Публика начинала собираться.
Я оглядел зал. Ни Маши, ни Рушницкого не было. И странное дело, если не считать нашего милого доктора Реганы Мелконовны, никого из местных здесь тоже не было.
Может быть, все они уехали «отмечаться за холодильник ЗИЛ»?
Я вышел.
В радиусе ста шагов я прочесал парк. Ни Маши, ни Рушницкого не было.
Так долго?
Неужели?!.
Нет, это исключается.
Неожиданно я натолкнулся на щегольской спортивный автомобиль, стоявший в укромном месте за кустами. Бросалось в глаза, что иномарка прошла безвкусную реставрацию: отхромировано всё, что можно и нельзя было хромировать; авто выглядело немножечко самоваром. Аляповато и ярко, «по-цыгански», был раскрашен кузов.
— Каррешь! У-у-у…
Я обернулся и увидел Амата. Выпуклые, влажные глаза мальчика не замечали меня. Он весь, и телом, и взором, был повёрнут к машине.
Я отступил, оставил их наедине — мальчика и машину — и опять направился к клубу. Туда тянулись туристы. Гасбичадзе, говорили у нас, — это интересно. Значит, они придут сюда.