в которой маркиза и виконт пытаются выяснить у Джона «Ле Карре» Самтера, каким образом он стал русским шпионом, но в результате завязывается разговор о русской душе и особой роли России в современном мире, заканчивающийся странным приступом бесплодного бешенства у Самтера.

 

216. Видеоряд

Серо-зеленое («черно-белое») изображение. «Ле Карре» Самтер сидит перед компьютером. Рядом с ним неполная бутылка (не шампанское) и пластмассовый стакан. На лице его можно различить широкую и, по-видимости, счастливую улыбку.

 

217. «Talk»(Самтер, В. де В., М. де М.)

С. – Извините, шампанского в этой дыре не нашлось. Вы задержались, и я почти счастлив. То есть, не потому, что вы задержались, а потому, что я достиг… Вы когда-нибудь пробовали пить спирт? Меня этому научили в России.

В. (к М.) – Похоже, кадры, где мы пьем шампанское, нам не понадобятся. Он безнадежно пьян.

М. (к В.) – Вы полагаете, безнадежно? Мне приходилось видеть вблизи выходцев из низших сословий, оказавшихся под влиянием алкоголя. Не забывайте, что я дожила до самой революции. Иные из них в этом состоянии были очень занятны.

М. (к С.) – Любопытно узнать, Самтер, почему вы стали российским шпионом? Вы могли бы нам рассказать об этом?

 

218. Видеоряд

Губы Самтера медленно вытягиваются в линию. Он берет бутылку, наполняет стакан. На лбу его появляются морщины. Затем его пальцы с вызывающей удивление ловкостью начинают танцевать по клавиатуре.

 

219. «Talk» (продолжение)

С. – Из принципа! Для выживания человечества абсолютно необходимо сохранение равновесия сил в мире. После распада Советского Союза у Запада был шанс, но он упустил его. Действия Запада были трусливы и позорны. Международный Валютный Фонд разрушает мировой баланс. Повсюду он просто платит ворам, находящимся у власти, за которых будут отдавать долги другие, и мешает нормальному развитию. За его спиной – международные монополии! Долг того, кто думает о будущем – помогать более слабым! Вы спросите, почему именно России? Да, Россия слаба экономически, но ее интеллектуальный потенциал до сих пор один из лучших! Позволите задать встречный вопрос? Почему виконт стал в свое время БРИТАНСКИМ шпионом?

В. – Я вполне мог бы ответить, что заботился о балансе сил в Европе. Но правда состоит в том, что у меня не было иного способа расплатиться с карточными долгами. Впрочем, расскажите, Самтер, какие на ваш взгляд главные опасности угрожают нынешнему человечеству?

С. – Вы хотите чтобы я их перечислил? Слишком долго.

М. – Только главные.

С. – Хорошо. По-моему, главная опасность – это оказаться в рабстве у технологий! Путь к рабству – через утрату связей с реальностью! Еще немного – вокруг нас останутся одни подделки. А главная ударная сила – компьютерные монополии. В союзе с биотехнологией и генной инженерией! Они не способны честно конкурировать с реальностью. Поэтому они стараются подчинить человека! В первую очередь они ударяют по детям! И ведут разработки, чтобы внедряться прямо в мозг!

В. – Интересно. Что же они делают с детьми? И каким образом они собираются внедряться в мозг?

С. – С детьми? Вы когда-нибудь играли в компьютерные игры? Имели дело с симуляцией полета? Со всей этой чепухой, которая называется виртуальной реальностью? Должно быть да, раз вы живете в Интернете. Как вам кажется, она в состоянии сравниться с настоящей реальностью?

В. – Конечно, не в состоянии.

С. – Совершенно верно! Это очевидно любому взрослому человеку! Чудо! Вас пытаются убедить, что вы летите в самолете! Картинка меняется! Быстро, я не спорю! Но не настолько, чтобы успевать за движениями ваших глаз, особенно когда вы меняете фокусировку! А ускорение! Кресло пинает вас под зад, чтобы обозначить поворот, но чтобы вас действительно все время прижимало к креслу, оно должно было бы улететь с площадки! Поэтому компании и воздействуют на детей через игры, чтобы убедить их, будто поддельная реальность лучше настоящей. А воздействие на мозг – это следующий шаг. Мозг превращается в заложника. Невозможно обмануть естественные чувства – но можно заткнуть им рот, и подключить свои электроды прямо к мозгу – пусть он попробует усомниться, что поддельная реальность хуже! На еще более глубоком уровне работают биотехнологии! Чтобы прямо программировать человека!

М. – Но причем тут Россия?

С. – Россия отстает по технике лет на двадцать – это дает ей шанс. Есть шанс, что ее развитие пойдет по другому пути. Все решится в ближайшие десятилетия! Отставание на несколько лет может оказаться спасительным!

В. – Скажите, Самтер, вы сами предложили русским свои услуги?

С. – Как вы не понимаете. Это все было проще – и сложнее. Русские одновременно наивны, как дети, и мудры, как это даже не снилось Западу. У них великая литература! В Москве прошло самое счастливое время моей жизни! Просто в России я понял, что я должен делать. Я понял, в чем состоит мой долг!

М. (к В.) – Насколько мне известно, виконт, в России вы никогда не были? Я тоже. Предложим ему рассказать о ней побольше? Другой шанс узнать о ней нам может и не представиться. А между тем эта страна, возможно, гораздо интереснее Америки. Помните, еще в наше время русская императрица Екатерина переписывалась с Вольтером.

В. (к С.) – Расскажите нам о России. Мы ничего не знаем об этой удивительной стране.

С. – О ней невозможно рассказать! Вы читали когда-нибудь Достоевского?

М. – Признаться, я даже не слышала этого имени. Кто это? Когда он жил?

С. – Писатель. Он жил в девятнадцатом веке! Вы многое потеряли. Никто лучше его не представил русский характер! И это не выдумка, русские действительно такие. Это люди, которые не знают своей цены! Они даже не хотят ее знать! Проклятие Запада в том, что он всему назначает цену. Но человек не должен иметь цены! Человек не вещь! Это русские очень хорошо знают. Именно поэтому в России даже в самом жалком бездомном пьянице может скрываться философ.

М. – А как выглядит Москва, Самтер? Там по-прежнему 1600 церквей, и еще издали, когда приближаешься к городу, видно золотое сияние?

С. – Нет. Москва ужасна и прекрасна! Представьте себе чудовищные уродливые американские небоскребы, между которыми затерялись маленькие церквушки – те, которые не разрушили при коммунистах. С людьми можно разговаривать на улицах, они легко приглашают вас к себе домой. Много жестокости, грязи – все из-за презрения к обыденности. Это одна из самых антибуржуазных стран в мире. Но поэтому буржуазность, которая насаждается с Запада, там особенно отталкивающа. Заказные убийства. Никто не уважает законов. Но благодаря хаосу все еще сохраняется надежда. Никто там пока еще не сумел до конца взять все под контроль. Во всяком случае, так мне казалось, когда я согласился с ними сотрудничать.

В. – Но что вы делали в Москве, как вы туда попали, Самтер?

С. – Я работал в посольстве.

В. (к М.) – Похоже, со времен нашей с вами молодости мало что изменилось.

М. (к В.) – Но в наше время никто не становился шпионом из принципа – вы сами тому пример.

В. (к С.) – И что же произошло дальше?

С. – Хотите знать, почему я пью сейчас этот дрянной спирт? Потому что так легче вспоминается Москва! Я ничего не знаю! Я не знаю, освободите ли вы меня, выйду ли я отсюда живым. Но я делал то, что я делал, на благо человечества! Я хочу надеяться, что вы поймете меня! Вы находитесь внутри Сети, но вы не порождены ею! Вы могли бы исправить баланс! К сожалению, Сеть нельзя уничтожить, от этого погибнет слишком много людей.

М. – Вы вступили в Москве в какой-нибудь клуб, или, может быть, в масонскую ложу?

С. – Представьте себе, нет. Если бы я решил во что-нибудь вступить, уж наверное это стало бы известно здесь, и я бы не работал там, где я работаю. Где я работал до вчерашнего вечера. У меня появилось несколько друзей.

В. (к М.) – У меня тоже, помнится, появилось несколько друзей – когда я вступил в клуб францисканцев. Некоторые из них очень хорошо играли в карты.

С. – Благодаря им я начал понимать русскую душу. Мы спорили о будущем человечества, как герои Достоевского. Мы пели песни! Как мы пели! Вы знаете, что у русских до сих пор бывают песни с умными словами? Я сейчас вспомню. Надо еще перевести. Подождите минутку… Вот, например. Это, конечно, перевод!

Там было еще много строк, а кончалось просто гениально!

М. (к В.) – Вам нравится его песня? Вы ведь ценитель творчества потомков?

В. (к М.) – Не знаю. Но мысль, выраженная в конце, мне нравится. Может быть все же поднять с ним бокалы?

М. (к В.) – Как хотите. Вреда это не принесет.

В. – Ваша бутылка еще не совсем опустела, Самтер? Мы бы хотели поднять с вами бокалы – хотя бы на экране компьютера, раз нам не встретиться лицом к лицу. Нам нравится ваша песня. Мы тоже хотели бы по-настоящему вернуться.

С. – Не совсем. Еще немного есть.

 

220. Видеоряд

Самтер, сгорбившись у компьютера, вытряхивает остатки алкоголя в свой пластмассовый стаканчик. Хотя изображение, передаваемое видеокамерой, слишком плохого качества, для того, чтобы можно было различить, что показывает компьютерный экран, все же улавливается тот момент, когда текст сменяется кадрами из фильма. Самтер проглатывает содержимое своего стаканчика и стоит, уставясь на экран, для равновесия упираясь массивным кулаком в стол. Затем по его телу пробегает судорога и он бьет свободной рукой по экрану. С компьютером, однако, ничего не происходит. Самтер, как взбесившийся слон, начинает метаться по комнате, спотыкаясь, падая, пиная без видимых последствий оборудование. В какой-то момент он бросает бутылку, целясь в видеокамеру, но промахивается. После этого он пытается биться головой об стену, и в конечном счете ложится у стены и подтягивает колени к подбородку, принимая эмбриональную позу.

 

221. «Talk» (В. де В., М. де М.)

М. – Что с ним случилось? Похоже, на него каким-то образом подействовали кадры из фильма?

В. – Возможно. Или же просто это последствие чрезмерного приема алкоголя. Я помню, у старшего егеря герцога Йоркского в Англии была белая горячка. Очень похоже.