Из управления Мудроу сразу поехал в квартиру Бетти Халука, которая жила в Бруклине, на улице Парк-Слоуп. Он надеялся быстро туда попасть, но управление находилось в Восточном Куинсе, а Парк-Слоуп — в западной части Центрального Бруклина, и было семь часов вечера. Поскольку дорога оказалась достаточно долгой, ему хватило времени окончательно осознать, насколько он разочарован. Он надеялся (хотя и мог предположить обратное), что Розенкрантц выведет его на владельцев «Болт Реалти». Пустая надежда, обреченная на неудачу с самого начала. «Болт Реалти» приложила достаточно усилий, — и ему это было известно, — чтобы удержать имена своих владельцев в тайне, не стоило и рассчитывать, что они доверятся такому дураку, как Эл Розенкрантц.

По дороге Мудроу, как серьезный следователь, хотел еще раз продумать, откуда у него появилась уверенность, что убрать хотели именно его. Нападавшие — белые мужчины, каждому из них не более тридцати лет, что совершенно нетипично для современных крэковых войн. Битвы в основном происходили на улицах черных или латиноамериканских гетто, но уж никак не в столь респектабельном районе, каким считались Холмы Джексона. К тому же стычки случались между сверхагрессивными подростками вроде продавцов, которые болтались у «Джексон Армз». Они и были на десять лет младше, чем самый молодой из убийц. Любой продавец, у которого хоть сколько-нибудь варили мозги, пытался уйти из уличной торговли, как только накапливал достаточно денег для того, чтобы участвовать в оптовых сделках. А если был круглым дураком, то его карьера заканчивалась долгой отсидкой в местах не столь отдаленных, если он вообще оставался в живых.

Предположим, братья Коан (у них в карманах были найдены документы — еще одно доказательство полного кретинизма) не намеревались убирать трех продавцов, но это еще не означало, что они собирались стрелять именно в Стенли Мудроу. Мудроу перебирал одного за другим участников этого происшествия. Он подумал о Данлепе, Бетти, Инэ Алмейде. Никто из них не был единственной в своем роде фигурой. Пол Данлеп, с точки зрения убийц, всего лишь один из тридцати тысяч нью-йоркских полицейских (кстати, именно статус полицейского делал его наименее вероятной жертвой). Бетти Хатука — юрист отдела по борьбе с неимущими, тоже одна из многих. Ее попытки вмешательства в дела жильцов никому ничем не грозили. Инэ Алмейда — домашняя хозяйка — только и могла что сердиться на беспорядки, которые царили в доме, и погибла, конечно, случайно.

Зато он, частный детектив Стенли Мудроу, был человеком, преследовавшим определенную цель. Было известно, он решил во что бы то ни стало найти убийц Сильвии Кауфман (а теперь Инэ Алмейды, Катерины Николис и четырнадцатилетнего продавца наркотиков Роя Джонсона по прозвищу Спица-в-Колесе). Он был тем человеком, который обработал Эла Розенкрантца, и, конечно, этот факт доведен до сведения его хозяев. Готовность Мудроу играть не по правилам, безусловно, тревожила преступников, ибо они лучше, чем кто-либо другой, знали преимущества, хотя и небольшие, которые давало пренебрежение законом.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность того, что братья Коан вообще ни за кем и не охотились. Может, они должны были проехать мимо дома и попалить из автоматов, чтобы в очередной раз предупредить жильцов — мол, надо бы собирать вещички, пока полицейские ищут стрелявших среди торговцев крэком. Однако благоразумие подсказывало, что себя, и только себя, Мудроу должен считать главным героем случившегося. Но и с Бетти нападение имело какую-то связь, он это тоже чувствовал. Рано или поздно Мудроу, естественно, попытается объяснить все категориями логики полицейского, которой пользовался в своих рассуждениях и сейчас. Но только не теперь. Сейчас он должен не забывать о погибших и готовиться к дальнейшим шагам.

Квартира Бетти была пуста. Никаких признаков того, что она приходила домой. Он позвонил в сто пятнадцатый участок, и следователь по имени Делни сказал Мудроу — все свидетели дали показания и ушли. Да, конечно, среди них были и Пол Данлеп, и юрист из отдела по работе с неимущими. Ее куда-то увезли. Кажется, в Бруклин. Как давно? Часа два назад.

Внезапно он испугался. Страх не имел под собой основы «полицейской логики» и даже «полицейской интуиции» — источника его гордости. Может быть, она просто разозлилась на него? Подумала, что он трус, и… Но об этом ему совсем не хотелось думать. Мудроу решил ехать к себе домой, вдруг она окажется там. Он вел машину так быстро, как мог, виляя между потоками транспорта. Когда Мудроу взлетел на четвертый этаж по ступенькам лестницы и увидел ее сидящей на полу спиной к двери, он замер, не в силах больше сдвинуться с места.

— Стенли, — сказала она, — сукин сын. Я думала, ты погиб! Куда ты делся? — Она вскочила и бросилась ему на шею. — Ты подонок, ты несчастный подонок! Как ты мог вот так просто взять и пропасть? — Она плакала от все еще не отпустившего ее страха и от счастья видеть его целым и невредимым. — Я хочу раздеться и залезть в постель! Ну пожалуйста, Стенли! Я давно только об этом и думаю! Я хочу забраться в постель, я хочу, чтобы ты мне сказал, что случилось.

Через десять минут, закрыв входную дверь, они уже, крепко прижавшись друг к другу под покрывалом, потягивали из стаканов бурбон. Они говорили обо всем, пытаясь уклониться от главной проблемы. Инэ Алмейда мертва, и Катерина Николис, и продавец наркотиков тоже. Дети не пострадали, хотя тяжело переживали увиденное. Их отец, Андрэ Алмейда, находился в состоянии шока, он то и дело говорил о мести и безудержно рыдал.

Син Мерфи передал приказ капитану Джорджу Серрано, начальнику сто пятнадцатого участка: все нелегально проживающие в доме должны быть арестованы за самовольный захват собственности. Вряд ли их осудят по такому обвинению, — но квартиры, где они обитают, должны быть классифицированы как место преступления и опечатаны. Они не могут быть вновь сданы в аренду без разрешения нью-йоркской полиции. Владелец (или его агент) должен быть найден и предупрежден о том, что если он не согласится сотрудничать с властями, то деятельность «Болт Реалти» подвергнется комплексному обследованию со стороны различных служб. Полицейские должны наблюдать за домом до тех пор, пока Серрано не удостоверится, что преступники не вернулись.

— Вот и все, — сказал Мудроу. — Подлецы проиграли, как, впрочем, и те, кто живет в «Джексон Армз».

— Цена только слишком высока, — сказала Бетти. Бурбон, от которого она обычно кашляла, теперь согревал, и как раз те места, где притаился страх. Она чувствовала, как одна задругой расслабляются мышцы.

— Цена есть цена, — сказал Мудроу. — С чего ты взяла, что она слишком высока?

— Погибло много невинных людей, Стенли. Подонки пытались убить и тебя. Только не притворяйся, что все не так. Я давно об этом думаю. Это единственное, что имело смысл. Если бы они хотели напугать жильцов, то явились бы в три часа дня, когда дети возвращаются из школы домой. Или в пять, когда люди приходят с работы.

— Ты права, — прервал ее Мудроу. Он был счастлив, что она разгадала эту шараду так же, как он. — Думаю, что им нужен был именно я. Тебя или Пола Данлепа тоже нельзя исключить, но все-таки, кажется, они охотились на меня.

— Потому что они боятся тебя?

— Может быть, и так.

— И попробуют снова?

Мудроу усмехнулся.

— Если сделают вывод из этого урока, то нет. Но в любом случае, предполагаю, что осталось не больше двух недель до того, как я на них выйду. Мне не особенно хочется попадать под обстрел еще раз.

Несколько минут они лежали спокойно, тесно прижавшись друг к другу. Мудроу обнимал плечи Бетти, слышал ее дыхание. Он думал, она уснула, и вздрогнул от неожиданности, когда Бетти спросила:

— А как все это случилось? Моя голова была прижата к твоей груди, и я ничего не видела. Скажи мне, как?

— Пол Данлеп…

— Я имею в виду тебя и меня, Стенли. Я имею в виду то, что сделал ты.

Мудроу сел в постели, спиной к ней. Не в его характере было говорить о том, чего он не мог понять сам. Но и промолчать нельзя, Бетти все равно поймет, что он лукавит, и испугался еще сильнее.

— Я хотел тебя защитить, — сказал он, — но сделал это по-дурацки. Надо было уложить на землю, а не обнимать. «Узи» может пробить дверь автомобиля, а не то что мою спину. Обняв, я подверг тебя еще большей опасности.

Бетти положила ему руку на плечо.

— Я вообще ни о чем не думал. Такое ощущение, что меня там не было. — Мудроу глубоко вздохнул. Он не хотел об этом говорить, но знал, лучше не позволять воспоминаниям снова обрести над собой власть. — Ты знаешь о Рите? — наконец спросил он.

Бетти почувствовала, как краснеет, и была рада, что Мудроу не видит ее лица. Однажды она целый день разговаривала с Розой Карилло о бывшей подруге Стенли — Рите Меленжик. Сплетничать за спиной Мудроу оказалось достаточно приятным занятием.

— Она была твоей любовницей, — только и сказала Бетти.

Мудроу не стал размышлять, откуда она узнала, хотя решил потом все же подумать над этой проблемой.

— Я просто с ума от нее сходил, — заявил он, перейдя на шепот. — Это было достаточно неожиданно, потому что в молодости у меня были разные приключения, но я никогда ничего подобного не испытывал. Мы жили вместе всего месяц и даже подумывали о том, чтобы пожениться. Я видел, как ее убили. Знаешь, сегодняшний день очень похож на тот. Они охотились не за Ритой. Она просто стояла на углу и ждала меня. Я шел по Шестой авеню и понятия не имел, что произойдет. Совсем как сегодня. Это очень странно, ведь за тридцать пять лет работы я постоянно попадал в опасные ситуации. Иногда их можно предсказать, например, когда идешь по темному коридору к квартире, где, как ты знаешь, хранится много контрабанды, и готовишь себя к бою. Но когда подобное случается с тем, кого любишь, и так неожиданно, это и воспринимается совершенно по-другому. Я помню тот день. Было здорово жарко, а я не очень хорошо переношу жару. Мы собирались походить по магазинам и сделать покупки. Во всех больших магазинах есть кондиционеры, и я только о них и думал. Риту я увидел примерно за полквартала. Она махала мне рукой, а потом пропала из виду. Сегодня, когда…

Голос Мудроу сорвался. Он походил на разговаривающую куклу, у которой закончился завод. Бетти готова была задать десятки вопросов, но все же решила ни о чем не спрашивать. Казалось, ее мысли передались Мудроу по руке, которой она сжимала его плечо.

— Знаешь, всегда хочется верить, что все минет и забудется, — опять заговорил Мудроу, голос его звучал спокойнее. — Иначе просто потеряешь контроль над собой. Сейчас тяжело, а потом пройдет, я всегда так думал. Но сегодня днем — не знаю, что со мной случилось. Я закрыл глаза и видел Шестую авеню, а слышал то, что происходило в Куинсе. Звуки были четкими и резкими. Только казалось, что они не подходят к тому фильму, который крутился в моей голове. Единственное, о чем я мог думать, как не выпустить тебя, из рук. — Он повернулся лицом к Бетти. — По-моему, с меня хватит подобных приключений.

В десять часов вечера позвонила Леонора Хиггинс. У Бетти и Мудроу к этому времени почти восстановилось душевное равновесие. Любовь в сочетании с бурбоном убила страх. Бетти хотелось спросить, как Мудроу собирается продолжить расследование и что станет делать, когда доберется до корней зла, но сознавала — ее роль скорее всего пока заканчивается. Инспектор Жерарди в ее присутствии позвонил Уильяму Хольтцу, представляющему компанию «Болт Реалти», и деликатно объяснил ему сложившуюся ситуацию. Он как бы вскользь упомянул о возможности объединенного расследования, которое будет проведено пожарной охраной, Агентством по сохранению и развитию недвижимости и нью-йоркской полицией. Жерарди объяснил, какие будут предприняты меры по отношению к незаконно проживающим жильцам, и Хольтц заверил, что компания примет в них участие. Хольтц даже предложил Жерарди список квартир, не сданных внаем.

— Как дела у Бетти? — спросила Леонора.

— Пока ничего, — ответил Мудроу. — Она возьмет другую трубку, если ты не возражаешь.

Женщины обменялись приветствиями, а затем Леонора перешла к делу.

— Наконец-то я добралась до компьютера штата. Притворилась, будто работаю в отделе финансов и просматриваю данные фирм, не сдавших налоговые декларации. Они меняют пароль каждые несколько недель, и узнать его достаточно сложно. Так вот, «Болт Реалти» оказалась собственностью компании в штате Делавэр, которая называется, хотите — верьте, хотите — нет, «Флет-Буш Реалти корпорейшн».

— Ты что, серьезно? — перебил ее Мудроу. — Другая корпорация? Вот как!

— Подожди минуточку, Стенли. Дальше — больше. Когда подается заявление на легализацию корпорации в штате Нью-Йорк, необходимо, чтобы кто-то подтвердил достоверность информации. Хотя этот человек необязательно владелец акций. Так вот, на «Болт Реалти» документы подавались президентом компании Симоном Чемберзом. У меня есть его адрес, но нет телефона. Может быть, запишешь?

Мудроу записал. Судя по всему, это в южной части Бруклина. Он уже пытался придумать, как побыстрее закончить разговор, не обидев Леонору, когда она ошарашила его еще одной новостью.

— Прими мои поздравления, я рада, что поджигатель нашелся, — сказала она так, будто все об этом должны были давно знать.

— О чем ты говоришь? — почти заорал Мудроу.

— Я думала, ты знаешь. Данлеп вчера вечером идентифицировал отпечаток и бегал по всему офису прокурора округа, спрашивая, можно ли под это получить ордер на арест. Сейчас полицейские ищут поджигателя.

— Ты-то как об этом узнала? — спросил Мудроу. Он чувствовал, как в нем закипал гнев. — Ты же в Манхэттене!.

— «Джексон Армз» сейчас — самая крупная новость! Ты что, не чувствуешь, что скоро в газетах появится заголовок: «Крэк приходит к белым людям». Звучит как «Человек, который кусает собаку».

Мудроу было не смешно.

— Они думают, это наркотики?

— Так я слышала. — Леонора замолчала. — У тебя другое мнение?

— У меня нет доказательств, — замялся Мудроу.

— Сделай одолжение, Стенли. Когда у тебя появятся доказательства, позвони мне. Теперь ты гражданское лицо, я должна знать, с чего начать, когда придется спасать твою задницу.

— Спокойной ночи, Леонора.

— Спокойной ночи, Стенли. Спокойной ночи, Бетти.