Талбек, столица королевства Саран, королевский дворец, канун дня святого Патрика, крестителя Эрина [19] , лето Господне 5098 от сотворения мира

В Талбеке я уже бывал. Причем бывал не раз. Город как город, большой, хорошо укрепленный, но ни в какое сравнение не идет с Миклагардом, в коем мне посчастливилось пожить более года. В то время адрианопольский кесарь сильно нуждался в опытных воинах для защиты границ от набегов данов, свеев и булгар. Также кесаря нередко тревожили и гости из лесной Гардарики. Нас все, алчущие адрианопольского золота, звали варягами, а словены переиначивали на свой лад, «вороги», что сути не меняло.

Конечно, враги мы им, кто же еще, если не даем разграбить Миклагард, город могучий и прекрасный. Кесарь был человеком щедрым и расплачивался за нашу кровь червонным златом. Да и мы — скэлдинги, что на нашем древнем наречии значит «скитальцы» — чтим правду богов. Что можно получить у людей честным торгом или же службой, то не смей отнимать у ближнего своего. Жители Белостенного люди — хоть и с хитрецой, но наемникам платят щедро.

Долго нас адрианопольский кесарь уговаривал перейти в их веру и чтить Белого Бога. И сулил он каждому щедрые и дорогие подарки, коли окрестимся мы в его ортодоксии, то есть вере истинной, не то что у папы Вселенской Церкви, коий торгует прощением грехов и много чего не по правде творит. Но как мы ни уважали нашего нанимателя, как ни заманчивы были подарки щедрого государя, никто из скэлдингов не отступил от веры отцов. А иначе как может быть, коли мы, чтобы веру свою сохранить, Родину свою потеряли, дом отчий.

Много весен прошло с тех пор, как конунгом Норвегии стал Эрик сын Трюги, что прозывался Несчастливым. Когда он пытался захватить земли на Эрине, объединенное войско скоттов и эринских галатов дало ему решительный отпор. И не удалось Эрику сыну Трюги пограбить богатые эринские монастыри. Король Шотландии и Ирландии Уильям I, что сжег Лондон в отмщение за разорение своих земель Эдуардом II Английским, повел своих воинов на захватчиков. С десятью драккарами пришел Эрик воевать земли Эрина, а ушел на двух. В Вальхаллу пировать с Одином отправились храбрые воины сына Трюги. Так Эрик получил свое прозвище там, на землях Эрина.

Вернувшись домой, не успокоился на этом сын Трюги и призвал попов адрианопольских и крестил свою землю. Тех же, кто не хотел предать веру отцов своих, сын Трюги не щадил — будь то простолюдин или человек знатного рода.

Если узнавал, что на тризне по близким ел кто жертвенную конину, то предавал усадьбу и всех в ней огню и мечу. Много еще другого зла совершил сын Трюги, и многие звали его уже не Несчастливым, а Несущим Несчастье.

И тогда восстали многие знатные бонды супротив Эрика. И вся Норвегия разделилась на два лагеря. Брат шел на брата, отец на сына. И была битва при Стиклестаде. Послал тогда Белый Бог великое знамение крестившему древнюю землю Норвегии.

Опустил Эрик Несчастливый свой меч в самый разгар битвы и был изрублен на куски. Но — о чудо! — все, кто прикасался своими ранами к ранам на мертвом теле конунга, получали исцеление. И прирастали отрубленные руки и ноги. И многие из знатных бондов отреклись от веры предков и уверовали всей душой в Белого Бога. Эрика же похоронили близ Осло и насыпали высокий курган над его кораблем. Но куда отплыла душа конунга, в рай ли христиан, или Отец богов принял его в свою дружину, то неведомо никому.

Как стал конунгом после него Хамдир сын Трюги, что наследовал власть после смерти старшего брата, то многое забылось и простилось мятежным бондам. Но те, кто не хотел предавать веру отцов, ушли с родной земли. Взяли скарб, трэлей, жен своих и дружины. И вел изгнанников ярл из знатного рода — Гретил сын Орма, по прозвищу Храбрый Скальд.

В то время земли Исландии уже были заселены нашими соплеменниками, и решал там все альтинг. Крещение там приняли немногие. Большинство знатных бондов хранило веру отцов. Но сын Орма решил не вести своих людей в Исландию, так как все хорошие земли там уже были заняты, а воевать за них со своими соплеменниками не по правде богов.

Говорят, что Эрик, прозываемый Рыжим, плавал далеко и открыл новые земли. Первую из них он назвал Гринландией, хотя и тогда видно было, что землю ту постепенно сковывают льды. Не иначе, близко был вход в зловещий Йотунхейм. Земля, что Эрик назвал Винландом, страной, где произрастает сладкий виноград, из коего делают доброе вино, была не в пример теплее. Однако множество местных жителей нрава дикого и жестокого не давали жить и трудиться спокойно.

Посему Гретил решил вести своих людей к тем землям, коие некогда принадлежали ромеям, а потом народу вандов, что покорили местных ромеев и галатов, а воинственных басков и вовсе почти истребили. Правил вандами мужественный и справедливый муж по имени Ательред. И когда встретились Ательред и Гретил, о многом говорили те два достойных мужа. И порешили, что народ Гретила поселится на многочисленных островах, коие не иначе Ньерд своей щедрой и могучей рукой раскидал вокруг большой земли.

Заключили Ательред король вандов и Гретил сын Орма договор на вечные времена о том, что, коли враг придет, помогать будут друг другу войском, золотом и кораблями. Народ Гретила же будет со своих островов охранять земли вандов, а также брать пошлину со всех кораблей, что проходят близ островов и направляются в земли короля Ательреда, что уже тогда звали королевством Саран.

Да, то были славные времена. И сейчас у меня было время вспомнить о них, ибо ждали мы приема у нового государя вандов. А в числе немногих знатных ярлов — владетелей островов — был и я. Так мы сидели в чертогах короля, и слуги королевские обносили нас вином и пивом дабы скрасить нам ожидание. Человек же из свиты короля вандов вышел к нам и сказал, что король принимает послов из Адрианополя и просит нас обождать.

Что ж, дело сие важное, ибо по сию пору адрианопольский кесарь сохранил былое могущество и величие своей державы да значительно расширил земли, подчинив себе все племена и народы, живущие на землях, которые некогда принадлежали, как сказывают, могущественному конунгу йехуди Соломону, а также собирался подчинить те земли, где стоят великие треугольные гробницы конунгов великой реки Нил. Что и говорить, величайшим могуществом обладает Адрианополь, и такие союзники новому королю Сарана были бы отнюдь не лишними.

Однако ожидание наше длилось недолго, и нас пригласили в тронный зал. Многое я слышал о новом короле Сарана. Мимо наших островов проходят все торговые пути, и купцы много и охотно рассказывали о короле. Говорят, что явился он с великими знамениями. И потомок верного слуги прежнего короля, слышавшего его последнее слово, по только ему известным приметам признал его.

Народ же и вовсе души не чает в новом правителе, ибо много доброго он уже сделал для державы своей. В первую очередь расправился он с предателями своей державы, кои замышляли продать ее мэнгерцам. Во вторую очередь принял он клятвы верности от владетелей всех земель, что некогда были единым королевством. И как говорят, многое стало в Саране как было в благословенные времена прежнего великого владыки.

Тронный зал, конечно же, уступал в великолепии залу владыки Белостенного Адрианополя. Однако и здесь было на что посмотреть. Гобелены с севера, стены и пол облицованы мраморными плитами, слагающимися в причудливый рисунок. Величественен был и трон, на котором восседал «владыка цветущего юга», как уже успели прозвать короля Сарана. Государь был облачен в простую одежду: в черные штаны, заправленные в высокие сапоги и в длинную черную тунику, отороченную по бокам красным. Красное и черное — цвета Сарана. Красное — виноградный сок, кровь, пламя. Черное — плодородная земля юга, ночное небо, море во время шторма.

Король улыбался, но по древнему обычаю на его коленях лежал меч — символ справедливого и скорого правосудия. Король улыбался, но взгляд его был устремлен не на нас, а куда-то вдаль, в необозримую южную даль, где горы сливаются с лесами, полями, морем и виноградниками. Со своего трона он будто бы обозревал все свое королевство, как Отец богов Один обозревает со своего трона на Иггдрасиле все земли Мидгарда.

Длинные черные волосы скреплял серебряный обруч — древний символ власти саранских правителей, который так долго ждал своего часа. Король улыбался и ждал, когда мы начнем свои речи. И тогда наш конунг всех островов скэлдингов Магни II Справедливый обратился к королю с учтивыми и мудрыми словами. Он говорил о древней клятве, которую скэлдинги чтут, о выгодных торговых путях и об охране от морского разбойного люда, от свеев, данов и словен, что нередко грабят купцов. Король одобрительно кивал. А Магни смотрел не на короля, а на его меч. Ибо мы, скэлдинги, прежде чтим в правителе храброго воина, подобно тому, как Один, Отец богов, прежде всего водитель воинов, а потом уже мудрец и величайший из скальдов. Меч важнее звонкой монеты.

Когда же речь зашла о нашем северном соседе Мэнгере, об авиньском престоле папы, лицо короля помрачнело. Лицо Магни тоже сделалось суровым, и я увидел, как белеют костяшки его пальцев, сжимающих эфес меча. И тогда король совершил то, чего не ждал никто из нас. Он встал со своего трона. И положил меч поперек него, будто оставляя его стражем в свое отсутствие. Король подошел к Магни и обнял его. Как некогда, говорят, обнялись наш первый конунг всех остров и первый король королевства вандов. И лицо Магни из удивленного стало радостным, потому что объятия короля крепки, как объятия настоящего воина. И сложен король как воин и видно, что меч не лежит лишь поперек колен его.

После объятий король сказал о том, что свое королевство он называет «королевством свободных». Здесь нет трэлей, но есть люди, что стоят выше и ниже по праву своей крови. В этом королевстве каждый волен верить в то, что считает истинным, и так справлять обряды, как считает нужным. Ибо отнимая у человека его веру, отнимают и свободу его. И посему никогда он не будет покушаться на веру скэлдингов. Потому что вера отцов священна. И кто чтит ее, чтит и самого себя. Поистине мудрые слова говорил король, и казалось мне, что рожден он у нас на островах, а не здесь на юге. И во взгляде его зеленых очей плескалось бескрайнее море.

Мэнгер хочет отнять самое дорогое, что у нас есть, наше право самим выбирать свою веру. Он отнял ее уже у многих других народов. Но авиньский папа хитер и коварен, ибо вместе с верой он хочет забрать и власть в землях юга, коию люди сами добровольно доверили королю. И не будет спокоен Мэнгер и пока не крестит скэлдингов, ибо хочет авиньский престол, чтобы все были одинаково унижены и распростерты ниц перед Вселенской Церковью. Папа уже сейчас говорит, что король Сарана суть слуга Темного, но слова его пусты, ибо он, владыка юга, сделал для своего народа многое и сделает еще больше. Но зло не способно нести благо, но только зло лишь. Может, весь секрет папы в том, что он сам слуга Темного, но дабы не прознали то, он короля Сарана объявляет слугой зла. Мудрые слова.

Магни говорил в ответ о том, что ради сохранения веры, а значит, свободы своей, скэлдинги некогда потеряли свою Родину, где когда-то боги сотворили их, как гласят предания. Ради веры ушли скэлдинги в земли иные и осваивали пустынные острова, строили пристани и укрепления и терпели большую нужду, пока не окрепли. Но всегда знали они, что есть надежный сосед на большой земле, коий уважает свободу и меч превыше всего. И рады скэлдинги, что воин сменил на троне торгаша. На что король, усмехаясь, заметил, что торгаш в низкой трусости своей даже боялся сесть на престол, но сидел как холоп на ступенях. Магни засмеялся удачной шутке. Мы, прочие люди Магни, тоже заулыбались, и я заметил, что король смотрит на меня, вернее, на два моих меча.

— Как твое имя и какой ты носишь титул? — спросил меня король.

— Я Рагнар Олафсон, по прозвищу Два Меча, ярл острова Бьерн, водитель правой руки войска конунга.

— Ты и вправду умеешь сражаться сразу двумя мечами?

— Боги дали мне такое умение, — ответил. — Я же развил его в себе в совершенстве.

— У тебя будет возможность показать его нашим врагам, когда они придут на юг, а случится это, как я провижу, скоро.

Сказав это, король пристально посмотрел мне в глаза, и тут со мной случилось то, чего не случалось в нашем роду вот уже три поколения. Ведь не зря остров наш называется Бьерн. Наш основатель рода Харольд Бьернсон первым получил от богов великий дар: в час нужды входит великий предок медведь в тело воина и получает воин силу медведя и ярость его, тело его делается будто каменным и не чувствует ран от стрел и мечей. Несведущие иноплеменники болтают, будто для того, чтобы дух зверя вошел в воина, пьем мы отвар из дурманящих трав или ядовитых грибов. Но все ложь это. Ибо только по воле богов может впасть воин в божественное безумие, и не только сила дается ему тогда, но и мудрость древнего зверя, и говорит он речи, не всегда понятные другим, сам же мало что помнит после.

Первое, что я почувствовал, — это качающуюся подо мной палубу. Запах соли, брызги, пение волн и лица моих соплеменников надо мной. Не встревоженные, нет, но будто узревшие богов были они. Магни сказал, что вошел в меня прапредок рода, едва мой взгляд и взгляд конунга Сарана встретились. И ревел я будто медведь, и держали меня четверо людей, ибо сила во мне была великая. А потом упал я, и прежде чем пена появилась на губах моих, будто чужим голосом прозвучали слова на древнем наречии, на котором сейчас слагают висы мудрые скальды.

Никто дословно не мог запомнить слова те, но настолько они были мудры и проникновенны, что когда Магни перевел их на язык юга, лицо короля стало сурово и торжественно. Фенриром, древним Великим Волком, что в конце времен поглотит солнце, назвал я короля. И так достоверно говорилось об этом древним языком, что поняли все: телом моим воистину овладел прапредок, чтобы говорить с королем вандов.

Король же сказал, что сие есть доброе знамение. Ибо он и есть тот грозный волк, что разгонит стадо северных трусливых овец, и перекусит глотки всем авиньским и мэнгерским собакам. И в знак великого этого знамения, что явил потомок древнего рода и древней крови, отныне на гербе Сарана будет изображена оскаленная волчья морда, которая будет грозить врагам, а народу островов напоминать о том, что чтит король Сарана древние заветы и чтит веру предков народ скэлдингов.

Вместе мы победим многих врагов, когда в дружине будут биться бок о бок воин, в чьем теле дух великого прапредка медведя, и король, в коем живет дух древнего волка.

Услышав речи, что говорил мне конунг наш, я оперся на локти, чтобы встать, ибо негоже воину лежать, когда он не ранен, а повелитель его стоит над ним. Но конунг велел отдыхать, ибо божественное откровение отнимает много сил. Потом же приказал наполнить рог пивом, дабы исконный напиток наш помог мне побыстрее вернуть силы. Я лежал на палубе драккара и смотрел в синее небо. И в вышине я заметил птицу, что развернула свои огромные белые крылья и парила так. И подумалось мне тогда, что как эта птица свободно парит в небе, так и вольно живется нашему народу, нашим обычаям, нашей вере. И да хранят боги нашего конунга Магни II Справедливого и короля Сарана Ательреда II Великого Волка.

Из книги Альберто д'Лумаро «Сны о Саране»

…Вот поэтому скэлдингам и удалось сохранить до наших дней свою социально-культурную уникальность. Что же касается их традиционной этнической религии, то за века она успела пройти ряд существенных трансформаций, которые прошли не без влияния арианства.

Но вернемся ко временам Ательреда II. Фактически до Большого посольства, как оно было названо в скэлдингских сагах и саранских хрониках, ни о каком военном союзе не могло быть и речи. Положительный нейтралитет, который сохранялся при последнем наместнике, был выгоден обеим сторонам, но в случае войны конунг скэлдингов вряд ли послал бы свою дружину на помощь.

В истории Большого посольства остается много неясного. Всем известная сага «Посольство к Фенриру» пронизана религиозным мистицизмом традиционной религии скэлдингов. Но характерно, что Фенрир, древний Волк скандинавской мифологии, относился к пантеону темных божественных сущностей, и поэтому нам остается только гадать, почему эта идентификация возможного будущего союзника как темного божества разрушения сыграла такую положительную роль. Впрочем, в силу отрывочности и разрозненности дошедших до нас мифов, записанных впервые Бьрни Сноурсоном лишь спустя триста лет после Большого посольства, возможное решение головоломки с королем и Фенриром навсегда скрыто от нас.

Но, конечно, всего этого мистического наслоения, возможно, даже более позднего, чем времена правления Ательреда II, могло бы и не быть, если бы в посольстве не участвовал будущий конунг Рагнар Два Меча, пожалуй, один из самых значимых правителей скэлдингов.

Судя по хроникам Ансельма из Талбека, которые ни в коей мере не противоречат ни саге «Посольство к Фенриру», ни тем более «Как Рагнар стал конунгом», конунг страдал редкой формой эпилепсии, передающейся по наследству. При этом самому приступу, по всей видимости, предшествовал резкий выброс в кровь огромной дозы адреналина и гормонов, что многократно увеличивало физическую силу и частично блокировало некоторые нервные узлы. Людей, страдавших этим заболеванием, в Северной Европе и на островах скэлдингов называли берсерками, или воплощением первопредка медведя (реже волка). Берсерки были явным пережитком архаичного родового тотемизма, который вполне уживался и с более поздней языческой системой верований.

В литературе укрепилось мнение, что войти в состояние берсерка мог любой воин, приняв наркотический отвар из ядовитых грибов. Однако современная медицина все-таки склонна четко различать симптомы наркотического отравления и симптомы редко встречающейся и по сей день не только у северных народов разновидности эпилепсии. Однако ошибки в художественной литературе, пожалуй, навсегда сохранили за северными народами славу поедателей мухоморов.

Но все-таки вернемся к теме Большого посольства и попробуем разобраться, каким образом королю, или же тем, кто стоял за его троном, удалось убедить скэлдингов не только участвовать в обороне Сарана, но и заполучить их в качестве союзников в агрессивно-наступательной войне против Мэнгера.