Добрую половину ночи бедной Любане не давали спокойно поспать. Сначала белобрысый долго и со вкусом расспрашивал подробности похищения, недовольно цыкая в экстремальных моментах, потом дотошно сканировал состояние организма.

— Давай, напрягись, — раздражение вырывалось сквозь стиснутые зубы, — как именно выглядел исцеляющий амулет?

— Да не помню я, правда, — противно ныла Люба, — темно было, а он мне вдобавок фонариком в глаза светил.

— Любимый приём, — прокомментировал маг. — Ладно, пойдём с другой стороны: что у тебя болело? — и без того невеликое терпение закончилось около получаса назад, от смертоубийства его отделяла лишь тонкая грань понимания необходимости.

— Всё! — с чистой совестью выдохнула девушка. Она и сама не понимала, зачем с такой бережностью хранит их общий с вороном секрет, ведь они и без того получили официальное покровительство монарха.

— Это не ответ! Должно было быть что-то серьёзное, раз он применил к тебе высшую магию.

— Ушибы, синяки, — задумчиво принялась перечислять, ещё больше раздражая своей неторопливостью, — порезов точно не было, до крови он не добрался.

— Уже неплохо, — напряжение начало потихоньку его отпускать.

— Ребра болели, кажется, тоже ушиб, — она демонстративно зевнула, скрывая выразительную мимику.

— Что ты ему успела выболтать?

— Ничего, — усталость всё больше и больше давила на переутомлённый организм.

— Посмотри мне в глаза, — он жёстко зафиксировал её голову своими цепкими пальцами, — не спи!

Она равнодушно, даже на дрожь не оставалось сил, смотрела в белёсые, как у варёной рыбы, глаза и проклинала свою внешность, ведь именно она оказалась решающим фактором при выборе лжепринцессы.

— Странно, — он сильнее сжал подбородок, намеренно оставляя синяки, — действительно не пытался читать. Да и не смог бы, пока не выполнены условия договора, он тебя защищает.

— Какая прелесть, — буркнула Люба и отрубилась. И даже не заметила, как ей залечили нанесённые повреждения, а после пристально изучали сосредоточенное даже во сне лицо.

Утром она проснулась в своей постели от настойчивого потряхивания за плечо.

— Ждара, — узрев одним глазом компаньонку, она закрыла его обратно, — давай ещё пять минут.

— Ну, уж нет, в третий раз я не куплюсь! — со смешком ответствовала шатенка и пригрозила, — либо ты встаёшь, либо я зову Брэгдана.

— Испугала ежа голой задницей, — пробурчала попаданка, после вчерашнего чувствовавшая себя чуть ли не бессмертной.

«А что, он ведь действительно не заинтересован в моей смерти, по крайней мере, преждевременной. Да куда он денется с подводной лодки?!» — осенило на свежую голову. — «Не будет же он искать другую девицу и заново представлять её в качестве очередной потеряшки. Типа, извиняйте, обознался».

— Хороший настрой! — одобрила женщина. — Только не заигрывайся, всё же он садист. А вообще он, конечно, хорошо тем типам шею намылил.

— Кому? — не поняла девушка.

— Кто нанимал тех неумёх, кому же ещё! До непосредственных исполнителей не добраться — их королевский маг всю ночь допрашивал, — глаза подозрительно сузились. — Или ты не в курсе?

Люба промолчала, переваривая слова, сопоставляя факты, пока, наконец, мрачно не выдала:

— То есть эта фигня была подстроена?

— Конечно, — та взглянула на неё, как на дурочку, — неужели ты думаешь, что защиту герцога Брионского так легко обойти? Сорвал цепочку и поволок? — Она уже неприкрыто насмехалась. — Просто потребовалось дополнительно подтвердить легенду и повысить твою ценность, а то думают они, видите ли, размышляют: брать или не брать.

— Вот и я размышляю: бить или не бить? — В той же манере протянула Любовь.

— Кого? — снисходительный тон вопроса ещё больше разозлил девушку.

— Начну с тебя, за то, что заранее не предупредила, — резко выдернула из под своей головы подушку, метко запустив её в компаньонку.

Та рефлекторно испепелила снаряд, в комнате отвратительно завоняло палёным пером.

— Фу! — закашлялась магиня, оперативно отсылая последствия в открытую форточку, — прости, я автоматически.

— Ничего себе фокус, — она опешила от наглядной демонстрации опасной силы.

— Я, правда, не хотела, — успокаивала подопечную Ждара, в глубине души радуясь произведённому эффекту. Пусть знает своё место, человечка.

Любе ничего не оставалось, как примириться с объяснением, тем более, что выбора особо не было. Да только осадочек-то остался!

Умывшись и позавтракав, пришлось вновь подчиниться умелым рукам горничной. Как ни крути, но кроме косы, она больше ничего не умела делать, привыкнув к коротким причёскам, да и макияж здесь наносили несколько по-иному. А так хотелось заполучить свою любимую косметичку и с помощью всего пары средств получить куда более естественный результат! Это ещё хорошо, что эликсир значительно улучшил и структуру кожи, и густоту ресниц. Даже к пухлым щёчкам успела притерпеться, воспринимая их как побочный эффект к общему тюннингу.

И вот, закутанная в сизый плащ, прекрасная принцесса вплыла в Большой зал совещаний, уже битком набитый народом. Поначалу на неё не обратили внимания — на то и было рассчитано верхнее одеяние, зато, когда она осталась в изысканном бирюзовом платье, отделанным белоснежным кружевом, а жемчужные локоны освободились из плена глубокого капюшона, все взоры мгновенно обратились к источнику главных сплетен королевства. Компаньонку оттеснили в сторону, саму же подвели к тронам и заставили встать на колени.

«Вот ведь ироды!» — возмущалась про себя дитя XXI века, — «Хрупкую девушку на холодный твёрдый пол!»

Мять платье она не стала, аккуратно опустившись так, что оно легло вокруг живописными волнами. Тонкие чулки практически не защищали, каждой косточкой коленного сустава она ощущала стылую твёрдость отполированного до блеска мрамора. Как назло, терпеть пришлось долго: сначала ворон, сегодня получивший прозвище «снулый», ибо после бессонной ночи в допросной и прочих забот, выглядел отвратительно, толкнул вступительную речь. Его щёки, и без того впалые, сегодня казались настоящими кратерами, антрацитовые глаза ввалились, губы поблёкли, волосы, кое-как причёсанные, выпадали из низкого хвоста то тут, то там. Даже жалко его немного стало, пока не поймала полный недовольства взгляд. После него король, смотревшийся на его фоне особенно цветущим (уж он-то не отказал себе в здоровом сне), пафосно вещал о монаршей чести и простом человеческом сочувствии.

«Ага, конечно, сострадает он», — язвила про себя Любаня, — «у меня сейчас кости начнут крошиться, а он всё никак не уймётся!»

Апофеозом её страданий стала речь герцога Брионского, восхвалявшего доброту и сострадание Базальда Варокского — человека слова и чести.

Грэзиэна Дарийская из последних сил держала лицо, лишь стиснутые кулачки свидетельствовали о том, как тяжело ей даётся смирение. Наконец, на неё соизволили обратить внимание и торжественно принять под политическую защиту. До наступления совершеннолетия, которое здесь начиналось с двадцати одного года, она продолжает оставаться гражданкой Меравии, если, конечно, до того не успеет выйти замуж. Далее по выбору. При всём при этом она имеет право проживания на территории Кординского королевства, экстрадиции не подлежит. Тему давней помолвки, кстати, пока замяли. Зато назначили официальной наставницей графиню Друзэллу Гарложскую, дабы та помогла вернуться ей на уровень, данный от рождения. Этакий тонкий намёк на потенциальные плюшки в случае полного послушания.

Когда ей подал руку сам король, она уже практически ничего не соображала — настолько болели вхлам замёрзшие колени. Не глядя, подписала официальные бумаги: прошение о защите, добровольное согласие на высочайшую опеку, и лишь на третьем документе опомнилась. Перечитала подписанное, нахмурилась, но, уловив предостерегающий взгляд Брэгдана, промолчала. Приступила к последнему — соглашению о матримониальных намерениях. Вот тут — то и не выдержала душа документоведа.

— При всём моём уважении, но Вам не кажется, что третий пункт звучит несколько неуместно?

— Что там? — король скользнул взглядом по витиеватому почерку.

1. Принц Миральд Варокский имеет преимущественное право на заключение брачного договора с принцессой Грэзиэной Дарийской.

2. В случае реализации помолвочных соглашений между вышеупомянутыми посредством брака, права касательно престолонаследия королевства Меравия переходят к супругу.

3. Если по независящим от него причинам, как то неизлечимая болезнь или смерть, принц Миральд Варокский не имеет возможности заключить брак с принцессой Грэзиэной Дарийской, все его права переходят главе рода Варокских.

— Что здесь не понятного? — деланно удивился старый пройдоха. — В первую очередь — это ваша защита. Мало ли что!

Очередной грозный взгляд от белобрысого, и она смиренно подписывает кабальное соглашение, внутренне ухмыляясь размеру будущего облома главы правящего рода Кординии.

И даже после этого ей не позволили присесть! Всунули в руку бокал шампанского, заставили выслушать очередную напыщенную речь и выпить хмельной напиток практически на голодный желудок, ибо те крохи, что она умудрилась перехватить с утра, давно сгинули в недрах организма. Кстати, о недрах, в туалет хотелось ужасно!

Наконец, её отпустили припудрить носик в собственные апартаменты — теперь во дворце у неё имелся личный будуар с кроватью, плательным шкафом, трюмо и даже отдельной уборной. Ванну, правда, зажали, разместив лишь столик с тазом и кувшином плюс ночной горшок цвета осеннего болота. С облегчённым вздохом она плюхнулась на кровать, изрядно примяв тонкий шёлк платья.

— Фи, сударыня, что за плебейские манеры, — презрительно скривились тонкие губы похитителя.

— Лучше сядь — здесь тебе некому будет подол гладить, — строго поддакнула Ждара.

— Разве на этом не всё? — мученическим тоном спросила Люба, — давайте поедем домой.

— Через час торжественный обед, на котором мы обязаны присутствовать, а вечером бал. Готовиться будете здесь, я пришлю платье и служанок.

— Боюсь, я сегодня больше не ходок, — грустно констатировала прынцесса.

— Не говорите глупостей, — резкая отповедь и властный жест подняться, — быстро!

В ответ ему приподняли подол и продемонстрировали синюшные, уже вовсю опухающие колени. Ну и что, что неприлично, после того, как он её голой в одном ошейнике оперировал, хуже может быть только секс.

Тяжело вздохнув, маг полез в карман и достал целительский артефакт.

— На тебя никакой магии не напасёшься — уходит как в бездонную пропасть, — недовольное ворчание сопровождало процесс исцеления. Вид повреждённых конечностей вызывал лёгкое возбуждение, единственное, что не устраивало Брэга, так это то, что сие произошло не по его воле и в не комфортных для продолжения обстоятельствах.

Ждара многозначительно молчала, хитро подмигнув Любане.

— Вообще-то, данное происшествие относится к производственным травмам, а они доплачиваются отдельно, — не обращая внимания на грозные гримасы компаньонки, парировала пострадавшая.

— Ну, ты и наглая, — как ни странно, но злости не было ни в голосе, ни во взгляде, — я ведь уже всё залечил, — убрал амулеты назад, чтобы позже подзарядить.

Если честно, Люба ожидала всего: гнева, презрения, угроз, но никак не спокойной усмешки. Неужели он небезнадёжен?

— А как же моральный ущерб? — эксперимент продолжался, время полёта две минуты.

— Не бойся, получишь, — довольная, как у чеширского кота, улыбка отчего-то вовсе не радовала, — и ущерб и вознаграждение. Всему своё время.

Лучше бы он, как обычно, отбрил, на худой конец, придавил авторитетом. От томного предвкушения, прозвучавшего в обещании, внутри у неё всё похолодело.

Многозначительный диалог прервал неожиданный стук в дверь. Девушка мигом подскочила с постели и присела на банкетку около трюмо, Ждара скользнула к ней, а седовласый, напротив, отошёл к дальней стене.

— Кто там? — надменно вопросила компаньонка.

— Графиня Гарложская и герцог Дагонский к мазель Грэзиэне, — говоривший намеренно програссировал «р» в её имени.

— Входите, — неуверенно разрешила Люба, дождавшись одобрительного кивка опекуна.

Первой вплыла, как каравелла, леди Друзэлла, следом потрёпанной непогодой, но юркой байдаркой проскользнул Кордаван.

— Фи, как тут всё не обустроено, — высочайшая тётка с укором уставилась на спутника, — мне даже страшно заходить в уборную.

— Так не рискуйте, — с усталой учтивостью посоветовал брюнет, двинувшись в сторону принцессы.

— Даже не надейтесь! Где это видано, помещать в такую убогую нору невесту наследного принца? — Хлопнула дверь, раздался возмущённый вздох. — Я так и знала!

Ждара внимательно наблюдала за королевским магом, пытаясь считать истинную мотивацию.

— Между прочим, неприлично присутствовать мужчине, не состоящему в кровном родстве, в будуаре у незамужней девушки, — возвратившись из недолгого похода в соседнее помещение, она бросила презрительный взгляд, теперь в сторону Брэгдана, — замужней тоже.

— Что тогда здесь делает господин Дагонский? — кивок в сторону уже подобравшегося к блондинке ворона.

— Вашу руку, мазель, — отстранённо проговорил клювоносый, Люба даже не сразу поняла, что обращаются именно к ней.

— Я привела его для оказания лекарской помощи, — сочувственный кивок в сторону пострадавшей, — мне ли не знать, на что способен коварный камень.

— Можете не беспокоиться, я обо всём позаботился, — учтиво изобразил кистью нечто, напоминающее жест при поклоне.

Любовь сидела, боясь шевельнуться. С одной стороны, она была безмерно благодарна пожилой даме за трогательную заботу, и даже главмагу, не отказавшему той в помощи, а ей в потенциальном исцелении. С другой — её связывал контракт, из-за которого она вынуждена играть на противоположной стороне шахматного поля.

— Тогда будьте добры, позаботьтесь о достойных условиях проживания, боюсь, пока дело дойдёт до королевских исполнителей, Грэзи обрастёт грязью. Счёт пришлёте в канцелярию.

— Думаю, обойдёмся без презренного металла, — великодушно ответил белоглазый, так взглянув на подопечную, что у той не осталось сомнения: вычтет из оплаты. Или, того хуже, захочет возместить натурой.

— Вот и договорились, — с выражением сытой гарпии она глянула на мужчин, — не смею вас больше задерживать.

Те, впервые за много лет оказавшиеся по одну сторону баррикад, слаженно закатили глаза и вышли.

— Старая грымза, — буркнул Брэг.

— И не говори, — устало вздохнул Корд.

Бал пролетел в бешенной круговерти. Ноги после исцеления порхали, как новенькие, вот только голова не давала покоя, точнее переживания относительно контракта. Потанцевать с принцем ей удалось лишь однажды, зато какое это было удовольствие! Никаких подколок, в отличие от язвительных магов, замучивших её как минимум тремя танцами, только неприкрытое восхищение и тёплые, бережные объятья. Чересчур деликатные, но от того особенно приятные, не то, что цепкая хватка ворона. То ли он успел поспать, то ли выпил бодрящего эликсира, но усталость покинула его тёмный лик, и он принялся доставать её с новыми силами.

— Следует признать, вы умеете очаровывать, — и вновь непослушная прядь вырвалась из плена подвязки, зацепилась за острую скулу, — давно я не видел леди Друзэллу такой активной.

— Две умные женщины всегда найдут, о чём поговорить, — парировала Люба, — и найти точки соприкосновения.

— Женщины? — он приподнял чернильную бровь, — то есть вы…

— Вот только не надо ваших нескромных намёков, — девушка повела тонким плечиком, — я употребила это слово, обозначив нашу половую принадлежность, не более.

— Интересно, — ехидца так и сочилась из тонкого рта, — это кормилица дала вам такое разностороннее образование или вы за неполный месяц занятий у Брэгдана успели освоить столь тонкие словесные нюансы?

— Вы забываете, что до десяти лет меня обучали лучшие учителя Меравии, — разворот, медленное и печальное па и вновь возврат к партнёру.

— И всё же то были детские годы, — он ловко крутанул партнёршу, вызвав короткий вздох от высокой скорости вращения, — а юность ваша прошла в освоении ремесла.

— У нашего соседа была обширная библиотека, — финальный реверанс, — он разрешал брать у него книги.

Как и следовало ожидать, его сменил седовласый контролёр.

— О чём вы говорили? — лицо равнодушное, как будто погоду обсуждает.

— Об уровне образования благовоспитанных девиц.

— Это они время тянут, — по-своему воспринял информацию Брэг, — скоро официальный визит правящей семьи Бравондии, у которой есть дочь на выданье. За неё дают недурственное приданое плюс военная поддержка. Надо будет как следует к нему подготовиться.

Последнюю фразу он проговорил больше для себя. Уточнять подробности разговора Люба не стала, напротив, обрадовалась, что хоть что-то умудрилась скрыть.

«Отличная тактика! Надо будет освоить эту манеру: говорить коротко, но обтекаемо».

И только под конец Миральд вновь умудрился просочиться к своей невесте и проводить её до кареты. Трепетный поцелуй в ручку, оставивший небольшой влажный след на перчатке, полный надежды взгляд. Ей-богу, вылитый соседский щенок, обслюнявливавший её при каждой встрече. Захотелось почесать его за ушами и дать семечек — тот их просто обожал, особенно солёненькие.

* * *

Как только не дрессировали Любу всю последующую неделю, подготавливая к встрече с представителями бравондской монархии: заставили выучить около сотни расхожих фраз, выдали стопку книг об истории и культуре этой страны, даже национальный танец пришлось отработать до автоматизма. Впрочем, последнее оказалось далеко не скучным занятием — он был куда энергичнее, чем всё то, что ей довелось здесь перетанцевать. Под конец её так и подмывало закинуть ногу на плечо партнёра, как это сделала девушка в фильме «Грязные танцы», та, которая блондинка. А что, физические данные позволяли — Любаня всегда отличалась хорошей гибкостью и даже перестав тренироваться, спокойно могла сесть в шпагат. «То-то будет весело», — ухмылялась девушка, — «жаль, что это может быть расценено, как нарушение договора».

Но вместо потенциальной конкурентки первым прибыл конкурент более, чем реальный, а именно сын Меравийского правителя в окружении послов и ослов. А как ещё прикажете называть высокомерных, чванливых и к тому же отвратительно одетых людей: белоснежные облегающие лосины, а поверх них шорты с буфами! Верхняя часть туалета изобиловала кружевами и прочими несуразностями, навроде гофрированного воротника. Попаданка долго не могла вспомнить, кого они ей напоминают, но мысли всё время отвлекались на более, чем занимательный диалог. Как непосредственно заинтересованное лицо, её допустили до официальной аудиенции, хотя она вполне бы обошлась кратким изложением новостей, желательно с резолюцией: «Не волнуйся, они до тебя не доберутся».

— Мы требуем выдачи самозванки для передачи её под суд, — пафосно вещало нечто в малиновом.

— При всём моём уважении, — судя по интонации, им здесь и не пахло, — но компетентной комиссией установлена принадлежность леди Грэзиэны к роду Дарийских.

«Надо же, а я думала, что ворон с удовольствием сдаст меня куда подальше при первой возможности».

— Протестую, — не успокаивался светловолосый прынц, — нас, как наиболее осведомлённых в данном вопросе, не приглашали. О какой компетентности может идти речь?

«О, точно — на того обокраденного посла из «Иван Васильевич меняет профессию», вон и медальон сверкает!» — вспомнила, наконец, иномирянка, кого они ей напоминали.

— Независимой, — каменному выражению лица главмага позавидовал бы сам Гойко Митич[1], - эталоны предоставила Большая Семёрка.

— В таком случае прошу выдать магический дубликат результатов, — вступил в беседу посол, незаметно дёрнув за полу его высочество. Ну как незаметно, Люба увидела, насчёт ворона она тоже не сомневалась.

Недовольный блондинчик сжал кулаки, но сдержался, промолчал.

— Держите, — протянул свиток Кордаван, — я так и предполагал, что он вам понадобиться.

Зашуршал пергамент, запыхтел наследник в малиновых шортах, король Кординии закатил глаза, но потом спохватился и вновь вернул на лицо маску номер три: «вселенская скука».

— Ваши претензии удовлетворены? — вопросил он, когда незваные гости таки осилили документ.

— Пока да, — осторожно начал посол, — но содержание должен проверить наш маг, поскольку это лишь в его компетенции.

— Отлично, — скука мигом слетела с пожилого мужчины, — а теперь, будьте любезны, подайте нашим высоким гостям копию ещё одного документа.

Корд с тем же невозмутимым выражением лица выдал очередной свиток, теперь уже с соглашением об опеке. По мере ознакомления, лица гостей вытягивались, постепенно приобретая поразительное сходство с лошадиными мордами.

— И как это понимать? — возмущённо вскричал один из самых завидных женихов Меравии. Вторым конкурентом у него был брат. Остальные не в счёт.

— Со всей серьёзностью, — Базальд сурово сдвинул брови, — теперь любое покушение на жизнь и честь этой девушки будет приравниваться к моему личному оскорблению.

«Блин, как же приятно, когда за тебя заступаются!» — умилялась Любовь, — «Даже жалко таких людей обманывать. Ну и пусть, что один старый ловелас, а сыночек малохольный, зато в обиду не дают».

— Да как вы смеете?! — возопил принц. — То похищение было организовано оппозицией, чтобы свергнуть наш род с престола!

— Я смотрю, вы отлично подготовились, — хмыкнул Корд, окончательно уверившись в их вине.

Посольство покинуло негостеприимный дворец спустя какие-то два часа после высочайшей аудиенции. В них кипел праведный гнев. Да как посмели навесить на них чужое преступление? Они и за свои-то отвечать не собирались.

И только двое из присутствовавших в зале знали, кто стоит за похищением, но молчали. Одна по причине уз контракта, второй, как непосредственный инициатор.

* * *

Теперь все дни напролёт Люба проводила с леди Друзэллой. Та муштровала её по истории Кординии, заставив выучить имена правителей и их вклады в развитие государства за последние двести лет. Одобрила изучение бравондского языка — как-никак, а северные соседи. О принцессе Летиэссе она высказывалась положительно, поскольку та отличалась отменным здоровьем, неплохой родословной и достойным воспитанием. Первые два пункта наличествовали у Любы благодаря стараниям Брэгдана, третий она успешно наращивала, ночами жалуясь синей черепушке на беспросветную тиранию окружающих. Та неизменно являлась на страже цитадели, встречая девушку около фонтана на центральной площади. Между делом Люба изучала окрестности и обнаружила очередную стену с менее крепкой, но наглухо закрытой дверью. Проникнуть за неё она даже не пыталась, ходя вдоль каменной ограды и имитируя тем самым активную деятельность, дабы обмануть докучливый зов. А он не дремал: всё тянул и тянул дальше, заставляя бороться с собственными мышцами, поскольку лезть по кусачим булыжникам ей совершенно не хотелось. Люба рассказала своему молчаливому собеседнику практически всё: и о неудачном браке, и о маленьком зайце, который даже не подозревает, куда занесло его мамашу, и лишь о пресловутом договоре не могла вымолвить ни слова, как будто кто горло замыкал.

— Так вот, значит, как действует этот самый пункт о неразглашении! — изумилась девушка, когда впервые попыталась объяснить, какого чёрта она здесь забыла.

— Тебе всё равно не жить, — просипел череп, — если не отступишься.

— А если оступлюсь, то исход ещё хуже, — горько усмехнулась попаданка, — он убьет мою дочь.

— Тебе решать, — резюмировал собеседник и в очередной раз «сожрал».

— Слушай! — приступила к пристрастному допросу на следующую ночь. — А почему ты не явишься Брэгдану? Сам знаешь — я только пешка. Что, кишка тонка до архимага добраться?

— Являюсь, — оскорблено клацнул челюстью ночной кошмар.

— И? Каковы результаты?

— У него слишком хорошая защита, — нехотя признался череп, — я не могу к нему приблизиться ближе, чем на три метра. Но, — прервал приготовившуюся съехидничать девушку, — дальше твоего пути он продвигаться не может. Ходит вокруг стены, только, в отличие от тебя, даже ногу не в состоянии поднять, чтобы попытаться залезть.

— Интересно, — задумалась блондинка. Где-то на заднем фоне маячила мысль, что если объединить усилия, то у них может получиться. — А он знает о том, что ты и ко мне являешься?

— Нет, и не вздумай говорить! — он угрожающе оскалился.

— Я подумаю, — после стольких запугиваний она попросту устала бояться, — но от тебя зависит, к какому решению я приду.

— Ты вздумала меня шантажировать, с-смертная? — ярость ультрафиолетовыми всполохами клубилась вокруг него.

— Просто договориться: ты не дёргаешь меня, я в свою очередь молчу о тебе.

Ещё немного поиграв инфернальным огоньком, Йорик успокоился.

— Не могу, это выше меня.

— Тогда объясни, кто ты? — в очередной раз попыталась Люба.

— Нельзя. Мне вообще с тобой говорить нельзя, не то, что договариваться!

— Тогда я пошла к Брэгу, — развернулась, вышла из ворот, потом на мост и благополучно провалилась в пасть к аллигаторам. Да, было жутко больно, но зато выбралась в явь.

Спать, как ни странно не хотелось — сказывались предыдущие спокойные ночи, организм успел восстановиться. Накинув халат, псевдопринцесса направилась на кухню, напевая под нос переделанную ещё в юности песню:

И треснул мир напополам, дымит разлом,

И льётся кровь, идёт война бобра с козлом.

И меркнет свет, в углах паук плетёт узор,

По тёмным улицам летит ночной дожоррр!

Сварганив гигантский бутерброд со всем, что под руку попало, она налила яблочного сока и со вкусом впилась в незаконные калории.

Прикончив сэндвич с мясом и зелёной редькой, она решила, что маловато будет и взялась за нож. Неожиданно вспыхнул свет, строгий окрик заставил вздрогнуть и выронить инструмент.

— Ты что делаешь? — увидев на столе сыр с маслом, Ждара успокоилась.

— Перекусить спустилась, — Люба пожала плечами, подняла нож, вытерла его о полотенце и вернулась к делу, — будешь?

— Давай! — женщина села на табурет и с благодарностью приняла вкусняшку. — А тебе чего не спится, тоже кошмары?

— Тоже? — переспросила как можно нейтральнее, раздумывая, говорить ли о Йорике или нет.

— Да, что-то мне плохо стало спаться, — передёрнула плечами.

— Да я, как сюда попала, вообще редко без ужастиков сплю, — аккуратно произнесла девушка, — то одно, то другое видится.

— А мне всё одно и то же, — тяжело вздохнула, — иногда жалею, что вообще связалась с вами.

— А я не иногда, — непрозрачно намекнула на вынужденное положение, а про себя подумала: «Значит, и её черепок не миновал… интересно…, а те дамы к товарищам заговорщикам имеют отношение? Пожалуй, умолчу я пока про содержание своих ночных похождений, посмотрим, что дальше будет».

* * *

А дальше было посольство Бравондии. Принцесса Летиэсса в сопровождении двоюродного дяди, упитанного посла, кучки пажей и фрейлин, и это не считая слуг, кучеров и даже небольшой стаи охотничьих псов, часть из которых шла в подарок Базальду Варокскому. Следует отметить, что расширенными габаритами отличался не только посол, но и прочие представители бравондского дворянства. Не миновала сия участь и принцессу — симпатичную брюнетку с роскошными формами и вьющимися от природы волосами. Задорные зелёные глаза сверкали из-под изящных дуг смоляных бровей. В принципе, если отбросить худосочные нормы восприятия красоты, Люба могла назвать её красавицей, но общее впечатление портил турнюр. Он откровенно уродовал её невысокую фигуру, делая похожей на перекормленную утку. Вздёрнутый носик лишь усиливал сходство.

Летиэсса, в свою очередь с любопытством разглядывала утончённую конкурентку, не выказывая ни высокомерия, ни брезгливости, чем грешили некоторые дамы. Напротив, она вежливо поздоровалась и предложила прогуляться в саду. Чем дальше они удалялись от посторонних глаз, не считая охранников, державших трёхметровую дистанцию, тем раскрепощённее она себя вела.

— Милая Грэзи, можно вас так называть? — щебетала пышечка, — только вы способны мне помочь в возникшем недоразумении. Можете в свою очередь называть меня Летти.

— Каком? — Люба по привычке старалась не проникаться особой симпатией к незнакомке. Мало ли, может, у неё тактика такая.

— Дело в том, — зашептала брюнетка, — что я совершенно не хочу замуж за Миральда. Он такой тютя, — она забавно сморщила носик.

Лжепринцесса хотела было возразить, что по сравнению с остальным серпентарием, он просто милый кролик, но вовремя прикусила язык. Нет, ей абсолютно невыгодно менять мнение своей главной соперницы, и в то же время становилось неприятно от, пусть правдивого, но обидного мнения.

— И? — краткость — сестра таланта.

— Я люблю другого! — порывисто выдохнула девица. — Но папа сказал, что негоже принцессе выходить замуж за простого рыцаря, особенно когда есть такие перспективные договорённости с соседями.

Если всё сказанное было искренним, то её оставалось только пожалеть. Узнав местные порядки, Люба прекрасно понимала, что рыцарю, будь он хоть трижды героем, принцесса светит только в качестве объекта охраны, а в случае неудачи с Кординией, её попросту отдадут другому принцу — тому же любителю объёмных шорт, к примеру. Единственный шанс выйти замуж по любви — либо убить всех неженатых принцев в округе, чтобы, как говориться, на безрыбье, либо пойти менее кровавым, но более тернистым путём — сбежать куда-нибудь подальше и не показываться как минимум десяток лет. Скандал с постелью может не проканать — рыцаря попросту убьют, свидетелям подчистят память, девственность восстановят (не один же Брэг таких дел мастер) и снова в бой. Только вот вопрос: не уловка ли это?

— С папенькой спорить чревато, — осторожно ответила Грэзи.

— И не говори, особенно с моим, — искренняя грусть притушила задорный блеск, — но, знаешь, у меня есть отличный план!

[1] Немецкий и сербский актёр, прославившийся ролями невозмутимых индейцев, в том числе Чингуачкука Большого Змея.