Бротемериус, посвящённый круга света, а ныне личный заключённый Сына Неба, поёжился. Его содержали где-то в нижних ярусах под храмом Неба. Здесь было холодно и очень сыро. Сама камера, в которой он сидел, была очень маленькой: три шага в длину и три в ширину. Этих самых шагов посвящённый проделал уже великое множество. В камере не было ничего. Каменный пол, каменные стены. И дыра для отправления естественных надобностей. В своих домах посвящённые привыкли к роскоши и всевозможным удобствам. Хотя это было не самым ужасным лишением.
Ужасней всего была тишина. Абсолютная тишина. Бротемериус не только не мог слышать звуков из коридора, даже собственные шаги, как бы громко он ни старался стучать сапогами о каменный пол, не были слышны. Конечно же, и произнесённые вслух слова тоже отзывались пустотой. Посвящённый был бы даже рад звуку падающей капли или окрикам стражи. Но и этого он был лишён. Кроме неестественной для человека тишины, была и тишина посвящённого. Светлый не мог дотянуться ни до своих друзей, ни тем более до соратников, находившихся за много поприщ от Терика. Не было никакой возможности предупредить о произошедшей в столице измене.
Безусловно, в неестественной тишине и резкой утрате способностей были виноваты ренегаты. Вот их-то он чувствовал очень чётко. Пожалуй, это была единственная способность посвящённого, которая не была ими отнята. Но от этого легче не было. Он был под колпаком, помощи ждать неоткуда.
Его не пытали, если не считать этой выматывающей неестественной тишины. Он просто был похож на рыбу, выброшенную на берег. Да, к тому, чтобы он перешёл на сторону Неба, подошли основательно. Иногда даже у него проскальзывала предательская мысль: а может быть, всё-таки уступить? Все равно никакого воздаяния не будет. У всех один конец. И у Сына Неба, и у посвящённого круга света Бротемериуса. Все попадём на Небо.
Да, став на путь служения Небу, можно было увеличить свои годы на земле, получить возможности, о которых ты даже никогда и не задумывался. И казалось бы, за это не надо было платить. Только сказать: «Я присягаю Небу» — и все. Все просто. Гибельно просто. Но, лишь прожив жизнь, как завещали ушедшие бессмертные, можно было надеяться на спасение. Хотя оно недостижимо и нереально. Но надежда есть. Вернее, была.
Бротемериус вспомнил последний допрос. На него обрушился шквал звуков, ощущений, но в то же время ренегаты продолжали сдерживать его Силу. Сын Неба в который раз сказал, что двое его друзей давно уже присягнули Небу. Ха! Если бы это было действительно так, то им дали бы возможность увидеться. Но поскольку встречу им не устраивали, то его друзья скорее всего также упорствуют. И поэтому светлый улыбался и спокойно смотрел в глаза Сыну Неба. Он односложно отвечал на его вопросы, и ему было все равно.
Однако Сын Неба сделал еле заметный знак, и один из его слуг куда-то удалился. Затем он вернулся и молча развернул прямо на столе у Сына Неба полотняный свёрток.
— Узнаешь? — спросил Сын Неба.
Светлый присмотрелся к разложенным на столе вещам. Среди них был покрытый копотью меч и обломки музыкального инструмента, тоже побывавшего в огне. Лишь мгновение нужно было Бротемериусу, чтобы все понять. Броситься на Сына Неба он не мог, его держала Сила ренегатов, поэтому он лишь вздохнул и сказал:
— Вы его всё-таки убили.
— Не мы. Слуги Неба как раз пытались отбить его у разбойников, которые называют себя Людьми Леса. Многие, в том числе один из вернейших моих слуг, погибли, защищая певца. Но силы были неравны.
— Врёшь!
— Пусть Небо будет мне свидетелем! — воздел руки вверх Сын Неба. — Так оно и было. Хочешь, я попрошу ренегатов ослабить твои путы? Ты, конечно же, не сможешь прочитать мои мысли. Но узнать, лгу я или нет, тебе под силу.
— Допустим, я поверю тебе. И что?
— Небо покарало певца. Любой восставший против абсолютной Силы рано или поздно проигрывает. Небо контролирует наш мир, за ним могущество и власть. Наконец, за Небом люди. Все простые люди верят в Небо и только в него одно. А ваши боги ушли. Ты же светлый. Подумай, скольких людей ты мог бы излечить Силой Неба. Скольким помочь.
— «Вставшему на первую ступень лестницы в Небо должно думать только о себе и своём спасении. Никакие мирские дела, ни родичи, ни друзья не должны волновать его. Он должен неустанно молиться Небу и ждать момент, когда оно призовёт его к себе», — процитировал Бротемериус.
— Ты хорошо знаешь «Дорогу в поднебесье» нашего великого Ранде, первого Сына Неба.
— Я обязан хорошо знать своего врага, — улыбнулся Бротемериус. — Слуги Неба думают лишь о власти и о себе. Им нет дела до низших.
— Ты заблуждаешься, — улыбнулся Сын Неба. — Низшие — наша паства. О ней надо думать.
— Только как лучше ей задурманить голову.
— Любая вера преподносится пастве так, как он сможет её понять. Вот и все. А понимания у них… — Сын Неба постучал себя по голове.
Этот нелепый жест почему-то развеселил светлого, и он улыбнулся.
— А разве посвящённые не считают себя особенными, избранными богами из числа обычных людей? спросил Сын Неба.
— Поэтому мы и проиграли.
— Видишь! Тебе не за что цепляться, не на что надеяться. Не бывает восставших против Неба. Их просто не может быть. Даже если твой певец что-то мог, знал и умел. Если его каким-то образом послали в наш мир ушедшие боги, то теперь он поёт песни на Небе. Я не буду больше тебя уговаривать. Ты разумный человек, Бротемериус, и в следующий раз ты сам скажешь мне «да».
И всё-таки, несмотря на то что последняя надежда была потеряна, несмотря на то что его коллеги предали свои ордена и школы, Бротемериус решил не сдаваться. Он уже ни на что не надеялся и знал, что конец его будет неутешителен: он просто рано или поздно сойдёт с ума от этой тишины. Тишина. Что в этом может быть страшного? Об этом может сказать только тот, кто это пережил.
Ничего не осталось. Но всё-таки. Он присягал на верность бессмертным. И эту клятву не в силах был у него отнять никто. Только он сам мог её забрать обратно. Пусть бессмертные по каким-то неведомым причинам ушли из их мира. Но, может быть, они когда-нибудь вернутся. «Бессмертные… Во имя завета людей с вами помогите мне…» Бротемериус почувствовал, как погружается в чуткий, но всё-таки сон. А во сне есть звуки, есть его Сила. Пусть это и сон.
Яркий, непривычно яркий свет ослепил его. Свет исходил из узких, похожих на бойницы окон. Хотя окна и были маленькими, но светлому показалось, что снаружи пожар. Даже днём не бывает такого яркого света.
— Это солнечный свет! — сказал голос у него за спиной.
— Что? — переспросил Бротемериус.
— Сол-неч-ный, — по слогам повторил все тот же голос. — Ты в окно погляди! — предложили посвящённому.
Бротемериус подошёл к окну и, при щурив глаза, посмотрел наружу. Обычная картина: лес, озеро. Только вот небо ярко-синего цвета, а на нём полыхает огонь. Бротемериус рассмеялся. Это же сон. Он сейчас в заточении, а это всего лишь игра его измученного разума.
— Да, ты сейчас не находишься в башне, но то, что ты видишь, существует на самом деле.
— Кто ты? — Как ни старался Бротемериус, он не мог увидеть своего собеседника. Он всё время находился на самом краю зрения. Лишь очертания мощной человеческой фигуры да грива пепельных волос — вот и все, что он мог увидеть.
«Так иногда бывает во сне. Смотришь на кого-то и не можешь увидеть», — подумал светлый.
— Кто я? — между тем ответил его неуловимый для взгляда собеседник. — Я один из тех, кому ты давал клятву. Я бессмертный, Фигура Света. Моё имя Одэнер.
— Ты услышал мой зов из другого мира?
— Из этого. Я в вашем мире, светлый Бротемериус.
— Тогда почему ты не борешься с Небом?
— А как, по-твоему, должна выглядеть борьба?
«Действительно», — подумал Бротемериус.
— Я и так делаю все, чтобы Бездна, благодаря которой в этот мир пришло Небо, окончательно не поглотила этот мир.
— А надежда? Надежда у нашего мира есть?
— Ты мне нравишься, посвящённый. Ты сидишь в узилище и спрашиваешь о судьбе мира. — Бессмертный рассмеялся, но абсолютно беззлобно.
— Но всё-таки?
— Надежда на победу всегда есть. В надежде мы живы. Разве не этому вас учили бессмертные?
— Знания искажаются под гнётом времени. Многое меняется. Увы, мы уже не те, кем были первые ученики бессмертных.
— Но вы остались верными клятве.
— Вы?
— Да, двое твоих друзей тоже не изменили клятве. Слуга тени Иеронимус и слуга знания Тириариус. В прежние времена вы с Иеронимусом стояли бы по разные стороны, посередине Тириариус, как слуга судей, Фигур Знания Великой Игры. Но мир, как ты правильно заметил, меняется. Теперь у вас есть общий враг — Небо. Светлые и тёмные стоят за порядок, но видят этот порядок по-разному. Небо же порождение Бездны, первозданного хаоса, из которого Творец Великой Игры и создал миры. Игра в этом мире остановилась, наша общая задача вернуть Игру в этот мир.
— И тогда мы с Иеронимусом сделаемся врагами?
— Иногда дружба бывает сильнее, чем принадлежность к какой-нибудь Силе. Но твой друг умеет любить, он непреклонен и неподкупен. Из него мог бы получиться хороший слуга Света.
— Ты можешь нам помочь?
— Как ты это себе представляешь? Огромный могущественный бог верхом на крылатом чудовище врывается в Терик, раскидывает, словно ветер, врагов и спасает друзей. Так?
— Не знаю, но ты бы не стал откликаться на мою, пусть и бессознательную, просьбу о помощи, если бы не мог нам чем-нибудь помочь.
— Не стал бы. Я даже скажу больше, пусть эти слова и могут расстроить или даже рассердить тебя. Я мог бы помочь вам и раньше, и вы бы избежали многих лишений. Но я испытывал вас. Для исполнения моего замысла мне нужны Верные. Верные среди посвящённых, что когда-то заключили завет с бессмертными.
— Это справедливо. Я бы тоже не стал помогать потенциальным предателям. Но всё-таки ты чем-то можешь помочь?
— Башню, где ныне пребывает твоя душа, я сейчас не могу покинуть. Но вы нужны мне. Нужны все трое в этой башне. Поэтому я помогу вам выбраться из заточения. Моей Силы хватит, чтобы передать вам это.
Одэнер положил что-то на стол, стоящий посередине комнаты, и отошёл.
— Что это?
— Ты когда-нибудь слышал о накопителях Силы?
— Это же почти легенда. У нас на всех светлых посвящённых он один, да и то полностью разряженный. Всю его Силу исчерпали, как говорят, ещё в самом начале небесной эпохи.
— Накопители были созданы бессмертными. И заряжали они их своей Силой, данной Творцом. Здесь три накопителя, специально предназначенные для светлого, тёмного и посвящённого знанию. Каждый из них заряжён полностью. Но в мире под Небом Сила расходуется по-другому. Очень много её тратится на противодействие Небу. Я настроил накопители, таким образом, чтобы они помогли вам перенестись сюда, ко мне. Будьте с ними осторожны, не расходуйте их Силу понапрасну, иначе не сможете до меня добраться. А других накопителей у меня больше нет. Это ваш единственный шанс. Бери накопители. Я вас жду в башне.
«Какой странный сон, — подумал Бротемериус. Или всё-таки не сон?»
Бротемериус подошёл к столу и взял в руки накопители. Несмотря на огромную мощь, заложенную в них бессмертными, накопители были маленькими камнями на цепочках и все три умещались на ладони. Едва светлый взял их в руки, как окружающая обстановка начала таять.
Он очнулся в своей камере, и его снова оглушила тишина.
«Ничего не скажешь, — странный сон», — подумал Бротемериус, но тут же ощутил, что в зажатом кулаке правой руки у него что-то было. Он мгновенно разжал ладонь и тут же понял, что случившееся с ним не было сном. Его душа действительно общалась с бессмертным, который смог каким-то непостижимым образом передать ему накопители. Светлый улыбнулся.
Внешне все три накопителя не представляли собой ничего особенного. Обычные украшения. Камни белого, чёрного и серого цветов в серебряной оправе. Для удобства ношения к каждому камню была приделана цепочка. Но посвящённый знал, что стоит надеть эту цепочку на шею, как ты тут же обретёшь огромное могущество. Чёрный и серый камни предназначались для его друзей. А белый камень был его. Бротемериус колебался. Дары бессмертных опасны. Но он заключил с ними завет, дал клятву. К тому же накопители были созданы специально для посвящённых. Даже сами бессмертные могли лишь зарядить их, но не могли ими пользоваться. Эта вещь по праву должна при надлежать тем, кто остался верен бессмертным.
Первое, что почувствовал Бротемериус, как только надел цепочку на шею, — к нему вернулся слух. Он услышал, как где-то за стеной капает вода, услышал шаги за дверью. Но это было только начало. Он чувствовал себя, словно усталый, изнывающий от жажды путник, обнаруживший колодец с водой. А рядом с этим колодцем было ведро. Оставалось лишь зачерпнуть воду и напиться. Сила казалась настолько огромной, что в первые минуты у светлого даже закружилась голова. Но в месте с Силой пришло и понимание того, как ей воспользоваться. Безусловно, без тех знаний, которые он получил за долгие годы обучения, даже накопитель ему бы не помог. Но он чувствовал себя ювелиром, которому дали на огранку прекраснейший самоцвет. Сила билась внутри посвящённого, но это была Сила контролируемая, такая близкая и родная Сила света.
Бротемериус решил действовать тут же. Он подошёл к двери, сделал едва заметное движение рукой и услышал, как лязгнул снаружи железный засов. Ему было по силам просто разнести двери в клочья. Но он решил действовать осторожно. К тому же он не забывал о словах бессмертного, говорившего о том, что Сила, заключённая в накопителях, не беспредельна.
Выйдя из камеры, Бротемериус нос к носу столкнулся со Слугой Неба, который прибежал на шум. С прислужником Неба пришлось повозиться. Он попытался оказать сопротивление. Но не физическое. Сторожить посвящённых были приставлены далеко не рядовые Слуги Неба. Некоторое усилие, несколько едва уловимых жестов руками, и Слуга Неба сидел на полу, обездвиженный Силой. Возможность говорить Бротемериус ему оставил, но изъясняться Слуга Неба мог только шёпотом. Вопросов хотелось задать очень много. Но светлый спросил только о главном. Его интересовало, много ли Слуг Неба и ренегатов охраняют тюрьму и где держат его друзей.
Получив всю необходимую информацию, Бротемериус резко сжал кулак и тут же разжал. Послышался хруст ломаемых позвонков, и Слуга Неба упал замертво. Если бы на его месте был обычный стражник, пусть даже из королевской гвардии, то Бротемериус его пощадил бы. Но Слуги Неба, по его мнению, пощады не заслуживали. Им самое место было на Небе.
Не успел Бротемериус сделать и нескольких шагов, как увидел в конце коридора троих ренегатов. Хотя светлый и старался действовать как можно тише, он прекрасно понимал, что ренегаты не могли не почувствовать неожиданное появление такого могущественного источника Силы, каким были накопители. Тем более, что один из них был активирован.
Ренегаты ударили без предупреждения, сделали это чётко и слаженно. Если бы не накопитель, то Бротемериуса от такого удара отбросило бы в другой конец коридора, и парой переломов он бы точно не отделался.
Но накопитель был отличным оружием не только нападения, но и зашиты. Он полностью поглотил удар врагов. И только пронёсшийся по коридору ледяной ветер был отголоском ударной мощи ренегатов. Ответный выпад светлого не заставил себя ждать. Поток Силы, по мощи равный десятку кузнечных молотов, обрушился на ренегатов. Удар был настолько быстр, что они даже не успели издать предсмертных криков.
От ренегатов не осталось практически ничего. Коридор был красным, словно неизвестный маляр пожелал разукрасить это мрачное место. На полу лежали куски мяса вперемешку с переломанными, словно побывавшими в жерновах, костями. На тела людей это совсем не было похоже. Бротемериус шёл дальше.
Подземелья под храмом Неба были обширными. Его друзей держали довольно далеко от того места, где была его камера. Попадавшихся навстречу Слуг Неба и ренегатов посвящённый давил, словно мух. Не заблудиться в подземном лабиринте ему помогала Сила. С помощью неё Бротемериус чувствовал своих друзей и шёл самым коротким путём. Проходя многочисленные камеры, светлый думал о том, сколько же людей погибло здесь без надежды на спасение. Ужас безнадёжности он ощутил на себе и знал, как это на самом деле страшно. Светлый решил открывать все камеры подряд. Он так и сделал в одном из коридоров. Большинство из камер были пусты, а выпущенным наружу, заросшим с ног до головы, истощавшим и обезумевшим людям он вряд ли мог чем-то помочь. Это были лишь тени людей.
Поэтому, стараясь больше не отвлекаться, он шёл к своим друзьям. Времени было мало, наверняка о появлении загадочной и могущественной Силы уже знали в городе, и к храму Неба спешным порядком стяги вались все возможные силы.
Самое страшное, чего боялся Бротемериус, не подтвердилось. Ища друзей, он всерьёз опасался, что их могут просто убить. Но, к счастью, о заключённых забыли, вначале стараясь нейтрализовать неведомую Силу, а потом просто спасаясь бегством.
Оба посвящённых выглядели измученными и весьма удивлёнными нежданной встречей с другом. Поведав вкратце историю обретения могущественных накопителей, Бротемериус тут же заставил посвящённых тени и знания надеть их.
— Словно тень самого противника Творца в Великой Игре легла мне на плечи, — закрыв глаза и чувствуя, как в него вливается Сила из накопителя, прошептал Иеронимус. — А мне Сын Неба твердил, что ты, мол, давно им продался. Только я не верил во всё это. Тенью клянусь, ни на вот сколько. — Иеронимус продемонстрировал ноготь на мизинце левой руки. — И Тильво, нашего певца, они убили, твари небесные.
— Нам нужно поскорее перемещаться, — казалось, что Тириариус относится к произошедшему спокойнее всех.
— Переместиться мы всегда успеем, — злорадно улыбаясь, сказал Иеронимус. — Сначала нам стоит поквитаться с ренегатами и Слугами Неба, а затем кое-что останется для наших бывших коллег. Идёмте, друзья! Разворошим муравейник под названием Терик!
— Сила накопителей не безгранична. Бессмертный предупреждал, чтобы мы берегли её для перемещения, — стал урезонивать его серый.
— Ну хотя бы убьём Сына Неба. Вдруг он не успел покинуть свою резиденцию. Или оказался слишком глуп и самоуверен и из принципа не сделал этого, — продолжал упорствовать Иеронимус.
— Давайте быстро поднимемся в покои Сына Неба и оттуда сразу же переместимся, — предложил Бротемериус.
— Это неразумно, — проворчал Тириариус, но подчинился мнению большинства.
Сына Неба в его покоях не оказалось. Вообще в жилой части храма не было ни единой души. В кабинете Сына Неба всё выглядело так, будто глава всех верующих в Небо лишь совсем недавно отлучился. На столе были разложены бумаги. Там же стоял кувшин с молоком и так и не допитая Сыном Неба кружка.
— Убежал! — возмущённо шипел Иеронимус. Скрылся!
— Идите скорее сюда! — сказал Тириариус, стоящий у окна.
Такого количества ренегатов и Слуг Неба посвящённые не видели никогда. Здесь были все, кого смогли найти в Терике. От седых старцев до совсем ещё мальчишек.
— Объединяются! — прошептал посвящённый знания.
— Что? — переспросил Бротемериус.
— Они делают самое разумное в этом случае. Они отдают все свои силы самому сильному и опытному, чтобы он нанёс удар. Причём свои силы соединяют вместе не только ренегаты, но и Слуги Неба.
— Надо уходить. И как можно… — Бротемериус не успел договорить.
Волна враждебной Силы захлестнула всех троих. Но накопители выдержали удар, хотя у посвящённых и кружилась голова. А у самого молодого из троих, Иеронимуса, пошла носом кровь.
— А ты говорил, что город на уши поставим! — усмехнулся Тириариус.
— Уходить надо! Мы так долго не выдержим, — озабоченно пробормотал Бротемериус.
— Как, Небо меня побери, к этому бессмертному переместиться? Ты знаешь, Бротемериус?
— Кажется, да! — ответил светлый. — Вот что, коллеги. Возьмите меня за руки и будьте готовы потратить всю Силу накопителей.
Через несколько мгновений в кабинете Сына Неба уже никого не было. А удивлённые ренегаты и Слуги Неба терялись в догадках и строили различные гипотезы о происшедшем. Сын Неба, не пожелавший уйти на безопасное расстояние и лично руководивший штурмом собственной резиденции, облегчённо вздохнул и утёр с лысого лба обильно выступивший пот.
Трое посвящённых стояли на берегу лесного озера.
— Здесь нет никакой башни! — оглядываясь по сторонам, проворчал Иеронимус.
— Действительно, — согласился с тёмным Тириариус. — Да и солнца никакого нет. Обычное Небо.
— Даже краски какие-то слишком зловещие, — недовольно хмыкнул Иеронимус.
Бротемериусу нечего было ответить своим друзьям.
Он представлял башню, в которой побывал во сне, но переместились они непонятно куда. Хотя… Бротемериус присмотрелся повнимательнее. Места были всё-таки похожие. Вид на те деревья и озеро открывался из окна башни. Значит, башня должна быть посередине озера.
— Вы у цели, — раздался негромкий голос у них за спинами.
Все трое тут же обернулись. Перед тремя посвящёнными стоял человек средних лет с длинными пепельными волосами. Одет он был довольно просто. Даже плащ его выглядел отнюдь не новым. На плече человека сидел внушительных размеров ворон. Человек критически оглядел посвящённых и покачал головой.
— Люди, что с них взять! — развёл он руками. — Им всегда всего мало. Полностью разрядили накопители. Наверняка в драку полезли. За правое дело! Как же не полезть?
Пока Иеронимус и Тириариус, открывши рот, слушали, Бротемериус опустился на одно колено и сказал:
— Мы пришли по твоему зову, бессмертный.
— Он и есть один из учителей? — с сомнением спросил Иеронимус.
— А ты хотел видеть меня в сверкающих латах, с огненным мечом в руке? Если хочешь, то специально для тебя я могу показаться в таком виде.
Иеронимус прислушался к своим внутренним ощущениям. Хотя Сила накопителя была полностью израсходована, у него остались свои собственные Силы посвящённого круга тени. И чувства сказали ему, пусть и не сразу: перед ним был один из бессмертных.
— Возьмите друг друга за руки, и пусть Бротемериус даст руку мне, — сказал бессмертный.
В Небе раздался грохот. Когда Бротемериус задрал голову вверх, то увидел на нём такие ослепительно яркие и зловещие краски, что ему стало совсем не по себе. А потом Небо стало стремительно чернеть. Подул сильный ветер.
— Торопитесь! — крикнул бессмертный. Посвящённые соединили руки, Бротемериус сжал руку Одэнера. И в ту же секунду ветер стих. И стало светло. Посвящённые ошарашено смотрели по сторонам. Посередине озера непонятно откуда взялся остров со стоящей на нём башней. А в небе светило солнце. И это было ещё более поразительным.