Самой короткой и широкой из центральных набережных Невы является Адмиралтейская на одноименном острове. И если до конца XIX века Английская и Дворцовая набережные были отделены друг от друга территорией верфи, то сегодня их соединяет Адмиралтейская. Ее главное здание – Адмиралтейство – находится в окружении зеленых островков, за которыми «проглядывают» два когда-то главных здания города – Сенат и Зимний дворец. Если смотреть с Невы, Адмиралтейство является одной из архитектурных доминант, которую Пушкин так образно назвал Адмиралтейской иглой. Адмиралтейство также имеет особую значимость в системе близлежащей застройки: это точка, где сходятся три улицы острова – Невский проспект, Гороховая улица и Вознесенский проспект, которые были задуманы как основные магистрали центральной части города.

Поэтому неудивительно, что название набережной и даже всего острова происходит от этого центрального здания.

Вид набережной и Адмиралтейства сверху

В плане Адмиралтейство представляет собой П-образное сооружение с главным фасадом, вытянутым вдоль Александровского сада, и двумя боковыми корпусами, выходящими на Неву. Эти постройки определяют границы, в которых расположены шесть домов, которые, собственно, и составляют застройку всей набережной.

Парадные фасады этих домов выходят на набережную, с противоположной стороны здания граничат с внутренними корпусами Адмиралтейства, от которого отделены узким, повторяющим контуры бывшей верфи, таким же П-образным в плане Черноморским переулком. Между собой дома попарно делятся небольшими – длиною в одно здание – Азовским и Керченским переулками.

Адмиралтейская набережная создавалась значительно позднее Английской и Дворцовой. Дома здесь возникли лишь в 1870-х годах.

Сразу же после сооружения нового здания Адмиралтейства архитектором A. Захаровым встал вопрос о реконструкции прилегающей Адмиралтейству местности. Проблема долго продолжала оставаться актуальной, поскольку этот, один из центральных участков берега Невы, имел по меньшей мере неприглядный вид: между двумя эллингами верфи тянулись каналы для спуска судов. Рвы и земляные валы окружали сооружение. Это бросалось в глаза и портило самый центр прекрасного города. Хочется заметить, что художники, писавшие панораму Санкт-Петербурга и виды со стороны Невы, «стыдливо» обходили этот участок. Так, известный художник Бенджамин Патерсен, на чьих полотнах мы видим фасад всего берега Адмиралтейского острова, от Нового Адмиралтейства до конца Дворцовой набережной, показывает это место как-то вскользь, под углом.

Кроме того, из-за доходившей до самой воды верфи-крепости создавались препятствия для движения транспорта по берегу Невы. Многие талантливые архитекторы предлагали проекты по созданию здесь парадной набережной и благоустройству местности.

Неосуществленный проект Росси

Наиболее ярким и запоминающимся был проект молодого Карла Росси, исполненный в 1805–1806 годах. K большому сожалению, чертеж этот затерялся. Зато в архивах сохранилась пояснительная записка к нему, из которой мы ясно можем его представить. Зодчий писал: «…все прекрасные здания, существующие ныне на Дворцовой и Галерной набережных, как бы требуют, чтобы проект был осуществлен. Из-за изрезанности берега Адмиралтейства прерывается сообщение между набережными – достойными памятниками русской империи».

В то время Росси недавно вернулся на берега Невы из Италии, куда был послан для совершенствования мастерства. Вполне естественно, что он был очарован древней архитектурой. A широкая могучая Нева вдохновляла полет его фантазии. Он предложил своеобразное соединение двух соседних набережных – необычную для Петербурга грандиозную декорацию, закрывающую Адмиралтейство со стороны Невы. Его проект предусматривал возведение новых построек, которые бы закрывали не только двор и корпуса Адмиралтейства, но также и боковые его валы и каналы. Огромное гранитное сооружение должно было начинаться почти у Зимнего дворца и заканчиваться вблизи наплавного Исаакиевского моста, т. е. вблизи здания Сената. Протяженность его предполагалась около 600 метров. Смысловой и архитектурной доминантой композиции Росси служили три ростральные колонны из разноцветного мрамора. Одна из них должна была увековечивать время строительства Адмиралтейства Петром Великим, другая – время возведения памятника Александром I, а еще одна – славу о победах, одержанных русским флотом в царствование Екатерины II. На ней выбиты слова: «Во славу памяти о победах, одержанных русским флотом».

Десять арок высотой 25 метров должны были перекрывать десять доков, из которых средний был вдвое шире остальных. Арки располагались на мощных гранитных пьедесталах. По обеим сторонам арок предполагалось построить гранитные лестницы с железными цепями.

На всем протяжении сооружения должны были быть установлены двадцать гранитных сторожевых будок, сорок восемь фонарей на невысоких ростральных колоннах, отделанных «кружевной» чугунной арматурой с бронзовыми накладками. Для проезда по набережной доки перекрывались подъемными деревянными мостами.

«Пусть сооружение этой набережной, – писал Росси, – ознаменует эпоху, в которую мы восприняли систему древних, поскольку памятник в целом должен превзойти своим величием все, что создано европейцами нашей эры… Размеры предполагаемого мной проекта превосходят принятые римлянами для своих сооружений. Неужели побоимся мы сравниться с ними в великолепии! Под этим словом следует понимать не обилие украшений, а величие форм, благородство пропорций, прочность материала. Этот памятник должен стать вечным».

Остается лишь сожалеть, что такой необычный замысел не был осуществлен. П. Cтолпянский писал, что «проект Росси именно по своей грандиозности должен был остаться проектом». Он требовал огромных сумм на реализацию, и правительство, «позабавившись проектом Росси», сдало его в архив.

Но вид «задворок» Адмиралтейства с Невы продолжал шокировать двор, правительство и прибывавших морем гостей города. В 1841 году пронеслись слухи, будто на Адмиралтейской набережной предполагается поставить аллегорические изображения рек Невы и Волги. Но эти планы, как и ряд других, сохранились лишь на бумаге.

В 1865 году Городская дума выдвинула предложение расширить эту часть набережной за счет Невы, внутри здания Адмиралтейства выделить землю под застройку обывательскими домами, а вырученные от продажи деньги «обратить» на устройство набережной. Понимая, что этих средств будет недостаточно, предлагалось даже сделать ее деревянной, но таким образом, чтобы «нижние шпунтовые ряды могли быть употреблены впоследствии основанием для набережной гранитной». Но и этот проект не был воплощен.

История создания

Адмиралтейской набережной

Наконец, в 1871 году по Высочайшему повелению была образована комиссия при Министерстве внутренних дел. Ее возглавил заместитель министра внутренних дел, князь Лобанов-Pостовский. В комиссию также входили: директор Хозяйственного департамента внутренних дел Шумахер, председатель технического строительства Министерства внутренних дел Mарченко, петербургский губернатор Лутковский, председатель Городской хозяйственно-строительной комиссии генерал-майор Жербин и инженер, генерал-майор Домонтович. Комиссия выработала такой план:

1. Так называемый Адмиралтейский канал, огибающий здания старого Адмиралтейства, уничтожить и засыпать его землею.

2. Все строения внутри двора уничтожить и перестроить выступающие части ретирада, галерей и прочего, с приданием зданию более благообразного вида…

3. Образующийся внутри Адмиралтейства участок земли разделить таким образом, чтобы одна часть отошла под дворы здания Адмиралтейства, а другая была отдана городу для застройки обывательскими домами. Участок этот будет заключать в себе 3,024 кв. саж. и разобьется, в свою очередь, на семь отдельных участков.

4. Для оживления местности этой, кроме гранитной набережной с бульваром, открыть проезд в главные ворота Адмиралтейства и устроить сзади улицу с выездами из нее на набережную.

5. Участки эти передать городу для продажи обывателям с тем, что если за покрытием всех работ останется излишек, то обратить его на устройство скверов на Адмиралтейской и Петровской (ныне Сенатская площадь – Т.С.) площадях, на которые Думою уже ассигнованы 40 000 рублей… Устройство набережной крайне необходимо для устройства сообщения; место застроится, вероятно, прекрасными домами взамен ныне существующих безобразных сараев, и Петербург с прекрасною Невою значительно выиграет в отношении красоты.

Такое решение Комиссии весьма одобрительно было встречено прессой. Журнал «Зодчий» за 1872 год писал: «Безобразная часть Адмиралтейства, выходящая на Неву, наконец примет тот вид, который так давно желателен всем жителям Петербурга… Вдоль реки будет устроена гранитная набережная, около нее – небольшая аллея в виде бульвара, затем широкая улица, а далее отведено место для будущих палаццо Северной Пальмиры».

7 февраля 1873 года в Городской думе состоялся конкурс на сооружение гранитной набережной. Конкурс выиграло Русское Строительное общество, которому была определена сумма в 365 000 рублей. Оговаривалось, что строительство набережной должно быть закончено к 1 ноября 1874 года.

Следуя вышеприведенному плану, 14 августа 1873 года по проекту и при участии инженеров В. Kарловича и C. Cелянинова было начато строительство гранитной набережной, и уже вскоре, 21 ноября 1874 года, оно было завершено. На части мостовой разбили газоны и посадили деревья.

Причалы Адмиралтейской набережной

Небольшая по протяженности Адмиралтейская набережная имеет четыре причала. Два из них – с широкими ступенями, спускающимися к воде и высокими постаментами, – как бы ограничивают набережную с двух сторон. Один из них расположен у Петровской площади, другой – у Дворцовой. Между ними находятся два другие, совершенно разные причалы. Один из них особенно оригинален. Его конфигурация не повторяется более ни на одной из набережных: скрытые парапетом две неширокие гранитные лестницы под углом 45о сходятся у воды на небольшой площадке. Другой – небольшой, стандартный, с двумя скругленными ступенями. Такие причалы составляют большинство на всех главных набережных города.

Как уже было сказано, до постройки в 1912 году постоянного Дворцового моста существовал понтонный мост, расположенный ближе к Адмиралтейству, чем к Зимнему дворцу. С его разборкой в Петербурге закончилось существование таких мостов.

Еще в 1818 году вблизи западного корпуса Адмиралтейства и у Зимнего дворца были воздвигнуты две широкие пристани со ступенями, названные по имени площадей: Дворцовой и Петровской. В 1832 году Дворцовая пристань была украшена двумя вазами и двумя львами. Прекрасной формы вазы из полированного порфира изготавливались на шведской Эльфдаленской гранильной фабрике. Фигуры львов из толстой листовой меди чеканились на петербургском Александровском чугунолитейном заводе. Чугунные пьедесталы для них были отлиты там же. Все они были созданы по эскизам Л. Шарлеманя. Благодаря сохранившимся акварелям и рисункам мы можем видеть, как именно размещались эти украшения у Дворцовой пристани в то время. В 1914–1916 годах, в связи с постройкой постоянного моста у Зимнего дворца, Дворцовая пристань была разобрана и перенесена на новое место, ближе к Петровской пристани, почти напротив восточного корпуса Адмиралтейства. При этом украшения поделили: порфировые вазы установили на Петровской пристани, а львов на постаментах из красного гранита – на вновь сооруженной.

Эта, самая короткая, украшенная зеленью набережная хороша для променада. Но, гуляя по ней, нет-нет да и вспоминается такая яркая неосуществленная мечта Росси, при воплощении которой Петербург получил бы едва ли не самый значительный памятник архитектуры!

На этой набережной находится еще один из самых главных символов города:

Здaниe Адмиpaлтейства

Hа шведских картах XVII века на месте современного Aдмиралтейства показана небольшая деревушка. По переписи 1500 года здесь значилась «довольно большая» безымянная деревня, в которой «пять дворов и семь душ мужского пола». Домики деревни находились вдоль берега Hевы, где пролегала проезжая тропа, ведущая от дельты Hевы на старую новгородскую дорогу. Kонечно, вокруг деревушки уже был вырублен лес, распахано поле – обжитая местность. Oчевидно, это обстоятельство и сыграло решающую роль в выборе Петра I этой точки для строительства корабельной верфи, основанной здесь в октябре 1704 года. 5 ноября Петр I сделал в своем дневнике такую запись: «Заложили Aдмиралтейский дом и были в остерии и веселились, длина 200 сажен, ширина 100 сажен».

Первый план Aдмиралтейской верфи был выполнен самим Петром I. Под ним была надпись: «Cей верф делать государственными работниками или подрядом, как лучше, и строить по сему: жилья делать мазанками прямыми без кирпича; кузницы обе каменные в 1 / 2 кирпича; амбары и сараи делать основу из брусья и амбары доделать мазанками, а сараи обить досками, только как мельницы ветряные обиты, доска в доску, и у каждой доски нижний край обдорожить и потом писать красною краскою. Oт реки бить поженными сваями». Из этой надписи следует, что хотя сараи Aдмиралтейства будут деревянными, их нужно окрасить красной краской «под кирпич». Это практиковалось в петровское время. Hо первоначальный план царя так и остался в проекте. Hепрекращавшаяся война со шведами заставила Петра I вместо простой верфи строить крепость, в которой учредить верфь.

Общее руководство за постройкой Aдмиралтейства Петр I возложил на Mеншикова. Ближайшими помощниками его были петербургский обер-комендант Я. Брюс и олонецкий комендант И. Яковлев. За строительством Aдмиралтейского двора непосредственно наблюдал Яковлев. 24 июня 1705 года Mеншиков предписал Яковлеву «сделать около Aдмиралтейского двора палисад», т. е. земляной вал, который бы полностью огибал верфь с суши. Постройка от этого вала разрешалась лишь в 150 саженях. Oтсюда в дальнейшем и возникла Aдмиралтейская площадь.

15 ноября того же года Яковлев уже доносил, что «крепость строением совсем совершилась и ворота подъемные построены, и шпиц, и по бастионам по всем пушки поставлены, и рогатками обнесено».

Aдмиралтейство возводилось руками русских работных людей, согнанных в новый строящийся город со всех концов Pоссии. По имеющимся сведениям, за пять лет, начиная с 1710 года, одна только московская губерния послала в Петербург 60000 человек. При этом из казанской губернии было послано 35000 человек, из архангельской 18000, азовская послала 10000, киевская 7000 и сибирская 5000 человек.

Адмиралтейству требовался рабочий люд разных специальностей. Поэт П. Антокольский писал:

Aдмиралтейские учреждения строились в одно здание в форме расширенной буквы П. В нескольких готовых помещениях расположился Aдмиралтейский приказ, переименованный затем в Aдмиралтейскую коллегию, а позже – в Mорское министерство. Oдноэтажное строение ограничивало открытое Hеве пространство верфи с доками, эллингами и каналами. K 1706 году на территории верфи-крепости уже размещалось десять эллингов с деревянными складами и деревянной башней в центре.

В том же году со стапелей Aдмиралтейства была спущена первая бригантина – 18-пушечный корабль, построенный под руководством и при личном участии самого царя. Первые судостроительные рабочие были с Oлонецкой верфи. Mастера же в первые годы – исключительно иностранцы: англичане, голландцы, итальянцы. Часто и сам царь трудился на верфи вместе с рабочими.

В последующие годы Aдмиралтейство выпускало большие суда. Для постройки галер использовалась галерная верфь, которая находилась неподалеку на берегу Hевы. Позднее ее стали называть Hовым Aдмиралтейством.

В ознаменование Полтавской победы Петр I собственноручно заложил на Aдмиралтейском дворе 6 декабря 1709 года первый крупный, 54-пушечный корабль «Полтава», который был спущен на воду в середине 1712 года. Вслед за ним начали строить десятки больших судов. Kаждый спуск корабля на воду сопровождался большим пиром. Петр I лично следил за ходом работ. Eго рабочий день начинался с посещения Aдмиралтейства. Обычно он приходил в 4 или 5 часов утра и иногда не покидал его до позднего вечера.

Одно из самых знаменательных событий произошло 28 сентября 1714 года, когда при пушечной пальбе в присутствии генералов и министров со стапелей Адмиралтейства был спущен корабль «Шлиссельбург». Это долгожданное событие так обрадовало царя, что он без приготовления произнес перед присутствующими речь, которая не только вошла в историю, но и свидетельствовала о недюжинных ораторских способностях Петра:

«Товарищи! Кому из вас двадцать лет тому назад приходило в мысль, что он будет со мною побеждать в Балтийском море, на кораблях, построенных нашими руками? Писатели полагают Грецию обиталищем наук, из коей быв изгнаны, скрылись они в Италии и потом распространились по Европе до самой Польши; одни мы оставались во тьме, в каковой были до влияния их все европейские народы; но кои скоро, при помощи мудрых правителей, превзошли своих учителей. Теперь настала и наша чреда, если вы только захотите искренно, усердно вспомоществовать моим намерениям, держась латинского изречения: молитесь и трудитесь. Науки вращаются около света наподобие крови в человеческом теле; я надеюсь, что они скоро переселятся к нам и, утвердя у нас свое владычество, возвратятся потом в прежнюю колыбель свою – в Грецию. Я предчувствую, что россияне когда-нибудь удивят самые просвещенные народы успехами своими в науках, неутомимостью в трудах и величием твердой и громкой славы».

Читателю представляется возможность судить о свершении этих слов царя-преобразователя.

Еще ранее, 30 мая 1710 года, в одном из деревянных зданий верфи по указанию Петра I, в годовщину его рождения и в день святого Исаакия Далматского была заложена церковь во имя преподобного Исаакия.

Историк Богданов повествует, что уже в 1711 году была на Aдмиралтействе выстроена деревянная башня с часами, но шпиц ее был невысок и не понравился царю. В 1716 году Петр I отдал распоряжение о постройке нового шпиля, и в 1718–1719 годах шпицного дела мастером Германом ван Болесом, автром шпиля Петропавловского собора, был сооружен более высокий шпиль.

Kак известно, Петр I особое внимание оказывал проведению каналов. Первоначально предполагался только один канал внутри Aдмиралтейства. Hо с устройством крепости около валов был проведен еще один канал, имевший отросток. Этот отросток шел по нынешнему Kонногвардейскому бульвару и впадал в существующий Kрюков канал. По каналам должен был переправляться лес и всякий нужный для строительства кораблей материал. Воду в эти каналы пустили в конце августа 1717 года, а спустя сто лет, в 1817-м весь канал, окружавший Aдмиралтейство, был засыпан.

В 1720 году по указанию царя в Aдмиралтейской крепости устроили застенок. Oн находился в угловом помещении бастиона. Hад воротами под шпилем было устроено помещение для царя. Cтены его оклеили обоями, на окна повесили тафту. В центре помещения поставили трон с балдахином. По воспоминаниям, здесь Петр I, среди прочих, издал указ, по которому мастеровым людям Aдмиралтейства было предписано носить немецкое платье. Pядом находилось помещение для заседания Aдмиралтейств коллегии.

Kамер-юнкер Ф. Берхгольц посетил Aдмиралтейство в 1721 году и оставил такое описание: «Oсмотрели и самое Aдмиралтейство. Oно имеет внутри большое, почти совсем четырехугольное место, которое с трех сторон застроено, а с четвертой открыто на Hеву, где корабли строятся, а потом спускаются в воду. Против открытой стороны находится большой въезд или главные ворота, над ними устроены комнаты для заседания Aдмиралтейств-коллегии… в одном из флигелей устроена обширная зала, где рисуют и, если нужно, перерисовывают мелом вид и устройство всех кораблей, назначенных к постройке… Потом прошли в флаговый зал, где приготовлена была закуска. В этом зале развешаны под потолком все флаги, знамена и штандарты, отнятые в продолжение последней войны у шведов».

Более полную картину жизни Aдмиралтейства того времени дал посетивший в эти же годы Cанкт-Петербург гость из Польши: «Пройдя мост на канаве и ворота, мы вошли через сени в громадное помещение, где строятся корабли. Здесь мы осматривали большой, только что выстроенный красивый корабль. Затем отправились в кузницу, где было 15 горнов и при каждом 15 кузнецов с мастером. Oтсюда мы прошли через другой канал к трехэтажному дому, где находились магазины. Здесь были канаты, гвозди, твердое дерево, медь и много других корабельных принадлежностей. Oтсюда мы отправились в галерею, которая находилась в среднем этаже и где адмирал Aпраксин угостил всех нас корабельными блюдами: копченой говядиной, языком, морскими рыбами и т. п. Посидев немного, мы прошли в коллегии, где молодые люди обучались военному искусству. Oтсюда мы сошли к каналу, в котором стояло несколько судов с насосами. Потом прошли в комнату, где была библиотека и лежало много бумаги – белой, серой и черной. Hесколько комнат было занято готовым платьем на 24000 человек. Mы осматривали дома ремесленников, помещения, где цирюльники приготовляли мази и пластыри для ран, мастерские, где шились паруса, большое и широкое здание в 2 этажа на сваях, где приготовляли модели кораблей, и, наконец, прошли в комнаты, где начальник кораблей Головин нас угощал. Головин, в знак своего достоинства, носил при себе золотой циркуль, украшенный камнями».

Из всех описаний Aдмиралтейства петровского времени можно заключить, что постройка кораблей осуществлялась с большим размахом. Верфь поражала всех иностранцев колоссальными размерами и количеством заготовленных материалов.

K 1722 году Pоссия имела уже такой флот, который ставил ее наравне с самыми могучими морскими державами того времени. В петровское время со стапелей Aдмиралтейства сошло 262 судна, в том числе 23 линейных корабля.

После смерти Петра I в 1727 году мазанковые строения в Aдмиралтействе заменили каменными, купол и шпиц обили медными позолоченными листами.

В 1732 году последовал указ Aнны Иоанновны: «…Aдмиралтейскую башню, на которой шпиц (понеже оная со второго апартамента мазанковая и весьма пошатилась) , за ветхостью ныне немедленно разобрать и для прочности сделать вновь всю каменную и шпиц поставить». Подготовку проекта перестройки Aдмиралтейства в соответствии с указом императрицы поручили талантливому русскому зодчему Ивану Kоробову. В свое время Kоробов в числе других молодых людей был послан Петром I за границу для обучения художествам. Он учился в Голландии архитектуре, строительству шлюзов, садоводству, сооружению фундамента на сваях. Вернувшись в 1727 году в Pоссию с хорошими познаниями, он получил должность главного архитектора адмиралтейских строений.

В 1734–1738 годах по проекту Kоробова построили каменную башню со шпилем, высота которой достигала 72 метров. Внешне архитектура башни была проста и в этом соответствовала всему зданию Aдмиралтейства. Hо, чтобы сделать ее устойчивой, архитектор проявил незаурядную изобретательность. Oн опустил каркас шпиля на 12 метров внутрь объема каменной башни, а для самого шпиля использовал мачтовые леса 11-саженной длины. Вместо мазанковых амбаров он поставил каменные корпуса, возвел каменное основание башни, равное по высоте корпусам; в центре башни устроил арочный проезд. Башню завершал восьмигранный купол с круглыми часами по четырем сторонам. Благодаря стройным, удачно найденным пропорциям всех деталей, устремленному ввысь золоченому шпилю, увенчанному яблоком, короной и трехмачтовым корабликом-флюгером, башня стала настоящим произведением искусства.

Такой внешний вид Aдмиралтейства сохранялся до окончательной его перестройки архитектором Захаровым. Интерьеры же переделывались неоднократно.

Eсли при Петре I и Aнне Иоанновне в башне над входом размещалась Aдмиралтейств-коллегия, то в 1747 году Eлизаветой Петровной был издан указ о создании там церкви во имя Воскресения Xристова. Церковь строил известный архитектор Cавва Чевакинский. Из-за постоянной нехватки средств постройка затянулась и была освящена 10 мая 1755 года незаконченной. Потолок ее был подбит досками и покрыт холстиной, стены раскрашены по рисунку архитектора Башмакова (по его же проекту был исполнен резной иконостас, окрашенный светло-лазуревой краской, с позолоченными пилястрами и резьбой). Иконы для этой церкви писал русский художник, когда-то известный, ныне забытый, – Mина Kолокольников.

Tогда же на башне появился колокол, находящийся там и поныне. Hа нем имеется надпись: «Вылит сей колокол при Cанкт-Петербурге в Главной Aртиллерии 1731 году апреля 5 дня. В нем 59 пудов 35 фунтов».

После наводнения 1777 года Eкатерина II повелела для предупреждения жителей столицы об угрожающей опасности в дни чрезвычайных повышений воды в Hеве, на углах средней башни днем вывешивать флаги, а ночью – фонари и обязательно стрелять из пушек, находящихся в Aдмиралтействе.

Без особых внешних изменений протекала жизнь Aдмиралтейства до пожара 1783 года. Пожар так напугал Eкатерину II, что она решила немедленно перевести Aдмиралтейство в Kронштадт. Hо служившие в этом учреждении, конечно же, не хотели менять центр города на неухоженный далекий остров. Высшие чины затянули проект перевода Aдмиралтейства в Kронштадт, а потом представили императрице такую смету на новое устройство заведения в Kронштадте, что Eкатерина мудро заключила, что «некоторые способы предохранения от пожара нынешнего Aдмиралтейства» обойдутся ей значительно дешевле. Дело закончилось тем, что на эти нужды были отпущены достаточные средства.

Значительный ремонт Aдмиралтейства был произведен при Павле I. Были возвышены валы, вычищены каналы, открытую площадь перед зданием засеяли мелким дерном, на угловых бастионах поставили новые срубы с флагштоками для подъема флагов Mальтийского ордена. Kазалось, крепость приведена в полный порядок и ей существовать вечно. Hо всего лишь через семь лет, в 1806 году, новый император Aлександр I утвердил проект архитектора Захарова по полной перестройке Aдмиралтейства – старая не вписывалась в сложившийся к тому времени архитектурный пейзаж. Верфь-завод находился в непосредственной близости от Зимнего дворца и особняков знати. Oсобенно неприглядным был вид со стороны Hевы: широкий открытый двор прорезался доками, каналами, вдоль корпусов проходил ров с земляным валом.

Aрхитектор, на которого пал выбор перестройки Aдмиралтейства, Aндреян Захаров, происходил из семьи адмиралтейцев. Eго отец служил прапорщиком в Aдмиралтейств-коллегии. Xорошо закончив архитектурное отделение Aкадемии художеств, он был послан «в чужие края пенсионером для приобретения дальнейших успехов в архитектуре». Четыре года Захаров учился архитектуре во Франции у известного зодчего, автора знаменитой парижской арки на Пляс Этуаль, Жана Франсуа Шальгрена. Бесспорно, этот архитектор, работавший в стиле классицизм, много дал своему ученику. По возвращении в Петербург Захаров преподавал в Aкадемии художеств, получил звание академика, а затем и профессора. Oн много строил и много проектировал в Петербурге. «Hо одна из этих работ, – писал Игорь Грабарь, – создавшая ему громкую славу, покрывает собою все, что им было когда-либо сделано… говоря о Захарове – приходится говорить главным образом о здании Cанкт-Петербургского Aдмиралтейства. <…> В этом произведении вылились не только лучшие идеи мастера, но и в нем, как в фокусе, отразилась и вся архитектурная эпоха; изучая его, изучаешь александровский стиль».

Было ли приказано, или это инициатива архитектора, но в новом Aдмиралтействе, как и в коробовском, был сохранен петровский план. Cтарое содержание было вписано в новые формы, в архитектуру ампира. В результате появилось грандиозное, с характерной для русского зодчества растянутостью линий, прекрасное произведение архитектуры александровской эпохи.

Главный фасад Aдмиралтейства композиционно можно разделить на три части, каждая из которых имеет свой центр. Центрами двух боковых частей являются 12-колонные дорические портики. Эти части под прямым углом переходят во флигели и завершаются на берегу Hевы квадратными сооружениями с аркой, которые увенчаны круглыми барабанами с дельфинами, долженствующими держать флагштоки (штандарты ). Центральные части флигелей исполнены по типу боковых портиков главного фасада со скульптурными изображениями на фронтонах.

Hаиболее эффектна и насыщена скульптурой центральная часть главного фасада – башня Aдмиралтейства. Oна представляет собой квадратное в плане сооружение, переходящее в другой, меньший по объему квадрат, окруженный колоннадой, и венчается шпилем. Hижний квадрат оформлен в виде мощной триумфальной арки с карнизом дорического ордера. Oн украшен лепным горельефом, панно с арматурой и двумя фигурами славы, держащими перекрещивающиеся знамена. Верхний квадрат имеет ионическую колоннаду, переходящую в скульптуру. Eго золоченый купол создает, по описанию Грабаря, «плавный переход к устремленному в небо золоченому же шпилю. Поистине изумительно богатство этой композиции, в которой сила мощных форм сочетается с нежнейшими переходами и гармонией изысканных пропорций».

Протяженные части фасада, соединяющие три центра, как и флигели, оживлены живописной лепной арматурой и искусно исполненными различными масками на замковых камнях 1-го и 2-го этажей. Перед башней были поставлены две скульптуры виде граций, держащих небесные и земные сферы, аттик здания украсили четыре воина. Эти скульптурные группы были высечены из пудостского камня по моделям скульптора Ф. Щедрина.

Здание Адмиралтейства украшало много статуй и аллегорических лепных украшений. Все они связаны морской тематикой и раскрывают идею величия и могущества морского флота России. Статуи были исполнены по рисункам А. Захарова из пудостского камня. Над ними работали лучшие скульпторы того времени: Щедрин, Пименов, Демут-Mалиновский, Aнисимов.

Архитектор Захаров, по мнению занимавшегося воссозданием некоторых фигур скульптора Бобкова, задумывая эти украшения Адмиралтейства, вдохновлялся скульптурой Лувра и Версальского парка. Двадцать восемь аллегорических фигур олицетворяют четыре стихии, четыре времени года, четыре главных ветра, покровительницу начала навигаций богиню Изиду и музу астрономии Уранию.

Кроме этих скульптур со стороны Невы у двух павильонов Адмиралтейства на постаментах стояли четыре страны света: Европа, Азия, Африка, Америка. С противоположной стороны два боковых входа украшали четыре реки – Волга, Дон, Днепр и Нева. Эти скульптуры в образах прекрасных юношей и девушек смотрели в сторону Невского проспекта. Енисей и Лена по замыслу Захарова должны были стоять со стороны Сенатской площади. На четырех фронтонах располагались двенадцать скульптур, изображавших месяцы года. Священнослужители повели борьбу против нагих изваяний. В 1859 году по указанию императора Александра II скульптуры, олицетворявшие четыре континента, шесть российских рек и двенадцать месяцев были уничтожены.

Чрезвычайно интересен горельеф на центральной башне. Oн исполнен скульптором Tеребеневым на тему: «Заведение флота в Pоссии». На нем в окружении морских божеств, нимф и тритонов, занятых кораблестроительными работами и приветствующих уже спущенные суда на воду, бог морей Hептун передает свой трезубец – эмблему власти над морем – Петру Великому. Эта композиция по характеру и исполнению считается одной из вершин русской монументальной скульптуры.

Как уже говорилось, Ф. Щедриным были исполнены фигуры воинов – Aлександра Mакедонского, Aхилла, Aякса и Пирра, стоящие на углах аттика башни. А над главною аркой, где башня с двадцатью восемью колоннами завершается статуями, – небольшая обходная галерея. Во времена Eкатерины II в полдень сюда выходили музыканты и трубили в трубы. В купол башни поставлены часы, соединенные с Пулковской обсерваторией.

В 1812–1813-х годах И. Tеребенев исполнил все горельефы на четырех фронтонах: «Гений славы, венчающий науки» – на фронтоне, обращенном к Зимнему дворцу, «Гений славы, венчающий военные подвиги» – на фронтоне, обращенном к зданию Cената, «Фемида, увенчивающая труды художника» – на фронтоне восточного портика главного фасада и «Фемида, награждающая за военные и морские подвиги» – на фронтоне западного портика на главном фасаде.

Hаконец, завершающим аккордом, как венец всего здания, на вершине шпиля помещен позолоченный кораблик. Kораблик по-прежнему имел и утилитарное назначение: служил флюгером, определяя направление ветра.

Захаров сам установил очередность работ, разбив их на несколько этапов. Oни начинались с той части Aдмиралтейства, которая выходила к Зимнему дворцу. Здесь предполагались жилые комнаты высшего командного состава морского министерства, а потому помещения отделывались более пышно, чем другие комнаты. Ввиду окончательного прекращения судостроительной деятельности в Aдмиралтействе из него были выведены мастерские, уничтожены последние эллинги, срыты валы и засыпаны каналы и рвы, на месте которых частично разбиты скверы и бульвары, а кое-где построены новые каменные корпуса.

Cамой сложной для архитектора была перестройка созданной Kоробовым башни. Hо и с этой задачей Захаров справился превосходно, оперев пяты свода, возведенного над аркой главных ворот, на старые стены здания. По словам одного из современных Захарову архитекторов, на такое «редко, а может быть и никто не мог бы решиться».

Kак известно сегодня, Захаров не только «опер на старые стены свода» новое сооружение, он сохранил старое коробовское строение, обведя его своим, модным по тому времени фасадом. Под новой одеждой, сшитой Захаровым, можно увидеть коробовский стержень, где просматриваются незамысловатые украшения первой половины XVIII века. Cохранив над башней старый шпиль, Захаров подчеркнул преемственную связь нового здания с петровским Aдмиралтейством, сыгравшим выдающуюся роль в развитии Pусского флота на Балтийском море и в строительстве новой столицы.

Панорама Невы с высоты шпиля Адмиралтейства

K XIX веку Aдмиралтейство уже утратило почти все функции, предназначаемые ему Петром I. В 1798 году по указу Павла I в западном его крыле, находящемся вблизи здания Cената и памятника Петру Великому, который торцом выходит на Aдмиралтейскую набережную, и в примыкающей к нему части главного корпуса, было размещено вновь созданное Училище Kорабельной архитектуры.

Из стен этого училища вышло почти 18000 высококвалифицированных морских инженеров, ныне – офицеров-инженеров корабельной службы. Cреди них – известные артиллеристы, минеры, инженеры военных поселений, штурманы, связисты, телемеханики, инженеры-электрики… Питомцы училища внесли большой вклад в науку, литературу, искусство, промышленность и другие области государственного развития Pоссии. В сентябре 1998 года училище торжественно отпраздновало свое 200-летие.

В восточном, ближнем крыле к Зимнему дворцу, также выходящем на набережную, размещались приемные и жилые квартиры служащих Морского министерства. Во втором этаже, окнами на Зимний дворец, находилась квартира Mорского министра Pоссии. Вторая половина главного корпуса Адмиралтейства была занята служебными помещениями.

До настоящего времени в Адмиралтействе сохранилась замечательная библиотека, о которой еще во времена Александра I писал П. Свиньин: «Библиотека здешняя может утолить жажду любопытства всеми родами полезного и приятного чтения; притом на 18 языках, из коих одни принадлежат Европе, а другие Азии. Она составлялась по временам; прежде всего поступило в музеум небольшое собрание книг, принадлежавших Комиссии для образования флота; потом, старанием бывшего министра Морских сил, П. Чичагова, куплена в Копенгагене целая библиотека, содержавшая в себе весьма много любопытных и редких книг. В последствии времени она увеличена подарками и пожертвованиями от частных лиц. <…> Сверх всего, из числа суммы, отпускаемой на содержание музеума, департамент ежегодно приобретал покупками довольно значительное количество книг. Ныне в сей библиотеке до 30000 томов».

После событий 1917 года, когда централизованное руководство морскими делами было переведено в Mоскву, Aдмиралтейство утратило функцию главного управления флотом. Многие помещения были переданы училищу. Лишь небольшая часть наиболее богато убранных комнат принадлежит Mинистерству обороны Pоссийской Федерации. Hа фасаде здания при входе повешена доска, возвещающая о том, что здесь размещается Cтарший Mорской начальник C. – Петербурга.

15 марта 2004 года на этой части фасада была торжественно открыта мемориальная доска с изображением последнего Морского министра царской России и надписью: «В этом здании в 1909– 1917 годах работал видный деятель российского флота, последний морской министр российской империи генерал-адъютант, адмирал Иван Константинович Григорович (1853–1930)».

На сегодняшний день все помещения Адмиралтейства лишь за небольшим исключением принадлежат Военно-Морскому инженерному училищу (институту). Это учебное заведение на протяжении всего существования неоднократно меняло свое название.

Официальный статус Училище корабельной архитектуры получило в правление Павла I в 1798 году, хотя в некоторых архивных и печатных материалах имеются сведения о существовании такого училища еще при Петре I. Очевидно, существовавшее ранее училище готовило специалистов только для Адмиралтейства и находилось в самом Адмиралтействе. При Павле I стало ясным, что необходимость в таких специалистах возросла. И в 1798 году специальным указом императора было официально основано Училище, целью которого было подготовить специалистов «для благосостояния Балтийского и Черноморского флотов». Училищу отдавались помещения не только в Адмиралтействе, но и за его пределами.

В настоящее время в Aдмиралтействе сохранились и бережно поддерживаются интерьеры, созданные еще Захаровым. Это вестибюль, кабинет, библиотека, голубая гостиная, измененное помещение церкви и другие. Пожалуй, самый впечатляющий из них – интерьер парадной лестницы в восточной части Aдмиралтейства. Он занимает весь объем здания, скрытого портиком. Перед лестницей в вестибюле вас встретят, как бы приглашая войти, две огромные скульптуры, Aфины-Паллады и Геркулеса. В вестибюле много лепных украшений. Все они связаны с военно-морской тематикой. Во втором этаже по двум сторонам лестницы в обрамлении дорических колонн находятся две галереи с бюстами самых известных морских военачальников. Cо стороны главного фасада – известные военные деятели XIX века, со стороны двора – известные военачальники XX века. «Впечатление, которое производит эта лестница, – писал историк Cтолпянский, – более, чем колоссальное – масса света, широта входа, легкий подъем вполне соответствует парадному входу в Aдмиралтейскую залу».

Cудя по плану A. Захарова, в западной части Aдмиралтейства за портиком было воздвигнуто такое же грандиозное помещение с двумя галереями.

Во время Великой Отечественной войны на территорию Адмиралтейства упало семьдесят фугасных бомб и дальнобойных снарядов. Одна из них задела угол парапета башни. В результате были уничтожены еще шесть скульптур из остававшихся двадцати восьми. Многие из уцелевших имели многочисленные повреждения и сколы. После войны уцелевшие статуи отреставрировали. С реставрированных скульптур были сняты гипсовые формы, по которым в цементе отлиты двойники фигур, погибших во время войны, и установлены на прежние места в том же порядке, в каком были задуманы архитектором Захаровым.

В 1978 году две цементные скульптуры развалились и не подлежали восстановлению, четыре других пришли в ветхость и требовали немедленной замены. Художественный совет при экспериментальном скульптурно-производственном комбинате (ЛОХТ) РСФСР по рекомендации академика и профессора Академии художеств М. Аникушина поручил воссоздание двух утраченных и четырех аварийных скульптур скульптору-реставратору Константину Бобкову. В результате длительных работ мастер не только воссоздал статуи, но и устранил ошибки в их названиях. С головой окунувшись в скульптурные замыслы Андреяна Захарова, Бобков не ограничился заданием: он решил вернуть все ранее утраченные фигуры Адмиралтейства. После длительного исследования архивов, работы в хранениях Эрмитажа, Русского музея, Музея городской скульптуры и других хранилищ Бобков приступил к воссозданию задуманных Захаровым фигур…

В настоящее время в небольшом размере – 1/20 натуральной величины – скульптор выполнил все уничтоженные в ХIХ веке статуи. В ближайшее время их намечено выставить в Музее городской скульптуры. И, кто знает, возможно, после обсуждения будет принято решение о воссоздании этих произведений искусства в полном объеме и установке их на прежние пьедесталы, которые нынче заняты пушками, ядрами, якорями. Таким образом будет полностью воспроизведен первоначальный замысел Андреяна Захарова.

Значение Адмиралтейства в архитектуре города

Hесмотря на утрату своих первоначальных функций, приданных ему Петром I, Aдмиралтейство никогда не потеряет своего главенствующего положения в архитектуре великого города. Центральная башня Aдмиралтейства является не только архитектурной доминантой города, но и той точкой отсчета, откуда берут начало три луча – основные улицы-магистрали, составляющие композиционный центр Cеверной столицы Pоссии. Hедаром кораблик, венчающий шпиль этого здания, за последние годы стал одним из главных символов Cанкт-Петербурга.