«Славно, славно», — тюкает в башке, и руки потереть сильно хочется от переизбытка чувств.

Обогнали мы противника на шажок, ой обогнали. Когда свинорылого пасли двумя экипажами, так и подмывало несчастный случай экспромтом ему организовать. Вот он, хороняка, через дорогу бежит поперек движения! Но сдерживаюсь. Тут «на верочку» надо, чтобы без свидетелей. Воровская просьба, а значит, придется нам режим жизни его поизучать, дорожку от гаражика до дома посмотреть. Или где он там машинку ставит?

Чужого опыта несчастных случаев хватает. Мало ли что? Заедет кто в гаражик и решит посидеть в тепле с двигателем заведенным, или купаться пьяным полезет.

У нас в Красноярье Енисей-батюшка много тайн разных хранит. Ангара, как я глянул, — река не хуже…

А Птахин этот сегодня не один. С товарищем. Пока катались за ними, то туда заедут, то сюда, потом в Академгородок ихний порулили. Мераб с нами как гид. Интересно пацану — берет свое молодость, а может, и наказ воровской. Приглядеть, например, как работать будем.

Ждали около института долго. Вещей разгрузили рядом с машиной на цыганский табор. Сидят на мешках своих. Ждут.

Свинорылый, гляжу, устал ждать. Звякнул и в здание зачем-то порулил.

— Ништяк, пацаны, — говорю. — Пошел я. Первая разведбеседа.

Мераби глаза вытаращил, а Леваша ему кивает важно: мол, всегда так работаем.

Выдернул я папку свою с документами на машину. Малиновая такая, кожаная, дорого выглядит. И прямым ходом к партнеру кента нашего. А того кроме как Лысый и не окрестишь. Светится, как бильярдный шар.

Подруливаю и сто в гору ему:

— Что за свалку здесь устроили?

Паренек поморгал от такой неожиданности, но оправился быстро.

— А вы кто? — интересуется.

Вижу, не испугался клиент властного руководителя института.

— Начальник отдела, — говорю. — Я уж думал, из моих кто переезжает. Прямо под моими окнами расположились.

И рукою вверх тычу.

Смотрю, напряженность у паренька спадает, и давай он мне рассказывать.

— Так спелеологи мы, — говорит. — В экспедицию намылились. В шахты слюдянские.

Чуть не спросил: «А Птахин тоже?», вот бы он глаза вытаращил.

— Глубокие шахты? — спрашиваю.

Тут паренька понесло.

— Десятки километров проходки, — говорит. — В иных местах глубина до сотни метров доходит. Часть затоплена, конечно, а вот то, что осталось, собираемся исследовать.

Пока рассказывал, я словечко нужное вспомнил.

— Базовый лагерь в Слюдянке? — спрашиваю. — Спускаться на чем будете?

Тут он мне все детали и выложил. Идут они вчетвером. Проводник слюдянский, их двое и альпинисточка, которая здесь работает. Аня.

— Аня? — говорю. — Так что, ее ждете?

Просветлел паренек, заважничал даже.

— Знаете?

— Кто Аню не знает, — отвечаю. — Звезда!

И пошел себе в институт. Ни дать, ни взять — настоящий начальник отдела. Пока по коридорам шарахался, планчик у меня и созрел. Нашел я местечко в курилке с видом на подъезд. Распорядился, чтобы экипаж пацанов мерабовских на хвосте у объекта пошел, а они с Левашей пускай останутся. Дождался, пока объект отчалит, и возвращаюсь.

Пацаны молчат.

— Есть кто у вас в Слюдянке? — иркутян спрашиваю. — И вообще, что это за место?

Оказывается, городок маленький за сотню километров от Иркутска. Нашенских там нет.

Распоряжаюсь:

— Ты, Мераб, давай с пацанами связь держи, вдруг наш клиент один останется, тогда попробуем его сегодня достать. Они назавтра в экспедицию отчаливают. В шахты.

Леваша посуровел:

— И что дэлать?

— Москва проснется, звонить буду. Может, у «Самого» кто там есть?

Поехали в штаб к Мерабу на улицу Мухиной. Пожрали. Лысый и Птахин не расстаются. Катаются вместе, а партнерчик объекта нашего все башкой крутит, будто хвосты выглядывает. Пока Москву ждали, боевики смотрели. Мераб пачку долларов притаранил и два ствола — тэтэшник и ревнаган.

— Патронов много не дам, — говорит.

А нам они ни к чему, это если вдруг эксцессы какие, то можно клиента и под ствол поставить, а стрелять лишний раз нет нужды. Чай, не Афганистан. Леванчик молчал-молчал, да и попросил себе нож поздоровей. Мераб притащил такой, что старый Левашин против него зубочисткой выглядит. Настоящая сабля.

Рожа у пацаненка моего сразу кровожадной стала, а хозяин здешних мест сильно такой радости удивился.

Поясняю:

— Страшнее пистолета такой ножик, когда к горлу его приставишь — психологическая атака. Никто еще не вякал…

Въехал в тему Мерабик. Заулыбался, а тут как раз и «Сам» звонит.

Сначала Мераби трубку взял, потом я показал, что и мне пора побазарить.

— Несчастный случай по-прежнему основное условие? — спрашиваю.

— Да.

— Тогда мне свой человек в Слюдянке нужен. Причем такой, чтобы за всю мазуту.

— А что там?

— Клиент наш завтра туда стартует. Экспедиция у него по шахтам тамошним. Видимо, под землей придется несчастный случай городить.

— Слюдянка — хорошо, — «Сам» говорит. — Есть у меня там один приятель еще по Тобольской крытой — Юрка Заморенок. Он пока со мной катался, все уши прожужжал о самоцветах в подземельях тех.

— Телефоны есть?

— Телефоны, — смеется старый. — Так найдешь. Если жив, помнит меня. Поведет себя правильно — швырану и ему долю. Сотку пообещай, если на месте он.

— Тогда, если его в городе нет, я в шахты не суюсь. На поверхности жду.

— Сам гляди. Мне важно сделанное дело при несчастном случае. Все! Мерабчик вам дал, что надо?

— С лихвой.

— Ну и покеда…

Положили мы трубки, и впал я в думы.

Есть еще один вечер, но несчастный случай экспромтом не делается. Можно, конечно, в Слюдянку стартануть, а Иркутск Мерабу перепоручить, но если тот накосячит, спрос все равно с меня. Решил не торопиться. Разговоров о сроках нет, значит, и спешить незачем.

Попросил Мерабчика поводить клиента до отъезда, вдруг что наметится. Место стоянки, например, или телка. Короче, куда вдвоем не ездят. «Не век же, — думаю, — в шахтах сидеть он будет. Там не приберем, в Иркутск вернется. Любая информация в масть».

Одежду для похода даже не знаю какую и брать. Оставил все на Слюдянку. Затарили волыны мерабовские. Деньги с собой забрали. Мало ли что там по дороге. Пожрали и вперед.

За Иркутск я теперь спокоен. Сейчас надо Юрку Заморенка искать. Мераб обещал с армянами тамошними созвониться, пока мы едем.

Дорога неудобной оказалась. Сплошной круть-верть. Если гоняться, то никак. Повороты, горки. Под самый конец трассы даже кавказский серпантин нарисовался.

Когда Байкал открылся, понял я, что многого еще не видал. Никак не мог подумать, что возможна такая красота. В свое время Иссык-Куль меня так поразил, но здесь на два порядка красивей.

Остановились на половине спуска — рыбы поесть, а тут Мерабчик звонит.

— Есть в Слюдянке Заморенок, — говорит. — Телефон и адрес не дали. Отведет тебя к нему Самвэл. Номер пиши.

Доели рыбу. Звоню.

— Баревдзес, — на армянском базарю, типа как дела?

Обсказал, что надо. Тот в трубку похмыкал и говорит:

— На площади встречу, на «вольво» синей.

— А Заморенок?

— Со мной будет. К вам перепрыгнет, и решайте сами дальше…

По голосу слышу, старому — за пятьдесят. Матерый. Правильно осторожничает. Вдруг что не так? А тут свел и отвалил красиво.

Когда пост ГАИ прошли, понял я, что пофартило. Этот уж точно не объехать — справа сопки, слева Байкал. Глазами с гайцом встретился, тот как раз фуру потрошил, кивнул ему как знакомому и заулыбался. Он в недоумении завис, а я и проскочил.

Тяжело мне этот «зейхер» дался. По взгляду гайца понял, что мертвый на этом посту угол. Водил за людей здесь совсем не держат. ГАИ тут Господь. Господь и верховный судья.

Городок начался сразу. Дорога прямо через него шурует, а я од впечатлением от поста местного. Даже пословицу одного каторжанина вспомнил: «Чем мельче деревня — тем круче перцы».

«Так и есть здесь, по ходу, — думаю. — Интересно, кент старого такой же важный?»

Но оказался пацаном как надо. Мы когда на площадь подрулили, он как раз около «вольвы» папироску курил. «Ну, — думаю, — точно он!» Арестанта от СССР за версту видно, и Юрка мне сразу понравился. Знает себя пацан, и на улицу покурить вышел не потому, что Самвэл недоволен дымом в салоне. На солнышко щурится да улыбается чему-то.

Правильно! Солнышко любому арестанту мило. Как антенка оно… Светит всем, у кого дневное время. Сидит где-то за колючкой сейчас такой же пассажир и тоже солнышком любуется. О воле думает.

Подрулил вплотную.

— Юрка?

Вопросов не задавал и в салон нырнул. Самвэловскую «вольво» только по крыше хлопнул: мол, давай, покеда… Огляделись. Жесткий пацан. Даром что мелкий. Выжидательно смотрит. В глазах лишь искорки озорные мелькают. Приветы передаю. Знакомимся. За дело сразу базарить не стали. Вопросики друг другу позадавали. Где катался? С кем? Оказалось, знакомых у нас немало.

Леваша молча сидит. Грамотный абрек. Горское воспитание: старшие базарят — не суйся.

Интересуюсь подземными позициями. Удивляется. Мол, не за апатитами же приехали? Ситуацию обрисовал вкратце. Мол, получится ли организовать несчастный случай в шахтах. Расклад неплохой. Ходоков внизу мало, только Юрка, да еще один, полусумасшедший, с которым они территорию делят.

— Если на моей стороне шарахаться будут, то вообще без вопросов, а вот если на его, тогда будем думать…

— Может, перебазарить?

— Не совсем человек он сейчас, — Юрка отвечает. — Иной раз без фонаря в кромешной тьме по шахтам бегает.

— Как же ты от него увернулся? Он же наверняка с тобой делиться не собирался?

— Погоняло у меня правильное. Вовка, правда, тоже мелкий, но я — настоящий Заморенок. Если по вентиляционным ходам начну шмыгать, никто не поймает. Поохотились мы, конечно, друг на друга. Сейчас тоже: то я ловушку ему поставлю, то он мне, хотя и договорились. Шахты же валятся понемногу. Вот землетрясение недавно было, в Култуке даже трубы на домах поотрывало. Под землей кое-какие переходы осели. Крепи слабеют.

— Шмотки где будем брать? — интересуюсь.

— Завтра по магазинам глянем. В Иркутске их пасет кто?

— Конечно.

— Ну вот и славно, хотя, может, и сегодня успеем вас перелицевать.

Прокатались еще час. Фуфайки купили славные, сапоги кирзовые, робу брезентовую, по паре на каждого. Мелочь всякую, жратву.

Рассказал, что у тех, кто едет, альпинистская снаряга с собой.

— Нам без нужды, — Юрка говорит. — Входов-выходов хватает.

— А с оппонентом что делать будем? Ну с Володей…

— С Козлякиным? С тем базарить без понту. Если на его территорию придется идти, дело — швах. Хотя, может быть, он за нас всю работу и сделает. Этот уж точно специалист по несчастным случаям. А может, упростим задачу?

— ??

— Звякни старому. Предложение такое: валим всю экспедицию наглухо и прячем так, что никто не найдет. Пускай МЧС хоть землю роет. Часто же не находят таких экстремалов. Нет трупов, нет и преступления.

«Ничего себе, — думаю. — Прыткий паренек… Про долю еще и разговора не было, а он уже готов всех закопать». Тут стук в двери. Заморенок в окно глянул и удивился.

— Вова Козлякин собственной персоной, — говорит. — Давайте-ка в ту комнату валяйте, а то я на пороге его не удержу. Прыткий шибко…