В одежде пыльной пилигрима, Обет свершая, он идет, Босой, больной, неутомимо, То шаг назад, то два вперед, И, чередуясь мерно, дали Встают все новые пред ним, Неистощимы, как печали, — И все далек Ерусалим... В путях томительной печали Стремится вечно род людской В недосягаемые дали К какой-то цели роковой. И создает неутомимо Судьба преграды перед ним, И все далек от пилигрима Его святой Ерусалим.