Наверное, у всех бывало странное чувство, будто вы делаете совсем не то, что нужно, идете совсем не по той дороге. И что же делать? Ясное дело - искать свой путь. Я его нашел Он мой, и я его не променяю ни на какой другой.

В тот же день, наконец, поверив, что все, что со мной произошло, не галлюцинация, я сел за написание сказки. Я окончательно решил распрощаться с университетом. А сказка… Я столько раз собирался ее написать. Теперь было бы преступлением бросить все и не написать ее.

Родион Романович был единственным преподавателем, с которым мне было жаль расставаться. Он всегда в меня верил, и я не хотел обмануть его доверие, и одновременно хотел доказать сам себе, что могу и умею писать. Журналистом не быть, но моя последняя работа должна быть достойной.

Я не стал выдумывать замысловатый сюжет, принцесс и драконов. Сюжет моей сказки был необычен тем, что ее действие развернулось не где-нибудь в тридевятом царстве, а в приморском городе с обычным студентом журфака.

Короче, я не стал ничего выдумывать, а просто написал все то, что со мной произошло, изменив только имена. Зачем придумывать, когда жизнь и так похожа на сказку? Сказку, порой страшную и жестокую, но невероятно правдивую. К тому же, настоящий журналист не фантазирует, а пишет о реальных событиях.

Наверное, я до конца жизни буду сожалеть, что не стал журналистом. Но у меня другой путь, теперь я точно знал какой.

Я написал сказку и попросил Лену передать ее Родиону Романовичу, а сам отправился к Захару. Сам я еще не знал нужных мне заклинаний.

Теперь я знал, что буду делать, на что потрачу жизнь, кроме магии, как таковой. И понял я это главным образом благодаря дару Акварели. Я могу лечить на улице, но многие больные не выходят из дома, а если выходят, то только в одно место - больницу. Да, именно там и есть мое место, я должен быть там, чтобы помогать, лечить, спасать не благими намерениями, а делом.

– Денис! - когда я появился, Захар даже обнял меня от переизбытка чувств. - То, что ты сделал…

– Я тоже собой горжусь, - улыбнулся я.

– Ты совершил чудо, - уверенно заявил он.

– Нет, - я покачал головой. - Чудо совершили Акварель и Стихии, поверившие мне. Это, действительно, чудо.

– Ты был убедителен.

– Хорошее пророчество под руку попалось, иначе я никогда бы не догадался, что делать.

– Да, - кивнул Захар, - и ты доказал, что уже не ребенок. Впервые ты вел себя как по-настоящему взрослый и ответственный человек.

– Кстати, об ответственности. Договоры подготовили? - спросил я.

– Да, - Захар расплылся в счастливой улыбке. - Три дня работали. Завтра подписываем. Все. Мир. А ты-то как? Сила Темного Властелина прижилась?

– Ага, - заверил я, - все отлично. Первый день тошнило, а теперь все в норме. Я, в общем-то, пришел, чтобы попросить тебя кое о чем.

– Проси, конечно, - с готовностью откликнулся он.

– Наколдуй мне диплом врача.

– Зачем? - удивился учитель.

– Хочу. Учиться я все равно не могу. Если я буду доктором, у меня будет больше возможностей исцелять.

– Что ж, хорошо, - кажется, он понял. - Каким доктором будешь?

– Не знаю, - признался я. - Я как-то не думал.

Захар задумался.

– Хирург, - пробормотал он, - нет, не то. Терапевт… Нет, большинство народу идет не через него, а сразу к другим специалистам…

– Онколог? - предложил я.

– То, что надо, - согласился Захар.

– Сделаешь?

– Да, - пообещал он. - Дай мне три дня. Подделывать документы очень сложно, иногда приходится использовать по пятнадцать заклинаний, так что придется просить о помощи Красова и Сырина.

Я кивнул. Торопиться мне было некуда.

Вечером ко мне пришла Лена. Смешно было смотреть, как она сначала поздоровалась с Пургеном, затем с Емельянычем, помахала рукой высунувшемуся из холодильнику Костику и только потом обратила внимание на меня. Это было потрясающе, то, что она видела домового и слышала кота. Я больше не чувствовал себя таким одиноким, как раньше, потому рядом был человек, готовый разделить со мной все.

– Ну что, взял Родион Романович мою сказку? - спросил я.

– Взял, сказал, до завтра прочтет, и проси тебя завтра к нему зайти. А если дословно, то он просил, чтобы я притащила тебя за шкирку, если будешь упираться. Ты должен к нему поехать. Он очень за тебя переживает. Не думаю, что он будет читать нотации, скорее, хочет увидеть тебя на прощание, ты ведь был его лучшим студентом.

– Я думал, лучшей стала ты.

Лена рассмеялась.

– Отправляя мою работу на конкурс, он сам сказал, что она моя только потому, что ты обленился.

– Что ж, - пообещал я, - схожу. Я тоже хотел бы попрощаться.

И на следующий день я подался в университет. Мои теперь уже бывшие однокашники встречали меня удивленными взглядами.

– Где это ты пропадаешь? - поинтересовался любопытный Сережка.

Я скорчил непроницаемую мину и, понизив голос, доверительно сообщил:

– Наркотой торгую.

Больше мне вопросов не задавали. И правильно, навряд ли я бы ответил. Нет никакого смысла врать, я устал от вранья, а эти люди стали мне теперь совсем чужими, чтобы сказать им правду. Подшутил над Серегой, и ладно, хватит с меня.

Я приоткрыл дверь кафедры Родиона Романовича. Повезло, он был один.

– Можно?

Он просматривал какие-то бумаги на столе и резко вскинул голову.

– Ветров? Конечно, можно, заходи.

Я зашел и захлопнул за собой дверь.

– Здравствуйте.

Преподаватель тепло улыбнулся мне.

– Здравствуй, здравствуй, рад, что ты пришел, - он выжидательно посмотрел на меня. - Вот. Прочел твою сказку.

– И как? - не выдержав, поинтересовался я.

Родион Романович очень хитро смотрел на меня.

– Если дрянь, так и скажите.

– Да нет, не дрянь, - возразил он. - Я бы назвал эту работу гениальной, а тебя круглым дураком, если ты решил бросить учебу.

– Гениальной? - изумился я.

– Конечно? - подтвердил Родион Романович, - я не оговорился. Эта работа гениальна. Я просил сказку, а ты выдал целый роман в жанре фэнтези. И сколько же ты это писал?

– Три дня, - признался я.

– У тебя талант. Тебе нельзя бросать, - воззвал он. - Ты должен писать. Это твое.

– Нет, - я покачал головой. - Не мое, вернее, мое не это. Я нашел свое, и, увы, журналистике там не место.

– Увы? - прицепился преподаватель. - Значит, ты жалеешь?

– О чем-то - да, о чем-то - нет, - пространно ответил я.

– И куда ты теперь? - поняв, что меня не переубедить, спросил он.

– Стану врачом, - честно ответил я.

– Из журналиста во врачи?!

– По-моему, я достаточно ярко обрисовал трансформацию внутреннее мира своего героя в сказке, - заметил я.

Родион Романович на целое мгновение потерял дар речи, чего с ним раньше не случалось.

– Так эта сказка о тебе? - ошалело спросил он.

– Ну что вы, - прикинулся я невинностью, - магов не бывает, я просто попытался показать в своем герое себя.

– И у тебя получилось.

– Надеюсь.

– Знаешь, - вдруг сказал он. - В твоей сказке есть момент, когда студент исцеляет своего преподавателя, который смертельно болен…

– Да.

– Я сначала решил, что это совпадение, но теперь… Так это ты! Врачи сказали, что это чудо.

– А теперь представьте, - сказал я, - сколько еще среди нас больных, которым медицина помочь бессильна. Их может спасти только чудо. А если о чуде станет известно всем и каждому, оно перестанет быть чудом. Вы ведь были на пороге смерти, вы не можете не понять.

– Я понимаю, - медленно кивнул Родион Романович. - Чудо останется тайной, можешь быть уверен… Ветер.

Я улыбнулся.

– Спасибо.

– Это тебе спасибо. Ты прав, журналистами могут быть другие, тебе же нужно заниматься своим делом.

– До свидания, - попрощался я и направился к двери.

– Денис! - окликнул меня Родион Романович.

– Да? - я обернулся.

– Ты был лучшим моим учеником.

– Прощайте, - улыбнулся я и вышел вон. Ушел, навсегда закрывая эту главу своей жизни.

А потом я встретил Лену и попросил смотаться Сол мной в одно место. Она, конечно, согласилась и, доверившись мне, даже не спросила, куда мы направляемся. Впрочем, возможно, она догадалась, каким-то непостижимым образом Лена умудрилась за очень короткий срок узнать обо мне больше, чем я знал о себе сам. Время и моя жизнь менялись, и я был счастлив, что рядом со мной был человек, которого я по-настоящему люблю и доверяю больше, чем себе, а также который любит и доверяет мне.

– Я так и подумала, что ты собрался сюда, - сказала Лена, когда мы переместились на кладбище.

– Я ведь так с ним по-настоящему и не попрощался, - ответил я.

А с фотографии на меня смотрел улыбчивый лопоухий парень.

Лена взяла меня за руку.

– Тебе очень его не хватает?

– Да.

– И ты по-прежнему винишь себя?

– Виню, но… я согнал ветром ворону, усевшуюся на памятник. - Но мою вину не убрать. Я сделал все, чтобы таких, как Сашка, не было.

– Каких - таких?

– Орудий мести между магами, - пояснил я. - Жертв обстоятельств. Людей, умерших напрасно.

– А, по-моему, он умер не напрасно, - возразила моя боевая подруга.

Я недоуменно посмотрел на нее.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он сделал тебя сильнее именно своей смертью. Он умер, но это остановило войну, которая шла с сотворения мира. Разве можно сказать, что его смерть была напрасной?

– Нет, - согласился я. - Но мне будет очень его не хватать. Всегда.

– Может, проведаешь его родителей? - предложила Лена. - Ты им как второй сын. Если ты о них сейчас забудешь, это будет для них еще одним ударом.

– Проведаю, - пообещал я.

Мы так и стояли, взявшись за руки, у могилы с именем Бардаков Александр Сергеевич. Моего друга больше не было, но, одновременно, он был здесь, рядом. Навсегда.

Я наклонился и набрал горсть земли с могилы. Земля была холодной и влажной - живой.

Я разжал пальцы и выпустил ветер. "Лети!" Ветер вырвался на свободу и унес с собой землю.

– Отпускаю, - прошептал я. - Спи с миром, дружище…

Сашка дал мне многое, как при жизни, так и после смерти. Друг до конца. Навсегда.

Теперь я нашел свой истинный путь, принадлежащий мне одному. Я нейтральный маг: ни черный, ни белый. Я маг Ветра. Я связующее звено между темным и светлым. И теперь я понял, что, что бы ни случилось, я никогда не пожалею об этом. Мне будет тяжело, но я справлюсь, потому что рядом со мной есть те, кто всегда меня поддержат.

Я тот, кто я есть. А главное - быть собой, не так ли?

Нас озаряли лучи заходящего солнца. Такой хорошей погоды в первых числах ноября я еще не видел.