— Нет, — категорично возразила Люба, отмахиваясь от очередного портновского шедевра в стиле «баба на чайник», — надо что-то экстравагантное, чтобы душа развернулась, а потом свернулась.
Портниха, уставшая до нельзя от придирок заказчицы, чуть не застонала. Если с прошлыми туалетами споры решались довольно быстро: оборку лишнюю отпороть, кружев поменьше, вырез нарастить, чтобы грудь не вываливалась, то сейчас она забраковала все варианты костюмов для бала-маскарада. Все!!!
Прохаживаясь туда-сюда мимо гор разноцветного шёлка, попаданка чувствовала лёгкую тошноту. Да, она сумела сублимировать свою депрессию, но осадочек-то остался! Нет, она точно не хотела ничего светлого и ничего яркого.
— Что же вы хотите? — в отчаянье спросила полная женщина.
— Мм, — девушка остановилась в раздумье, подошла к шкафу и выудила с антресолей свою тренировочную работу по ткачеству — панно с монохромной символикой инь-янь, — что-то в этом духе.
— К-как? — та недоумевающее уставилась на двуцветный круг с кривой разделительной полосой и кружочками противоположного цвета.
— Вот смотрите, в каждом из нас есть светлое и тёмное начала, — указала на соответствующие сектора, — а в рамках каждого из них… — она кратенько изложила смысл древнего восточного символа, уловив, наконец, отблески понимания.
Сказать, что портниха была впечатлена — ничего не сказать. С одной стороны, её поразила глубокомысленность идеи, к тому же она всегда любила работать на контрасте, с другой — это был вызов. Вызов всему: подбору цвета, основам кроя. Вот как, скажите на милость, сшить округлые кривые так, чтобы они идеально легли по фигуре и нигде не топорщились? О криволинейном конструировании здесь слыхом не слыхивали, по крайней мере, такого уровня.
— То есть вы хотите таким же манером оформить костюм? — она прикидывала, где бы взять чёрный шёлк, с белым-то проблем не возникало.
— Да, надоело это разноцветье, — передёрнула плечами, — хочется строгости и элегантности.
— Вас не смущает, что ткань придётся покупать в лавке гробовщика? — вспомнила, наконец, где можно достать чисто чёрный материал нужной фактуры.
— Напротив, — после бесед с инфернальным черепом не до суеверности, — вот только не знаю, разные туфли надевать или не стоит настолько эпатировать публику?
— Давайте сначала эскиз набросаем, — творческий азарт проснулся и требовал реализации, — аксессуары надо ещё подобрать.
И они набросали… несколько вариантов переходов цвета от прямого до волнообразного. Больше всего их взгляд привлекала ассиметрия, причём прямолинейная, рассекавшая фигуру по диагонали. Вильна тихо радовалась, что не придётся ломать голову с посадкой по фигуре, Любе же попросту нравилась красивая геометрия.
— Как думаете, чем лучше обозначить контрастные вставки? — девушка задумчиво грызла карандаш.
— На лифе уместна брошь, — портниха парой штрихов обозначила декор, — а на подоле вышивка.
— М-м, — сомнения терзали эстетический вкус иномирянки, — нет, мне не нравится. Вот смотрите, если мы уходим от прямой кальки символа, тогда и обыграть его можно по-другому. — Аккуратно стёрла ластиком последние нововведения и зачиркала сама. — По белому вороту можно отделку сделать контрастной, — обозначила полоску кружева, — а здесь пусть будет белая оборка по чёрному подолу, — отметила соответствующее место.
— Рукава делаем разными, я правильно понимаю? — увлечённые дамы не заметили появления в комнате опекуна.
— Приветствую! — он коротко кивнул головой и слегка прикрыл глаза от ряби разноцветья. — Платье выбираете?
— Да, господин маг, — радостно подскочила портниха, — вот только не можем определиться с вариантами.
Тот скривился, как от куска лимона без сахара, но они успели проворно подскочить и, пока он не опомнился, подсунуть лист с эскизами. Герцог уже поднял руку, чтобы чётко обозначить свою нейтральную позицию, как взгляд зацепился за оригинальные рисунки.
— Что это? — он взял наброски и изумлённо уставился на строгие линии.
— Ну, — протянула Люба, — это же маскарад, — к тому же нам надо привлечь внимание.
— Я как раз по этому поводу и пришёл, — он косо взглянул на женщину. Та понятливо кивнула, сделала книксен и вышла из комнаты.
— Я сейчас узнал, что на балу тебя попытаются устранить, — речь текла ровно, как будто он говорил о меню на ужин, — и к этому подключились неслабые маги.
— Кто? — из неё словно воздух выпустили. Плечи устало опустились, в глаза вернулась былая тоска. — Я так понимаю, это не вами запланировано?
— Нет, — он с интересом разглядывал рисунки, поражаясь лаконичности и строгости стиля. Ему определённо нравилось то, что он видел.
— Кордаван? — она застыла в ожидании ответа. Было бы очень обидно, если после того, как она сделала маленький шажок ему навстречу, он решил её убрать.
— Нет, угроза не от короля, — она еле сдержалась, чтобы не вздохнуть от облегчения, — в наших рядах нашлись недовольные твоей слабостью и длительной паузой. — Лёгкий упрёк, не произведший должного впечатления. Иномирянка давно поняла, что ждать сочувствия здесь не откуда. — Пока мы были в замке, здесь многое изменилось.
— И что теперь делать? — Девушка зябко обхватила себя руками за плечи. «Опять какие-то траблы! Сколько можно?»
— Помимо усиления защитного амулета и повышенной бдительности? — Он взглянул своими невозможными глазами. — Хитрость и коварство!
— Кто бы сомневался, — закатила глаза.
— И это безобразие нам здорово поможет, — кивнул на эскизы, — но официально идёшь в голубом. Того же оттенка, что и на первом выходе в свет.
— Это как? — не поняла смысла тактики. — Переодеваться что ли?
— Нет, этого будет недостаточно, нужна полноценная подмена. Ждара, — многозначительная пауза, — парики, косметика и совсем лёгкий морок на масках. Так многие делают, чтобы сгладить отличительные черты и не быть узнанными.
— Она выше меня, — возразила Люба, — не меньше десяти сантиметров.
— Значит, на туфли тоже иллюзию, будто там высокий каблук.
— Понятно, — кивнула девушка, — что посоветуете насчёт модели платья?
— Без разницы — ты там всё равно будешь инкогнито, — и тут его осенило, — кстати, а зачем тебе вообще туда ехать?
— Да без проблем, — пожала плечами, — мне же спокойнее.
— Разве что непосредственно перед полуночью вас поменять местами, чтобы когда наступит время снимать маски, была ты настоящая, — тонкие пальцы теребили подбородок.
— Тогда нужно шить два одинаковых платья.
— А ты что, — он с подозрением посмотрел на подопечную, — неужто, не хочешь повеселиться?
— Спасибо, повеселилась. Хватило. Больше не хочется.
— Да ладно, — он потряс бумажкой, — такие эскизы придумала, значит, пожелала, врунишка. — Протянул было руку потрепать по щёчке, но предостерегающий взгляд остановил его. — Потом быстро переоденетесь в своём будуаре и всё.
— А если со Ждарой что-нибудь случится? — несмотря на испорченные в последнее время отношения с компаньонкой, она не желала той смерти.
— Она магичка. Сильная. Плюс моя защита.
— Знаем мы вашу защиту, — пробурчала под нос, но вполне слышно.
— Вильдар с матерью сейчас в замке, — он нервно дёрнул кадыком.
— Кто знает, сколько неизвестных отпрысков вашего рода ходит по Кординской земле, — с едкой иронией парировала Люба, — с такими-то семейными увлечениями.
Разозлившись, Брэгдан замахнулся для пощёчины, но вовремя успел остановиться. Девушка шарахнулась от него, как от прокажённого, с одной стороны, понимая, что сама напросилась, с другой, чувствуя свою правоту.
— Я контролирую ситуацию, — сказано было так, будто он лично отловил и заспиртовал всех своих незаконнорожденных отпрысков, — и с Вилдом тоже, — добавил, предвосхищая готовый сорваться с языка протест.
* * *
Ждара после того, как получила порцию люлей за законные выходные, замкнулась в себе. Да, по-женски ей было жаль Любаню, но вины за собой не чувствовала. В конце концов, та могла бы и не ходить никуда пару дней без компаньонки. Или Брэг мог её не отпускать, каким бы важным не был тот пикник. А ещё лучше — присматривал бы за своим разлюбезным племянником, не умеющим держать удава в гульфике. Какой из него король, если он не той головой думает? А у неё, между прочим, личная жизнь есть! Целых две: Брис и Зарк. Одному семь, второму девять. И мама, присматривающая за ними. Да ещё клочок земли метр на два с крестовиной и синими ирисами.
Как ни странно, но на бал ей не хотелось совершенно. Нет, плохих предчувствий не наблюдалось, риска она давно не боялась — пусть её лучше боятся, как никак, а огневик первой степени. Раздражало голубое платье, которое сама она бы никогда не выбрала, от блондинистого парика чесалась голова, но больше всего ей не нравилось то, что Люба всё-таки решилась идти на бал в том странном чёрно-белом одеянии. Нет, наряд ей нравился, причём куда больше собственного, бесила беспечность. Какого, простите, ей не сидится в комнате в ожидании полуночи?! Отошла от предыдущих приключений? Новых захотелось? Вот только её пусть потом не винят в происшедшем.
«Так, ладно, сопли в сторону! Я профессионал или кто? Надо отрабатывать походку и жесты Грэзи, чтобы комар носа не подточил».
* * *
Наконец, настал тот самый день. Брэгдан на десять раз перепроверил настройки амулетов, добавив к ним маскировку аур. В маски, помимо изменения цвета глаз, добавили коррекцию носа и голосовых связок. Ждара теперь говорила на пару тонов выше, Люба, напротив, опустилась до грудного контральто. Вместо васильковых очей девушка обзавелась не менее выразительными радужками цвета гречишного мёда. Они искрились, как янтарь под солнцем, завораживая золотистыми искорками. К карминным губам — самое оно! Красным она решила накрасить и ногти. Сегодня их было видно, так как вместо перчаток надела митенки из чёрного кружева. Революция, однако. Не говоря уже о провокационном ожерелье из более плотного кружева с алой розой на овальном медальоне. Этакий изысканный ошейник.
В сочетании с белоснежной кожей длинной шеи выглядело сие на грани приличия. Алые губы с ногтями — уже за ней. Маска тоже не выбивалась из общей стилистики, оплетая лицо от бровей до кончика изящного носа ажурными путами. Стоило повернуть голову, и взгляд улавливал блики, играющие на тёмных, как сама ночь, камнях, вставленных в плетение нитей.
Парик Люба решила надеть белоснежный, как у эльфов во «Властелине колец». Видимо, чтобы окончательно добить чуткую психику придворных. Ведь сейчас, как никогда, были в моде кудри разной степени завитости, а тут прямые, как дождь пряди практически до талии. Дабы не перегружать образ, она ограничилась лишь парой бриллиантовых заколок.
Платье в своей основе представляло собой банальное школьное сочетание: белый верх, чёрный низ. На этом сходство с формой заканчивалось, и начиналась игра фактур, контрастов и геометрии. Корсетный лиф из белоснежного атласа волнообразно подчёркивал грудь, при этом довольно надёжно скрывая её от любопытных взоров. Учитывая рост попаданки, возможность заглянуть в пикантную ложбинку есть практически у каждого, не говоря уже о Корде, с его более, чем высоким ростом. Но, не тут-то было! Всё плотно прилегало, давая возможность любоваться лишь закрытой формой. «Так, и что я о нём вспомнила? Он, скорее всего, псевдо-Грэзи будет пасти. Фух, хоть потанцую нормально». Обхватив левое плечо минималистичным рукавом, тончайший слой чёрного кружева чертил интригующую диагональ, перекрывая часть лифа. Ниже его линию продолжало такое же плетение противоположного цвета, забеляя черноту атласа, продлевая свет там, где уже царствовала тьма. Тем самым создавалась единая геометрия, разделявшая фигуру на две ассиметричные части, и в то же время в каждой из них существовал не только чистый цвет, но и смешанный, а контрастная подложка оттеняла изысканность узора. Белое кружево перекрывало практически всю заднюю часть юбки, не считая бокового заворота, пикантно выглядывая с противоположной стороны подола. Как будто её обмотали гигантским палантином, кончик которого было некуда девать, вот и приспособили. На деле же это был продуманный ход, довольно непростой в реализации, поскольку лишние складки испортили бы всё впечатление. С туфлями решили не мудрить, подобрав удобные белые лодочки с алыми розочками на пряжках.
* * *
Ждара с завистью окинула провокационный наряд подопечной, не замечая, что сама при этом восхитительна. Небесно-голубое платье с ассиметричным подолом верхнего слоя органзы, имитирующим лепестки василька, изящное сапфировое ожерелье, белокурые локоны — нежное, воздушное видение. Самое то для молодой принцессы.
— Не вздумай перепутать роли, — выговаривала она ей в карете, — сейчас ты — это я. Пришла, покрутилась около меня, чтобы все увидели, что я с компаньонкой, только плащ не снимай. Мы с Брэгом войдём в зал, а ты разденься в каком-нибудь закутке, чтобы никто не заметил. Одежду положи в пространственный карман, чтобы не представляться слугам.
— Слушаю и повинуюсь, — заунывным тоном восточного джинна ответила Люба. Сегодня у неё было на редкость хорошее настроение. Что весьма странно, ведь она не сказать, чтобы сильно рвалась на местные танцульки.
— В зал войдёшь не раньше, чем через двадцать минут, — не моргнув и глазом, продолжала поучать, — чтобы не перетянуть с принцессы внимание. — Она упорно называла себя в третьем лице.
— Смотри, не назови сама себя принцессой при людях.
— Я похожа на идиотку? — резко отбрила магиня.
На этой оптимистичной ноте дворцовый лакей открыл дверь — они прибыли на бал. Поспешно натянув капюшон, чтобы не светить красными губами, девушка выбралась, старательно подчёркивая доминирующий статус Ждары. Отделившись, наконец, от магов, она в точности выполнила указания по заметанию следов и вошла, наконец, в переполненный зал.
Стоит ли говорить, что её появление вызвало немалые волнения? Конечно, стоит! Ведь основная масса дам представляла из себя цветы, животных и птиц. Одних только кошек она насчитала не меньше десяти штук, заек чуть поменьше, и всего пара лис. Зато роз, фиалок и прочей флоры цвело в изобилии. Около одного кошмарного, на взгляд жителя её мира, костюма Люба зависла. Дама не погнушалась ощипать несчастного павлина и натыкать его роскошные перья в хвост юбки. Сказать, что это выглядело красиво? Наверное. Если абстрагироваться от того, что птичку жалко. Зверская женщина даже хохолок у горемычной жертвы отрезала и прикрепила к причёске. Естественно, о том, чтобы присесть, речи не шло.
«Хоть бы у неё каблук сломался!» — мстительно подумала таинственная незнакомка и демонстративно отвернулась.
Мужчины, кстати, особой фантазией не блистали, ограничившись стандартными фраками и тематическими масками. Молодёжь, правда, оказалась более раскрепощённой и вовсю щеголяла зверскими образами. В какой-то момент она чуть не поперхнулась от неожиданности, узрев подобие человека — летучей мыши. Естественно, без излишнего облегания, но весьма похожего на киношный образ. Тот, заметив интерес экстравагантной дамы, поспешил пригласить её на танец.
— Удовлетворите моё любопытство, о, прекрасная незнакомка, — приступил к окучиванию монохромной клумбы кавалер, — что означает ваш наряд?
И Остапа понесло! Поскольку все, с кем она танцевала, задавали один и тот же вопрос, а отвечать одинаково ей надоело уже на третий раз, Люба изгалялась, как могла, повергая в немой шок молодых и не очень джентльменов. Причём, чем старше был собеседник, тем забавнее была реакция. Самое невинное объяснение звучало, как «извечное противостояние дня и ночи», тем, кто повзрослее, скармливалась версия о «борьбе и взаимодействии света и тьмы», самым высокомерным она с непроницаемым лицом вещала про «экзистенциальный дуализм». Теперь добрая половина зала судачила о на редкость глубокомысленной прелестнице, что воспринималось прочим зверинцем, как вызов.
Как ни странно, но за маской было совершенно не страшно ни танцевать, ни флиртовать, ни ёрничать. Прикосновения не вызвали дрожи, они вообще ничего не вызывали, что радовало неимоверно. В глубине души Люба боялась, что не сможет нормально общаться с мужчинами, и именно поэтому решилась пойти на бал-маскарад, ведь в случае неудачи она могла попросту скрыться и не переживать о подмоченной репутации. А так она мягко вливалась в нормальность и вспоминала, что не все мужики сво. Язык маска развязывала пуще шампанского: девушка острила, как бритва, не сдерживалась в терминологии и вообще всячески отрывалась на почве философских измышлений. В конце концов, таинственная дама исчезнет ещё до боя курантов, так и оставив всех в неведении относительно скрывающейся личности.
* * *
Ворон, то ли в силу вечной занятости, то ли просто не хотел играть в бирюльки, ограничился строгим чёрным костюмом с белоснежной рубашкой. Чёрная маска, как никогда подчёркивала его птичий пофиль. Он, как и следовало ожидать, зорко следил за «Грэзиэной», ограничивая их общение с принцем до минимума. Более того, попытался поговорить, чуть не подпалив всю контору.
— Вы сегодня, как никогда прелестны, — твёрдой рукой он вёл замаскированную Ждару в томной вариации вальса. К слову сказать, танцы на маскараде отличались большей энергичностью и изрядной долей фривольности. — Я вижу, вам стало значительно лучше.
— Благодарю за комплимент, — женщина догадывалась, что главмаг ничего не упустил из вида, и уж тем более не купился на официальную легенду отъезда, — да, я прекрасно себя чувствую. То было сезонное недомогание, усиленное волнением от придворной жизни.
— Неужели? — он пытливо всматривался в синеву девичьих глаз и не понимал, что не так. На всякий случай проверил ауру — всё чисто. Тогда откуда странное чувство, что чего-то не хватает?
— Да, весной у меня такое бывает, ведь родителей убили примерно в это же время, — вовремя вспомнила нужные даты и притянула их в причинно-следственную цепочку.
— Даже так, — он сочувственно посмотрел ей в глаза и вновь ощутил подвох. Не было в них той изюминки, что так привлекла его. Необъяснимая тяга с самого начала знакомства неимоверно его раздражала. Он старался всячески её игнорировать, вёл себя жёстче, чем обычно. Для противовеса. Зато сейчас, когда она испарилась, Корд почувствовал тянущую пустоту в центре груди.
— Вы изменились, — задумчиво выдал маг.
— Есть немного, — осторожно ответила Грэзи.
— Впрочем, ладно, — он тряхнул головой, сосредотачиваясь на текущих делах, — с принцем танцевать не больше трёх танцев, один уже был.
Мужчина ожидал, что девушка, как обычно, парирует его высказывание чем-то вроде «какая щедрость, в прошлый раз только один дозволили», но она промолчала, лишь кивнула головой. Странно… И тут он краем глаза уловил подозрительный восторг на лице принца. Тот с восхищением взирал на нетривиально одетую девушку, трепетно прокручивая под рукой. Маг уже успел оценить и смелость наряда и эпатажные аксессуары, даже услышал жаркие обсуждения её интеллекта и безнравственности. О первом говорили мужчины, о втором — женщины. Проводив принцессу к опекуну, он откланялся и поспешил лично оценить прелестницу.
— Позвольте пригласить, — он протянул руку и слегка наклонил голову. Разница в росте позволял одновременно соблюсти этикет и смотреть в глаза, не выворачивая шею.
— Позвольте отказать, — Люба дрогнула под пронзительным прицелом агатовых глаз.
— Что ж так? — её янтарные очи сверкали в прорезях изящной маски, губы, возмутительно алые, так и притягивали взгляд.
— Я немного устала, хотелось бы попить, — абсолютно на автомате она обвила кистью подставленный локоть, очнулась только на полпути к столу.
— Подозреваю, вы сегодня бессчётное количество раз отвечали на один и тот же вопрос, но не могу не спросить, — он учтиво посадил даму в кресло, взял два бокала с соком и пристроился по соседству, — что означает сей дивный наряд?
Девушка сделала несколько глотков, прежде чем ответить:
— А как вы сами считаете?
— Дайте подумать, — оценивающим взглядом он прошёлся по алой розе на шее, обнажённым ключицам, спустился к лифу и завис, — день и ночь?
— В том числе, — подбодрила незнакомка, поправляя на плече слегка приползшее кружево.
— Свет и тьма? Извечная борьба? — Он стянул перчатки и протянул руку. — Позвольте?
Немного поколебавшись, она вложила в его кисть свои не менее провокационные, чем всё остальное, пальчики. Кожа на внутренней стороне кисти у обоих была грубовата: её от ткачества, его от занятий фехтованием и верховой езды.
— Оригинально, — большим пальцем погладил оголённую кожу передних фаланг, прошёлся по яркому покрытию ногтей.
Неожиданно для себя Люба вздрогнула, судорожно выдернула руку, нервно сжала подол юбки. Да, она испугалась. Нет, не от отвращения. И это куда хуже, чем посттравматический синдром. Опаснее, так точно. Кое-как взяв себя в руки, она продолжила философскую беседу.
— То, что вы обозначили, лишь частности, мыслите шире, — она вновь глотнула питьё, — даю подсказку: без ночи нет дня, без тьмы нет света, без зла мы не узнаем, что такое добро.
— Вы говорите, как мой учитель по основам мироздания, — за усмешкой он попытался скрыть безмерное удивление. Всем. Своей реакцией на невинное прикосновение, её зрелым, недетским высказываниям, и за каким чёртом она решила впихнуть философию в бальное платье.
— Что ещё говорил ваш учитель? — она слегка обиделась на его вопрос, но не подала вида. «Что со мной? Какая разница, что он говорит?»
— Что нужен баланс. Если сильно упорствовать в одном направлении, то нарушишь равновесие, — он вновь взглянул на её губы и понял, что с ними ему вышесказанное равновесие точно не грозит.
— Ваш учитель очень мудр, — она аккуратно поставила бокал на соседний столик, резко обернулась и порывисто добавила, — мир не делится на белое и черное, в нём много нюансов и полутонов. — Провела рукой по белому кружеву, сквозь которое чернела атласная тьма, многозначительно посмотрела в прищуренные глаза.
— Музыка закончилась, — он вновь подал ей руку, сам при этом вставая.
Загипнотизированная хрипловатым голосом, она, словно во сне, поднялась и буквально полетела за партнёром. Как назло, заиграли бравондский мотив, тот самый, который отличается пылким характером. Кровь забурлила, глаза подёрнулись поволокой, крышу ощутимо штормило от ураганного ветра под названием «Герцог Дагонский». Что тут началось… Сам не ожидая от себя такого порыва, он плотно прижал её стан, второй рукой недвусмысленно скользнул между пальцами, благо, митенки это позволяли, а перчатки он обратно так и не надел. Будто молния пронзила обоих, окончательно срывая последние предохранители. Каким образом они умудрились не перепутать шаги и не оттоптать друг другу ноги — вопрос интересный, поскольку ни один из них не обращал на технику никакого внимания. Они буквально сконцентрировались на извечном танце страсти, каждым движением, взглядом высекая искры. Он кружил её на немыслимой скорости, а потом резко останавливал, буквально стискивая в объятьях. Её тело пылало от сильных, на грани жёсткости прикосновений. Когда приходилось уходить в фигуру расставания, оно тосковало, требовало вернуться, а потом пело, прогибалось в дугу подчинения, растворялось в партнёре. Чёрт побери, да она так сексом никогда не занималась, не то, что плясала!
* * *
Брэгдан, пригласивший на танго дважды псевдо принцессу, в какой-то момент остановился, как и большинство участников бала, и гневно взирал, как растекается по партнёру его подопечная. Течёт, как сучка! Да он отсюда слышал запах её страсти, видел поплывший взгляд и со злостью сжимал кулаки. Чуть руку Ждаре не раскрошил. Она, конечно, успела вовремя среагировать и в последний момент выдернула пальцы из жёсткого захвата, но уже слегка примятые.
С трудом подавив желание прервать безобразие, схватить за волосы и уволочь негодницу прочь, а потом порвать это паршивое платье…, стоп, спокойствие… он взял себя в руки и замер, как истукан. Казалось, если он сделает лишнее движение, то не сможет остановиться. Желание жгло его изнутри, ярость рвалась наружу, окрасив белёсые радужки в красноватый цвет. Вовремя заметившая изменения магиня послала отвлекающий импульс пониже спины, слегка отрезвив.
— Ещё раз так сделаешь — убью, — прошипел он сквозь зубы.
— Не стоит благодарности, — парировала обиженная женщина.
Наконец, музыка смолкла. Сладкая парочка, даже не пытаясь скрыть своих намерений, направилась к балкону. Естественно, он последовал за ними, потянув за собой и Ждару.
— Брэг, нам там нечего делать, — заволновалась помощница, посылая очередной импульс, только теперь в колено.
Блондин запнулся, резко обернулся и со свистом втянул в себя воздух.
— Подожди здесь, — подвёл к стоявшей около стены софе, — не бойся, я не выдам своего присутствия. Вот ведь…
Не договорив, он скрылся за портьерой и незаметно направился в поисках бестолковой девицы.
* * *
Люба двигалась, как во сне. Голова в тумане, тело поёт, горячая мужская рука посылает волны дрожи до самых пяток. Признаться, она еле сдержалась, чтобы в финале не закинуть ему на плечо ногу. Впрочем, львиная доля причины пришлась на неудобство осуществления такого финта в многослойных юбках, да ещё и без разреза.
Очнулась она от того, что её спина упёрлась в шершавую стенку. Спереди же приплющило чуть более мягким телом. Люба подняла голову и поймала безумный, прожигающий до самого нутра взгляд, а потом окончательно потерялась. В шершавой теплоте ладоней, горячих, требовательных губах, жарких волнах, охвативших её со всех сторон.
Оторвавшись на пару секунд от манящих губок, мужчина стёр остатки помады, вызвав очередную порцию мурашек, и вновь ухнул в поцелуй. Он сам себе удивлялся: взрослый, давно состоявшийся мужчина, вдовец, а тут такой взрыв! С тех пор, как погиб его единственный ребёнок, забрав за собой и мать — та бросилась его вытаскивать из воды, все его чувства заледенели. Боль выжгла сам орган, отвечавший за положительные эмоции, много лет он вообще не обращал внимания на женский пол. Позже, когда плоть недвусмысленно заявила о своих потребностях, он стал посещать приватное заведение, каждый раз выбирая новую женщину. Чтобы не привыкать, не привязываться. А здесь какая-то девица сначала поражает воображение незаурядным умом, довольно дерзким характером, а после практически отдаётся в танце. Да он кое-как сдержался, чтобы не телепортироваться прямо в собственную спальню!
«Нет, не стоит пугать девчонку, лучше брать цитадель постепенно», — пробилась сквозь туман вожделения здравая мысль и заставила мышцы соблюсти приличия — без провокационных жестов выйти на свежий воздух. Авось, остынут, болезные… «Три ха-ха! Постепенно, м-да», — издевались гормоны, ещё больше разгоняясь от близости, алых, манящих губ, их страстного ответа на первое же прикосновение.
Его руки были везде: держали за лицо, царапали шею, зарывались в волосы на затылке, оглаживали упругую грудь, до хруста в рёбрах сжимали тонкий стан. Губы обжигали, ставили клейма на вспухший рот, лебяжью шею и всё, до чего дотягивались. Зубы прикусывали мочки ушей, посылая искры острого наслаждения, распаляя лоно. А язык… ох уж этот язык! Он решил, что раз уж главному желающему в данный момент приходится довольствоваться трением о собственные брюки, он, так уж и быть, возьмёт сию почётную миссию на себя. Он врывался в этот сладостный рот, проникал сквозь мягкие губки, овладевая девушкой. С глухим стоном она смаковала каждое движение, посасывала вторженца и отчаянно цеплялась за широкие плечи. Ноги ей отказали практически сразу, как началось это безумие, лишь поддержка крепких рук не позволяла упасть.
* * *
Прятавшийся в противоположному углу Брэгдан скрежетал зубами от бессильной ярости. Какого хрена?! Это его женщина! Это в его объятьях она должна стонать, за него цепляться в поисках опоры, от его поцелуев ходить с ума!
Забывчивая память даже не вспомнила, что на подобное он не давал шансов никому, предпочитая властвовать, брать, ломать.
И тут неожиданно он почувствовал жжение — амулет давал знать об опасности подопечной. Не той, что бесстыдно отдавалась в углу первому встречному, а той, кою он оставил в зале. Еле удержавшись от презрительного плевка, он поспешил обратно. Едва Брэг покинул балкон, Корду тоже пришлось прерваться, по тем же причинам. Только его побеспокоил личный помощник — Грид.
— Шеф, шеф, где вы?!
— Что опять? — такого зверского рыка тот ещё ни разу от него не слышал.
— С принцессой опять что-то неладное, — парень даже голову в плечи вжал от ментальных вибраций, — похоже на магическую атаку.
— Чёрт, иду! — он с огромным сожалением разжал руки. Поцелуй пришлось прервать, как только он ответил на вызов Грида, но объятья он не размыкал до последнего. — Солнышко, мне надо идти, — он провёл пальцем по манящим губам, — спасать принцессу, будь она неладна!
— Почему? — растерянно прошептала Люба.
— Потому что я отвечаю за её безопасность. Ладно, увидимся в полночь. Надеюсь. — короткий поцелуй на прощанье, решительный разворот, иначе он никогда от неё не оторвётся.
— Почему неладна? — последний вопрос услышала только темнота, главмаг успел уйти.
Опасливо выглянув в залу, она увидела лишь спины — все глядели вглубь, вытягивая шеи, приподнимаясь на цыпочки. Что ей делать? Идти к сообщникам или скрыться в апартаментах, пока есть такая возможность?
— В свою комнату, быстро, — злобно прошипело из амулета, прикреплённого ко внутренней стороне парика.
«Ой, он что, мысли мои читает? Боже, я совсем забыла о Брэге! Он ведь был там и всё видел… и не только он. Слава Богу, никто не знает, что это я, иначе всё, mission fall, the hero is dead[1]».
В первую очередь она достала из пространственного кармана плащ и закуталась с головы до ног, дабы не быть узнанной. Аккуратно выбравшись с злополучного балкона, девушка двинулась вглубь дворца. К счастью, по пути ей встретилась лишь пара горничных, на всех порах спешащих к бальной зале и увлечённо обсуждающих переполох. Фигура в капюшоне их не заинтересовала — был бы преступник, уходил бы в противоположную сторону. По их незатейливой логике, конечно. Наконец, заветная дверь личных покоев, удобное кресло и полный графин воды.
— Фуу, — протянула Люба, выхлебав половину жидкости. Сердце до сих пор бешено колотилось, грозя проломить тугой корсет. — И что это было? — Она нервно заходила из угла в угол. — Мы ведь не единожды с ним танцевали, он прикасался ко мне как минимум раз десять. Правда, в основном в перчатках… точно! Дёрнул же меня чёрт надеть сегодня митенки. Довыпендривалась! Доэпатировала! Довольна?
Зеркало глядело на неё с молчаливым укором, отражая горячечно блестевшие глаза, вспухшие губы и перекошенный ошейник, тьфу ты, ожерелье.
— Блин, что со мной? Может, всё дело в маске? Я такая смелая, потому что никто не знает? — Девушка вплотную подошла к своему отражению, провела дрожащими пальцами по местам, всё ещё чувствовавшим жаркие прикосновения ворона. — Нет, дело не в этом. Похоже, всё куда сложнее — это немного другая я: таинственная незнакомка, без лишнего багажа невзгод… Ладно, хватит рассусоливать, пора раздеваться — время уже половина одиннадцатого.
Не успела она облачиться в шёлковый халат и снять парик, как в комнату вошли Ждара и Брэгдан.
— Ты — раздеваться, ты — живо сюда, — не дожидаясь, когда попаданка подойдёт поближе, он притянул её магическим порядком. — Какого ты там устроила? Приключений захотелось? Тебе мало моего племянника, теперь Корда подавай! — он больно схватил её за локоть, оставляя синяки на нежной коже.
Все попытки оправдаться не имели ни единого шанса, поскольку вставить слово в пробивший его словесный поток было попросту невозможно.
— Брэг, давай потом, — окликнула его Ждара, — пусть переодевается. После накажешь.
Тот зло зыркнул на компаньонку, но Любу отпустил и даже отвернулся. В рекордные сроки на девушку натянули платье, маску и парик, имитирующий собственные волосы. В последний момент они вспомнили о туфельках, чуть не погорев на такой заметной улике.
— Что там у тебя случилось-то? — шёпотом поинтересовалась псевдопринцесса уже у бывшей псевдопринцессы.
— Пытались наложить чары подчинения, — азартно ответила женщина, спеша следом за разгневанным магом, — подлили какую-то дрянь в сок и почти взломали его защиту, — кивок в сторону напряжённой спины.
— Ого! — глаза сами собой округлились, — и что дальше?
— Я сделала вид, что остолбенела, причём посреди танца, — довольная ухмылка исказила довольно красивое лицо, — и активировала вызов. Ты бы видела, как все забегали! Грэзи то, Грэзи сё, а настоящая-то Грэзи сегодня отожгла, — она заговорщицки подмигнула.
— Сама не знаю, что на меня нашло, — смущённо пробормотала Люба, — как будто током шарахнуло.
— Чем? — переспросило дитя иной цивилизации.
— Молнией. Как прострелило от макушки до пяток, так весь ум и отшибло.
— О-о, — заинтересовано протянула Ждара, — у меня так с мужем было. Мы вместе делали лабораторную по алхимии…
— Тихо! — прикрикнул на болтушек главный Злыдень. И еле слышно процедил, — жженщины.
Магиня лишь махнула рукой, мол, мужчина, ему не понять. Собеседница согласно кивнула, и они бодрой рысью продолжили свой путь.
* * *
Отдышавшись перед входом в бальную залу, они, наконец, показались на люди. С одной сторону принцессу поддерживала компаньонка, одетая в простое, небальное платье, с другой — дражайший опекун. Миральд тут же бросился к девушке, но споткнулся о строгий взгляд Кордавана. Король окинул Грэзи обеспокоенным взглядом, пригласил присесть.
— Как вы себя чувствуете? — подал бокал с вином, но девушка отрицательно покачала головой.
— Спасибо, уже намного лучше, — глубокий вздох, — я больше испугалась, чем успела пострадать. Странно, что на меня напали на королевском балу, на виду и множества людей и охраны.
— Потому что в другое время вы всё время под надзором, а здесь невозможно за всем одновременно уследить, — старательно сцеживая яд, пояснил Брэгдан.
— Вы поймали нападавших? — спросил Базальд у подошедшего Корда.
— Нет, следы затёрты, будем вычислять по остаточным эманациям. Мне потребуется полное обследование мазель Грэзиэны для снятия слепка.
Люба похолодела от страха.
— В этом нет необходимости, я уже всё сделал, — надменно ответствовал герцог Брионский, протягивая тому амулет с информацией. Ложной, так как с этими шакалами он будет разбираться лично. Мало ли, в какую сторону у них языки развяжутся?
Тот, скрежетнув зубами, взял пластину. Сердито зыркнул на Брэга, вскользь прошёлся по скромно сидевшей девушке и зацепился за её взгляд. Теперь он вновь таинственно манил, тогда как пару часов назад оставил абсолютно равнодушным. «Плевать! Хочу ту незнакомку в чёрно-белом. Кстати, где она?» Оглянулся, внимательно сканируя помещение.
— Позвольте пригласить, — совершенно неожиданно принц просочился в узкий круг и подал девушке руку, — вы обещали мне последний танец.
Миральд очевидно волновался: лицо покраснело, лоб покрылся испариной, но он мужественно терпел и руку не убрал даже после гневного взгляда отца.
— Обещания надо выполнять, — многозначительно промолвила недоневеста и приняла приглашение.
Танцевать с принцем после того фейерверка с главмагом было всё равно, что обниматься с зефиркой: мягко, липко и приторно. Но девушка держала лицо и даже улыбалась.
— Я так за вас испугался, — откровенничал кудряш, выпучив от искренности глаза, — вы не представляете, как без вас было тоскливо эти долгих три месяца. Они показались мне вечностью. И вот, вы возвращаетесь, и вас пытаются убить.
— В который раз, — грустно констатировала факт.
— Что?
— Ой, я совсем забыла, — Люба от досады даже язык прикусила.
— То есть это не впервые? — он вновь начал покрываться красными пятнами волнения, — а мне рассказать не посчитали нужным?
— Простите, — ей действительно было стыдно перед этим хорошим, в общем-то, парнем, — мне приказали молчать, но я…
— Я вас ни в чём не виню, — перебил её принц, — я прекрасно знаю, как может давить отец и его помощник.
Она смущённо опустила взгляд, молчаливо подтверждая правоту его слов.
— Всё, мне это надоело! — он порывисто прижал её к себе, и тут в зале наступила кромешная тьма. Раздался бой курантов.
— Ой, что это? — пискнула, притиснутая к мягкому животу Люба.
— Не бойся, милая, — в темноте его голос производил куда большее впечатление, чем при свете, лаская слух приятными интонациями, — я тебя защищу.
Когда молотки перестали бить по колоколам гигантского часового механизма центральной башни Родеции, вновь вспыхнул свет. Принц, уже без маски стоял около неё, сурово поджав пухлые губы. Взглянув на Любу, он задорно улыбнулся и потянул за подвязки маски.
— Вы забыли снять, — мягкие руки скользнули по лицу, принеся приятную теплоту, не больше.
Щурясь от яркого света, девушка огляделась, мельком заметив недовольное лицо Корда, так и не нашедшего свою провокационную партнёршу. Сердце сжалось от промелькнувшей в антрацитовом взгляде тоски, которую быстро сменила сосредоточенность.
— Внимание всем! — Вдруг раздался зычный голос всегда тихого наследника. — Хочу официально представить свою невесту, прелестную принцессу Грэзиэну Дарийскую! Жду не дождусь, когда мы поженимся и подарим папе дюжину внуков. Так что прошу любить и жаловать свою будущую королеву!
В зале воцарилась оглушительная тишина. Последние отзвуки резко оборвавшейся мелодии растворились, и даже её собственное дыхание остановилось в предчувствии взрыва. Спустя, казалось, целую вечность безмолвие нарушили одинокие хлопки самого короля. Медленные, значительные. Окружающие тут же подхватили тенденцию, и зал взорвался от аплодисментов. Наконец, когда овации стихли, Базальд раскрыл свои объятья, приглашая в них заробевшую девушку.
— Я так рад, что сын принял наконец-то верное решение! — похрустывал он рёбрами несчастной жертвы. — Жду не дождусь обещанных внуков!
«Эк он замахнулся… дюжину», — изумлялась про себя Любаня, сильно сомневаясь, что с такими данными он способен зачать хотя бы парочку. — «Да хватит меня уже ломать!»
Как будто услышав её мысленный зов, мужчина прекратил издевательства, но кисть так и не выпустил. От его прикосновений даже сквозь перчатки прошла нервная дрожь неприятия: не те руки, не тот мужчина…
[1] Миссия провалена. Герой мёртв.