Войска сошлись в междуречье Буга и Непры. Будущее поле брани широко и ровно расстелилось перед ними. Справа от славян вдали виднелась небольшая роща дубов и вязов. Готы встали на более высокой части равнины, широко раскинув свой лагерь и запятнав степь стадами пригнанных с собою овец. Единственный поблизости источник воды – широкий неторопливый ручей, протекал за станом русов. И Бусу, и Словену было понятно, что стояние не будет долгим: и готам, и их скотине требовалось много живительной влаги. Но начинать первыми князья не спешили.

– Сила Германареха – в его тяжелой коннице, – здраво рассуждали они. – Она пойдет под уклон, мощь удара будет увеличена тяжестью набравших полную скорость коней. А потому нужно успеть любой ценой поставить на их пути надежные заслоны.

Ночью, на короткое время разделившей и укрывшей станы врагов, тысячи славян вышли в поле. Одни рубили древки копий, острагивали их и прочно втыкали в жирную землю, устремляя острия в сторону будущей атаки. Другие рыли заступами и мечами ямы, выбрасывая грунт в один вал. Третьи закапывали колья и натягивали меж ними на высоте колена ремни, арканы, вожжи. К утру длинная широкая полоса препятствий для лошадей была готова.

Едва солнце обозначило свое присутствие на востоке, громадные массы людей и коней пришли в движение. Готы выстроили две сплошные линии, русы и поляне растянули одну, за которой поставили три пятитысячных прямоугольника резервов.

Словен встал на правом краю войска, Златогор на левом. По общему согласию, Бус взял на себя центр.

Германарех действительно был умным полководцем! В этом вождям славян пришлось убедиться еще раз. Конного навала не последовало, вместо этого несколько тысяч легкой конницы неспешно двинулись вперед. Достигнув кольев и «спотыкача», часть всадников покинула седла и, прикрываясь большими щитами от густо полетевших стрел, принялась выдирать и рубить их. Словен, Бус и Златогор в немом бессилии наблюдали за их действиями. Двинуть своих ратных вперед означало самим доломать остатки. Поэтому было приказано лишь сблизиться с пешцами и еще сильнее метать стрелы.

Прошло полчаса. Оставив на предполье убитых и раненых, готы вернулись в свои порядки. Призывно затрубил басовитый рог короля, ему откликнулись несколько других. Забили барабаны, засвистели дудки, первая линия готов стронулась с места и покатилась под уклон, все больше и больше ускоряясь. Слитное «А-а-а-а-а!!» загремело над степью, возносясь к затянутому облаками небу.

– Стрелами бей, бей, бе-е-ей-й!! – во весь голос кричал Белояр. Он видел, как встречают конную атаку гунны, и желал лишь одного: выбить как можно больше лошадей! Завалить их телами подступы к линии русов! Сбить, погасить первый натиск, удержать строй, перевести бой в вязкую, плотную рубку, где все решать будут не длинные черные копья готов, а мечи и секиры!!

Падали кони, падали всадники. Черные стаи стрел летели в обе стороны, закрывая собою небо. Оставшиеся невыдернутыми колья не могли уже полностью остановить разъяренных животных в попонах-бронях, и многотонная живая масса дорвалась-таки до едва тронувшихся им навстречу славян.

Боевой клич пресекся, сменился разноголосьем ругани, команд, предсмертных криков. Все это покрывал лязг металла и дикое ржание лошадей. Какофония боя, привычная для уха опытного воя! Берсерки Бикки, отведавшие с утра настойки мухомора и впавшие в состояние священного боевого безумия, крушили все на своем пути. Страшные широкие боевые секиры, обагренные кровью и облепленные волосами с разрубленных голов, словно пушинки, летали в их руках. Один вид этих воев был ужасен, и русы невольно закрывали глаза, пятились назад, ломая линию строя и желая порою лишь одного: быть подальше от страшных слуг Чернобога!! Центр славян начал принимать опасную форму лука, все больше и больше прогибаясь назад и грозя вот-вот сломаться!

Бус видел все это. Бешеную ярость берсерков явно нужно было гасить не только ратной силой! Что делать, как быть? Словен держался, он даже сумел немного вспятить направленные на него тысячи конных. Сохранял строй и Златогор. Берсерки, проклятые берсерки!! Их немного, не более двух-трех сотен, но в драке лицом к лицу они были непобедимы… Лицом к лицу?! А если…

Бус стеганул своего красавца-коня и стрелой полетел к стоявшему в запасе полку северян. Их князь Всеслав, подняв стальное забрало шлема, тронулся навстречу.

– Веди своих вон туда! – крикнул Бус, указывая мечом место намечающегося разрыва боевой линии. – Как только встанешь, мы расступимся. Твоя задача: хоть на какое-то время остановить норманнов! Тогда мы выправим положение.

– Не сумуй, князь! – пробасил Всеслав. – С норманнами моим соколам навычно драться. Не впервой.

Он вернулся к северянам, какое-то время отдавал команды, указывая рукой вправо-влево. Все сплошь облаченные в кольчуги вои серебристо-черной массой двинулись вперед, устремляя перед собою блестящие острые жала копий.

Бус тем временем добрался до старого опытного Богумира, всеми силами пытавшегося остановить отход.

– Загибай людей влево!! – прокричал князь, преодолевая шум боя. – Загибай и стой, пусть норманны провалятся вперед. Всеслав их встретит, а мы будем бить в бок!!! Главное – удержи людей, не дай им побежать!!

Богумир тотчас понял замысел Белояра. Кивнул, втиснул коня в тесноту рядов, отдал очередную команду одному сотнику, второму. Спустя считаные минуты строй уподобился гнилой коже, начавшей расползаться. Берсерки торжествующе взвыли и рванулись вперед с удвоенной силой. Но тут их встретили копья и дружный град коротких сулиц северян.

Бусу и Богумиру удалось задержать не понимавших, что в действительности происходит, воинов. Теперь норманны и подавшиеся вслед за ними готы оказались в некоем подобии живого мешка. Стрелы летели в них с трех сторон, с трех сторон сыпались и удары мечей, кистеней, топоров. Берсерки уже не давили, они отбивались, пытаясь видеть врага лицом к лицу. Но славяне были почти везде!!

– Наша берет!!! – закричал во всю силу своих легких князь. – Навались, братья!!!

Бикки видел с возвышенности, как отчаянно бились и погибали его верные друзья, прошедшие с ярлом через не одно сражение. Он настоял, чтобы в центр были брошены новые тысячи, но их удар завяз в груде бездыханных тел и ярости воспрянувших духом русов. Германарех послал остатки второй линии вправо и влево, желая обойти славян и ударить по ним сзади. Но Златогор и Словен внимательно следили за сечей: готов встретили запасные полки правой и левой руки. Новые сотни тел падали на землю, новые потоки крови ручьями текли под уклон, не желая сразу уходить в сырую от недавних дождей землю…

Славяне уступали готам в вооружении, металлические доспехи были не более чем на одной трети вступивших в битву воев. Но они превосходили готов числом, и это не могло не сказаться в плотной мясорубке, когда порою короткий меч или кинжал был лучше копья и топора, когда бились почти в обнимку, и найти доступное для удара булатом место становилось проще простого. Центр русов смог вновь сомкнуться в прямую линию. На правом краю киевский князь заметно вспятил готов, угрожая охватом. Анты Златогора и присланные Дыхом Голунским будины удержали свое место. Жажда томила и готов, и славян, неимоверная усталость размягчала мышцы ратников и той, и другой стороны. Германарех не выдержал первым, его рог призывно зазвучал, призывая оставшихся в живых под стяг вождя. Славяне не преследовали готов, их силы также были на пределе. К ночи германцы отошли на несколько поприщ, достигнув столь желанной бегущей воды. Союзные князья остались «на костях».