…Спокойный свет струился через окно в комнату. В общей тишине был ясно слышен молодой женский голос, выводивший какую-то тихую мелодию без слов, которая настраивала на покой и умиротворение.

Он открыл глаза. Голова болеть перестала, звон в ушах прекратился, но чувство пустоты никак не покидало. Он захотел вспомнить что-нибудь из ближайшего прошлого, но в памяти всплывали лишь обрывки, части каких-то неясных видений. Это могло только раздражать. Тогда он стал внимательнее вслушиваться в пение, пытаясь понять, откуда доноситься этот красивый голос. Он шевельнулся на своем ложе, повел головой направо и налево. Рядом - ничего и никого. Он лежал на деревянной кровати, установленной в отдельном отгороженном пространстве внутри какого-то дома со стенами, покрытыми белой известью. Ему захотелось позвать поющую женщину, чтобы она подошла и он бы увидел её, но вместо слов с его губ сорвался лишь стон. Наверное, этот стон не остался без внимания, потому что пение прекратилось, послышались приближающиеся шаги, а через мгновение рядом с его кроватью стояла молодая особа в скромном платье простого покроя, но от этого не менее красивом, чем его обладательница. Она взглянула на больного, а потом, повернув голову налево, тихо позвала:

- Вильдо, наш гость очнулся! Подойди сюда скорее!

Пока из-за загородки доносились шаги, она подошла ближе и опустило руку на лоб лежащему.

- Слава богам, жара нет! Вы и в самом деле идете на поправку, молодой месаиб!

- Где я? Кто Вы? - проговорил лежащий. - Может я уже мертв, а прекрасная нэирин поёт надо мной, провожая душу в лучший мир?

- Нет, месаиб! - сказала женщина, слегка улыбнувшись. - Вы в нашем доме, а мы все сейчас - в Лунном оазисе! Жаф, наш приятель, доставил Вас сюда едва живого вот уже больше двух недель тому назад!

- А всё это время Вы не приходили в себя, месаиб! Мы пригласили местного лекаря, он истратил на Вас порядочный запас своих лечебных зелий и бальзамов! И хорошо, что они подействовали! - добавил молодой, несколько худощавый мужчина в наряде того же покроя и аккуратности, что и у женщины. - Да, я не представился, извините! Я - Вильдар Третан, добываю глину рядом с местным источником и делаю из неё горшки и прочую утварь. А возле Вас стоит моя жена, Кайтэлина. Кайти, принеси, пожалуйста, травяной отвар, который я приготовил, что стоит на столе на кухне - наш гость, верно, захочет промочить горло чем-нибудь бодрящим, а?

Больной кивнул в знак согласия. Вильдо принес табурет и уселся рядом с кроватью.

- А Вы, месаиб, что можете поведать о себе?

На лице лежащего возникло выражение сосредоточения и внутреннего усилия, но он, скорее всего, ничего не мог вспомнить. Его лицо изобразило полную растерянность.

- Я… я… ничего не помню! Ничего!!

- Не надо, не надо волноваться! Это не удивительно - Вам крепко досталось по затылку!

- …Я…Я лишь припоминаю, что плыл по реке, а меня преследовали враги. Потом грохот и этот тупой удар сзади! Ни что было до этого, ни что было после - ничего не помню! Наверное, из-за этого удара я всё и позабыл - даже не смогу сказать Вам, как меня звать!

- Не стоит напрягаться, молодой господин! А вот и Ваш отвар!

В комнату вошла Кайти с большой глиняной кружкой в руках.

Прошла еще неделя, прежде чем выздоравливающий смог переступать через порог дома. Он сидел на скамье под окнами, в тени навеса, где стоял врытый в землю стол и где были три больших пня, служившие удобными сиденьями. Память пока не спешила одарить молодого человека своим возвращением.

В один из дней в калитку дома вошел человек в полотняной рубахе на выпуск, перепоясанный вышитым матерчатым поясом. Поверх рубахи у него был черный жилет. На нем еще были широкие штаны южного кроя, заправленные в сапожки с короткими голенищами. Этот человек вошел без особых церемоний, как давний знакомый. Он нёс в руках несколько мешочков и свертков. Свою поклажу он сложил на вкопанный в землю стол, а сам, усевшись на пень-"стул", стал отдуваться, обмахиваясь широкополой шляпой. Заметив молодого человека, он отвесил ему вежливый полупоклон и улыбнулся.

- Добрый день, месаиб! Как Вы себя сегодня чувствуете?

- Спасибо, месаиб! Заботами хозяина и хозяйки этого уютного дома я вскоре смогу ездить на лошади!

- На лошади?! О, это совершенно напрасно! Здесь буквально некуда ехать: вокруг только пустыня! Внутри нашего благословенного оазиса растут деревья и именно это, я думаю, сохраняет это место от того, чтобы быть поглощенным песками. Всё здесь будет так, как есть, пока здесь есть вода - элексир жизни!

- Извините за любопытство, но Ваша речь… ммда, и хозяин с хозяйкой…

- Что Вы имеете в виду?

- Ну, одним словом, мне кажется, вы все не похожи на истинных южан! Еще раз прошу извинить, если я ошибся!

- Ах, это! Да, Вы правы, молодой господин - и я, и Вильдар, и Кайти когда-то покинули свою родину. Мы познакомились и сдружились уже тут, на юге. Вильдо сказал мне о Вашем несчастье, но, видимо, раз Вы догадались о нашем происхождении, кое-что к Вам всё-таки возвращается! Надо полагать, это - несомненный признак полного выздоровления, пусть пока и весьма скромный!

- Да, хотелось бы на это надеяться!

Из дома вышла Кайтэлин с подносом в руках, на котором стояли глиняные стаканы и кувшин. Вильдо вышел из своей мастерской, что была в пристройке к дому. На нем был передник, перепачканный глиной. Поздоровавшись с гостем, он прошел к рукомойнику, что висел на одном из столбов навеса, снял передник и умылся. Хозяин называл пришедшего Жаф.

Все вместе сели за стол. В свёртках и мешочках оказалась прекрасно приготовленная еда, завернутая в листья местного растения с приятным запахом. Там была печеная рыба со специями, небольшие куски мяса, обжаренные на вертеле и нашпигованные чесноком, фаршированные овощи и запеченные фрукты. В кувшине оказался пенный напиток, напоминающий пиво, с сильным пряным запахом.

За этим обедом хозяева и Жаф обменивались новостями, а молодой человек всё больше молчал, лишь иногда давая односложные ответы на прямые вопросы. В самом конце Жаф сказал громко:

- А сегодня рано утром я получил известие, касающееся Вас, молодой господин!

- Какое же?

- По голубиной почте мне сообщили, что к вечеру сюда прибудут трое известных Вам людей! - Жаф поднял вверх указательный палец на правой руке. Молодой человек пожал плечами. Жаф продолжил. - Ну, во всяком случае, они уверяли, что Вы должны хорошо их знать, коль скоро они Вас знают! Будем надеяться, что эта встреча будет положительной встряской для Вашей спящей памяти! Кстати, я спросил об этом лекаря - он не возражает! И еще - завтра, ближе к обеду, с юго-востока прибывает ещё один гость по Вашу душу, так сказать, мда!

- И кто он, если не секрет?

- Возможно, Вас это удивит, но это один шарган, который давно Вас разыскивает!

- Чтобы это вдруг ему искать меня?! Может, я убил его родственников или членов его клана?

- Нет, Вы никого из его близких, к счастью, не убивали, но вот на счет клана - Вы это точно подметили!

- Почему?

- Не спешите, месаиб, всему своё время! А что, Вам не нравятся песчаные сливы в медовом сахаре?

Разговор больше не возвращался к прибытию новых посетителей, однако Жаф и хозяева не могли не заметить, что это известие взволновало молодого человека. Позже он погрузился в задумчивость, время от времени глядя куда-то вдаль.

И вот, когда солнце уже клонилось к вершинам дюн, а над печной трубой, что торчала из мастерской Вильдо к небу поднимался кудрявый дым, на улице ведущей к дому гончара, показались трое всадников в темных походных одеяниях южной выделки. Их сопровождал Жаф, шествовавший впереди и указывающий дорогу. Наконец, всадники остановились у изгороди, спешились и привязали своих коней к её жердям. Они поклонились хозяйке и хозяину, вышедшим им навстречу. Молодой человек, как обычно сидевший на своей скамье у окна, встал при приближении гостей. Трое незнакомцев застыли на месте, один из них охнул от неожиданности и удивления, а потом все трое бросились к выздоравливающему и обняли его.

- Господин, наш господин! Вы живы!! Слава богам, Вы живы!! Мы уже и не надеялись Вас больше увидеть! Мы почти что Вас уже оплакали! О, наш господин Милиик, месаиб!

Все трое отирали увлажнившиеся глаза. Тот, кого назвали Милииком был так же в смятении чувств, однако к этому у него примешивалось и некоторое недоумение - он не мог понять до конца, о чем идет речь.

- Значит, я - Милиик! - со вздохом облегчения проговорил он.

Теперь удивились уже приехавшие, но Жаф в нескольких словах объяснил им, что произошло с их сюзереном. Тогда все сели к столу и прибывшие, как могли более подробно рассказали историю совместных странствий их и Милиика.

- Благодарю вас всех, друзья мои, за всё, что вы сделали для меня! Да будут боги милостивы к душе бедного Нойола, который погиб, защищая меня! - сказал Милиик. Помолчав немного он продолжил. - Но, очевидно, что теперь я просто обязан исполнить свой долг перед отцом и своим господином, утаном Месдара. Полагаю, что мне как можно скорее надо вернуться домой! Это важно еще и потому, что там, в окружении родных стен, я скорее обрету утраченную память! Я жажду этого всем сердцем!

- И я тоже!! - раздался громкий возглас из-за ограды. Там, напротив калитки, стояла косматая вороная, черная, как смоль, мощная лошадь, на спине которой в южном седле находился высокий коренастый всадник. Он спустился на землю и взял с собой дорожную суму, наполненную чем-то доверху. Войдя во двор, могучий незнакомец одним легким движение сорвал с себя шлем и бросил его рядом на землю. Перед Милииком стоял шарган. Шарган приветствовал всех присутствующих и заговорил:

- Посыльный Жафа всё мне передал! Я знаю, что с тобой случилось, и вот, я привёз то, что и можно назвать памятью! - сказал шарган хрипловатым басовитым голосом, положил на край стола свою суму и расстегнул её. Там оказались какие-то свитки, книги и отдельные листы бумаги, сложенные в несколько раз.

- Что такого содержится во всех этих бумагах, что Вы привезли их сюда, рангар? - спросил Милиик в некотором недоумении. Всех несколько удивило, что он назвал шаргана рангаром, хотя тот не называл никакого своего титула или звания.

- Милиик, сын йизира Ахтема! Ты должен узнать о себе всю правду! - провозгласил торжественно шарган. Он рассказал историю своей жизни, а так же о последних событиях, случившихся в окрестностях Месдара, опуская временно некоторые подробности. Он сопровождал своё повествование цитатами из добытых документов.

- Вы говорите о своём названном брате. Так его удалось найти?! - спросил Милиик.

При этих словах шарган показал Милиику своё запястье и поднял его руку, где имелась красная круглая метка.

- Здраствуй, брат мой, Фритт Билоно!

Глаза Милиика округлились от удивления и некоторой неожиданности.

- Вспомни, постарайся! Мы вместе ходили в лес, охотиться на кроликов и один раз ты зажарил тушку на углях, а я в другой раз приготовил кроличьи лапки с пряными лесными травами. Ну, вспомни!

Милиик втянул сперва голову в плечи, а затем его взгляд приобрел особую осмысленность:

- Да, припоминаю!… Запах костра, древесная кора тогда еще не хотела сразу разгораться… А еще - та заветная тропка, ведущая через рощу к нашему дому… Но, мама, отец… Что сталось с ними?!… Ах, да, ты ведь сказал, было нападение!…

Вдруг молодой человек закрыл лицо руками и тихо зарыдал. Прошлое нахлынуло на него со всей силой! Он вспомнил своё ранее детство и всё, что случилось до того, как колдуны стерли его память - видимо то, что колдовство не было доведено до конца, сказалось в лучшую сторону! Они с шарганом обнялись как настоящие братья.

- Здравствуй, брат мой, здравствуй Фритти, с возвращением!

Когда прозвучало его детское имя, Фритт-Милиик тут же упал на землю, как подкошенный. Жаф, да и все остальные бросились к нему, думая, что он не выдержал потрясения и упал в обморок. Шарган подхватил его и бережно уложил на скамью. Тут он обратил внимание на метку на руке Фритта - она медленно исчезла, как будто растворилась. Все были потрясены произошедшим. Через несколько минут молодой человек очнулся и открыл глаза. Широко улыбнувшись, он произнес:

- Друзья мои, теперь я всё вспомнил! И теперь я знаю, что свободен! Имя, конечно, моё настоящее имя, каким оно было в детстве! Колдуны посчитали, что изменили меня на столько, что я забуду его, и потому они именно его сделали ключом к своему заклинанию. Но теперь всё колдовство распалось! Я полностью свободен!!

Радость и веселие царили на дворе гончара до тех пор, пока на небе не начали гаснуть звезды. Дружеский пир у костра, разложенного в середине ограды, шел всю ночь…