– Что случилось?! - крикнула из кухни бабушка.

– Понятия не имею! - отозвался я. - Ленчик, что такое?

Она рыдала, вцепившись в меня, как в спасательный круг, без которого тут же пойдет ко дну.

– Денис, прости, пожалуйста, - всхлипнула девушка. - Прости, но мне больше не к кому пойти… совсем не к кому.

Это уж точно. Я думал, что они подружились с Акварелью, но сегодняшний выпад художницы доказывал обратное.

– Да все нормально, - заверил я, - не извиняйся, лучше расскажи, что стряслось, - я дотянулся и захлопнул дверь. Ленка все еще жалась ко мне.

– Стряслось… - она громко всхлипнула и подняла на меня заплаканные глаза. Мои родители… ну, ты же знаешь, что она пьют. У нас в доме ничего не осталось. Все пропили… Сегодня дерутся, последней мебелью кидаются, мне заявили, что я обуза, которая только жизнь усложняет, - Ленка снова всхлипнула. - А потом помирились, развалились посреди квартиры и давай водку глушить… А я не могу… Не могу больше! Я не хотела к тебе идти, честное слово, не хотела, у тебя и своих проблем по горло… Но мне больше не к кому пойти, я больше никому не могу доверять…

У меня почему-то ком стоял в горле. Куда-то подевалось мое привычное красноречие. Я только крепче обнял ее.

Было такое чувство, будто беда стряслась не у нее, а у меня самого.

Лена так и плакала у меня на плече, когда появилась бабушка.

– Леночка! - воскликнула она. Господи ты боже мой, что случилось?

Ленка не ответила, будучи не в силах успокоиться.

– Семейные проблемы, - коротко пояснил я. - Сегодня она останется у нас. Ты не против?

– Конечно, - даже не подумала возразить гостеприимная бабушка.

– Я в прихожей могу, - выпалила Ленка, - или в ванной, чтобы вас не стеснять. Я и так злоупотребляю вашим гостеприимством…

– В прихожей холодно, - отрезал я, - в ванной мокро, а на кухне и так тесно. Будешь спать в моей комнате. Ясно?

Она надломлено кивнула.

– Пошли тогда, успокоишься, - и я увлек ее за собой.

– Опять гости, - проворчал Пурген, устроившийся на моей кровати, - задолбали.

– Пшел вон! - распорядился я.

– Я на него горбачусь, работаю, а он меня "пшел воном"! Меня! Кота! Высшее существо!

– Пурген, смойся.

Котяра обиженно фыркнул и удалился.

– Когда в следующий раз к тебе припрется черная тучка, даже не подумаю предупредить, - бросил он угрозу напоследок. Если бы Пурген был человеком, то непременно хлопнул бы дверью так, что с потолка известь бы посыпалась.

– Садись, - усадил я Лену на кровать. - Давай садись и успокаивайся и не разводи у меня тут сырость.

– Ничего, что я пришла?

– Раз я не спустил тебя с лестницы, значит, ничего.

– Я не смогла оставаться дома, - продолжала она. - Я поняла, что там сойду с ума. Моя семья… Ну почему у меня такая семья?! - по ее щекам снова заструились слезы. - Почему?

– Мы все однажды узнаем нечто новое о своей родне, - заметил я, вспомнив о деде.

– Я узнаю только плохое.

Я хмыкнул.

– Я тоже… Слушай, а ты пробовала поговорить с родителями, когда они трезвые?

– Конечно. Они говорят: "Хорошо, это был последний раз". А потом все начинается с начала.

Вопреки тому что, что алкоголизм - болезнь, вылечить его я не мог.

– А если предложить им закодироваться? - предположил я.

Она замотала головой:

– Не станут… Я бы давно съехала от них, да только некуда мне.

– А общежитие?

– Иногородним не пробиться, не то что местным… Да ты не переживай, я перепсихую, и все снова будет в порядке.

Это ж какое терпение надо иметь? Я бы точно так не мог. Как любит говорить Захар, я излишне импульсивен.

– А как у тебя отношения с другими людьми? - решил я переменить тему. - Акварель сказала, что ты не обделена вниманием. Говорит, к тебе парни знакомиться подходили…

– Да нужны они мне! Не до них… А отношения… Писой меня больше не зовут, спасибо тебе за это.

– Да ладно ты, - отмахнулся я.

– А еще я думала, что мы с Акварелью подружились, а она ведет себя так странно.

– Да, - я был вынужден согласиться, - со мной она сегодня вела себя оч-чень странно.

Еще как странно, но подробностей Ленке знать не положено.

У Писаревой все еще были мокрые глаза, но, по крайней мере, она больше не дрожала.

Как же мне хотелось решить все ее проблемы взмахом руки, но магия не всесильна, а может, все потому, что я еще ничего не умел. Но Ленке в тот момент я мог помочь только одним - поддержкой. И когда проблемы этого человека перестали быть для меня чужими проблемами?

– Иди сюда, - я обнял ее. - Успокойся, ладно? Все не так плохо, бывает и хуже.

– Спасибо за поддержку, - прошептала она.

Уж не знаю, как я умудрился, но уснул я минимум час на два. Я открыл глаза. Было темно. Кто выключил свет? Не иначе, заботливый Иосиф Емельянович.

Ленка по-прежнему лежала у меня на руках. И чего к ней только Акварель прицепилась? Видите ли, считаю я Писареву симпатичной. Да уж, нашла причину для ненависти, серьезней не придумаешь.

Девушка пошевелилась и открыла глаза. Мои уже привыкли к темноте, и я сразу же заметил, когда она проснулась.

– Не спишь? - спросил я, хотя в вопросе не было необходимости.

– Нет.

– Успокоилась?

– Вполне, - она отстранилась от меня и села. - Ты прости, что я на тебя так налетела со своими проблемами, когда у тебя своих по горло.

– С чего ты взяла, что у меня проблемы? - возразил я.

– Ну что я слепая, что ли? - легко осадила она меня.

– Ну, проблемы есть у всех, - у меня появилось дурацкое и неприятное чувство, что она что-то знает из того, чего ей знать совсем не положено.

– Я не хотела об этом говорить, - вдруг сказала Ленка, - но иначе не могу.

– О чем ты? - я дотянулся и включил свет.

– О твоих тайнах.

– Каких еще тайнах? - я попытался сыграть в дурачка, но у меня не вышло. Она смотрела на меня пристально и серьезно.

– Вчера со мной разговаривал Сашка, - сказала Писарева.

– Бардаков? - насторожился я.

– Бардаков, - кивнула она. - Он спрашивал меня, что с тобой происходит. Он очень за тебя тревожится, не понимает, во что ты влез, думает, что тебе нужна помощь.

– И что ты ему сказала?

– Что тебе нужно невмешательство.

– И он послушался? - испугался я. - Я хочу сказать, он, надеюсь, не собрался что-нибудь разузнать своими силами?

Она пожала плечами:

– Вроде, нет.

– Я все ему расскажу, как только увижу, - окончательно решил я. Не хватало еще, чтобы Ухо сам провел расследование и вляпался, куда не надо.

Ленка помолчала немного, не сводя с меня глаз, и вдруг решительным голосом спросила:

– Ты расскажешь ему, что ты маг?

Я чуть с кровати не грохнулся, честное слово. Да я чуть не умер от потрясения! Но, как говорится, чуть не считается.

– Ты что наслушалась бредней Акварели? - начал защищаться я. - Она же параноик, сама же говорила. Не стоит ей верить…

– Акварель здесь не при чем, - перебила меня Лена. - Я не слепая и не глухая и не настолько глупая, как пожжет показаться.

Я сделал рукой неопределенный жест, вроде: "А мне и не казалось".

– Я не такая дура, - настаивала она, - и я все вижу.

– Магов нет, - снова попробовал я. - Я не маг.

Ленка долго-долго смотрела на меня.

– Ты говорил, что ты мой друг. Это так? - спросила она. Я кивнул. - А друзьям так не врут. Можно недоговаривать, но не врать, когда это очевидно.

– Я не могу, - простонал я, а потом задумался, чего, собственно, я не могу? Светку я спас и все ей выложил, бабушка все давно знает, Сашке я решил все выложить, и будь, что будет. А Ленка? Я был уверен на все сто двадцать процентов, что все, что она узнает от меня, она никогда никому не расскажет. Тогда действительно, какого черта я вру и изворачиваюсь? - Как ты догадалась? - спросил я.

– Кусочков мозаики было много, - пояснила она. - Возьмем хотя бы нападение на меня. Да, ты часто дерешься, согласна, что ты легко бы справился с одним-двумя, но не с восемью же. Это не реально. А ты не только управился, на тебе ни царапинки не осталось.

Я скривился.

– Я думал, ты была в шоке и ничего не заметила.

– Заметила, но дошло до меня только на следующий день. Кроме того, я отчетливо помню, какой жуткий ветер поднялся, когда ты дрался с теми, кто на меня напал.

– Да, внимательностью ты не обижена, - пробормотал я.

– К тому же, когда ты появляешься, тебя повсюду сопровождает ветер. Даже в помещении. Если по аудитории пронесся ветер, значит, ты пришел, можно даже не смотреть.

– Правда? - удивился я. - Не замечал.

– Еще бы. Ты с этим живешь. Ты привык.

– Что еще? - поинтересовался я.

– Мои синяки, - тут же ответила девушка. - Ни одна мазь за пару часов не исцеляет. Да и Родион Романович… Он на больничный собирался, по универу ходили слухи, что он очень плох и жить ему всего ничего.

– Не слышал…

– Так эти слухи ползли, как раз когда тебя не было. А потом ты появился, сходил к Родиону Романовичу, и - р-раз! - он свеж, как огурчик, ни о каком больничном не может быть и речи. Да еще как ты с Акварелью говорил. Со знанием дела. Вот я кусочки мозаики и сложила воедино. Это не сложно, если все сопоставить.

– Да уж, - протянул я.

– Кстати, как ты узнал тогда, что я плачу в твоей комнате? Дверь ведь была заперта.

Скрывать было бесполезно.

– Домовой сказал, - сознался я.

Это заявление Ленку ни капельки не удивило. Похоже, она была готова ко всему, даже похлеще барабашек и прочей нечисти.

– Значит, ты умеешь лечить, управлять ветром, беседовать с домовыми, - перечислила она и выжидательно уставилась на меня.

– Разговаривать с животными, - продолжил я, - перемещаться, а еще меня заставили выучить фигову тучу заклинаний и языки. Но я еще учусь.

И я рассказал ей о магах, Стихиях, черной магии, даже о Темниковой и Брагосе, о дедушке, о похищении Светки, о Захаре… Меня прорвало, словно плотину. Бабушка все знала до меня, Светке я рассказал все в общих чертах - я никому еще не рассказывал все полностью. Это приносило облегчение, свободу, что ли. Говорить было легко. Писарева умела слушать, перебивала редко, но всегда по существу.

И я выложил все: и факты, и собственные переживания, даже о гибели родителей сказал.

– Значит, ты можешь практически все, - восторженно подытожила Ленка. - Это же потрясающе.

– Не думаю, - пробурчал я.

– Почему? Ты даришь людям здоровье, вы скоро уничтожите Темного Властелина, и черные маги станут безобидными.

– Здесь ты права. Вот только белые маги ничуть не лучше черных. Они не менее жестоки. Один Светкин пример чего только стоит.

– Но дело не только в доброте или кровожадности магов? - догадалась Писарева, она вообще оказалась удивительно догадливой.

– Не только, - сознался я. - Мне все время твердят, что я слишком молод. Они правы, конечно. Быть магом Стихии удивительно тяжело.

– Мне казалось, быть магом замечательно, - растерянно сказала Ленка. - Столько возможностей.

– Возможностей? - печально усмехнулся я, мне так тошно стало, что не выдержал, встал и заходил по комнате, точь-в-точь как Захар. - Ты даже представить себе не можешь, насколько насыщен оказался мир, в котором я теперь живу. Это постоянный шум и напряжение. Я пешком просто так ходить не могу, потому что идешь по улице, а на тебя сыпется ор голосов со всех сторон: не только люди, но и кошки, собаки, крысы, хомяки, даже насекомые! Плюс ко всему постоянная боль. Я не шучу и не преувеличиваю, действительно, постоянная. Кто-то все время чем-то болеет. Говорят, есть специальная блокировка чужой боли. Но если я заблокирую ее, я уже не смогу лечить. А у меня на это совести не хватит. Это я раньше думал, что совести у меня шиш да маленько, а ее у меня, оказывается, по горло. И теперь этот мир шумит и давит со всех сторон. Знаешь, мой кот мне бессовестно хамит, по подъезду не пройдешь - там подъездная метет лестницу и ругается на проходящих, а в холодильнике обитает холодильный Костя, который вечно голодный и требует колбасы и всякой вкуснятины…

Я выдохся и снова плюхнулся на кровать.

– Да я друга потерял из-за всего этого, - уже тише сказал я. - Но теперь все. Я могу им противостоять, я им нужен, поэтому они ничего мне не сделают. Я Сашке все выложу при первой же встрече.

Ленка помолчала немного и уверенно высказалась:

– Ты справишься.

– Иногда мне тоже так кажется. Иногда - нет. Сегодня, определенно, нет.

– Уж не думала, что ты пессимист.

– Уж не думал, что ты оптимистка, - в том же духе ответил я.

– Послушай, можешь быть уверен, я сохраню твою тайну, - очень серьезно заверила она.

Я криво улыбнулся:

– Знаю.

А на следующий день мы вместе отправились на занятия. Я давно не чувствовал себя так легко ни с одним человеком. Ленка знала обо мне совершенно все, и это было замечательно. Да что там - это было просто потрясающе.

Лена собралась, во что бы то ни стало, обязательно в этот же день поговорить с родителями. И тоже пребывала в самом хорошем расположении духа.

Учебный день прошел хорошо. Плохо было одно - Сашка не пришел. Куда запропастился Бардаков, никто понятия не имел. "Ну, ничего, - решил я. - Завтра появится, и я все ему расскажу, как вчера Ленке".

Мы с ней вышли вместе из здания университета. Светило солнце, хотя было довольно холодно. Сегодня Писарева мне показалась даже красивой, очень красивой. Я поигрался с ветром, и он пахнул в лицо, раскидав Лене волосы.

– Это ты? - сразу же догадалась она.

– Я.

– И зачем? - прищурилась она.

– Захотелось, - пожал я плечами. - Руки так и чешутся.

Лена улыбнулась. Мне понравилась ее улыбка. А что если Акварель была права? Если я не поддался искушению художницы, потому что подсознательно мне уже нравилась Писарева? Безумие! Я, кажется, свихнулся. Еще неделю назад я не мог представить себя рядом с ней, а сейчас… словом, сейчас очень даже представлял.

– Наверное, Сашке надоело, что ты все время прогуливаешь, и он тоже решил прогулять денек, - предположила Ленка.

– Скорее всего, - только странно, мысли у меня были совсем не о друге.

И мы пошли к остановке.

– К Акварели поедешь? - спросила она.

– А ты? - ответил я вопросом на вопрос. В ближайшее время мне никак не хотелось появляться у нашей сумасшедшей художницы, тем более, одному.

– Мы с ней не очень хорошо в последний раз расстались, - призналась Ленка. - Если честно, мне сегодня к ней не хочется.

– Мы тоже пообщались… не очень, - ну, это, конечно, мягко сказано. - Думаю, съездим к ней через пару дней. Больше обрадуется.

– Наверное, - согласилась она. - Ты на автобусе?

– Нет, - сознался я, - зайду за угол и перемещусь. - Это я тебя провожал.

Ленка засмеялась:

– Ваша галантность, сэр рыцарь, вгоняет меня в краску.

– Я тебе вечером позвоню, - пообещал я, - расскажешь, как там дела с родителями.

Она пожала плечами.

– Звони, - и вошла в подкативший автобус.

А я подумал пару минут, куда бы податься, и решил, что Сашка может правду подождать денек-другой, а как там дела с Красовым, узнать не помешает. И я отправился к Захару.

Он был дома, варил на кухне какое-то ну очень вонючее зелье.

– Привет.

– Здравствуй, - поздоровался он, не отрываясь от своего занятия.

– Что варишь? - я заглянул ему через плечо и поморщился: консистенция напоминала как раз то, что я и ожидал, судя по запаху.

– Успокоительное, - ответил Захар.

– Ты будешь это пить? - испугался я. - Это же отвратительно! Коровий понос, честное слово!

– Не я, - успокоил он меня. - Это Петру.

– О! - оживился я. - Красову в самый раз.

– Юрке тоже. Слишком разнервничался от сочувствия.

– Ну, - протянул я, - Сырина я травить бы не стал, но пусть, если сам хочет.

– Говорю же тебе, это не отрава, а успокоительное. Красова всего трясет после твоей выходки. Если его не напоить этим, он тебя задушит голыми руками, если увидит. А Сырин с радостью подсобит, он ведь тоже приверженец традиций и соблюдения правил.

– Первое правило - дерьмо, - высказался я.

– А формулировку его помнишь? - прицепился ко мне Захар совсем по-учительски.

Я закатил глаза, но прочел:

– Маг не имеет права распространяться с бездарными о магии и своих способностях. Человек, узнавший запретное, должен быть устранен.

– Ты прав, то еще дерьмо, - неожиданно согласился Захар. - Но что делать? Правила надо знать и соблюдать по возможности.

– Слушай, а с Красовым, действительно, все так серьезно?

– Он привык иметь власть. Ты его посадил в лужу. Когда такое однажды сделал твой дед, все это приняли как должное, но ты… Сам ведь понимаешь.

– Сопляк, - подсказал я.

– Правильно. Вот дам ему лекарство, он уймется, а то совсем извелся, - тут мой наставник резко переключился на другую тему: - Кстати, как дела с художницей?

– Нормально, ну, или почти нормально.

– Что-то случилось? - нахмурился Захар.

– Ничего, - соврал я. - Мы с ней не сошлись во мнениях, не беспокойся, это не по поводу магии. Ой! - внезапно вспомнил я. - Совсем забыл, хотел спросить у Емельяныча, но, прям, из головы выпало.

– Спрашивай, - Захар сделал позволительный жест, напомнив мне императрицу, позволившую слуге поцеловать ей ручку.

– Отчего в доме может не быть домового?

– У бездарного?

– Да.

– Запоминай, - он сделал важный вид, - у белых магов домовой есть всегда, у черных - никогда, а у бездарных - практически всегда, бывают, конечно, исключения, но крайне редко. А у кого нет домового?

– У Акварели.

– В отпуске, - решил Захар.

– Я тоже хочу в отпуск, - заныл я.

– Ты еще и не работал толком, - пристыдил он меня, - а уже отдыхать собрался, бесстыжий.

– Все равно хочу в отпуск…

Вечером я позвонил Уху домой.

– Да? - трубку взяла его мама. Милая женщина, я всегда ее любил.

– Здравствуйте, а Саша дома?

– Денис? - узнала она мой голос. - Куда ты пропал? В гости не заходишь, сто лет тебя не видели.

– Учеба, - соврал я, - курсовой загрузили, совсем времени нет.

– Саша бы так к учебе относился, - вздохнула моя собеседника на том конце провода. - Минутку подожди, я его позову.

На самом деле пришлось ждать две. И вот в трубке раздался знакомый голос.

– Ветер? - недоверчиво произнес он.

– Привет, что делаешь?

– Говорю с тобой по телефону, усевшись на тумбочку, и болтаю ногой в тапочке.

Да, Ухо дулся. Но Лена сказала, что он за меня переживает, впрочем, я и сам это знал. А огрызается - это у него манера такая, тем более, я действительно его обидел.

– Ты почему на учебу не пришел? - спросил я.

– Дела. А ты с чего это забеспокоился?

– Хотел тебе кое-что рассказать.

– О чем? - не доверчиво поинтересовался он. - Не о том ли, куда ты влез?

– О том, - подтвердил я.

Сашка даже присвистнул.

– Серьезно? Тебе ж нельзя было.

– Мне надоело слушаться, - честно ответил я. - И я не стану никого бояться.

– И ты, правда, все выложишь? - все еще не верил он.

– Правда. Может, приедешь ко мне? У меня можно спокойно поговорить.

Сашка подумал немного, а потом сказал:

– У меня сегодня кое-какое дело. Давай завтра.

– Дело? - удивился я. Он же так хотел узнать правду.

– Завтра расскажу, - весело отозвался он. - Ты - мне, я - тебе. После учебы поговорим, о"кей?

– Ладно, - у меня не было особых причин, чтобы возражать. Завтра так завтра. - Тогда пока?

– До завтра.

А на завтра это лопоухое чудовище снова не явилось на занятия. Что ж у него там за "дела"? Может, девушку завел?

Зато пришла Писарева.

– Привет, - я подошел к ней. - Как дела?

Я ей вчера вечером звонил, но мне не ответили.

Она улыбнулась:

– Все в порядке. Ты прости, мы вчера с родителями долго разговаривали и телефон отключили, чтобы никто не мешал.

– Ничего, - отмахнулся я, - не извиняйся. - Так до чего вы договорились?

– Они снова пообещали не пить, не в первый раз, конечно, но хочется надеяться. Ты не забивай голову моими проблемами, они у меня, оказываются, не смертельные.

– Рад, что ты так решила.

– А ты Сашке звонил?

– Да, он обещал сегодня прийти, но опять куда-то запропастился.

– Объявится, - подбодрила меня Ленка. - Сегодня все расскажешь Уху, а завтра надо обязательно наведаться к Акварели. Нельзя ее бросать.

С этим спорить я не мог. Бросать никого нельзя. А если она начнет опять чем-нибудь швыряться, всегда можно спастись бегством.

Вернувшись домой, я сразу же позвонил Бардакову. Мне не терпелось с ним поделиться, чтобы он больше не дулся, а мне не пришлось бы снова врать.

– Алло? - трубку снова сняла мама.

– Здравствуйте, это опять я.

– Денис? А я как раз тебе собралась звонить.

– Зачем? - удивился я.

– Хотела Сашу попросить прийти пораньше. Подумала, раз он сегодня у тебя ночевал, то, скорее всего, как всегда что-нибудь забыл и после учебы снова отправится к тебе. Он ведь у тебя ночевал? - видимо, мое молчание ее насторожило.

– Конечно, - прикрыл я друга, не имея ни малейшего понятия, куда он мог деться. - Он ничего не забывал и после учебы ко мне не возвращался.

– Ой, хорошо! - обрадовалась женщина. - Значит, скоро приедет.

– Конечно, - как осел, повторил я и повесил трубку.

И куда же Ухо, спрашивается, делся? Он, конечно, мог деваться, куда ему заблагорассудится, но ведь не тогда, когда мы с ним договорились встретиться. Хотя, это если я с кем-то договариваюсь о встрече, я в лепешку разобьюсь, но приду вовремя, с Сашкой же договариваться бесполезно.

Его безалаберность была мне хорошо известна. Да и родителям наврать - чего проще? Все дело в том, что, что они, что моя бабушка воспринимают нас совершенными детьми, и, чтобы не прийти ночевать домой, приходится придумывать отговорки, чтобы они не волновались. Мы с Сашкой часто так друг друга прикрывали. Так что во всем этом не было ничего необычного… Нет, все-таки было. Ухо слишком хотел узнать, что у меня за тайна, а когда я предложил все выложить, он куда-то умотал. А это уже не в его духе. Бардаков - прирожденный работник "желтой" прессы, очень уж ему нравилось все вынюхивать, а моя тайна была первоклассной приманкой. Куда же его понесла нелегкая?

Ох, как мне было неспокойно. С чего бы? Да потому что я излишне мнительный, вечно сам себя накручиваю. Но что-то в поведении Сашки меня откровенно пугало. Почему? И тут я вспомнил слова Лены. Она посоветовала ему не вмешиваться, значит, он уже собирался вмешаться!

Ой, ой, ой… Так, если бы я был Ухом, по какой бы причине я не рванулся бы немедленно к другу, решившему наконец раскрыть карты? Я думал, но ответов не находилось. Зная Сашку, можно было с уверенностью утверждать, что он должен был примчаться ко мне, максимум, через час после моего звонка. Но он не примчался. Сказал, что занят. Чем?

Что-то не сходилось, определенно не сводилось. Но что и почему?

"Думай!" - я постучал себе по лбу, благо дома никого не было, и мои терзания никто не видел.

Итак, начнем сначала. Если бы я был Сашкой, охотником за сенсацией, что помешало бы мне немедленно сорваться с места и примчаться сюда?… И вдруг меня как холодной водой окатило. Мне помешала бы гордыня, желание проверить свои собственные силы. Пусть друг мне все расскажет, только я гордо заявлю, что я давно все выяснил сам.

Ой…

Сашка вполне мог попытаться выяснить правду обо мне самостоятельно. И на кого он наткнулся? На Красова, желающего мне отомстить?

У меня закружилась голова. Нет, бред все это, я просто паникую, психую без повода, а Ухо где-нибудь прохлаждается с красоткой. Но для полной уверенности я позвонил Писаревой.

– Что тебе Ухо сказал про меня? - сразу же спросил я, едва в трубке послышался ее голос.

– Он жаждал узнать, что с тобой, - ответила Ленка несколько растерянно от моего напора.

Я сдал назад.

– Но ты ему посоветовала не лезть, верно?

– Ну да.

– И он послушался? Ты уверена?

– Не знаю, честное слово. Мне так показалось. Он ничего е сказал. Неужели ты думаешь…

– Не знаю, - быстро ответил я. - Ни черта уже не знаю.

– А ты ему звонил?

– Он ушел вчера после моего звонка и сказал, что едет ко мне и у меня останется. Но у меня его не было.

– А может, он где-нибудь с девушкой ночевал? - предположила Лена.

– Когда я пообещал ему все рассказать?!

– Денис, ты паникуешь, - заметила она.

Я паниковал.

– Да, я паникую. Ну куда он мог деться?!

– Да куда угодно. Не паникуй. Может, подождешь немного?

– А вдруг он что-то выяснил про меня? Вдруг он у магов?

– Поговори с Захаром, - посоветовала она.

– Спасибо, именно так я и сделаю. Пока, - и я положил трубку.