Я как раз собирался на учебу, когда кольцо на моем пальце засияло. И чего Захару приспичило с самого утра меня видеть?

Через кольцо мы разговаривали редко, обычно я просто сразу после вызова отправлялся к нему, но сейчас я этого делать не стал, а то до университета раньше следующей недели точно не доберусь.

– Чего? - сказал я в кольцо.

– У нас для тебя задание, - неожиданно раздался голос Красова.

– А где Захар? - удивился я.

– Тоже задание выполняет. Встретимся через полчаса на главной площади.

– Стойте, так не пойдет! - запротестовал я. - У меня занятия до обеда!

– Придется их пропустить, - равнодушно отнесся он к моим заботам.

– С какой это стати? - взвился я.

– Приедешь на площадь, поясню

– А если не приеду?

– У тебя нет выбора.

– Это у Сусанина не было выбора! - вспылил я. - А мне из-за вас не шибко-то охота в болото!…

Может быть, я бы и дальше продолжил распыляться перед Красовым, но моя гневная тирада была прервана резко распахнувшейся дверью.

В комнату без стука и без малейшего уважения к личной жизни брата завалилась Светка.

– Мой шампунь не видел? - без всякого приветствия спросила она.

– Видел! - огрызнулся. - Только что им мылся под кроватью.

Светка надулась.

– Ну я же серьезно. Не видел?

– Да на фиг он мне сдался? - искренне поинтересовался я.

– У-у! - Светка зарычала от бешенства. - Ну где этот чертов шампунь?! Магия долбанная! Все пропадает!

Дверь за сестрицей захлопнулась, и я вернулся к кольцу.

– Я здесь, Петр Иванович, говорите прямо, что у вас стряслось?

– А что там кричала твоя сестренка? - в свою очередь поинтересовался он.

– Шампунь пропал. Не уж-то вы его стащили? Не ожидал…

– Не паясничай!!! - заорал Красов на другом конце связи. Ишь ты, какие мы нервные. - Чтобы был на площади ровно через тридцать минут.

– Ладно, так уж и быть, - сдался я. - Жди меня и я вернусь.

– Чего-чего?

– Приеду, говорю!

Я оделся и выполз на кухню. Бабушка готовила завтрак, Светка, очевидно, обнаружила пропажу, потому как заперлась в ванной.

– Доброе утро, - поприветствовал я бабулю.

– Доброе утро, - разулыбалась она. - На учебу собрался?

– Да нет, - признался я. - Меня начальство требует.

– Над магами Стихий нет начальства, - понизив голос, чтобы Светка не услышала, напомнила она.

Я набуровил себе чашку кофе.

– Это над зрелыми нет, а над начинающими есть, да еще какое! Церберы, а не маги.

– И учебу пропустишь? - расстроилась бабушка. Она так радовалась, что я перестал прогуливать.

– Очевидно, - я пожал плечами. - Сегодня мое мнение не спрашивали.

– Но, надеюсь, ты снова не начнешь пропускать неделями?

Я тоже на это очень надеялся.

– Конечно, нет, - заверил я ее и одновременно себя.

– А что за задание? - не унималась ба. - Опасное, наверное?

– Навряд ли, - отмахнулся я. - Не переживай зря.

Она нежно провела рукой по моей щеке.

– Я переживаю за тебя каждую секунду. Ты за всю жизнь не доставил мне столько переживаний, как за последний месяц.

– Прости, - искренне извинился я. - Но если я скажу, что не хотел, это будет слабым утешением.

– К сожалению, да.

– Ты лучше за Светкой приглядывай, чем за меня переживать, - посоветовал я. - А то, я смотрю, вы даже ссориться перестали. Как-то странно приходить, а дома тишина.

– Просто ты почти не бываешь дома, - укорила меня она.

– Если так и будешь нервничать из-за меня, вообще не буду здесь жить, - предупредил я.

– И куда же ты подашься?

– К Захару, - ляпнул я первое, что пришло в голову. - Не выгонит же.

Бабушка нахмурилась:

– Ты это серьезно?

– Нет, конечно, - я чмокнул ее в щеку и подался в прихожую. Мне, конечно, было бы приятно заставить Красова ждать, но я предпочел не рисковать его психическим здоровьем. А то еще взорвется мужик от злости.

Ровно в 8:00 я стоял на площади у памятника. Красов появился на минуту позже, все же заставив меня себя ждать.

– К чему такая спешка? - с ходу спросил я.

– Чтобы ты не опоздал на электричку.

– Чего-чего? - растерялся я. - Какая электричка?! Куда вы меня засылаете, садисты?

Петр Иванович одарил меня уничижающим взглядом и без пояснений бросил:

– В Нежено.

– Куда? - не понял я. Я не такой уж дурак, чтобы не слышать такого названия населенного пункта, но кроме названия я о нем не слышал ни-че-го. - Это хоть где?

– За Раздольным. Это село.

– Так это сколько ж ехать надо!

Но о таком понятии, как "сочувствие", Красов явно никогда в своей жизни не слышал.

– Доедешь, - безжалостно сказал он.

– Ну ладно, доеду, - согласился я. - А дальше-то что? Что за спешка? Куда подевался Захар?

– Что, соскучился? - с издевкой поинтересовался мой второй наставник.

– До безумия, - огрызнулся я. - Скоро кусаться начну. Имейте в виду, на вас я брошусь первого.

– Мальчик, не зарывайся, - сквозь зубы процедил Красов.

– А у меня лопаты нет, а то я бы зарылся, будьте уверены, - без малейшего зазрения совести ответил я.

– Итак, - Петр Иванович еще с минуту посверлил меня взглядом и был вынужден приступить к делу. - Поедешь в это село для оценки обстановки.

– А что выборы скоро?

– Не перебивай! - окрысился мой "работодатель". - И слушай внимательно. Похоже, не только Брагос, но и Темный Властелин занялся информированием бездарных. Они вытворяют что-нибудь на глазах у людей и исчезают. Только сначала это были единицы, вроде твоей подопечной Акварели, а теперь они пошли по глубинкам. Сейчас цель Властелина и Брагоса - села, деревни и поселки по все стране. Плюс гонка за властью между собой. Понял?

– А если я скажу, что не понял, вы повторите? - ехидно поинтересовался я, но Красов пропустил это мимо ушей и торопливо продолжил:

– Так вот, Захар сейчас в одном поселке, Юрий - в деревне, тебе досталось село. Но не переживай, задействованы почти все маги России.

– Так что мне предстоит сделать? - не совсем понял я. - Собрать жителей деревни, видевших "феномен" и свалить все на погоду или массовый гипноз?

– Если сможешь, да. Если все слишком сложно, узнай все хорошенько и сообщи нам. Справишься?

Нет, мне определенно не нравится, что они каждый раз меня об этом спрашивают. Я ж малолетка, по их общему мнению, куда уж мне справиться? Мне бы сидеть дома и в памперс писать, а они тут с какими-то заданиями.

– Нет, - не удержался я. - Не справлюсь, я поездов боюсь. Как прочел "Анну Каренину", так и пугаюсь, даже трамваев…

Тут Красов как замахнется своей ручищей… Честное слово, если бы я не успел отскочить, шибанул бы. А что я такого сказал, спрашивается? Про трамвай пожаловался. А, между прочим, это чистейшая (чище, чем белые носки после "Тайда") правда. А вы не боитесь рельсового транспорта? Ну и зря. Вы только вдумайтесь, какое страшное слово "трамвай". Не знаю, кому как, а для меня оно с детства ассоциировалось со словом "травма".

– Отправляйся, - приказным тоном распорядился Красов. - И поторопись, электричка уйдет, а тебе потом еще и на автобусе ехать.

И я отправился в путь. Очень жаль, что нельзя было использовать заклинание Короткого пути, но как я мог переместиться туда, где никогда не был? Занесет куда-нибудь на Аляску…

Вообще-то, я не люблю отправляться в путь, не собираясь. Но выбора мне не оставили. Очевидно, дело не терпело отлагательств, ведь даже Захар не смог сегодня меня увидеть и лично объяснить, что от меня требуется.

"Ну, село, я еду!"

Я купил билет и сел в электричку.

Терпеть не могу железнодорожный транспорт. Все гремит так, что в ушах звон начинается, а сидения изобилуют анатомическими рисунками хлеще, чем даже в городских автобусах, хотя их и там бесчисленно.

Но все эти минусы были для меня минусами когда-то давно. Теперь же я обнаружил нечто похуже, впрочем, может, я просто вообще давно не ездил в общественном транспорте. Но раньше, когда я садился в автобус, я проходил к заднему сидению и за это время успевал легко, как бы ненароком, коснуться больных, едущих со мной, и потом спокойно ехать дальше, не терзаемый чужой болью.

Но электричка!…

Начиная хотя бы с того, что сидения здесь рассчитаны на трех, а не на двух человек, и я при желании не мог как бы случайно дотронуться до сидящего у окна.

Знаете, первой мыслью, когда я вошел в вагон, было: "Неужели в электричках ездят только больные люди?" Мне инстинктивно захотелось бежать, но я мысленно надавал себе по щекам и устроился на сидении.

С тех пор, как я заделался магом, скучно мне не было. Грустно, плохо, одиноко - это да, но скучно - никогда. Теперь я вспомнил, почему стал избегать общественного транспорта. И вовсе не только из-за того, что я научился перемещаться, а из-за того, что там я начинал сходить с ума, я ведь постоянно чувствовал чужую боль.

Но… чем больше сила, тем больше и ответственность. Кто это сказал? Дядюшка Человека-паука? Ладно, не важно, чьи это слова, важно, какой в них смысл.

Что-то я излишне многословен не по делу. Я просто хотел сказать, что не скучал в электричке. Что ж, решил я, сидящим у окна не повезло, но лучше помочь тем, кому можешь. Я прошел по проходу одного вагона, умудрившись задеть всех, от кого "тянуло" болью, и перешел в следующий вагон, посидел немного там, опять прошел, исцеляя кое-кого, опять перешел в следующий…

Короче, так я и провел всю свою двухчасовую поездку.

Когда у нас как-то зашел разговор об исцелении, Сырин и Красов в один голос заявили, что лечить незнакомых и всех без разбора - это пустая трата времени и сил. Захар мне после сказал только: "Никого не слушай. Это только твое дело". Да, это именно мое дело. На всю огромную Россию нас всего четверо, умеющих исцелять одним прикосновением. Четверо! Вы только вдумайтесь, как это страшно: четыре волшебника-целителя на сорок с лишним миллионов человек. Каково? Фигово, однако…

Я бы с радостью расстался со своим даром, лишь бы не жить с этой чужой болью. Но дар у меня был, и я старался его использовать. Захар говорил, что скоро мой организм привыкнет, и чужая боль не будет отражаться на мне в полную силу. Вот только ждать я не мог.

Когда я вышел из вагона электрички на маленькую станционную платформу, у меня все плыло перед глазами, и ноги подкашивались. Да, сил я израсходовал много, но я считал, что это того стоило. По моим расчетам, я исцелил около сотни человек, в том числе тех, кто страдал от неизлечимых недугов.

Я спустился с платформы и сел у вокзала на скамейку, решив отдохнуть полчасика, чтобы восстановить силы. Долго мне задерживаться было нельзя, но идти куда-то в таком состоянии я не мог. Я уже понял, что исцеление требует очень больших затрат сил и магической энергии, гораздо больших, чем многие заклинания, теперь я в очередной раз убедился в этом. Вылечить одного-двух легко, но столько больных чуть меня не добили.

– Парень, тебе плохо? - раздался надо мной старческий голос.

Я поднял голову: рядом с моей скамейкой стоял дед лет семидесяти, тревожно глядящий на меня.

– Немного, - признался я. - Не волнуйтесь, через пару минут все будет нормально.

– Мож, помочь чем? - заботливо осведомился дедуля.

– Нет, спасибо… - но когда старик уже решил идти дальше, я вдруг спохватился: - Ой! Да, вы можете мне помочь!

Дедуля обернулся.

– Вы не подскажите, как доехать до Нежено?

– Ой, так я оттуда! - неизвестно чему обрадовался заботливый старичок. - Я на машине, если хочешь, могу подвезти.

– Правда? - теперь я тоже обрадовался. Вот это удача! Но, как говорится, дуракам везет, так что удивляться не стоило. - Конечно, хочу! Спасибо вам огромное, - у меня даже головокружение прошло.

– Ну, пошли тогда, - позвал с собой дед. - Меня зовут Федор Михалыч, так что будем знакомы.

– Денис, - представился я.

– От Диониса… - задумался Федор Михайлович и подозрительно посмотрел на меня. - Спиртным, небось, увлекаешься?

У меня теперь на такие "увлечения" времени совершенно не было, поэтому я честно ответил:

– Нет, не беспокойтесь…

Но старик, меня то ли не расслышал, то ли сделал вид, что не расслышал.

– Да ладно ты, - сказал он. - Кто ж в таком возрасте не баловался? Все мы грешны.

Возражать я не стал, пусть себе рассуждает, лишь бы меня доставил до места.

– А тебе повезло, что ты на меня наткнулся, - снова заговорил дед. - К нам теперь автобусы редко ходят, дачный сезон прошел.

Что мне повезло, я уже понял, вот только кто на кого наткнулся?

Мы вошли в зал, и мой спутник решительным шагом направился к стоящей неподалеку колымаге, которую он гордо называл "машиной". Нет, поймите меня правильно, я был рад и такому средству передвижения, но машиной этот "Москвич" быт лет двадцать назад, а теперь скорее напоминал груду металлолома на колесах или погнутую консервную банку.

– А вот и мой конь, - сказал Федор Михайлович, открывая дверцу своего "скакуна" и с интересом наблюдая за моей реакцией.

Ну что у меня души нет, что ли? Я старательно поработал над мышцами лица, чтобы ничем не открыть то, что я подумал о транспорте на самом деле. А то состряпаю недовольную морду и дедка доброго зря обижу, и себя доставки лишу.

– Ну, садись, - предложил Михалыч.

Я сел, и мы поехали.

Трясло нещадно, несчастный пенсионер-автомобиль стонал от усилий, но все же умудрялся не развалиться на части и ехать.

– А далеко до вас? - спросил я.

– Час, - сказал дед, а потом нехотя добавил: - На моей - полтора…

"А то и два", - мысленно закончил я, но выбирать не приходилось.

– А ты зачем к нам? - поинтересовался дед. - Ясное дело, не просто так.

– С инспекцией, - ответил я, напустив на себя важный вид. Лишь бы ему в голову не пришло, что я слишком молод, чтобы меня могли одного послать с какой бы то ни было проверкой.

– Ого! - изумился Михалыч. - А я только что в Раздольном в администрацию ходил, просил специалистов прислать, а мне отказали, сказали, что мы всем селом помешались. А, выходит, наврали.

– Нет-нет, - поспешил я успокоить расстроившегося старика. - Меня не оттуда прислали.

– А откуда? Из Москвы, что ли?

– Зачем из Москвы? - обиделся я за нашу провинцию. - Из Владивостока.

– А что во Владивостоке про нас слышно? - заинтересовался Федор Михайлович.

– Беспорядки у вас, - уклончиво ответил я. - Это вы мне лучше расскажите, что там у вас творится.

– Мистика! - старик в ужасе развел руками, и мы чуть не слетели в кювет.

– Эй-эй! - испугался я. - Вы руль-то держите!

– Мистика у нас, - повторил Михалыч, на этот раз смертельной хваткой вцепившись в руль своего "коня".

– А можно поподробнее?

– Отчего ж нельзя? Можно. Это два дня назад случилось. Тучи страшные налетели, ливень невиданный полил, а потом вдруг вместо него солнце яркое ка-а-ак засветит! А вместе с солнцем страшный человек появился. Седой такой, с бородой, а сам одет во все черное и висячее, а пальцы все в кольцах, в кольцах!

– Появился? - уточнил я.

– Ага, прям из воздуха на улицу - хлоп!

– Он что-нибудь говорил?

– Да. Он назвал нас всех глупцами, что вот-вот наступит новая эра, и нам даровано право узнать об этом одним из первых. "Ты волшебник, шо ль?" - спросила она бабка. А он глаза выпучит да как захохочет, а как отсмеялся, "да" сказал. По его словам, маги скоро весь мир заполонят, а нас кого перебьют, кого поработят.

– Это все?

– Если бы. Исчез он так же, как появился, а после все наши животные как с цепи сорвались. И сорвались, кстати. Собаки словно дикие, на хозяев своих кидаются, полсела перекусали, детей в особенности. Коровы бодаются, ничего не понимают, свиньи кидаются, куры норовят глаза выклевать. И кстати, некоторых достали. Люди ничего не понимают, многие из дома не выходят даже. Правда, сегодня зверье попритихло, не нападает больше, но в руки ни-ни. Вот я и поехал, думал, врачей дадут и ветеринаров дельных. А надо мной только посмеялись. Вот она наша Россия!!! - гневно вскричал старик.

– Ну, не думаю, что в другой стране к вашей фантастической истории отнеслись бы иначе, - патриотически заметил я.

– Может быть, - вздохнул дед. - Но ты не думай, там теперь безопасно, иначе я бы тебя не повез. Не запугал я тебя?

– Меня трудно запугать, - заверил я.

– Мой рассказ тебе хоть помог?

– Помог, конечно. Вот там еще на месте посмотрим, и я решу, что делать.

– А связи у тебя большие? - полюбопытствовал Михалыч.

– Большие, - успокоил я. - На вашего мага хватит. Будет знать, как людей пугать.

– Жаль только ни ветеринара, ни доктора нет, - пожаловался старик. - Многим помощь нужна, местный врач в отпуске, в город уехал, а тот, что остался, только и умеет уколы делать. Раз у тебя связи, может, сможешь позвонить, чтоб к нам кого прислали? - в глазах Михалыча была искренняя надежда, что меня передернуло от коварства черных магов.

– Это не понадобится, - пообещал я.

– Почему? - растерялся он.

– Я сам и врач, и ветеринар.

– Ты? - недоверчиво переспросил Михалыч, видимо, впервые задумавшись о моем возрасте. - Тебе лет-то сколько?

– Достаточно, - заверил я. - С вас хватит.

– Да ты не обижайся, - заторопился дед. - Просто молод ты что-то, чтоб доктором быть.

– А у меня папа - врач, а мама - ветеринар, - для убедительности соврал я. - Потому я, хоть и молод, но все, что необходимо, умею. Неужели вы думаете, что по такому серьезному делу послали бы новичка? - важно глядя на деда, осведомился я. Да, именно что новичка и послали, потому что "старички" занятии по уши, а черные маги натворили невесть чего.

– Ну, если так… - протянул Федор Михайлович, признавая мою важность, и мы покатили по кочкам дальше.

Интерлюдия

В это время шел учебный день, и большинство студентов, в отличие от Дениса Ветрова, были на занятиях.

Коридоры гуманитарного корпуса ДВГУ были пусты, так как шла очередная пара. Прозвенел звонок, и студенты повалили из аудиторий. Из аудитории Љ220 вышла высокая блондинка, глянула на часы и пошла по коридору.

– Писа!… Фу ты черт… Лен! Ленка! Стой! - ее бегом догнал невысокий рыжий лопоухий парень. - Да подожди ж ты, ради бога!

Девушка остановилась.

– Что-то случилось? - спросила она.

– Случилось, случилось, - заверил ее Бардаков. - Пошли отойдем? - предложил он.

Писарева пожала плечами:

– Пошли.

И они отошли к окну. Сегодня Сашки не было на учебе, а сейчас вид у него был встревоженный, так что следовало его послушать.

– Ха! - бросила одна из проходивших мимо девчонок. - Смотрите, наша Ленка себе нового ухажера ухватила…

Сашка даже рот раскрыл от удивления, наблюдая, как Ленка Писарева по прозвищу Писа, всегда молчаливо сносящая любые оскорбления, резко повернулась к языкастой обидчице и угрожающе вперилась в нее горящим взглядом.

– Что ты сказала? - ледяным голосом сказала она. - Ну-ка повтори.

От такой метаморфозы, произошедшей с Писой, девчонка чуть язык не проглотила, пискнула: "Ничего", - и поспешила ретироваться.

Писарева улыбнулась и снова повернулась к Сашке.

– Так о чем мы?

Он, бедный, с трудом обрел дар речи, пропавший от удивления. "Вот это да, - с восхищением думал Бардаков. - Денис умеет раскрепощать людей. С Ветром поведешься - борзости наберешься".

– Еще ни о чем.

– Давай скорей. Скоро пара.

– Ерунда, - отмахнулся Сашка.

– Тебе ерунда, мне - нет, - отрезала Писарева.

– Слушай, - приступил Бардаков к делу. - Ты знаешь, что с Ветром происходит?

– А что с ним происходит?

– Не прикидывайся невинностью. Вон вы с ним последние дни не разлей вода. Не говори, что ты в нем не видишь изменений. С ним что-то происходит, а я не знаю что; потому что он либо врет беспросветно, либо отмахивается, - Ленка молчала, поэтому он продолжил. - Мне Денис не чужой человек, он мне как брат. Веришь? Ближе брата. Понимаешь? И мне нужно знать, что с ним творится. Он сам не свой целый месяц.

У Лены и свои подозрения были насчет Дениса, но пока она не была в них настолько уверена, чтобы облечь мысли в слова. Да, Денис ведет себя загадочно, но это вовсе не значит…

"Сказать или нет?" - думала Писарева, глядя в обеспокоенные глаза Бардакова. Она чувствовала, что он по-настоящему тревожится за друга. Но, право слово, что она могла ему рассказать, когда ей самой ничего не известно?

– Саш, я, правда, не знаю.

– Он только с тобой общается, - настаивал преданный друг. - Ты не можешь не знать.

– Мы не так с ним общаемся, как ты думаешь.

– Не так, значит? Я что не вижу, как ты на него смотришь?

Писарева смутилась и чуточку покраснела.

– Как я на него смотрю, не имеет значения. Мы подружились, и я этому очень рада, но мы с ним не настолько близки, чтобы он рассказывал мне все свои секреты.

– Ни черта не понимаю! - Сашка устало потер виски. - Почему он не отгоняет от себя тебя, но от меня уносится, как от огнедышащего дракона?

– Может, тебе он Денис не может врать? - предположила лена, уж слишком искренним было отчаяние собеседника.

Он кивнул.

– Я уже тоже об этом думал. Но почему бы тогда не сказать правду? Ты бы видела, когда он на меня орал, что у него теперь есть новые друзья, а старые, то есть, я, не нужны, какая тогда боль была в его глазах. Я же знаю его лучше, чем себя самого. Ему плохо. Ветер во что-то ввязался, точно знаю, кто-то командует им, а он подчиняется, как овечка. И ни черта не рассказывает!

– Мне кажется, - сказала она. - Дело не в тех, кто им командует, а в деле, в которое он ввязался. По-моему, ему не столько не позволяют что-либо рассказывать, сколько он сам боится это делать.

– Боится, что мы не поймем?

– Думаю, нет. Боится за нас.

– И что же ты предлагаешь? - скептически поинтересовался Сашка.

– Не лезть, - высказала Писарева свое мнение.

– Как - не лезть? - обалдел Бардаков.

– А так. По-моему, Денис еще сам не совсем во всем разобрался.

– Но ему нужна помощь.

– Согласна. Только моральная, эмоциональная поддержка, например. И доверие, конечно. Уверена, если бы ты не требовал от Дениса полной правды, он бы от тебя не шарахался, а наоборот тянулся.

– Много ты знаешь… - сквозь зубы процедил Сашка.

– Тогда зачем пришел ко мне?

– Прости, - он признал справедливость ее слов. - Я не хотел тебя обидеть.

– Ничего, - отмахнулась она.

– Так ты предлагаешь не вмешиваться? - на всякий случай уточнил Сашка.

Писарева кивнула:

– Да. Ты же не хочешь потерять его навсегда? Он сам позже все тебе расскажет, я уверена.

Бардаков криво улыбнулся на ее последние слова.

– Ладно, спасибо тебе.

– Не за что.

– И прости, что называл тебя Писой, - он протянул руку в знак примирения, и Лена ее с радостью пожала.

– Забыто, - заверила она. - Меня все так звали.

Она не просто так использовала прошедшее время. Значит, "звали". Больше не будут, то есть. Ясно. Писарева работала над своим имиджем. А ведь и верно, глаза познакомились с тушью, а волосы - с укладкой. Молодей Ветер, такую девчонку раскачал!

Они попрощались.

Ленка ушла, а Бардаков все еще стоял, смотря ей вслед. А что, из них с Денисом получилась бы потрясная пара. Писарева, оказывается, только кажется тихенькой, а зубки-то имеет. И от Ветра еще со школы без ума, но, как другие, на спину не падает и лапками от восторга не дергает. Такая, если надо, его осадит…

Сашка оторвался от своих размышлений. Нужно думать не о любовных утехах Дениса, а о его проблемах. Легка сказать: "Жди, он сам все расскажет". А если нет? Что тогда? Бросить друга погибать? Ну уж нет! Дружба она на то и дружба, чтобы выдерживать все на свете.

"Я узнаю, что у него за тайны и с кем он связался", - мысленно пообещал себе Александр Бардаков по прозвищу Ухо и пошел своей дорогой.

* * *

В Нежено мы приехали, как я и предполагал, через два часа, успев и наговориться вдоволь, помолчать, и снова наговориться.

Что-то этот населенный пункт был больше похож на деревню, чем на село. Если деревня, то деревня, зачем придумывать более весомые названия?

– Добро пожаловать! - провозгласил Михалыч.

– Спасибо, - откликнулся я, выбираясь из машины, и с ходу влетел в грязь. Дед не соврал, дождь был нешуточный.

Прямо посреди дороги валялась свинья и наглым образом дрыхла.

– Чего это она? - спросил я.

– Домой в свой сарай не идет, вот и лежит на проезжей части, - пояснил мой проводник.

– Убрать ее? - спросил я.

– В грязь полезешь? - изумился Федор Михайлович, оглядывая мою чистую одежду.

– Нет, ну что вы.

– Тогда убери, - пожал он плечами, - можно будет прямо к моему дому подкатить.

Я кивнул и подошел к спящей свинье.

– Проснись, зима приснится, замерзнешь! - гаркнул я у нее над ухом.

Свинья открыла свои поросячьи глазки.

– Чего надо? - сонно осведомилась она.

– В общем-то, ничего. Домой иди, отсыпайся.

– Да щас! - свинья встала. - Что я дура, что ли?

– Если домой не пойдешь, то да.

– Да ты ваще кто такой?! - завизжала она.

Ага, еще перед свиньями я не отчитывался.

– Сначала ты объясни, почему домой не идешь и людям проехать мешаешь? Небось, и хозяев кусала? - не упустил я инициативу.

– Кусала, - призналась хрюшка.

– А зачем?

– Так нам маг заезжий, такой же, как ты, нас понимающий, рассказал, что люди нас убить всех хотят, жестоко и всех сразу, даже кошек и цыплят! - она выпучила глаза, чем-то напомнив мне Пургена. - А спастись можно было только взбунтовавшись. Теперь понял? Домой нам никому нельзя.

– А если я скажу, что маг вам наврал с три короба? Никто вам разом убивать не собирался, - мне было немного стыдно говорить хрюшке, что ее не зарежут. Но ведь всех одновременно убивать действительно никто не думал. - Вот что, милая моя, уйди пока с дороги. Я сейчас с селянами поговорю, и вы все сможете без опаски вернуться в свои сараи. Я сумею убедить ваших хозяев, что вы ни в чем не виноваты, и вас даже не накажут. Вы же не хотели нападать?

– Ну, - признала свинья, - не хотели, но страшно-то… Так ты кто? - вспомнила вдруг она. - Ты, что ли, черного мага не боишься?

– Я маг Ветра, - ответил я шепотом, чтобы старик не услышал.

Хрюшка подумала поросячьими мозгами и решила:

– Стихийным можно верить, - и хрюкнула ушла с дороги.

Федор Михайлович, следящий за нами, чуть от удивления в грязь не сел.

– Что с вами? - испугался я, когда он пошатнулся. Но, нет, боли в сердце не было, так что это всего лишь удивление, а не инфаркт, как я сперва подумал.

– Ты с ней разговаривал, как с человеком, - прошептал старик.

– Ну и что? - я напустил на себя профессорский вид. - Но вы же не слышали, чтобы она мне отвечала, верно? Настоящие ветеринары всегда разговаривают с животными.

– А-а… - протянул Михалыч. Кажется, поверил. - Ну, куда тебя отвести?

– Туда, где, вы сказали, есть пострадавшие.

– А лекарства где взять? - растерялся дед.

– Не нужно.

– Как? - снова ничего не понял он.

– У меня прабабка знахаркой была, - опять соврал я, чувствуя, что моя легенда трещит по швам. - Я заговаривать умею.

Федор Михайлович даже присвистнул:

– Парень, ну ты прям спасательная аптечка!

– Никакая я не аптечка, - отмахнулся я. - Пойдемте к больным.

В первом доме пострадавших было двое: женщина с разбитой, кое-как перевязанной головой и девочка с пораненным курицей глазом; не появись я, девчонка осталась бы с одним глазом.

– Как ты это делаешь?! - воскликнул отец семейства, когда девчушка распахнула совершенно здоровый глаз.

– Тайны врачевания предаются у нас по наследству, - уклончивой полуправдой ответил я. - Я не могу их вам открыть, вы должны понять.

– А ты не говори, не говори, - успокоил меня мой проводник Михалыч. - Не говори, лечи только.

Я благодарно улыбнулся. Меня этот вариант полностью устраивал. Силы за два часа поездки ко мне вернулись, и я мог исцелять людей без всякого для себя ущерба.

– Надеюсь, вы ничего не сделали с животными, которые бросились на вас? - спросил я у исцеленного семейства.

– Нет, - со злостью ответил мужчина, - в руки не даются, но я подкараулю и…

– Никаких "и", - невежливо перебил я. - Животные не виноваты. Этот человек в черном, которого вы видели, преступник и очень опытный гипнотизер. Он подействовал на психику ваших животных, - выдал я самую правдоподобную версию случившегося. - Могу вам обещать, что звери успокоятся.

Лица у селян были задумчивые, но после того, как я их исцелил одним прикосновением, недоверия ко мне, слава богу, не было.

Мы с Михалычем прошли много домов, и почти в каждом мне приходилось исцелять и врать, что Брагос - гипнотизер, что из воздуха он не появлялся, а просто заставил всех так думать. Постепенно паника сходила на нет, и люди стали выбираться на улицу.

Стоит ли говорить, что я умаялся?

– Бледный такой, - заметил заботливый Федор Михайлович, когда мы покинули очередной дом. - Устал?… Да чего это я? Устал, конечно, и спрашивать не надо.

– Да ничего, - ответил я, пытаясь казаться бодрым. - У вас же еще люди пострадавшие остались.

– Да, еще три дома, - признал дед. - Хорошо, вон тот мой. У меня, слава тебе господи, все живы-здоровы. Зайди вон в те два, - предложил он, - а я пока пойду чайник поставлю. Закончишь, дуй ко мне прямым ходом.

Я кивнул и отправился дальше.

Управился я быстро, но умаялся капитально, сильнее, чем после электрички. Людей я вылечил не очень много, но почему-то они дались мне тяжело. На меня что-то давило, лишая сил.

Очевидно, черный маг здесь постарался на славу.

Я пришел к Михалычу, совершенно не чувствуя под собой ног. Он познакомил меня со своей женой и матерью, совсем уже немощной старушкой, не встающей с постели.

– Детей нам бог не дал, - как бы извиняясь, сказал Федор Михайлович.

Меня накормили блинами и чаем с медом. Это были милые люди, так и кружились вокруг меня, выискивая, чем бы еще угодить и трещали о своей сельской жизни без умолки. Только мать Михалыча Прасковья Федоровна не произносила ни слова. Она была слепа, но по осмысленному выражению лица можно было с уверенностью утверждать, что она нас слушает, только не вмешивается.

– Я хочу наедине поговорить с молодым человеком, - вдруг ни с того ни с сего сказала она, поразив всех нас.

Я пораженно уставился на нее. Может, я поторопился, решив, что маразм обошел ее стороной?

– Мама, - начал было Михалыч, - что за глупости?…

– Я хочу поговорить с ним, - отрезала Прасковья Федоровна таким тоном, какому бы позавидовали генералы.

Михалыч и его жена виновато посмотрели на меня, словно извиняясь за старую женщину.

– Идите, мы поговорим, - успокоил я, сам ровным счетом ничего не понимая.

Хозяева вышли на улицу, а я с некоторой опаской подошел к кровати бабки Прасковьи.

– Дождалась-таки, - с облегчением вздохнула она.

Я присел на стул у ее кровати и несмело спросил:

– Чего - дождались?

– Тебя, волшебник, тебя.

Сердце громко бухнуло и куда-то провалилось, я вздрогнул.

– С чего вы взяли, что я… - договорить мне не дали: старая женщина властно подняла руку.

– Ври, кому хочешь, но не мне. Знаю я про вас, маги. Мне еще в молодости одна гадалка предсказание сделала, что придет ко мне…

Про то, как надо говорить со старшими, а теме более с пожилыми людьми, я напрочь забыл и беспардонно перебил:

– Какая гадалка?

– Волшебница, - старушка и не думала обижаться. - Подруга моя. Она мне рассказала, потом другие маги меня убить пытались, да она спасла. Только ослепла я с той поры…

Мне вдруг стало так стыдно за магов, которые сотворили такое, что я отвернулся. Только слепая не видела моего жеста и спокойно продолжала:

– Сказала она, что придет ко мне один молодой человек, исцеляющий людей. Маг Стихии. Ты какая Стихия? - я не успел и рта раскрыть, как она сама ответила: - Ты Ветер. Он следует за тобой, я почувствовала, когда ты вошел. Да ты не бойся меня, я чужие тайны хранить умею.

– А я и не боюсь, - вяло отозвался я.

– Хорошо, - кажется, мой ответ ее удовлетворил. - А теперь слушай меня. Моя подруга была очень сильной предсказательницей. Она предвидела твой приход и хотела сообщить тебе нечто важное, но знала, что не доживет до этого момента, а потому передала свои слова через меня.

– К-какие слова? - ага, вот мы и заикаться стали, приехали, называется.

– В самый трудный час позволь себе быть ребенком.

– И что это значит? - не понял я. В общем-то, я уже давно ничего не понимал.

– Не знаю, - призналась она. - Много лет пытаюсь понять, но так и не могу. Не для меня это послание, вот и не понимаю. А ты поймешь, когда этот "самый трудный час" наступит. Будь уверен.

Послание явно было очень ценным, раз оно хранилось столько лет. Но почему же об этом ничего не известно Захару, Красову и Сырину? Догадка обдала меня холодом? А что, если им как раз и было известно? Может, меня потому сюда и прислали? А может, у меня паранойя, и все это только совпадения? Нет, с некоторых пор я не верю в совпадения.

– Спасибо вам большое, - поблагодарил я и поднялся.

– Тебе предстоит нечто великое.

От уверенности в ее голосе мне стало жутко, и я поспешил попрощаться и выйти. За этим странным разговором я даже забыл о смертельной усталости. На душе остался неприятный осадок, а все из-за того, что я ничего не понимал.

А на улице уже собралась целая толпа, чтобы поблагодарить меня. Я ожидал, что мне еще придется провести длительную исправительную беседу с животными, но моя хрюшка с дороги все сделала за меня и сообщила всем, что сказал ей маг Стихии. Так что зверье успокоилось и вернулось по домам.

– И чем тебя отблагодарить? - спросил кто-то. - Герой!

Меня аж подбросило. Ненавижу, когда меня хвалят, а здесь, похоже, задержись я еще немного, на руках таскать начнут. Тоже мне сельский спаситель-спасатель. Было бы чем гордиться, это же все из-за магов, хоть и из-за черных, но все-таки из-за магов.

И я решил сматываться по-быстрому.

– Благодарить меня не надо, - сказал я, - у меня только одна просьба: не режьте хрюшку, которую я сегодня согнал с дороги, она умнее, чем кажется.

Смысла моей просьбы, конечно, не поняли, но выполнить пообещали.

– А еще что?

– Еще?! - понеслось со всех сторон.

– Ничего… Мне уже пора…

Тут около меня оказался Федор Михайлович.

– Я подвезу, - вызвался он.

Но я отказался, наврав, что сразу за поворотом меня встретят на машине, о чем я, якобы, заранее договорился со своим другом. От провожатых я тоже отказался и смылся прежде, чем меня продолжили снова благодарить.

Поворот, о котором я говорил, был чуть дальше, чем мне казалось, но делать было нечего, переместиться на виду я не мог. И я быстро пошел туда, насилу оторвавшись от незваных провожатых.

За поворот я повернул где-то через пятнадцать минут. Тут-то я и решил переместиться прямо домой. Но меня опередили, ну, то есть, переместились раньше меня. Сюда.

Я шарахнулся от неожиданности, чуть не свалившись в канаву. Передо мной стоял черный маг, будто только что сошедший с рисунков Акварели.

– Здравствуй, враг мой, - ледяным голосом произнес он.

Я собрал всю волю в кулак и ответил достойно, а не бросился прятаться в кусты:

– Здравствуй, Брагос.

Но то, что я ответил не дрожащим голосом, вовсе не значило, что я не струсил. Я, конечно, знал, что рано или поздно мне придется встретиться с могущественными черными магами, но я, наивный, почему-то представлял, что рядом со мной, по крайней мере, будет Захар.

Все оказалось гораздо более прозаичным. Я стоял один посреди пустой дороги перед магом, который посмел бросить вызов самому Темному Властелину, по сравнению с которым я был букашкой.