Просыпаюсь от дикого холода. Еще ночью укрылся вторым одеялом, но и оно не помогло. С климат-контролем на судне совсем беда. Или в других каютах больше одеял, или экипаж "Старой ласточки" — закаленные ребята.

В кране в наличии тоже только ледяная вода, хотя с вечера совершенно точно имелась горячая. Похоже "Ласточка" не просто "старая", она при смерти, и ей срочно нужен добрый доктор — хороший механик.

Интересно, как капитан отреагирует, если предложить ему свои услуги? Судя по развитию наших отношений, скорее заподозрит в планировании диверсии, чем обрадуется.

Одеваюсь и выхожу из каюты. Может, после завтрака удастся уломать капитана выдать мне инструменты для ремонта климат-контроля хотя бы одной каюты — той, которую я временно занимаю?

Кстати о завтраке…

* * *

С утра камбуз полон. Теперь я знаю принятое для завтрака время на "Старой ласточке".

Весь экипаж в сборе. За одним столом — Ди, Джонатан и Дилан с пластырем поперек переносицы, за другим — Тим, Томас и Мэг, за третьим — Эд и Норман.

Дилан зло зыркает в мою сторону, но поспешно отворачивается после резкого замечания отца. Дилайла сидит спиной и не оборачивается. Джонатан смотрит скорее предупреждающе, но не агрессивно, словно взглядом позволяет мне здесь быть: не приветствует, но и не гонит.

Второй стол более радушен. Тим машет мне рукой, как старому другу. Мэг приветливо улыбается. Томас ухмыляется себе в кружку. Очень надеюсь, что с утра там не алкоголь.

Третий стол к вновь прибывшему абсолютно равнодушен. Не враждебен — уже плюс.

— Всем доброго утра и приятного аппетита, — вежливо здороваюсь.

— И тебе не хворать, — отзывается с усмешкой Маргарет, пилот Тим с улыбкой кивает, остальные предпочитают промолчать.

Да ладно, им даже поздороваться сложно?

Пожимаю плечами и направляюсь за стойку. Замечаю, что все здесь употребляют отвратительные сухпайки, но мне их совсем не хочется, а вчерашние крекеры два раза подряд в горло не полезут.

Несколько минут кручусь за стойкой в поисках нужных предметов, наконец, нахожу сковороду, роюсь в огромной куче сухпайков, извлекая по очереди брикеты, которые меня интересуют.

Старшина Кули, кок с "Прометея", конечно, придумал бы что-нибудь получше из имеющихся продуктов, но я в свое время уделял его урокам куда меньше времени, чем занятиям, скажем, пилотированием или рукопашным боем.

Через четверть часа по камбузу начинает распространяться вполне себе аппетитный запах. В мою сторону время от времени поворачиваются лица с заинтересованными взглядами. Хмыкаю себе под нос и делаю вид, что ничего не замечаю.

Вскоре Маргарет поднимается со своего места и перемещается на высокий стул за стойкой напротив меня.

— Ты полон скрытых талантов, — комментирует, вытягивая шею в попытке рассмотреть, что я готовлю.

Пожимаю плечами.

— Да я их вроде как не скрываю. Будешь?

Мэг усмехается:

— Если это так же прекрасно на вкус, как и на запах, то не откажусь.

— Это, — важно приподнимаю лопатку, — омлет, — прищуриваюсь, разглядывая содержимое сковороды, — во всяком случае, должен был быть. Омлет из сухих яиц я еще не пробовал, но выглядит вполне съедобно.

— Пахнет аппетитно, — поддерживает медик. — Не помню, чтобы с тех пор, как уволилась Люси, тут был запах чего-либо, кроме сырости.

— Люси? — демонстрирую заинтересованность.

— Наш повар.

Кок, повар на корабле называется кок. Кули лишил бы сладкого любого, кто назвал бы его просто поваром.

— А почему не наняли нового?

Маргарет смеется.

— Хочешь предложить свои услуги?

По правде говоря, я думал предложить свои услуги в качестве механика, но никак не кока, поэтому тоже смеюсь.

— Не планировал.

Выключаю плиту, кладу порцию для Мэг на тарелку и ставлю перед ней. Маргарет — смелая женщина: пробует, не задумываясь.

— М-м, — удивленно распахивает глаза. — Тайлер — ты волшебник. Это на самом деле вкусно.

Пробую сам. Ну, не то чтобы вкусно, но точно лучше крекеров.

Заинтересованных взглядов становится больше, но гордость мешает остальному экипажу присоединиться к смелому медику. Ждут приглашения? Зазывать не стану.

— Не хочешь прокладывать путь через желудок? — комментирует Маргарет, заметив мой беглый взгляд ей за спину. — Зря, могло бы сработать.

Морщусь.

— А однажды я поленюсь готовить, и оголодавшая толпа выкинет меня за борт как предателя?

Мэг качает головой, словно что-то прикидывая.

— Да уж, — соглашается, — не лучшая перспектива. Кстати, — спохватывается, вспоминая о своих прямых обязанностях, — как твоя шея?

Из-за утренних игр климат-контроля на мне свитер с высоким горлом, поэтому она не может видеть место ранения. Оттягиваю ворот, демонстрируя вчерашний порез.

— Все отлично, — заверяю, — уже не болит.

Медик хмурится, даже откладывает вилку и недобро барабанит пальцами по поверхности стойки.

— А пластырь тебе кто разрешил снимать?

Развожу руками.

— Мне же надо было принять душ.

Взгляд у Маргарет по-прежнему недобрый.

— Душ? С утра? На "Ласточке"?

Ясно, значит, к утреннему собачьему холоду тут все привыкли.

Усмехаюсь.

— Что сказать — я люблю чистоту.

— А потом ко мне за жаропонижающими побежит, — ворчит Маргарет и возвращается к еде. — Хорошо хоть готовишь ты лучше, чем соображаешь. Зайди потом в медблок, обработаю рану еще раз. Не нравится мне покраснение.

— Есть, мэм, — шутливо отдаю честь и, смеясь, уворачиваюсь от летящего мне в лицо полотенца. Только выпрямляюсь, как вижу, что мы у стойки не одни. На меня сурово смотрит человек-гора. — Э-э… — убираю с лица дурацкие улыбочки. — Привет, Эд.

Мужчина внимательно разглядывает меня, изучает, оценивает. В прошлую нашу встречу я не вызвал у него особого интереса, что изменилось?

Эд по-прежнему молчит и смотрит на меня, едва ли не моргая.

— Будешь омлет? — ляпаю первое, что приходит в голову. — Я не рассчитал с порцией, тут еще на двоих хватит.

Эд мой вопрос игнорирует, так и стоит с противоположной стороны стойки и не сводит глаз. Это уже нервирует, честное слово.

— Это правда, что ты сломал Дилану нос? — наконец человек-гора разлепляет тонкие губы. Голос у него под стать внешнему виду — громоподобный.

Бросаю взгляд в сторону капитанского сына, но он сидит ко мне спиной. Что-то не похоже, что я что-то там ему сломал.

— Там нет перелома, — вмешивается Маргарет, опережая меня с ответом, — сильный ушиб, не более.

Дарю ей благодарную улыбку, поворачиваюсь обратно к Эду.

— Ну вот, — констатирую, — не сломал.

— Ты? — бровь мужчины скептически изгибается, и я всерьез начинаю опасаться, что у него проблемы со слухом. Сказано же: никто никому ничего не сломал.

Только пожимаю плечами. Ясно дело, о чем он думает: Дилан крупнее и тяжелее. Но если бы дело было только в весе, пришлось бы меня вчера отскребать от палубы. Эду ли не знать, что габариты не всегда играют решающую роль? Я видел, как двигается этот человек, как владеет своим телом. Вот с ним затевать драку было бы неразумно.

Эд все еще рассматривает меня. Точно с таким же взглядом мой дядя изучал в галерее картину, которую ему настоятельно рекомендовали приобрести, но она ему совершенно не нравилась. Так вроде бы я не предлагал человеку-горе мышц меня покупать.

— Пойдешь со мной на спарринг? — задает вопрос в лоб и внимательно следит за реакцией — не испугаюсь ли.

— Пойду, — соглашаюсь, не раздумывая. В конце концов, на "Ласточке" есть высококвалифицированный медик, если что, Маргарет меня откачает.

— Не боишься? — Эд прищуривается, вид у него становится довольный и… предвкушающий. Да, именно предвкушающий.

Вообще-то, всерьез опасаюсь. Но это может быть интересно. На крайний случай, пара новых переломов ничего не решит. Я никогда не отличался осторожностью, Морган иногда шутит, что к совершеннолетию у меня почти не осталось не ломанных костей.

— Не боюсь, — отвечаю, не колеблясь. Чего бояться-то? Ну, отлупит, такому противнику и проиграть не стыдно.

Эд удовлетворенно хмыкает.

— Тогда сегодня перед ужином, — назначает время и место: — в спортзале.

— Заметано, — киваю, и он с довольным видом возвращается к своему столику. Кажется, кто-то рад, что заполучил себе новое развлечение.

Все это время молчавшая Маргарет провожает взглядом члена своего экипажа и грозно смотрит на меня.

— Шить тебя не буду, — предупреждает серьезно.

Куда же она денется, если даже не смогла пройти мимо маленького разреза на шее?

— Я буду умолять, — обещаю, прикладывая ладонь к сердцу.

Мэг фыркает.

— Я серьезно. Костей не соберешь, Эд не станет делать поблажек.

Если бы он стал их делать, пропал бы весь смысл и интерес.

— Надеюсь, что не станет, — соглашаюсь.

Опыт лишним не бывает, может, узнаю для себя что-нибудь новенькое.

Маргарет только качает головой, больше не предупреждая и не отговаривая. Спокойно доедает, откладывает вилку.

— Было очень вкусно, — хвалит напоследок, отправляя посуду в моечную машину.

Камбуз потихоньку пустеет. Экипаж заканчивает завтрак и отправляется по своим делам. Вот и Мэг собирается уйти.

— Куда мы летим? — задаю вопрос, останавливая.

Маргарет недовольно хмурится вынужденной задержке, но возвращается к стойке.

— Тебе не сказали, где тебя планируют высадить? — изумляется притворно. Издевается — прекрасно знает, что капитан мне и слова лишнего не скажет.

— Ну, так куда? — опираюсь о стойку локтями и склоняюсь поближе к собеседнице, заглядываю в глаза.

Она тянет театральную паузу, я делаю просящее выражение лица.

Мэг сдается.

— На Альберу.

Не скажу, что ожидаемо, но неудивительно.

Станция Альбера — отвратительно место. Не был, но наслышан. Если бы Морган или Рикардо узнали, что я собираюсь туда, они бы мне голову оторвали.

Альбера — любимое место встречи контрабандистов. Магазины, гостиницы, бордели. А в них — убийства, грабежи, насилие, и это при том, что официально проносить оружие опаснее парализаторов на станцию запрещено. Уровень преступности — десять из десяти.

Даже моего отца однажды застали на Альбере врасплох и взяли в плен. Тогда экипажу "Прометея" едва ли не чудом удалось его вызволить.

Прикидываю в уме. Точно не уверен, где мы находимся, но если учесть, где "Ласточка" была вчера и сколько могли пройти за сутки, то получается…

— Шесть дней пути, — произносит Маргарет одновременно с моими умозаключениями.

Да, шесть дней на то, чтобы разобраться, что из себя представляют окружающие меня люди, и стоит ли пытаться остаться здесь подольше. Пока мне интересно, но, если тут не заладится, с Альберы можно податься куда угодно. Когда еще мне представится другой шанс отделаться от вездесущей охраны?

— Ничего, — Маргарет по-своему читает задумчивое выражение на моем лице, — ты — парень везучий, продержишься на Альбере пару дней, свяжешься с лондорским посольством, скажешь, что тебя похитили, и тебе мигом организуют возвращение домой.

Дергаю плечом. Зачем мне посольство? Да и домой в самом начале лета я точно не планирую. Раз уж с путешествием на Землю не вышло, нужно ловить момент и использовать его по полной.

— У вас на Альбере сделка? — интересуюсь уже чисто для проформы, и так не сомневаюсь, что ответ будет положительным.

То, что я на корабле контрабандистов, с документами которых не все чисто, ясно как день. Только, видимо, механизм работы у них отлажен, а новый пилот решил сыграть по собственным правилам и с треском провалился, заодно подставив остальных.

— Вроде того, — Мэг — крепкий орешек, доброжелательность доброжелательностью, но в то, что посторонним знать не положено, она меня посвящать не станет. Вздыхает: — Если выручим приличные деньги, то, может, наймем, наконец, новых повара и механика. На корабле не лучшие времена, сам видишь.

— Угу, — поддакиваю. Вижу-то я вижу, только вряд ли вся проблема в вакантных должностях.

— Мне пора, — напоминает Мэг. — Жду тебя у себя, обработаю шею.

Нечего там обрабатывать, порез и порез, но предпочитаю не спорить, киваю. Перед спаррингом с Эдом лучше не портить отношения с медиком.

Маргарет уходит, и я обнаруживаю, что на камбузе остаемся только я, Ди и Дилан. Остальных уже и след простыл, а эти сидят, о чем-то спорят.

Дилайла бросает взгляд в сторону стойки, из-за которой я все еще не вышел, и решительно отодвигает свой стул, встает.

— Ди, не стоит этого делать, — преувеличенно громко отговаривает ее брат, даже пытается остановить.

— Прекрати, — шипит девушка, вырывая руку.

— Дура, — бросает в сердцах Дилан, поворачивается и почему-то дарит мне обвиняющий взгляд. Ну, здравствуйте, я-то тут при чем?

Однако тут же понимаю — при чем, потому что Дилайла направляется ко мне. Проходит несколько шагов, затем оборачивается и многозначительно смотрит на брата, давая понять, что не стоит ее контролировать.

За их противостоянием любопытно наблюдать, особенно учитывая, что у меня нет ни братьев, ни сестер.

Дилан закатывает глаза, Ди складывает руки на груди.

Борьба взглядов, в которой сестра одерживает неоспоримую победу. Брат психует, бьет кулаком по столу, с грохотом отодвигает стул и, впечатывая каблуки в пол, покидает камбуз. Разве что пыльный шлейф за собой не оставил для полноты картины. Нервный парень.

Быстро выбрасываю Дилана из головы, потому что Дилайла подходит к стойке, и на ее лице впервые нет ни капли воинственности.

— Я хотела извиниться, — выдает без предисловий.

Мои брови взлетают вверх, а на губы ползет идиотская улыбка. Серьезно? Есть контакт.

Прихожу в себя. Ерунда какая-то.

— За что? — ее братец мог бы и извиниться за свои скоропалительные выводы, а Ди к этому отношения не имеет.

Но девушка настроена решительно.

— За то, что произошло вчера между тобой и Диланом, — поясняет, будто бы я сам не догадался, о чем она. — Я объяснила им с отцом, что ты ко мне и пальцем не притронулся, я просто была расстроена.

"И не притронешься", — тем не менее говорит ее взгляд.

— Ты тут ни при чем, — озвучиваю свои мысли.

Выражение ее лица смягчается. У меня создается впечатление, что она ожидала от меня праведного гнева и обвинений в свой адрес. Нелепая мысль, по-настоящему нелепая.

— Хорошо, — кивает Дилайла. — Я просто хотела прояснить ситуацию.

— Они о тебе заботятся, я понимаю. Все нормально, — говорю и тут же об этом жалею, потому что глаза Ди снова начинают метать молнии.

— Это не забота, это тотальный контроль, — возмущается она, но быстро берет себя в руки. — Но к тебе это не имеет отношения, это между нами тремя. Дилан больше к тебе не полезет.

Что-то мне совсем не нравятся ее рассуждения о "таких, как я" в сочетании с болезненной реакцией отца и брата на потенциальную попытку приставать к девушке. Надеюсь, это всего лишь моя богатая фантазия.

— Пусть лезет, если хочет, — усмехаюсь, надеясь разрядить обстановку, — но того, что в следующий раз его нос не будет сломан, не гарантирую.

Дилайла кривится.

— Хвастаешь?

И в мыслях не было.

Качаю головой:

— Твой брат — не боец.

— Вот и не калечь его, — Ди впивается в меня взглядом.

Я для нее — никто, а он — любимый брат. Вчера Дилан, ничего не видя перед собой, бросился защищать честь сестры, а сегодня она вступается за него.

Мне хочется пообещать ей, что, чтобы ни случилось, я и пальцем не трону ее брата, но такое обещание слишком легко нарушить. Если он снова вздумает на меня напасть, у меня не хватит терпения стоять и ждать, пока его кулак устанет.

— Калечить не буду, — отвечаю серьезно.

Дилайла кивает каким-то своим мыслям и собирается уйти, потом останавливается и оборачивается. Весело прищуривается.

— А ты, что, решил заделаться коком?

Вот уж что никогда не входило в список моих жизненных целей.

— Я хотел поесть, — отвечаю чистую правду.

Ди дарит мне долгий задумчивый взгляд.

— Сходи на Альбере и возвращайся домой, — даже не советует — просит.

После чего разворачивается и уходит так быстро, будто боится, что я брошусь за ней вслед. Нервные здесь все какие-то.

Долетим до Альберы, там и посмотрим, что я буду делать. У меня еще шесть дней на оценку обстановки.