Она всё бредёт по проспекту… Ловя свет заката в витринах, Глазами, встречая прохожих, Снующих в дверях магазинов… Шаги не ведут её к дому, В него заселилась Разлука, И стен четырех запустенье Не выдаст ей больше ни звука… Закат, погружаясь в багрянец, Свидетель «последних мгновений», Упал тяжким грузом на сердце У онко-больных в отделенье… Где руки «землистого» цвета Ладонь её, слабо сжимая Прощались… и силы теряя Тепло её рук ощущали… Глаза не могли наглядеться На слёзы «озёр» её синих, И жизнь, как моток киноленты — Рвалась… закругляясь на «финиш»… Потом она долго сидела… На койке больничной палаты, Пытаясь согреть его руку… В июньском прощанье заката. Но он не согрелся… в объятьях, Пришли санитары из морга, Вернув ей все «личные вещи» Отправили плакать в «уборной»… И вот, Одиночество… сердце Накрыло… как снежной лавиной, Идёт она пыльным проспектом Не видя витрин магазинов… Смотря в проходящие лица, Надеясь на долю процента — Стремится найти его образ… Сместив адекватность момента. Но нет… его взгляд «за закатом», Уже в этой жизни не встретить… Глаза застилает слезами От мысли — Одна на всём свете… Одна… словно гром в ясном небе, Одна, словно нож по живому… Одна, нет других вариантов… Одна… не идут ноги к дому… Где в каждом предмете — любимый, Где вещи его ждут «постирки»… Где борщ в холодильнике киснет, А в бритве застряли щетинки… От мыслей — слеза накатила… Душа разрывается в клочья… Идёт она пыльным проспектом… И в дом возвращаться не хочет…