© ЭИ «@элита» 2013

* * *

 

Неумолимое, как судьба. Хлёсткое, как пощечина…

Только что виденные отблески костра, дальний берег озера и лица друзей – всё, как в воду кануло. Воспоминания темны, разум пытается воскресить образы, но не может. Сама ткань мысли превращается в рубище.

– Доэ?

Погружаясь в черноту, Вадим ещё чувствовал её теплую руку. Затем всё исчезло.

Внезапно окутал мрак. Какой прожорливый… Не просто отсутствие света, – потерялось всё, кроме этих отрепьев мыслевой материи: они медленно перемещались, как предметы в невесомости.

– Доэ!

Если умер, и это загробный мир, то почему не изменился голос? Эхом разносится по просторному вместилищу, границы которого невидимы.

Попытался что-то нащупать, но не было рук; захотел идти, но и ноги исчезли. Весь мир утонул в черном масле.

– До-о-э-э!..

Миг перехода от жизни к смерти – то, что всегда представлялось таким ужасающим и вместе с тем загадочным, должно быть, уже миновал. Как это странно… Пустота в душе не пугает. Видно, так и должно быть. А может, чувств больше не осталось?

Кажется, собирался кого-то позвать…

В памяти мелькают рыжие волосы, зелёные глаза, и тут же исчезают. И уже не вспомнить. Память – бесконечная линия черных строк.

Всё вязнет…

Мысли останавливаются…

 

Глава 1

Несколько последних дней Милену Гааль не покидало скверное предчувствие. Ей казалось: вот-вот должен позвонить Сикорский с предложением прервать отпуск. К несчастью, у начальника была такая вот дурацкая привычка неожиданно нарушать все её планы. Что поделать, работа – есть работа. Чем лучше и успешней шли дела Милены, тем больше надежд и ответственности на нее возлагал начальник.

После возвращения из Беару прошло почти два месяца. Бесплодные попытки добиться возобновления экспедиции, увеличения бюджета, привлечения к раскопкам тяжелой машинной техники довели Милену до нервного истощения.

Что случилось с дядей, по-прежнему оставалось загадкой. Гид-калаец не сказал ни слова. С вещами дяди Ромуальда в руках он успел выскочить до того, как пещера закрылась, но ему словно память отшибло.

Это не был оползень или землетрясение, просто края входа сомкнулись – так, по крайней мере, это выглядело. Никаких груд щебня и камней, никакой пыли и абсолютно никакого шума.

С каждым днем Милена становилась тревожней и рассеянней. Что-то и с её памятью сделалось не так. Начали теряться разные мелкие вещи. Ей даже пришлось пройти курс лечения мнемоном. Да толку-то. О, двадцать третий век, ну когда же ты изобретешь панацею от всех бед?

В конце концов, Милена вынуждена была просить об отпуске.

Слетав на две недели по туристической путёвке на Гуланос, она вернулась в Каллиону. Как будто, немного попустило, но внезапно обуявшая лень привела к тому, что отпускной быт упростился до трёх составляющих: сон, пища и приобретение ненужных вещей.

В доме образовался беспорядок. Приступить к генеральной уборке Милена никак не решалась, и это угнетало ещё больше. Она пыталась понять причину своего бездействия, но чутье подсказывало, что не нужно торопиться: ответ придет сам.

Все эти дни Милене на память приходил Виктор Жарро, её алуанский приятель, лингвист: судьба свела их минувшим летом на Юрзане на раскопках того самого подвального помещения храма мау, вокруг которого тогда было столько шума.

В то время она работала над сбором материала по эгианской культуре: Сикорский готовил статью для нового учебного издания. Присоединиться к экспедиции Милене удалось не без помощи дяди Ромуальда. Благодаря его связям с китами археологического мира и личной дружбе с Виктором девушка примкнула к группе ещё в Йорканте, за день до отправки на полуостров. В экспедиции Милена планировала пробыть около трех недель.

Виктор был помощником шефа. В первый же день знакомства Милена узнала, что его считают одним из лучших специалистов по древним языкам народов Южной Таранты.

Поначалу светловолосый красавчик её нисколько не впечатлил. Чересчур был он правильный, самоуверенный, не в меру улыбчивый, до предела пунктуальный и ко всему скептик. Но со временем Милену заинтриговала его потрясающая эрудиция, к тому же он был достаточно мягок и оказался хорошим гидом.

Милена трудилась над изучением искусства племен эгиа за пятьсот лет до Катастры – в общем – и культурой народа мау – в частности. Кроме того, её интересовал новый взгляд на обряды, связанные с эгианскими жертвоприношениями в свете последних открытий витальной тотем-биологии.

С тех пор, как жертвоприношения перестали казаться цивилизованному миру варварскими и зловещими, в истории, философии, социологии, этике и других гуманитарных науках образовалась огромная ниша, которую ученые всех стран пытались заполнить. Даже умирающая археология переживала теперь свое второе рождение.

Когда при раскопках было обнаружено, что вся северная стена подземного святилища покрыта таинственными петроглифами, и Виктор по мере освобождения стены от обломков, грунта и пыли начал их расшифровывать, Милена немедленно изменила рабочее название статьи. Поскольку Виктор среди всей группы оказался единственным специалистом, способным тотчас создать рациональную систему исследования, Милена сочла необходимым как можно больше времени проводить с ним рядом.

Узнав о неожиданной находке, руководство по телефону продлило её командировку на две недели.

Тексты мау касались кремации и погребальной практики. Материал, из которого были изготовлены символы, инкрустированные в стену, был необычен для Юрзана, как и сам стиль написания знаков. Находясь в дремучих лесах, экспедиция не располагала возможностью быстро улучшить свое оснащение, и Виктор стал использовать подручные средства. Метод определения источника материала представлял собой подсчет соотношения изотопов водорода и меди установленной масс-спектрометрией вторичных ионов. Метод стар (его применяли уже более двух веков) и не совсем надежен, к тому же в базе данных нашлось единственное место на планете, где залегал кремнистый песчаник с подобным химическим составом. Это была Земля Льдов. Но использование материала, залегающего на отдаленном материке под километровой толщей льда, казалось маловероятным.

Когда стена была полностью освобождена, Виктор начал составление перевода. Уже первый его вариант даже у искушенных археологов вызвал шок. Письмена явно намекали на связь мау с возникшей позже цивилизацией калахая: в них упоминалась триада богов – держатель вселенной по имени Передарама-га, Мать-Земля Адитима и Бог-Неба-и-Огня-Творящий-Время-и-Пространство. Также говорилось о возможности сообщения мау с другими цивилизациями и мирами и, наоборот, о вероятности изоляции одних племен и народов от других.

Тогда же Милена обнаружила пристрастие Виктора к загадкам цивилизации калахая, которые называли себя сыновьями Солнца.

Перевод и фотоснимки петроглифов были направлены на экспертизу в Северную Ассоциацию историков и археологов, где их перехватили органы Службы БЗЕРА. Бзерашники, беспокоясь о Безопасности Западного полушария и Трехстороннего союза, немедленно взяли раскопки под свой тотальный контроль и на следующий же день направили к месту раскопок агентов.

Материалы, собранные Миленой, прошли тщательнейшую цензуру. Из них была изъята львиная доля текстов и все фотографии. Милена была вынуждена дать расписку о неразглашении научной тайны. Несмотря на все протесты Виктора, ее, как недостаточно квалифицированного работника, отстранили от раскопок и отправили в Батильман, а оттуда в Каллиону.

С тех пор Милена возненавидела агентов Службы БЗЕРА.

Вернувшись, она действительно попыталась все забыть. Но, кроме злости и неудовлетворенного азарта, все же остались теплые воспоминания о новом приятеле.

Какое-то время Милена с Виктором переписывались. Должно быть, Виктор поначалу не мог отделаться от чувство вины за случившееся: наверняка, он думал, что мог повременить с экспертизой, тем самым продлив срок пребывания Милены на Юрзане. Но потом писем стало меньше, и, в конце концов, связь оборвалась. Единственным живым воспоминанием от той прошлогодней экспедиции остался их первый и последний поцелуй на прощание.

Однако, возможно, именно эта незавершённая работа вдохновила Милену на последнее путешествие в Беару. На сей раз её постигла трагическая неудача. Больше всего её мучило то, что обстоятельства случая, происшедшего с дядей Ромуальдом, были безнадёжно погружены в туман.

В конце концов, внутренний рационализм стал побеждать. Прежде всего, Милена тщательно застелила постель и проветрила квартиру. Собрав волосы в узел, она принялась за уборку. Выбросила в утилизатор использованную посуду, освободила холодильник от просроченных продуктов, стёрла пыль, прошлась по комнатам. Сколько же здесь ненужного тряпья, невозможно даже припомнить, где и когда она всё это купила. То, что хоть раз надевала, – в утилизатор! Милена запустила автоуборщики, но через минуту один из них тревожно засигналил. Оказалось, в пылесос втянулись лямки рюкзака, который среди других грязных вещей лежал за диваном. Он пробыл здесь два месяца и до сих пор не был разобран.

Среди походных мелочей, которые Милена вытряхнула на пол, выскользнула небольшая серебристая пластина. Это был маленький цифровой фотомейкер для микросъёмок и сканирования грунта, какими обычно пользуются археологи.

– Какая же я дура! – искренне поразилась Милена.

Она повертела аппарат в руках и почувствовала, как тревожно забилось сердце. Все, что так тяготило её в последнее время, имело шанс найти немедленное разрешение.

Заглянув на кухню и стребовав у автомата большой молочно-манговый коктейль, она взяла в руку холодный пластиковый стакан и направилась в кабинет. Там Милена удобно уселась в кресле и, подключив фотомейкер к голографическому слайдеру, принялась изучать материалы.

После того, как правительство Новой Амадонии создало в руслах трёх великих рек Укайи, Уальи и Марайи национальный заповедник и запретило там все виды транспорта, проникнуть к восточным склонам Южной гряды со стороны Стели представлялось затруднительным как по времени, так и в связи с опасностями, которые таили влажные амадонские леса. Поэтому путь к месту раскопок пролегал через хребты.

Вначале шли снимки перехода по пустынным береговым равнинам.

Имея пристрастие к художественной съёмке, профессор Ена даже в таком унылом деле, как путь по засушливым местам, находил плюсы. Скудная растительность западных предгорий, называемых «жаркой землей» – кактусы, стелющиеся кустарники, лишайники – все было подмечено с профессиональным вкусом и с самых неожиданных ракурсов. Далее следовали склоны холмов и гор, поросшие карликовыми деревцами, берега ручьев и дальние вершины, покрытые вечными снегами. Эти места напомнили ей о двух трудных перевалах, на которые ушла почти неделя.

Потом начались высокогорные тропические луга.

Милена листала дальше, и вот природные этюды сменились фотографиями людей на фоне густой растительности горного тропического леса. Отсюда и дальше на восток простиралась Стель.

Среди экспедиторов и калайцев-носильщиков Милена узнала мрачного и тощего Аденора Гальдоха. С каждого снимка он смотрел из-под своей широкополой шляпы неизменным взглядом филина.

Далее последовала серия снимков, на которых была она – Милена. Вот она по пояс в воде, в другом месте – рядом с хмурым Аденором на фоне стволов гевея. Здесь она на ветке хинного дерева, а тут в гуще огромного древовидного папоротника, и ещё на фоне огненно-красных орхидей. На некоторых снимках был дядя Ромуальд. Она сама его снимала во время разбивки лагеря на перевале.

А вот вход в пещеру – ту самую, куда она так и не успела войти и где оказался замурован дядя.

И вдруг Милена ахнула: на снимке взволнованно улыбающийся профессор стоял на фоне большого постамента из гладкого темного материала – не то мрамора, не то гранита – на поверхности которого высечены письмена. Вверху – фрагмент могучего подбородка какого-то божества явно в калахайском стиле. В самом основании постамента неглубокая ниша. В ней что-то поблескивало – продолговатое, вроде скипетра.

Больше снимков в памяти не было.

Таращась в экран, Милена задумчиво погрызла костяшку кулака.

Снимок делал, разумеется, калаец, дядя ещё не пришел в себя, никто ещё толком ничего не разглядел: просто первое фото – миг обнаружения.

– Письмена, – прошептала Милена и отпила коктейль.

Она отключила фотомейкер от слайдера, запустила большой потолочный компьютер и выгрузила на него все фото. Надев очки с оптической лапой, она легла на планшетку и дождалась, пока датчики найдут нужные места на руках и ногах.

Подвигав лапой, Милена открыла последнее фото и вошла в виртуалку.

Она могла видеть ту часть пещеры, которая попала в объектив и, естественно, все «обратные стороны», такие, как спина профессора, боковые и задняя поверхности пьедестала и голеней статуи были созданы самой программой и не имели информативного значения.

Подойдя к дяде, Милена заглянула ему в лицо.

Свойственная дяде Ромуальду манера немного кичиться своим общественным положением даже в эту минуту была выражена в его грубоватых чертах. Быть может, он успел на какой-то миг представить себя выступающим на съезде археологов или пресс-конференции в окружении учёных и журналистов. Взгляд и улыбка подчеркивали важность и историческое значение находки: это было лицо полководца, выигравшего решающий бой.

– Что же здесь случилось, дядя Ромуальд?

Подойдя к нише в постаменте, Милена присела и стала внимательно рассматривать предмет.

Пыль, недостаточное освещение и резкий отблеск от вспышки не давали возможности установить сплав, но совершенно определенно можно было заключить, что это в самом деле как минимум одна из копий скипетра Верховного Калахая, украшенный рубином размером с яблоко.

Милена подошла к той части постамента, где виднелись письмена. Символы были не похожи на всё, что она знала. В памяти всплыли ткани с узорами, вписанными в квадраты по кайме – те, что она видела несколько лет назад в национальном музее беаруанской культуры.

Милена шевельнула лапой, выделила текст и, скопировав его, послала на анализ. Ответ тут же показал отсутствие аналогов в базе данных всех языков мира. Милена разделила панораму на две части и в одной из них открыла атлас древних языков Северной и Южной Таранты. Потратив около часа, она не нашла ничего, за что можно было бы уцепиться. Вывод напрашивался сам: перед ней уникальный снимок фрагмента сакрального письма калахая. Да только вот в чем проблема: любой первокурсник знает, что письменность калахая запрещена их же жрецами и уничтожена!

И опять вспомнился Виктор.

Не выходя из виртуалки, Милена открыла адресную книгу, кликнула изображение Виктора и постучала в развернувшееся окно. Как и следовало ожидать, Виктора в сети не оказалось. Этого парня вообще нелегко было застать дома.

Выйдя из виртуалки, Милена отключила датчики, сняла устройства и села за клавиатуру.

«Привет, Вик! В Андах найдены руины пещерного храма калахая. Профессор Ена исчез. Высылаю его последнее фото. Если можешь, посмотри знаки. Милена».

Отправив письмо, она попыталась продолжить уборку, но все валилось из рук, и она, чтобы как-то развеяться, отправилась заказывать продукты.

Спустя два часа, когда Милена вернулась и активировала компьютер. В почтовом ящике оказалось сразу четыре послания от Виктора.

«Привет, Милена! То, что случилось с профессором Еной – очень неприятно. Только что узнал подробности от коллег. Изображение получил. Работаю».

Следующее письмо было прислано через пять минут.

«Привет, Милена! А тебе самой это что-нибудь напоминает?»

Почти сразу ещё одно.

«Привет, Милена! Почитай Гарсила Делавеху!»

Еще через сорок две минуты пришло последнее.

«Милена! Надо немедленно встретиться!»

Девушка проворно нацепила устройства и, войдя в виртуалку, вновь постучала в окно к Виктору. Ставни тотчас распахнулись.

– Ты сменила лицо! – поразился Виктор.

– Это не пластика, – фыркнула Милена. – Просто такой… образ.

В последнее время она иногда подрабатывала для прессы, и ей часто приходилось бывать на различного рода конференциях и форумах, где её персональное лицо могли узнать. Но нет! – она не из тех дур, которые до тридцати успевают полностью сменить внешность.

– Понятно, – с облегчением кивнул Виктор. Он лихо прошел сквозь подоконник, стал рядом с Миленой и развернул большую физическую карту Южной Таранты. Над Стелью и равниной Монталия нависли облака, и Виктор их разогнал.

– Показывай! – возбуждённо сказал он. – Где это?

Милена неуверенно поводила рукой.

– Где-то здесь.

Виктор почесал затылок.

– Можешь взять отпуск на несколько дней? – спросил он. – Надо встретиться. Там, в Беару. Все расходы беру на себя.

Милена пожала плечами.

– Я и так в отпуске. И у меня осталось ровно двадцать дней.

Он выжидающе посмотрел на нее, потом вдруг стушевался.

– Знаешь что?.. Я давно не писал… Столько работы навалилось, понимаешь…

– Вик, оставим это. Разве ты обязан был мне писать? Меня интересуют письмена и то, что случилось с дядей. Тебе удалось хоть что-нибудь расшифровать? И что там насчет Делавехи?

– Делавеха… – бодро подхватил Виктор, явно обрадованный её деловому тону. – Он – автор одной древней книги. «История государства Калахая», наверняка слыхала…. Так вот, надпись на снимке сделана на неизвестном языке. То есть, я хочу сказать: неизвестном современным лингвистам. Как-то во время чтения «Истории…» ко мне пришла мысль сопоставить разные образцы прикладного и декоративного искусства калахая с узелковым письмом «киу». Тебе, наверное, известно, что язык «киу» разработан на основе семибитного двоичного кода?

Милена кивнула.

– Так вот, – продолжал он, – проследив закономерность расположения вертикальных, горизонтальных и наклонных линий узоров, а также соотношение половинчатых, четвертных и шестнадцатых отрезков, из которых созданы узоры калахая… Короче, я обнаружил прямую взаимосвязь между письмом «киу» и стилем построения декоративных узоров на тканях, а также внешних и внутренних стенах некоторых зданий. Я проанализировал около двух тысяч различных рисунков, в том числе и таких, которые относятся к до– и послетаусуйскому периоду…

Он сделал продолжительную паузу и торжественно объявил:

– Результат превзошёл все ожидания! Передо мной открылись совершенно новые просторы! И сегодня, когда ты прислала эти знаки, я смог прикоснуться к одной из самых великих загадок истории!

– Господи, Вик… Да говори же, наконец! Что они тебе сказали, эти знаки?

– Милена, речь идет о сокровищах.

– Что?

– Письмена говорят о сорока корзинах золота и драгоценностей, которые калахая спрятали от катастранцев. Когда Корсадо со своим отрядом завоевал империю и стал правителем, небольшая группа воинов калахая перенесла весь основной запас сокровищ в надежное место.

– Что это за место?

Виктор как-то неопределенно развёл руками.

– Милена, похоже, нам придётся уточнять это прямо на месте.

– Как так? Ты можешь сказать, что тебе удалось прочитать?

– Калахая отнесли свои сокровища «в другую вселенную». Именно так и написано. И вход туда открывается через «вневременные ворота». Что это значит, понятия не имею. Может, дальше есть объяснение? На фото видна часть текста, остальное в объектив не попало. Вот почему я говорю, что разбираться надо на месте.

– А как тебе самому кажется, что это значит? – Милена почувствовала уже как начинает в ней зудить азарт.

– Ну, если отбросить то, что все мы знаем об альтернативных мирах и всевозможных порталах из фантастических тиви-сериалов, это может быть поэтическое название одного из подземных ходов, оборудованных калахая.

– Да, Вик… Но, Вик… вход в пещеру закрыт. Мы бы могли хоть сейчас, но там нужна серьёзная техника. Нас двое. Как мы справимся?

Виктор улыбнулся.

– Отыщи мне это место. Если понадобится, я любую технику раздобуду. Только покажи, где эта пещера.

Милена не любила заставлять себя упрашивать.

– Ладно, когда сможешь прилететь в Лимен?

– В четверг. – Виктор уже был готов к вопросу. – Только перешли подробное письмо, ладно? Все обстоятельства экспедиции.

– Хорошо. Итак, через два дня в Лимене. Нам понадобится транспорт. И ещё… Я буду с друзьями. Встречаемся возле музея антропологии и археологии. Время я сообщу в письме.

– Заметано!

В Лимене стоял плотный влажный туман, по-местному называемый гаруа. Дома и улицы буквально тонули в нем. Это форс-мажорное обстоятельство нисколько не останавливало туристов, желающих посетить руины Марании и Хаджиана.

Опустившись по трапу, Милена остановилась, поджидая приятелей.

Лана Урси была её давней подругой. В Беару она согласилась лететь без колебаний, лишь только почувствовав, что пахнет приключениями. Лана была девушка прямая, темпераментная и практичная. Познакомились они ещё в школе. Надо заметить, кроме регулярных занятий спортом подруг на протяжении всей их дружбы объединяло неотступное желание прививать друг другу свои собственные привычки. Как ни странно, больше уступала Лана. В угоду Милене одно время она даже пыталась читать книги по истории и археологии, хотя это занятие давалось ей с трудом. Прежде она восхищалась умственными способностями Милены и её успехами. Когда-то она сама намеревалась получить хорошее образование. Но, будучи по природе человеком непоседливым, Лана, в конце концов, выбрала профессию, связанную с тяжелой физической нагрузкой, да ещё с работой на высоте: она была контролером вакуумных линий – тех паутин, что располагаются на крышах многоэтажек. Её страстью были все виды экстрима – от лазанья по стенам небоскребов до прыжков с парашютом.

Милене нравилось в подруге её умение правильно оценивать ситуацию и делать логические выводы, а также её спокойствие и немногословность: это не так часто встречается у девушек. Хотя порой жажда острых ощущений могла привести Лану к безрассудству, чувство меры в постановке цели всегда помогало ей выходить сухой из воды.

Лана ступила на трап, откинула с лица каштановую челку и помахала Милене рукой. Кроме приветствия это значило ещё и вот что: всё в порядке, мы с Максом помирились (в самолёте они неожиданно заспорили о высоте Южной гряды в районе Лимена).

Вслед за Ланой вышел её великан. Макс Бинч был симпатичным молодым человеком с улыбкой, не сходившей с мужественного лица. Наверняка Макс мог бы легко посадить обеих девушек себе на плечи, взять в руки багаж, да так и топать в горы, к месту назначения, ни на минуту не останавливаясь.

Бинч расправил плечи, широко улыбнулся, застегнул черную кожаную куртку и стал спускаться, на ходу что-то шепча Лане на ухо.

Этот парень считал себя настоящим авантюристом. Жизнь в нём била ключом. Большую часть времени он пребывал в возбужденном настроении. Увы, несмотря на аналогичное пристрастие ко всякого рода экстриму, он совершенно не подходил Лане. На самом деле они были как собака с кошкой. Объединяли их не общие увлечения, а какие-то случайные обстоятельства. Даже познакомились они из-за аварии на перекрестке. Макс и Лана напоминали Милене двоих людей, запертых в одном лифте. Похоже, этим лифтом была бездоказательная вера Макса в их совместное безоблачное будущее. Макс неизменно старался отстоять право на своенравную девушку, но это вызывало между ними новые стычки.

Приглашая эксцентричную пару, Милена вполне давала себе отчет, что минусы этого милого эскорта могут запросто перекрыть все плюсы, но в настоящее время других кандидатур не было, а идти в горы с Виктором один на один её предостерегала задетая гордость.

Сойдя вниз, компаньоны посмотрели по сторонам.

– Ого, туманище! – не то вздохнул, не то восхитился Макс. Он попытался отобрать у девушек сумки, но те решительно отказались.

– Вперед! – скомандовала Милена.

Покинув аэропорт, компания поймала ржавое такси и сквозь клубящееся желтоватое марево двинулась к музею.

Добравшись до места, они расплатились с таксистом и, взвалив на плечи сумки, с изумлением уставились на бесформенные контуры здания.

– Это и есть музей? – недоверчиво спросил Макс.

В эту минуту от стены отделился силуэт.

– Милена! – раздался знакомый голос.

Виктор подошел ближе.

– Бог мой! Ты стала ещё красивее!

Он попытался обнять Милену, но она нахмурилась, аккуратно отстранилась. Виктор сделал вид, что не заметил этого, он улыбнулся Лане, затем на Максу.

– Ну… Как перелет?

– Отлично, Вик! – сказала за всех Милена. – Знакомьтесь! Виктор Жарро. Напомню: он, преподаватель Алуанского университета, один из лучших в мире специалистов по древним языкам.

Изобразив смущение, Виктор поклонился.

– Моя подруга Лана Урси, скалолазка, – представила Милена. – А это Макс Бинч, он о-очень сильный.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Рад знакомству! – От Милены не ускользнуло, как ловко Виктор стряхнул с себя цепкий взгляд Макса. – Вот наш «фольксваген». Арендован на целый день. Для начала стоит кое-что утрясти в Лимене.

– А именно? – поинтересовался Макс.

– Прежде всего, предлагаю навестить одного моего старого дружка. Когда-то вместе учились, правда на разных факультетах… Зато играли в одной футбольной команде. Его зовут Альфред Таурес, работает в министерстве рыбной промышленности.

– Зачем он нам? – спросила Милена.

– Таурес – человек со связями. Я попросил его разузнать о том калайце, который последним видел профессора.

– Этот калаец молчун! – сказала Милена. – И он единственный человек, который мог бы пролить свет… Мне так и не удалось поговорить с этим истуканом. Доктор сказал, это из-за шока.

– За два с половиной месяца ситуация могла измениться, – заметил Виктор и двинулся к «фольксвагену».

– Верно! – поддержала Лана. – Надо проверить все варианты.

Забросив сумки в багажник, они уселись в машину.

– Так что мы собираемся искать, господин Жарро? – деловым тоном спросила Лана.

Виктор ответил не сразу:

– Пока точно неизвестно. Снимок видели все? Похоже на одно из типичных мест, где калахая поклонялись своим божествам. Что-то вроде пещерного храма…

Он достал и развернул увеличенную голографию петроглифов.

– Это часть карты. Здесь указан путь, который проделали калахая, чтобы спрятать свой груз. Если я не ошибся в переводе, в пересчете на наши кредиты речь идет о миллиардах.

Макс присвистнул и не проронил ни слова.

Первой молчание нарушила Лана:

– Так чего же мы ждем, чёрт побери?!

Альфред Таурес носил тонкие усики и очки в роговой оправе. Он был похож одновременно как на нынешнего жителя Беару, так и на коренного калайца.

Слащаво улыбнувшись, Таурес предложил гостям перейти на террасу, но друзья, сославшись на дефицит времени, отказались.

Виктор пообещал Тауресу непременно заехать на обратном пути. Тот только развел руками и, попросив прощения, удалился, а компаньоны остались ждать на крыльце.

Через минуту Таурес вернулся.

– Человек, которого вы ищете, получил сильное нервное потрясение, – сказал он. – Аденор Гальдох долгое время работал гидом в государственной организации туризма, поэтому он уважаемый в Беару гражданин. Поскольку он пострадал, находясь в международной экспедиции, то был госпитализирован в самую лучшую в Лимене клинику. Там ему была оказана квалифицированная помощь, после чего Аденору стало немного лучше.

– Мы можем с ним поговорить? – спросила Милена.

– Безусловно. Теперь он выписан и уехал домой, в родную деревню, она называется Сепала, это в трех часах езды от Лимена. – Таурес протянул листок с информацией и адресом. – Недалеко от Серого Паска.

Добраться до Серого Паска, а затем до Сепалы и отыскать там домик Аденора Гальдоха не стоило особого труда. Гораздо трудней было пробить оборону жены Гальдоха – Имакулы, женщины, весившей не меньше ста пятидесяти килограммов.

– Мой муж больше не хочет общаться с белыми! – закричала она на языке кшача. – Оставьте нас в покое! Ищите себе других проводников! Он и так уже достаточно поработал на таких как вы! И что мы от этого имеем, кроме того, что теперь бедный Аденор не может спать ни ночью, ни днем? Стоит ему только заснуть, как он тут же с криком просыпается, ибо во сне к нему приходят калайские духи, чтобы забрать его с собой в нижний мир…

Она перекрестилась и, уперев толстые руки в бока, выпятила грудь.

– Но, уважаемая миссис, нам с ним обязательно надо поговорить, – дипломатичным тоном произнес Виктор, доставая из кармана купюру. – У нас к нему очень важное дело.

В эту минуту из-за её широкой спины показалась заспанная физиономия калайца.

– Хе-хе… Госпожа Милена!.. По-прежнему ищете проблемы? Стало быть, происшествие в перевале не вразумило вас! – Он зыркнул на жену, и его брови спаялись в одну линию. – Имакула, оставь нас.

Сердито вырвав из руки Виктора купюру, Имакула удалилась.

– Что надо, господа? – поинтересовался калаец.

– Здравствуй, Аденор! – дружелюбно сказала Милена. Ей показалось, что за время, что они не виделись, его худое лицо еще больше вытянулось. – Как поживаешь?

Калаец скорчил презрительную гримасу.

– Поживал бы лучше, кабы союзники и северотаранцы вместо того, чтобы ворошить чужое прошлое, занялись чем-нибудь по-настоящему полезным.

– Например, осели бы в маленьких деревушках и прятались за спинами своих жёнушек? – съязвил Макс.

Аденор сверкнул глазами филина.

– А ты ещё что за фрукт, чтобы меня судить?

– Простите его, – сказал Виктор. – Мы знаем, что вам пришлось пережить очень неприятные моменты. Вероятно, и я бы на вашем месте постарался как можно дальше отойти от дел и коротать время в такой вот, – он глянул по сторонам, – небольшой, но уютной деревеньке.

– Вы мне зубы не заговаривайте? – раздражённо перебил Аденор. – Чего надо?

– Мы хотим предложить вам не очень сложную, но весьма высокооплачиваемую работу, – сказал Виктор.

– Единственной работой, которую я выполнял последние тридцать лет, было вождение таких, как вы, по Стели да по горам. Но с того дня, как духи подали мне знак, я со всем этим завязал.

– Вы – человек верующий, – Виктор указал на символ на груди калайца. – Разве духи, живущие в скалах, могут иметь власть над праведником?

– Боги калахая нашли способ ужиться с нашим богом, – убеждённым тоном сказал Аденор.

– В таком случае и мы найдем способ с ними не ссориться! – улыбнулся Виктор. Наклонившись к калайцу, он что-то шепнул ему на ухо.

В ответ тот многозначительно скривился.

– Правительство назначило мне пенсию по справедливости, дабы я сидел дома, – сказал он. – Стану я рисковать собственной жизнью ради нескольких кредитов?

Виктор вновь наклонился к нему, но и на этот раз калаец недовольно заворчал.

Виктору пришлось ещё трижды шептать Аденору на ухо, пока недовольство на лице калайца не сменилось хитрой, отвратительной ухмылкой.

 

Глава 2

Неизвестно, сколько минуло времени, прежде чем Вадим почувствовал приближение… Он не мог понять, что это надвигалось – неясный шум, слабое мерцание света?.. Волна некой движущейся реальности, способной разрушить непроглядную темноту и беззвучие, врывалась в черное небытие.

Лишь через несколько минут кашатер осознал: это его возвращающиеся чувства.

Понемногу чернота стала разряжаться. Глаза ещё не были способны различить наступающие изменения, но Вадим определенно понимал: вокруг происходит что-то глобальное.

Он вновь собирался кого-то окликнуть, память как будто ещё таила чей-то неясный образ… нет, лишь тень образа. А может, это просто наваждение…

И тут вдруг его словно швырнуло в мир звуков, света и запахов. От неожиданности Вадим на мгновение зажмурился и тут же открыл глаза.

Стоял пасмурный день.

Вадим осмотрелся.

Узкий, петляющий канал. Дно выстлано голубоватым мхом.

Вадим протянул руку, прикоснулся пальцем к крохотному сиреневому вкраплению. Ягодка.

Он осторожно сорвал, приблизил к глазам. Маленькая, идеально круглая, прозрачная, похожа на икринку.

Так… Икринки бывают у рыб. А рыбы живут в… Странно, но это он почему-то забыл.

Вадим поднял голову.

Справа, слева темные заросли. На сероватых скелетных ветвях кустарников большие эллиптические листья цвета спелого инжира. Инжир растет в Крыму, а Крым – это…

Увы, он не помнил.

Вадим встал на ноги, ощутил в мышцах небывалую упругость, начал взбираться на склон. Схватившись руками за нижние ветви, подтянулся, ловко вскарабкался наверх и попытался пролезть сквозь кустарник.

Черт побери! До чего же плотно растут ветви: все попытки пролезть между ними оказываются тщетными. Это все равно, что пытаться протиснуться сквозь частую решетку.

Пришлось снова спуститься на дно канала.

Куда идти? Где север? Где юг? Никаких примет.

– Без разницы, – буркнул Вадим и пошагал прямо.

Он обогнул склон, но оказалось, что впереди ещё один поворот. Пройдя метров двадцать, Вадим понял, что идет по петле. Он ускорил шаг. Ещё через несколько десятков метров канал повернул в противоположную сторону.

Вадим шел и то и дело поглядывал вверх, но кустарники росли по всему краю канала. Высота их раза в два превышала его собственный рост. Кроны были раскидисты, и верхние тонкие ветки нависали над каналом.

Еще дважды Вадим попытался перебраться через кустарник. Заросли были слишком густы и, похоже, простирались в стороны на много шагов, и нигде не было видно просветов. Один раз Вадиму всё же удалось влезть по ветвям почти до самого верха куста, но тонкие ветви изогнулись и скинули его обратно на мшистое дно.

Тогда Вадим взобрался на склон и попытался ломать ветви, но нижние были слишком прочны, а верхние оказались на удивление эластичны, они гнулись, как полиэтилен, и ни одна из них не треснула.

Вадим побрёл по каналу. Иногда канал раздваивался, обхватывая рукавами островки, покрытые тем же лиловым кустарником, порой он вливался в другой канал, и даже образовывал перекрестки и снежинки, иногда он делался шире, а, бывало, настолько сужался, что можно было идти по нему, почти касаясь руками обеих стенок.

Это был лабиринт – странный, запутанный, неземной. Он пугал однообразием. На склонах не было следов дождевых потоков и какой-либо поросли. Повсюду лишь плотный гладкий грунт. Нигде на поверхность грунта не выходили корни кустарника. Слой мха на дне везде одинаковой толщины, то здесь, то там в нём тускло поблёскивали ягодки. Верхний край канала такой, будто его постригли пару месяцев назад, и лишь кое-где молодые побеги вытянулись к… нет, солнца никакого не было.

А ведь ещё вчера оно сияло над полями и даже пекло затылок… в том прекрасном зеленом мире, последнем из миров, который он посетил.

Вадим остановился, обхватил лицо руками, принялся растирать лоб.

Вспоминай же!

…Кодекс кашатеров позволял использовать силу персолипов, но мораль, сидящая глубоко внутри, претила «пожирать» братьев по разуму.

Какой драматический момент в жизни Вадима Расина, кашатера охраны Хомофара!

Персолип – желеобразный мыслящий гриб, энергетическое скопление. Вадим наткнулся на него случайно.

Круглое неподвижное создание обитало в кармане колодца и ненароком оказалось на пути Вадима в ту самую минуту, когда силы его были на исходе.

Стоп. Колодец! Как он вообще попал в него?

Вадим более-менее помнил себя, начиная с этого пункта своего полета (кстати, а были ли предыдущие полеты? – вероятно, были, ведь он кашатер!) – и до… Однако нет, последующие события стёрты.

Вадим сел на мягкий бирюзовый ковер, обхватил колени руками, принялся усиленно вспоминать.

Думай!

Сероватое тело. В центре – глаз, похожий на фотообъектив (что это такое – фотообъектив?).

Так-так. Вот оно. Этот гриб был как… ну, вроде как настоящий хомун. Он мог мыслить, чувствовать, рассуждать… Он проявлял такой искренний интерес к своему плотоядному гостю, то бишь, к Вадиму.

И его надо было слопать. А иначе как?

Вадим помнил: он умышленно тянул время, увяз в размышлениях о мироустройстве, о различии в морали абсолютных васт и относительных полукровок-хомунов. Что нравственно, а что – нет. О чем он только ни говорил тогда.

Растрата сил, энтропия и всё такое. Вот что было главной проблемой того мира!

В той несправедливой вселенной приходилось жить за счет других. Иной возможности нет.

Ладно, надо вспомнить, что было до этого? Откуда и куда он летел по колодцу?

Вадим закрыл глаза, свел брови к переносице и стал вспоминать свой полет.

Узкий тоннель: не шире, чем метро… Так, снова загадки. Метро. Этакий подземный ход, по которому бегают поезда, верно? Сдается, раньше частенько приходилось кататься в этом самом метро.

Кто-то куда-то пропал, кто-то важный, и его, Вадима Расина, кашатера Кантарата, отправили на поиски.

И он мчался по колодцу с невероятной скоростью, возможно, даже близкой к световой. И его всеведущее подсознание вело непрерывный подсчет секунд… Долго ли он летел? Нет, сейчас он уже не помнит, сколько времени провел в колодце. Должно быть, не меньше недели. А может, целый месяц.

Он все летел и летел, а тело постепенно теряло силы. И если их не восполнить, то он бы умер. А ведь в том мире, откуда он пришел, ему говорили: хомуны бессмертны. Но это – как сказать. Да, несомненно, во вселенной есть все условия для бессмертия, во всяком случае, срок жизни ограничен единственно сроком жизни самой вселенной. Но, чтобы жить, надо питать своё тело. А для этого требуется умертвить существо более слабое, чем ты сам, ибо «продление жизни одной энергетической субстанции требует разрушения другой».

Вадим снова вернулся мыслями к персолипу.

Создание пожелало ему, кашатеру Кантарата, победы и…

«Съешь меня, – говорил гриб. – Если я дам тебе силы, ты предотвратишь событие, смертельно опасное для многих рас. Существа спасутся. Значит, и я приму в этом участие, а ты станешь настоящим героем».

Так он сказал.

Там, в колодце, Вадиму предстояло сделать выбор.

Вадим не знал, о каком смертельно опасном событии говорил персолип, но отчетливо помнил пришедшее тогда прозрение.

«Нет, – ответил он тогда, – герои не едят мыслящих тварей». И он полетел дальше.

Кашатер Расин съел собственную одежду, ведь одежда тоже сделана из силы, – и смог продолжить полет. Какой же он изобретательный, однако. Впрочем, похоже, кто-то ему намекнул.

А впереди было ещё множество приключений. Он помнил их смутно, как давние сны. Снег, ледяные глыбы, странные существа… Рыжая девчонка и ворчливый старик. А ещё запомнились белые изогнутые столбы. Их там было бесконечное множество. Они росли плотными группами и издавали жуткий вой, от которого тело таяло, словно… шоколад.

Что такое шоколад?

Кашатер Расин вновь поднялся на ноги. Прислушался к ощущениям. Голода, жажды не было. Хороший знак. Мышцы – словно налиты металлом. Только память подводила.

– Моё всеведущее подсознание… как там тебя? Ты должно пробудиться! – сказал Вадим и зашагал дальше.

Он шёл много часов подряд. Ноги не уставали, сомнение не входило в сердце: он шёл туда, куда его вёл лабиринт.

Небо застилали бледно-сиреневые облака, они медленно ползли вдаль. По-прежнему нельзя было определить, где восток, где запад: светила не просвечивали сквозь пелену.

Спустя некоторое время дно канала стало каменистым, мха больше не было. Вадим ускорил шаг, и через час высота склонов начала уменьшаться. Вот попался совсем оголенный островок. Вадим без труда забрался на него. Встав на носки, увидел верхушки деревьев вдали, а за ними вершины гор.

Спрыгнув, Вадим пошел к лесу.

Через полчаса канал закончился. Вадим выбрался наверх и оглянулся.

До самого горизонта простиралось лиловое поле кустарников.

«Чудненько», – подумал Вадим.

Он двинул было к лесу, но тут земля ушла из-под ног. Вадим полетел в яму, грохнулся на дно, но дно не выдержало и провалилось.

Вместе с грудами глины он летел вниз. Не кричал, просто стиснул зубы. Было темно. Тело ударялось о выступы в стене, переворачивалось в воздухе, снова проламывало какие-то рыхлые полы.

Ветхое, сырое, многоэтажное здание из глины… вот, что он чувствовал, падая.

Вадим пытался за что-нибудь уцепиться, но пальцы скользили.

Он стремительно набирал скорость.

Вдруг земля под ним толкнулась, и он потерял сознание.

 

Глава 3

– По всему побережью, от Талеры до Мольяно находятся руины памятников великой Империи, – сказал Виктор, стоя на самом краю ущелья спустя два дня после визита в калайскую деревушку Сепалу. – Это части храмов, святилищ, а также пещеры и просто скалы – места поклонения богам, называемые хаки. Большинство их находится в долине Лимена и в районе Чау, а также на берегу озера Титиана. Но есть неизведанные труднопроходимые места, которые сами, обладая магической силой, могут прятаться от людских глаз. Верно ли я говорю, Аденор?

Калаец не ответил. Оглядев местность, он показал пальцем на расщелину, скрытую в кустарниках.

– Тут где-то спуск, – сказал он и пошел первым.

– Каждое из этих мест может считаться священным, – продолжал Виктор, следуя за калайцем. – Будьте внимательны. Любой подозрительный знак, выщерблина на камне, увиденные вами, могут оказаться ключом.

Компаньоны, озираясь по сторонам, стали опускаться по естественным каменным ступеням.

Милена, последней подойдя к расщелине, на минуту задержалась, любуясь далекой заснеженной вершиной.

– Мир первозданный! – восхищенно вздохнула она.

Вдруг сзади раздался треск – точно кто-то наступил на сухую ветку. Милена обернулась, но никого не увидела.

Подтянув сильней ремни рюкзака, она раздвинула кусты и полезла в расщелину.

Спуск оказался долгим, и Милене это было не по душе. Несмотря на то, что в прошлый раз им тоже пришлось изрядно попыхтеть, прежде чем они достигли цели, этого спуска она не помнила. Она выразила сомнение вслух, на что Аденор недовольно бросил:

– Так короче будет!

Часа через два – когда стали сгущаться сумерки – они, наконец, достигли дна ущелья.

– Привал, – бросил Аденор. – Тут заночуем.

Разожгли костер, вскипятили чай.

Соорудив из сухой травы подобия ложей, все разлеглись. Калаец разместился поодаль.

– Господин Жарро, у меня к вам вопрос, – сказала Лана. – Кому молились калахая? Какие у них были боги – злые или добрые?

– Калахая – народ таинственный, – задумчиво сказал Виктор. – Об их религиозных воззрениях науке известно совсем немного. Все библиотеки сожжены дотла катастранцами. Существуют только гипотезы, предположения. Я сам предложил несколько из них.

– Идиоты они, эти катастранцы, – заметил Макс. – На хрена книги-то жечь? Представляю, сколько бы они сейчас стоили.

Виктор усмехнулся.

– Дело даже не в их цене. Считается, что калахая обладали мистическим знанием. Достоверно известно имя верховного бога – Апуон-Тивира Куан. Калахая считали, что Апуон-Тивира создал вселенную. При этом он использовал три элемента: воду, землю, огонь. Вода – это время, земля – это пространство. А огонь – это дух, сознание. Апуон-Тивира поделил мир на три уровня. Самый тонкий – мир богов. Средний – мир, в котором обитают духи умерших и те, кому ещё предстоит родиться. И грубый – мир разумных людей и животных. Средний и грубый миры сообщаются между собой через пещеры, родники, кратеры и озёра. В древние времена существовали специально подготовленные люди, своего рода проводники: они следили за тем, чтобы в средний мир могли попасть только посвящённые.

– Проводники – это уже интересно. – В глазах Ланы засверкали блики костра.

– Так, по крайней мере, говорят петроглифы, – сказал Виктор. – С верхним же миром можно контачить только при посредничестве верховного калахая. Самого сына солнца, воплощенного бога. Верховный калахая некогда жил в городе Кускан и правил всей Империей. Затем с севера пришли катастранцы и оттяпали ему голову. Любопытно, что к этому событию калахая были как будто готовы. Они отнеслись к нему как-то слишком уж спокойно, словно к необходимому испытанию. Трудно сказать, злыми или добрыми были боги калахая. Могу уверенно заявить, что они были неглупыми.

– Опять эти катастранцы! – возмутился Макс. – Ну что за народ!

Он поднялся и сердито бросил:

– Ладно, господа, я до ветру.

Отойдя шагов на тридцать, он скрылся за каменной глыбой. В ту же секунду раздался его прглушенный зов:

– Эй! Сюда!

Виктор вскочил и бросился к нему. Милена с Ланой поднялись и тоже поспешили к глыбе. Глыба оказалась большим обломком скалы. За ней ущелье расширялось и ступенями уходило вниз. В самом низу между лежащими полукругом камнями зиял большой провал, из которого исходил рассеянный свет. А дальше поднималась стена: это был тупик.

Милена почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Пещера не была похожа ни на базу альпинистов, ни на какое-нибудь другое цивилизованное заведение. Если они нарвались на местную банду, шансы на спасение невелики. О жестокости беаруанских головорезов ходят легенды.

– Тс-с! – Виктор приставил к губам палец, подавая Максу знак вернуться.

Компаньоны, стараясь не шуметь, отступили назад и спрятались за глыбой.

– Есть предложения? – шепотом спросил Виктор. – Что скажешь, Аденор?

– Нам нельзя туда, – сказал калаец. Он заметно нервничал. – И уходить тоже нельзя. Мы должны ждать.

Калаец топтался на месте и оглядывался назад.

– Ждать, – фыркнул Макс. – А вдруг это притон разбойников? Мы будем ждать, а они выберутся и кокнут нас. Тогда уж давайте на них первыми обрушимся.

– А что, если это и есть то, что мы ищем? – предположила Лана.

– Нет, – Милена покачала головой. – Я точно помню: та пещера была горизонтальной, а тут – под наклоном. Это другое место. И свет…

– Кто бы там ни прятался, а если обрушиться первыми, мы наверняка застанем их врасплох, – сказал Макс. – Ну, хотите, я обрушусь на них один?

– Почему это мы не можем отступить? Чего мы должны ждать? – спросил Виктор у Аденора.

– Ждать, – зло повторил калаец. – Так велят боги.

– Чушь, – буркнула Лана.

– Давайте вернёмся к вещам и всё как следует обдумаем, – предложила Милена.

Тут сзади, в нескольких шагах от костра, бухнулся камень: он свалился прямо со скалы. За ним посыпалось ещё несколько мелких камешков.

– Сюда кто-то идёт, – сказала Лана.

– Этого ещё не хватало, – прошипел Виктор и взял Милену за руку.

Через пару минут вверху послышались голоса и шорохи.

Милена поймала на себе короткий хищный взгляд Аденора.

– Куда ты нас завёл?

Калаец сделал шаг в сторону, но Макс схватил его за рукав.

На фоне темной скалы стали различимы фигуры людей.

– К пещере! – решительно сказал Виктор. – Быстрее! Мы должны выиграть время.

Он был прав, другого пути не было.

Макс, волоча за собой Аденора, бросился первым.

Прежде чем добраться до ступеней, пришлось перелезть через несколько каменных глыб. Вход в пещеру, насколько можно было рассмотреть в темноте, выглядел естесственным. Скальные обломки лежали в беспорядке. Но что-то было не так. Милена тут же сообразила: на них нет толстого слоя мха, который рос на дне ущелья повсюду. Казалось, пещера открылась совсем недавно.

Аденор выругался на кшача и попытался вырваться, но Макс стукнул его между лопаток, и тот закашлялся. Виктор подобрал толстый сук дерева, проверил на прочность.

Лана знаком показала Милене, что желает идти сзади.

Ход имел правильную геометрическую форму, а ступени были гладко обтесаны. Пространство хода было заполнено голубоватый свет, но сколько Милена не осматривалась, источников его не увидела. От всего этого становилось еще больше не по себе.

– Портал, – прошептал Виктор.

– Или наркохранилище, – тихо отозвалась сзади Лана.

Ступеньки закончились, и компаньоны оказались в коридоре с высоким сводом из почти монолитного камня, только кое-где его прорезали трещины и швы между блоками.

Коридор сделал поворот, впереди был большой темный проем.

– Стой смирно, – цыкнул Макс на Аденора и толкнул его к стене.

Виктор шагнул к калайцу и, прижав палец, к губам, велел молчать.

Макс подкрался к проёму, заглянул.

В тот же миг с легким хлопком зажглись факелы: целые ряды их были подвешенны к стенам. Огромное просторное помещение озарилось оранжевым светом.

Увиденное заставило всех ахнуть.

Посреди круглой залы был цилиндрический постамент из темного мрамора. На нём стояла гигантская эллипсовидная голова с глазами-тарелками, массивным носом и толстыми кривыми губами. Всю боковую поверхность постамента покрывали знаки – те самые, что были на фотографии.

Вдоль стен стояли красные статуи. Это были диковинные звероподобные существа с признаками обоих пола. На лицах застыли зловещие улыбки.

Милена, забыв об опасности, подошла к постаменту. Символы явно были высечены много столетий назад.

– Неужели мы их нашли? – прошептала Милена. – Но как такое может быть?! Мы даже не дошли до восточного склона!

– Видно, пещера в горах заплутала, – сказала подошедшая Лана.

– От хаки всего можно ожидать, – заметил Виктор. Он достал из нагрудного кармана фотомейкер марки «даст-профи» и, подойдя к пьедесталу, принялся щёлкать.

В эту минуту калаец, оставленный без присмотра, вскрикнул что-то на кшача и выскользнул из зала.

Никто не бросился вдогонку. Все стояли и таращились на каменное изваяние.

– Это и есть Апуон-Тивира! – сказал Виктор. – Повелитель огня, земли и воды.

– Создавший вселенную, – добавила Лана.

– Он самый, – кивнул Виктор, обходя зал. – А вокруг – слуги.

Милена потрогала мрамор, прошлась вдоль постамента. Здесь все было таким же, как в виртуальной реальности. Не доставало только дяди с его застывшей улыбкой.

Вот и скипетр. Присев, Милена нагнулась и сдула с него пыль. В свете факелов блеснула золотая поверхность. Милене представилась плавильня, в которой калахая отливали этот атрибут священной власти. В утолщение скипетра был вмонтирован здоровенный рубин. Ей захотелось к нему прикоснуться.

– Осторожно, – Виктор присел рядом. – Видишь, профессор Ена не рискнул к нему дотрагиваться. Посмотри на этот знак.

Под рубином проступал рельеф: змейка в виде человеческого профиля.

– И что это значит?

Виктор пожал плечами.

– На вид тяжеленький, – заметил Макс, подходя к ним.

Виктор вынул минипринтер и, подключив к нему фотомейкер, отпечатал развернутый снимок постамента.

– Теперь у нас есть карта! – сказал он.

В эту минуту раздались крики и топот шагов: в залу вбежала толпа калайцев с кольями и ножами. Впереди был Аденор Гальдох.

– Убить всех! – крикнул калаец.

Макс ринулся вперёд. Двинув ближайшему в челюсть, он выхватил у него из рук кол и принялся им ловко орудовать. Двое упало, но на Макса накинулось сразу четверо или пятеро головорезов, и ему пришлось отступить.

Трое калайцев бросились к постаменту, один из них хищно уставился на Милену. Она машинально схватила скипетр. Неожиданно алая вспышка ослепила глаза: рубин озарился сиянием.

В следующий миг случилось невероятное. Голова бога пришла в движение. В каменных глазах блеснула жизнь, они стали наливаться фиолетовым светом. Губы исказились, между ними образовалась щель. Милена отскочила от постамента. В зале все замерли. Только Макс не заметил метаморфоз. Он пытался выдернуть копье у одной из статуй, но тут каменный зверобог заупрямился: он не собирался расставаться с оружием. Остальные статуи-гермафродиты вздрогнули и, повернув головы, устремили невидящие взгляды на непрошенных гостей.

– Ваш ид! – пропела одна из статуй удивительным многоголосым хором.

У Милены закружилась голова.

– Ну же! – ревел Макс. Он вцепился в копье двумя руками и принялся дубасить зверобогом об стену, а затем, разогнав его по полу, изо всех сил долбонул каменной головой о постамент. Голова гермафродита раскололась на части.

Тут опомнился Виктор. Он подхватил свой сук и с истошным воплем метнулся в гущу головорезов. Виктор успел несколько раз ударить, прежде чем его самого как следует двинули в грудь. Опрокинувшись на спину, он проехал по полу до постамента. На помощь подлетела Лана, она подала руку, Виктор вскочил на ноги – и вовремя: на то место, где он лежал, грохнулась каменная рука, отбитая Максом.

Калайцы стали наступать. Один из них бросился на Милену. Она махнула скипетром, но не попала, зато Виктор с размаху хватил его суком. Бандит охнул и, схватившись за голову, повалился на колени.

Тут Макс с рёвом устремился на банду. В руках, словно пропеллер, завертелось трофейное копье. Что-то захрустело, калайцы стали с криками отступать назад, один из них рухнул, другой оказался в лапах гермафродита, всё перемешалось.

– Ваш ид! – звучал радостный аккорд.

Завязалась битва, в которой участвовали уже три стороны.

Лана, завладев ножом убитого бандита, бросилась к Аденору, увернулась от удара, сделала подножку. Он припал на одно колено, и в мгновение ока Лана оказалась позади. Схватив калайца за волосы, она приставила нож к его худосочному горлу.

– Отпусти! – прорычал Аденор.

– Оставайся здесь, чертов ублюдок! – прошипела Лана. – Твои боги не дураки, разберутся, что с тобой делать!

Резким движением она нарисовала кровавую линию. Глаза Аденора округлились, он захрипел и, взявшись за горло, свалился.

Милене показалось, что время на миг застыло. Она успела встретиться взглядом с Ланой. Там была тревожная пустота.

В это время верхняя часть Апуон-Тивира стала запрокидываться назад. Открылась темная пустота входа.

– Врата! – крикнул Виктор.

Пасть зияла, а в глубине вился зеленоватый туман.

Половина калайцев валялась на полу, двое или трое из них были мертвы. Кольцо, создаваемое гермафродитами, сужалось. По плечу Макса обильно текла кровь.

Неожиданно раздался грохот, и вход в залу привалила огромная глыба, окончательно перекрыв путь к отступлению.

Оставшиеся в живых калайцы завопили и сбились в кучу.

– Уходим! – крикнул Виктор. – Все туда… в рот… Здесь нет другого выхода.

Макс, пытавшийся отбить голову одному из зверобогов, коротко прокричал:

– Я прикрою!

Первой на постаменте оказалась Лана. Не мешкая, она бросилась в пасть. Ее окутало зеленоватое сияние, и она исчезла.

– Милена! Ты! – донесся откуда-то издалека голос Виктора.

Упершись ногой в нишу, она подтянулась на руках. Нога соскользнула, но Милена повторила попытку и, задыхаясь, заобралась на постамент. Вскочив на ноги, подбежала к дымящейся пасти, на секунду замерла и ринулась внутрь.

 

Глава 4

По правую сторону от Кантарата, среди гор в заливе Офары берег нетронут, дик и прекрасен своими голубоватыми утесами и странной кристаллической косой, уходящей в Глубину. На самом краю косы есть расширение, где вполне может поместиться маяк для кашатеров охраны Хомофара, летающих за пределами колодца. Впрочем, здесь и был когда-то маяк, но потом его снесли, а на фундаменте построили невысокую будку для переговоров.

Будка имеет форму ротонды. Купол её венчает небольшая смотровая площадка, окруженная перилами.

Отсюда берег кажется сплошным синеватым мазком, а горы сливаются в чернильную кляксу.

В Пустыне совмещены свойства оболочки и Глубины. Если говорить языком поверхности, откуда все родом, то здесь действует сила тяготения, справедливы законы механики, но, вместе с тем, звучат они совсем иначе, чем на более грубых уровнях.

По сути, территория Пустыни – самая внутренняя плоскость, образующая проекцию лучей сознания.

Упершись руками в перила, на площадке ротонды стоял мужчина среднего возраста. Серый поношенный плащ неприглядно облегал его женоподобные формы, края шляпы слегка дребезжали на ветру. В бесстрастных стеклах очков отражались витки Млечного Пути.

Человек стоял уже несколько часов, неотрывно глядя в неясный туман Глубины.

Лицо его было неподвижным, лишь изредка нервный тик подергивал скулу, – однако, не чаще двух-трёх раз за полчаса.

– Всё будет хорошо, – тихо сказал человек. Он говорил так, ибо испытывал некоторое тревожное предчувствие.

Придерживая рукой шляпу, человек посмотрел вверх. Ему на миг показалось, что над головой пронеслась тень.

Вверху, прямо над ним, пролегала нечеткая граница между Глубиной и бесцветным небом его мира – рубеж, который ему не суждено было пересечь, несмотря на все обещания старика Харта.

– Приветствую тебя, Балмар! – послышалось сзади.

Человек в плаще резко обернулся.

В воздухе, покачиваясь, висели три расплывчатых пятна.

– Драмин Хи, – тихо сказал Балмар. – Давно не виделись. Как добрался?

– Для даанов не бывает путевых проблем, – презрительно ответил драмин. – Со мной груз. Совет стихий прислал тебе благодарность.

– Вот как? – Балмар вопросительно посмотрел на пятна, парящие рядом с драмином.

– Нет, – со смехом бросил Хи. – Это мои компаньоны. Чаги и Заро. Груз ещё в пути, он вот-вот прибудет.

– Надеюсь, это не какая-нибудь блуждающая воронка, – сказал Балмар. – Если что-то в этом роде, то груз будет сбит, едва только пересечет сигнальную межу, это я вам обещаю. Тогда взрыв искривит обратную дорогу.

– Рассказывай сказки! – пробурчал Хи. – Межа не охраняется. По-твоему, я не знаю, куда направлено оружие береговых баз?

Балмар промолчал, лицо его осталось неподвижно.

– О, мировое зло! – воскликнул Хи. – Ты, кажется, обиделся на меня, Балмар? Эй, вы видели это?

Балмару показалось, что пятна в какой-то степени приобрели хомуноподобные формы. Хи, висевший посредине, повернулся поочередно к одному и другому, после чего спутники закивали. Раздался смех.

– Нет, Балмар, – сказал Хи неожиданно холодным тоном, – речь идет не о блуждающей воронке, а о трех силовых шарах, которыми тебя награждает совет стихий.

Он указал рукой-языком на чёрный океан.

– А также, – продолжал он, – об устной благодарности, посланной тебе от имени великого даанского драмирата. Твоя заслуга в том, что тебе удалось вытащить из оболочки хомуна, который смог укротить Захватчика. Несмотря на то, что впоследствии им обоим удалось сбежать, дело считается закрытым. Захватчика нет больше в Мегафаре. Стоит ему попытаться вернуться, его местонахождение тут же будет установлено, поскольку мы теперь располагаем о нём всей внешней информацией.

– Внешней? – Балмар подумал, что, должно быть, он ослышался.

– Мы не знаем его – а точнее, её – устройства. Но по внешней информации мы вычислим её в тот же миг, когда она надумает вернуться. То же касается и хомуна, совершившего преступление против Мегафара.

– Как им удалось сбежать? – спросил Балмар.

– Подлец Харт, – коротко пояснил драмин Хи.

– Он предоставил убежище? – догадался Балмар. – Разорвал с нами контакт и поступил, как ему заблагорассудилось. Что ж, в этот раз ему удалось здорово насолить.

– Чем? – рассмеялся Хи. – Он всего лишь убрал мусор.

– Боги… боги… – наигранно сказал Балмар. – Ведущие кашатеры… Не удивлюсь, если все они множатся прямо в Харте.

– Прямо там они и множатся, уважаемый, – подтвердил Хи. – Верно, коллеги?

– Так точно, – кивнул Чаги.

– Именно так, преподобный, – ответил Заро.

Внезапно Балмар почувствовал себя маленьким и беззащитным. «Почему я не взял с собой тузоров? – подумал он. – Тузоры теперь не помешали бы, хотя бы для острастки».

– Тузоров пришлось бы отправить на переработку, – с ухмылкой сказал Хи. – Вряд ли эти твари могли бы тебя спасти.

Да, давно Балмар не вел подобных переговоров. Это Харт во всем виноват. Из-за него Балмар стал чересчур мягкотелым. Харт всегда делал поблажку. Вечно прикидывался чахлым. Распустит пузо и стоит, помахивает своей лопаткой для оладий. Думай, говорит. А чего думать, если все и так предельно ясно?

Вот уже триста с лишним лет длится власть Балмара, а не нашелся до сих пор человек, который посмел бы перечить главному хомуну. Разве что, этот новый ведущий кашатер Расин. Но с ним всё решилось как-то само собой. Только что Хи подтвердил, что Расин совершил преступление против Вселенной. Значит, его судьба решена.

Ну, и, разумеется, Харт. Но Харт не хомун, так же как Балмар – не врим и не шадра. Как ни крути, Харт – Иное Подобие.

– Не такой, как мы, – согласился Хи. – Нам с тобой его не уразуметь. Мы вообще не можем знать, что он задумал. У него, видишь ли, другое понимание.

– Факт, – подтвердил Заро.

Как развязно они себя ведут, эти пришельцы! Вечно раздают советы, угрожают, мало того, ещё и безо всякого стеснения читают мысли!

– Итак, господа, чем могу быть полезен? – Балмар попробовал перевести разговор в деловое русло.

Вримы перекинулись взглядами: теперь главный хомун четко различал не только контуры их фигур, но и отдельные черты лиц. Начал привыкать.

– Ты наверняка хочешь вернуть своего ручного кашатера, – сказал Хи.

– О ком это ты? – прикинулся непонимающим Балмар.

– Да уж не о том самозванце, что осквернил площадь Суда. Я говорю о послушном, управляемом, шёлковом кашатере Криброке.

– Разве он ещё жив?

– А что с ним может случится, Балмар? – Драмин Хи ухмыльнулся. – Криброк не так силен, как Стаброк или Махалус, зато он верен тебе и чист перед Мегафаром.

Услышав имена Стаброка и, тем более, Махалуса, главный хомун насторожился.

– К чему это ты клонишь, драмин?

– Я помогу тебе вернуть Криброка. Сдаётся мне, без него ты чувствуешь себя не столь неуверенно.

– Поможешь вернуть взамен на что?

Драмин Хи удовлетворенно хмыкнул.

– Вот это уже деловой подход. – Он обернулся к Заро. – Ученый Заро, объясните-ка.

Заро, который всё больше приобретал форму бородатого толстяка в высоком головном уборе, выступил вперед.

– Некоторые боги вашего фара начинают просыпаться, – объявил он.

«Почему я всегда все узнаю не из своей лаборатории, а от вримов?» – с тоской подумал Балмар.

– Журдилана, Стаброк, Ладо и Махалус ещё не порождены, но их причины уже на пути становления. В настоящий момент они не в вашем времени, господин Балмар, и вряд ли даже после того, как приобретут статус высших кашатеров, они отправятся к вам. Скорее всего, каждый подастся в свою собственную эпоху, чтобы занять уготованное ему место.

– Вышеперечисленные кашатеры – выходцы из хомунов, – сказал Балмар. – Они придут из двадцать третьего века новой земной эры и займут отведенные им ниши в прошлом. И это ни для кого не секрет. Дальше что?

– А дальше то, – продолжал Заро, – что вам наверняка должно быть известно: пути всех четверых пролегают через некоторые слои оболочки Хомофара периода вашего правления.

– Возможно, – сказал Балмар. Он начал волноваться.

«Впрочем, к чему волнения? – спросил он себя. – Ведь все это теперь меня мало касается.»

Судьба четырех вольнодумных, революционно-опасных и строптивых богов уже решилась, причем довольно благополучно для Кантарата и в особенности для самого Балмара. Кашатеров поглотила пустота. Теперь всему народу Пустыни можно сколько угодно показывать портреты богов и без всякой для себя угрозы называть их героями.

– К сожалению, судьба погибших кашатеров ещё окончательно не решена, как вы изволили подумать, – возразил Заро. – Ведь боги не погибают. Однако кашатеров вполне можно остановить на том этапе, когда они не стали богами. Эти хомуны ещё слабы, но их защищает закон причинно-следственных связей, особенно, пока они пребывают в оболочке. Но здесь, в Хомофаре, всё в ваших руках. Вы располагаете целой армией хорошо подготовленных оболочечных кашатеров, можете разослать их во все поверхностные уровни.

– Насколько я знаю, путь становления богов-хомунов пролегает не только через мой фар. Вполне вероятно, что эти четверо могут посетить и другие фары, в том числе временные и пространственные…

– Это уже не ваша забота, – отрезал Заро. – Я отправлюсь к этим хомунам и постараюсь внедриться в группу. Если кандидаты будут идти самостоятельно и не спеша, они окрепнут и наберут потенциал, необходимый для того, чтобы стать богами. Моя задача – ускоренно прогнать их по пути становления и, когда силы, защищающие их, отступят, нанести решающий удар.

«Не много ли на себя берете, ученый Заро,» – подумал Балмар темным закоулком подсознания – местом, сокрытым от ясновидения.

– У Заро богатый опыт работы среди хомунов, – сказал Хи, всё же разгадав мысли главного хомуна. – Некоторое время назад ученый уже выполнял секретное задание в вашем фаре. Разумеется, по распоряжению совета стихий. Ещё до тебя, Балмар. Можешь поднять архивы и проверить. Нелегальное имя Заро – Зориас. Слыхал о таком? Он работал на трех поверхностных уровнях и создал довольно большой силофар, который и доныне не утратил своего потенциала. Мощью этого силофара Заро будет пользоваться в ходе выполнения операции. Ну, как, договорились?

– Если всё пройдет успешно, я утрачу целый кусок истории! – не выдержал Балмар.

– И ещё какой кусок! – подтвердил драмин. – Ты потеряешь все свои проблемы. Тебе не придется пугать твоих хомунов портретами героев. Их попросту не будет. Об этих богах-кашатерах будешь помнить только ты, поскольку будешь единственным из хомунов, кто останется вне матрицы причинно-следственных отношений, касающихся этих четырех богов. Таким образом, у тебя, уважаемый, останется твоя бюрократическая система в чистом виде – незамутненная, незапятнанная.

Баламар мрачно ответил:

– Совет стихий в любом случае узнает о нашем сговоре. Это, во-первых. А во-вторых, вполне очевидно, что вы надумали ослабить мои позиции. Само собой, Стаброка и Махалуса будет проще. Однако проще – не значит лучше. До этих пор я вполне справлялся со своими делами. Справлюсь и в дальнейшем.

Наступило короткое молчание. Его нарушил драмин Хи:

– Но-но-но, приятель. Неужто ты думаешь, что старина Хи прилетел бы к тебе просто так, не имея ничего за душой? Чаги!

Чаги развернул в пространстве мутноватое голографическое изображение, на котором довольно четко был виден Балмар.

– Показывай! – приказал драмин.

Изображение ожило. Голографический Балмар запер дверь и подошел к широкому пульту, вмонтированному в полусферу.

Главный хомун узнал обстановку кантаратской лаборатории, какой она была около сотни лет назад. Съемка велась легальной камерой наблюдения, той, что передает информацию в его же собственный кабинет.

Проклятие! Крысы! Кто мог это сделать?!

Голографический Балмар включил пульт и несколько нитей метаплазмы потянулись к его голове. Балмара встряхнуло.

– Да, господин, – глухо произнес он.

– Уберите это! – крикнул Балмар-реальный.

Чаги хотел выключить изображение, но драмин предостерегающе поднял два языка:

– Досмотрим.

– Рапортую, мой господин, – сказал голографический Балмар. – Есть договор с коллегами из фара два-три-семь-семь харитов. Через пятнадцать тысяч секунд Махалус вылетает в колодец. Возле станции его ждет ловушка. Его отправят в бессрочную резервацию в толщу черни…

– Слахал? В толщу черни, – улыбнулся Хи. – Вот, стало быть, где обитают твои умершие герои. Похоже, ты не слишком опасался тогда, что об этом узнает совет стихий? Тебе не кажется, что это явное попрание Великого Соглашения? По-моему, иначе, как произволом, твои штучки не назовёшь. Печально, дружище…

Балмар сделал глубокий вдох, медленный выдох и сказал:

– Так, господа! Даю добро на проведение операции. Предлагаю обсудить детали.

– Это не всё, – сказал Заро.

– Что еще? – насторожился драмин Хи. Видимо, он не был готов к неожиданным поворотам.

– Закон равновесия, – сказал Заро. – Если кашатеры становятся на путь богов, кто-то должен утратить способности.

– Что за чушь?! – воскликнул драмин. – Кто этот кто-то?! Вы случайно не намекаете на то, что по мере того, как четверка будет двигаться по пути становления, мы с вами станем слабеть?

– Разумеется, нет. Речь идет не о нас с вами, преподобный. И даже не о господине Балмаре. Я провел некоторые подсчеты, и они показали, что конечной точкой пути кашатеров в самом деле будет Харт.

– С чего вы взяли, ученый Заро? – спросил Балмар.

– Видите ли, господин главный хомун, по условиям инициации чтобы стать истинным богом, необходимо сделать три вещи: посетить три васты, выйти за пределы Мегафара и умереть. Если бы путь четверки начался в Пустыне, то, вероятно, кашатерам резонней было бы сначала умереть, а уж затем войти в Харта, поскольку, во-первых его отыскать куда проще, чем выход из Мегафара, и, во-вторых, Харт охотней принимает воскресших. И третьим этапом их пути была бы экскурсия по чистым вастам: время, пространство, сознание… Но, поскольку кашатеры живы живехоньки, и в настоящий момент они в своем двадцать третьем веке движутся в васту пространства, мы можем предполагать, что путь их окончится как раз в Харте.

– К чему вы клоните? – так и не понял драмин Хи.

– В Харте сейчас скрывается Захватчик – сущность, о которой мы не можем судить, поскольку владеем только внешней информацией о ней. Неясно, каким принципом руководствовался Харт, давая Захватчику убежище. Впрочем, мощь Захватчика не могла не заинтересовать видхара, равно, как и пол. Вам ведь известно, что во вселенной, которую мы называем Иное Подобие, девяносто процентов мужского начала.

– Допустим, – сказал драмин. – Но я всё равно не понимаю, к чему это отступление.

Заро к тому времени стал настолько материален, что Балмар мог рассматривать сложные узоры на его накидке.

– Мы знаем, – продолжал ученый, – что вместе с Захватчиком Харт приютил нарушителя закона, кашатера-хомуна Расина. Этот хомун не прошёл и половины пути становления, а то, что он побывал за пределами вселенной – только лишь случайность.

– И что? – в глазах Хи уже поблескивало понимание.

– А то, что пробудившиеся равновесные силы указывают именно на этого хомуна. Кашатеру Расину придется расстаться с силами, которые в нём недостаточно ещё закрепились, и Харт его бесспорно вышвырнет, если уже не вышвырнул. Излучатели начеку. И вам, преподобный, а также вам, господин Балмар, выпадет счастливая возможность с ним поквитаться.

 

Глава 5

Вадим открыл глаза.

Самая омерзительная на свете рожа нависала над ним. Громадная челюсть, мясистый нос, маленькие, глубоко посаженные глаза. Черные засаленные волосы облепили щеки. Рот с опущенными углами был приоткрыт, а внутри зияла гнилая пустота.

Обладатель рожи был угловатым громилой, белый медицинский халат смотрелся на нём нелепо.

«Кого напоминает?» – подумал Вадим, ещё витая где-то между сном и реальностью.

В одной руке чудовище держало стеклянный флакон, в другой кусок ваты, резко пахнувший нашатырём.

– Какая приятная новость! – радостно воскликнул громила. – Вадим Борисович! Неужели вы осчастливили нас своим возвращением?!

Тут же раздались шаги, из-за широкого плеча громилы показался седой мужчина, тоже в белом халате.

– Исчезни, Эдик.

– Как прикажете, Петр Сергеич. – Громила встал и, подобострастно поклонившись, удалился. Перед самым выходом он бросил быстрый, многозначительный взгляд на Вадима.

Седой присел на край кровати, согнулся, внимательно посмотрел Вадиму в глаза.

– Поздравляю, – сказал тихо. – Просто чудо какое-то. Я уж думал… вы не выкарабкаетесь.

Он криво улыбнулся. На правой скуле у него красовался свежий шрам.

– Говорить можете?

«Пошёл к чёрту», – хотел сказать Вадим, но губы слиплись.

– Да, вид у вас не ахти, – заметил седой с притворным сочувствием.

Он достал из нагрудного халата небольшой серебристый диск.

– А вот и Нобелевская премия, – сказал седой. – Тут синдром Расина. Кое-что я из вас все-таки вытянул. Тут результаты электроэнцефалограммы и тестов, которые мы с вами успели пройти. А ещё здесь есть описание всех сверхреакций вашего подсознания на внешние раздражители, запечатлен момент экстериоризации, угнетение альфа-ритма в предкоме и, разумеется, сама глубокая кома. Тем парадоксальней ваше нынешнее пробуждение. Жаль, мне пока не удалось зафиксировать какие-либо проявления работы внутренних психических систем. Помните наш разговор в вашем подсознании? Тогда я вам рассказывал о них.

– Кто вы?.. – с трудом выдавил Вадим.

Седой хитровато усмехнулся и спрятал диск обратно в карман.

– Бросьте прикидываться, – сказал он. – Это не поможет. Да и невежливо забывать опекуна, который ночи напролет корпит над вашим телом, пытаясь сделать вас героем науки будущего.

Что за чушь несет этот сумасшедший?

Еще минуту назад Вадим стоял на границе лабиринта, из которого с трудом выбрался. Кажется, он угодил в яму, падал, потерял сознание. Только вот между тем моментом, когда он отключился, и последующим мигом пробуждения не было промежутка.

Голова побаливала. Ушиблена… В руках и ногах просто невероятная слабость… Что же, чёрт побери, случилось?

– Полагаю, все ваши тела теперь в сборе, – сказал доктор. – А это значит, пришла пора поквитаться, не так ли?

Он провел пальцем по нежно-розовой полоске шрама.

– Когда приходил ваш двойник, на какой-то миг я поверил, что вам, вернее, вашему сознанию, действительно удалось фантастическим образом материализоваться и явиться в реальность. Но потом я понял. Это был ваш брат-близнец! Ониникого не привёл, ведь он знает: у меня всё чисто. Верно?

Стоп!!! – Беззвучный крик едва не разорвал черепную коробку. На несколько секунд Вадим оглох.

Это же нелепый сон. Пока шёл по каналу, не сходил с ума из-за потери памяти. Ты знал, что ты – кашатер, твой дом – чёртов Кантарат, где сидят одни бюрократы. И это всё, что ты должен был знать? Или нет, не всё. Вот ещё что: эти самые бюрократы – основная сила, правящая миром. Вот так. А сам ты отправлен куда-то вглубь вселенной для выполнения миссии, которая этим бюрократам не по плечу. Кажется, о своём задании ты тогда проболтался тому странному существу… персолипу. Но суть этого рассказа уже за пределами участка, освещённого памятью. И похоже то, что персолип тебе ответил, теперь даёт какие-то подсказки.

Шагая по лабиринту, ты был спокоен. Ты был уверен в своей состоятельности. Временные проблемы с памятью ты объяснял издержками перехода из состояния в состояние.

Состояние! Это слово рождал разум. Похоже, у тебя был опыт побывать в разных состояниях и мог по желанию переходить из одного в другое.

Чутье подсказывало: надо идти вперед. Направление не важно. Дорога сама покажет.

И куда тебя закинуло на этот раз?

Вадим с трудом повернул голову. Тумбочка, за ней пустая кровать. У двери вешалка. Справа шкаф. Большой шкаф, за ним можно спрятаться.

Доктор проследиол за взглядом Вадима.

– Именно там он и устроился.

Доктор опять потрогал свой шрам.

– Вы были в коме, – повторил он. – Правда, несколько раз ЭЭГ регистрировала слабые колебания. Полагаю, это и были ваши телепатические сеансы. Они тоже тут. – Он похлопал по карману. – Вам удалось связаться с вашим братом и даже растолковать ему ситуацию. Феноменально! Что ж, обоим ставлю пятерку. Признаться, когда я увидел близнеца, то в первую секунду оторопел. Я подумал, что подтвердились мои самые дерзкие фантазии. Я даже собирался вступить в переговоры с вашим братом. Но внезапно он повел себя агрессивно. Оно и понятно. У вас с ним одни и те же гены.

Доктор злобно ухмыльнулся.

– Ну, и чего ваш брат добился? Слегка оцарапал меня, сломал дверной замок в палате одной из пациенток и в завершение вломился в мой кабинет. Создал на письменном столе беспорядок. А затем выбил решетку и удрал. Как, по-вашему, что он искал? По-моему, он повёл себя крайне глупо, Вадим Борисович. Ведь я… – Он на секунду задумался, подыскивая слова. – Ведь я чист! А вот ваш брат нарушитель. М-да… Ума не приложу, зачем понадобилось ломать дверь в женском отделении. Эта девушка, Костандова… она неконтактна, у нее абсолютный аутизм. Ну, да ладно. Натворил он, расплачиваться вам. Брат отвечает за брата.

Последние слова он весьма немузыкально пропел, и взгляд его стал задумчив. Доктор пошарил по боковым карманам, встал, полез в карманы брюк.

– Так. Сейчас вернусь, – сказал он сухо. – Проведем кое-какие опыты, ответите на вопросы, а затем… В общем, нам обоим удобнее, когда вы находитесь в состоянии медикаментозного гипноза.

Доктор развернулся и вышел.

Костандова!

Что-то кольнуло в груди и отступило.

Вадим попытался оторвать голову от подушки и обнаружил, что у него это получается. Он пошевелил ногами. Ноги были как чужие, слушались плохо.

Вадим подвигал пальцами рук, попытался упереться локтями.

Любые действия давались с большим трудом. Сердце колотилось, словно он только что таскал тяжести.

Костандова… Это имя связано с чем-то важным. Непроявленное воспоминание щекотало изнутри, заставляло двигаться.

А если попробовать иначе?

Вадим стал запрокидываться на левый бок. Ему удалось поднять правую руку, перенести её над туловищем, ухватиться за край кровати.

Невероятным усилием воли он заставил туловище согнуться. Теперь Вадим мог видеть пол, покрытый зеленым линолеумом.

Кто же она такая, эта Костандова?

Когда доктор говорил о брате-близнеце, ни единого движения не возникло в памяти Вадима, но стоило упомянуть девушку, в ушах зашумело, а во рту почувствовался сладковато-горький привкус.

Доэ…

Вадим подтянулся сильней, теперь плечи уже свисали над полом. Он ещё немного согнулся, центр тяжести переместился, и Вадим рухнул на пол.

Как же чертовски больно. Падая, Вадим не сумел сгруппироваться. Если бы не лёгкий вес, он, вероятно, что-нибудь себе расшиб.

Вадим перевернулся на живот и с пыхтением стал разворачиваться головой к выходу.

Он выталкивал вперед правую руку, упирался предплечьем в пол и наваливался всем телом. Слушайтесь же, чёртовы мышцы! Однако рука не выдержала, и он вновь стукнулся подбородком в пол. И всё же успел осилить треть метра.

Левая рука поползла по полу. Пальцы работали, помогая ей. Теперь эта рука была впереди. Надо повторить движение: снова упереть предплечье, перенести вес тела на руку… Вадим напрягся, оттолкнулся ногами и – лицом в пол. Но ещё треть метра одолена.

Каждое движение выкачивало из него остатки сил. Но он, тяжело дыша, полз дальше.

Женское отделение. Возможно, оно находится на другом этаже. Ему ни за что не доползти. Но он…

Еще удар. На несколько секунд Вадим отключился. Когда очнулся и поднял голову, то обнаружил, что из разбитого носа капает кровь.

Ерунда…

Вдох. Очередной толчок…

Через пять-шесть движений он будет у двери.

На пути стоит шкаф, а в нём лежат доспехи. Он сам их там оставил. Проверить бы их. Может, он сможет восстановить свои си… Постой, какие ещё доспехи?

Вадим протянул руку, схватился за угол приоткрытой дверцы, потащил на себя. Дверь заскрипела и отворилась.

Внутри темно и пусто.

Значит, просто бред.

Может, и Доэ – не больше, чем вздор сумасшедшего.

Куда же ты ползешь?

Вздох. Толчок. И ещё треть метра.

В коридоре послышались шаги.

Вадим дернулся и попытался ползти скорее, но сил уже не было. Руки и ноги больше не слушались.

Он подумал: а ведь тот лабиринт с лиловыми кустарниками давал ему силы. Ведь он всё шёл и шёл по каналу – много часов подряд, но так и не устал.

Да, лабиринт придавал силы, но взамен, похоже, отбирал что-то важное. Что-то, хранившееся в памяти. Может, сокровище, которым он прежде владел…

А что, если всё это было испытанием, намеренно посланным кем-то?

И это значит, что ему во что бы то ни стало нужно отыскать собственную память.

Шаги уже около самой двери. Вадим уперся рукой в пол, и, собрав остатки сил, попытался приподняться. Дверь стала открываться. Будь ты проклят, палач!

Дверь распахнулась. На пороге стоял доктор. В одной руке у него был маленький диктофон, в другой пластмассовый шприц. Доктор шагнул вперёд.

Вадим поднял вторую руку, пытаясь ею защититься. И тут всё исчезло.

 

Глава 6

На несколько секунд неведомая сила погрузила Милену в мир беззвучия и темноты.

Сначала в теле появилось странное оцепенение, но затем оно сменилось ощущением полной бестелесности. Милена хотела открыть рот и крикнуть, но не смогла. Еще миг – и чувствительность исчезла вовсе. Свободным и подвижным осталось только сознание, но его не к чему приложить.

Не тревожься ни о чём, ты просто переходишь в иной мир, – это звучит внутри, слова рождаются сами. Да-да, именно так. В иное измерение. Это даже не на нашей планете. И может, не в нашей галактике. Пусть даже и смерть, или что-то ещё – но ведь она не исчезла окончательно! Она по-прежнему существует! Значит, есть дальнейший путь!

В миг рождения этой мысли послышались возгласы удивления.

Переход через вневременные врата завершился, и телесные ощущения вернулись. А с ними дрожь.

Вдох.

Тело кажется новым. А может, это другое тело? Милена посмотрела на руки: её ли это руки? Не разглядеть: сумрак…

Она посмотрела по сторонам. Слабый рассеянный свет после нескольких секунд полного его отсутствия был достаточным для того, чтобы исследовать пространство небольшого помещения. Стены и свод представляли сплошь пересекавшиеся плоскости многогранника – ровные, как у обработанного ювелиром камня. Обернувшись, Милена увидела: вместо одной из граней помещения зияет пустота.

– Ребята… где мы?

Виктор стоял рядом и, всё еще тяжело дыша после драки, осторожно ощупывал стену.

– Хотел бы я сам знать… – глухо пробормотал он.

– Мы в склепе, – сказал Макс. Он подошел к Лане: – Ну что?

Та пожала плечами и обернулась:

– У тебя была кровь… здесь, на плече…

Макс пошевелил плечом, сбросил куртку и расстегнул рубаху.

– Ну? Глянь-ка, что там…

– Слишком темно… – сказала Лана. – Встань ближе к свету.

Макс прошёл в ту часть помещения, где было светлее, Лана последовала за ним.

– Ни следа…

Милена поняла: скипетр по-прежнему у нее в руках. Камень поблескивал даже в полумраке.

– Всё это сон, – потрясённо сказала Лана. – Или смерть.

– Нет, не смерть, – сказал Виктор.

– Смотрите на эту стену, – сказал Макс.

Виктор с Миленой подошли к нему. Стена была ярче, она источала свет, Стало, а остальные грани его только отражали.

Виктор протянул руку, чтобы коснуться светящейся грани, но рука без сопротивления ушла в стену. От неожиданности он резко выдернул руку обратно.

– Если это не смерть и не сон, то это гипноз, – прошептала Милена.

– Массовый, – добавил Макс.

– Или виртуалка, – сказала Лана. Она отступила назад и с разгону бросилась в стену. Макс не успел её схватить: Лана исчезла.

В эту же минуту послышался далёкий протяжный гул. Все обернулись. В тёмном проёме медленно проявлялись фигуры калайцев.

– Проклятые липучки! – Макс приготовился к драке.

Виктор остановил:

– Не спеши. Мы в чужом мире. Никто не знает, какие тут законы. Лучше уйдем до того, как они нас увидят! Пусть поищут выход.

Очертания калайцев становились всё чётче. Уже виден застывший ужас и гнев на лицах.

Макс протянул руки и шагнул в стену. За ним последовали Милена и Виктор.

Милену обдало холодом, а в следующий миг она оказалась в просторном светлом коридоре.

Тут стояла Лана, вид у неё был растерянный и одновременно воинственный.

– Те люди… они уже там, – сказала Милена.

– Никак не прийду в себя, – зло отозвалась Лана. – Вон выход! – она указала в конец коридора.

– Ладно, пошли! – сказал Виктор.

Он толкнул ворота и на миг все зажмурились от яркого света.

Был день. Несмотря на то, что ещё полчаса назад на небе в Беару загорались первые звёзды.

Компаньоны стояли на пустынной площади, ошарашено глядя на мир, в котором оказались.

Поверхность под ногами была вымощена плитами. Руины храмовых построек, окружающие площадь, были повсюду пронизаны толстыми лианами, и это напомнило Милене Юрзан. Но больше всего поражало буйство красок.

Архитектура носила явно калахайский характер: преобладали трапециевидные формы. Расширенные книзу стены, гигантские многоугольные блоки, циклопическая кладка, часть усечённой пирамиды с двумя пристроенными башнями, часть разрушенной лестницы, ведущей неизвестно куда, остатки колоннады – всё из пористого розового, синего и лилово-серебристого камня.

– Тебе это что-то напоминает? – Виктор указал на пирамиду двадцатиметровой высоты.

– Святилище, – сказала Милена. – Или погребальное сооружение… Похоже на развалины Кускана. Но какое здесь всё… иное. Меня всю трясёт…

– Потерпи немного, скоро всё узнаем. – Виктор свернул к пирамиде. На ходу он несколько раз щелкнул фотомейкером.

Милена пошла за ним. Дойдя до стены, остановилась. Ей было совершенно ясно: вся эта буйная растительность, жадно оплетающая разрушенные стены зданий, никогда не существовала на её родной планете.

– Это чужой мир, – словно прочитав её мысли, сказал Виктор.

Из расщелин в плитах хищно торчали сочно-зеленые гигантские колосья, выставив в стороны острые шипы. Пурпурные листья лиан были широкими, пятилопастными. Милена подошла ближе. Листья напоминали сросшиеся веером хвоинки. Кора отливала красноватым. Милена потрогала её, присмотрелась: вся она была сплошь покрыта маленькими прямоугольными чешуйками.

Вошли в широкую арку, выложенную из шлифованных каменных блоков, Милена вспомнила о снимке, который Виктор сделал в зале Апуон-Тивира. Надо попытаться расшифровать остальные знаки. Но она не успела спросить.

Надежда Виктора на то, что калайцы застрянут в склепе, не оправдалась. Позади с лязгом распахнулись ворота. Увидев беглецов, преследователи с воплями бросились вдогонку.

Компаньоны побежали к пирамиде.

– Вон там! – крикнула Лана.

За густыми зарослями высоких кустарников, преграждавших подступы к пирамиде, темнел широкий трапециевидный вход. Ломая заросли, компаньоны бросились к нему.

– Вот это да! – воскликнул Макс.

Над входом в пирамиду висел огромный диск с рельефными знаками. На секунду все остановились.

– Золото? – поразилась Лана.

– Сон пространства. – Виктор указал на письмена в центре диска. – Тут так написано!

Калайцы уже близко.

Макс первым бросился в проём. Остальные – за ним, но ужасный хрип заставил всех обернуться.

Держась за горло, подбегал Аденор. Одежда была вся в крови.

Пропустив девушек, Виктор ринулсяя ему навстречу. Пнул калайца ногой в живот, но промахнулся, получил подсечку, рухнул на плиты. Аденор навалился сверху и, заливая Виктора кровью, стал колотить. Виктор схватив его за руки и, рыча, попытался оттолкнуть. Ему таки удалось его сбросить. Тот вскочил и хотел снова напасть, но Виктор сильным ударом в пах заставил его согнуться.

– Вик, бежим! – крикнула Милена, но было поздно: их окружило трое калайцев.

– Ты – колдун! – завопил Виктор, ткнув пальцем в лицо Аденора. – Ты ведь умер, верно! Но ты снова жив!

Подбежавшие бандиты остановились и с подозрением уставились на Аденора.

– Он колдун, слышали! – доказывал Виктор. – Он ни мёртвый, ни живой? Если останетесь с ним – ждите беды.

– И то правда! – рявкнул один из калайцев. – Я сам видал, как ты сдох! Эй! Что скажешь, Гальдох!..

Кто-то зло рассмеялся.

– Эй, сколько раз ты можешь ожить, демон?

Воспользовавшись задержкой, Виктор бросился в проём.

– Ублюдки! – слышался рёв Аденора. – Сукины дети!..

Виктор уже мчался вниз, подталкивая Милену, а Лана давно была впереди.

Поначалу лестница вела прямо, затем стала заворачивать. Становилось всё темнее, но вскоре Виктор с Миленой настигли Макса и Лану.

– Ну, куда дальше? – спросил Макс.

Тяжело дыша, Виктор огляделся. Тут был сумрак, и полагаться можно было только на интуицию.

Макс включил фонарик. Стали видны большие камни, из которых был выложен тоннель.

– Сон пространства, – сказала Милена. – Что это значит?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор: – Наша задача – оторваться от этих сумасшедших.

– Что они от нас хотят? – спросила Милена.

– Гальдох думает, что мы пришли за сокровищами его предков, и он прав, – сказал Виктор. – А теперь вперёд.

Некоторое время двигались молча. Старались идти так быстро, как только можно, сосредоточено всматриваясь в темноту впереди.

Голоса сзади постепенно стали стихать.

Прошло с четверть часа, а они всё шли. Ступени плавно поворачивали. В воздухе появился неприятный запах.

«Мы в другом измерении, – думала Милена. – Мы идем дорогой, которой шёл дядя Ромуальд. Нас преследуют бандиты. Всё как в дешёвом кино, но от этого можно сойти с ума».

– У меня впечатление, что пирамида осталась далеко в стороне, – сказала Лана. – Неужели эти ступени когда-нибудь закончатся?

– Мы движемся по спирали? – сказал Виктор. – Вниз.

– К центру земли, – хмыкнул Макс. – Чем тут так воняет?

Ступеней через тридцать-сорок они неожиданно вышли на ровную площадку. Свет фонаря пробежал по полу и рассеялся в пустоте. Хлопок – и тысячи разноцветных пятен вспыхнули вокруг, наполнив гигантскую полусферу мерцающим светом. В самом центре этого фантастического зала стоял каменный цилиндр размером с двухэтажный дом, и на нём неподвижно сидел забинтованный в отрепья, пропитанные то ли воском, то ли каким-то жиром, гигант.

У Милены задрожали колени, и она едва не опустилась на пол: её подхватил Макс. Все прижались к стене.

Существо сидело неподвижно, положив руки на подлокотники и соединив колени. Шея была пряма, лицо направлено вперед.

Это была не статуя, не макет. Существо дышало, и с каждым вдохом его плечи поднимались, а с выдохом снова опускались. От пола до макушки гиганта было не меньше четырех человеческих ростов. Конечности были неимоверно толсты, особенно массивными казались кисти, стопы, лоб и челюсть. От чудовища разило тухлятиной.

– Вы видите то же, что и я? – взволнованным шепотом спросила Лана.

– Это просто… сон пространства… – пробормотала Милена.

– Сон или нет… а привал не объявляли. – Виктор пытался шутить, но голос его враз осип. – Надо сбоку обойти…

– Но куда? – прошептала Лана. – Там стена…

«Нет, это сон пространства», – пробормотала Милена. Борясь с чувством ужаса и отвращения, на негнущихся ногах вместе со всеми она стала обходить гиганта. Лана, шедшая впереди, остановилась.

– Смотрите…

Существо медленно поворачивало голову.

– Стоп! – крикнул Виктор. – Назад!

Компаньоны попятились к лестнице, вдруг Милена увидела в стене дверь.

– Туда! – она указала пальцем.

Они подбежали. Дверь была из серого металла и почти сливалась со стеной. Если бы не рельефное украшение в виде свернувшейся кольцами змеи, она была бы незаметной.

Макс вцепился в край и дёрнул на себя, но дверь не поддалась.

– Гляньте-ка! Оно… о ужас! – голос Ланы дрогнул.

Гигант открывал глаза. Пасть разверзлась чёрным провалом, и по залу разнёсся рокот, точно где-то вдалеке рухнула тяжёлая башня.

И в эту минуту в зал, шатаясь, заскочил Аденор Гальдох. Лицо было белее снега, а одежда блестела от крови. За ним выбежали остальные.

– Да ломайте же её! – крикнула Лана.

Вместе с Максом они принялись колотить в металлическую поверхность, но дверь не поддалась. Виктор приготовился к обороне. Милена крепче сжала скипетр и стала рядом с ним.

Калайцы, увидев гиганта, замерли. Гигант продолжал невнятно рокотать, и в этом рокоте звучал гнев. Он пытался подняться, но не смог: плоть прилипла к сиденью намертво.

Увидев, что гигант не представляет угрозы, Аденор ухмыльнулся и пошагал к Виктору с Миленой. Следом двинулись остальные калайцы.

– Дверь, – бросил Виктор. – Навалитесь вместе.

– Нет, она неприступна, – обернувшись, крикнула Лана.

В отчаянии Милена хватила по двери скипетром. Тотчас раздался скрип, из образовавшегося проема глянула пустота. Лана тут же в неё нырнула.

– Макс! – позвала она. – Посвети!

Милена шагнула следом, за ней Макс. Луч света проник в узкое помещение, скользнул по стенам.

Захлопнув за собой дверь, Виктор пнул её ногой.

– Проклятие! Если чёртов калаец от нас не отстанет, я убью его еще раз! – крикнул он.

– Я не убивала его, – сказала Лана. – Только поцарапала.

Зазвучали тяжёлые удары, но дверь снова была неприступной.

– Ужас и кошмар… – бормотала Милена. – Этого не может быть.

– Нет, может, – сказал Виктор. – В другой реальности. Нам пока трудно это понять.

– Это не реальность, это бред, – простонала Милена.

– У кого-то еще фонарь? – спросил Макс. – Я-то свой не включал…

– Скипетр… – Милена подняла выше. – Камень опять светится.

Аденор Гальдох замер, расслышав знакомые заклинания. Огромный урод говорил на языке, похожем на язык айяра.

Оставив в покое дверь, он развернулся и крикнул:

– Кто ты такой, урод?!

– Я – Шельхуа, великан, хранитель каметинских скрижалей, хозяин подземного города, который построил сам! В своем подземелье я жду времен, когда сюда вновь придут великаны, и до тех пор никто не посмеет нарушить мой покой!

– Открой эту дверь, урод, и мы исчезнем! Нам от тебя ничего не нужно!

В ответ раздался хохот. Огни на стенах затрепетали.

– Тут я решаю! – прогремел великан. – Я открыл тебе тайну и взамен заберу твой разум.

– Не говори чепухи! Тебе меня не остановить, урод! – Аденор плюнул. – Твои заклинания не подействуют! Я – заговорённый. Лучше останови тех белых. Они хотят украсть твои скрижали!

– Нет! – пророкотал великан Шельхуа и поднял исполинскую руку. – Скрижали останутся в подземном городе! Я остановлю пришельцев. Я пошлю за ними своих слуг!

– Давай, зови их! – потребовал Аденор.

Гигант захохотал.

– Слепец! Ты не видишь их, но они уже здесь! И они – мертвы! – и он произнёс заклинание.

Аденор Гальдох не успел сказать ни слова. Он застыл на месте и безвольно повис на невидимых костылях. Лицо его обезобразилось, по коже поползли серые пятна: они выцветали, съедая участки кожи и образуя на их месте пустоты. То же случилось с остальными. Тела калайцев скорчились, руки вытянулись и изогнулись, образовав новые суставы, и уже через минуту перед Шельхуа стояли, покачиваясь, семь безобразных страшилищ с лицами, изъеденными тлением.

– Вот они, мои слуги-пхуты, – сказал великан. – Восстаньте же и отыщите тех, кто самовольно вторгся в мою обитель!

И дверь тотчас распахнулась.

– Ступайте! Убейте их! – велел Шельхуа.

Тела пхутов пришли в движение, ноги зашаркали. Пошатываясь, слуги Шельхуа побрели к проёму.

Когда последний из них переступил порог, дверь за ними тут же закрылась.

Этот тоннель показался Милене ещё мрачнее, чем предыдущий. Идя по нему, она не отпускала локоть Виктора ни на секунду. Через пару сотен шагов коридор, шедший под уклон, оборвался ступенью. Соскочив с неё, компаньоны оказались в широком жёлобе, пролегающем вокруг стены.

Стена закруглялась. Через неравные промежутки в ней были проложены невысокие трапециевидные входы. Свет сам собой заглядывал в них. Длинные узкие коридоры, петляя, уводили вглубь.

Пройдя по жёлобу в обе стороны, они уткнулись в глухие тупики.

– Ну, что теперь, командир? – спросил Макс. – Похоже, тут целый лабиринт. Испытаем судьбу или попытаемся выбраться назад?

Виктор молчал.

– Я от усталости с ног валюсь, – призналась Милена. – Место, конечно, унылое, но ничто не помешает нам передохнуть.

– Собраться с силами будет кстати, – согласился Виктор. – Пора нам перекинуться впечатлениями. Как вы?

– Я могу, не останавливаясь, идти три дня, – отозвался Макс. – Но я тоже хотел бы послушать, кто из вас что обо всём этом думает.

– Я предпочитаю экономить силы и соизмерять их с работой, – твёрдо сказала Лана. – Надо сделать привал.

– Всё-таки будет разумно сначала исследовать коридоры, – заметил Виктор. – Здесь останавливаться небезопасно.

Лана потянула носом.

– Чувствуете запах?

– Вроде, как снова тухлятиной смердит, – шепотом сказал Макс. – Неужто где-то рядом ещё один такой урод засел? А может, тут неподалёку подземное кладбище?

– Да тут сотни лет ничья нога не ступала, – покачала головой Лана.

– Здесь могут быть токсичные газы, которые идут из-под земли, – предположил Макс. – Я о таком слыхал…

– Берегитесь! – крикнула Лана.

Милена развернулась, свет выхватил из тьмы несколько бледных силуэтов.

В безмолвии, пошатываясь, на них надвигались призраки. Головы болтались на шеях, вместо лиц чернели пустоты, изломанные руки тянулись вперёд.

– Чёрт! Они все… дохлые! – Макс выскочил навстречу и поднял кулаки.

Призраков это нисколько не испугало. Они продолжали наступать с тем же сонным спокойствием.

Лана выхватила у Милены скипетр и стала рядом с Максом.

– Что с ними?..

Макс не ответил.

– Эй, мистер Гальдох? – воскликнула Лана. – Это вы? Что вам за дело до нас? Когда вы оставите нас в покое?

Призраки зашамкали ртами, бормоча какую-то ахинею.

– Вот дерьмо!.. – выругался Макс.

– Только этого не хватало, – сказала Лана.

Макс ударил ногой, но только чиркнул носком ботинка по склизкой плоти, и вся сила удара ушла в пустоту. Калаец слегка покачнулся и нескладно шагнул вперед.

Лана пнула его в колено и тут же, развернувшись, врезала ногой в ухо. Но мертвец и на этот раз устоял. Казалось, его масса многократно возросла.

Макс стал молотить ногами. А помощь подскочил Виктор. Они били и пинали эту вязкую, медлительную толпу мертвецов, но толку было мало. Мертвецы с урчанием наступали.

– Да это всё равно, что глину месить! – крикнул Виктор и, тяжело дыша, отступил, но тут один из мертвецов шагнул к нему и ухватил за руку. Виктор дёрнулся и повалился назад, увлекая за собой монстра.

Лана вскинула скипетр и рубанула мертвеца по затылку. Он рухнул на пол. Остальные отпрянули и осели, жалобно подвывая и прикрывая головы руками.

– В проём! – крикнул Виктор.

Милена побежала первой.

– Держи! – крикнула Лана, передавая ей скипетр.

Через несколько шагов ход сузился. Двигаться по такому тоннелю можно было только по одному. Каменные стены неслись навстречу, пол опять шёл под уклон. Бежать было легко, но всё больше давила мысль: что, если впереди тупик?

Через несколько минут коридор стал расширяться, его пересекал другой тоннель, и Милена свернула.

Компаньоны бежали молча, слушая собственные шаги и дыхание, пока не стало ясно, что преследователи отстали. Наконец, Милена сбавила скорость.

– Надо бы как-то дорогу запоминать, – крикнул Макс.

– Каким образом? – бросила Лана. – Тут всё одно и то же: стена и потолок…

Милена перешла на шаг. Вверху стены замыкались острым стрельчатым сводом. Это казалось странным и не свойственным калахайской архитектуре. Попадались небольшие кельи, и даже целые комнатушки. Там и тут вверх уходили узкие колодцы. Встретилось обширное помещение с углубленным полом, возможно склад. Компаньоны завернули, но, обследовав его, ничего не нашли.

Они шли дальше. Ходы всё петляли и петляли. Свернули ещё дважды, но ход упрямо продолжал сохранять однообразный проём. Милена с тоской поняла, что они окончательно заблудились.

– Что с водой? – тихо спросил Виктор.

– У меня на дне фляги, – отозвался Макс.

– У меня половина, – сказал Виктор.

У девушек фляжки оказались почти полными.

– Даже подстелить нечего. – Макс взял у Милены скипетр и принялся изучать стены и пол. – Эх, зря мы вещи бросили.

– Вещи… – повторила Лана. – А ты уверен, что мы их смогли бы сюда пронести?

– Ну воду же как-то пронесли. И фонарик. И одежду, что на нас…

– Всё равно. Разве вы не чувствуете? Тут всё по-другому. Если это не сон, и не потусторонний мир, то что это?

Макс пожал плечами, и стал себя удивлённо осматривать.

– Надо отдохнуть, – сказал Виктор, остановившись перед входом в одно из помещений. – Выбора нет. Придётся прямо так, на полу.

Все согласились. Они вошли внутрь, уселись, стали застегивать куртки. Лана натянула капюшон.

На несколько минут воцарилось молчание.

– Видели те вертикальные колодцы? – спросил Виктор.

– Ни разу вниз, – сказала Милена. – Только вверх.

– Вот именно, – кивнул Виктор. – Ни разу вниз. Может, мы на самом нижнем уровне?

– И что нам от этого? – спросил Макс.

– Прежде всего, надо понять логику, по которой созданы подземные коридоры, – сказал Виктор. – Куда и зачем ведут тоннели? Какую функцию выполняют помещения и кельи? Есть ли в коридорах определённые пропорции, симметрия, ритм и всё такое… Надо ответить на все вопросы. Времени мало. Через несколько дней ослабеем, начнётся обезвоживание. Чем раньше разгадаем принцип коридоров, тем больше шансов выбраться.

– Дней… – повторила Лана. – Я не согласна здесь столько сидеть!

– Карта, Вик! – напомнила Милена. – Надо переводить дальше. Может, там есть что-нибудь и об этом месте?!

– Да я только этого момента и ждал. – Виктор развернул карту и, взяв у Макса скипетр, углубился в исследование.

Макс с Ланой прижались друг к другу и попытались уснуть. Милена сперва тоже пыталась задремать, но холод и твердые камни прогоняли сон. Стало страшно. Она села и пододвинулась ближе к Виктору.

– Смотри, – задумчиво сказал Виктор. – Что, по-твоему, обозначают эти три знака?

– Для меня это бессмысленные каракули, – пожала плечами Милена. – Если бы я хоть что-нибудь понимала в них, сделала бы всё возможное, чтобы прочесть.

– Давай, научу. Язык калахая сплошь состоит из глаголов. Есть существительные для обозначения людей и предметов, но при повторном упоминании существительное меняется на глагол.

Милена стала всматриваться в бегущие палочки и зигзаги.

– Калахая не похож на другие архаичные языки, – продолжал Виктор. – В нём, например, есть глагольные спряжения как для утверждения чего-либо, так и для отрицания. Народ, говоривший на этом языке, был высоко цивилизован. Сложного языка требуют поэзия, эпос, наука, светские беседы, общественные отношения и многое другое.

– И ты считаешь, я смогу научиться этому языку? – засомневалась Милена. – Начинай переводить?

– Видишь эти пять знаков?..

– Угу.

– Вот повторение первых трех и ещё один новый. Этот крючок – суффикс. С его помощью глагол изменяет форму с неопределённой на совершенную. Слышала такой термин: «условная синтаксическая структура»?

– Не припомню.

– Как правило, мы создаем её с использованием предлогов и наречий. Здесь тот же эффект достигается с помощью суффиксов. Теперь снова взгляни на эти знаки. Читается: «тётхоройяахам». Дословно: «идти по снам пространства».

– Сны пространства. Надпись на входе.

– То-то и оно. А здесь: «тётхорохим» – «прошёл по снам пространства». Вот этот знак – «укладывать камни», этот – «быть глубоким», он же – «опускаться под землю».

– Вик… Тогда, в виртуалке, ты говорил, что калахая унесли свои корзины в другую вселенную. А тут сны пространства. Путаница…

Виктор поочередно показал несколько сходных комбинаций знаков:

– Первые врата, вторые врата, третьи…

– Множество миров! – Милена покачала головой. – Мы только в самом начале пути!

– Более длинного и сложного, чем тот, что одолел Одиссей, плывя в Итаку.

Милена сильнее прижалась к Виктору.

– Мы выберемся?

– Видишь, этот знак? – продолжал Виктор. – «Быть огромным». Что это значит?

– Великан!

– А рядом другой – «ползти змеёй».

– Ага. Тот громадный, в бинтах… и дверь, через которую мы вошли в этот коридор!

– Молодец, соображаешь… Дальше ещё два глагола – «темнеть» и «охлаждать». А потом – «прыгать», а точнее отглагольное существительное «прыгание», после этого – «ложиться» или «умирать», и дальше – «вышел из пещеры» и «вознесшийся вверх». Вот – цифра два. Затем – «проваливаться в колодец», и тут же – цифра три.

– Вероятно, предостережение, чтобы мы не провалились в колодец? А это – смотри… похоже на лестницу.

– Так и есть. Этот глагол обозначает «подниматься по лестнице»! Ну-ка, теперь вспомни, что значат следующие три знака.

– Э-э… «Прошел по снам пространства»?

– Запомнила! Ложись спать, надо отдохнуть. А я ещё немного покопаюсь.

Милена опустила голову ему на колени, а Виктора легла ей на плечо.

Ей снилось, что она лежит в жуткой допотопной больничной палате. Врач в старинном халате говорит страшные непонятные вещи. Она хочет вскочить с койки, но не может: в руках и ногах жуткая слабость.

Но вот врач куда-то уходит. Милена с трудом переворачивается на бок и валится на пол. Сил нет, но она пытается ползти. А предчувствие говорит, что врач скоро вернется…

Вадим открыл глаза, но ничего не увидел: вокруг сплошная темень.

Кто-то сопел рядом. Вадим пошарил вокруг себя. Чьё-то мускулистое тело. Мужчина.

Вадим прислушался. Неподалеку вздохи: усталые, тревожные.

Всезнающее подсознание, где же ты? Растолкуй…

Это подвал…

Нет, это подземный лабиринт.

Так, что-то начинает проясняться…

Это хомуны, их трое, нет, четверо, вместе с Вадимом, они в западне, они остановились на ночлег… устали.

Почему он среди них? Как сюда попал? И что это? – Всезнающее подсознание – ажна – не может видеть силуэты, скрытые в темноте. Что-то мешает.

Но они здесь, где-то близко, в другом конце невидимого помещения. Они не дышат, они мертвы. Слышны звуки их шагов… Несколько существ, это не хомуны, хоть и похожи на них. Пришедшие крадутся осторожно, молча, слаженно, что-то ими руководит… Некое силовое поле. Пространственные… В звуках шагов, желании быть незамеченным улавливается злое намерение. Ещё минута – и существа набросятся на спящих.

– Тревога! – кричит Вадим и ошарашено хватается за горло: это не его голос! Женский!

Но тут сознание отодвигается, уступая место кому-то другому.

 

Глава 7

Милена проснулась от собственного крика. Предчувствие опасности холодом обожгло сердце.

– Где свет?! – Милена вскочила на ноги. – Вик!

Рубин засиял, прежде чем Виктор оказался рядом с девушкой.

Несколько мертвецов с пустотами вместо лиц медленно наступали. Вход в помещение был заблокирован.

– Бей их! – хрипло, со сна, заорал Макс. Он свалил одного калайца с ног и принялся за остальных. Виктор бросился на помощь.

Они стали молотить руками и ногами, но большинство ударов вязли в телах мертвецов, как во влажной глине.

Неожиданно между Максом и Виктором проползла тень. Один из нападавших оказался у них за спинами.

Милена бросилась вперед, саданула его в колено. Ей показалось, что нога мертвеца выгнулась в обратную сторону. Но он не упал, а стал разворачиваться к ней. Милена завизжала и стала колотить его жезлом по темени. Монстр взвыл и отступил в темноту. В этот момент что-то толкнуло Милену в плечо, и она едва не свалилась.

– Вик, в сторону! – орал Макс. Несколькими ударами ему удалось опрокинуть еще одного монстра. Образовался проем.

– Вперёд! – крикнул Виктор и, схватив Милену, толкнул её первой.

Снова бег…

Первые несколько минут – без слов, тяжело дыша, приходя в себя после внезапного пробуждения и кошмарной стычки. Почему они не оставили дозорного? Непростительная глупость.

Милена на бегу взмахнула жезлом, высвечивая по сторонам кельи и комнатушки. Серый камень, высокие своды – всё одно и то же…

– Кажется… мы тут уже были… – дышит в спину Лана.

– Может, и были, – бросает из-за ее плеча Макс. – А может, и не были.

– Стойте! – Милена резко останавливается, Лана толкается ей в спину.

Жезл высвечивает в потолке узкий проём.

– Нет, высоковато, – качает головой Макс. – Не допрыгнуть.

– А если друг другу на плечи встать? – неуверенно предлагает Виктор.

Нет, идея сомнительна. Слишком высоко.

– Слышите этот шум… – шепчет Лана.

Компаньоны прислушиваются. Где-то действительно слышна возня. Трудно понять – справа, слева, позади?.. А может, прямо за этой стеной?

Милена припадает ухом к холодному камню.

– Пустолицые, – зло цедит Лана.

– Да они же еле ползают… – не верит Макс.

Виктор берет из рук Милены жезл и направляет его в темноту. Милена отступает в сторону и едва удерживает равновесие: оказывается, в стене ниша.

Милена шагает внутрь, и тут всё вокруг изменяется. Всё по-другому, дыхания Виктора не слышно. Вообще ничего не слышно.

Милену охватывает страх, она выныривает из ниши, к друзьям.

Но коридор тёмен, спутников нет. Она одна среди мрака, и только круглый проем в полу тускло светится в нескольких шагах от неё. Милену охватывает отчаяние.

– Эй, Милена!.. – глухо доносится снизу, из проёма.

Она бросается вперед, упирается руками в края проема, повисает над ним. Первое желание – прыгнуть туда, к Виктору… Вот и он, а там виднеется плечо Ланы. Но… черт возьми, не будь дурой!

– Ребята… Меня перебросило наверх! Там справа ниша… Давайте все в неё!

– Что? Как ты там оказалась?

– Виктор! Входите в нишу! Давайте же!

Через несколько секунд Виктор стоял рядом. За ним появились остальные.

– Нет слов, – признался Макс.

– У того, кто придумывал эту игру, весьма серьезные технологии, но воображение младенца, – проворчала Лана.

– Считаешь, что это виртуальность? – спросил Макс.

– А, по-твоему, мы умерли?

Принялись изучать новый уровень, однако скоро предстояло испытать разочарование. Если не считать колодца в полу, они попали в замкнутую камеру. Попытки повторить трюк с нишей оказались безуспешными.

– Ловушка! – Макс сплюнул. – Мы в полном дерьме.

– Значит, придется прыгать обратно, – сказал Виктор. – Будем искать другой выход.

– Тогда давайте скорее, – сказала Лана. – Пока пустолицые не заняли место как раз под нами. Макс, лезь в дыру.

Макс выругался и спрыгнул в колодец. И никто не расслышал толчка.

– Виктор, посвети туда, – попросила Милена.

Все бросились к проёму. Макса не было. Он просто исчез.

– Проваливаться в колодец… – пробормотал Виктор. – И попадешь на этаж три. Вот, что написано в карте.

Как и в первый раз – темный каменный карман. Но нет в нём правильных геометрических форм. Это скорее естественная пещера, чем сооружение, созданное человеческими руками.

Сквозь узкие щели в стенах проникает тусклый свет.

Милена оглядывается: Виктор рядом, а за ним Лана и Макс. Она берет Виктора за руку. Вот чего она больше всего боялась: что, если переход их разъединит?

– Что это, Вик?

Там, за плечом Макса, темнеет несколько массивных силуэтов.

– Не волнуйся, – говорит Макс. – Я их уже проверил. Они каменные. Главное – поаккуратней жезлом машите, что бы они не ожили.

– Ну, и где мы теперь? – Лана ощупывает стены. – Щели светятся. Надо ломать стену.

– Постойте. – Вик вытаскивает карту. – Сначала посмотрим.

– Сфера пространства, – предложила Милена. – Сам посуди: там, внизу, были «сны пространства». «Делать шар» – это сфера. А «расширять простор» – наверняка это пространство. Вот и выходит: «сфера пространства».

– Ну, хорошо, – кивнул Виктор. – Нам это всё равно пока ни о чём не говорит. Смотри-ка дальше. «Строить». «Возводить дворец». А это… галиматья какая-то. Если дословно, и если я не ошибаюсь, то, вероятно, «постигать нити». И вот еще «летать».

– Значит, постигать нити и летать. Летать и постигать нити.

– Угу. И вот ещё: выходить наружу.

– То есть, – заключила Милена, – чтобы нам отсюда выбраться, мы должны не стены долбить, а постичь какие-то нити и научиться летать, верно?

Виктор развёл руками.

– Будь мы повнимательней, давно бы выбрались, – сказала Милена. – Нужно использовать подсказки. Сколько там было всяких ниш и колодцев! Надо подумать над всеми этими «расширяться» и «округляться».

– Пока ясно одно: это место связано с понятием, явлением, свойствами пространства, – сказал Виктор. – Это однозначно.

– Ценная информация, – фыркнула Лана. – Мы в пространстве. И что из этого следует?

– Полагаю, то, что есть места, которые пространства вообще не имеют, – задумчиво сказал Виктор. – Выходит, так.

– Извини, приятель, но, по-моему, это какой-то бред, – заметил Макс.

– Это не бред. – Виктор сел на камень и снова углубился в карту. – Строить… постигать… нити… Допустим, речь тут о неком дворце из нитей, а, может, о том, кто в этом дворце живет. Вот незнакомый знак. А вот: «пугать», «устрашать»… точнее, «быть зловещим». Это ведь не о зданиях, верно? Скорей о существах?

– А о сокровищах там что-то есть? – спросил Макс.

– Пока нет.

– Значит, нам туда не обязательно идти, – сказала Милена. – Разве мы не можем просто обойти то место? Мы ищем моего дядю и корзины древних калахая. Зачем нам совать нос к каким-то существам? Виктор!

– Я и не заставляю нас никуда совать нос. Просто пытаюсь расшифровать текст. Пока я ни в чём до конца не уверен. Перевод слишком грубый. Так что мы должны быть готовы ко всему.

– Ладно, предположим, это не виртуалка, – сказала Лана. – Но это, чёрт возьми, и не реальность! Честно говоря, я так себе учила физику, но я точно знаю: то, что вокруг происходит – не физика. Люди не должны ходить сквозь стены, а статуи не должны нападать. Это идиотская психоделика. Знаете, что я думаю? На самом деле мы по-прежнему в горах? Наверняка этот ублюдок Аденор подсыпал нам что-нибудь в еду…

– Тогда вопрос в том, чья это реальность, – сказал Виктор. – Если твоя, то нас с Миленой и Максом тут быть не должно. Но о себе я могу сказать, что раз уж я мыслю, то достоверно существую.

Он посмотрел в карту.

– Интерес представляет глагол «отражать», «отзеркаливать»… А рядом с ним – «входить в город», а затем… здесь туманно… скажем так: «терять округлость», «расширяться»… а может, даже «уплощаться».

– Так расширяться или уплощаться? – Милена подсела к нему. Она начала успокаиваться. Ей подумалось, что в этой пещере «пустолицые», их уже не найдут, и теперь можно вполне вернуться в привычное состояние и предаться научному поиску.

– Не знаю, – ответил Виктор. – М-да… Зеркало, сфера, вход, город… Терять сферу… Исчезать?.. Входя в город… отражаться в зеркале и при этом терять округлость. И уплощаться.

– Покидать сферу? – предположила Милена и стала осматриваться. – В том смысле, что покидать определённое пространство.

У каменных изваяний, стоявших вдоль стен, была непомерно развитая мускулатура, плоские, как у древних людей, головы, острые загнутые рожки и крылья летучих мышей. Все они были вооружены обоюдоострыми мечами и короткими копьями.

– Средневековье, – сказал Макс.

Подойдя к одному из них, он попытался завладеть мечом, но камень, из которого было высечено изваяние, был слишком прочным. Макс схватил булыжник и принялся колотить им по руке изваяния.

– Оставь его в покое, – рассердилась Лана. – Хочешь, чтобы тебя услышали вонючки?

Виктор встал и прошёлся вдоль стены. Он сунул руку в одну из узких расщелин, которые были повсюду.

– Создаётся впечатление, что стена треснула от нагрева, – сказал Виктор.

– И что это нам даёт? – спросила Лана.

– Да ничего, – вздохнул он.

– Там обвал. – Лана указала в противоположный угол. – Попробуем разобрать камни? Макс, оставь, наконец, эту проклятую статую!

Мужчины стали отбрасывать камни. Через несколько минут образовался узкий проход, в глубине блеснул свет.

– Хе-хе… Ещё малость, и мы отсюда тю-тю! – Макс крякнул и схватился за огромный камень.

В ту же минуту пещеру озарила вспышка, раздалось отвратительное урчание, и из стены вывалился пустолицый, за ним ещё один…

– Меняемся местами! – крикнул Макс.

Он вскочил и попытался затолкнуть мертвецов обратно в стену, но выглядело это по-идиотски, ибо стена, выпустив однажды, обратно принимать уже не желала.

Макс стал яростно молотить монстров кулаками. Казалось, кто-то чавкает сапожищами по грязи. Маленькое пространство пещеры наполнилось гнилостным зловонием.

– Экономь силы!.. – крикнул Виктор. – Они ждут… ждут когда мы устанем!..

Он подхватил с земли большой камень и с размаху опустил его на голову одного из пустолицых. Тот медленно осел.

– Вот!.. Главное – на месте их удерживать!.. Девочки… давайте…

Лана с Миленой действовали быстро, как могли. Основную работу Макс с Виктором выполнили, оставалось вытащить ещё насколько крупных камней, чтобы можно было кое-как протиснуться.

Через минуту проход освободился.

– Ты первая… – крикнула Лана. – Дай скипетр.

Милена отдала, упала на четвереньки и ринулась вперед.

– Макс! Виктор! Я прикрою! – услышала за спиной.

– Нет, ты первая!.. – шумно дыша, отозвался Макс.

– Я меньше и быстрей тебя! – сказала Лана. – Ты не можешь уходить последним! Они не выпустят…

Милена почувствовал, как сзади кто-то лезет.

– Вперёд, девочка! – Это был Виктор.

Они один за другим быстро выбрались наружу. Виктор тотчас снова припал к расщелине. Щурясь от света, Милена огляделась. Шумел ветер. Сверху козырьком нависала скала, за ней хлестал дождь – настоящий ливень. Из-за него раскинувшаяся впереди бугристая долина казалась смазанной.

Виктор помог выбраться Максу и заорал:

– Лана! Лана!..

Макс бросился было назад, но Виктор удержал.

– Нет! Ты только выход закупоришь.

Через несколько секунд показалась рука Ланы. Девушку вытащили наружу. Макс сразу же принялся заваливать выход.

– Скипетр остался там, – зло буркнула Лана.

– Ты нас спасла, – воскликнул Виктор. – А теперь все бежим прочь отсюда…

Компаньоны выскочили под дождь. Маленькая площадка. Вправо, влево – каменные ступенчатые склоны. Спуститься – никак. Внизу, метрах в двадцати, кремнистая пустыня: она вся покрыта гладкими волнообразными холмиками и похожа на морское дно. Впереди, вдалеке, – скалистый хребет.

Каменная долина шла под уклон, и по ней неслись потоки. Нигде ни деревца: лишь камни, дождь и вой ветра.

– Тут даже тропики нет, – ахнула Милена.

– Вверх! – скомандовал Виктор сквозь шум воды.

«Когда прекратится этот бег?» – спросила мысленно Милена и вместе с остальными бросилась к склону. Цепляясь за выступы, она стала карабкаться. В лицо ударил холодный грязный поток, и через несколько секунд она промокла насквозь.

«Я не хочу к зловещим существам… – бормотала она. – Где ты, дядя Ромуальд?.. Разве ты лазил бы по этим скалам?..»

И без того уставшая, она скоро выбились из сил.

Застонав, Милена прижалась щекой к склону, чтобы хоть немного передохнуть. Увы, белый свет оказался ничуть не лучше подземелья…

Её привёл в себя крик Ланы:

– Смотрите… там!

Милена глянула вверх. Тёмный силуэт на вершине скалы не был каменным изваянием. Огромная крылатая зверюга, вооруженная мечом и копьем, изогнув спину и расставив крылья, хищно вертела головой и разглядывала карабкающихся человечков.

– Пусть хоть это будет галлюцинацией, – взмолилась Милена.

– Вниз нельзя! – крикнул Виктор. – Эти… мёртвые… они там, прямо под нами…

Он протянул руку, Милена вцепилась. Он помог добраться до узкой площадки: тут можно было кое-как умоститься вдвоем. Чуть выше на похожем выступе отдыхал Макс.

Лана не сбавляла темп. Кажется, взбираться по гладкой поверхности для неё было ничуть не сложнее, чем идти по ровной дороге.

– Виктор, куда она?

– Лана, стой! – заорал Макс.

Она на мгновение остановилась и, взглянув через плечо вниз, крикнула:

– Собрался умереть на этой скале!

Она была права. Пустолицые настигали. Но чудище на вершине принимало всё более грозный вид, и намерения его становились очевидными: оно собиралось напасть.

– Химера, – прошептал Виктор. – Мы беззащитны…

Внизу, прямо под их ногами послышалось недовольное урчание.

– Это всё сон пространства!.. – еле сдерживая истерику, заспорила Милена. – Ну же, разбуди меня!

– Вверх! – твёрдо сказал Виктор.

Лане до вершины оставалось не более трех метров, как вдруг чудовище распластало крылья и, закрыв собой полнеба, взмыло в воздух. Из-за края скалы вылетели десятки других.

У Милены закружилась голова. Она в ужасе прижалась к склону, и почти тотчас почувствовала, как могучие лапы вцепились ей в куртку. Рывок – и скала ушла куда-то в сторону, а ветер зашумел ещё сильней.

Сопротивляться бессмысленно. Милена даже не кричала. Она почувствовала, как силы оставляют ее. Она зажмурилась, чтобы не смотреть на проносящиеся под ногами острые верхушки скал и до боли в челюстях сжала зубы. Эта боль помогла ей не потерять сознание.

Крылья хлопали по воздуху так громко, что у нее зазвенело в ушах. Вдруг совсем невдалеке раздалось что-то вроде утробного рычания.

Милена открыла глаза. Впереди летела другая химера. Из-под нижних лап выглядывали ноги одного из калайцев.

Она не видела остальных, но подумала, что большая стая химер схватила ее друзей, а заодно и пустолицых и тащила куда-нибудь к дальним скалам.

Милена стала выскальзывать из куртки. Но химера почувствовала и перехватила поудобнее.

Серый ливень стеной застилал черное здание с башнями, к которому летели крылатые монстры.

Внизу, среди каменных бугров все сильнее бурлили потоки, и к их заунывному шуму примешивался унылый вой мёртвых калайцеев…

Стая, пролетев глубокий ров, окружающий дворец, опять взмыла вверх и тут же спикировала на широкую площадку перед открытыми воротами.

Бросив добычу, как бросает её орел, прилетев в родное гнездо, химеры захлопали крыльями и унеслись в ненастье.

Почувствовав свободу, мертвецы встали на ноги и начали медленно наступать.

– К воротам! – крикнул Виктор.

Все побежали к воротам, стали колотить в мокрые брёвна.

– Тьфу! – проворчал Макс, почти сразу отступив. – Тут и таран ничего не сделает! Вдоль стены узкая полоска. Отступим по ней? Сколько можно дубасить этих уродов?

Калайцы наступали, распространяя перед собой гнилостный запах, и Виктор уже пытался от них отбиваться.

– Кольцо! – крикнула Лана. – Там вверху.

Макс посмотрел вверх, подпрыгнул.

– Не достать!.. Ставь сюда ногу и лезь, – он подставил руки.

Лана быстро забралась ему на плечи, встала на носки и дотянулась до большого бронзового кольца, подвешенного на позеленевшей от времени цепи. Размахнувшись, стукнула в ворота. Прозвучал тяжелый удар, и ворота распахнулись, а Лана так и повисла на кольце, уцепившись рукой.

– Последнее слово техники, – фыркнул Макс и бросился в открывшиеся ворота. Милена с Виктором – за ним.

Лану занесло, она вылетела на обратную сторону ворот и, похоже, за что-то там зацепилась.

– Опять двадцать пять, – сказал Макс.

Перед ними была каменная стена с множеством дверей.

Никто не успел ничего сказать: в следующее мгновение одновременно все двери распахнулись, и из проёмов выскочили огромные пауки.

Милена завизжала и бросилась обратно за ворота. Виктор тоже успел выскочить прежде, чем стадо чудовищ, сотрясая землю, пронеслось мимо.

Нет, это были не пауки. Скорей, безобразные мутанты. Самым страшным в них были не мощные когтистые лапы и мускулистые спины, а совершенно безмятежные выражения непропорционально огромных лиц с массивными челюстями. Отвращение вызывали жилистые, кожистые руки: они нелепо торчали из-за голов, словно лапы гигантских насекомых.

Мутанты набросились на мертвецов и, ухватив их руками, поволокли к стене. Мертвецы возмущённо галдели и пытались вырываться, но через несколько секунд мутанты вместе со своей ношей скрылись в проёмах дверей. Стало тихо.

– Здесь лестница, – послышался голос Ланы.

Она стояла на самом краю высокого парапета. Туда можно было подняться по камням, выступающим из крепостной стены. От пятачка, где примостилась Лана, вверх к стене шла узкая лестница. Делая полукруг, стена примыкала к высоким ступенчатым строениям.

– Не перестаю удивляться, – ворчал Макс, когда все поднялись наверх. – Вот эти последние, головастые… Природа такое никогда бы не создала…

– Брр… – согласилась Лана.

Тут им пришлось остановиться: впереди стена заканчивалась, и на парапете небольшой смотровой площадки примостились две химеры.

– Просто стража… – сказал Макс. – Если бы эти твари хотели нас убить, то уже убили бы.

– Знать бы еще, на каком языке с ними объясняться, – сказал Виктор. – Ну что, я первый?

Он осторожно приблизился к смотровой площадке. Химеры поклонились и замерли.

Проходя мимо, Милена встретилась с одной из них взглядом. Космическая пустота…

Миновав площадку, они оказались у широкого полукруглого проема. Милена оглянулась. Химеры по-прежнему стояли, склонив головы и исподлобья глядя им вслед.

Войдя в широкую арку, компаньоны попали на каменную лестницу. Здесь начинались ступени вниз. Ширина их была таковой, что опускаться можно было по двое. Макс и Виктор пошли вперед, девушки за ними.

В пролётах не было окон, но в одной из стен то и дело попадались небольшие амбразуры.

– Тут всё предусмотрено для ведения боя, – заметил Макс. – Знаете, что я думаю. Владелец дворца всегда ожидает угрозы со стороны тех скал.

– Военное положение, – сказал Виктор. – Вот для чего столько вооружённых стражников.

– Странно нас встретили, – сказала Лана. – Если мы гости, то не обязательно нас было хватать, тащить по воздуху и кидать в грязь?

– Тут свои законы, – сказал Виктор.

Лестница закончилась полукруглой дверью. Один за другим компаньоны вышли на балкон огромного зала.

Милена хотела предложить Виктору снова заглянуть в карту, но вдруг реальность перестала казаться реальностью. Всё видимое переломилось пополам, потом ещё надвое, и затем каждый осколок пересекли сотни линий. Милена успела ухватиться за мраморные перила – или это ей только показалось?

– О-о-о-о! – раздался у неё над ухом голос Макса.

Повернувшись к нему, Лана увидела зрелище, заставившее её зажмуриться: Макс выглядел так, точно по нему сперва проехался каток, а затем образовавшуюся пластинку растянули в разные стороны на тысячах нитей.

– Макс? – пробормотала она.

– Ты… ну и хрень… – отозвался он.

– Что с нами?.. – простонала Лана.

Их резко бросило вверх, под самый купол зала, и тут же швырнуло на пол.

Милена ощутила наплыв образов – именно так она чуть позже охарактеризовала это состояние. Ей казалось, словно внутри нее был ещё кто-то. Возникло чувство, которое было непостижимо и потому неприятно: захотелось вывернуться, освободиться от власти нагрянувших изменений; она даже почти знала, как это сделать. Но наваждение длилось всего миг и само отступило. Когда Милена открыла глаза, то увидела, что все они стоят у подножия трона. Да, это был самый настоящий трон. На нём в величественной позе сидела женщина в длинном сиреневом платье и головном уборе конической формы. По лицу ее бегали серебристые блики.

– В своём естественном состоянии пространство многомерно, – сказала незнакомка. – Для вас это новость, не так ли?

– Во-первых, здрасьте, – сказала Лана. – А во-вторых, мы просто гости. Зачем эти заумные вопросы? В детстве я тоже любила разные виртуальные игры и состояния. Но я давно выросла. Скажите, это дворец-аттракцион, да? Или что-то вроде того?

– Это пространство, дорогая. И ничего более. Моя трехмерная сестра – вся ваша вселенная, хомуны. Её имя – Мегафар. С ней вы знакомы, жители оболочки, от нее же имеете треть своей крови.

– Простите, раз уж вы знаете, кто мы, не угодно ли будет и вам представиться, – сказал Виктор.

На лице серебристой женщины появилось надменное выражение.

– Я – Лиуо, – сказала она. – Управляющая нитями второй степени. Кашатер первого фара васты пространства. А теперь ваша очередь отвечать. Зачем вы здесь? Разве хомунам не достаточно спокойной жизни на своих землях? Неужели мало своего берега?

– Мы чуть-чуть ошиблись, – прошептал Виктор. – Но в целом перевод правильный.

– Что? – нахмурившись, спросила Лиуо.

– Мы исследователи, – сказала Милена.

Лиуо округлила глаза и вдруг расхохоталась. Смех разнесся по залу, отразился в многочисленных плоскостях и вернулся назад сотнями эхо. Когда шум стих, Лиуо сказала:

– Вы идёте по следам иллюзии.

– Эй, а вам-то какое до этого дело? – Лана шагнула вперед. – Просто скажите, как пройти дальше.

Виктор тут же встал рядом.

– Видите ли… – сказал он.

– Заткнись! – отрезала Лиуо. – Вы даже не знаете, что творите, ибо вы невежи. Вы – жалкие и слабые поверхностные хомуны. Ешьте свой хлеб, пейте свою воду. Ваш удел – ползать в пыли.

«В чём она нас винит?» – подумала Милена.

– Я обвиняю вас в вашем скудоумии! – прошипела управляющая, сверля Милену взглядом. – Не зная законов, вы осмелились проникнуть в чистую васту пространства!

«Мысли читает!» – чуть не ахнула вслух Милена.

Лиуо злобно ухмыльнулась.

– Мы ищем одного человека, – сказал Виктор.

– Заткнись! Думаете, вы первые сущности оболочки, вздумавшие стать богами? – рассмеялась Лиуо. – Через мой замок их прошли десятки! – И, хлопнув в ладоши, она крикнула: – Эй! Шатаки!

Раздался шум хлопающих крыльев, и два десятка химер опустились на пол, образовав широкий полукруг.

У Милены внутри похолодело. Проснись же! Она ущипнула себя за бедро и поняла, что делала это уже много раз и раньше – непроизвольно, должно быть, начиная ещё с подземелья, и, похоже, там уже был приличный синяк.

Виктор чуть толкнул её локтем и кивнул на высокую арку в стене. Там, внутри, было зеркало.

«Портал?» – Милена тут же осеклась и испуганно глянула на Лиуо.

– И с чего вы решили, что я вас туда пропущу? – Лиуо снова рассмеялась.

– Послушайте! Мы правда ищем одного человека, – взмолилась Милена. – Моего дядю.

– И ты заткнись! – крикнула Лиуо. – Хомуны способны только на глупости, больше ни на что! Тот, кого вы ищете, нашёл свою окончательную иллюзию. Чтобы найти иллюзию, вам, хомунам, не обязательно покидать оболочку.

– Мы заберём моего дядю в эту самую… в оболочку! – голос у Милены дрожал.

– Нет! Тот, кого вы ищете, не захочет вернуться!

«Чушь!», – подумала Милена и вновь осеклась.

Глаза Лиуо ядовито блеснули.

– Я не это имела в виду… – поспешила оправдаться Милена. – Я хотела сказать, что…

Неожиданно слова застряли в горле, словно кто-то сидящий внутри не хотел их выпускать.

– Ну же?! – рявкнула управляющая.

– Вы… – Но язык окончательно онемел. Внутри шла борьба, что-то чужое – то самое, что проявляло себя не так давно – пыталось овладеть её разумом. Милена почувствовала, что ещё немного, и она упадёт в обморок.

– Так-так-так… – сказала управляющая. – Похоже, тебе страшно, детка. Страх – не слишком хороший помощник, верно?

Милена почувствовала, как слезы подступили к глазам, и вдруг тот, кто был глубоко внутри, окончательно завладел ею и шагнул вперед.

– Всё призрачно, – сказала Милена, вернее, тот, кто был внутри.

– Что? – на лице Лиуо нарисовалось удивление.

– Ты ведёшь себя по-дурацки, Лиуо. Мы обе знаем, кто кого должен бояться. И ты представляешь, с какой силой имеешь дело!

– Не пытайся меня переиграть! – злобно крикнула Лиуо. – У тебя нет сил. Ты в самом начале пути, даже если… даже если… – кажется, она не знала, что говорить дальше.

– Даже если мне уготовано стать богиней! – рассмеялась Милена. – Ты с ума сошла, Лиуо! Ты назвала нас жалкими и слабыми, но с чего бы это кашатеру пространственного фара при виде четырех безоружных хомунов звать на помощь стаю летающих животных?

Управляющая побледнела, взгляд её заметался.

– Да что с тобой, Лиуо? Думаешь об укрытии? Брось! Не пытайся спрятаться. Я вижу твои мысли куда лучше, чем ты только что видела те, что я нарочно тебе подсунула… Ого! Да у нас ещё один гость! Что же ты не зовешь его. Неужто это врим! Кажется, в отличие от хомунов, он пользуется твоей милостью! О да, вримы и шадры – отличный союз.

– Да кто же ты? – дрогнувшим голосом спросила Лиуо. От её высокомерного тона не осталось и следа.

Милена почувствовала, как неожиданно в груди словно образовалась пустота. Пришелец отступил так же внезапно, как и явился, оставив её один на один в поединке с управляющей.

Милена растерянно огляделась. Виктор пялился на неё молча, Макс глупо улыбался, а Лана, похоже, была в восхищении.

Что же это такое? Заскок сознания? Шизофрения? Альтер эго? И главное: а дальше-то что? Милена понятия не имела, как продолжить игру, начатую таинственным незнакомцем. Ей захотелось спрятаться за спиной Виктора, она даже ухватила его за рукав, но тут же раздумала. Нельзя отступать.

Она сделала всё возможное, чтобы не выдать растерянности.

Похоже, управляющая не заметила замешательства. Она была ошарашена не меньше Милены.

Лиуо стояла с поднятой рукой, как бы раздумывая, не пора ли давать команду своим крылатым слугам. Неизвестно, сколько бы длилось молчание, если бы в зале не раздался бодрый голос:

– Так-так-так!

Химеры почтительно расступились, и к группе приблизился невысокий упитанный человечек. Он торжественно улыбнулся, щеки с тремя его подбородками засияли радостными бликами.

– Смахивает на древнего атаурвана, – прошептал Виктор.

На голове толстяка красовался высокий замысловатый колпак с откидными ушками, на плечах был накинут расшитый узорами плащ. В руках он держал толстенный фолиант.

– Господа хомуны, прошу простить мою коллегу за тон. Я всё слыхал. Сами понимаете: то, что вам, хомунам, или нам, даанам, кажется невежливым, то для харитов в порядке вещей. Добро пожаловать в васту пространства, где и сам я – гость.

Он замолчал и с застывшей на лице улыбкой принялся в упор разглядывать компаньонов. Пухлые пальцы его машинально поглаживал фолиант.

– Ах да, – неожиданно спохватился он. – Разрешите представиться. Фантом покойного координатора Зориаса. Зовите меня просто Заро.

Толстяк галантно поклонился.

– Спасибо, чувак, за поддержку, – сказал Виктор. – Но мы сюда не о вежливости пришли толковать. Нам надо кое-куда пройти.

Толстяк, который едва доходил Максу до подмышек, посмотрел на него внимательным взглядом, и вдруг улыбка на его лице сменилась хитрым выражением.

– Куда именно, уважаемый?

– Вон в те ворота, – сказал Виктор, указывая на зеркало.

– Я вполне понимаю ваш выбор, господа будущие боги, – сказал Заро. – Но есть одна маленькая деталь. Эти ворота проходимы лишь в определенных обстоятельствах. Либо вам надо поработать достаточно длительный срок на эту милую даму, либо вы должны воспользоваться ключом и паролем, которых у вас нет.

Макс почесал затылок.

– Вы, значит, хотите быть посредником? – спросил Виктор.

– Вижу, вы настоящий исследователь! – обрадовался человек, назвавший себя Заро. – У вас чутье исследователя! А это самое важное в научном процессе.

– Короче, чувак! – отрезал Макс. – Где ключ?

– Он перед вами, господа! – радостно объявил толстяк.

– То есть? – не понял Макс.

– Я помогу.

– Вы хотите присоединиться к группе, верно? – спросил Виктор.

– Как же вы ловко меня раскусили! – расхохотался Заро. – Я тут краем уха прослышал, что вы идёте по пути становления. Ну, а я как раз добираюсь домой, в свою родную васту времени. Мой путь, как и ваш, лежит вдоль берегов сознания. Так вышло, что не могу я пока летать по колодцам Глубины… Некоторые проблемы с пищеварением, так сказать. Так что, господа, предлагаю сотрудничество.

Компаньоны переглянулись, и Виктор решил за всех:

– Увы, нет.

Не переставая улыбаться, Заро сказал:

– Я так и думал, – и, обернувшись к Лиуо, вздохнул:

– Ваш ход, коллега!

Управляющая, к которой вернулось выражение высокомерия, хлопнула в ладоши.

«Сверхускорение!» – услышала Милена голос у себя в голове.

В следующий миг всё вокруг застыло.

Невозможно сопротивляться этому сильному побуждению.

По внутренней команде она шагает вперёд. Руки сами обыскиваю толстяка. За поясом у него оказывается тяжёлый продолговатый крючок, украшенный камнем. Милена выхватывает у него из рук фолиант.

То, что происходит, – безумие. Кто-то целиком и полностью руководит ею. Несколько минут назад это таинственное альтер эго ей помогло, но можно ли ему доверять?

«Поверь, это то, что нужно», говорит внутренний голос. Он приказывает ногам шагать к арке с зеркалом. Она проходит между двух химер, старается не глядеть на управляющую.

Милена осторожно ощупывает зеркало. Обычное стекло, прохладное.

На фоллианте надпись – две строки. Размашистые галочки, вытянутые запятые. Вестайские письмена. Возможно, бехлевийские.

Внутри прозвучали какие-то слова. Милена разобрала два: творящее подсознание.

Она открыла фолиант. Похоже на старинную энциклопедию. Тысячи символов, многие знакомы. И всё же, хоть раньше иногда и приходилось сталкиваться со среднебехлевийским, Милена была в нём полным дилетантом.

Но тот, кто сидел внутри, заставил решительно захлопнуть фолиант. Он ещё раз посмотрел на обложку и мысленно произнёс: «Вечность».

После этого он повернул справочник ребром, поводил пальцем по краю страниц и вновь открыл книгу.

Милена тотчас увидела нужное слово.

– К-шат-хре-ма-ча, – прочитала по буквам.

Пароль. Она это знала. Как переводится слово – было неважно.

Она повторила слово. Ничего не произошло. Милена посмотрела на крючок. Это и есть ключ, ведь так? В действительности предмет напоминал фонарик. С одной стороны расширение, с другой вмонтирован большой белый кристалл. Милена тихонько постучала этим самым кристаллом по зеркалу. Ничего.

Сзади донёсся шум – словно ветер зашумел. Она обернулась. Виктор, Макс с Ланой, толстяк, шатаки, Лиуо – всё медленно пробуждались.

– Виктор! – крикнула Милена.

Нет, он еще не слышит.

– Вик!

Милена еще раз стукнула по зеркалу, повторила пароль. Сзади вовсю уже гремела баталия.

– К зеркалу! – раздался крик Виктора.

– Кшатхремача! – прокричала Милена.

Неужели внутреннее «я» ошиблось? Она потрясла фонариком. Может, загадка скрыта в нём?

К Милене подскочила Лана.

– Чёрт возьми! – только и успела крикнуть она, как её сбили с ног.

Милена обернулась, увидела перед собой когтистые лапы. Скорее механически, чем сознательно, она врезала чудовищу фонариком и угодила в голову. Чудовище вздохнуло и рухнуло наземь. От удара ручка фонарика повернулась, и кристалл ярко заблистал. Действуя по наитию, Милена тут же направила фонарик кристаллом к зеркалу.

– Кшатхремача!!!

В тот же миг из зеркала вырвались протуберанцы, они обхватили её и потащили в пространство зеркала.

Милена завопила. Лана вцепилась ей в руку, но силы её были не сравнимы с той мощью, которой обладали эти извивающиеся зеркальные языки.

В буквальном смысле выпрыгнув из сплошного шквала рук, ног, лап и крыльев, Виктор подскочил к Милене. Макс подоспел к ним вовремя: зеркало заходило волнами, изогнулось дугой и, выпустив ещё десяток жадных лап, ухватило всех четверых и втянуло внутрь.

В зале наступила тишина, но не прошло и трех секунд, как на балконе раздались шаги.

Раскачиваясь из стороны в сторону, ободранная и наполовину истлевшая, из-за перил показалась команда Гальдоха.

Лиуо вскинула руку, чтобы отдать команду шатакам, но Заро её остановил.

– Эти просто ходячие оболочки, но они – враги наших врагов, – сказал он.

 

Глава 8

Перехода Милена почти не чувствовала. Только вспышка света – внезапная темень – и снова вспышка, а за ней – проявляющиеся очертания крыш и башен.

Может, эти два уровня совсем рядом, и дорога из одно сферы в другую близка?

Туман рассеялся. Окружающее пространство, показавшееся вначале двухмерным и черно-белым, обрело объем и засияло.

Они стояли посреди площади. Перед ними, блистая роскошью и величием, на фоне голубоватой горы возвышалось грандиозное строение с высокой лестницей, белыми колоннами и фронтоном, украшенным рельефом в виде возлежащих исполинских женщин, поедающих фрукты.

Кто-то слегка толкнул Милену. Она обернулась.

Толстяк в высоком тюрбане тащил перед собой огромный сверток.

– Извиняюсь! – сказал он, оскалившись.

Площадь была заполнена народом. Люди в разноцветных нарядах шумели, толкались, спорили. Окружающая обстановка была экзотична, однако опасения не вызывала. Напротив, похоже, здесь было мило и задорно, как на рынке в Гуланасе.

«А ведь я только спасла нас всех!» – пронеслось в сознании, и Милена почувствовала прилив сил.

– Ну, и где мы теперь? – Лана воинственно глядела по сторонам. – Пространство… Время… Сон… Виртуалка… Куда мы идём, господин Жарро?

– Кажется, мы уже пришли, – ответил за него Макс. – Это – загробный мир.

– Я не шучу, идиот! – рассердилась она. – Я хочу знать, что такое путь становления! И не только это! Что здесь происходит, Милена? У тебя тайны? Какого чёрта? О чём ты болтала с этой тёткой?!

Все обернулись к Милене.

– Ты говорила с ней так, словно давно её знаешь, – напомнила Лана. – Вы упоминали твоего дядю. А потом стали нести такой бред, что и повторить трудно.

– Милена, – вид у Виктора был немного виноватый. – Ты недоговариваешь…

– Вик… – Ей нужно было время, чтобы самой осмыслить то, что произошло. – Вик, послушай… то, что было… всё просто невероятно. Это то, что я знаю. Смерть это или сумасшествие… пусть каждый судит сам. Я не могу объяснить.

– Да ладно вам, – сказал Макс. – Чего прицепились к человеку?

– Прицепились? – Лана не унималась. – А по-твоему, я должна безропотно брести по всем этим аттракционам? Я думала, мы команда… я думала, нас Гальдох чем-то отравил. Но Милена… она знает того, что не знаем мы!

– Кстати, об аттракционах, – сказал Макс. – Давайте лучше подумаем о том, как назад добираться будем. Надо бы дорогу запоминать…

– Эй, ты! – Лана переключилась на него. – Ты что?.. – от злости она стала запинаться. – Ты что, сейчас впервые об этом подумал?!

Несколько горожан остановились и удивлённо на неё уставились.

– Да успокойся ты, – фыркнул Макс. – Гляньте-ка… я никак не могу взять в толк, откуда мы на этот раз вышли.

– Ну и дурак же ты, Макс, – Лана махнула рукой.

Они стояли посреди многолюдной движущейся толпы и растерянно озирались. Площадь под ногами была выложена красными и зелёными плитами. Ни дверей, ни ходов, ни люков поблизости не было.

– Возьми, Вик. – Милена протянула Виктору книгу. – Не знаю, откуда мне известно, но это Справочник Вечности.

– Угу… – Виктор повертел фолиант в руках и, втянув живот, запихнул за ремень.

– Чтобы вернуться назад, нужны не только ориентиры, – сказал он. – Нужен обратный выход.

На их появление никто не обратил внимания: люди были заняты своими делами. Виктор достал карту.

– Храм пространственных измерений, – объявил он спустя несколько минут. – Что-то в этом роде.

– Надо было согласиться, чтобы тот толстяк пошёл с нами, – буркнула Лана. – Он бы точно объяснил нам, что это такое.

– Как вам эта толпа? – спросил Макс.

– Аборигены пространства, – Виктор снова углубился карту. – Не могу утверждать наверняка, но, видимо, эти люди вовсе не люди, а пространственные сущности. Всё, что мы видим, не более чем антураж. Всё происходит только в нашем воображении. Думаю, не остаётся ничего другого, как принять это. Если верить письменам, то мы с вами в одном из городов чистой расы, здесь располагается большой торговый порт. Ну, или вроде того. В карте говорится: всё, что мы видим, – иллюзия и реальность одновременно. Надо найти вход…

Он задумался. Компаньоны молча ждали.

– Надо найти в… сферу сознания или… по-другому, мир главного духа. Или души. Или личности. Или сознания… Простите, точнее сказать не могу…

– И что там, в той сфере? – спросила Лана.

– Думаю, это уже нечто принципиально иное, чем пространственные уровни.

– Где она, эта сфера?

– Об этом либо карта молчит, либо я пока не могу расшифровать. Мне ведь известны далеко не все символы.

– Похоже, этот уровень куда более преуспевающий, чем предыдущие, – сказала Лана. К ней возвращалось спокойствие.

– Раз есть порт с торговцами, стало быть, есть и страны, в которых живут существа, производящие материальные ценности, – сказал Виктор. – Как следствие – достаточно высокая культура. Взять хотя бы архитектуру этого здания…

– Впечатляет, – сказала Лана. – Особенно те две жирных коровы с яблоками.

– Пойдём, разведаем, – предложил Макс. – Может, это и есть тот самый храм, что нам нужен.

Никто из горожан не входил в здание и даже не приближался к его высоким ступеням, но не было на входе и стражи. Поднявшись к белому мраморному портику, компаньоны оглянулись и посмотрели на город. Оказалось, что здание находится на самой окраине огромного полиса, раскинувшегося вокруг просторного залива. Поверхность моря была вся усыпана белыми лепестками судов. Три островка, соединённые ажурными мостами, окружали высокий утёс, на котором возвышалась башня маяка. Берега залива были изъедены множеством мелких бухточек и усыпаны сияющими кристалликами белых крыш.

– Так вы говорите, нам всё это кажется, господин Жарро? – усмехнулась Лана.

Виктор пожал плечами.

– А я бы не против вечерком прошвырнуться по набережной? – признался Макс.

– Поддерживаю! – сказал Виктор. – Но сперва попробуем кое-что разузнать.

Толкнув высокие двери, он первым вошёл в просторный вестибюль. Милена ожидала увидеть всё что угодно, только не ряд игральных автоматов типа «однорукий бандит», стоявших вдоль мозаичной стены. Надо признать, автоматы выглядели не совсем привычно. Их корпуса были искусно отделаны чёрными мраморными плитками, а рычаги и рамки окошек выполнены из белого сплава.

Компаньоны остановились возле высокой полированной двери.

– Ну… чему быть, того не миновать, – сказал Виктор.

Огромное помещение, в котором они оказались, было залито ярким светом и представляло собой игровой зал. Стены и потолок были сплошь покрыты слепящей глаза иллюминацией и зеркалами. В центре стоял огромный прямоугольный стол, за ним сидели бесформенные существа, одетые в черные балахоны.

«О, ужас, – подумала Милена и тут же себя одёрнула: – Это всё твоё воображение!»

Стол был игральным, и во главе его стоял некто, по всем признакам напоминавший крупье. При этом он смахивал ещё и на водяную кровать, если на неё натянуть мужской костюм.

Существа за столом оставили своё занятие и, повернувшись к вошедшим, замерли в ожидании.

– Что вам угодно? – спросил крупье. Он оттянул рукав и посмотрел на браслет, а точнее, на наручные часы, какие носили лет двести назад. – До начала ещё два часа. Где ваши пригласительные свитки?

«Твой выход», – сказал голос внутри Милены.

С улыбкой на лице она направилась к сидящим.

– Приветствую вас, уважаемые служители храма пространственных измерений! Мы – паломники, и мы идём в васту сознания…

Существа за столом переглянулись.

– Такой васты не существует, – сказал крупье. – Кажется, вы перепутали дорогу, господа хомуны.

– Мы ничего не перепутали. Мы в любом случае должны туда попасть, и знаем, что тут мы можем узнать направление.

Крупье поднял руку, словно желая подать знак спрятавшимся где-то охранникам, но его жестом остановило существо с рыжеватой бородой.

– Что же вы ищете в васте сознания? – спросило оно.

– Дом времени, – ответил за Милену Виктор. Он подошел к ней и стал рядом. В руках у него была карта.

– Дом вероятности, – сказал рыжебородый. – Дом вероятности…

– Жрецы храма пространственных измерений не могут задавать вопросы тем, кто идут в это мрачное место, – заметил его сосед. – Ибо эти сущности темны и не могут принадлежать нашему светлому и беззаботному миру.

– Но и открыть путь к вратам в васту сознания мы не можем, – сказал рыжебородый, – ибо она не существует.

– Видите ли, мы об этом другого мнения, – возразила Милена. – И мы…

– Ключ Мартэ… – зачарованно перебил её рыжебородый. Он протянул руку и указал на крючок Зоро, торчавший у Милены из кармана.

– Э-э… ну да, разумеется, это он! – Милена вытащила ключ и подняла над головой.

Появление вещицы вызвало среди жрецов маленький переполох. Некоторые вскочили с мест.

– Но-но-но! – Милена снова спрятала ключ в куртку. – Показ этой вещицы дорого стоит.

Крупье наклонился к рыжебородому и о чём-то с ним пошептался. Затем он объявил:

– В храме пространственных измерений, равно как и в городе чистой расы, вы защищены правилами игр, и до тех пор, пока не нарушаете их или нарушения не разоблачены, можете чувствовать себя в безопасности. Более того, мы могли бы вам указать путь к вратам в васту сознания, не спрашивая, кто вы и откуда, но главное правило храма пространственных измерений заключается в том, что выйти отсюда вы можете только в одном случае: если выиграете.

– Во что мы должны играть? – деловым тоном спросила Лана.

– В любую известную вам игру. – Он на секунду задумался. – В кости не желаете?

– А если откажемся?

– Останетесь здесь. В храме всегда нужны рабочие руки. И даже не пытайтесь вернуться через обратную дверь, через неё выхода нет.

– Играть в кости! – со смехом воскликнул Виктор. – Да это же несерьезно! Детские сказки! Что, если я ни разу в жизни не играл в азартные игры?

– Игра – это и есть жизнь! – сказал крупье и бросил на стол два отшлифованных кубика.

Точки на гранях костей были в форме птичьего глаза.

– Кости – одна из древнейших игр в Хомофаре, – сказал крупье. – Она популярна во всей вселенной. Вы будете играть, либо останетесь здесь навечно. Выбирайте.

– Что делать? – прошептал Виктор, оборачиваясь к компаньонам. – Кто-нибудь знает правила?

– Правила просты, – сказала Лана. – Я могу сыграть.

В эту минуту дверь распахнулась, и в зал повалили мертвецы.

– Мерзкие пхуты! – выкрикнул один из жрецов.

– Наши знакомые, – сказал Макс. – Немного отстали… Милена, я воспользуюсь этим…

Он выхватил у неё из кармана ключ и шагнул навстречу мертвецам, но рыжебородый ударил кулаком по столу.

– Нет! – крикнул он. – В храме драки запрещены! Если правило будет нарушено, вы будете строго покараны! И не вздумайте сомневаться в нашей силе!

Он указал на мертвеца, стоявшего впереди всех (по остаткам одежды в нём ещё можно было узнать Аденора Гальдоха). Мертвец замер на месте.

– Все споры решаются игрой! – объявил рыжебородый. – Вы и ваши преследователи обязаны принять в ней участие! Все игроки должны соблюдать правила. Игрок, уличенный в жульничестве, или тот, кто намеренно нарушает правила, немедленно выводится из игры.

Он вновь указал на Гальдоха, и тот снова зашевелился.

– Итак, – продолжал рыжебородый, – тот, кто победит в игре в кости, получает право распоряжаться судьбами проигравших.

Он сделал жест рукой, приглашая крупье к действиям. Крупье поклонился и смёл со стола кости.

Деваться было некуда. Лана подошла ближе. Грубо оттолкнув в сторону стоящего на пути собрата, Гальдох тоже направился к столу.

От него смердело так, что часть жрецов тут же вскочили на ноги и отступили.

Крупье перечислил варианты:

– Чёт и нечет, трик-трак, мертвый дракон, хэзард, бросание в круг, девственница, сик-бо, десятка, крэпс…

– Крэпс! – сказала Лана.

– Крэ!.. – проурчало в животе мертвеца.

Лана закрыла глаза.

– Делайте ваши ставки, – сказал крупье.

Лана что-то беззвучно шептала.

– Ставка на… вин! – неожиданно заявила она.

Гальдох нагнулся к разметке игрового стола.

– Шесь… восе… – прохрипел он.

Милене захотелось заткнуть уши. Слушать, как эта исковерканная безликая масса пытается говорить, было выше её сил.

– Удачи, покойник, – сказала Лана.

Крупье бросил кости.

Стукнув по полировке, они подпрыгнули, ударились друг о друга, отскочили в стороны и застыли, уставившись в потолок птичьими глазами.

– Одиннадцать, – тихо сосчитал Макс.

– Шеши-беш! – сказал крупье. – Пасс.

Мертвец повалился на стол, потянулся к Лане, но рыжебородый его опередил. Он снова его обездвижил, и тот, оцепенев, рухнул на пол.

– Вы выиграли, – объявил крупье, кивнув Лане. – Ваше слово.

– Уберите это… – сказала она, – как можно дальше отсюда и, желательно, навсегда.

– Нижний уровень храма пространственных измерений устроит? – спросил крупье.

– Не знаю, где это, но, если там толстые стены, то вполне.

Крупье хлопнул в ладоши.

В одной из стен образовался проем, и в зал, ковыляя, выскочило десятка два безобразных монстров. У каждого было по шесть лап. Размахивая ими, они поволокли мертвецом из зала.

Когда проём снова закрылся, рыжебородый хлопнул в ладоши, и волна свежего воздуха пронеслась через зал, унося смрад, оставленный мертвецами.

– В чем секрет, Лана? – тихо прошептал Виктор.

– Помолилась о проигрыше, – ответила она.

– Мы выполнили ваши условия, – сказал Виктор. – Теперь мы хотим идти дальше. Укажите дорогу.

– Нет, господа хомуны, – покачал бесформенной головой крупье. – Мы всего лишь помогли вам избавиться от ваших преследователей. В банке не лежало ваше право на выход.

– И что теперь?! – сердито крикнула Лана.

Рыжебородый развел руками.

– Играть, конечно… У вас есть дэ-валюта?

Никакой дэ-валюты ни у кого не оказалось. Рыжебородый деланно подпёр голову кулаком, а через мгновение его вдруг словно осенило:

– А нет ли у вас часом изделий из акцада?

– Мы даже не знаем, что это такое, – сказал Виктор.

– Это желтая сила, – сказал жрец. – Ну, например, из кнеё, насколько я знаю, сделан ключ Мартэ.

– Нас четверо, и каждый имеет право на четверть! – громко сказал Макс. – Поэтому мы ставим четыре четверти.

– Что? – не понял жрец.

– Я буду играть, – сказал Макс. – Какая игра?

– Любая, доступная вашему пониманию, – сказал крупье. – Мне кажется, вам известна карточная игра мокс, не так ли?

– Без проблем! – ответил Макс.

– Напомню правила, – сказал крупье. – Участие принимают двое игроков и больше, ставки может делать каждый. Присаживайтесь!

Макс подошел к столу, сел на свободное место. Ключ он положил перед собой. Рыжебородый был его соперником.

– Итак, в банке ваше право на выход и одна четверть ключа Мартэ, – сказал крупье. Раздав по одной карте, он с выжиданием посмотрел на Макса.

– Ещё, – сказал Макс и, получив карту, кивнул: – Хватит.

Он открыл карты.

– Восемнадцать.

Рыжебородый, не сводя глаз с Макса, взял к своей пиковой девятке шестерку треф. Скользнув взглядом по картам, он снова уставился на Макса и попросил ещё одну карту.

Снова выпала шестерка.

– Двадцать одно!

Милена заметила, как на лбу у Макса выступил пот.

– В банке две четверти ключа Мартэ и два права на выход, – объявил крупье.

Он опять перетасовал карты.

На этот раз расклад оказался ещё хуже. Максу выпало семнадцать, и он не рискнул тянуть больше. Жрецу выпало восемнадцать.

Макс заерзал на стуле.

Тут Милене показалось, что над ней промелькнула какая-то тень. Она глянула вверх, но ничего не увидела.

Крупье раздал в третий раз.

– Осталось две игры, – сказал он. – Можете поставить две четверти Это приравнивается к двум правам на выход. Двое из вас уже наверняка останутся в храме…

– Предлагаю сыграть в закрытую, – сказал рыжебородый. – Ставлю четыре права на вашу оставшуюся половину.

– Нет, – сказал Макс. – Насколько я понимаю, в этой штуке ценнее всего набалдашник, и я не собираюсь им рисковать. Буду играть только раз. И, если проиграю, отвалю вам три четверти.

– Ваше право, – сказал крупье. – Но в этом случае трое из вас навечно поселятся здесь.

– У тебя есть только один выход – рискнуть, – усмехнулся рыжебородый.

Макс хотел ему что-то ответить. Милена видела, как он напряг губы и даже весь побагровел, но он не проронил ни слова. Вместо этого он как-то страшно, вынужденно кивнул.

– Вот и прекрасно, – воскликнул рыжебородый.

После раздачи первой карты Макс с каким-то огретым видом поднял руку, и крупье бросил ему ещё карту.

– С ним что-то не так, – прошептала Милена, и вдруг снова пронеслась тень. На этот раз ее заметили и Виктор с Ланой, и даже кое-кто из жрецов. Все стали озираться.

Макс снова кивнул крупье, получил карту, а затем с него словно сошло оцепенение, он схватил карты и уставился в них.

Он хотел что-то сказать, но на минуту задумался, а затем предложил:

– Ставлю вторую половину ключа из акцада и новую электронную зажигалку… Полный набор медиа-функций… Память тысяча терабайт.

Он вынул из кармана зажигалку.

– Четыре права на выход и сто монет сверху! – рыжебородый бросил на стол мешочек. – Здесь сумма, достаточная для покупки четырех силовозов.

– Отлично! – сказал Макс с таким видом, как будто знал, кто они такие, эти силовозы. – Открываемся!

Игроки бросили карты и воскликнули почти одновременно:

– Мокс!

Компаньоны, вытянув шеи, смотрели на стол. Жрецы привстали с мест. Крупье сказал растерянно:

– Два мокса…

Лана злорадно рассмеялась и хлопнула ладонью по столу.

– Кто-то вас провел, ребята!

В эту минуту замигал свет, посыпалось битое стекло, и с потолка обрушилась огромная тень. Воздушная волна шевельнула волосы на головах жрецов.

– Верните мне вечность! – прокатилось по залу.

– Эй! Кто ты?! – крикнул рыжебородый. – Если у тебя к нам интерес, ты обязан играть!

Вновь послышался хохот – надрывный и отвратительный.

– Нет, парни, я уже своё отыграл!

Тень стремительно пронеслась над столом.

Крупье хлопнул в ладоши.

Зал в мгновение ока наполнился шестилапыми.

– Взять его! Взять! – на разные голоса принялись вопить жрецы.

Монстры заметались по залу, сбивая друг друга. Неизвестно, сколько бы длился этот кавардак, если бы фантом не сошёл бы на землю, чтобы встретить их.

Он схватил первого из подбежавших за лапы, фантом молниеносным движением разорвал его на две половины. Вокруг разлетелись зеленые брызги.

Виктор взял Милену за руку.

– Отступаем…

Она видела, как несколько шестилапых набросились на фантом, но он стал бесплотным.

– Странники! Вы обвиняетесь в нарушении правил! – завопил рыжебородый.

Внезапно тень пронеслась над столом. На мгновение Милене показалось, что она увидела человечка, который, приподняв полы длинных одежд, бежит по полировке, едва касаясь ногами.

– Это Заро! – воскликнула Лана.

Жрецы отпрянули, Макс пригнулся. Лане хватило секунды, чтобы, бросившись вперед, кувыркнуться, нырнуть между чёрных силуэтов, толкнув их ногами. Рыжебородый опрокинулся.

Монстры, тяжело бухая лапами по столу, рванулась за фантомом.

Виктор с Миленой бросились к проёму в стене, откуда выскочили шестилапые.

– Макс! Лана!..

Они успели. Выскочив из зала, компаньоны попали в небольшое помещение, здесь свернули влево, к двери, за которой виднелся коридор.

– Тупик! – крикнул Виктор.

Бросившись назад, они чуть не наткнулись на толпу шестилапых, но Макс с разбегу вынес ногой в стене дверь, и все кинулись в коридор.

Тут был ремонт, стояли какие-то леса. Проскочив под ними, они оказались в узком проходе: с одной стороны – стена, двери, с другой – ряд окон.

Двери были закрыты.

– В окно! – крикнула Лана.

Там был парк, а до земли здесь не больше двух человеческих ростов.

Лана разбила ключом. Один за другим они выбрались на карниз, ступили на высокий цоколь и прыгнули на газон. Теперь к деревьям, прочь отсюда…

Спустя час Милена, Лана и Макс не спеша брели по набережной.

– Жрец не обманул, – сказал Виктор, подойдя к ним. – Этих денег хватит, чтобы купить четырех силовозов. Тут недалеко рынок. Силовозы – это лошади.

– И куда мы на них поскачем? – фыркнула Лана.

– У нас есть валюта, – сказал Виктор. – И карта. Теперь надо найти тихое местечко, чтобы можно было как следует ею заняться.

 

Глава 9

Попав в храм, координатор Зориас, он же ученый Заро, счёл своим долгом лишить его самой главной ценности и настойчиво пытался её отыскать.

У Заро был хорошо развит нюх на такие вещи. За долгие годы жизни он уничтожил немало подобны храмов и мест поклонения и выкрал тысячи магических предметов. Он обожал подобные штуки, хоть и называл их безделицами, и каждый раз уповал на то, что они смогут осуществить его заветную мечту. Впрочем, он довольно быстро в них разочаровывался и по обыкновению выбрасывал в моря и кратеры, подальше от мест, которыми могут заинтересоваться археологи.

И всё же он не оставлял надежды на то, что нужная ему вещь однажды будет найдена.

Он скитался по храму пространственных изменений, но так ничего и не нашел.

– Придётся удовлетвориться малым, – вздохнул он.

Главный жрец сидел за столом в окружении приунывшей свиты. Один из шестилапых стражников подавал ему питьё, но жрец оттолкнул стакан. Он хмурился и кусал губы.

– Ещё никому так не везло в моём храме! – рычал он. – Два джокера в одной колоде!

На полу в позе мумии лежал окаменевший крупье.

Внезапно в дверном проёме потемнело. Жрецы обернулись. Тёмная туча стремительно летела к столу. В центре её проявлялся силуэт.

И вот, мягко спрыгнув, по полу пробежал полный человечек в затейливом головном уборе. Переступив через окоченевшее тело крупье, он проворно подскочил к сидящему вполоборота жрецу и изо всех сил дёрнул его за бороду. Борода оказалась у него в руке, а голова жреца мотнулась и упала на стол.

Никто не сдвинулся с места. Все были поражены.

Рука главного жреца плавно поднялась в воздух и вытянулась в направлении пришельца. Фантом бережно снял с пальца жреца перстень и надел себе на мизинец.

– Акцадовый спудинокер, – сказал он. – Безделица, но может и пригодиться… Стоп!

Он замер, прищурился.

– Вот оно!

Выхватив из-за пояса короткий клинок, он рубанул по рулетке. Колесо развалилось, и из центра выкатился многогранный сверкающий шарик.

Зориас схватил его.

– Это уже кое-что посерьёзнее. Коллапсатор…

Сказав это, он растворился в воздухе.

Присутствующие начали выцветать. В одних местах они сжимались, в других выпячивались.

В тишине зала стоял едва различимый хруст: сущности пространства превращались в силогумус.

С первого взгляда город чистой расы показался Милене сборищем пройдох и преступников.

Всюду бродили подозрительные личности – небритые, суровые моряки с блестящими от азарта и алкоголя глазами, ленивые попрошайки, уличные артисты, неунывающие проститутки. Купцы, разложив на коврах свой разнообразный товар, прятались в тени навесов и изредка выскакивали, чтоб поймать за руку малолетних воришек. Словом, жизнь здесь процветала.

Высоко в воздух били фонтаны. Речушки, пересекающие город, были упакованы в красноватый гранит. Небольшие скверы казались образцами чистоты и порядка. Все дороги были выдраены до блеска.

Несколько трех-, четырехэтажных зданий возвышались над городом, выделяясь особо дорогой отделкой, позолоченным рельефом и мраморными колоннами. На площади, примыкающей к набережной, размещалась великолепная ратуша с часовой башней, а к ратуше примыкало здание суда с ослепительно-белыми стенами и кованными заборчиками. Несколько важных служителей порядка прогуливались возле административных зданий и мало интересовались окружающей жизнью. Казалось, этот город со всеми его стенами и башнями, арочными мостами и колоннадами, базарами и лавками выстроили некие порочные парии высоких цивилизаций, привезшие сюда роскошь и безумие.

Гавань была заполнена старинными парусными кораблями. Никаких самоходных катеров. Видно, технологии, используемые в городе чистой расы, удовлетворяли нужды его населения. Многие улицы города представляли собой ряды заведений, целью которых было отнять у клиента излишек денег.

Изучив тутошние цены и взвесив возможности, компаньоны решили остановиться в «Томной Розе Ветров».

Маленькая частная гостиница стояла в порту. Хозяйка, кроме десятка комнат, держала на первом этаже небольшой кабачок, где подавались свежие устрицы и даже марочное вино.

– Как здесь вкусно пахнет! – воскликнула Лана.

– Игра воображения, – сказал Виктор.

– Какая разница? – сказал Макс. – У меня от голода в животе война.

После обеда они разделились на пары. Макс с Ланой пересели за столик на террасе, а Милена и Виктор пошли наверх.

Окна комнаты выходили на море. Невдалеке от берега стояли небольшие двухмачтовые суденышки.

Проведя краткий экскурс по комнате и показав удобства, хозяйка, плечистая старуха с низким голосом, поинтересовалась, не желают ли гости чего-нибудь особенного, как-то игристого вина в номер или ниобийских мальчиков. А может, туавинскую танцовщицу или просто мутанта-ублажителя? Гости отказались.

– Кто хозяин в этом городе? – спросил Виктор. – Давно он построен?

– Вы, похоже, издалека и попали к нам случайно, – заметила старуха. – Прежде на этом месте был пост – и больше ничего. Заселение началось не так давно – после того, как порядки в четырёх царствах стали такими суровыми, что люди просто не могли дышать. Любителям свободы пришло в голову создать себе независимое государство. Вот и создали. Город поделен на восемь частей. Четыре из них принадлежат одному из царств, три части – бандам, а храм, центральная площадь и посёлки во власти муниципалитета. Короче, валюта сделала свое дело… Вы уверены, что вам не нужен мутант-ублажитель?

– Абсолютно, – сказал Виктор.

– Ну, раз так, желаю приятного отдыха. – Старуха пошла к выходу, но перед дверью обернулась.

– И вот вам мой совет. Держитесь подальше от стражей. Местные законы позволяют убивать людей прямо на улицах.

Старуха удалилась. Милена с Виктором остались одни.

Приняв душ, Милена надела благоухающий халат и вышла на маленький балкончик. Сняв полотенце, она встряхнула волосами, быстро свернула их в жгут и уложила. Она облокотилась на деревянные перильца и глянула вниз.

По воде пробегала мелкая рябь. Под балконом проплывала шлюпка. Двое моряков размашисто двигали веслами. Увидев девушку, один из них, не переставая грести, оскалился и отчаянно закивал. Милена помахала в ответ.

Всё видимое пространство представляло собой портовую акваторию, и было заполнено парусниками. Одни из них снимались с якоря, другие становились на рейд. Некоторые не успели ещё спустить флаги. Было ясно, что судна принадлежат различным государствам.

Милена не раз останавливалась в портовых и курортных гостиницах с видом на море, но впервые перед ней была неведомая стихия. Что это – море? океан?

Где твоя родная планета? Может ночью, высоко в небе, она блеснет своим голубоватым светом, а может, её и вовсе нет в этом мире.

Сзади тихо подошел Виктор. Он обнял её и поцеловал в шею. По телу растеклось тепло…

Всю ночь фантом Зориаса носился над городом. Кроме того, что он отстал от преследуемой группы, он утратил свой универсальный справочник. Прочесав улицы и пролетев над мачтами дремлющих кораблей, он присел на покатой крыше башни маяка…

К утру у всех болели головы.

Вчерашний ужин постепенно перерос в пиршество: напряжение последних двух дней нашло разрядку.

За попойкой компаньоны в течение двух часов заново пережили своё путешествие. После шестого или седьмого тоста летающие химеры и шестилапые монстры перестали казаться такими жуткими, а к незадачливым головорезам-калайцам появилось даже некоторое сочувствие.

– Неужели им так и придётся теперь до скончания веков сидеть в темнице? – спросила Лана.

– Наблюдая собственное разложение, – добавил Виктор.

После пятнадцатого тоста стоял сплошной хохот.

Ближе к полуночи к компаньонам присоединились три белокожих девушки и парень необычной расы с плоским лицом и белыми курчавыми волосами. Все были основательно подвыпившие и настойчиво звали покататься на яхте.

Празднество утихло лишь глубокой ночью.

Встретившись за завтраком, компаньоны пытались прийти в себя.

Макс заказал себе и Лане по бокалу холодного пива и яичницу с беконом, а Виктор и Милена ограничились фруктовым соком.

Виктор копался в справочнике Вечности.

– Тут нет оглавления, – сказал он. – На перевод текста уйдет год или больше. Кроме мантр, заклинаний, гимнов, молитв, этот справочник содержит размышления о смысле жизни. Автор, писавший ее, был хорошо эрудирован. Некоторые выражения мне не понятны.

– Этот Заро парень то, что надо, – сказала Лана. – Как он вчера уделал членистоногих. И как ловко помог Максу с картами.

– Да ни хрена он не помог, – фыркнул Макс. – Из-за его фокусов до сих пор шея ноет.

– Если бы не он, нелегко бы нам пришлось.

– Он – колдун.

– Абстрагируйся, Макс. Лично я уже абстрагировалась, и здешние законы принимаю в порядке вещей. Мне нравится этот парень. Мне вообще нравятся такие вот авантюрные мужички.

– А я, по-твоему, не авантюрный?

– Ты? – она усмехнулась. – Знаете, что я думаю? Этот Заро скоро нас найдёт. Поглядим, сможем ли мы его одолеть. Он явится к нам за своей книжкой.

– Будет нелегко с ним справиться, – сказала Милена.

– Чушь, – пробурчал Макс.

В эту минуту дверь в кабачок открылась. Милена выронила вилку…

– Миля!.. – воскликнул мужчина.

– Дядя!

– Профессор! – Виктор привстал из-за стола.

Дядя Ромуальд быстро подошёл к столу.

– Дядя! – Милена вскочила и бросилась к нему в объятия.

Она плакала. Она несла чушь о расшифровке знаков и путешествии в иные миры, пока дядя Ромуальд мягко не отстранил её от груди.

У него был задумчивый взгляд.

– Зачем вы пришли? Я ведь вас не звал…

– Что?.. – она всё ещё продолжала смеяться и плакать в одночасье. – Что за глупости, дядя Ромуальд. Мы увидели фотографию… ту, что сделал этот негодяй, этот бедный калаец… а он умер, то есть он жив, но он ужасно, ужасно выглядит…

– Миля. Я ведь всё равно вас не звал, – голос профессора звучал вовсе не весело. – Тут действуют определённые законы. Я не могу быть вашим проводником, не имею права…

– Профессор, – присоединился к разговору Виктор. – Нас четверо, и мы пришли сами. Мы кое-что ищем.

– Сокровища калахая, – сказал дядя Ромуальд. – Вы и вправду рассчитываете вынести из этого месива сорок корзин с золотом?

– Возможно, речь идёт о неком эквиваленте, – предположил Виктор. – Мы новички, но начинаем приспосабливаться. Боюсь сглазить, но кое-какое везение…

– Глупости, – перебил профессор. – Никакого везения. Закон причинно-следственных отношений – вот, что правит. Зачем вы привели этих людей? Уходите, пока не поздно. Впрочем, поздно…

Он отодвинул стул и уселся. Милена осталась стоять. Она была шокирована дядиным равнодушием: он её даже не поцеловал.

– Вас четверо, – мрачно сказал профессор. – А я был один. Вы встречались с управляющей нитями?

– Нас выручила Милена, – сказал Виктор. – И она сама не знает, как это вышло.

– Мне пришлось расплатиться акцадовым скипетром, я позаимствовал его в нише пьедестала – там, на крыше пирамиды.

– А храм с игроками? – спросил Виктор. – Их-то как вам удалось переиграть?

Профессор вздохнул.

– Лучше бы я туда не входил. Храм принадлежал шулерам. Обыграть их невозможно даже теоретически. Поэтому я просто предложил им свои услуги, и они приняли меня на работу.

– Как? – удивился Виктор. – Кем?

– Зазывалой, кем же ещё, – профессор поморщился. – Точнее, старшим зазывалой.

– Как это? – воскликнула Милена.

– Я заманивал в храм прохожих. Иногда тут попадаются туристы.

– Чёрт возьми, а вам известно, что оттуда нет выхода? – спросила Лана.

– Конечно, чёрт возьми! Но какая разница? Разве вы не понимаете, что всё это паранойя, хоть и закономерная? К тому же меня просто не было выбора… – Он пожал плечами. – Дальше идти некуда. Нам отсюда уже не выбраться. Этот город – последний этап.

– Дядя Ромуальд, мы вам поможем, – решительно сказала Милена. – Мы придумаем, как освободить вас от этой грязной работы.

– Вы и так меня освободили, наивная моя девочка, – сказал профессор. – Храм закрыт и все там передохли. Все ищут четверых иноземцев, и теперь я знаю, кто это такие.

– Но раз так, теперь вы снова свободны! – воскликнула Милена.

– Разве ты меня не расслышала, – вдруг рассердился он. – Я же сказал: этот город последний этап. Здесь мы и умрём.

– Таких, как мы, называют хомунами, – говорил он, пропустив стаканчик водки. – Диаспора наша, правда, небольшая… Но я… Гм… В общем, я женат. Причём трижды.

– Как?! – Милена решила, что дядя окончательно спятил.

– У меня три законные жены. Получив работу зазывалы, я стал далеко не бедным хомуном. Процент от выручки, который я имел, позволил мне уже за три месяца сколотить приличный капитал. Сделав вложения, я обеспечил себе и своей семье вполне комфортное существование, и теперь двое из моих жен ждут пополнения.

– А вы тут время зря не теряли, – заметил Макс.

– Вы-то хоть понимаете, куда попали? – спросил профессор. – Это мир пространства. Время условно. Как и мы с вами.

– Дядя, – сказала Милена. – Может, ты сочтешь нас сумасшедшими, но мы идём дальше.

Профессор вздохнул.

– Ребята… Сокровища, которые вы ищете, не имеют никакой ценности. Вы можете стать сказочно богатыми и здесь… Но зачем? Всё призрачно. Это один из главных законов. Сокровища не имеют ценности. Ни материальной, ни историческоё – никакой. Теперь всё это утратило для меня смысл.

– Но, может быть, вам что-нибудь известно о том, как отсюда выбраться? – спросила Лана.

– Кое-что известно, – усмехнулся профессор, и в его голосе появились свойственные ему уверенность и апломб. – Закажите-ка мне еще водки.

Проход в васту сознания находился на вершине горы, на склонах которой стоял город. Напрямик добраться до входа было нелегко: вершина окружена отвесной скалой. Но можно было подняться к ней по одной из штолен заброшенной каменоломни. К сожалению, штолен много, и какая именно вела к вершине горы – никто не знал. Кроме того, вход в каменоломню охраняла привратница, её называли Чиуо – Пожирательница Узлов. Эта тётка требовала в качестве платы за вход принести ей акцадовый спудинокер.

– Буду, кстати, признателен, если вы мне покажете эту вещицу… – сказал профессор.

– Но у нас её нет, – пожал плечами Виктор. – А что это такое?

– Хм… Стало быть, вчерашняя разборка в храме – не ваших рук дело, – сказал он.

– Вероятно, это сделал Зориас, – сказал Виктор. – Координатор.

Он развернул карту.

– Профессор! Используя свой опыт, вы не можете хотя бы предположительно сказать нам, где находится каменоломня, и какая из штолен ведёт к входу.

– Увы, не могу, – сказал дядя Ромуальд. – И вообще, я должен идти. Меня ждут в муниципалитете. Ну, вот и всё. Вы не видели меня, а я не видел вас.

Он поклонился и вышел.

– Милена, – Виктор взял её за руку.

– Я в порядке, – улыбнулась она. – Дядя, кажется, тоже. Что там насчёт штолен?..

Виктору пришлось корпеть над картой около часа, пока он не смог сделать заявление:

– Я нашел часть текста, которая говорит о вратах в васту сознания. Если не ошибаюсь, каменоломня состоит из девяти штолен. Третья из них, если придерживаться левой стенки, должна привести к вершине горы, где находится вход.

– А если ошибаетесь, господин Жарро? – спросила Лана.

– В этом случае, проникнув в каменоломню, мы рискуем навсегда в ней остаться, поскольку она представляет собой разветвленную сеть нескончаемых многоуровневых лабиринтов.

– Выходит, остается надеяться на удачу? – спросила Милена.

– Как всегда, – сказал Виктор. – А теперь надо идти. Мы не можем здесь больше оставаться. Нас ищут.

– Но как же мы войдём в штольни без той штуки… чёрт, не могу повторить… – спросила Лана.

– У нас есть ключ Мартэ, – сказал Виктор. – Может, он заинтересует привратницу?

Не успел Виктор договорить, как двери в кабачок распахнулись, и в помещение вбежало пятеро стражников в шлемах-котелках.

Быстро, со знанием дела, заняв позицию, они вскинули ружья.

За ними вошел Заро.

– Вот они! – сказал он.

– Не двигаться! – крикнул один из стражников.

– Ребята, поосторожней с этими штуками! – сказал Макс. – Они ведь наверняка иногда взрываются. Особенно в таком нестабильном мире. После двадцатого выстрела металл утрачивает свойства. Слыхали об усталости металла? – он медленно встал из-за стола и сделал полшага в направлении стражей, которые с подозрением покосились на стволы.

– Однажды одного моего знакомого угораздило стрелять из такой вот допотопной пукалки, – сказал Макс. – Теперь у бедняги нет ушей.

Макс сделал ещё шаг, но один из стражников заорал: «Стоять!» – и пальнул в потолок.

Макс похлопал себя по карману, где позвякивали монеты, и заявил:

– По сто монет каждому, и вы освобождаете нам дорогу.

Стражники переглянулись. Макс сделал ещё полшага. Теперь он стоял на расстоянии одного прыжка от стражников.

– Он врёт! – крикнул Заро.

– Секунду, – попросил Макс и указал на выход. Стражники обернулись.

Секунды Максу хватило. Он метнулся вперёд.

Один из стражников успел выстрелить, но промахнулся. Двое других разлетелись по углам кабачка, переворачиваясь в воздухе, сметая на пути стулья. Остальные вместе с Заро повалились назад.

Заро вскочил первым и бросился бежать, но Макс успел его сшибить и бнакинулся сверху.

Лана с Виктором, подскочив к стражникам, стали что есть силы молотить их ногами.

За дверью дубасили друг друга Макс и Заро.

Милена, не зная, что делать, подобрала обронённое ружьё и навела на одного из противников.

Через минуту удары за дверью утихли, и в помещение ввалился Макс. Один глаз его заплыл. Он зло улыбался.

– Бежим! – Макс дал пинка пытавшемуся подняться на ноги стражнику.

Они выскочили на улицу.

– Чёртов пузан, – выругался Макс. – Он дерется как буйвол. Видали?! Я уж думал, каюк, когда этот гад стал душить. Насилу отбился. Но зато вот… – он показал небольшой перстень и прозрачный шар. – Нравится?

– Ничего себе! – ахнула Лана. – Он больше грецкого ореха!

– Ну так что, по-твоему, я не авантюрный?

– Готов побиться об заклад, что одна из этих штуковин – спудинокер, – обрадовался Виктор.

Макс запихнул трофеи во внутренний карман куртки, Лана надежно умостила ключ, а Виктор упаковал справочник.

Они пересекли набережную, пробежали вдоль длинного ряда торговых лавок, свернули в короткий переулок, затем пересекли сквер и вбежали на рынок.

Одной монеты хватило, чтобы приобрести большой бурдюк с вином и две увесистых корзины, наполненные сыром, окороками, маслинами и хлебом.

Компаньоны двинулись дальше.

Ноша была нетяжела, однако, оценив взглядом расстояние до горы, Виктор засомневался.

– Топать придется в обход, – сказал он. – Храм у нас как раз на пути. Надо выбраться на окраину. Придется делать большой крюк. Хорошо бы приобрести силовоза.

– Будь мы у себя дома, с каждого угла уже улыбались бы наши голограммы, – сказал Макс.

– Плюс наши чип-коды… – вспомнила Лана. – Они бы всегда знали, где мы… Здесь у нас большие шансы. Кстати, с твоим фингалом ты похож на одного из тех моряков.

– Нет, нас выдает одежда, – сказала Милена.

– Взгляните-ка, – Лана махнула рукой в конец торговых рядов. – То, что нам нужно!

В двадцати шагах рынок обрывался. За широкими распахнутыми воротами стояла деревянная четырехколёсная тележка, запряжённая в огромного ящера.

Ящер раза в два был больше самой крупной лошади. Вместо намордника на голове был нахлобучен металлический шлем грубой кустарной работы, однако мастер, склепавший его, явно любил пошутить: нельзя было не заметить сходства между этим шлемом и теми, что носили стражники.

– Это текодонт, – сказал Виктор.

Текодонт сидел, подобрав под себя массивные лапы.

– Нет, – прошептала Милена.

– Почему нет? – Макс зачаровано смотрел на чудовище.

– Оно убьёт нас, едва мы попытаемся его оседлать!

Но Лана с Максом уже начали обходить тележку. Лана отодвинула щеколду тормозов и бросилась к рыночным воротам.

– У нас получится! – Виктор подмигнул Милене и закинул корзину в тележку. Макс вскочив на козлы, ухватил поводья.

– Стойте! – закричал кто-то.

Милена обернулась. К ним бежали трое стражников.

Виктор тоже заскочил в тележку и за руку втащил за собой Милену.

Лана толкнула тяжелые ворота и, отскочив в сторону, спряталась за каменной аркой. Ворота, набирая инерцию, стали закрываться.

Макс с силой дёрнул поводья, голова текодонта тяжело качнулась назад. Он не сдвинулся с места – он все также сидел на брусчатке, подобрав под себя огромные слоновьи ноги.

Ворота захлопнулись, сбив с ног одного из стражников. Двое других прицелились сквозь решетку.

– Никому не двигаться! – завопил один из них.

Макс пригнулся, а Милена с Виктором повалились на дно тележки.

– Всем покинуть телегу! – крикнул стражник.

Лана, стоя за аркой, подавала какие-то знаки.

Видимо, поняв ее, Макс поднял руки и начал медленно вставать.

– Остальные – тоже выходите! – скомандовал стражник.

Милене с Виктором не оставалось ничего другого, как выполнять.

Стражники приоткрыли ворота и, не опуская ружей, выскочили на дорогу.

Тут же в голову одному из них полетел увесистый булыжник, и, если бы не шлем-котелок, череп его разлетелся бы на осколки. Падая, стражник столкнул напарника, и Лана успела этим воспользоваться. В мгновенье ока она оказалась над ним. Стукнув его дважды, она завладела оружием.

– Быстро! – крикнула Лана.

Макс вновь ухватился за поводья. На этот раз он дернул изо всех сил.

Вдруг текодонт обернул голову. На шее заиграли могучие мышцы.

– Сперва покажи монеты, чувак… – сказал текодонт.

Макс с глупым видом стал хлопать по карманам, достал мешочек, выудил из него несколько монет.

– Вот…

Коротко кивнув, ящер спросил:

– Кудой?

– На север! – крикнула Милена. – К горам. Только в объезд!

Текодонт вскочил и, легко увлекая за собой тележку, побежал по мостовой. Лана едва успела запрыгнуть. Проворно развернувшись, она направила ружьё в сторону ворот.

Макс, наклонившись к ходившим ходуном ягодицам ископаемого рикши, позвал:

– Эй! Приятель!

– Зовите меня Исли! – крикнул на бегу текодонт.

– Исли… Скажи, а зачем тебе эти штуки… ну, поводья?

– Будешь повороты мне показывать, если я задумаюсь.

– Простите, вы текодонт, верно? – спросил Виктор.

– Я лоумер, – отозвался, не оборачиваясь, Исли. – Мы поедем через район лоумеров. Там вас вряд ли станут искать.

Материализовавшись в центре темного коридора в нижнем уровне храма пространственных измерений, Заро похрустел пальцами и, напевая себе что-то под нос, прошел мимо длинного ряда заржавленных железных дверей.

Остановившись напротив одной из них, он ткнул в неё пальцем. Замок с легким хрустом развалился на две части и грохнул об пол.

Двери открылись и, заглянув в темноту, Заро позвал:

– Эй, вонючки, ну-ка по одному…

И из темной пустоты камеры один за другим стали выбираться мертвецы.

Почувствовав координатора, они вытянули руки и сгрудившейся массой стали на него наползать.

Заро присвистнул и с силой врезал в пах идущему впереди всех Аденору Гальдоху. Тот, как подкошенный, рухнул на колени.

Координатор схватил его за голову и резко крутанул вокруг оси. Раздался треск, и изуродованная безглазая рожа Гальдоха обратилась назад.

Заро брезгливо вытер руки об плащ, затем что-то негромко пробормотал и крикнул:

– Ашам-Ху!

Аденор вскочил на ноги и ринулся к лестнице. Толпа качающихся мертвецов последовала за ним.

Дорога шла в гору, но Исли мчался, ничуть не напрягаясь.

Ни разу им не встретились больше стражи порядка.

– Приятель, а ты часом не знаешь дорогу к каменоломне? – спросил Макс.

– Вас интересует каменоломня вообще или третья штольня в частности?

Компаньоны переглянулись.

– Что ты знаешь о третьей штольне? – спросил Виктор.

– То же, что и все, – отозвался лоумер. – Дорога в другое измерение.

Чуть сбавив скорость, Исли на секунду оглянулся. Сквозь прореху в шлеме блеснули желтые глаза хищника.

– Мир один, но измерений множество, – сказал он. – Местные мифы и легенды – сказки для детей. Всему есть научное объяснение. Гора Чиуо – магнитный полюс планеты, там искривляется пространство, и это приводит к образованию естественного проектора матрицы одновременной действительности.

– Эй, чувак, ну ты даёшь! – воскликнул Макс.

Лоумер отвернулся.

– Я всего лишь бакалавр, – сказал он. – Чтобы продолжить учебу, мне надо зарабатывать деньги вот таким образом. Правда, здесь я могу одновременно писать курсовую работу на тему «Объединение нитей параллельных измерений». Многие из лоумеров интересуются вопросами сотрудничества с представителями других цивилизаций. Увы, у нас тут развитие науки не очень-то приветствуется… Страна лоумеров – единственное государство, где большое внимание уделяется развитию науки. Но она всячески бойкотируется более сильными соседями-магорами. Магоры, эти мерзавцы, они всё время пытаются взять планету под контроль.

– Насколько я помню из истории, эту болезнь называют глобализацией, или империализмом, – сказал Виктор.

– Возможно. Беда в том, что магоры искусственно сдерживают эволюцию. Они смеют даже орать во всё горло, что именно благодаря им сохранились мы.

В эту минуту тележка проехала мимо лоумера, который как две капли воды был похож на Исли и тоже имел на голове шлем. Огромной метлой тот подметал дорогу. Кивнув Исли, он продолжил работу.

– Студент, такой же как и я, – вздохнул на бегу Исли. – Наша страна небогата, хоть мы и стремимся к её развитию. В недавнем прошлом частые нападения соседей сильно подорвали нашу экономическую мощь. Трудно развивать науку, когда безработица.

Вид домов изменился. В основном теперь попадались двухэтажные бараки прямоугольной формы без всяких намеков на архитектуру. Кое-где вращались ветряные мельницы.

На вытоптанных площадках играли малыши-текодонты, размером небольше коров. Бросив игру, они во все глаза таращились на проезжающих.

Поселение лоумеров было небольшим и быстро закончилось.

Грунтовая дорога, петляя между каменных глыб и деревьев, бежала в гору, которая теперь стала в несколько раз больше и закрывала собой полнеба.

Даже там, где угол дороги превышал тридцать-сорок градусов, Исли не сбавлял скорость.

Через двадцать минут начался серпантин. Наклон дороги уменьшился, но теперь приходилось иногда замедлять ход, объезжая насыпи обвалов.

Местность была лишена всяких признаков растительности.

– Тут у нас добывают кварцевые порфиры и зеленые диориты, – сказал Исли. – Ценные порода камня. Довезу вас до третьей штольни. Говорят, её забросили ещё двадцать лет назад – после того, как во время работ пробили вход в подземный тоннель. Ходят слухи, что из проёма вышла какая-то чёрная ерунда и набросилиась на людей. Из работавшей там бригады каменотесов ни один не выжил. Теперь туда никто не ходит, все считают, что в каменоломне живет демоница Чиуо.

– Вот она-то нам и нужна! – сказал Макс.

Очередной поворот оказался последним. Дальше всё было завалено камнями.

– Приехали, – сказал лоумер.

Вылезли из тележки и выгрузили корзины.

– Зачем тебе этот шлем, Исли? – спросила Милена.

– Нас, лоумеров, здесь не любят. Мы не хариты, не шадры, не магоры: наши права не защищены законом. Шадрам разрешено нас бить, закон позволяет. И мы вынуждены как-то защищаться, ведь наши носы – самые уязвимые места.

Расплатившись с Исли, компаньоны поблагодарили его за помощь и пожелали удачи. Лоумер ускакал.

Солнце висело в зените.

Перебравшись через насыпь, друзья вышли на широкую ровную площадку шириной в сотню метров. Обойдя несколько брошенных куч щебня, они приблизились к стене: тут был прорублен проём штольни, укрепленный тисовыми крепями.

Милена, обернулась посмотреть в последний раз на город, раскинувшийся в подножии горы. Ей показалось, что в самом начале дороги движется небольшая группа людей.

– Унылое местечко, – сказал Макс. – Ну что, вперед?

Они вошли. В штольне было сыро и холодно.

Макс включил фонарь. Луч света пробежал по выщербленным стенкам тоннеля: всюду однообразный зеленовато-серый камень.

Что-то неожиданно заставило Милену ещё раз обернуться. Она едва не вскрикнула: буквально в нескольких шагах стояла маленькая худая женщина в белом балахоне. Её черные волосы были спутаны и почти полностью закрывали лицо. Острый подбородок был настолько худ и бледен, что казался искусственным. Ужасала его неестественная длина: он доходил едва ли не до середины груди.

Чиуо!

Хозяйка штольни шагнула вперёд, качнулась и оказалась на расстоянии вытянутой руки от Милены. Милена взвизгнула и отпрянула назад, чуть не сбив Виктора. Она схватила его за руку.

– Ни хрена себе! – сказал Макс.

Чиуо исчезла. В ту же секунду рука Виктора странно похолодела: даже через куртку Милена ощутила, как она всё больше и больше остывает.

– А ты не такая, как другие… – раздалось над самым ухом.

Милена дёрнулась в сторону, обернулась. Виктора не было. Прямо перед Миленой, крепко держа её своими костлявыми лапами, стояла демоница. Лицо её было чудовищно вытянуто – в пару раз больше обычного человеческого. Зловеще двигая подбородком, Чиуо хрипло проговорила:

– На горе нет жедубов.

– Что?! Оставьте меня…

Она хотела бежать, но тут яркий свет ударил в глаза, и Милена снова оказалась перед каменоломней. Рядом были Виктор, Макс и Лана.

– Унылое… м-местечко… – Макс выглядит рассеянным. – Ну что… вперёд?

– Постой… – у Виктора какой-то странный механический голос. Он оглядывается на Милену. – Чёрт… Ты ведь тоже это видела, да?..

– Обойдём, – выдыхает она. – Я больше не полезу в эту пещеру!

– Я тоже видел, – признаётся Макс.

– И я, – говорит Лана.

– Достань те штуки, – просит Виктор. – Те, что забрал у координатора.

Макс шарит у себя за пазухой, хмурится, хлопает себя по карманам.

– Нет… я не мог… – бормочет он и вдруг орёт во весь голос: – Тварь всё стащила! Эй! – он кричит в пещеру. – Ты меня слышишь?! Мы должны пройти! Раз ты их забрала, эти штуки, то пропусти нас! Это была плата!

Раздаётся дикий хохот. Милене чудится, что в глубине штольни она различает бледный силуэт.

– Мы можем идти? – Макс похож на плохого парламентёра.

– Теперь спудинокер принадлежит мне! – загробным голосом отзывается демоница.

– Тьфу, – Макс вне себя.

Виктор ставит корзину на землю, заглядывает в проём.

– Послушайте, Чиуо! Но мы и так несли его вам. Вы должны пропустить нас в эту штольню! Нам надо подняться к вершине!

Снова злорадный смех.

– О нет!.. У меня другие цели! Я превращу вас в жедубы.

– Какого черта?! – возмутилась Лана. – Какие ещё жедубы? Мы вам заплатили!

– На моей горе нет жедубов… – хрипит Чиуо. – А мне нужны эти проклятые жедубы!

– Она сумасшедшая, – констатирует Лана. – Сумасшедшая чудовищная тварь.

– Я всё слышу! – орёт Чиуо. – Отойдите назад!

И Милены новая волна мурашек: она всё представляет, как там, в темноте, двигает взад-вперёд страшный подбородок демоницы.

Бледный силуэт шевелится. Чиуо поднимает руку.

– Назад! – вопит она.

– Нет, в сторону, – скомандовал Виктор. Он подхватил корзину.

Компаньоны стали за камень.

– Зачем вам эти жедубы? – громко спросил Виктор.

– Бетлана! Мне нужна бетлана, чтобы смести в море этот проклятый город! Я сделаю её из жедубов!

– Что делать? – зло спросила Лана. – Может, попытаемся забраться на гору?

– Сказал же ящер: она непролазная, – фыркнул Макс.

– Она не любит света, – сказала Милена.

– Это значит, что с наступлением темноты, она может захотеть выйти погулять, – заметил Виктор.

– Неужели нам придётся возвращаться? – Лана задумалась.

Из штольни слышалось злобное бормотание.

– А давайте перекусим, – сказал Макс. – На сытый желудок и думается легче.

Прошло минут сорок.

Вино и еда придали силы.

Макс встал и пошёл мастерить факел: ему отчего-то стукнуло в голову, что старуха может бояться огня. Остальные от нечего делать разбрелись по площадке.

– Ребята! – вдруг заорала Лана. – Они снова идут!

Все обернулись.

Шатаясь из стороны в сторону, по узкой полосе серпантина поднимались мёртвые калайцы.

Аденор Гальдох, прежде обычно возглавлявший шествие, в этот раз заметно отставал. Голова его была свернута назад, и потому шел он спиной вперед. Походка его была неестественна, но достаточно уверенна.

– У меня идея! – Виктор махнул рукой, приглашая всех подойти.

В двух словах он изложил свой план. Все переглянулись и покивали.

Через несколько минут из-за насыпи показались калайцы.

– Ну, держитесь… – процедила Лана.

Когда один из мертвецов поравнялся с проёмом, из глубины штольни раздался отвратительный хохот. Мертвец остановился.

Остальные, будто поняли, в чём дело. Заревев, как бык, один седой калаец схватил окаменевшего товарища и, прикрываясь как щитом, шагнул в темноту. Другие стали заворачивать за ним. Двое или трое прошли мимо пещеры, но Макс изо всех сил влепил одному из них камнем в лицо, и того отбросило назад.

Регулируя направление потока мертвецов с помощью камней, компаньоны дождались, пока все мертвецы зайдут в штольню. Лишь Аденор Гальдох, который окончательно превратился в безмозглую шагающую куклу, не добрался до проёма: он уперся в скалу, да так и остался топтаться на месте.

В штольне послышалась возня, удары и треск.

– А теперь вперёд! – крикнул Виктор.

Они заскочили в штольню. В нескольких шагах от выхода из-под кучи мертвецов пыталась выбраться Чиуо.

– Бегите, я догоню! – крикнула Лана и бросилась прямо к этой зловонной шевелящейся массе.

– Что ты делаешь?! – заорала Милена, пытаясь её схватить, но Виктор не пустил. Отобрав у Макса фонарик, он осветил дорогу и пошагал первым, увлекая за собой Милену.

Сзади слышались ставшие уже привычными звуки чавкающих ударов.

– Идите! – крикнул Макс и бросился на помощь Лане.

Через минуту они нагнали Милену с Виктором.

– Посветите-ка, господин Жарро, – радостно сказала Лана. Виктор перевёл на неё луч фонаря. Лана, улыбаясь, показывала перстень и шарик.

Они шли, придерживаясь левой стены. Вскоре начались сложные многоуровневые лабиринты.

– Ох, как я это не люблю, – тихо призналась Милена.

Временами ход раздваивался, расширялся, потом снова сужался так, что приходилось ползти; порой тоннель становился так высок, что свет не достигал потолка.

Потом были трудные ступени, и подземный ход стал завиваться спиралью.

Сначала все пытались подбадривать друг друга. Но часа через два пути все настолько устали, что шли молча и слушали лишь свое тяжелое дыхание.

Милена всю дорогу молилась, чтобы Макс не разбил фонарик и чтобы не закончился заряд аккумулятора.

В конце концов, они потерялись во времени.

Неизвестно, сколько прошло часов, пока впереди не забрезжил слабый свет.

Пройдя ещё около сотни шагов, они увидели, что свет этот исходит вовсе не от небесного светила. Ступени подземного хода закончились, и компаньоны оказались в просторном, неправильной округлой формы, каменном вместилище. В одной из стен был вырублен проём, его застилал мерцающий зеленоватый экран. Он-то и был источником света.

Это был конец пути, ибо других проёмов в стенах не было.

– Портал, – сказал Виктор. – Вот мы его и нашли…

Никто не ответил. В атмосфере чувствовалось напряжение. Не сговариваясь, один за другим, они стали входить в светящуюся пустоту.

Ночь длилась слишком долго. И вот тьма стала рассеиваться.

Милена почувствовала, что спина её прижата к чему-то холодному. Постепенно перед глазами вырисовался пятиугольник пола и комната с тёмными углами. Углов было пять, и в каждом стоял силуэт. Стоявшие о чём-то говорили. Постепенно Милена стала понимать.

– Верните мне вечность, – от одного из углов отделилась приземистая фигура с заостренной головой, – не то все вы будете вне времени!..

Это был Заро.

– Эй, послушайте! – сказал ему Виктор. – А что, если вы возьмёте коллапсатор?

– Перестаньте торговаться, – отозвался координатор. – Придёт время, возьму.

– Много ты хочешь, приятель! – заметил Макс и вышел из своего угла.

Заро только равнодушно на него посмотрел.

– Мы на пороге васты сознания, – сказал он. – Сейчас нам будет выгодно объединить усилия. Я несу ответственность за то, что ждет нас всех впереди, в васте сознания.

– И что же ждет нас впереди? – спросила Лана.

– Моё проклятие, – ответил Заро. – Простите, но лучше не спрашивайте.

Наступило молчание.

Стало светлее.

Милена посмотрела по сторонам, но так и не нашла источника света.

Заро был мрачен и страшен. Под глазами его образовались синие круги, губы истончились, и верхняя была хищно приподнята. Казалось, миг – и Заро превратится в хищного зверя.

– Возьмите свою книгу, – сказал неожиданно Виктор.

– Эй, командир! – одёрнул его Макс.

Но Виктор уже достал справочник и протянул координатору.

Тот застыл, словно оценивая, не уловка ли это, и вдруг неестественно быстрым движением вырвал справочник из рук Виктора.

Секунду спустя перед компаньонами стоял тот же добродушный толстяк, которого они встретили в зале Лиуо.

– Вы уж поймите, – улыбнулся Заро, – эта книга – мой проводник в плотных мирах. Ежели бы не это путешествие, вряд ли она мне понадобилась в тех местах, где все призрачно.

Поймав недоброжелательный взгляд Макса, Заро прокашлялся и сказал:

– Ну, а теперь вперёд, в гости к главной персоназе!

Он топнул ногой, и пространство стало искривляться.

 

Глава 10

Васта сознания ослепила блеском и внезапной враждебностью. Не меньше десятка острых копий нацелились на вошедших.

Широкоплечие мулаты в доспехах сомкнулись плечами, закрывая собой громадную, сияющую роскошью, залу. За спинами их слышался многоголосый женский визг, топот каблучков, звон бьющейся посуды.

Милена оглянулась. Сзади белая стена, сплошь украшенная хрустальными слезами.

– Где мы? – невольно спросила она.

– Покои персоназы, – изумленно прошептал Заро. Его маленький полуоткрытый рот растянулся в ухмылке.

– Что это значит? – спросила Милена.

– Главная персоназа… верховная жрица васты сознания… – пояснил Заро. – Не может быть… Вы сами творите реальность.

– Молчать! – крикнул один из стражников, отличавшийся от прочих высоким головным убором.

Стражники шагнули вперёд, заслоняя от входящих расположенную за ними часть помещения. За их головами возвышался серебристый шатер. Милена вытянула шею, но не смогла ничего разглядеть.

– Хочу их видеть! – раздался женский голос.

Главный стражник подал знак, и двое мулатов, стоявших посредине, немедленно упали на колени и склонили кудрявые головы.

Милена почувствовала, как вздрогнул Заро. Макс хмыкнул.

На огромной роскошной кровати лежала красавица-мулатка. Серебристый шатёр оказался балдахином, нависающим над ложем.

Длинные темно-каштановые волосы отдавали рыжеватым блеском, рассыпались по мраморовидной, расшитой золотом, поверхности шёлковой простыни, покрывавшей кровать, и в них то здесь, то там застряли оставленные гребни.

Полуобнаженные красотки, напуганные внезапным вторжением, покинули свою госпожу и, побросав опахала, зеркальца, щёточки и заколки, застенчиво толпились у арочного выхода.

Некоторые, впрочем, успели уже оправиться от потрясения и теперь робко разглядывали пришедших.

– Опять сказочки, – вздохнула Лана.

– Кто вы? Как посмели сюда войти? – в голосе её не было гнева, скорее любопытство.

Однако стражники не опустили копья.

– И кто вам помог сюда пробраться? – спросила она.

– Вообще-то, мы сюда сами пришли, – сказал Макс. – То есть, мы не знали, что прямо так, в спальню к вам нагрянем. Вы уж простите, мадам…

– Мы воспользовались этим! – Лана подняла руку. – Спудинокер!

Слова Ланы, неожиданно для всех компаньонов прозвучали как заклинание.

– Харе-га-хам! – выкрикнул главный стражник.

Охрана тут же отступила. Все, включая главного стражника, бряцая доспехами, разом пали на колени и низко склонили головы, выказывая уважение обладателям магического предмета.

Главная персоназа подняла бровь.

– Стало быть, вам удалось обмануть этого бородатого болвана?

– Если вы имеете в виду рыжего картёжника, то это было проще, чем вы думаете, – хмыкнула Лана.

Персоназа сверкнула глазами, но тут же улыбнулась.

– Тебе не дано знать то, о чем я думаю, девочка.

Лана надменно задрала нос и стала разглядывать великолепное убранство спальни.

Покои главной персоназы представляли собой помещение, в котором без труда можно было разместить международный двухъярусный шатл – один из тех, какие делали таранцы в конце прошлого века.

Потолок имел округлую форму и был похоже на переливающуюся ртуть. Под ним плавали огромные светящиеся шары.

Из центра потолка в небольшой позолоченный резервуар плавным потоком стекала пахучая влага – не то ароматизированная гипервода для фонтанов, не то настоящие «нерианские слезы». Жидкость двигалась замедленно и, падала беззвучно.

Пол представлял собой метровый слой прозрачного полиформа, под которым были замурованы волны застывшего платинового моря. Полиформ настолько слабо преломлял свет, что, казалось, все предметы и существа, находившиеся в покоях, просто парили в воздухе.

Всё – и потолок, и арки, и шелковый балдахин – подпирали узкие изогнутые колонны из прозрачного, как хрусталь, голубоватого стекла.

– Мы хотели бы воспользоваться твоим дворцом, как коридором, о главная персоназа! Разреши нам пройти, – сказал Заро.

– Нет! – отрезала жрица, и копья стражников угрожающе зазвенели.

Заро поклонился и отступил на полшага.

– Подойди и стань передо мной, – спокойно, но бескомпромиссно сказала главная персоназа, кивнув Лане.

Не доходя до подножия кровати, Лана остановилась.

Главная персоназа внимательно на неё посмотрела.

– Знаешь, кто я такая? – спросила она.

– Ты тут всем заправляешь… – сказала Лана.

– Это чистая васта. И это лучший из миров. Здесь царит свет, и этот свет – я! Если я захочу, ты тоже будешь светом. Посмотри на этих покорных солдат. Все, кто соткан из плоти – наши слуги. До тех пор, пока твои спутники здесь, они твои рабы. Это закон.

Она села на своем ложе, приняв величественную позу.

– Я – главная персоназа, – сказала она. – Теперь посмотри туда, – она кивнула на девушек. – Это текущие жрицы васты сознания, мои наперсницы.

– Эй, привет, текущие жрицы! – Лана помахала рукой. Но жрицы не ответили, некоторые из них даже демонстративно отвернулись.

– Раз уж вы гости, предлагаю вам перейти в гостевую комнату, – сказала главная персоназа. – Там вас покормят, и вы сможете отдохнуть и развлечься.

Она указала на одну из арок и кивнула стражнику.

– А ты, – она посмотрела на Лану, – ты останешься со мной. Я хочу с тобой поговорить.

«Снова как во сне, – подумала Милена. – Нам бы уходить отсюда, да поскорее…»

Стражники встали с колен и, не поднимая голов, расступились.

Главный стражник услужливо забежал вперед и, остановившись у входа в соседнее помещение, подобострастно сказал:

– Милости прошу, почтенные гости! Меня зовут Хэрим.

Компаньоны вошли в зал, не менее просторный, чем покои главной персоназы. Когда все вышли на середину помещения, пол под ногами стал плавно опускаться, на ходу поворачиваясь и изменяясь.

Арка, через которую компаньоны вошли, взмыла вверх и исчезла. В противоположной стене распахнулись два огромных окна.

– Берегитесь! – крикнул Виктор.

Под ногами вздыбились мраморные плитки, стали разбегаться в стороны, образуя бордюр бассейна. Глубина его увеличивалась.

Превращения происходили беззвучно.

– Ловушка! – рявкнул Макс.

– Не переживайте, о, почтенные гости, не надо волноваться! – забормотал стражник. – Видите ли… Когда нет гостей, гостевая, как и многие другие помещения, находится в сложенном состоянии… Дворец имеет около трехсот зал и комнат. Если его весь разложить, он займет весь плац и часть парка. Тогда мало места для проведения гуляний, фейерверков и карнавалов.

– Здесь любят праздники? – спросил Виктор.

– О да, госпожа очень любит праздники.

– Сколько обитателей во дворце? – поинтересовалась Милена.

– Больше сорока. И ещё столько же стражников и рабов. Но часть из нас живет за пределами дворца.

Мулат опять поклонился.

– Поди-ка сюда, – подозвал его Макс, который уже успел расположиться на мягкой софе, вылезшей из стены.

Стражник подошел. На лице – угодливое выражение.

– Слушаю вас, о, почтенный гость главной персоназы.

– Эй, давай без этого! Скажи лучше, как отсюда выбраться? Где лестница, выход?

– Вы что-нибудь слыхали о вратах в васту времени? – спросил Виктор.

У стражника округлились глаза. Он сложил руки перед грудью и, кланяясь направо и налево, попятился.

– Пощадите! Хэрим всего лишь бедный дворцовый стражник. Разве может Хэрим разбираться в таких важных вопросах?

– Разве не ты тут за главного среди слуг? – спросил Макс.

Но Хэрим уже успел толкнуть задом какую-то потайную дверь и скрылся из виду.

– Хитрый малый, – заметил Заро.

– Да кто бы говорил, – огрызнулся Макс.

– Без лишнего шума, ребята, – примирительно сказал Виктор. – Посидите тихо, прислушайтесь, понаблюдайте… Будьте внимательны. Каждый новый мир отличается от предыдущего и дарит нам новые загадки и головоломки. Если мы не будем шуметь, нам легче будет адаптироваться.

– Знаешь что, командир? Невозможно разгадать все тайны, – буркнул Макс. – Для этого надо иметь не голову, а компьютер.

– Тут я с тобой совершенно согласен, – улыбнулся Виктор.

Он развернул карту. Через четверть часа он выдал:

– Путь в пещеру господина отрицания укажут вода и небо.

– Мда… – вздохнула Лана. – Головоломки.

Образовавшийся бассейн занимал треть гостевой. Из кранов лилась вода, бассейн медленно наполнялся.

Виктор опустился на колени и коснулся поверхности воды.

– В самый раз, – он улыбнулся и подмигнул Милене.

– Посмотри: нет ли на дне люка или чего-нибудь в этом роде.

Но люка не оказалось. Дно и стенки бассейна были выложены рядами одинаковых розовых плит.

Рядом с бассейном стояла прозрачная вешалка. На ней висели белоснежные халаты и полотенца.

– Смотри, – сказала Милена, указывая вверх.

Виктор поднял голову.

Потолок, до которого было добрых десять метров, представлял собой голограмму. На ней изображены горные вершины, за которыми пролетали по лазурному небу молочно-белые облака. На этом живописном фоне висели, медленно покачиваясь, серебряные символы.

– Что это значит? – спросил Макс, подойдя к компаньонам.

– Не могу прочитать, но мне это что-то напоминает, – сказал Виктор.

Текст изобиловал знакомыми знаками, но при чтении получалась абракадабра.

– Странное чувство, – сказала Милена. – Мне тоже знаки кажутся знакомыми. Но ни один из них я не могу прочитать.

– Анализируем, – сказал Виктор. – Буквы разделены, отсутствуют диакретические знаки. В целом, наводит на мысль о связи с карамейской графикой. Если взять знаки и перевести их как бы в печатное написание, то можно попытаться что-нибудь понять.

– Ладно, прости, я устала… – Милена отвернулась и встретилась взглядом с Заро, он сидел на краю дивана. Что-то необъяснимое было в его глазах – какая-то неожиданная тоска. Заро печально улыбнулся.

Макс, с хмурым видом слушавший умный разговор археолога и лингвиста, прокашлялся.

– Ну что, командир? Пора думать, как отсюда тю-тю. Только сперва надо бы Лану найти.

– А здесь тебе не нравится? – отозвался из своего угла Заро.

– Отвали, толстяк. С тобой я не разговаривал.

– Простите, господин, – сказал Заро. – Но ведь вы сами придумали этот мир.

– Давайте просто отдохнем, – сказал Виктор. – Нас обещали покормить. Здесь горячая вода. Надо использовать возможность и привести себя в порядок. Милена, ты первая. Мужчины подождут.

Он взял Макса за плечо и увлек к окну, на ходу рассказывая какой-то анекдот.

Милена сбросила с себя одежду и по ступеням из темно-розового мрамора стала спускаться к воде. Бассейн был уже полон. Вода перестала бежать из кранов, отчего поверхность стала неподвижной, как зеркало.

От воды веяло приятным теплом. Наконец, после безумных скитаний последних дней можно как следует расслабиться. Милена подозрительно глянула на мужчин, но те сидели в креслах и думали о своём. Виктор изучал карту. Милена была не против позвать его с собой, но присутствие других мужчин сдерживало.

Она спустилась на ступень ниже и собиралась ступить в воду, как вдруг увидела отражение голографического неба в водной глади.

Символы, мерно покачивающиеся на фоне облаков, на этот раз были вполне узнаваемы.

Глупые, как же они не догадались раньше? Ведь это знаменитые вестайские письмена!

– Вода и небо… – прошептала Милена и, не помня себя от радости, завопила: – Вик! Скорее сюда!

Совсем позабыв о наготе, она принялась махать руками и запрыгала на мраморной ступени бассейна, и лишь, когда мужчины обернулись, она быстро присела и бултыхнулась в воду.

– Нет! Останьтесь там!

Виктор, Макс, Заро замерли.

Милена дождалась, когда круги на воде разойдутся, и расшифровала первый символ: «Пещера».

– Идите сюда! – снова позвала она.

– Что случилось? – Виктор на всякий случай схватил в руки полотенце.

– Вот! – Милена торжественно указала на воду. – Видите?

– Если бы не вода, – пробормотал Заро, – то видно было бы гораздо больше.

– Вик, брось полотенце, – крикнула Милена.

Укутавшись, она вышла.

– Подождите, пока круги на воде исчезнут.

Все затаили дыхание. Виктор стал читать:

– На юге страны, в глубоком горном ущелье Сынов Тьмы, есть вход в пещеру. Внутри входящий увидит три тоннеля. В левый тоннель потомки черни уносят всех, кто отказался входить в пещеру, а в правый тоннель они уносят души умерших. Средний же тоннель ведет в тронный зал Господина Отрицания, где на акцадовом троне сидит сам Орман. Вдоль стен его тронного зала стоят двенадцать сундуков со свитками древних писаний, а прямо перед троном находится бездонный провал, из которого потомки черни проникают в васту времени.

Виктор повернулся к Заро.

– Ну, что вы на это скажете? Кто такой Орман?

– О, Аурама! – вздохнул Заро. – Я слишком долго пребывал в астральном теле… Память о моем истинном начале наполовину стёрта, и лишь неясные призраки предстают передо мной, когда я пытаюсь вспомнить те далёкие времена… Короче говоря, по-моему, это полная чушь. Вам не кажется, что разумнее всего будет остаться здесь? Подумайте о безопасности ваших спутниц. Кроме того, далеко не каждому главная персоназа предлагает стать её гостем.

– Но, помнится, вы собирались идти вместе с нами в васту времени.

– Разумеется, ведь я должен вернуться домой. Я говорил о вашей дружной команде.

– Кто такой Орман? – настойчиво спросил Виктор.

– Увы, об этом моя ажна молчит. Должно быть, она просто не хочет об этом говорить. Иногда она так делает, когда знания слишком неприятны. Но ведь вы, кажется, не знаете, что такое ажна…

– Господин Заро, пожалуйста.

– Проклятая ностальгия… – пробормотал координатор. – Сто миллиардов секунд минуло… Я слишком стар и сентиментален. – Вдруг он улыбнулся. – Ладно, я расскажу вам. Орман – кошмарное существо. Он – одно из худших воплощений мирового зла. Впрочем, я мог бы с ним договориться.

Он приставил палец ко лбу и застыл в позе мыслителя.

– Господин Заро, – позвал его Виктор минуты через две.

– Да! – с радостью вскрикнул Заро. – Кажется, память начинает возвращаться. Орман. Дело в том, что одно время я даже работал на него. Я был его личным координатором. О, это был ещё тот мерзавец. К сожалению, а может по глупости, однажды он совершил добрый поступок: посадил растение. Допустим, кипарис. С тех пор в его… дало трещину. Он засомневался, а как следствие, утратил покровительство Отрицания… но эту тему, я, пожалуй, не буду поднимать. Позже, уже после моей смерти, Ормана обелили, сделали добрым и переименовали в слащавого божка Аураму. О-о!.. Орман никогда не был слащавым!..

Заро потер руки, и глаза его хитро заблестели.

– Она здорово просчиталась – главная персоназа, – прошипел он, разглядывая отраженные в воде знаки.

– Простите, что вы сказали? – переспросил Виктор.

– Так, пустяки, – координатор махнул рукой. – Значит так. Я помогу вам прочитать оставшийся текст. Это Веста. Часть её написана вашим покорным слугой под диктовку Ормана. Правда, сперва мне приходилось принимать изрядную долю опиума. Орман приходил ко мне в виде облака антисознания, но об этом я тоже не стану вам сейчас растолковывать.

Заро развернулся и подошел к бассейну.

– Большой отряд тяжело нагруженных чужеземцев проник в храм Отрицания, – прочитал он. – Но по прошествии нескольких дней из пещеры вышел только один. Он поведал рассказ об ужасах, которым подверглись пришельцы в храме, прорываясь в васту времени. Он поведал, что многие пали, ибо пришлось им вступить в неравный бой с потомками черни… И страшна была их смерть… И только лучшие сумели её избежать и проникнуть в васту времени, унося сокровища.

– Милая история, – сказал Макс.

– Будем считать, алгоритм есть, – заключил Виктор. – Хоть и нелепо всё это как-то… Когда построен дворец? Кто и зачем приделал к потолку перевернутые строки?

– Да вы сами создаёте этот мир, – напомнил Заро. – Объяснения внутри вас.

Виктор с Миленой переглянулись.

– Ладно, – Виктор пожал плечами. – Итак, теперь мы знаем, где находится портал. Для того чтобы к нему добраться, мы должны дойти до юга этой страны, отыскать там некое ущелье Сынов Тьмы, а в нём пещеру и ход – снова ход! – ведущий в храм Ормана. Что ж, первый вопрос: как выйти из этого дворца?

– И где сейчас Лана? – добавил Макс. – Это тоже первый вопрос.

Наступило напряженное молчание. Его нарушила Милена:

– Проблема, парни, вот в чём: мы до сих пор ещё толком не знаем: гости мы здесь или пленники?

С этим никто не стал спорить.

Заро вновь прилег на облюбованный им диванчик. Макс расположился в кресле.

– Поесть бы! – сказал он.

Виктор подошел к окну.

– Внушительная высота… Парк, море…

Он зевнул, вернулся назад и тоже прилег на софу.

Милена продолжила купание.

Через полтора часа все, накупавшиеся и расслабленные, отдыхали: каждый, где придется.

Солнце почти зашло. Воздух, проникающий в открытые окна, благоухал морской свежестью.

Вдруг с тихим шелестом разошлись раздвижные двери широкого полукруглого проема, и в гостевую вошла процессия.

Впереди шли две чернокожие девушки с обнаженными торсами. Помахивая опахалами, они разошлись в стороны и глазам компаньонов предстала одетая в богатое убранство Лана. Её наряд был расшит акцадом и усыпан драгоценными камнями. Поверх маленького, декорированного искусными узорами, корсета накинута прозрачная туника. На ней были синие с жёлтым шаровары, прошитые блестящими нитями. Пряжку пояса украшал громадныё рубин, по кругу орнаментированный чем-то вроде хризолита. Туфли из мягкой светлой кожи были усыпаны зелеными камнями.

Лана подняла руку и процессия остановилась.

Несколько девушек держали в руках серебряные подносы, нагруженные пищей. Чего там только не было! Мясо, фрукты, сыры, сладости… Две девушки несли кувшины.

– Знаю, что вы скажете! Это всё наше воображение? – Макс поднялся и уверенно двинулся навстречу процессии. – А я вам скажу: у нас отличное воображение!

Откуда-то выскочили два темнокожих раба, расстелили на полу ковер и, низко поклонившись, удалились.

Девушки, подходя по очереди, поставили на ковер свою ношу. Затем, повинуясь царственному жесту Ланы, удалились.

– Королева, вы прекрасны! – воскликнул Заро.

– Благодарю! – улыбнулась Лана.

Друзья окружили ее.

– Ну… и? – Макс сделал вид, будто ревнует.

– Мне предложили занять место текущей фаворитки главной персоназы.

– И что? Ты согласилась? – спросила Милена.

Лана нахмурилась.

– У меня не было выбора.

Она подошла к окну и присела на подоконник.

– Чёрт… – она с отвращением посмотрела на свой наряд. – Идиотизм. У меня отобрали все мои шмотки. Как нам выбраться?

Макс тоже подошел. Он стоял рядом и мялся. Ему явно мешало присутствие остальных. Милена заметила, что он успел подобрать с блюда большой кусок сыра и сейчас нелепо держал его в опущенной руке.

– Сегодня у них как раз день выборов фаворитки. Было несколько претенденток, но главная персоназа положила глаз на меня… Разумеется, я сказала: нет! Тогда она пригрозила, что отправит всех нас в какой-то лимб.

– Однако… – заметил Заро.

– И что ты ответила? – упавшим голосом спросил Макс.

– Сделала вид, что принимаю её предложение. А что было делать? Я сказала ей: да. После этого сразу собрали всех остальных жриц, и мне присвоили этот дурацкий титул. Теперь я – фаворитка, и все остальные жрицы должны меня слушаться так же как главную персоназу. Только на самом деле они меня, конечно, ненавидят.

– Ну, не без этого! – бодро воскликнул Заро. – Фаворитка главной персоназы… дивной Лэйлы… – он мечтательно вздохнул. – Ну что ж, за это можно и выпить!

«Кто такая Лэйла?» – хотела спросить Милена, но её перебил Виктор.

– Подкрепимся! – предложил он.

Все расселись на ковре. Виктор с Заро засуетились, разламывая хлеб, мясо, нарезая сыр и наливая вино.

Виктор предложил тост за удачу. Все выпили. Вино оказалось прекрасным, а угощения – ему под стать.

– Как во дворце отнеслись к нашему появлению? – спросил Виктор.

– Формально вы считаетесь гостями главной персоназы, – сказала Лана. – Однако за вами велено присматривать.

– Стражник сказал, что во дворце около сорока женщин и столько же стражников и рабов, – сказал Макс. – Это правда?

– Да. Только он не сказал, что на заднем дворе стоит казарма, а в ней сотня солдат. Они не похожи на рабов. Все – белобрысые арийцы.

– А выход? Ты знаешь, где выход? – спросил Виктор.

– Центральный, боковой и задний входы охраняют все те же солдаты. Вход для стражи, живущей за пределами дворца, и даже для жриц строго по пропускам. Окна нижних этажей закрыты прочным непробиваемым полиформом… – она сделала паузу и добавила: – Я трижды швыряла чугунным подсвечником.

– Значит, ты не сидела, сложа руки, – улыбнувшись, сказала Милена.

Неожиданно Лана слегка покраснела, бросила быстрый взгляд на Макса и, оглядевшись, заявила:

– Эта гостевая – западня.

– Так я и думал, – сказал Макс.

– Это же очевидно, – сказал Заро.

– И что? Неужели нет никакого выхода? – спросила Милена. – А как же твои полномочия? Ты – фаворитка! Разве ты не можешь помочь?

– После того, как закончился обряд посвящения, несколько девушек повели меня в отдельную залу. Там было красиво: звездное небо, планеты кружатся… И как бы в невесомости витает огромная хрустальная ваза – купель персоназ. Под самым куполом подвешены ложи, и в них главная персоназа в окружении ближайших текущих жриц. Перед тем, как я войду в её покои, меня следовало искупать. И знаете, в чём? В слезах времени. Считается, что это вроде как смывает плохие воспоминания…

Она улыбнулась.

– Я не хочу всё забывать.

– Во время церемонии рядом с купелью стоял начальник гвардии главной персоназы.

– И я так понимаю, он на тебя простоянно таращился, – сказал Макс.

– Он нам поможет, – сказала Лана. – Я с ним малость пошепталась. Он симпатяга. И доспехи на нёмэксклюзивные, не как у всех. В общем, он на меня запал. Всё спрашивал, кто я, откуда?

– И что дальше? – спросил Макс.

– Я должна с ним ещё переговорить. Его зовут Пэро.

– Имя как у собаки? – поморщившись, сказал Макс.

– Если тебе не нравится моё предложение, предложи что-нибудь получше.

– Ладно, чёрт с ним.

– Лана, мы не можем здесь долго оставаться, – сказала Милена. – Чем быстрее, тем лучше. Никто не знает, что задумала эта красотка.

– Мне самой не сильно улыбается перспектива развлекать её по ночам. Хотя, – Лана задумчиво закатила глаза, – можно было бы и попробовать. Ну, ладно. Я пошутила. В общем, договоримся так. Я постараюсь прийти в полночь. Постарайтесь отдохнуть.

Лана ушла, а компаньоны разбрелись по углам.

 

Глава 11

– Ребята, у нас мало времени, – сказала Лана. – Хватайте вещи – и вперёд.

Красавец в доспехах, вошедший за ней, поклонился.

– Привет, Пэро, – кивнула Милена.

Через минуту все в полном обмундировании стояли возле выхода.

– Я проведу вас по тайной лестнице, – сказал Пэро. – Внизу её охраняют двое моих солдат. Это самый незащищенный выход. Смена караула через десять минут. Мы должны успеть до того, как прибудет разводящий со сменой.

– Что требуется от нас? – спросил Виктор.

– Этих двоих я попытаюсь отвлечь, – сказал Пэро. – Госпожа Лана дальнейшую дорогу знает. Когда же прибудете в мужскую половину города, вас встретят у главной арки и отведут в надежное место. Там будете дожидаться меня. На этом всё. Идёмте.

Из соседнего помещения был выход на лестничную площадку. Ступени из серебристого гранита были отполированы до зеркального блеска, и Милена пожалела, что нет времени их как следует рассмотреть. Бежать по ним было нельзя – скользко. Придерживаясь за кованые решетки перил, компаньоны стали спускаться.

Миновав три пролета, по знаку Пэро все перешли с лестничной площадки в круглое помещение, откуда вниз шла винтовая лестница.

– Идите не спеша и тихо, – прошептал Пэро.

Все подчинились.

Вдруг Пэро остановился и быстро вскинул руку.

– Прошу вас, стойте здесь и ожидайте сигнала.

Он стал опускаться и скоро скрылся из глаз.

– Эй, гвардеец! – послышалось снизу через некоторое время.

– Так точно, господин начальник!

– Что это? Почему такой заспанный вид? Ты спал, что ли?

– Никак нет, господин начальник! Я думал!

– Ах, ты думал! А было велено думать?

– Никак нет!

– Имя!

– Садвик.

– Итак, ты нарушил устав! А где второй?

Молчание.

– Где второй, я тебя спрашиваю?

– Он по нужде отошел, господин начальник.

– Марш за ним! Немедленно!

– Слушаюсь! Но… как же пост, господин начальник?

– Иди, выполняй. Я постою за тебя…

– Слушаюсь!

Быстрый топот.

– Эй! – негромко позвал Пэро. – Опускайтесь!

– Проклятье! – выругался Заро. Край его плаща случайно намотался на виток решетки и, когда он дернулся, завязался в узел.

Макс схватил его за ворот и изо всех сил дёрнул плащ. Он слегка изогнул решетку, а плащ даже не затрещал. Макс принялся развязывать узел на шее Заро.

– Нет! Нельзя оставлять плащ, – прошептал Заро. – В нём сила.

– Обрежем край. – Виктор выхватил нож.

– Нет. Все магические предметы живые, если их ранть, они теряют часть силы. Этот плащ мне еще нужен.

– Скорей же! – торопил Пэро. – Вот-вот вернутся постовые…

Лана вцепилась в злополучный узел и, ломая ногти, принялась распутывать. Макс стал ей помогать. В дело пошли зубы.

– Осторожней, – нервничал координатор. – Магические вещи требуют бережного…

– Да заткнись ты! – рявкнул Макс.

Наконец, узел развязался, но тут послышались шаги сразу нескольких пар ног.

Компаньоны бросились вниз и тотчас отпрянули. В небольшой вестибюль вошло пятеро солдат, вооруженных настоящими солитонаторами. Когда отец Милены, которому дядя Ромуальд приходился братом, служил в пограничных войсках на одном из дальних астероидов Солнечной системы, у них на вооружении были подобные бластеры – дома в подтверждение имелось армейское фото.

Милена, опускавшаяся первой, успела вскочить в неглубокую нишу. Отсюда она могла видеть лишь ноги Ланы, стоящей на ступеньках выше и часть плаща Заро.

– Взять их! – крикнул Пэро, но в тот момент, когда один из солдат пробегал мимо Милены, с глухим стуком в спину ему воткнулся короткий нож. Милена успела вырвать оружие из рук поверженного в момент его падения.

Солдат издал предсмертный хрип и упал, расквасив лицо о мрамор.

Значит, Пэро подставил себя под удар.

На секунду она вновь скрылась в нише – только для того, чтоб понять устройство оружия, и тут же с разочарованием сообразила: оружие лишь внешне похоже на бластер, на самом деле оно стреляет дротиками.

Милена гланула мельком на убитого. Ещё с десяток коротких стальных дротиков торчало из чехла на его поясе.

Несколько мгновений понадобилось солдатам, чтобы осознать измену начальника. У входа послышался шум и лязг металла.

Выскочив из засады, девушка подняла арбалет и выстрелила, лишь на мгновенье прицелившись.

Дротик вошел в шею одному из солдат. Атаку двух других пытался отразить Пэро.

Раненный солдат, одной рукой схватившись за дротик, поднял меч и, шатаясь, пошагал прямо на Милену. Она выстрелила вторично и с отвращением увидела, как острый дротик, раздирая ткани переносицы, почти целиком вошёл в голову бедолаги. С остановившимся взглядом он рухнул.

В эту же секунду крепкая рука Виктора выхватила у нее арбалет.

Милена отступила, давая дорогу, и Виктор уверенно выстрелил в одного из соперников Пэро. Дротик ударил в сердце, и ещё один солдат.

Пэро тем временем одолел соперника. Безголовое тело пало на колени и, безвольно прислонившись к стене, замерло.

Макс подоспел к выходу, когда на полу лежало четыре трупа.

Пятый солдат бросился бежать.

– Лана, вперёд! – крикнул Макс. – Показывай дорогу!

– Пэро ранен! – крикнула она.

Они с Виктором подхватили Пэро под руки. Милена подобрала арбалет и два чехла.

Макс заткнул за пояс меч. Подойдя к Пэро, он наклонился и легко закинул его себе на плечо.

Через полчаса компаньоны подошли к подножию главной арки. Здесь заканчивалась территория женской части Города и начиналась мужская.

Макс поставил Пэро на ноги. Тот, вглядываясь в темень, присвистнул.

Тут же прозвучал ответный свист.

– Выходи, Прадо! – негромко позвал Пэро.

Из глубины арки на мостовую, освещенную луной, вышел мужчина во всём белом.

– Это мой брат, – сказал Пэро. Он был на несколько лет постарше и говорил.

– Здравствуйте, добрые странники, – Прадо был постарше и говорил приятным низким голосом: – Что с тобой, брат мой?

– Пустяки, любезный брат! – Пэро махнул рукой. – Воин не станет обращать внимании не мелочи.

Дом, где жил Пэро со своим братом, был таким в котором и подобает жить начальнику Гвардии: эркеры, колонны, пузатые балкончики… Многоярусный фронтон возносился в звездное небо. Стены выложены тёмным полированным камнем.

– Прошу. – Прадо учтиво поклонился.

Гостям предоставили две комнаты.

Милене пришлось разделить с Ланой широкое двуспальное ложе. Они помылись и почти тотчас уснули.

Остаток ночи прошел спокойно. Милене снились шестилапые мутанты и химеры из дворца Лиуо, они нападали, но в итоге всё окончилось хорошо.

Наутро, когда Милена проснулась, Лана ещё спала. Окна спальни смотрели на восток, в сторону покатых голубых холмов, из-за которых поднималось оранжевое светило.

Милена улыбнулась. Ей удалось по-настоящему отдохнуть.

Набросив одежду, она вышла из комнаты и нос к носу столкнулась с Максом. Это был не совсем тот человек, с кем ей хотелось встретиться в самом начале дня.

Макс тащил увесистую корзину. Содержимое было накрыто куском материи. Судя по всему, то были продукты.

– Куда ты все это несешь? – спросила она.

– Через пять минут уходим, – буркнул Макс. – Буди Лану.

– Вы узнали, как добраться до того ущелья?

– Какого ущелья? Слушай, собирайся, пожалуйста… Тебе по пути все расскажут.

– Ты нормально объяснить можешь? – Милена сердито развела руками. – Где Виктор?

– Там… – Макс небрежно кивнул головой.

Но Милена уже и сама увидела широко улыбающегося Виктора, шедшего по коридору.

– Доброе утро, моя дорогая! – он обнял Милену и притянул её к себе.

– Что происходит? – спросила она, увертываясь от поцелуя. – Почему вы приняли решение отдельно от нас?

– Сейчас мы находимся в городе Мимферо, – сказал Виктор, ведя её за собой. – Женщины и мужчины здесь живут раздельно. Всем женщинам, кроме жриц васты сознания, разрешают встречаться с мужчинами только в дни весеннего равноденствия. Как тебе это?

– Курьёзно, – сказала Милена.

– То-то! – Виктор засмеялся. – В мужской половине города установлен сухой закон, женщин нет, и все давно бы умерли от скуки, однако в городе процветает подпольный винный бизнес и имеются тайные дома свиданий, куда приходят женщины из своей половины города. В общем, обстановка – та еще, но все свыклись, не ропщут.

– Вик, но Заро сказал, что это вроде как продукт нашего воображения… – Милена посмотрела вопросительно.

Виктор развёл руками и улыбнулся.

Они вышли на задний дворик. В середине правильного квадрата бассейн с неработающим фонтаном. За бассейном четыре колонны.

– Оба брата – холостяки. Отец их умер несколько лет назад. Он был обычным солдатом. Этот дом принадлежит Пэро. Он молодец. Но теперь у парня нет будущего. Всё, что он умеет – это воевать. Карьера его пошла коту под хвост, ты сама понимаешь. Поэтому Пэро попросил взять его с собой. Мы подумали, что можно было бы согласиться, но он ранен и до выздоровления должен будет скрываться у друзей. А нам ждать нельзя.

– Но как же мы доберемся до врат в васту времени?

– Дорогу в ущелье Сынов Тьмы нам будет указывать Прадо. Он сам вызвался идти с нами.

Милена вернулась в спальню. Лана сидела на кровати и сладко потягивалась.

– Мне приснился кошмарный сон, – сказала она, улыбнувшись. – Будто я живу во дворце, и на мне надет самый дурацкий на свете наряд.

Милена подобрала с пола джинсы и футболку и бросила их Лане.

– В таком случае быстро натягивай вот это – и пошли!

Спустя некоторое время команда была в сборе. Все собрались у колоннады на заднем дворике.

Прадо закрыл дверь на ключ и, махнув рукой, пошагал по аллее.

– Пойдем в обход центральной площади, – на ходу сказал он. – Чем меньше глаз, тем лучше.

Миновав несколько улиц, они остановились у небольшого барака.

– Попрощаюсь, – сказал Прадо.

Он постучал в закрытые ставни и отошел в сторону.

Через минуту дверь открылась и, опираясь на палку, из дома вышел Пэро. Нога его была перевязана. Он подошел к друзьям, стараясь сохранять осанку.

Молча обняв брата, юноша поклонился Лане. Затем учтиво кивнул остальным, задержал взгляд на Максе.

– Береги ее, о славный рыцарь, – сказал он. – Ибо она достойна королевской чести.

– Прощай, – сказал Макс.

Они шли лиственным лесом, пока не оказались у подножия южных гор.

Здесь лиственные леса сменились хвойными, а из сероватого грунта то тут, то там стали проглядывать потрескавшиеся каменные глыбы.

Подъем с каждым часом делался всё круче. Запасы еды быстро заканчивались, и разговоры путников в их короткие передышки постепенно становились все принуждённее.

К вечеру седьмого дня путники они вышли на гладкое плато. Кое-где небольшими островками росли карликовые деревья со скрюченными стволами и небольшие кустарники.

На западе узкой полосой поблескивало море.

Прадо посмотрел на солнце, медленно оседающее за горизонт, и повернулся к Виктору: с самого начала он почитал его за предводителя.

– Если поспешить, то через пару часов будем на месте.

– Ясно! – сказал Виктор и, развернувшись к разбредшимся компаньонам, крикнул: – Ускоряемся!

– А может, лучше передохнуть здесь до утра? – предложил Заро.

– Ночи в горах слишком холодные, – сказал Прадо. – Я доведу вас, а сам успею свернуть вправо, там деревушка.

Через полчаса дошли до края плато.

Здесь начинался каньон. Ширина его была не менее трех сотен шагов. Справа он сужался, а слева поворачивал к югу и вдали, врезаясь в скалы, превращался в ущелье.

Компаньоны, не тратя времени, начали спуск по каменистому склону.

– Ну и ну, – уныло сказал Заро, глядя в открывшуюся пропасть.

Дно каньона было уже погружено в сумерки.

– Движемся наискось – в сторону ущелья! – сказал Прадо. – Другого спуска нет.

Хватаясь за колючие ветви стелющегося можжевельника, компаньоны стали опускаться. То и дело из под ног сыпались камни.

Временами попадались тропы, нехоженые уже многие годы. Суровый климат и сухие юго-восточные ветра не давали им зарасти, зато происходящие порой оползни часто преграждали путь.

Сумерки сгущались, и идти становилось всё труднее. Один раз Виктор чуть не улетел в пропасть вслед за выскользнувшим булыжником. Он упал и покатился по отвесному склону и лишь чудом успел ухватиться за большой камень. Оба трофейных арбалета, висевших у него на плече, стали добычей пропасти.

– Ты с ума сошел! – крикнул Макс, подавая ему руку. – В темноте смотри ногами.

Никто не знал, сколько осталось до окончания спуска.

Прадо стал серьёзен. Через каждые пять-десять шагов он останавливался и, вытянув шею, настороженно прислушивался.

Заро, который основную часть пути плёлся сзади, неожиданно стал вырываться вперед, будто у него утроились силы.

– Плохое предчувствие, – сказала Милена, оказавшись рядом с Виктором.

– Что поделать, – отозвался Виктор. – Теперь мы заложники обстоятельств.

В эту минуту над их головами беззвучно пронеслась тень.

– Что это? – прошептала Лана.

– Черные призраки, – испуганно пробормотал Прадо. – Они очень опасны…

– Спокойно! – крикнул вполоборота Заро. – Это всего-навсего наблюдатели. Вдали от храма эти твари бессильны.

– Откуда вы знаете? – спросила Милена. Но координатор не ответил. Он быстро пошагал дальше.

Наконец, спуск стал выравниваться, и теперь не надо было держаться руками.

Все чаще стал попадаться мягкий грунт. Кое-где на нём росла трава и какие-то растениями с широкой колючей листвой.

Милена сорвала один из листов, понюхала и с отшвырнула в сторону. От растения разило серой.

– Ни за что больше не срывайте их! – сказал Заро, догадавшись по звуку. – Это адский лопух! Он невероятно ядовит.

– Смотрите! – крикнула Лана.

Узкая долина, усеянная валунами, словно река, плавно извивалась, уходя в сторону ущелья. Кое-где росли деревья. Отвесные скалы уносились вверх, к небу, затянутому чёрными тучами.

– А где наш Заро?! – спросил Виктор.

Все почти одновременно увидели белевшую вдали фигурку.

– Стой! – заорал Макс.

Они побежали.

Всюду теперь была мягкая глинистая почва, поросшая все тем же адским лопухом. Видимо, где-то рядом протекал ручей: ноги то и дело проваливались в топкие места.

В долине стоял удушливый серный запах. От него слезились глаза и неприятно пощипывало в носу и горле.

Несмотря на то, что компаньоны выкладывали последние силы, расстояние до Заро только увеличивалось.

– Откуда у него такая прыть? – задыхаясь, спросила Лана.

В эту минуту облака на небе разошлись, и в просвет выглянула бледная луна. Её свет упал на долину, и вся она вспыхнула голубоватым пламенем.

Глазам путников открылась мрачная картина.

Примерно в ста метрах от того места, где они стояли, долина упиралась в высокий каменный порог, за ним начиналось ущелье. На порог этот быстро и уверенно карабкался Заро.

Ущелье сужалось и уходило в темноту, но света было достаточно, чтобы разглядеть чудовищных размеров пещеру, в глубине которой виднелись белесые ступени.

Милене показалось, что над входом в пещеру, словно хлопья пепла, вьются рваные тени.

– Это и есть Храм Отрицания, – сказал Прадо. – Моя миссия выполнена. Дальше для меня дороги нет. Ещё ни одно существо не возвращалось из храма. Черные призраки пришли из толщи черни. Говорят, когда-то они были сущностями вселенной… Они пришли сюда, нарушив границы владений Храма, за что были покараны… Но я верю, о странники, в вашу удачу. А я побегу в соседнюю деревеньку, тут у меня друзья. Прощайте.

Он поклонился. Однако не успел он сделать и пары шагов, как черные тени, налетевшие невесть откуда, схватили его и с жутким воем понесли к пещере.

Макс выхватил меч и несколько раз со свистом рассек воздух, но тени уже исчезли.

– Потомки черни, – пробормотал Виктор. – Они куда сильнее, чем я предполагал.

– Это послужит нам уроком, – отозвалась Лана. – Надо сторониться открытых мест.

– Держимся группой, – сказал Виктор. – Так будет легче отбиваться.

Сбившись в кучу, озираясь, они двинулись вперёд.

– Пятно! – Лана указывала на каменный порог. – Это то, о чём я думаю?

Они ускорили шаг и через несколько минут стояли у подножия.

Запутавшись в колючем кустарнике, растущем из расщелины отвесной скалы, в неуклюжей позе висел координатор.

Какое-то время компания и Заро молча смотрели друг на друга.

– Считаю своим долгом предупредить, – наконец сказал Заро. – Главная персоназа заключила с Орманом сделку.

– О чём это вы? – спросил Виктор.

– Она дала ему убежище в своём мире. За это он пообещал ей вечную или, во всяком случае, долгую и счастливую жизнь.

– И что?

– Они заключили договор… Я уверен в этом… Если Господин Отрицания поселяется в каком-либо из миров, он окружает себя надежными слугами, временно делая смертных неуязвимыми. Три тысячи лет назад я знал прекрасную юную девочку по имени Лэйла. Она была дочерью моего хозяина, и однажды я её соблазнил, – старик ухмыльнулся. – Была романтическая история. Мы собирались бежать на край света. Но, увы, наш план был разоблачен. Меня изгнали, и я нашёл пристанище при дворе царя Гистаспа, а Лэйлу, образно выражаясь, выдали замуж за одного заморского принца.

Координатор вздохнул.

– О главной персоназе я слыхал и прежде. Но кто бы мог подумать, что моя маленькая Лэйла жива, что она руководит вастой сознания! Стоило мне её увидеть, как я всё сразу же вспомнил!

– Но откуда вы знаете о сделке? – спросил Виктор.

– Интуиция. Я прекрасно понимаю психологию Ормана, ведь он долгое время был моим работодателем.

– Так, – Макс подошел ближе, вынимая из-за пояса меч. – А теперь говори, зачем бежал? Хотел предупредить хозяина о том, что мы уже близко?

Заро фыркнул. Куст, на котором он висел, угрожающе затрещал.

– Об этом ему и так доподлинно известно. Мало того, он слышит сейчас каждое наше слово.

– Что ещё! – спросил Виктор.

– На самом деле васта сознания принадлежит Господину Отрицания Орману, и здесь, в этой самой пещере, сосредоточена вся власть. Мимферо, город главной персоназы всего навсего прикрытие. Наивная Лэйла не ведает, что её ждет после того, как истечет срок договора…

– И что же её ждет? – спросил Виктор.

– Ну, например, Орман превратит её в уродливую старуху, и ей придется ходить по миру столько же, сколько она правила в своём призрачном дворце. Мало ли, что придумает его фантазия. Представьте себе, что будет, когда бывшая главная персоназа станет скитаться из уровня в уровень, сея среди сущностей проклятия и страшные болезни до тех пор.

Тут Заро расхохотался. Куст вновь затрещал, и координатор полетел вниз. Он упал прямо в руки Макса.

Поставив Заро на ноги, Макс прислонил его к стене.

– Не вздумай удрать. Иначе я тебя свяжу.

Но координатор стоял смирно и удирать не собирался.

– Хотите знать, почему я бежал? – он криво усмехнулся.

– Сейчас ты нам все расскажешь. Других вариантов у тебя нет, – рявкнул Макс.

– Как пожелаете… – Заро пожал плечами. – Но знайте: у меня была единственная возможность вам помочь, и вы её у меня отняли…

– Вы слышите, шеф?! – крикнул он. – Это была моя неудачная попытка совершить что-нибудь положительное!

Тут подземные толчки затрясли каменное подножие. Местами пошли трещины, и по всему ущелью прокатился гул.

– Помните меня, господин Орман?! – крикнул Заро. – Я вернулся! Если опять умру – знайте: я – созданный для обмана и зла – хотел исправиться! Я был почти искреннен с этими хомунами! И вот я говорю им правду, а вас беру в свидетели! Видят небеса: я спешил к вам, ибо намеревался отвлечь ваше внимание, чтобы мои друзья могли пробраться к святая святых!

Толчки вновь повторились. На этот раз из пещеры донесся гул, похожий на далекий рёв гигантского зверя. Тысячи теней взвились над пещерой. И затем всё стихло.

Заро в изнеможении уронил голову.

– К своему несчастью я застрял в этих проклятых кустах. Мой план не сработал. Но вы можете ещё использовать меня. Как приманку. Больше всего Орман опасается и ненавидит тех, кто служил ему долгие годы. Вот и сейчас он с нетерпением ждет, когда я войду в его тронный зал, чтобы подвергнуть страшному наказанию, а затем превратить в жалкую кучку пепла…

– Откуда нам знать, что вы не лжете? – спросила Милена. – И что вы не в сговоре с Орманом?

– Знаю, вы не верите мне, – сказал координатор. – Но прошу, возьмите меня с собой. И старый Заро, которого когда-то называли Сыном Звезды, сделает всё, чтобы помочь вам.

– Вы что совсем чокнулись? – неожиданно крикнула Лана. – Мы без Заро просто не справимся!

Макс попытался взять её за плечи, но девушка резко его оттолкнула. Повернувшись к Заро, она сказала:

– Я верю вам.

– Спасибо, сестричка, – сказал Заро.

В этот миг над ними пронеслись тени.

– Потомки черни! – крикнула Милена.

– Идёмте, – сказал Виктор. – Назад дороги нет.

Высота порога была не меньше трех человеческих ростов. Помогая друг другу, они взобрались наверх. Подойдя к пещере, остановились.

– Ашам-Ху! – прошептал Заро.

Старинные, поросшие мхом ступени, вели наверх. Ряды высоченных колонн поддерживали каменный свод, который озаряло голубоватое свечение.

Было мрачно, как в громадном склепе. Макс щелкнул фонариком.

Поднявшись по лестнице, они остановились у развилки. Из огромных каменных глыб были выложены три высоких арки. Над каждой высечены надписи.

Луч фонарика пробежался по письменам.

– Надписи предупреждают, что за вход в тоннель мы поплатимся жизнью, поскольку смертным не дано пройти дорогой богов, – сказал Виктор. – Макс, посвети.

Он достал карту.

– В левый тоннель потомки черни уносят всех, кто отказался входить в пещеру, а в правый тоннель они уносят души умерших… Средний тоннель ведет в тронный зал, где сидит Орман.

Тут ветер шевельнул волосы, и над головами что-то пронеслось.

– Чёртовы твари, – прошептала Лана.

Тоннель был непрогляден, как сама тьма. Свет фонаря выхватывал лишь смутные очертания неровных стен и свода.

Ход плавно вёл вниз. Кое-где были выдолблены ступени. Основная часть пути была завалена камнями и труднопроходима.

Время от времени путников обгоняли проносящиеся тени. Они не пытались нападать.

– Осведомители возвращаются со своих постов, – пояснил Заро. – Они носятся по всей васте и собирают сведения для Ормана.

По стенам во многих местах сочилась вода. Собираясь на дне, она текла ручьём, и чтоб не замочить ноги, приходилось идти по самому краю тоннеля.

Неожиданно воды стало больше, из ручья она постепенно превратилась в бурлящий поток, и вот поблизости послышался шум водопада.

Он звучал жутко и монотонно, и от этого шума у Милены мурашки шли по коже.

Вдруг поток свернул, преграждая путь.

– Дальше-то куда? – спросил Макс, но тут его фонарик высветил узкий мостик.

– Здесь начинается река ненависти, – сказал Заро. – Она течет сквозь все миры, чтобы отделить мертвое от живого.

– Я пойду вперед, – сказала Лана.

Придерживаясь за прогнивший канат, компаньоны пересекли реку.

Долгое время ещё они блуждали по угрюмому тоннелю, и вот, наконец, впереди забрезжил свет.

– Ятха-аху-вайрье-атха-ратуш-ашам-чит-хача, – быстро зашептал Заро.

– Что ты там бубнишь? – настороженно спросил Макс.

– Я должен произнести заклинания, – сказал Заро. – Иначе не успеем мы войти, как нас тотчас сожрут потомки черни. Но… – он посмотрел на Макса. – Если мне не доверяешь, заклинания можешь произнести сам.

Макс промолчал, и спустя несколько секунд вновь послышалось бормотание Заро:

– Вангахауш-даджда-мангхо-шьетхана-намм! Ангхауш-маздай-кшатхремача!

Вскоре тоннель стал расширяться, открыв ярко-освещенный выход. Под ногами появились гладко отесанные ступени.

Компаньоны плотнее прижались друг к другу.

 

Глава 12

Первой в тронный зал вошла Лана.

– Какая красота! – зачарованно прошептала она.

Тронный зал наверняка был больше самого просторного ангара в мире – даже того, который космостроители соорудили на Шестой планете для создания межгалактического звездолета Корун-1.

В нерукотворности тронного зала не было сомнения.

До потолка было не меньше километра. Громадные кристаллы размером с айсберг украшали своды. Милена не знала названия этих камней. Некоторые были прозрачны, как алмазы, другие алели рубиновым цветом. Кто поднял их на такую высоту и как укрепил – об этом можно было только догадываться.

Стены, колонны, бесчисленные арки и ниши с многометровыми скульптурами – все было сделано из чистого акцада. Вдоль стен располагался ряд постаментов, на которых стояло по большущему сундуку. Сундуков было двенадцать. К каждому вела лестница.

В центре, на широком мраморном основании, стоял трон. Он также был отлит из акцада и украшен бриллиантами размером с лошадиную голову.

На троне, глубоко задумавшись, сидел мужчина средних лет.

Был он прекрасного атлетического телосложения. Седоватые волосы прядями были разбросаны по его плечам, ниспадали на широкую грудь. Рука, которой он подпирал голову, была украшена перстнями и десятками сверкающих браслетов.

От всей его фигуры исходила неизъяснимая мощь.

Взгляд Ормана был спокоен и пуст, как беззвездное небо. Лицо его издали казалось неподвижной маской.

При виде этого могучего богочеловека Милена почувствовала, как у нее холодеют ноги.

Вдруг вперед всей группы вышел Заро.

– Приветствую вас, о Господин Отрицания! О, сильнейший из сильнейших, величественнейший из величественнейших, покровитель огня!

Медленно приподнялась чёрная бровь Ормана. Тяжкими громовыми раскатами прозвучали его слова, хоть губы остались неподвижны.

– Что ты ищешь здесь, раб?!

– Я и мои друзья пришли в ваш священный храм, чтобы проникнуть в васту времени.

После минутного молчания голос Ормана прогремел.

– Подойди!

Компаньоны двинулись с места, и все увидели, что прямо перед троном Ормана зияет громадный проём.

– Чёрный провал, – сказала Милена.

Заро поднял руку.

– Стойте… – сказал он спутникам.

Макс намеревался идти дальше, но Виктор крепко удержал его за плечо.

– Лишь только я подам команду, бегите к провалу, – вполоборота прошептал Заро.

Нетвердой походкой он зашагал к Орман.

Компаньоны молча следили за происходящим.

– Господин Орман! – воскликнул координатор на ходу. – Помните ли жалкого раба, служившего вам долгие годы и отправленного вами к духам и призракам?! Это я – Зориас, сын Поуруша! Тот самый, у кого вы, о, светило, когда-то отняли тень! Тот самый, кто по вашей воле передал сущностям вселенной закон жизни. Три тысячи лет минуло с тех пор, как изгнали вы меня прочь от своих очей, а себя позволили провозгласить Аурамой, богом всего сущего, прежде чем скрыться здесь, в Храме Отрицания, в преддверии безусловной тьмы.

Подойдя к краю проема, он осторожно заглянул вниз.

– О, как же ты невыносимо черна, безусловная тьма!..

Лицо Ормана вздрогнуло.

– Как посмел ты вновь вернуться в тело хомуна, Зориас?! – гневно загремел Орман, и по мраморной толще пола прошла тяжкая дрожь.

– О, великий! Разве позволили бы вы своему бывшему рабу принять человеческий облик, если бы раб не был вам нужен? Ведь знаю я: в каком бы мире не скрывался от ваших глаз, везде найдут меня ваши слуги…

Неожиданно осмелев, он обошел темный проем в полу и приблизился к самому подножию трона.

– И ещё знаю, бывший хозяин, что именно вам нужно от вашего бывшего раба Зориаса, ибо пришел он к вам не с пустыми руками! И кажется мне, мы могли бы с вами договориться!..

Заро многозначительно похлопал рукой по котомке.

Орман изменил позу. Он медленно отстранил руку, которой подпирал скулу. Упершись кулаком в колено, Орман слегка наклонился.

В его глазах блеснули молнии.

Он заговорил, но теперь это был его собственный голос – он больше не звучал отовсюду, разрывая барабанные перепонки, а доносился из того места, откуда ему и надлежало раздаваться: из двигающегося рта.

Лана и Макс тут же с недоумением посмотрели на Виктора.

– Среднеперсидский. Пехлеви, – сказал Виктор и прищурился, стараясь не упустить ни слова.

Заро также перешел на пехлеви.

Милена улавливала смыл лишь отдельных слов и теперь очень жалела, что в свое время мало уделяла внимания изучению языков иранской ветви.

Архаичная речь Заро текла нескончаемым потоком. Он ходил взад вперед у подножия трона, размахивая руками, то и дело похлопывая по своей тощей котомке. И сейчас всех без исключения удивляла его храбрость.

Координатор все больше становился для Милены загадкой. Теперь она просто пожирала Заро глазами, пытаясь предугадать его поступки.

Наконец, Виктор начал пересказывать суть диалога.

– Орман требует за пропуск к порталу отдать справочник Вечности, который Заро сочинил специально для него. Также он угрожает Заро, что если тот не повинуется, Орман отдаст его на растерзание потомкам. Заро на это ответил, что он согласен, так как признание друзей для него дороже, и он попросил указать путь к порталу.

– Всё-таки, он нормальный парень, – обрадовался Макс.

– Орман говорит, что врата находятся в уровне безусловной тьмы. Проём, который перед нами, ведёт как раз туда. Там, глубоко внизу сидит кто-то по имени Бали. Однако потомки никого туда не пускают. Не пропустят и нас, говорит Орман. Заро спрашивает, куда положить справочник Вечности.

Орман поднял руку и указал на один из сундуков, и он с лязгом распахнулся.

– Сундук пуст, – сказал Виктор. – В остальных одиннадцати хранятся списки Священной Весты, и только один вот уже три тысячи лет стоит в ожидании своего свитка.

Тем временем Заро подошел к мраморному постаменту и не спеша стал подниматься по лестнице.

Орман бдительно следил за каждым его шагом. Он не спеша поднял руку и вдруг резко махнул ею.

– Какого черта он делает? – прошептала Милена.

– Смотрите! – вскрикнула Лана.

Из тьмы черного провала один за другим вылетело несколько десятков потомков. Они стали беззвучно виться над проёмом.

– Орман что-то затевает, – сказал Виктор.

В это время Заро поднялся на постамент и подошел к сундуку. Кмвнув Орману, он повернулся к нему спиной и начал что-то быстро бормотать.

Тени, помахивая черной рванью призрачных крыльев, летали уже повсюду.

– Ну, держитесь! – Макс выхватил меч и, держа его наперевес, побежал навстречу призракам.

В тот миг, когда он собираясь разрубить одну из тварей, Заро резко повернулся и, выставив вперед обе руки, выкрикнул:

– Ашам-Ху!

Потомки мгновенно сменили направление и помчались к Заро, а за ними последовали и десятки других.

Все новые и новые тени вылетали из бездны черного провала и тотчас устремлялись к Заро. Окружив его плотным роем, они с бешеной скоростью начали виться по кругу – так, что вскоре координатор пропал из виду.

– Что он делает?! – воскликнула Лана. – Они же сожрут его!

Видимо Орман первым заподозрил неладное. Тень гнева накрыла его лицо. По тронному залу пронесся рокот, и грозовые молнии сверкнули под его куполом. В воздухе запахло озоном.

Орман медленно стал поднимать правую руку, и Милена заметила, как из его ладони начинает истекать сияющая жидкость, прямо на глазах превращаясь в сгусток шаровой молнии.

Заро оказался быстрее.

В одно мгновение рой потомков черни ринулся на Господина Отрицания.

От неожиданности Орман потерял равновесие и низвергнул молнию куда-то под купол, отчего гигантский изумруд оторвался и полетел вниз, ударяясь об колонны и рассыпая вокруг тысячи ярко-зеленых искр. Стукнувшись об пол, камень раскололся надвое, и его гладкие срезы блеснули озерами зеркальной чистоты.

В момент первого удара перевес силы оказался на стороне армии потомков черни. Не менее тысячи тварей окружили Ормана, скрыв его в своей толще, и, взмыв в воздух, понесли по тронному залу. Через секунду они исчезли за колоннадой.

Послышался душераздирающий вопль и звуки тяжелых ударов.

Компаньоны ошеломлено смотрели на происходящее и не сразу заметили, что Заро яростно машет рукой.

– Бегите к проему! – кричал он. – Быстрей! Заклинание действует недолго! Скоро Орман их одолеет!

Компания тут же бросилась к провалу.

Держа меч перед собой, первым прыгнул в провал Макс.

Тут начинались широкие ступени.

– Здесь чисто! – выкрикнул Макс. – Все за мной!

Опускаясь в провал, краем глаза Милена успела заметить, как координатор с невероятной скоростью производит отчаянные пассы руками.

С каждой ступенью становилось все темнее и темнее, и надо было воспользоваться фонарем, но неожиданно ступени закончились, и Милена почувствовала, как проваливается.

Завизжав, она полетела в пустоту. Тут же поняла, что вместе со всеми мчится по широкому и гладкому, словно отполированному, желобу.

Крики падающих сливался в общий многоголосый шум, от которого закладывало уши.

На какой-то миг время утратило значение, и этот миг растянулся в вечности, но потом все вновь вернулось на свои места.

Милена поняла, что желоб окончился, и некоторое время компаньоны провели в свободном падении.

Милена сгруппировалась. Почти уже не надеясь на спасение, она отчаянно балансировала, чтобы не перевернуться на спину.

Наконец под ногами толкнулась земля – мягкая, как пух.

Даже падения компаньонов она не услышала.

– Макс! Лана!

Сердце отчаянно билось.

– Господи! Какая темень! – раздался раздраженный голос Ланы. – Макс! Ты тут? Будь так любезен, включи свой фонарь.

– Я не могу его найти, – буркнул Макс.

– Похоже, мы попали в преисподнюю, – голос принадлежал Виктору и звучал совсем рядом.

У Милены немного отлегло. Слава богу, все они были живы.

В эту секунду вновь негромко толкнулась земля.

– О небеса! – раздался голос. – Неужели я ослеп?!

– Заро! – радостно воскликнула Лана.

– Да, сестричка, – спокойно ответил координатор. – А ты меня уже не ждала?

– Где мы?

– В царстве мрака. Как вам здесь нравится?

– Макс, Лана! У вас есть зажигалки! – напомнила Милена.

Лана зашуршала в кармане. Послышался щелчок и вспыхнул огонь.

В ту же секунду прямо над головами раздался дикий визг. От неожиданности Лана уронила зажигалку, тут же вспыхнул сухой мох. Пламя неудержимо побежало во все стороны, и в его свете компаньоны увидели друг друга.

– Стена, – Макс провел рукой по шероховатой поверхности камня.

– Нет, не стена! – отозвался Виктор и указал вверх.

Они стояли у подножия огромного циклопического постамента.

– Вон там! – ахнула Милена.

– Где? – не понял Виктор.

На вершине постамента сидело, скорчившись и свесив длинные руки, огромное мерзкое существо. Оно было абсолютно черным, непрерывно корчилось и визжало, точно кто-то его пытал.

– Это Бали, – крикнул Заро. – Он не выносит света… Ладно, всё. Надо уходить. Ищите портал.

Милена стала вглядываться во тьму, но ничего не могла разглядеть.

– Факелы! – крикнул Макс.

Он подобрал один из них и зажёг.

В отблесках пламени стал виден небольшой лаз, ведущий под постамент.

– Сюда так просто не пролезешь, – пробормотал Макс. – Чёрт, я для него слишком велик.

– Дай-ка, я, – Лана села на землю и, опустив ноги в узкий проём, шмыгнула внутрь.

Тут что-то захлопало, будто над головами пролетела большая птица.

– Потомки! – крикнула Милена.

– Прилетели на крик! – Виктор схватил новый факел. – Сейчас мы вас!..

– Нет! – крикнул координатор. – Чернь не горит!

Несколько призраков набросились на Макса. Он отшвырнул факел и, выхватив меч, рассёк одного пополам.

– Проклятие! – Но рассеченные половинки мгновенно срослись.

Трое призраков повергли Макса на землю, и меч выпал у из рук.

Виктор тут же подобрал его и одним махом снёс головы, а точнее, растекающиеся их подобия, сразу троим тварям.

Воспользовавшись секундной паузой, Макс вскочил на ноги.

– Попробуй это! – крикнул Заро.

Сорвав плащ, он бросил Максу. Тот начал им размахивать, и твари метнулись в стороны.

– Плащ сохранил силу! – закричал Заро.

– В укрытие! – Макс продолжал махать.

Подбежав к лазу, они присели, и Макс накинул плащ.

Сверху посыпались удары, но плащ Заро их смягчал.

– Милена, давай…

Виктор помог ей забраться, и она оказалась в полной темноте. Дохнуло холодом.

– Лана…

– Отсюда нет выхода… – тихо отозвалась она. – Я уже всё обследовала. Только какая-то тумба посерёдке…

Один за другим мужчины пролезли через лаз и присоединились к девушкам. И тут зажглись факелы.

– Нет, это не тумба… – пробормотала Лана.

Она указывала на огромный каменный сосуд.

– Чаша безусловной тьмы, – сказал Заро.

Они собрались возле сосуда. До самых краёв там была чёрная маслянистая жидкость.

– И что теперь?

– Вот это чёрное и есть безусловная тьма, – сказал координатор.

– Тут надпись, – заметила Милена.

В отблесках факелов сияли буквы.

– Вестайский? – Милена посмотрела на Заро.

– Тот, кто хочет пройти в васту времени должен омыться в чаше, – вот что здесь написано. Придётся омываться.

Сзади раздался многоголосый вой. Компаньоны обернулись. Плащ вздувался пузырем.

– Вот-вот прорвется! – закричала Лана.

– Постараюсь их немного удержать! – Макс подскочил к плащу и начал изо всех сил дубасить его кулаками.

– Давайте же! – крикнул Заро. – У нас нет другого выхода!

Потомки уже понемногу просачивались в образовавшиеся дыры.

Макс отскочил от лаза и, подбежав к Лане, закрыл её своим телом.

– Ашам-Ху! – громко произнес Заро. Но заклинание больше не действовало.

– Да провались оно! – крикнула Лана. Оттолкнув пытавшегося удержать её Макса, она с разбегу бросилась в голодную пасть чаши – и тут же исчезла в чернилах.

– Иду за тобой! – крикнул Макс и прыгнул.

– Говорят, двум смертям не бывать, – Заро сел на край чаши. – Вот сейчас и проверим!

Он оттолкнулся ногами от пола и кувыркнулся вниз.

Потомки с такой мощью ударили по плащу, что он затрещал. Ткань прорвалась сразу в нескольких местах. Призраки.

Милена с Виктором переглянулись.

– Я тебя… – прошептал Виктор.

– Потом…

Схватившись за руки, они прыгнули в чашу.

Плащ Заро обвис вдоль стены безвольным рубищем и больше не мог сдерживать неумолимый натиск: он навсегда утратил свою магическую силу.

Однако и призраки, перестав чуять запах добычи, враз прекратили штурм. Они утратили пыл и с равнодушным видом, не спеша, стали расползаться по норам.

В опустевшее помещение из чаши тьмы стала медленно изливаться безусловная тьма. Один за другим гасли факелы. Через некоторое время всё скрылось в глубоком мраке.

 

Глава 13

Она идёт невесомой поступью, высвечивая и отражая в пробуждающемся мире все смутные закоулки, и всё становится чистым и светящимся.

Темным остается лишь то, чья природа и есть тьма.

Но она проходит мимо, как бы не различая. Всему существующему она дарит своё благоухание и свою улыбку.

И тогда темное объединяется, становясь видимым и будто бы облачённым в плоть.

Вот и он, герой вечного мифа, красный дракон, коварный демон, одинокий и потерявший своё пристанище.

Хищно озирается вокруг и готовится к бою. Но её явление сделало его уязвимым, и ничто не спасет его теперь.

Тщетно он мечется, напрасно протягивает свои когтистые лапы. Ибо слепнет он от яркого дневного светила, изнемогает от мучительной жажды и не находит больше себе пищи в этих землях…

И тогда следом за ней появляется то, чему надлежит замкнуть цепь, положить конец течению старого времени и дать начало новой эпохе.

Его путь также лежит сквозь огонь, тьму и возрождение.

Его славный подвиг есть карающий меч и священный символ, возрождающий новый закон.

За ним неотступно следуют его верные слуги – до самого великого перехода.

Близится час…

Вселенная замирает и внемлет…

И вот свершилось…

И демон исчезает. Теперь его пристанищем будет память. Но его сон не вечен. Там, в темных глубинах памяти, пребудет он до скончания века. А затем все начнется заново. Ибо все начинается тьмой и оканчивается тьмой, разделяющей бесконечности…

Прерывание цепи есть переход к небытию. Но исчезновение бытия невозможно.

Эта часть пути становления лежит через Тьму, сокровенную богиню мертвых, лелеющую свои живые чада, и не доступен для миров. Пройти по нему может лишь ступивший на путь богов…

Милена открыла глаза.

Все компаньоны поблизости. Виктор по-прежнему держал её за руку.

Видимо, остальные были ошарашены не меньше: вытаращив глаза, все пялились друг на друга и по сторонам.

– Будто после наркоза, – пробормотала Лана.

Пещера, в которой они находились, была просторна и тускло мерцала желтовато-розовым рассеянным светом.

Округлые стены, пол, сводчатый потолок состояли из гладкого перламутрового вещества, сквозь который свет проникал извне, и Милена не могла понять, что ей больше напоминает этот материал – шёлк или фарфор.

Воздух был насыщен ароматом, от которого начинала кружиться голова.

Макс подпрыгнул на месте, и пол под ногами заходил ходуном.

– Знаете на что это похоже? – спросила Лана. Она прошла немного вперед – туда, где пещера расширялась, и стены ее, совершая плавные изгибы, расслаивались, уходя вверх и в стороны.

Придерживаясь руками за один из гибких желтых прутьев, торчащих вдоль стен, Лана прошла ещё дальше – туда, где было больше света.

Друзья последовали за ней. Этот путь явно вёл к выходу.

Взойдя на вздыбившийся под ногами холмик, они увидели, как тонкие слои стен, крыльями взмывают в небо.

Нет, это лепестки!

Тут на Милену нашло озарение.

– Цветок! – воскликнула она.

– Чёрт возьми! – Виктор тоже догадался. – Так и есть! Вот это размеры! А эти желтые штуки – тычинки!

– Надо выбираться, – предупредил Заро. – Чувствуете запах?

– Пьянит, – сказала Милена.

– Не вдыхайте. Может убить! Я видал нечто подобное на земле Бессмертных Святых. Из отряда Сраоша не выжил ни один ратник после того, как все переночевали в таких цветах…

– Да, но вы забыли, что это только наше воображение, – сказала Милена.

– С чего ты взяла? – хмыкнул Заро.

– Эй, сюда! – позвала Лана. – Только под ноги смотрите. Тут скользко.

Перебирая руками прутья исполинских тычинок, они сошли вниз и остановились на краю гигантского лепестка.

Под ногами, в нескольких метрах от края, располагался отполированный до зеркального блеска наклонный желоб. Он круто спускался вниз, затем, изгибаясь, плавно уходил вправо и скрывался в зарослях высокой тропической растительности.

Откуда рос цветок, было неясно. То ли он свисал на стебле с горы, то ли его возносил в небо исполинский цветонос.

Посмотрев вниз, компаньоны переглянулись. Единственной дорогой, по которой можно было двигаться дальше, был этот скользкий желоб.

– Ну! И долго будем тут стоять? – спросила Лана.

Здесь, на лепестке, пьянящий аромат ощущался так же сильно, как внутри.

Милене вдруг показалось, что она слышит далекую музыку, льющуюся сверху, и на веки стала опускаться тяжесть.

– ещё сорок секунд – и вы останетесь здесь навсегда, – предупредил Заро.

– А ты что же стоишь на месте? – язвительно спросил Макс.

– У меня есть причина не спешить.

– Какая же? Может, наш герой забоялся прыгать с высоты? – Макс нервно ухмыльнулся. – Хочешь, помогу?

– Какого чёрта ты к нему придираешься?! – вспылила Лана. – Десять минут назад благодаря Заро все мы благополучно добрались до портала. А ты, кретин, ещё собирался его связать. Если бы не он, сейчас бы нас, может быть, уже доедали те лохматые твари!

– Нет уж… Он сказал, что может не спешить… Как же это так: не спешить? Пускай объяснит, какая у него причина так болтать. Знаете, что я думаю? Я думаю, он задумал нас кинуть.

Макс говорил всё медленней.

– Твоя избыточная агрессивность просто удивляет, – задумчиво сказал Заро.

Лана фыркнула.

– Да ну вас!

Она прыгнула и через секунду скрылась в зарослях.

– Уууххх!.. – выдохнул Виктор, отправляясь за ней.

Милена поняла, что больше не может удерживаться за скользкий прут. Она зажмурилась.

Жёлоб изменил угол падения, но не уменьшил скорости. Воздух засвистел в ушах.

Ощущение было знакомо, но на сей раз желоб то и дело поворачивал туда-сюда.

Милену кидало то на одну стенку, то на другую. Открыв на секунду глаза, она увидела мелькающие ветви, листья, лианы, стволы, гроздья… И вдруг разом стало сумрачно: она не сразу поняла, что это кроны деревьев сомкнулись над головой. Её вновь стало бросать из стороны в сторону, пронесло сквозь дупло огромного дерева, и тут впереди блеснул свет. Ещё миг – и Милена вылетела из полумрака леса на залитую солнцем поляну.

Жёлоб оборвался, и она кувырком покатилась по пологому склону вниз. Чтобы замедлить скорость, Милена расставила руки, попыталась схватиться за кустарники, но они ломались и царапали. На миге удалось увидеть заросли высокой – в человеческий рост – травы, за ними что-то блеснуло…

Ей удалось остановиться до зарослей. Она поднялась на четвереньки и тут же свалилась: перед глазами плыло.

Наконец, ей удалось подняться. Она осмотрела себя. Правая рука была вся исцарапана.

В зарослях травы Милена разглядела ступеньки и край перил небольшого мостика: он пересекал болото. Чуть поодаль Лана с Виктором, поддерживая друг друга, пытались встать на ноги.

– Ты как, Милена? – спросил Виктор, подходя к ней.

– Если Макс с Заро прикончат друг друга, втроём нам будет дойти куда трудней. Вик сделай что-нибудь.

– Да, я знаю…

Она указала на заросли:

– Там мостик.

К ним ковыляли Лана с Максом.

– Змеи! – вскрикнула Лана.

Заросли зашуршали. Алые извивающиеся змеи заскользили по сочной зелёной траве.

Компаньоны бросились вверх по склону.

– Гады! Мерзкие твари! – заорала Лана. Она подобрала с земли сук и приготовилась обороняться.

– Их тут сотни, – мрачно сказал Виктор.

Лана швырнула сук в гущу змей.

Милена, стала хватать с земли камни и швырять в змей.

– Ашаонэ-ашахэ! Ратхавэ! – Звучный голос стремительно приближался.

Отскочить они всё равно бы не успели. Милена закрыла голову руками, а Лана просто упала поверх Макса.

Тело Заро просвистело в воздухе, и рядом тяжело толкнулась земля.

Координатор стоял на ногах и, как ни в чем не бывало, разглядывал окрестности.

– Начинаю привыкать к телу хомуна, – сказал он. – Похоже, у нас кое-какие проблемы?

Перешагнув через Макса, он пошёл навстречу надвигающемуся скопищу.

Прошептав что-то себе под нос, координатор выкрикнул неизменное «Ашам-Ху!»

Змейки тотчас перевернулись навзничь и замерли.

– У нас сто секунд! – громко сообщил Заро.

Вчетвером ухватив Макса за руки и ноги, компаньоны потащили его к мостику.

Милена старалась не наступать на красных змеек, но все же одна ей попалась под ногу. Брызнула фиолетовая кровь.

Мостик оказался узким. С трудом протискиваясь между перил, компаньоны протащили Макса ещё несколько шагов, прежде чем змейки вновь задвигали хвостами.

Доски под ногами угрожающе скрипели. От болота разило запахом сырости и грязи. Местами трава пробивалась сквозь мостик, маскируя прорехи в досках и кое-где застилая путь.

Всё же удача оказалась на их стороне, и они без потерь добрались до конца мостика.

Тотчас у ступенек начиналась гравийная дорожка. Усадив на неё травмированного Макса, друзья принялись изучать местность. Тут же выяснилось, что дорожка пробегает по широкой поляне. Дальняя часть поляны расширялась, оттуда открывался вид на долину.

– Туда, – махнул рукой Заро.

Виктор достал помятую карту.

– А ну-ка, дай попробую, – сказал Заро. – С некоторого времени все эзотерические письмена открывают мне свой сакральный смысл.

Виктор протянул ему карту. Заро повертел фотографию в руках и покачал головой.

– Похоже, это самый запутанный мир из тех, в которых я бывал, – вздохнул он. – Я не совсем уверен в правильности моей трактовки. Но, судя по этим знакам, а теперь они мне кажутся намного информативнее, – мы находимся в каком-то дальнем кармане васты времени. Признаться, я вами восхищен.

– Я не понимаю, – сказала Лана. – Чем тут восхищаться?

– Вы творите свою реальность, – сказал Заро. – Посмотрите вокруг. Что это? Ничего подобного здесь никогда не было. Я уж не говорю о предыдущем мире, который вы заполонили ландшафтами и населили чудищами. Тот мир грубее, этот тоньше.

– Мы все равно не понимаем, – сказала Милена.

– Неважно, – сказал Заро. – Поймете позже.

Он вновь взглянул на карту.

– Это уровень неопределённого времени. Так говорят символы.

– Какого времени? – переспросила Лана.

– Неопредённого. – Виктор пожал плечами. – Если я не ошибаюсь в переводе, это мир неясных сущностей, которые находят здесь то, что они считают временем, даже если сами того не сознают. Врата, через которые мы проникли сюда, именуются цветком времени. Где-то впереди нас ждет храм, в котором обитают местные божества. Письмена называют его храмом обратного времени.

В эту минуту Макс поднял голову и принялся яростно ею трясти, пытаясь привести себя в чувства.

– Что со мной? – спросил он обиженно.

– Интоксикация, дружок, – пояснил Заро. – Ты надышался терпенами, миристицином, гиосциамином и всякой другой ерундой. Моя плоть для подобной дури неуязвима, но для тебя эти вещества крайне опасны. Галлюцинации, паралич нервной системы, смерть – вот, что могло тебя ожидать, если бы ты ещё некоторое время продолжал со мной спорить там, на краю лепестка. К счастью, я разгадал твою боязнь высоты и задержался, чтобы помочь тебе справиться со страхом. Ты начал засыпать, и мне осталось лишь слегка тебя подтолкнуть. И вот ты жив и практически здоров. Теперь подымайся! Нам надо идти.

Макс хотел что-то возразить, но не нашел слов и отвернулся, чтобы скрыть румянец.

Тем временем Лана уже уверенно шагала по дорожке. Вдруг она запрыгала на месте и, повернувшись к компаньонам, замахала руками.

– Сюда! – закричала она.

На краю леса, на склоне уходящего вверх холма, стояло многоярусное здание.

Милена подумала, что зодчие, создававшие его, не принадлежали ни к цивилизации калахая, ни к культуре Беару, равно как не были приверженцами других известных ей стилей. Скорее, это была архитектура в стиле рококо-тек конца двадцать первого века, либо фаншок, либо нью-джеланд-авангард, либо все стили, вместе взятые.

Разноцветные колонны, располагавшиеся в беспорядке, поддерживали лекалообразный свод, украшенный несколькими цветными полупрозрачными куполами. Стены здания выложены желтым камнем, сверкающим на солнце, как янтарь.

Десятки легких ажурных лестниц вели с прилегающей площади прямо к окнам, имевшим различные размеры – от крохотных амбразур до громадных проемов, в беспорядке решетившим фронтальную стену.

– Храм времени? – предположил Виктор.

– Для храма времени он выглядит как-то нелепо, – сказал Макс.

– А как, по-твоему, должен выглядеть храм времени? – бросила Милена. – В виде гимнастического снаряда?

– Есть один способ узнать, что это за учреждение, – сказала Лана.

Гравийная дорожка давно бы заросла травой, но, похоже, временами по ней все-таки кто-то проходил.

– Не одни мы ищем счастья в этом мире, – пошутил Виктор.

Через десять минут добрались до храма. Тут отовсюду веяло запустением. Между широких плит, лежащих в подножии, пробивалась нетоптаная зелень. Ветер нанёс пыль, на которой не было следов.

Не найдя центрального входа, друзья начали подниматься по лестнице к самому большому из окон, оно было ниже всех остальных.

Поднявшись и заглянув внутрь, компаньоны убедились, что архитектор, сотворивший этот шедевр, явно имел нестандартное мышление.

От каждого из окон к центру огромного помещения сбегал все тот же привычный уже жёлоб.

Один за другим, все ступили на гладкую поверхность и по очереди съехали вниз.

Оказавшись на небольшой площадке, они отряхнулись и стали изучать помещение.

Площадка находилась в подножии большого сооружения и также была несколько приподнята по отношению к длинному залу, вдоль стен которого шло множество дверей с надписями.

Виктор подошел к одной из них и радостно объявил:

– Древнеарсийский!

Словно на выставке произведений искусства все стали расхаживать по зале, рассматривая интерьер.

Над каждой дверью в алькове стояло изваяние.

– Божества времени, – сказал Виктор. – А теперь вон туда посмотрите.

Все обернулись и увидели, что сооружение, под которым они только что стояли, на самом деле представляет собой громадину-пьедестал. На нём три изваяния, каждое не менее пяти метров в высоту.

– Вот это да! – ахнула Лана.

– Это алтарь храма неопределенного времени, – равнодушно сказал Заро.

– А кто эти трое?

– Да так… Местные божества.

Скульптуры были исполнены настолько искусно, что, казалось, стоит громко крикнуть, они тут же очнутся ото сна и сойдут с алтаря.

С замиранием сердца Милена подошла к одному из божеств.

Это был молодой, атлетически сложенный красавец. На губах замерла легкомысленная улыбка. В правой руке огромный меч, левой он небрежно опирался на щит, инкрустированный акцадом и усыпанный камнями.

– Это Ри, – сказал Запро. – Он заведует прошлым. А в руках у него не что иное, как меч перехода.

Виктор подошел к изваянию женщины с загадочной улыбкой на лице, стоящей с другого края.

– Божество будущего Аги, – прочитал он.

Волнистые волосы обнаженной богини струились до самого пола. Одной рукой прекрасная Аги стыдливо прикрывалась полупрозрачной накидкой, в другой держала плеть.

– А эта девица мне нравится, – признался Макс.

– О! Наш мальчик ожил! – хмыкнула Лана.

Они подошли к центральному изваянию, и Заро объявил:

– Знакомьтесь! Это сам Уру. Бог настоящего. В правой руке у него ведро с нектаром забвения, в левой – кубок причастия.

Уру был тучным пожилым человеком. Под густой бородой просматривалась вполне добродушная улыбка. В кубке причастия, который Уру щедро им протягивал, мог бы поместиться человек.

– Всё это здорово, – сказал Макс, – но как нам понять, где искать следующий вход?

– У меня есть только смутные предположения, – сказал Виктор и взглянул на Заро. – Но мне кажется, наш уважаемый создатель Весты знает гораздо больше.

Координатор сделал скучную гримасу.

– Не люблю торопить события, – сказал он. – Но, если вы очень настаиваете…

Макс заскрипел зубами, но ничего не сказал.

– Дорогой Заро, – вздохнула Лана. – Разве вы не понимаете, что чем больше команда готова к дальнейшим действиям, тем выше её шансы на выживание и больше вероятности благополучно достичь цели.

– Есть цели идеальные, и есть конкретные, сестричка, – раздумчиво произнес координатор. – Достижение и тех и других зависит скорее от удачи, чем от знаний. Впрочем, все вы в этом сами скоро убедитесь.

Он взял у Виктора карту.

– Врата в иную вселенную находятся в Озерной долине. Однако надписи на карте предостерегают: тот, кто войдет в долину, никогда её не покинет – привлекательность этого места столь велика, что любой мгновенно растратит в ней всё свое время.

– Как это? – удивилась Лана.

– Узнаем. Как бы там ни было, сначала нужно выйти из храма обратного времени.

– Это мы уже без тебя уже поняли, – поморщился Макс.

– Спасибо вам, Заро, – Виктор сложил карту. – Ну, что, ищем выход?.

О том, чтобы подняться тем же путем, по которому пришли, не могло быть и речи. Желоба были слишком скользкими.

Макс снова спустился, подошёл к стене, стукнул кулаком в первую попавшуюся дверь. Заперто. Стукнул сильней, попробовал плечом – безрезультатно. Проходя от одной двери к другой, он бил то рукой, то ногой, но ни одна из дверей не поддалась.

– Там написано, какая возможность ждёт того, кто войдет в дверь, – сказал Виктор. – За каждой она разная.

– Это всё хорошо, – пробурчал Макс. – Только как туда войти?

– Тут тоже надпись! – Милена кивнула на пьедестал.

– Каждому – своя возможность… – прочёл Виктор. – Загадай желание – исполним…

– Десять минут загадываю, – сказал Макс. – Есть хочу! Пить хочу! И что толку?

– Нет, – Виктор покачал головой. – Тут хитрость какая-то.

Он стал ощупывать стену.

– Может, секретная кнопка какая-нибудь? – спросил Макс.

– А это что? – спросила Лана из-за угла пьедестала.

Наверх вели бронзовые ступени. Рядом с ними была дверь, она была сделана из цельную пластины.

– Выход из храма, – сказал Виктор, проведя пальцем по выложенной из камней надписи.

Разумеется, дверь была закрытой.

– Поднимемся наверх, – предложил Виктор. – Может, набредем ещё на какую-нибудь подсказку?

– Как красиво… – прошептала Милена, оказавшись наверху.

Здесь фигуры божеств казались ещё более грандиозными. Прямо перед ногами Уру был выложен круг. Милена без труда расшифровала уже знакомые письмена.

– Круг неопределенного времени.

– Совершенно верно, – сказал Виктор.

– И что, по-вашему, это значит? – спросила Лана. – Заро, просветите нас.

– М-м… это, в общем, игра такая, – сказал координатор. – Не советую играть.

Круг был ограничен рядом желтых пластин, а в самом центре имел углубления в виде стоп.

– Вот ещё маленькая надпись, – сказал Виктор. Он присел. – Следы возможности.

– Как всё запутано, – Лана покачала головой.

– Дальше что? – спросил Макс.

– Взгляните! Ещё дверь! – воскликнула Лана.

За изваяниями божеств темнел глубокий альков, в нём и впрямь просматривалось что-то вроде двери.

– Надо бы проверить! – предложил Макс.

– Постойте. – Виктор выпрямился. – Я хочу попробовать… встать в круг.

– Не советую, – сказал Заро.

Компаньоны переглянулись.

– Если он не советует, попробовать точно стоит? – сказал Макс. – Давай, Вик!

– Подождите, – сказал Заро. – Ладно. Но тольтко первым буду я.

И, подойдя к кругу, он решительно ступил внутрь.

В ту же секунду из-под ступней вырвался сноп искр, и ноги Заро мгновенно прилипли к кругу.

– Кшанаотхраич-пхрасастаяеч! – вскричал координатор. Он попытался оторвать стопы от пола, но те приросли намертво.

– Отпусти, Уру! – заорал Заро. – Я тоже даан!

Он стал повторять заклятия, но всё безуспешно: он не мог сделать ни шага.

И тут статуи ожили. Камень перестал быть камнем: материя изменила свойства. По застывшим волнам одеяний прокатилось движение. Уру медленно повернуло голову, осмотрел зал.

– Здесь гости! – громко сказал он и стал переливатиь жидкость из сосуда в кубок. – Напиток жизни! Нектар забвения!

Он хотел поднести кубок к губам, но Аги, вскинув волосами и бросив на Уру сердитый взгляд, крикнула:

– Нет, Уру! Не пей!

Уру замер и вздохнув, склонилось к Заро.

– Держи вот. Ты должен выпить нектар, а затем сосредоточиться и загадать тайное желание.

– Я, кажется, сказал тебе, что я – даан!

Но Уру как не слышал.

Ри поднял свой меч и стал небрежно им поигрывать.

Красавица-великанша Аги опустила накидку и щёлкнула бичом. С дальних окон, загалдев, слетели стаи птиц.

Заро, с трудом удерживая в руках предложенную посудину, пожал плечами.

– Уважаемые божества! Ну к чему весь этот церемониал? Нельзя ли как-нибудь объясниться в более простой форме?

В ответ Ри яростно стукнул мечом о щит, от этого звука заложило уши, а Аги ещё раз щелкнула бичом.

Видимо, удовлетворившись ответом, Заро, поднёс посудину к губам и стал пить. Часть напитка пролилась и потекла по подбородку, закапала на живот.

Компаньоны в молчании следили за ним. Милена гадала, чем все это закончится, но ничего в голову не приходило. Неожиданная вспышка света заставила всех зажмуриться. Когда они открыли глаза, яркое сияние, окутавшее координатора, уже угасало. Наступила тишина. Ни люди, ни боги не нарушали ее. Спустя минуту Уру выхватил кубок из рук Заро и крикнул:

– Хомун! Ты пытался обмануть божеств! Ты задумал вовсе не то, чего желаешь на самом деле! Ибо вовеки тебе не стать владыкой вселенной, жалкий червяк!

Тут же Аги несильно ударила Заро хлыстом по ногам.

Координатор вздрогнул и вновь попытался освободиться, но круг не отпускал.

Уру плеснул новую порцию нектара и снова подал Заро.

– Даю тебе, хомун, ещё одну попытку.

Координатор резко выдохнул, что-то проворчал и припал губами к посудине.

Опять вспышка, минута безмолвия. Затем Уру и Аги отступили на полшага.

Ри взмахнул мечом, и молниеносным движением снёс координатору голову.

Божества захохотали.

Голова Заро подкатилась к ногам Милены. Чтоб не закричать, она закрыла рот руками. Безголовое тело зашаталось, но не рухнуло. Руки поднялис вверх, хватаясь за воздух, и струя крови, бьющая из горла, облила их.

Круг перестал удерживать его стопы. Нога координатора оторвалась от пола и неуклюже шагнула к голове. Вторая нога, опасливо нащупывая дорогу, сделала то же самое.

Безголовый Заро, раскинув руки в стороны, шёл прямо на Милену. Высота кровавой струи с каждым выбросом снижалась.

Милена нечаянно глянула на голову и с ужасом поняла, что координатор смотрит ей в глаза. Милена подумала, что хорошо бы подтолкнуть ногой голову её хозяину, но тут голова ей лукаво подмигнула, и она отпрянула назад.

Шатаясь, тело добралось до своей головы, нескоординировано согнулось, подобрало её и рывком водрузило на плечи.

– Я же говорила: он крутой парень, – прошептала Лана.

Координатор что-то пробубнил. Кровь тут же перестала струиться по шее. У всех на глазах голова приросла к туловищу и заняла правильное положение.

Божества изумленно переглянулись.

– Таких чудес нам ещё не приходилось видеть, – признался Уру.

Ри сделал шаг вперед и вновь занёс свой меч, но Аги остановила его, преградив дорогу хлыстом.

– Должно быть, это опасный хомун, – сказала она. – Мы не знаем, какие силы ему помогают. Будет лучше, если мы просто дадим ему возможность покинуть храм.

Ри отступил.

– Иди, хомун, – приказал Уру.

Заро не заставил себя упрашивать. Он быстро спустился по бронзовой лестнице вниз и толкнул дверь. Та легко поддалась, и через миг координатор, бросив фразу, что он не хомун, а даан, скрылся из виду.

– Кажется, вы тоже немало удивлены, – заметил Уру. – Нет, меня не интересует, что на самом деле за фрукт – этот ваш спутник. Но сейчас ваша очередь. Каждая сущность, вошедшая в храм, должна получить свою долю неопределенного времени, иначе выход из храма для нее будет закрыт.

Словно в подтверждение его слов раздался грохот, и в стене пьедестала сама собой захлопнулась дверь.

– Итак, – продолжал Ри, – становитесь по очереди в круг неопределенного времени, и божества сами поймут, чего вы хотите больше всего, и исполнят это пожелание.

– Но помните, хомуны, – заговорила Аги, и в её мелодичном голосе зазвучал смешок, – если неосознанное желание не совпадет с тем, о котором вы подумаете, стоя в круге неопределенного времени, то вас ждет такая же кара приведения в соответствие, что и вашего спутника.

Божество прошлого опять громыхнул мечом.

– Хорошенько подумайте, – сказала Аги, – чего вы действительно хотите сейчас более всего, и только тогда вступайте в круг неопределенного времени.

Милена нащупала руку Виктора и крепко в нее вцепилась. Ей казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Желания? У нее не было желаний!

Лана шагнула вперед, но её остановил Макс.

– Надоело, – буркнул он.

Макс решительно подошел к кругу, зачем-то вытер ноги о каменный пол, словно там лежал невидимый коврик, и ступил на следы.

Искры вылетели из-под его подошв, и ноги намертво прилипли к поверхности круга.

Уру дружелюбно улыбнулся. Он вновь плеснул в кубок из своего сосуда и протянул Максу.

– Испей-ка чудесного нектара! И не забудь загадать своё истинное желание!

Макс залпом выпил содержимое, отстранил кубок, и в эту минуту его на миг объял сноп яркого света. Макс словно не заметил этого. Он задумался, затем вперился взглядом в Аги.

– Эй, крошка, – сказал он тоном волокиты. – Чувствуешь, о чём я сейчас думаю?

От неожиданности Аги вздрогнула и попыталась укрыться своей накидкой. Ри нахмурил брови, но Уру подал знак, и тот отступил, открывая проход к алькову. Врата в алькове распахнулись и на пьедестал взошла группа обнаженных девушек.

– Жрицы обратного времени! – объявил бородач. – Это значит, приятель, что ты загадал правильное желание, и тебе не мешает немного расслабиться!

Аги рассмеялась. Жрицы, весело щебеча, подхватили Макса под руки, и повели к бронзовой лестнице. Спустившись вниз, процессия подошла к одной из дверей в боковой стене храма.

Рядом с дверью в неглубокой нише стояло изваяние.

– Чиргак, – сказала жрица, – Властелин Мгновения.

Макс шагнул внутрь.

Помещение представляло собой огромный амфитеатр.

На трибунах сидела толпа существ-отродий, похожих на двуногих крыс с клешнями вместо рук. Толпа бесновалась и ревела.

– Ну, а это кто? – спросил Макс, демонстрируя своим видом отвращение.

– Поедатели прошлого. – Жрицы мягко подтолкнули его в спину. – А теперь иди в круг.

В центре амфитеатра находилось подобие ринга, огражденного колючей проволокой. В кругу было двое мужчин. Один из них – в длинной тунике и высоком головном уборе – жестом подозвал Макса к себе. Это был явно Чиргак. А рядом с ним стоял…

– Эй! Какого черта ты тут делаешь?

Это был мерзавец Канцедал, давний знакомый Макса. Он хлопал глазами и озирался по сторонам.

– Этот ублюдок кинул тебя три года назад? – спросил Чиргак.

– А?… – Одновременно со всплывшим воспоминанием Макс почувствовал прилив ненависти.

Кинул! Ещё как кинул! На целых пять штук!

У Макса невольно сжались кулаки. Странный туман опутал сознание.

Канцедал… сволочь! Макс ни за что бы не поддался его хитрости, если бы не обстоятельства.

– Ну, вот и встретились! – процадил Макс.

– Где?.. где мы? – Канцедал побледнел.

Макс шагнул к нему и пихнул в грудь.

– Эй! Ты ведь знал, что я тебе не откажу при друзьях, да?

– Откровенно говоря, расчет был больше на твою подружку… – пробормотал он. – Думаю, перед ней ты вряд ли хотел выглядеть жмотом.

– Сукин ты сын! Ты же тогда о каких-то похоронах бубнил!

– Похороны? Ну, знаешь… – Канцедал оглянулся, оценивая ситуацию, и вдруг встал в стойку.

Чиргак поднял руку.

– Бой без правил! Но только до первой крови!

Он дал отмашку, и где-то сзади зазвучал гонг.

Канцедал отскочил в сторону, сделал разворот и, если бы не реакция Макса, его пятка так и влипла бы ему в челюсть.

Уйдя от удара, Макс ринулся на соперника, но тот отпрянул и начал маневрировать, увёртываясь и нанося обманные удары.

Макс схватился за меч, но раздумал.

– Жалкий буффон… – процедил Макс.

Выждав, когда противник окажется открытым, Макс легко выбросил ногу вперёд. Пробив защиту, его пятка встретилась с подбородком Канцедала.

Оторвавшись от пола, Канцедал два раза обернулся вокруг оси и упал лицом вниз. Вокруг головы растеклась тёмная лужа.

Чиргак махнул жезлом и объявил конец поединка.

Вслед за звуком гонга твари, сидевшие на трибунах, сорвались с мест, и бросились к Канцедалу, который пытался подняться на четвереньки.

Они чуть не сбили Макса с ног. Он отскочил назад, к проволоке, и ему пришлось увёртываться, чтоб не попасться в растопыренные клешни тварей.

Чудовища набросились на Канцедала, повалили его на пол, стали рвать в клочья.

– Чёрт… – Макс отвернулся. Помочь бедняге было нельзя.

Макс слышал, как хрипел и задыхался Канцедал. Он обернулся через минуту. Твари отступили. На перепачканном полу валялись лишь обломки костей.

Неожиданно твари набросились друг на друга.

Чиргак, скрестив руки на груди, задумчиво наблюдал за происходящим.

Твари рвали друг друга на части, и тут же пожирали. С изумлением Макс заметил, что постепенно их становилось всё меньше и меньше.

Не прошло и пяти минут, как на ринге среди кусков кровавого мяса и обломков костей из чудовищ осталось одно-единственное.

Переваливаясь с ноги на ногу, рыча и истекая кровью из многочисленных ран и ссадин, оно подошло к Чиргаку и грузно бухнулрось на колени.

Чиргак резким движением выхватил из-за пояса огромный тесак, с размаха вонзил его в грудь чудовища и тут же выдернул.

Из раны хлынула тёмная кровь. Невесть откуда Чиргак достал кувшин и подставил его под струю. Кровь лилась, а чудовище всё худело и уменьшалось. В его теле появлялась прозрачность, сквозь кожу стали просвечиваться синеватые сосуды, толстые бугристые кости, которые тут же истончаались.

И вот струя иссякла, и демон растаял, как кусок льда на солнце. И в эту минуту туман, опутавший сознание Макса, рассеялся.

Чиргак подал кувшин, сперва в него заглянув.

– А теперь пей.

Во взгляде Чиргака была злоба, и Макс решил не испытывать судьбу. Взяв кувшин в руки, он понюхал.

– Вино?

Чиргак молчал.

Макс стал пить, и на минуту его сознание помутилось. Когда он пришёл в себя, кувшин был пуст. Макс отдышался и сказал:

– Креплёное… Чёрт побери… не может быть!

Чиргак забрал кувшин.

– Хватит! Ты должен себя контролировать!

– Легкость в теле!.. И тут, в груди… тепло. Это был не настоящий Канцедал? Копия?

Чиргак положил ему на плечо руку и сурово сказал:

– Хомун! Ты получил свою возможность. Теперь уходи.

– Но ответь на вопрос, прошу. Это была копия?

Но тут вновь неведомо откуда появились щебечущие жрицы. Они окружили Макса со всех сторон, взяли его под руки и повели обратно к выходу. Поднявшись вместе с ним наверх, они удалились, наградив Макса чарующими улыбками.

Лана, Виктор и Милена ждали его у подножия. У Виктора было непривычно раскрасневшееся лицо.

– Эй, вы что, так и простояли тут? – пробормотал Макс.

– Ну, у тебя и видок, пры… ятель! – пьяно ухмыльнулся Виктор. – Почему ты нас оставил, друг?

– Ты какой-то уставший, Макс, – заметила Лана.

– Ах, Макс, если бы ты знал, где мы были… – Виктор мечтательно закатил глаза. – Кабачок «Дикий кот»! Знаешь, где это? Ха, я сам не знаю. Какое дивное месечко! Городок пьяниц и красивых девиц.

– Нет, город красавцев и дур, – со смехом поправила Лана.

– Чёрт! – Виктор хихикнул. – Наши с Ланой желания совпали. Макс, ты можешь в такое поверить?

Они с Ланой переглянулись и покатились от смеха.

– А Милена… она всё это время в ванной прохлаждалась… В ванной с розовым маслом, – сказала Лана. – Милена, почему ты не придумала что-нибудь повеселее…

– Да очнитесь вы, – рассердилась Милена. – Что с вами со всеми?

– Макс, а ты где был? – спросила Лана.

– Не знаю… я не помню.

– Ну Макс…

– Отстань.

– Да вы все просто спятили! – Милена покрутила у виска.

– А вы забавные, хомуны, – сказал бородатый гингант Уру, который всё это время с любопытством их рассматривал. – Ну, вот и всё. Теперь вы получили свои возможности и можете покинуть храм!

– Тайные желания скрыты, – журчащим голосом сказала Аги. – Они ведомы только богам. Помните об этом, идя по пути становления….

Фигуры окаменели.

– Идёмте, – сказал Макс.

Они, не мешкая, спустились по бронзовой лестнице, толкнули дверь. На этот раз она открылась без усилий.

 

Глава 14

Когда они немного отошли, Милена оглянулась.

– Господи! Это же совсем ни на что не похоже! – сказала она.

– Это рисунок ребенка, – заключила Лана.

– Нет, сумасшедшего, – буркнул Макс.

Отсюда храм представлял собой строение, напоминающее трехэтажный торт. Громадные желтые и оранжевые розы украшали его аляповатые башни. Судя по грубо подведенной проводке, ночью эти розы должны светиться.

Здание повсюду опоясывали волнообразно развешенные гигантские пластмассовые гирлянды, состоящие из желтых, синих и красных шаров.

Высокий цоколь облицован полированным гранитом шоколадного цвета. Кое-где на нём красовались надписи на всевозможных языках.

– Безвкусица! – Милена пожала плечами.

– Ну, наконец-то! – раздался голос Заро.

Невысокое, с бочкообразным стволом, драконово дерево служило координатору креслом. Заро весело болтал ногами, а на коленях его стоял небольшой бочонок.

– Светлое пиво, – сказал он. – Правда, немного нагрелось. Уже часа два жду вас, любуясь этим, с позволения сказать, произведением искусства.

– Врёшь, – Макс покачал головой. – Мы были там не больше десяти минут.

– А мне дали три часа, – сказала Милена.

Макс с Ланой переглянулись.

– Мы были в «Диком коте» часов шесть, как минимум.

– Бывает, – сказал Заро. – Подходите! Чего стоите?

Пока дегустировали напиток, координатор поведал, что храм расположен в самом центре большого города под названием Хиш. Все улицы заполнены развлекательными заведениями, способными вызвать экстаз и релаксацию любого толка, причем бесплатно.

– Единственное, чем вы платите в этих заведениях, – ваше время, – пояснил Заро. – То есть за товар или услугу, которые клиент получает в заведении, часть его времени списывается с него в пользу заведения. Например, кувшин холодного пива стоит тысячу двести секунд, недорогая проститутка – семь тысяч двести, и так далее. Только в храме обратного времени время остановлено – сколько бы вы не кайфовали в нем, вы не заплатите за это ни одной секунды своего времени. Но за это можно поплатиться: если божества времени обнаружат, что ваши тайные желания не совпадают с теми, что у вас вертятся в голове сию минуту, вас ждет такая же кара приведения в соответствие, что постигла меня!

– Приведение в соответствие… – повторила Лана. – Интересно, какой дурак создавал эти законы?

– В каждом мире законы разные, – сказал Заро.

– А с чего это ты такой добрый? – язвительно спросил Макс. – Сколько своего времени ты отдал ради нас за бочонок пива?

– А нисколько, – координатор небрежно махнул рукой. – Ибо, братья мои, как моё время, так и время всех вас ещё не сочтено, поскольку мы с вами не внесены ещё в так называемый список клиентов.

– И что это значит? – спросила Лана.

– Пока нас не занесут в особый реестр, мы можем приобретать здесь всё, что угодно, за счёт времени некоего Источника Вероятности, который, как говорят, сидит в своём подземном доме и списывает со всех обитателей мира их время.

Он задумчиво отпил пива.

– Как только время любого из учетных клиентов кончается, ему приходит каюк, правда, мне пока неясно, как это выглядит. Но меня, как существо вне мира живых, внести в список невозможно, поэтому можете не стесняться. Я насчет пива.

– Слушай, координатор, – сказал Макс. – Можешь объяснить, как ты тот фокус с головой устроил?

– Легко, – отозвался Заро. – На досуге научу. Можем попрактиковаться.

Макс что-то пробурчал и отвернулся.

– Послушайте, Заро, – спросил Виктор. – И где, по-вашему, этот дом Источника Вероятности? Кажется, в карте об этом что-то говорится.

– Да никто толком не знает. Ходят слухи, где-то за городом. А вот это, – он указал в землю, – перекрёсток улиц Упоения и Расслабления. Покажите карту.

– Вот, – Виктор достал карту и указал на символ. – Это можно трактовать, как «расслабляться».

– Нам на юг, – сказал Заро. – За городом дорога превратится в тропу. Потом будут горы. А там ущелье Голодных Спях. Оттуда к Озерной долине.

– А что эта за метка? – спросил Виктор. – Она недалеко от Хиша, как раз у нас на пути.

– Буквальный перевод: «Убедись, что весь мир – случайное время», – сказал Заро.

– И что это значит? – спросила Лана.

Заро пожал плечами.

– Знание приходит с опытом. Пока что остается надеяться на удачу.

Они допили пиво и двинулись в путь. Тут же, на углу перекрестка, им попалась большая продуктовая лавка.

– Один момент! – Заро свернул в лавку. – А вы ждите. Вам это будет стоить дороже.

Вскоре он вышел оттуда с мешком.

– Вот немного провизии.

– Ладено, давай, потащу, – предложил Макс.

Заро просиял.

– Источник Вероятности щедр и могуч, – сказал он. – Я откусил у него не меньше трехсот тысяч секунд.

Улица Расслабления представляла собой узкую полосу брусчатки между двумя рядами двух– и трехэтажных домов. Всюду пестрили красочные витрины и яркие вывески.

«Дом мечты», «Салон гедониста», «В кайф!», «Веселый релаксатор», «Расслабься-ка!» – дурацеик надписи были повсюду.

– В этих заведениях люди находят своё счастье, – сказал Заро. – Они меняют его на время.

– Может, и нам чего-нибудь попробовать в кредит? – спросил Макс.

– У тебя ещё есть знакомый, которого ты планируешь убить? – фыркнула Лана.

В эту минуту дверь одного из заведений распахнулась, и оттуда с воплем выскочил седой полный мужчина. На бегу он пытался натянуть сползавшие штаны.

Он едва не сбил с ног Милену, свернул и побежал на север, но из заведения выскочили двое служителей и в мгновение ока его настигли.

Один из них держал в руках ведро с водой, другой громадную резиновую грушу.

Повалив беглеца на брусчатку, они несколько раз пнули его в бока и рывком стащили с него брюки.

– Эй, вы! – крикнул Макс. – Какого черта вы с ним делаете?

Один из служителей обернулся.

– Клиент хотел внутреннего расслабления. Он его получает.

Другой с невозмутимым видом продолжал работу.

– Тьфу, бред! – выругался Макс.

Подойдя к служителям, он стал раздавать затрещины. Не выдержав нападения, те подхватили инвентарь и ретировались.

– Вставай! – крикнул Макс. – Я тебя спас, а ты рассказывай, что всё это значит, а не то позову тех парней.

– Чего говорить?.. – пробурчал тот. – Прокол. С кем не бывает. На той неделе тут недалеко одного парня утопили в бочке с вином… Бедняга хотел упиться. Они хотят нас поскорее превратить в спях!

– Далеко до конца улицы? – спросил Виктор.

Тут седой побледнел и схватился за живот.

– Прошу прощения! Мне надо срочно бежать! – Он схватился за штаны и удрал.

– Да… – покачал головой Макс. – Не позавидуешь.

Они двинулись дальше.

Вскоре дорога законилась. Почти сразу за последними домами протекала река, через неё был переброшен арочный мост со ступенями. Перебравшись, вышли на грунтовую дорогу.

Вдали уже виднелись холмы.

Ноги уже требовали отдыха, но все ещё были полны энергии. Удовлетворение, которое предоставили боги времени, сохраняло свою магическую силу.

Путь до первого холма одолели за полтора часа.

Взойдя на возвышенность, огляделись.

– Вон там, – Заро указал на небольшой домик, расположенный на одном из холмов на юго-востоке. – Дело к вечеру. Как ни крути, нужно передохнуть и собраться с силами. Вон большой дом. Идёмте туда. Предлагаю попытаться там заночевать. Сколько бы это не стоило, в кредите нам пока не отказывают.

Макс было запротестовал, но большинством голосов компаньоны решили завернуть.

«Большой дом» представлял собой одноэтажный барак, грубо сколоченный из некрашеных досок. Если бы не два широких окна на запад, дом выглядел бы как хлев для скота.

Виктор поднялся по деревянным ступеням. Раздался угрожающий скрип.

– Есть кто-нибудь?! – крикнул Виктор и постучал.

Подождав, он забарабанил сильней. За дверью молчали.

– Толкайте, – сказал Заро.

Виктор надавил и, заскрипев, дверь открылась.

Войдя в мрачное пыльное помещение, компаньоны наткнулись на ряды стеллажей, заваленные амбарными книгами.

– В каком веке они живут? – спросила Лана, проводя пальцем по обложке, покрытой слоем пыли.

– Тут какие-то списки, – Милена перевернула несколько страниц.

– Список клиентов, – предположил Виктор.

Макс пихнул ботинком низкую дверь и шагнул в соседнее помещение. Тут же жестом он позвал компаньонов за собой.

Тут была небольшая комнатушка, сплошь уставленная старинной мебелью. Шкафы, комоды, диван, два кресла – всё было перекошено и годилось лишь на выброс.

За стареньким кривоногим столиком на массивном табурете сидел старикашка и что-то чиркал ручкой на широком листе пергамента.

Посмотрев поверх очков на вошедших, старикашка хитро прищурился.

– Непорядок!.. – протянул он писклявым голосом, и нахмурился. – Эй, хомуны! Виктор Жарро, Милена Гааль, Лана Урси, Макс Бинч… Почему до сих пор не записались? Вас нет в списке! Ваше пребывание незаконно, и ваши счётчики отключены!

Он невероятно разнервничался и даже ударил кулаком по столу. Седая облезлая голова затряслась на тонкой цыплячьей шее.

– Да не волнуйтесь так, – сказала Лана. – Можем и зарегистрироваться, если очень нужно.

– Никаких проблем! – подтвердил Виктор.

С подозрением осмотрев вошедших, старик указал на Заро:

– Сие странное существо должно выйти. Ибо его никак нельзя включать в список… Такие, как он, есмь создания неучётные. Он похитил много не своего Времени, и… мне неведомо, что с ним делать. Поэтому выйди из конторы и дожидайся решения.

– Как скажете, – Заро и удалился.

– Простите, – сказала Милена. – А что нам даст этот самый список клиентов? Мы ведь не собираемся оставаться тут надолго.

Старикашка поднял на неё уничтожающий взгляд.

– Те, кто не включен в список, не имеют права находиться в мире неопределенного времени и пользоваться заведениями в городе Хиш, потому что за них придётся платить своим временем самому Источнику Вероятности!

Милена пожала плечами.

– Но нам не нужны эти заведения!

– Да и сам Источник глубоко безразличен, – добавила Лана.

– Молчать!!! – завопил старикашка.

Тут он вскочил на ноги, опрокинув табурет, и взмахнул куском пергамента.

Тут же всё вокруг завертелось, и компания странным образом переместилась в…

Это была огромная зала с серо-голубыми стенами, украшенными лепкой, колоннадой, куполообразным потолком, скрытым во мраке.

– И снова сказки, – вздохнула Лана.

Интерьер напоминал о временах варваров, если бы не тусклое электрическое освещение и большая пастельных цветов фреска, изображающая пирующих толстяков, окружённых гуриями.

Посреди зала стоял трон. Вернее, это было грубой работы каменное кресло, инкрустированное бронзой.

На троне сидело существо с бледным изможденным лицом. Держа на коленях открытый журнал, оно непрерывно в нём что-то писало.

Не отрывая глаз от книги, существо задумчиво спросило:

– А где пятый?

Старикашка поднял руку и щелкнул пальцами. Тотчас среди компаньонов появился Заро. Он сидел в странной позе: согнувшись, рассматривал что-то у себя под ногами. Похлопав глазами, координатор разогнулся и уставился на человека, сидящего на троне.

– Эпидур? – радостно воскликнул он.

Существо на троне бросило на координатора быстрый взгляд и ничего не ответило.

Старик приблизился к хозяину зала и, почтительно поклонившись, замер в ожидании.

Компаньоны стали смотреть по сторонам, изучая зал.

Вдоль стен неплотным рядом, вразнобой, стояли крылатые твари с голубоватой кожей. Они поочередно вынимали из колчанов стрелы и при помощи лука запускали их вверх. Стрелы со свистом пронизывали мрак и исчезали.

– Демоны времени, – сказал Заро.

– Смотрите на их лица!.. – прошептала Лана.

У демонов было по два лица. Спереди они имели лицо старика, сзади – лицо юноши. Стоило одному из существ выпустить стрелу, как тут же лица менялись местами. Лицо старика на глазах молодело, а лицо юноши обезображивали глубокие морщины.

С очередным выстрелов лица опять менялись.

– Эпидур! Неужели не узнаешь? – воскликнул Заро.

Бросив взгляд на пришельцев, человек на троне снова уткнулся в фолиант, и долго в нем что-то записывал, а демоны времени без конца продолжали стрельбу в пустоту.

Наконец со вздохом облегчения хозяин зала закрыл книгу, откинулся на спинку трона и подал старику знак.

Тот прокашлялся и торжественным голосом объявил:

– О, великий Источник! Се пред твоим чудным ликом находятся чужеземцы, пришедшие из дальних миров и на пути своем потерявшие разум.

– И в чем же заключается их безумие? – поинтересовалось существо на троне.

– Сии презренные рабы не ведают, зачем пришли! Им кажется, что в сих землях они пребывают временно и потому противятся занесению себя в список.

Он угодливо хихикнул.

Лицо существа осталось неподвижным.

– А ты им уже объяснил правила?

– Нет, господин…

Старик застыл в выжидательной позе.

– Так объясни, – раздраженно ответил Эпидур.

Старик быстро обернулся.

– Эй вы, безумные странники! – запищал он. – Перед вами великий Источник Вероятности и его справедливый суд. Меня зовут Маграм. Я служу при Источнике Вероятности повелителем счетчиков. Всё в сих землях принадлежит моему хозяину, и выхода отсюда нет. Объявляю вам, что вы, отказавшись записаться в списке клиентов, посягаете на время – самое ценное имущество Источника Вероятности, который владеет всем текущим временем в мире неопределенного времени. И за это мой хозяин вас накажет, если вы сейчас же не образумитесь.

Компаньоны некоторое время молчали, ошалело глядя на старикашку и Эридура.

– Бред какой-то, – сказал Макс.

– Как это: владеть временем? – спросила Лана. – Владеют кредитами, землями, озерами, заводами, домами. Но как можно владеть временем? Его нельзя поделить и опять собрать воедино? Как на нем поставить печать? Время не может быть чьей-то собственностью!

Казалось, после этих слов Маграм сейчас же упадет в обморок. Он пошатнулся и, схватившись за сердце, присел на подлокотник трона. Слабым движением он подал знак стрелкам. Те тут же прекратили стрельбу и нацелили стрелы.

– Стоп! – воскликнул Эпидур и трижды хлопнул в ладоши.

В ту же секунду Маграм растворился в воздухе. Вслед за ним один за другим исчезли стрелки.

– Фу, надоел старикан, – сказал Эпидур, вставая. – Он называет себя Маграмом, хотя на самом деле это родной внук хомуна Мафусаила, и зовут его Лиасуфам.

– Ты бы разобрался с этим своим Маграмом-Лиасуфамом, – посоветовал Макс.

Эпидур пропустил фамильярность мимо ушей. Он не спеша прошелся вокруг трона.

– Видите ли, – сказал Эпидур, – этот мир создал я, купив для него время у божеств времени. В кредит, разумеется… И мой мир будет существовать до тех пор, пока запас времени полностью не иссякнет.

– Значит, мир неопределенного времени обречен? – спросила Милена.

Эпидур тяжело вздохнул.

– Увы… Чтобы этого не случилось, я вынужден списывать время у всех обитателей моих земель, давая им взамен за это мелкие удовольствия, вроде пьянящих напитков, азартных игр и прочего. Должен заметить, я учитываю все существующие в этом и других мирах философские концепции удовольствия. К сожалению, до сих пор ещё эти понятия весьма ограничены.

Он развел руками.

– Когда человек в моем мире растрачивает все свое время, он становится мне не нужным, более того – вредным. Поэтому, каждый раз, когда это случается, я в целях безопасности мира и для пополнения казны отдаю приказ демону, и тот выпускает стрелу. Стрела поражает приговоренного, и все его изначальное время окончательно становится моим. Демон молодеет, отбирая сотую часть времени убитого, затем десятая доля времени идет на выплату кредита божествам времени, а остальное пополняет мой запас времени в казне. Далее Маграм вычеркивает клиента из списка, он переносится в ущелье Голодных Спях, и превращается в спяху. Такая вот бухгалтерия… – Эпидур улыбнулся, выставив ряд неровных зубов. – Приход и расход я самолично учитываю в книге времени.

Он похлопал по фолианту, который не выпускал из рук.

– Делаю это уже семьдесят пять миллиардов секунд – столько, сколько существует мой мир, – сказал он. – Иногда приход большой, а иногда нет. Например, когда вы появились в этом зале, в одном из заведений на улице Упоения банда Пузатого заказала пьяную драку по высшему разряду, во время которой около сотни человек спустили все свое время, и казна пополнилась.

Эпидур вновь занял место на троне.

– Вот такие дела, ребята, – вздохнул он. – Сами понимаете, ваше время мне весьма необходимо, так что регистрации вам никак не избежать. И уж, извините, после этого все ваше время будет моим.

– Да, – сказал Заро. – Неплохо устроился, Эпидур. Правда, наверное, работы многовато. Похудел вдвое с тех пор, как я видал тебя в последний раз.

– Замолчи, говорун! Я перестал быть Эпидуром с тех пор, как разочаровался в удовольствиях. Это случилось сразу же после того, как я создал мир своей мечты.

Тут вперед выступил Виктор.

– О, Источник Вероятности! Мы тебя очень внимательно выслушали и понимаем, что, отбирая время, ты всего лишь соблюдаешь вынужденные меры для спасения своего мира. Думаю, не нам судить о справедливости твоих действий. Но скажи, есть ли у нас возможность избежать включения в список клиентов?

Эпидур задумался.

– Слушайте внимательно, хомуны, – сказал он. – В ущелье Голодных Спях есть пещера, там божества хранят мешок времени. Из него они и черпают всё свое время. Если мешок развязать, или проткнуть, всё время вытечет и перекочует в мою собственность, после чего я смогу править миром единолично.

Он указал рукой на широкий арочный выход.

– Если хотите, можете этим заняться, и если преуспеете, сможете делать всё, что угодно. Но должен вас предупредить: именно этим делом занимаются так называемые спяхи – те, кто перенеслись в ущелье. Пещеру вы легко найдете. Там есть два каменных идолами. Они стоят по бокам от входа и охраняют врата. Но тот, кто прикоснётся или даже близко подойдет к мешку времени, тут же исчезнет, ибо всё его время перейдет в мешок, убавив запас времени, принадлежащего мне.

– Так что, мы можем идти? – спросила Лана.

– Идите, но вашего говоруна я оставляю при себе. Меры предосторожности. Он поможет мне с делами. И помните: с этой секунды, хотя вы и не заноситесь в список, вам всё равно начисляется день за сто секунд, так что спешите.

– Держитесь, Заро, – сказал Виктор.

– Удачи вам! – отозвался координатор. – За меня не беспокойтесь.

Компаньоны пошли к выходу, но Эпидур хлопнул в ладони, и зал исчез.

Все оказались на дороге посреди возвышенности.

Сумерки были ещё жиденькие, но на небе уже зажились первые звёзды.

Узкая лиловая полоска заката подсказала направление. Прямо был юг. Там, впереди, вырисовывались невысокие горы. Где-то среди них таилось ущелье Голодных Спях. Но в ночь идти было нельзя.

– Видите, – Лана указывала на север. – Там, на холме. Это вроде тот самый сарай, где живёт старик-писарь.

До холма было не меньше трёх километров.

– Значит, Источник нам всё-таки помог, – сказал Виктор. – Подбросил немного.

– Мог бы и до самого ущелья подкинуть, – проворчал Макс.

Неподалеку от дороги поднимались заросли высокого кустарника. Наломав тонких веток с мягкой листвой, они соорудили себе ложе.

Макс развязал мешок.

– А Заро – молодец, – сказал он. – Благодаря ему нам не придётся сегодня ложиться спать на голодный желудок.

Они перекусили, повалились на листья и вскоре уснули.

 

Глава 15

Наутро двинулись в путь.

Дорога ползла большей частью вверх. Через полчаса стали подниматься по предгорью. Холмы сменялись балками. То здесь, то там журчали ручьи, и их всякий раз приходилось обходить.

Несмотря на то, что до гор, казалось, было рукой подать, лишь часам к десяти удалось совершить восхождение на хребет небольшой горы, высота которой не превышала полукилометра.

Посмотрев в карту, Виктор не вполне уверенно указал влево, на запад, в сторону высоких вершин, и после десятиминутного отдыха компаньоны снова отправились в дорогу.

Гора тянулась и петляла. Идти было жарко. То поднимаясь вверх, то спускаясь по склонам, они брели ещё около трех часов, прежде чем добрались до скалистой местности.

Пришлось преодолеть два трудных подъема, а затем спускаться по опасной тропе, пока не вышли на широкую – около ста метров в диаметре – площадку, западный край которой круто обрывался.

Слева стояла почти отвесная стена скал. Это была северная сторона высокой горы. Спасаясь от палящего солнца, компаньоны цепочкой двинулись вдоль скалы, прижимаясь к ней. Здесь повсюду темнели расщелины, от которых веяло прохладой.

Дойдя до края площадки, компаньоны остановились и посмотрели вниз.

– Вот оно, – сказал Виктор. – Ущелье Голодных Спях.

Толпы оборванцев покрывали дно ущелья, как скопления насекомых.

На почти прямоугольной территории около сотни метров в ширину и трёх сотен в длину было разбито с десяток небольших лагерей. Человечки бродили по всей территории поодиночке, группами и целыми отрядами. Некоторые валялись в тени или на солнцепеке, другие на огне готовили себе пищу.

Основная масса оборванцев собралась у чёрного проёма в скале. Там происходили какие-то перемещения. Толпа всё время напирала. Две большие серые фигуры по краям пещеры махали руками, и по толпе прокатывалась волна.

Макс, проходя вдоль края пропасти, позвал:

– Все ко мне! Здесь ступени!

Спуск занял около часа.

Уставшие путники подошли к одному из лагерей и попросили воды.

– Там, в роднике, – зло пробурчал один из спях, парень лет двадцати пяти, и указал в сторону.

Рядом с расщелиной в каменной стене, стояла небольшая очередь людей с баклажками и бурдюками.

– Вы только что пришли? – подскочил к Милене темнокожий парнишка. – У вас найдется хоть капелька радости?

– Радости?

– Радости! Радости! – парнишка показал на исколотую руку.

– Отвалите! – гаркнул Макс.

Подойдя к очереди, они остановились.

Стоящий перед ними мужчина обернулся. На одутловатом лице было презрение.

– Новенькие, сразу вижу! Что, кретины, профукали всё? – голос его звучал, как сломанный пылесос.

Макс взял мужчину двумя руками за воротник, но Лана удержала его за локоть.

– Оставь. Посмотри лучше вокруг.

Всюду, словно тени, бродили спяхи – наркоманы, пьяниы, доходяги. Бледные и ссохшиеся парни и девушки с темными кругами вокруг глаз топтались, валялись на земле. Другие сидели небольшими группами в тени деревьев и тосковали.

– У них больше нет времени, – сказала Лана. – Они пришли сюда умирать.

Напившись воды, они приблизились к той толпе, что пыталась штурмовать пещеру. У входа стояли два десятиметровых исполина. Чудовища были гуманоидами с головами ящериц. Их мощные тела покрывала мелкая рыбья чешуя. В руках они держали длинные тонкие щупы, которыми время от времени касались наиболее рьяных спях – тех, кто пытался проникнуть в пещеру.

От прикосновений щупов спяхи тут же рассыпались, превращаясь в тонкую пыльцу.

– Самый страшный миф о загробной жизни, – сказал Виктор.

Потоптавшись немного, они узнали, что в ущелье семь лагерей, и все они попеременно несут вахту возле пещеры.

– Иногда один из стражей ненадолго закрывает глаза, объяснил пожилой мужчина с разбухшим пивным животом. – Так они спят… В эти минуты легче всего прорваться к пузырю.

– Какому ещё пузырю? – спросила Лана.

– Да к грёбаному мешку. Хотя – что толку? Моё мнение такое: конец всё равно один.

В пещере что-то пульсировало и вздрагивало.

– Чёрт возьми! – ахнула Лана. – И правда пузырь!

Приглядевшись, Милена увидела в глубине пещеры громадный полупрозрачный шар.

– Мешок времени, – прошептала она.

Это уродливое чудовищное творение казалось живым, и оно было не меньше одноэтажного дома.

Пузырь излучал красноватый свет, он придавал пещере, оскалившейся огромными висячими сталактитами, кошмарный вид. Кровавые пятна мерцали на стенах и своде пещеры. Стоило одному из стражей превратить зазевавшегося спяху в пыль, мешок тотчас ярко вспыхивал и колыхался, постепенно увеличиваясь.

У некоторых спях иногда всё же получалось прорваться к мешку. Но как только они к нему приближались на расстояние вытянутой руки, они рассыпались как тысячелетние мумии, а пузырь вновь и вновь вспыхивал, колыхался и всё больше расширялся.

Несмотря ни на что, число желающих дотянуться до мешка было огромно. Ревущая толпа спях так и кишела перед вратами.

– Сумасшествие, – сказал Виктор. – Что же они делают?

– Разве вы не знаете? – воскликнул стоящий рядом оборванец. – Если развязать мешок, то можно будет снова вернуться в Хиш – город блаженства – и вкушать там неопределенное время!

– Вкушать, – передразнила Лана. – Что вкушать? Вино и эту дурь, которую вы, жалкие неудачники, называете «радостью»?

– Кому как… – тоскливо отозвался оборванец.

– Какие идеи? – без особого энтузиазма спросил Виктор.

Никто ему не ответил.

– Похоже, тут ловить нечего, – сказал спустя минуту Макс. – Даже если мы каким-то образом сможем пробить защиту противника и попасть в ворота, нас ждёт смертельный сюрприз.

– Я не совсем уверена, что это получится, но, кажется, у меня есть предложение. – Лана хитро посмотрела по сторонам.

– Давай, говори! – воскликнули в один голос Милена и Виктор.

– Для начала мы нам нужно разойтись. Каждый незаметно вольётся в разные группы, надо подкинуть вот какой слух: внутри пещеры, по сторонам от мешка стоят бочки с этой их «радостью», а за бочками стоят ящики со спиртным. Весь этот трофей прямо сейчас ждёт победителей, сумевших прорваться сквозь оборону. Скажем им, что это подарок Источника.

– Но это жестоко! – воскликнула Милена.

– А я чё-то вообще не понял смысл, – Макс пожал плечами. – Нам-то что от всего этого?

– Видишь те сосульки над пузырем? – Лана показала рукой.

– Ну да! Теперь представьте, что будет, если многотысячная толпа спях разом рванется в пещеру.

– Они начнут рассыпаться в порошок! – сказала Милена. – Одних убьют стражи, других мешок.

– Но зато пузырь моментально раздуется! – сказал Виктор.

– Вот именно, – Лана торжествующе посмотрела на Макса. – Теперь понял?

– Коснётся сосульки и лопнет! – ухмыльнулся Макс.

– Милена, это не жестокость, – сказал Виктор. – Это необходимость.

Милена вздохнула.

Они разошлись, условившись встретиться у родника.

Новость мгновенно распространилась по огромной толпе, и все спяхи, топча друг друга, с диким ревом устремились в пещеру.

Милена еле успела отскочить в сторону. Сотни мужчин и женщин с обезумевшими лицами неслись к вратам.

Щупы стражей заработали не переставая, но жаждущих было слишком много. Передние ряды рассыпались, и столбы пыли вздымались в воздух, оседая на головы задних рядов. Все больше спях попадало в пещеру, из которой тоже валила пыль.

Красный пузырь неистово пульсировал, переливался и увеличивался в размерах.

Наконец, оборона была прорвана. Толпа плотным потоком повалила внутрь. Стражи удивленно выпучили свои маленькие ящеричные глазки и лишь изредка, словно для приличия, тыкали щупами в толпу.

Мешок времени стал расти, как на дрожжах. Скоро он достиг гигантских размеров и раздулся до самого свода.

Вдруг пузырь коснулся острого, как игла сталактита. В тот же миг невероятный по своей мощи взрыв разнес ворота пещеры. Скальные глыбы разлетелись в стороны, разрывая на куски стражей времени и приминая толпы бегущих спях.

Все окружающее пространство быстро начало блекнуть, окрашиваясь в серые тона.

Милена увидела, как из расширившегося проема пещеры стала растекаться тягучая полупрозрачная субстанция. Она обволакивала скалы, расползалась по ложбинкам ущелья, растворяясь во всем, что встречала на своем пути.

– Время… – потрясенно прошептала Милена.

– Время богов, – послышался голос.

Милена обернулась.

Невдалеке стоял Заро. Он был серьёзен.

– Оно полностью истекло, – сказал координатор. – Теперь все земли этого мира стали тусклыми и бесцветными.

Подмышкой Заро держал журнал.

– Как вам удалось сбежать? – удивилась Милена.

Координатор сделал знак глазами. Милена повернулась.

Неподалеку стоял Эпидур. Рядом топтался Маграм.

Оставшиеся в живых спяхи, собравшись в небольшие группы, с горестным видом покидали ущелье.

К Милене подошли Виктор и Лана с Максом.

– Приветствую вас, герои! – воскликнул Эпидур.

Виктор слегка поклонился и сказал:

– Ты видишь? Мы это сделали! Теперь время в твоей власти. Ты создал этот мир, ты им и правь. А теперь отпусти нашего друга и укажи нам путь к вратам Иного Подобия.

Эпидур широко улыбнулся.

– Вы неплохо постарались, странники. Действительно, все местное время теперь принадлежит мне. Божества времени полностью утратили свою силу. Теперь Уру – мой архивариус, Ри – мой стрелок, а Аги – моя наложница. Храм обратного времени разрушен. Он взлетел на воздух в тот же миг, когда лопнул мешок времени, и это ваших рук дело. Поскольку храм разрушен, цветок неопределенного времени, через который вы проникли в мой мир, тоже закрыт. Но это ещё не все. Пока мы с вами разговариваем, через врата Иного Подобия, куда вы хотите попасть, происходит утечка времени. Времени, принадлежащего мне! И я не намерен долго это терпеть. Учитывая обстоятельства, я подожду ровно день. Потом буду вынужден закрыть вход.

– А можешь повторить фокус с хлопком и перекинуть нас прямо к вратам? – спросил Макс.

– Свой путь вы должны преодолеть сами. И помните: если не успеете покинуть мой мир за один день, останетесь в нём навсегда.

Он обернулся к Заро.

– А ты неплохо потрудился, говорун. Жаль, теперь эта работа никому не понадобится.

Маграм подошел к Заро и взял из его рук книгу журнал.

– Кстати! – заметил Эпидур. – Ваше время полностью вам возвращено. Кроме того, я сделал вам небольшой подарок. Каждому на его временной счет переведено по двадцать дополнительных лет.

Компаньоны переглянулись.

– А теперь – в путь! – сказал Эпидур. – Вы должны успеть до того, как я начну миропрофилактику.

По дну ущелья идти было гораздо труднее, чем по горному хребту. То и дело приходилось перебираться через завалы.

По пути Заро рассказал о странных экспериментах, которые проводят физики в лабораториях Источника Вероятности.

– Они научились двигать время в обе стороны, – говорил он. – Но это не все. Время можно уплотнять, делить, останавливать, упаковывать, профильтровывать, очищая от примесей; кроме того, можно изменять его качество, поэтому время бывает разной пробы.

– В колледже я углубленно изучал физику, – заметил Виктор. – Но ни о чем подобном не слышал.

– Ваши профессора, мягко говоря, уже использовали весь свой потенциал, – сказал Заро. – Чтобы идти дальше, нужна интуиция… К сожалению, мне не удалось проникнуть в самую тайную из лабораторий, где разработан проект создания машины для путешествий во времени. Меня выследил Маграм, и, если бы я не навел на него амнезию, то за попытку незаконного овладения государственной тайной мог бы лишиться языка…

– …который тут же прирос бы заново! – завершил Макс.

– Это была бы уже другая история, – заметил Заро.

Они брели до глубокой темноты и, лишь когда под ногами совсем не стало видно каменистого грунта, решили остановиться на ночлег.

Милена этой ночью спала беспокойно. Ей постоянно мерещились рассыпающиеся в пыль спяхи.

Плечом к плечу вместе с ними она пыталась пробиться к заветной пещере времени.

Ноги её по колено увязали в прахе, идти становилось все труднее и труднее.

«Радость! Радость!» – кричали спяхи и тут же превращались в столбы пыли.

Вот уже уровень пыли поднялся до пояса, а затем ещё выше.

Милена стала увязать. Она позвала на помощь, но никто не обращал не нее внимания.

Милена стала задыхаться, и в это время один из стражей времени занес над ней свой щуп.

В следующее мгновенье она проснулась.

В ущелье было тихо.

Где-то в стороне монотонно звучал родник, а рядом тихо посапывал Виктор.

Видимая ею часть неба сплошь была усеяна крупными звездами.

Милена лежала, прислушиваясь к тишине ущелья, и вдруг почуяла отдаленный едва различимый шум. Словно где-то вдалеке сыпались мелкие камешки.

Что это? – подумала она и закрыла глаза.

Камешки шелестели, перекатывались и моросили по дну ущелья. Этот дальний шорох её убаюкивал, и, наконец, она задремала.

Когда Милена проснулась в следующий раз, шум превратился в рокот, который с каждой минутой нарастал.

Солнце ещё не взошло, но небо над ущельем стало заметно светлее.

– Проснись! – Милена стала расталкивать Виктора.

Виктор сел и начал протирать глаза.

– Ну?

– Слышишь этот странный звук? Он приближается…

Разбуженные голосами, проснулись остальные.

– Что-то гремит, – задумчиво сказала Лана.

– Может, где-то прорвало плотину? – предположил Виктор.

– Нет, – сказал Заро, сладко потягиваясь. – Это движется полчище спях. Их послал Эпидур для того, чтобы они нас уничтожили. Он воссоздал их из праха и сказал им, что они погибли по вашей вине. Теперь они уже близко…

– Сможете их как-нибудь остановить? – взволновано спросила Лана.

– Бросьте, – Заро махнул рукой. – Их там больше тысячи!

Компаньоны тут же вскочили на ноги.

– Нам надо достичь Озерной долины до того как спяхи настигнут нас! – крикнул Виктор.

Компания пустилась бегом.

Несмотря на то, что скорость, с которой они продвигались по ущелью, была максимальной, какую они могли развить, через час рокот не только не отдалился, но напротив, стал ближе.

Иногда даже можно было услышать отдельные крики спях. Страшными глухими голосами они скандировали:

– Смерть ворам времени! Смерть ворам времени!

Стало ещё светлее. Но краски больше не хотели возвращаться в мир неопределенного времени: все оставалось серым и безжизненным.

Еще через полчаса компаньоны, задыхаясь, взобрались на грунтовую насыпь, преграждавшую ущелье.

Обернувшись, они обнаружили, что все видимое пространство позади них заполняется силуэтами спях.

Эпидур не соблюдал художественной точности, создавая из праха этих выродков. Тела были непропорциональны, лица безобразны, движения нескоординированы.

– Смерть ворам времени! – могильным голосом провыл спяха, который первым приблизился к насыпи и быстро начал на нее карабкаться.

Макс подхватил булыжник размером с крупный кокос и запустил им в спяху.

Камень попал точно в голову и, надломив шею, опрокинул спяху навзничь.

– Вперёд! – крикнул Виктор.

Компаньоны побежали.

Тут начался склон.

Грунт неожиданно стал мягким, глинистым. Он был покрыт высохшей на солнце травой.

Преодолев заросли кустарников, они на несколько секунд остановились.

Горы оборвались внезапно, словно кто-то отсек их ножом.

Впереди до самого горизонта простиралась долина. В самом её центре сверкало в лучах восходящего солнца широкое озеро. Берега утопали в густой растительности всех оттенков серого цвета.

– Как на старинной черно-белой фотографии… – сказала Милена.

– Когда-то здесь было красиво, – сказал Виктор.

Сзади затрещали кусты.

– Спяхи! – крикнула Лана.

Один из спях метнулся на Виктора, но тот успел увернуться. Макс, выхватив из-за пояса меч, одним движением смахнул спяхе голову.

– Бежим! – крикнул он и бросился кубарем со склона.

– Смотрите! – крикнула Лана, на бегу указывая в сторону высокого прозрачного строения, которое они не заметили вначале из-за кустарников.

Строение стояло на противоположном берегу озера. Оно было сделано из стекла и напоминало гигантские песочные часы.

Ни людей, ни других построек поблизости видно не было.

– Это и есть врата Иного Подобия, о которой говорят письмена! – крикнул Виктор. – Бежим!

Стараясь оторваться от спях, они свернули к правому побережью озера: через эту сторону путь был короче.

Спотыкаясь о кочки, падая и вновь подымаясь, помогая друг другу, компаньоны добрались до озера и побежали по тонкой песчаной кромке берега.

Постепенно спяхи стали отставать…

Тяжело дыша, через полчаса компаньоны подбежали к вратам Иного Подобия. Сооружение в высоту было около семи метров. Внутри было пусто.

Макс, оценивая расстояние до преследователей:

– Спяхи будут здесь минуты через две.

Милена, упала на траву. Она задыхалась.

– Это самый край мира неопределенного времени, – сказал Заро. – Мы достигли портала.

– Но там внутри ничего нет, – сказала Лана.

– Некогда раздумывать! – крикнул Макс. – Давайте все внутрь.

Макс толкнул высоченную дверь из сплошного стекла не менее трех дюймов толщиной и вошёл первым.

– Тяжелый здесь дух! – сказал он.

Вошедший вслед за ним Виктор поморщился.

– Тут же дышать невозможно!

– Как бы там ни было, теперь эта ваза – наше единственное укрытие от спях, – сказал Заро, указывая рукой на прозрачное стекло, за которым шевелились силуэты. Толпа преследователей приближалась.

– Закрываем дверь! – крикнул Виктор.

Все налегли на дверь, и она тяжело бухнула, автоматически закрывшись на щеколду.

– Ищите врата, – сказал Виктор.

Компаньоны принялись изучать помещение.

Серое солнце, пробиваясь сквозь стекло, сильно нагрело воздух, отчего весь потолок был покрыт каплями испарений.

– Что это? – Виктор от изумления вытаращил глаза.

Прямо посреди помещения была вырыта яма около трёх шагов вширь.

Подойдя ближе, они осторожно заглянули.

– Чёрт! – Лана скривилась. – Это же самая настоящая…

– Выгребная яма, – подсказал Макс и похлопал Виктора по плечу. – Сразу видно, командир, раньше тебе не приходилось бывать в экстремальных условиях.

– Но тут же грязь!

– Хуже! Это настоящее дерьмо! И запах тот же…

– Нет, это силогумус, – сказал Заро.

– Здесь надпись, – заметила Лана.

На земле лежала гранитная плита с тремя рядами наполовину стёртых символов.

– Чёрная дыра, – прочитал Заро.

– Чёрная дыра, – повторил Макс. – Правильнее было бы назвать чёрным унитазом.

– А еще здесь вот что написано, – сказал Заро. – Тут написано: «Оторвись от созерцания Бытия и вкуси совершенство в мире Иного Подобия. Но остерегись уносить с собой что бы то ни было, иначе погибнешь. Сними свои одежды, иначе врата не откроются». Провались я на этом месте, если это не Харт!

– Если я правильно понимаю… – неуверенно начал Виктор.

– Правильно вы понимаете, – кивнул Заро.

Наступило долгое молчание. Внезапно его прервали тяжелые удары в стеклянную дверь.

Компаньоны оглянулись. Спяхи, прильнув лицами к стеклу, судорожно бились, пытаясь открыть дверь.

Щеколда скрипела, но все ещё сдерживала натиск.

– Долго мы тут не продержимся, – сказал Виктор.

Голова одного из спях не выдержала давление сзади и треснула. Сероватое содержимое разбрызгалось по стеклу.

– Ну нет, не хочу, чтобы меня сожрали эти психопаты, – сказала Лана и быстро стала расстегивать пуговицы на джинсах.

– Совершенно солидарен! – поддержал её Заро, стаскивая с себя одежду.

Лана сбросила джинсы, и на землю выкатился коллапсатор.

Переглянувшись, все члены команды начали лихорадочно раздеваться, бросая одежду в общую кучу.

Оставшись в трусиках, Лана подошла к краю ямы и с отвращением в неё заглянула.

– Трусики тоже, сестричка! – погрозил пальцем координатор.

– Знаю, – сухо ответила она.

Быстро обнажившись, Лана бросилась в темную жижу. Фиолетовая вспышка, озаряя пространство, резанула по глазам.

Милена быстро сбросила остатки одежды и шагнула вслед за Ланой…

– Что-то меня тревожит, – сказал Заро. – Похоже, я опять слишком очеловечился.

Макс набрал в легкие воздуха и хотел прыгать, но вдруг застыл на краю ямы.

Постояв несколько секунд, он повторил попытку, вновь не решился, выругался и зло оглянулся на беснующихся спях.

Те навалились на стеклянную дверь, и в эту минуту щеколда затрещала. Через образовавшуюся щель стали просовываться серые костлявые руки.

– Черт! – крикнул Макс.

Он выхватил из вороха одежды свой меч и изо всех сил метнул его в щель, но промахнулся. Ударившись о стекло, меч сделал выщерблину, от которой неправильной снежинкой разбежались в стороны длинные трещины.

Следующий толчок извне расколол дверь на несколько больших частей. Осколки рухнули на беснующуюся толпу и частично внутрь помещения – прямо на Макса.

Не успев ничего сообразить, Макс инстинктивно бросился в яму с нечистотами.

В тот миг, когда нечистоты сомкнулись над головой Макса, вспыхнув фиолетовым огнем, несколько спях успели подбежать к вратам.

Упав на колени, они по-звериному, на четвереньках полезли в яму.

Вдруг содержимое ямы вскипело, забулькало. Его уровень стал быстро подниматься.

Грязно-серая пена в мгновение ока заполнила помещение, поглощая спях. Вспучившаяся жижа хлынула за пределы портала.

Спяхи, и без того с трудом поддерживающие равновесие, стали увязать и падать. А грязная масса всё прибывала, заполняя озеро и расползаясь по долине.

Вскоре вся долина была залита бурлящим морем.

К вечеру этого дня, когда уже весь мир неопределенного времени был погребён на дне моря силогумуса, глубоко в подземелье, сидя на своем каменном троне, Источник-Вероятности трижды хлопнул в ладоши.

Время остановилось и двинулось вспять.

Стрелки времени склонили колена.

Свет в зале Эпидура замерцал.

В тот же миг скрытые силы природы, управляющие миром неопределенного времени, активировались, запуская в действие обратный механизм миропрофилактики и космогонии.

Уровень океана начал спадать, и вскоре все нечистоты втянулись обратно в черную дыру. После этого проем закрылся.

Космогония окончилась…

Обновленный мир был чист и свеж. В него вновь вернулись краски, и на его удобренных почвах распускались цветы.

Эпидур откинулся на троне и облегченно вздохнул. Он наслаждался покоем и тишиной.

У ног его сидел достопочтенный старец Маграм и, открыв новый фолиант, записывал первые строки новой библии.

 

Глава 16

Доэ была в отчаянии.

С тех пор, как Харт выдворил Вадима, миновало несколько безвременных оборотов: так Харт называл дни в предложенном Доэ мире. Ничего в этом мире не изменилось после того, как Вадим исчез. Лишь за лесом выросла скала, которую про себя Доэ называла Волчьим Камнем. Про волков ей рассказывал один из мертвых в Трифаре.

Утёс был похож на волка, что воет на луну.

Доэ трижды ходила к тому камню: когда он вырос из ниоткуда, появилась и тропинка, ведущая к нему.

Лес был похож на тот, что отделял сад Доэ в Трифаре от другого сада, к которому Доэ бегала с детства и который впоследствии оказался не садом, а, как сказал Вадим, «образом вселенной».

По пути Доэ вспоминала вечер, когда Харт изгнал Вадима.

Они сидели втроем на берегу озера. В сгущающихся сумерках трепыхался костер, в который Харт подбрасывал щепки. На траве лежала баклажка с пивом, а в корзине было ещё две. Вадим с Хартом беседовали на темы, от которых Доэ стало скучно, и она решила прогуляться по берегу, а когда вернулась, баклажка была уже пуста, и Вадим с Хартом беззаботно шумели.

Вадим рассказывал курьезные случаи из медицинской практики. Это было занятно, и Доэ подсела ближе.

Десять лет Вадим проработал в хирургическом отделении. Он вскрывал хомунам животы, чтобы починить то, что там неисправно. А в костном мире поломки не редкость. Таковы особенности поверхностного уровня оболочки, в котором Доэ никогда не была.

Откупорили новую баклажку. Приложившись к ней, Вадим долго не отрывался, и Доэ смотрела с удивлением. Почувствовав её взгляд, Вадим неожиданно прыснул.

«Помнишь, – спросил он, – ты интересовалась моими друзьями?»

«Да, – кивнула девушка. – Я хотела, чтобы ты мне о них рассказал».

Вадим развел руками:

«У нас говорят: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты».

Друзей у Вадима было немного. Почти всё своё время он проводил на работе. Начальник, которого он прежде считал своим старшим товарищем, доверия не оправдал. Зато парень по имени Эдуард неожиданно стал сообщником, и они добрались до Кантарата. Эдуард и поныне находится там, и Доэ показалось, что Вадим не против с ним увидеться.

В тот вечер Вадим не раз вспоминал о своем пути из поверхностного уровня в Пустыню.

Он до сих пор не взял в толк, как ему удалось обойтись без помощи проводников и самостоятельно одолеть все преграды. Вадим спрашивал у Харта, но тот отмалчивался.

Доэ пожимала плечами. Она прекрасно знала, как сама переходит с уровня на уровень, хоть и не могла объяснить. Вопросы Вадима казались ей диковинными, а его желание понять суть явлений – необъяснимым.

По сути, истинное проявление любознательности она видала прежде лишь в тех Спящих Трифара, которые, пробуждаясь, становились мертвыми, да и то интерес этот был всегда омрачен страхом.

Остальные обитатели уровней были ко всему равнодушны. Спящие день ото дня брели по улицам Города. «Улыбастики» в красных комбинезонах следили за порядком и жестоко наказывали всякого, кто пытался его нарушить.

В Пустыне обитали безразличные ко всему кантаратские. Мало кто из них мог видеть Доэ, когда она забредала на территорию Кантарата, и никто из тысяч кашатеров на этом уровне не мог с ней справиться. Из мыслей кантаратских однажды она уловила, что всем им запрещено воспринимать её как реальность. Бродящая по Пустыне девушка – призрак, – такой была установка. Всем заправлял начальник Кантарата по имени Балмаром.

Иногда Доэ проходила рядом с высокими светлыми зданиями, заглядывала в окна, взмывала к верхним этажам. Всё в Кантарате было однообразным и неизменным…

В Пустыне жили гигантские тузоры. Твари охраняли Кантарат, но для большинства кантаратских были невидимы: тузоры и кантаратские обитали в разных слоях Пустыни.

Однажды Доэ пришлось убить тузора. Это было вынужденное убийство, оно случилось в тот день, когда Вадим впервые вышагивал по улицам Пустыни. Он ещё не мог выпрыгнуть из того слоя, где жил тузор, и, если бы не реакция Доэ, его самого ждала бы смерть.

Что-то кольнуло её в самое сердце, когда она лишила жизни бедную тварь.

Скоро она забыла о тузоре. Но Вадим всё помнил.

Он был убеждён, что причастен к погибели тузора, и дал ей понять, что сожалеет об этом.

Что-то всё время не давало Вадиму покоя.

Как-то раз он сказал, что вселенной правит некий закон – закон вины. Харт недовольно щурился, когда Вадим это говорил, а она молча слушала.

Вадим толковал об этой самой вине, и с чем-то он был решительно не согласен. Он спорил сам с собой. Вина – это долговая тюрьма, говорил он. Это горючее, на котором работает генератор вселенной.

Доэ пожимала плечами. Она беспокоилась: не утратил ли Вадим разум, прорываясь сквозь толщу черни?

«Вина», – вновь повторял Вадим и веточкой рисовал на земле змейку.

Для Доэ это было всего лишь слово.

…Когда открыли третью баклажку, Вадим ещё больше разговорился. Он упомянул психиатрический диспансер, в котором лежали спящие тела – его и Доэ.

«Они как якоря, – сказал Вадим. – Мы должны к ним вернуться. Надо забрать».

А Харт по-прежнему нахмурился.

«Что значит якоря?» – спросила Доэ.

Вадим стал рассказывать о морях, парусниках и путешественниках.

Доэ закрыла глаза, поплыла по волнам, но неожиданно Вадим загоаорил о её садике в Трифаре.

«Тот картонный дом… – сказал он. – Кажется, я знаю, что это такое».

Доэ не хотелось слушать о доме, ей было интересно о парусниках.

«Когда я выпрыгнул из окна, – продолжал Вадим, – то успел увидеть заднюю стену здания, прежде чем провалился в сознание. Хочешь – верь, хочешь – нет, но это одна и та же стена. Тот картонный дом не спроста в твоем саду. В нём дверь к нашим телам. Я уверен в этом. Доэ, мы найдем способ туда войти. Слышишь? Нам надо снова вернуться в Трифар!»

И только лишь он это сказал, как Харт окончательно вышел из себя. Он как заорёт:

«Нет!»

«Почему?» – пожал плечами Вадим.

«Идиот! – обругал его старик. – Ты просил о помощи, а я предупредил, что оба вы обречены. Ваше единственное укрытие – вот это место. – И он ткнул пальцем в траву. – Стоит только высунуться, тут же вас обоих и кокнут. У них найдётся оружие, которым можно уничтожить вас навсегда».

Вадим промолчал, но Доэ почувствовала его упрямство.

Харт разгреб костер, достал печёные картошки. Они были так горячи, что Доэ едва удерживала их в руках.

Но это её нисколько не развеселило.

Ни живописная природа, ни вечер у костра, ни сотворённое чудесным образом пиво не могли улучшить вечер.

Доэ чувствовала себя зависимой. Прежде, во всех уголках вселенной, где она бывала, всё случалось по её желанию. Ей нередко доводилось бороться с обстоятельствами, но всякий раз она побеждала.

Здесь, в этом мире, Харт не давал ей почувствовать себя сильной. Её угнетало, что она не может больше летать. Тело было тяжелым: ходьбе оно предпочитало стояние на месте, а сидячему положению – лежачее. Даже мысли – и те стремились к равновесию.

Харт большей частью был погружен в себя.

С первой минуты, как все трое оказались среди колосящегося поля во вселенной Иного Подобия, он перестал уделять внимание Доэ. Вместо этого он все косился на Вадима.

Странно, – думала Доэ.

Они давно были знакомы с Хартом. Старик любил её и был единственным мужчиной, которого она прежде считала своим другом.

А что, если это ревность? – думала Доэ. Впрочем, о ревности ей было известно мало, да и вряд ли всемогущий Харт мог до такого низойти.

Так или иначе, Харт её совершенно перестал замечать, зато то и дело поглядывал на Вадима.

Ясно одно: там, у костра, в их последний вечер, что-то пролегло между Вадимом и Хартом.

С картошкой расправлялись молча.

«И всё таки надо вернуться», – наконец сказал Вадим.

«Пройди три мира, а потом умри», – буркнул Харт.

Что он такое говорит? – подумала Доэ и, чтобы погасить назревающий конфликт, спросила: «Что нас всех ждёт?»

Вместо ответа Харт с пыхтением поднялся и пошёл проверять закидушки, расставленные вдоль берега.

Доэ откинулась в траву, а Вадим нагнулся к ней и неожиданно коснулся своими губами её губ.

Было чудно и как-то глупо. Но Доэ не стала воспротивиться.

Когда Вадим склонился над ней, в нём не было мыслей, иначе она могла бы их прочесть. От него веяло чем-то сладким.

А потом её охватила волна чувств.

Он продолжал прижиматься губамит, и из губ оазовалось огненное кольцо, и оно пульсировало, источая волны сияния, от которых вся вселенная Харта содрогнулась.

Она застонала и, наверное, потеряла сознание…

Когда Доэ пришла в себя, Харт уже вернулся.

Он подозрительно посмотрел на девушку (что случилось?), уселся у костра, потянулся за баклажкой.

Вадим улыбнулся и опять потянулся к Доэ, собираясь ей что-то шепнуть.

Харт сделал едва уловимое движение рукой, словно хотел согнать комара. И Вадим исчез.

С тех пор Харт не произнес ни слова.

Доэ трижды была у Волчьего Камня. Здесь тропинка заканчивалась. Дальше начиналась труднопроходимая чаща.

Она пыталась забраться на скалу, чтобы сверху разглядеть местность, но пальцы скользили по гладкому граниту, и Доэ падала на камни.

Прошло несколько вневременных оборотов. Погода стояла однообразная. Старик по-прежнему расставлял свои закидушки, путался в леске, бродил по колено в воде. У него всё так же не клевало.

Множество раз Доэ заводила один и тот же разговор. Она осыпала Харта вопросами. Где теперь Вадим? Почему так вышло? Как отсюда выбраться?

Харт молчал.

Один раз Доэ не выдержала и хлопнула старика по спине. Хлопок вышел негромкий: звук погасила войлочная жилетка. Старик даже не обернулся.

И тогда она взорвалась.

– Почему я всё время думаю о нём?!

Слова её пронеслись над озером, оттолкнулись от леса и вернулись обратно.

– Почему я должна прятаться?

Харт, склонившись над кипящим котлом, заваривал травяной чай.

– Почему этот старик все время молчит? – крикнула Доэ, взывая к небу.

Она оббежала Харта и в ярости пнула ногой котёл. Мятая жестяная посудина перевернулась, и вода зашипела, пролившись в огонь.

– Я хочу уйти! Слышишь? Я не привыкла сидеть на одном месте!

Харт медленно выпрямился и застыл, задумчиво глядя вдаль.

– Выпусти меня! Я хочу вернуться!

Старик был неподвижен.

– Если ты меня не выпустишь, я уйду сама!

И вдруг она поняла, куда смотрел Харт.

Взгляд старика был направлен в сторону утёса, одиноко возвышавшегося над лесом.

Не говоря больше ни слова, Доэ зашагала к Волчьему Камню. Это было уже в четвёртый раз.

Она шла всё быстрее и, наконец, побежала. Мимо проносились стволы вековых сосен и елей.

Тропинка сужалась. По рукам и лицу била колкая хвоя. Веяло сыростью и гнилью.

Редкие капли дождя, пробившись сквозь кроны, иногда попадали на открытые участки тела.

Доэ устала, но не останавливалась.

Она бежала, слушая своё шумное дыхание…

Волчий Камень вонзался в небо звериной мордой.

Его вершина потемнела, напитавшись дождевой влагой. Возле щелей и ложбинок вились насекомые в поисках укрытия.

Камень был таким же, как прежде. Тропинка изменилась. Она огибала скалу и вела дальше – туда, где в прошлый раз темнела непроходимая лесная чаща, а теперь зияла пепельно-серая Пустота.

 

Глава 17

– Заро, где мы находимся?

Было темно, но Милена догадывалась: существо, летящее по левую руку от нее, – координатор.

– Мы движемся через ваш мир, – не сразу ответил Заро. – Путь лежит через фар хомунов. Самый опасный из миров.

«Нет… не хочу, чтобы все так вышло…»

– Что?!

– Хомофар… – сказал Заро. – Мир хомунов.

– Нет, ты ещё что-то сказал.

Пауза.

– Ничего больше. Только то, что мир хомунов опасен.

«О нет… лучше бы я остался с Эпидуром…»

Милена открыла рот для очередного вопроса, но на мгновенье её сердце куда-то провалилось.

Иди сюда…

(едва различимый шепот)

Милена оглянулась, но сзади так же, как спереди и по сторонам, была сплошь темнота.

Сюда… сюда… это внутри тебя… здесь закоулок…

(голос! тот самый, что звучал в замке Лиуо!)

Тихо… прошу тебя… в закоулок…

«О, мировое зло!.. – это уже бормотанье координатора. – Я снова очеловечился…»

Не пугайся, Милена… это его мысли… не говори ничего, он услышит… иди сюда, в закоулок… присмотрись повнимательней… это в твоем сознании…

Превозмогая нарастающий страх, Милена попыталась отвлечься от ощущения полета, в котором её обнаженное невесомое тело то вытягивалось в нить, то сжималось в комок, то меняло направление движения и делало виражи.

Внутри тоже было темно, однако Милена кое-что разглядела.

Оно стояло на самом краю сознания и походило на столб или трубу.

Изнутри доносился еле слышимый шепот:

– Я здесь… в закоулке… иди ко мне…

Нет, скорее это телом, цилиндрический орган псилофита, примитивного растения, из тех, что не имеют настоящих корней.

Милена приблизилась к телому, осторожно заглянула внутрь.

Там, посреди круга, стоял человек.

– Кто ты? – спросила Милена.

– Тсс… – ответил человек, приложив палец к губам.

– Ты мое альтер эго?

– Сперва спустись сюда. Не хочу, чтобы Заро тебя слышал.

– Какой ещё Заро? – удивилась Милена.

– Зайди в закоулок, – сказал человек.

Милена подчинилась, не веря происходящему.

Перелетев через край цилиндра, она мягко опустилась на дно.

Парень был на полголовы выше её, светловолосый, обычной внешности.

Сиренево-лиловое трико делало его настоящим. И вообще все вокруг стало неожиданно таким реальным.

Милене пришло в голову, что она совершенно обнажена. Она закрылась руками, но почувствовала под руками ткань. Взглянув на себя, она узнала свою старую плестиаровую юбку и белую хлопчатую блузу.

– Я живу в твоём сознании, – сказал парень. – Временно. Не знаю, как меня занесло… Ты должна меня простить.

– Кажется, у меня…

– Прошу, не надо! – сказал парень. – Я прекрасно тебя понимаю. Однажды я и сам думал, что у меня бредовый синдром. Это было ещё там, на поверхностных уровнях… Но позже один человек посоветовал мне забыть это слово. И он оказался прав… Дороги бесконечны. Мы бредем по ним, находим, утрачиваем, вновь обретаем.

– Кто вы?

Парень улыбнулся.

– Милена, я достаточно долго находился в тебе. Давай на «ты».

– Кто ты такой, я тебя спрашиваю?

Она была рада отдаться возмущению: это ослабляло страх.

– Я – Вадим Расин. Кашатер охраны Хомофара.

– Милена! – донесся голос Виктора.

По лицу парня пробежала тень.

– Что-то произойдёт, – сказал он и протянул ей руку.

Девушка отшатнулась.

– Не трогайте меня! И… и немедленно уйдите оттуда… из моей головы!.. Вы меня пугаешь!

– Милена! – голос Виктора прозвучал над самым ухом.

– Руку, Вик! – Она попыталась вырваться.

– Спокойно, – чей-то незнакомый голос. – Море будет ласковым…

Она в ужасе открыла глаза.

Бесформенно размазавшись по пространству, Виктор обнимал её огромными руками.

Макс, Лана и Заро – все были рядом. Они прижимались друг к другу голыми телами. Тела утратили форму. Они были эластичными и легко скользили по гибкой прозрачной трубе.

– Как эритроциты по капилляру, – заметил кто-то. Голос было трудно распознать.

– Тогда похоже на тромб.

– Что делать, координатор?

Что-то проплыло мимо, Милене почему-то подумалось, что это взгляд Запро.

– Стыдно… стыдно… стыдно… дурак, заразился виной…

Милена поняла: а ведь Заро всё это время мог без труда читать их мысли.

И вновь она окунулась в собственные потёмки, отыскала телом, не раздумывая нырнула. Ступив на его дно, отвернулась от человека, назвавшего себя кашатером. Осторожно подумала: полёт похож на тот переход, в котором к ним примкнул Заро.

– Смотри, – сказал кашатер виновато.

На стене цилиндра замерцала неясная картинка. Больно смотреть. Милена отвернулась, но картинка прилипла к взгляду, поплыла следом.

– Пока вы шли по вастам, мне удалось кое-что разузнать, – сказал парень. – Я нашёл это в мыслях Заро.

Картинка вспыхнула ещё ярче, Милена увидела движущиеся тени.

Их было несколько. Вытянутые головы, нечёткие очертаниям, лапы-языки… В лапах – белые диски.

Заро бросается вперед, но одна из теней его бьёт.

Заро падает.

– Координатор, – сказал парень. – Тайный агент вримов. У него задание, он должен остановить вас. А вы… вам суждено было стать богами. До этих пор вас защищали какие-то силы. Что-то, связанное с причинами и следствиями. Дело в том, что ваш путь уже имел место в прошлом, хотя сами вы я из будущего. Мы с тобой из разных столетий, и даже из разных альтернатив, и ты могла бы быть моей пра-пра-правнучкой… или не могла быть. До сих пор вы были под защитой, но теперь вырвались из сфер. Вы летели по дорогам Пустоты, а сейчас, как сказал Заро, ваш путь пролегает через Хомофар, в котором вас ждет ловушка. Теперь я достоверно знаю, что собой представляет Балмар, главный хомун…

Заро на картинке пытается подняться, но две тени налетают на него, начинают наносить удар за ударом.

На помощь бросается Виктор.

Внезапно появляются несколько мужчин в темных костюмах. Они набрасываются на Виктора, и ему приходится отступить.

– Что это? – спрашивает Милена.

– Недалёкое будущее. Его уже нельзя изменить.

– Почему? Я так не хочу! Картинки предупреждают нас, да?..

– Не картинки. Это моя ажна. Впрочем, не важно. Ничего изменить нельзя. Вы не сами летите по пути. Путь вас несёт. И здесь я не могу перейти на сверхускорение…

Виктор падает. Одна из теней разводит языки-протуберанцы, и диски оказываются в углах равнобедренного треугольника.

Яркая вспышка.

Картинка исчезла.

– Что там случилось?! – вскрикнула Милена.

– Заро сожалеет, он изменился… – сказал парень, и внезапно раздался голос Виктора:

– Мы безоружны!

Милена выныривает из собственного сознания, и вот она посреди просторного вместилища с прозрачными стенками. Там, где стопы соприкасаются с полом, гнущийся пол не вмят. Напротив, он вздыблен, и оттого все стоят немного приподнятые.

Отовсюдусползаются тени – те самые, многолапые, которые только что маячили на картинке, и диски в их языках те же самые.

«Заро нас предал!» – хочет крикнуть Милена, но что-то её удерживает.

– Заро! – Этот голос, похожий на шелест листвы. – Вам не кажется, что вы излишне старались, помогая этим и без того живучим хомунам, которым так и не суждено ступить на небытийные земли Иного Подобия?

Тени подступили, остановились на расстоянии трех-четырех шагов. Сзади приблизились несколько человек в костюмах.

– Приветствуем, Заро! – воскликнул один из них. – Я кашатер Карликов. Всегда мечтал познакомиться с кем-то вроде вас. Жаль, что пришлось при таких обстоятельствах.

– Как вы могли?! – с укором добавил другой.

– Я делал всё, что считал нужным, – спокойно сказал Заро.

Лана с Максом взглянули на него с непониманием.

Милена отыскала руку Виктора и крепко её сжала.

– Эх, – вздохнула тень. – Если бы не уважаемые коллеги хомуны, я бы напомнил вам одну поговорку, но, к сожалению, юмор даанов иногда воспринимается сущностями сознания… э-э… несколько превратно. Не по их вине, разумеется.

– Что вы понимаете в вине? – спросил Заро. – Вина – это чувство, которого вы лишены, бескровные.

– Ба! – воскликнула тень. – Ученый Заро переродился. Теперь он – коллеги, простите великодушно – полукровка!

– Как вам будет угодно, драмин.

Координатор поднял руки, и по телу его прошла радужная волна. Кожа покрылась золотистой оболочкой. Волосы взвились, и через миг на голове его был головной убор.

– Ашам-Ху! – сказал Заро и шагнул навстречу тени.

Тень, которую координатор назвал драмином, сделала молниеносный выпад и ударила. Координатор упал.

Тут же две другие тени подскочили к нему и стали топтать. Пол под ногами заходил ходуном.

Милена оглянулась, но сзади было пусто. Не было даже темноты.

Она вспомнила, как в детстве поскользнулась на льду и ударилась затылком: два или три часа она не могла видеть ничего, кроме серебристо-белого света.

Там пустота, шепчет тот, кто находится у неё в сознании.

Пальцы Виктора медленно разгибаются…

Не надо, Вик!

Виктор бросается на помощь координатору, пытается вырвать из лап теней, но Карликов бьёт его, и Виктор отлетает в сторону.

Пол раскачивается, как батут.

– Держись, Вик! – Макс и Лана бросаются в драку.

Заро с трудом поднимается, поворачивается к Милене.

– Я… хотел стать своим… поздно…

Он стоит один на открытом пространстве, языки тени медленно расходятся в стороны.

– Пошёл в пустоту, Заро!..

Тень целится в координатора.

Милена бросается вперед и успевает сбить Заро с ног.

«Всё», – шепчет внутренний парень.

Нет. Не всё. Милена успевает увидеть, как между дисками тени проскакивает голубоватая молния.

Вспышка!..

 

Глава 18

Времени было слишком мало, чтобы увидеть всю жизнь. Лишь несколько мгновений пронеслось перед ней. Ком сладкой ваты, купленный на аттракционах. Там же, с родителями, на чертовом колесе. Потом вдруг третий класс, урок математики. После этого сразу первый курс и экзамен по английскому. Затем неожиданно город чистой расы. Хозяйка «Томной Розы Ветров» предлагает мутанта-ублажителя (какая глупость!). Балкончик и мелкая рябь на воде… Вик!.. И ещё несколько вопросов. Что было смыслом твоей жизни? Что ты искала? Что нашла? И куда теперь?

Осторожный шаг.

Тот парень, что жил внутри, тоже шагает навстречу. Выходит наружу, становится рядом.

– И я умер, – говорит он. – Мы оба.

Милена о смотрит на свои руки, ноги.

Замечательно, что на ней опять та же старая юбка, блуза… Вообще, всё замечательно. Так легко.

– Всё реальное! – говорит она. – И… я мыслю – выходит, существую! Я смогу ещё увидеть землю?

Парень коротко улыбается.

Навстречу, из густого фиолетового тумана выходит немолодой мужчина. Это человек крепкого телосложения со здоровым румянцем и лохматыми седыми бакенбардами. На нём жилетка поверх голого тела, мятые штаны. Вид у него суровый и скучающий.

– Всё как ты сказал, Харт, – говорит парень, назвавший себя кашатером. – Три мира, а потом смерть… Это и был путь становления.

Он оборачивается к Милене.

– Всё будет так как ты сама захочешь.

Старик поднимает руку. Туман рассеивается.

– Ты почти прав, – говорит Харт.

– Почему: почти?

– Она так и не побывала в иной вселенной.

Харт указывает в сторону моря.

– Тебе туда, девушка.

– А что там? – Милене кажется, что она чувствует дыхание моря.

Ей уже не нужны эти двое. Она всё знает сама.

Только бы не потерять ощущение реальности.

Она идёт, ускоряя шаг, к воде. На ходу сбрасывает с себя блузу, юбку и всё остальное…

Милена оборачивается, не замедляя шаг. Сзади всё та же серебристо-белая пустота. Там ничего нет. Всё – впереди.

– Свобода!

Ей становится несказанно легко.

Милена радостно вскрикивает и, легко толкаясь босыми ногами, несётся вперёд, в ласковую пену прибоя.

 

Глава 19

Балмар резко оборвал связь и отстранился от пульта. Руки дрожали. Смерть стояла перед глазами.

Итак, история изменилась. Это значит, что ему никогда и не перед кем не придется отвечать за случившееся.

Та история, которая была прежде, стала его личным достоянием. Теперь он – жрец-не-происшедшего.

Балмар добрел до кресла и, развернувшись, опустился в него.

Ему надо было осмыслить то, что только что случилось.

Женщин было две. Одна из них должна была стать Журдиланой, другая Ладо.

Только что одна из женщин была уничтожена.

Кем ей суждено было стать? Ладо? Журдиланой? Одной из равновеликих божеств, которым поклонялась треть вселенной…

Что было дальше?

Нет, он не в силах был смотреть.

Боги умирали.

Когда-то скандальная слава этих кумиров докатывалась до противоположного берега вселенной.

Богов-хомунов боялись и уважали.

Теперь одно из имен навеки стерто из памяти вселенских сущностей. Даже те кашатеры-хомуны, которые участвовали в операции, мгновенно о нем забыли. Так было задумано. Временные способны и на большее.

Горе мне, горе… Уж лучше бы пережить страшный позор и сгинуть самому, чем продолжать существовать с невидимым клеймом убийцы собственных богов!

Сигнал до лаборатории долетает мгновенно. Это значит, что смерть не рожденной богини случилась только что.

За женщиной должны последовать и остальные кандидаты. И, может быть, уже все мертвы. Пульт выключен, и Балмару неведомо, что там происходит сейчас.

Есть ещё один способ узнать это.

Если из кластеров памяти вселенной удалены сведения о существе, то должны исчезнуть все факты, подтверждающие его существование.

В учебном зале висят (висели?) портреты Стаброка, Журдиланы, Ладо и Махалуса.

Если боги умерли, портреты должны исчезнуть.

О, всемирное зло! Теперь никогда больше не увидеть их лики.

Безжалостный луч солитонатора испепелил эфирное тело молодой женщины, и, скорее всего, задел ещё кого-нибудь. Движение вправо, движение влево – и весь пантеон разрушен.

За секунду до этого, Балмар узнал в огромном, двухметровом красавце Махалуса, которому сто земных лет назад приготовил смертельную ловушку в Глубине Мегафара.

И теперь он убивает его во второй раз. Но этот раз обещает быть последним.

Балмар беззвучно застонал, схватив лицо руками, и вдруг резко поднялся и вышел из лаборатории.

Он втиснулся в лифт и, нажав на кнопку, стал подниматься вверх, не замечая, как тик дергает половину лица.

Ладно. Что дальше?

Боги умрут, и больше не будет богов ни на территории Хомофара, ни в сердце твоего народа.

Кто же их заменит, если не ты, главный хомун? Ведь тебе больше не опасен шантаж Временных, поскольку и самого компромата больше не существует. Запись разговора с Персоназами должна исчезнуть, поскольку ты не смог бы приготовить ловушку несуществующему кашатеру.

Но неожиданно Балмару пришло в голову, что, если не станет Махалуса, то не будет и его заслуг перед Кантаратом. А значит, Хомофар уже не является членом совета главной тройки…

Лифт остановился, дверь открылась и внутрь собиралась войти девушка в зеленой форме, но, узнав Балмара, остановилась и, почтительно поклонившись, отступила назад.

Дверь вновь закрылась, и лифт пополз дальше.

Все образуется, подумал Балмар.

Пусть слабым, но все же утешением служит то, что Хи имеет привычку сдерживать свое слово. И может быть, он вернет кашатера Криброка.

Расина, вероятно, рано или поздно отыщут, но надеяться на то, что его возвратят в Кантарат, глупо.

Расин успел стать кашатером, и о нем не забудут, хотя вскоре шум, поднятый им, утихнет. Тогда можно будет попытаться вылепить из погибшего кашатера подобие нового героя.

Об этом он подумает позже.

А сейчас – прочь, глупые мысли. Старой истории приходит конец. Он – главный хомун – жертвует ею во имя новой.

Лифт остановился.

Сердце ёкнуло в тот миг, когда дверь начала открываться.

Балмар придал лицу солидное выражение на случай, если в зале окажется кто-нибудь из курсантов, и шагнул вперед.

Зал был пустым.

Выйдя на середину, Балмар оглянулся.

С четырёх портретов на него с легким укором смотрели боги.

– Что я такое теперь? – спросил Вадим, когда Милена скрылась из виду.

– Ты прошел три васты, умер и побывал в четвёртом измерении, – ответил старик.

– И что с того? Я теперь бог? – Вадим огляделся. – Где мы? Где Доэ? И зс какой целью ты отобрал у меня память? Я кое-что вспомнил, но до сих пор не знаю, всё ли.

– В этом мире не осталось никого, кто мог бы следить за судьбами, – сказал Харт. – Относительно устойчивые прежде связи давно нарушены. Всюду хаос. Вселенной давно уже требуется починка. Раньше в Мегафаре была гармония и справедливость. А теперь неразбериха.

– Харт, ты, как всегда, говоришь загадками.

Вадим сделал несколько шагов в ту сторону, где только что плескалось море, но всё застилал непроглядный туман.

– Она исчезла в волнах, – вздохнул Вадим. – Для этого ей пришлось проделать такой трудный и бестолковый путь. Ты всё устроил, да?

– Её ждёт то, что она искала, – ответил Харт.

– Сокровища? Это хорошо… – Вадим обернулся, посмотрел старику в глаза. – Так где же Доэ?

– Она в пути, – сказал Харт. – Так же, как и ты.

– Где она, Харт? Я хочу знать.

– Я уже дважды говорил тебе, что во вселенной вы обречены, – сказал старик. – Повторю и в третий раз: вы обречены. Всё оружие мира нацелено на точку, через которую вы войдете в Мегафар, будь то Глубина, будь то оболочка.

– Но я же завершил путь становления!

Харт покачал головой.

– Нет.

– Что нет?! Я должен ещё что-то сделать?! Ещё десять раз умереть?!

– Сделай выбор, – сказал Харт.

– Но путь уже пройден…

– Если так, то зачем задаёшь глупые вопросы? – проворчал Харт. – Реши сам, кто ты такой и что должен делать. А теперь выбирайся.

– Постой! Что ты сделал с моей памятью?

Но видхар исчез.

 

Глава 20

Ладно, сказал себе Вадим. Он остановился на том, что он – это он, а не какой-нибудь там бог или что-то ещё. К чему выдумывать имя, если оно у тебя уже есть? Разве ребенку после того, как он научивлся ходить, дают другое имя или новое звание?

Оставшись наедине с самим собой, Вадим задумался.

Для начала необходимо расставить приоритеты. Многое изменилось с тех пор, как он покинул родной город и пошагал вглубь уровней, уверовав в свою необходимость там, на линии огня.

Он сражался с дивноголосыми контролёрами, летал над крышами домов, нёс весть в Кантарат, мчался по колодцу Глубины, умирал от голода, разговаривал с грибом, сражался с ледорубами – и остался все тем же Вадимом Расиным. Он боролся с чернью, спасал Криброка, охотился на Захватчика, отдавал на суд присяжных-ледорубов, а затем снова похищал, покидал пределы вселенной, проникал в разум девушки и даже умирал. И, несмотря на это, если с него снять сейчас лиловый костюм летающего кашатера, надеть белый халат и вернуть в больницу, он снова сможет пойти на обход, опрашивать пациентов и давать через плечо указания постовой медсестре.

Он всё тот же и, вместе с тем, совершенно другой. Теперь не обстоятельства выбирают его, а он выбирает обстоятельства. И пускай Доэ не рядом, и Харт не дал ответа, будущее всецело зависит от его выбора. А ему действительно есть из чего выбирать.

Первое. Если раньше он был хирургом и жил в столице Украины Киеве, то теперь будет хомуном-странником и должен отыскать место, которое иногда будет его приютом. Место, где он сможет восстанавливать силы и размышлять о преходящем и вечном. Где он сможет скрыться от преследователей, ведь не просить же ему всякий раз помощи у Харта.

Второе. Балмар, главный хомун, начальник Кантарата. Как можно допустить, чтобы этот человекообразный бюрократ правил громадным куском вселенной и считал себя отцом и благодетелем человечества? Вадим обязательно вернётся в Пустыню и отыщет хомунов, недовольных правлением слабодушного императора, приложит все силы к тому, чтобы устроить переворот. Увы, он слишком мало времени провел в Кантарате и не знает ещё ни единой достойной кандидатуры на место главного хомуна.

Третье. Доэ. Надо сказать себе правду о ней. А чтобы сказать себе правду о Доэ, необходимо время и место, чтобы подумать.

Итак, приоритеты.

Новый дом.

Балмар.

Доэ.

Вадим посмотрел под ноги. Сероватый грунт. Туман, окутывающий со всех сторон, подбирается к самым стопам.

Безусловно, он не в Мегафаре, равно как и не в одной из трёх васт. Тогда где же? В каком-нибудь кармане вселенной Харта?

Нет сомнения в том, что в Пустоте кроме вселенных и васт возможно существование непостоянных миров, таких, как лабиринт из каналов, по которым Вадим бродил, когда Харт его вышвырнул со своего берега, или как этот маленький пятачок под ногами.

Что ж, приступим.

Вадим хлопнул в ладоши, и пространство мгновенно расширилось до размеров футбольного поля.

Хорошо. Да нет, просто прекрасно. К сожалению, нет способа подтвердить или опровергнуть реальность этого места. Это вполне может оказаться чем-то вроде сна. Впрочем, все призрачно.

Кстати, можно было обойтись и без хлопка.

Вадим оттолкнулся от грунта и пронесся над полем, разбрасывая по пути всевозможные предметы: скамейку, урну, скульптуру в виде мальчика с горном, велосипед и… Воображение больше не могло ничего придумать.

Вадим сделал вираж, пролетел мимо только что созданных предметов и, даже не приближаясь к ним, увидел, что все они ни качеством, ни дизайном похвастаться не могут.

Да уж, не достаточно быть создателем, надо быть ещё художником и хорошим ремесленником.

Вадим опустился рядом с велосипедом. Он был сделан из легкого металла, покрытого зеленой краской, – именно так Вадим его себе представил. Чего-то явно не хватало в этой конструкции. Рама была какой-то неправильной. Вадим проверил педали: те оказались неподвижными. Ещё бы. Ведь, создавая велосипед, он не думал ни о подшипниках, ни о цепи, ни об осях.

Пусть будет действующим! – мысленно сказал Вадим, но ничего не изменилось.

Вадим вздохнул.

Трудно быть богом, подумал он, вспомнив Стругацких.

Перебросив ногу через раму, Вадим уселся на сиденье, поставил ступни на педали и… издавая громкий скрип, сдвинулся с места.

Приспосабливаясь к телу, велосипед менял форму. Ход улучшился, стал тише.

– Быстрей! – приказал сам себе Вадим.

Ноги замелькали, почти не ощущая нагрузки.

– Ветер навстречу! – скомандовал Вадим и почувствовал, как поток воздуха ударил в лицо.

Пугающее всесилие…

Он мчался по узкой лесной тропинке.

Эх, видели бы его сейчас ученые мужи космических ведомств!

Трава, стелющиеся кустарники, обрамляющие тропу, исчезали в пустоте. Не было ни звезд, ни тьмы.

Тропинка вела к тому участку колодца «Кантарат – ледяное сердце», где располагался карман персолипа. У Вадима не было ни путеводителя, ни каких-либо навигационных приборов, однако тропинка направлялась прямо к месту назначения. Он так хотел.

Возможно ли было преодолеть это расстояние мгновенно? Безусловно, да. Но Вадим добирался именно тем способом, которых подсказала интуиция.

Он ехал не спеша. Тропинка петляла, огибала несуществующие стволы деревьев, проваливалась и взлетала вверх. По расчетам Вадима, она должна была постепенно перейти в сам колодец.

Но может ли он, пособник Захватчика, так просто взять и вынырнуть где-нибудь среди вселенной, да ещё на полпути от центра к Кантарату.

Разумеется, нет.

Вадим не собирался игнорировать предостережение Харта, он кое-что замыслил и оттого не слишком торопился. Требовалось время, чтобы освоиться с новым состоянием и проверить хотя бы часть своих возможностей.

По ходу движения Вадим несколько раз проводил эксперимент.

Он расширял пространство по сторонам и снизу, а сверху оставлял все таким, как есть. Когда трава и кустарники разбегались на десятки шагов и из земли вырастали деревья с изогнутыми стволами, Вадим вдруг набрасывал на себя тонкостенный колпак из… пустоты. Созданный из его собственной силы лес превращался в лабораторию, в центре которой находился невидимый мирок.

Поначалу эксперимент удавался плохо. Колпак то и дело терял форму, искажался, стенки его рвались, и мирок оказывался недолговечным.

Тогда Вадим пошел на хитрость. Вместо леса он создал подобие кратера, а колпак из пустоты соорудил в форме шара. Такой мирок оказался значительно устойчивее.

Пустота, которая не была даже вакуумом, мало-помалу начинала его слушаться. Вадим вновь и вновь сооружал шары, пока не добился идеальной формы. В таком виде колпак для своего жизнеобеспечения почти не требовал энергетических затрат и мог существовать неограниченно долго.

Оставшись довольным своим изобретением, Вадим приказал тропинке свернуть и, надавив на педали, выехал в колодец.

«Приветствую вас, Мастер Справедливости! – воскликнул персолип, лишь только Вадим завершил сотворение пустотного пузыря. – Ну, вы и шуму подняли в Мегафаре! Разговоры до сих пор не утихают. Однако я слышал, что вам удалось сбежать. Что Иное Подобие предоставил вам убежище. Это правда?»

– Мастер Справедливости? А что, пожалуй мне нравится это имечко. Скажи-ка, Странное Создание, ты по-прежнему мечтаешь пожить среди хомунов?

Персолип задумался.

«Если вы хотите отправить меня куда-нибудь в оболочку вселенной, то думаю, это не очень хорошая идея».

Вадим усмехнулся.

– А если ты сам при этом будешь в человеческой шкуре?

«Ах!»

Вадиму показалось, что гриб шевельнулся. Но нет. Такого не может быть. Персолип – форма статичная.

Странное Создание на чем-то усиленно сосредоточивалось: Вадим это чувствовал.

«Вы очень изменились, – наконец сказал персолип. – Что стало с вашими мыслями?»

– С мыслями всё в порядке, – ответил Вадим. – Но теперь они недоступны для других. Такая уж выработалась привычка. Ты на вопрос не ответил.

«Готов быть вашим вечным слугой и личным советником за обещанную человеческую шкуру!» – торопливо отчеканил персолип.

– Советником, говоришь… Что ж, это кстати. В таком случае, прежде чем приступить к экспериментам, давай поговорим. Вопрос первый. Что ты знаешь о Харте?

«Так у вас и впрямь есть лишняя человеческая шкура?»

– Возможно, даже не одна. Но твоё нетерпение мне не нравится. Ты просидел в пещере много веков. Попробуй подождать ещё немного. Итак, я спросил тебя о Харте.

«О, – спохватился гриб. – Безусловно! Харт – Иное Понимание. Он же – Иное Подобие».

– Почему так говорят?

«Харт состоит из величины, которой нет ни во времени, ни в пространстве, ни в сознании. Он – антипространство и антивремя. И даже антисознание».

– Что же это за величина, которая отсутствует в абсолютных вастах?

Персолип выдержал паузу и объявил:

«Это – точка».

– Точка?

«Математическая».

Вадим хмыкнул.

– Точка есть и в пространстве, и во времени, и… в сознании тоже. Точка есть везде.

«Вовсе нет. Три чистые васты изначально точки лишены. Вы скоро это поймёте. Один лишь Харт – истинная точка в математическом смысле».

– Как так?

«Попытаюсь объяснить близкими вам понятиями. Итак, точка. Она бесконечно мала. Математики всех двенадцати фаров единодушно заявляют, что это неоспоримый факт. Вдумайтесь в смысл слова «бесконечно». Бесконечно мала – это значит, мала до полного исчезновения. Понимаете? Точка – небытиё. Другими словами, точка физически вообще не может существовать».

– Ты хорошо объясняешь, – сказал Вадим. – Точка условна.

«Именно так, – сказал персолип. – Однако те же математики убеждены, что из этих самых точек-небытий состоит прямая».

– Выходит, абсурд? Прямая не может существовать из небытий.

«Нет. Парадокс. Но парадокс для нас, вторичных сущностей.

– Почему только для нас?

«Сами поглядите. Мы пришли к заключению, что точки нет. Верно?»

– Ага.

«Но мы свободно можем рассуждать о точке и даже обозначать её в пространстве и времени».

– Допустим.

«А вот дааны, хариты и персоназы этим похвастаться, увы, не могут. Точка для нас и чистых рас – не одно и то же».

– Почему?

«Дело в том, что время, пространство и сознание не имеют в своей основе бесконечно малых величин (то есть, небытий). Они не могут допустить даже их существование. Их структура основана на лучах, прямых, плоскостях, объёмах, гиперобъемах и так далее».

– Но луч, прямая – всё это совокупности точек!

«Вот это уже абсурд, мой господин. Бесконечное количество отрицательных бесконечностей даст ноль».

– Тогда конечное количество отрицательных бесконечностей даст… отрицательный отрезок!

«Браво, Мастер! Но об этом чуть позже».

– Выходит, Харт – бесконечно малая точка?

«Выходит, так, мой господин».

– Мы друзья, не называй меня господином.

«Как скажете».

– Но Харта нет, поскольку бесконечно малое – это небытие.

«Верно. Харт – небытие. О Харте говорил хомун по имени Лао-Цзы. Он назвал Харта безусловным совершенством. Как-то раз Лао-Цзы забрел в Пустыню, внутренний уровень оболочки, и встретил там Харта. С тех пор он и заговорил о Небытии, как о высшем совершенстве».

– А я думаю так. Харт, несомненно, силен. Но до совершенства ему далеко.

«Поймите, Мастер, реальность, нормальная логика, три чистых расы не имеют в себе изначально никаких бесконечно малых точек. Время, пространство, сознание – три абсолюта. Все они – бесконечно большие субъекты. Все они – бытия. Но для того чтобы создать вселенную-Мегафар, им понадобилась такая величина, как точка. Только Харт – истинная точка-небытиё. И только он может дать мирам бесконечное количество точек».

У Вадима в голове зашумело.

– Выходит, когда чистые расы заключали свое соглашение…

«Именно так! – обрадовался персолип. – Харт – основа, на которой создан Мегафар. Вы поняли?!»

– Не совсем, но близок к пониманию.

Персолип помолчал, а затем недоверчиво спросил:

«А на той человеческой шкуре, о которой вы говорили, есть глаза?»

– Ты сможешь не только видеть, но и ощупывать, и даже обнюхивать самого себя, – Вадим пристально всмотрелся в объектив персолипа. – Что ты там говорил об отрицательных отрезках?

«Вы сами это сказали: конечное количество отрицательных бесконечностей даст отрицательный отрезок. Так и есть. И этот отрезок – вы».

– Вот те на! – Осмотревшись, Вадим присел на камень. – Подытожим. Три чистые расы – это три положительные бесконечности, три бытия. Харт – отрицательная бесконечность. То есть точка, небытие. Все мы, порождения вселенной, – полукровки, отрицательные отрезки. Так?

«Всё верно, Мастер».

– Что ж. Трудно понять, но придётся. – Вадим на минуту задумался. – Ну ладно. А теперь объясни: в чём различие между временем, пространством и сознанием?

«Ни в чем – в плане структуры, и во многом – в плане характеров, – ответил персолип. – Возьмите, к примеру, трёх хомунов или трёх таких, как я, персолипов. Они окажутся одинаковыми и вместе с тем абсолютно разными. Поставьте их рядом, и вы убедитесь, что все они имеют общую структуру, но столкните их в споре, и тут начнутся противоречия. Даже в случае, если они сойдутся на том, что чёрное – это чёрное, а белое – это белое, на самом деле каждый будет подразумевать разные вещи. Всё призрачно. Даже, если вы абсолютны».

– С ума сойти, – сказал Вадим.

«Вы стали другим, – заметил персолип, – но способность удивляться по-прежнему остаётся одним из качеств вашего ума».

– Да, – кивнул Вадим. – Я побывал в трёх вастах. В каких-то немыслимых закоулках. Видел горы, леса, дворцы и всякое такое. Видел даже главную персоназу (между прочим, она не похожа на тех слизняков, которых я видал на их главной площади). Я был в храме неопределенного времени и в храме пространственных измерений. Всюду, несмотря на многообразие форм, я встречал существ, похожих на хомунов. Те же тела, те же мысли, та же жадность и самое главное – та же глупость. Вот что меня больше всего удивляет. Всюду – сплошная глупость. Во всей вселенной. И ещё – бюрократизм. Почему так?

«Чистые васты совершенны, – сказал персолип. – Вы и ваши спутники в действительности не смогли проникнуть в материю васт, это просто неосуществимо. Внутри васт нет точки, в которой вы могли бы встретиться. Но есть территории, на которых возможны встречи: назову их территориями снов чистых васт. Если я скажу: «подсознание», то наверняка введу вас в заблуждение, поскольку васты в действительности ничем таким не обладают. Но вместе с тем этот термин даст кое-какой намёк. Ваш путь к звёздам лежит через подсознание. Это, конечно, образное выражение. Подсознание хомуна и прочих полукровок – это аналог функционального свойства чистых васт».

– Стоп, – перебил Вадим, – ты сказал: территории снов. Что это значит?

«Это уровни, которые вы посетили. На этих территориях действовали усредненные физические законы вашего опыта. Насколько я понимаю, вы воспользовались одним из вариантов принципа «частица в частице». Перед этим ваше активное тело полностью аннигилировало при самостоятельном переходе из Харта в бытиё, а ментальное нашло себе временную оболочку. Сила, высвободившаяся в процессе перехода, ждала вас до тех пор, пока вы не прошли все этапы пути. Птом всё собралось в кучу, и вы стали тем, кем стали».

– Да откуда ты всё это знаешь? – воскликнул Вадим.

«Собираю информацию».

– Прямо, сервер какой-то…

Вадим погрузился в размышления. В задумчивости он не спеша раздвинул стены пещеры, затем вовсе их убрал. Синеватый грунт превратил местами в суглинок, местами в легкую почву. Вадим покрыл их травой.

Невдалеке само собой нарисовалось озеро. Вадим поводил пальцем вправо-влево, и озеро приобрело извилистую форму.

Дальний берег Вадим облачил в заросли тростника, а с ближним поочередно произвел несколько действий. В результате превращений берег то вздувался валунами, то разглаживался, образуя пляжи, то становился шероховатым. Но ни один из вариантов Вадима не удовлетворил, и, в конце концов, он оставил берег в таком виде, словно по нему поездил гигантский бульдозер.

Затем Вадим принялся было за создание рощи, но и тут его ждала неудача. Насаждения выглядели слишком ненатуральными и не вписывались в общий ландшафт. Кроны казались игрушечными, а стволы пластмассовыми.

Поневоле вспомнился прекрасный сад, который Доэ создала в Трифаре.

– Ладно, доделаю позже, – буркнул Вадим. – Человеческое тело я знаю лучше, чем флору.

Оставив мир незавершенным, Вадим обернулся к персолипу и посмотрел на него с придирчивым прищуром ваятеля.

 

Глава 21

Макс сделал все что мог. Когда Виктор упал, Макс тигром ринулся на мужчин в костюмах, и стал дубасить их руками и ногами.

Нападавшие не ожидали такой реакции. «Костюмы» отражали его удары, но все же отступили.

Макс перешел в наступление. В суматохе он пропустил миг, когда на теле начала проявляться тонкая корочка доспехов. Вероятно, Максу понадобилась дополнительная защита на предплечьях, когда один из «костюмов» выхватил из пиджака стилет размером с меч, – и тело включило один из своих резервов.

В ту минуту, когда произошла вспышка, и на месте Милены осталось оседающее облачко пепла, Лана совершила невозможный с точки зрения физики прыжок и двумя ударами на лету выбила пару дисков из щупалец стрелявшего призрака.

Луч, который уничтожил Милену, проделал в полупрозрачной стене порядочную дыру. В ней замелькали серые грани бетонных сооружений. Камера, в которой находились компаньоны и те, кто на них нападал, беспорядочно перевертываясь, летела над каким-то городом.

Выронив диски, существо намерилось вновь их подобрать и неудачно для себя повернулось к Максу спиной. Не взирая на то, что остальные призраки тоже были вооружены, а трое «костюмов» стремительно напирали, Макс в один прыжок подскочил к твари и нанес мощный удар ногой. Описав дугу, призрак исчез в дыре.

Макс бросился на пол и, кувыркнувшись, подхватил диски. Первым желанием его было запустить одним из них в голову призрака, атакующего Лану, но необъяснимое ощущение единства с этими двумя дисками заставило поступить иначе.

В дисках была сосредоточена сила, она тотчас передалась кистям, добежала до плеч и сомкнулась в дугу в районе лопаток. Врожденное качество быть рациональным воином подсказало Максу, как управлять дисками.

Первые два выстрела произошли сами собой и были случайными. Виктору повезло просто чудом. Он как раз начал подниматься, как над головой промелькнул сноп огня, оставивший от двоих призраков лишь немного дыма.

Следующий диск сразил человека в костюме.

Заро подобрал один из уцелевших дисков и неведомо откуда произвел на свет ещё два таких же. В следующее мгновенье его тело утратило привычные формы. Он стал толще и ниже, чем обычно.

Три языка взметнулись в разные стороны из центра его туловища, и одновременно с этим произошла вспышка, – и ещё один призрак отправился в пустоту.

Оболочка превратилась в лохмотья. По полу пробегали волны, то и дело сваливая с ног, но он все ещё сохранял форму и продолжал притягивать.

Лана, завладев стилетом одного из нападавших, сама перешла в наступление. На помощь подоспел Виктор (кажется, он ещё не понимал, что Милены больше нет).

Оставшийся в живых призрак отступил назад и на глазах у всех растаял.

Макс отбросил в стороны диски и с голыми руками двинулся навстречу двоим перепуганным «костюмам» – тем самым, что говорили с Заро. Не долго думая, «костюмы» бросились в один из тоннелей, сообщавшихся с камерой.

Только теперь Макс заметил, что все его тело покрыто тонкими, но прочными латами цвета вороненой стали.

– Где Милена? – крикнул Виктор.

Заро вернул себе прежнюю форму, убрал диски и намерился выскочить в одно из пробитых лучами отверстий, но внезапно остановился.

– Где Милена? – неуверенно повторил Виктор.

С минуту Заро стоял не оборачиваясь, затем развернулся и подошел к компаньонам.

– Виктор! – спокойно сказал он и перевел взгляд на остальных. – Макс! Лана! У нас были большие потери, но мы эту битву все же выиграли. Я поведу вас дальше.

Виктор понял, что случилось, и глаза его потемнели.

Тоннель сужался. По мере его сужения компаньоны уменьшали себя в размерах (так научил координатор), и вновь им казалось, что перед ними огромная воронка.

Время от времени Макс ухал и повторял: «Летим, братцы!..»

Полет длился уже довольно долго, но ускорение нарастало.

– Считайте, что судьба выносит мне приговор, – говорил Заро. – Если я попаду в иную вселенную, это будет означать, что я больше не из чистой васт. И эта сущность перестанет быть ученым Заро, коим я прежде являлся.

– Почему? – спрашивала Лана. На ней теперь красовались серебристые с розовым отливом доспехи.

– Абсолютным нет пути в Харта. Они несовместимы.

– Выходит, тебя другая вселенная, в которую мы летим, может уничтожить?

– Я давно отличаюсь от сородичей, – тихо сказал Заро. – Может, я и впрямь стал хомуном. Это как диффузия. Постепенно одна кровь смешивается с другой, и вот чистый становится полукровкой. Но так ли это, – может показать только иная вселенная. И моя судьба. Если мы попадем в Харта – это будет уже две трети пути.

– К сокровищам?

– Нет. В Харте мы обретем лишь пренебрежение к ним.

Заро никто не назвал предателем. Даже Макс.

Все были погружены в размышления.

Макс не говорил ни слова. Лана держалась рядом с Заро. Она была на его стороне и на всякий случай всем своим видом это изображала.

После того, как Милена погибла, Виктор, казалось, утратил все силы. Приступ отчаяния прошел, но он больше не мог быть лидером.

Не было карты с письменами, и путь к иной вселенной лежал через Пустоту.

Заро теперь был единственным существом, на которое можно было положиться.

Никто не ожидал, что полет завершится падением на пшеничное поле.

Поднявшись на ноги, компаньоны осмотрелись.

Небо покрывала желтоватая дымка. С той стороны, где небо было светлее, виднелись холмы, поросшие деревьями, с других сторон до самого горизонта простиралось поле.

– Тяготение, атмосфера, течение… – сказал Заро. – Просто невероятно.

Он подпрыгнул на одной ноге, затем на другой. Лицо его стало серьезным. Сложив ладони, он стал что-то бормотать.

– На первый взгляд, здесь все, как везде, – осторожно заметила Лана.

– Я бы сказал иначе, – тихо сказал Заро. – Этот мир отражает нас так же, как отражали васты.

Заро пошагал в сторону холмов, срывая на ходу колоски.

– Все-таки вышло, – сказал Макс и двинулся следом, толкая перед собой совершенно удрученного Виктора.

До холмов было около часа пути.

Лана догнала Заро.

– Неужели это и есть иная вселенная?

– Ты её иначе себе представляла?

– Все слишком привычно.

– Ты права, – ответил Заро. – Но все в любую минуту может измениться.

Он нашелушил на ладонь несколько зерен, дунул на них и отправил в рот.

– Мы таки добрались… – Лана настороженно взглянула на Заро. – Значит, ты уже не временной?

– Угу, – буркнул Заро. – Это сразу почувствовалось. Вся сила ушла в глубину и там как будто окостенела.

Лана взяла его за плечо.

– Но ты сам так захотел.

Координатор оглянулся и шепотом сказал:

– Путь не закончен, Лана. Нам предстоит ещё помаяться.

– Не замечаю в себе никаких изменений, – пожала плечами девушка. – Скажи мне, кто такой Харт, которого ты несколько раз упоминал.

– Харт это тот, кому известно абсолютно все, – сказал Заро. – Кое-кто зовет его видхаром. Посмотри-ка вокруг, сестричка. Все это и есть Харт.

И тут все увидели, что прямо по курсу в нескольких сотнях шагов, скрестив руки на груди, стоит человек.

Пройдя ближе, компаньоны обнаружили на лице ожидавшего свирепое выражение.

Заро, видимо, это не беспокоило, он ускорил шаг.

Лана и Макс стали поглядывать на Виктора, который в подобных случаях нередко выступал в роли дипломата. Но Виктор еле волочился, повесив голову и опустошенно глядя себе род ноги.

– Эй, хомуны! – грозно выкрикнул человек. – Кто позволил вам топтать мое поле?

– Здравствуйте, Харт! – громко сказал Заро. – Вы ведь знаете: раз уж мы здесь, значит, нас привела судьба.

– Много ты в этом понимаешь, – огрызнулся человек.

– Ваша правда, – согласился координатор. – Прежде мне казалось, что я могу править целым миром, а теперь я с трудом управляю собственным телом.

– Что за глупости ты несешь? – поморщился Харт.

– К сожалению, мне нечего вам больше сказать! – Заро развел руками. – Все мои слова вы знаете наперед.

– ещё бы! – не меняя тон, крикнул Харт. – А вот ты, я вижу, полностью утратил это свойство?

– Не только его, Харт. Все мои способности потеряны. Я, бывший Временной, чувствую теперь себя простым полукровкой.

– И это дает тебе право топтать мое поле?

– О нет, Иное Подобие… Просто я говорю вам, что стал настоящим хомуном. – Заро был серьезен. – Моя кровь перемешана. Такого прежде никогда не случалось в истории Мегафара, насколько мне известно.

– А мне-то что до этого?

– Я прошу, чтобы вы сказали нам, что делать дальше.

– Поставьте колосья на место! – потребовал Харт.

Компаньоны оглянулись назад и увидели довольно длинную извилистую дорожку вытоптанной пшеницы.

– Шутите? – Заро остановился и развел руками. – Это не под силу хомунам. Теперь мне и единого колоска на место не поставить.

– Сколько шуму из-за четырех идиотов, – заворчал Харт и собирался было уходить, как вдруг неожиданно голос подал Макс.

– Мы искатели! – сказал он. – Нас привела карта!

Харт покачал головой и, не оборачиваясь, проронил:

– Нет, вас привела глупость. Вы ещё более глупы, чем кажетесь с первого взгляда.

И затем, прежде чем двинуться с места, он добавил:

– Идите за мной.

 

Глава 22

Они шли так быстро, как могли, однако расстояние до Харта им не удалось сократить ни на шаг. Между тем старик двигался вразвалку, то и дело поглядывая по сторонам с видом человека, совершающего утреннюю прогулку.

Виктор хранил молчание, Лана перешептывалась с Заро, а Макс бурчал себе под нос что-то насчет сокровищ калахая и своих дальнейших планов на родине. Неожиданно Виктор обернулся к Максу и сказал:

– Неужели ты ещё не понял, чемпион? Обратной дороги не будет.

Макс посмотрел на него странными глазами, но ничего не ответил.

Не прошло и получаса, как они оказались на берегу озера, за которым темнел густой лес. Справа поднимались холмы, а слева за деревьями возвышалась одинокая скала с острой вершиной.

– Видите дорожку? – Харт сделал небрежный жест рукой.

Все повернулись и заметили, что к лесу в траве вытоптана тропинка.

– Ступайте по ней и приведите красного дракона. Получите сокровища.

Сказав это, Харт пошагал вдоль озера.

– Чушь! – рявкнул Виктор, когда старик отошел на сотню шагов. – На карте не было никакого красного дракона!

– Господин Жарро, – Лана взяла его за руки. – Но у нас нет вариантов! Мы попали в это странное место. Теперь остаётся полагаться только на удачу. Здесь даже Заро стал другим. – Она подняла голову и посмотрела в небо. – Вы чувствуете это?

– О чём ты? – Макс поводил взглядом по сторонам.

– У меня такое ощущение, – медленно сказала Лана, – что я запахи ощущаю животом, что голова у меня, словно пустой шар, что стопы огнем горят… Но самое главное – здесь у меня странное предчувствие. – Она положила руку себе на грудь. – Очень странное…

Макс нахмурил брови.

– Меня тоже что-то постоянно долбит с того момента, как мы здесь оказались.

– Это, чёрт возьми, поиск! – выкрикнул Виктор. – Поиск!

– Что? – не понял Макс.

– Поиск… – повторил Виктор. – Мы все прекрасно поняли, что нас ждет. И продолжаем идти… Знак вины… Теперь ясно, что это такое…

Лана с Максом переглянулись.

– Какой знак, господин Жарро? – спросила Лана.

– Чёртова змейка… Я вспомнил… Знак вины… – голос его дрожал. – Не знаю, откуда я это знаю. Этот путь – всего лишь искупление! Разве вы не поняли, что впереди – ничто. Это всё было ради нас! Ради того, читобы мы его прошли! Сколько мы ни шли, всё вокруг было похоже на то, что мы знаем! Мы видели роскошь дворцов… Пирамиды, замки, входы, троны, короли, маги – всё это было тут! – Он постучал себя по лбу. – Но поиск… тяга… Это нас по-прежнему не покидает! Мы идём! Куда мы идём? Разве вы не насмотрелись ещё на мишуру? Представьте себе алмаз размером с луну! Что вы с ним станете делать?!

– Ваша правда, – Заро похлопал его по плечу. – Дело не в камне, а в поиске.

– Так или иначе, нам надо идти, – сказала Лана.

– Надо идти, – повторил за ней Заро. – За той скалой вас ждёт третий этап становления.

– И, может быть, сокровища, – как-то без энтузиазма сказал Макс.

Они шли мимо столетних сосен и елей. Бурые лапы смыкались над тропинкой, образуя тоннель. Под ногами шуршала хвоя, полуистлевшие веточки и прошлогодние шишки. От сырого грунта несло влажностью и прелью.

На ходу Макс несколько раз пытался соорудить дубину, и, наконец, ему удалось выломать толстую сосновую ветвь. Лана последовала его примеру, и Макс ей в этом помог.

Заро и Виктор отказались от оружия и безучастно шагали сзади.

– Безответственно, – пробурчал Макс.

Неожиданно деревья расступились, и они вышли на просторную опушку.

Прямо перед ними высился совершенно голый гранитный утес. Он рос из равнины и поднимался в небо метров на пятьдесят. Очертаниями утес напоминал волка, вытянувшего узкую морду к луне.

За утесом начинался новый лес, его заволокло туманом.

Макс, шедший впереди, остановился и поднял руку. Строгим взглядом обвел местность, видимо, высматривая дракона. Прислушался к лесным шорохам.

Остальные тоже стали озираться.

В эту минуту начал накрапывать дождик.

Ничего не высмотрев, Макс сделал движение головой и пошагал дальше.

Тропинка вела к самому подножию утеса.

По мере приближения компаньоны увидели, что не существует никакого леса, скрытого в тумане. За краем опушки начиналась мутновато-пепельная серость, которая и была этим самым туманом. По мере приближения к утесу, полоса серости становилась шире, поглощая небо, пока не затянула весь небосвод.

– Что это? – спросила Лана.

– Пустота, – сказал Заро.

Тропинка огибала утес и стремилась дальше.

Макс бросил быстрый взгляд на компаньонов и пошел по тропинке. Лана последовала за ним. Заро и Виктор понуро тянулись сзади.

– Она была бы жива, если бы не вы, – сказал Виктор.

– Какое-то время – да, – ответил Заро, не поворачивая головы. – Так же как и мы. Так, по крайней мере, я думал сначала.

– Я должен вас уничтожить, хоть вы и бессмертны.

– Смерть идёт за всеми нами, – сказал Заро. – А что до меня, то я на какое-то время утратил бессмертие. Так что давайте, пока не поздно. Делайте свое дело.

Виктор с ненавистью посмотрел на Заро, а тот спокойно продолжал:

– Рано или поздно вы найдете способ увидеться с Миленой. Передайте ей, что она была первым хомуном, который спас меня от смерти… И скажите, что вы меня убили, и гибель её оказалась напрасной.

Неожиданно Виктор толкнул Заро с такой силой, что тот упал на спину.

У Виктора вырвался отчаянный стон, он разнёсся по округе, а через миг донеслись ответные раскаты жуткого лающего эхо.

Макс с Ланой оглянулись, но вокруг ничего не было, кроме пепельной серости.

Виктор убежал в пустоту, а эхо не прекращалось и скоро переросло в далекий вой.

– Господин Жарро-о-о! – крикнула Лана.

Заро поднялся на ноги.

– Господин Жарро сглупил, – сказал он. – Если он заблудится в Пустоте, ему уже никогда из нее не выбраться.

– Говори всё, что знаешь! – потребовал Макс. – Что нам делать дальше?

Координатор пожал плечами.

– Заро! – умоляющим тоном воскликнула Лана. – Почему вы опускаете руки? Вы ведь обещали нас вести! Мы будем бороться!

Где-то вдалеке истошно завопил Виктор.

– Кажется, он попал куда следует, – Заро добродушно улыбнулся.

– Что с ним? – Лана побледнела. – Чему радуетесь? Не сходите с ума, Зарро! Хоть вы! Вы потеряли часть силы, но у вас остался опыт, знания…

– Здесь нет сил, которые будут нас защищать, сестричка, – сказал Заро. – И нет нужды в знаниях. Мы находимся за пределами всего. Видите тропу под ногами? Это всё, что у нас осталось.

Снова послышался вой. На этот раз он прозвучал совсем близко.

Макс с Ланой подняли дубины, приготовились к бою.

В эту минуту твердь под ногами дрогнула, тропинка сдвинулась и побежала.

Чтобы не упасть, пришлось бежать вместе с ней.

Тропинка металась то вправо, то влево, пока вовсе не превратилась в спираль, в тонкую спиральную нить, уходящую в пустоту.

Макс, Лана, Заро уже не бежали, они летели, напряжённо всматриваясь в мерцающую нить, уже не в силах ни остановить, ни ускорить полет, а вой теперь звучал впереди, постепенно становясь ближе, и через некоторое время Макс, летящий впереди, стал улавливать в пепельном мареве ритмичные движения. Маленький остроконечный предмет вилял из стороны в сторону. Макс не сразу сообразил, что это такое. Он успел два раза шарахнуть дубиной по виляющему предмету, прежде чем из пустоты показался весь хвост.

Дракон притормозил и сдал вправо, пропуская их.

– Вот дерьмо, – пробормотала Лана, когда они пронеслись мимо монстра, размеры которого превосходили железнодорожный состав.

Через миг они снова неслись в Пустоте, предпринимая попытки замедлить скорость движения.

– Что мы делаем? – спросила Лана.

– Пытаемся остановиться! – крикнул Макс.

– Нам не справиться с тварью!

– Будь что будет, – пробормотал Макс, и в этот миг раздался страшный рев, и из пустоты вынырнула распахнутая пасть, наполненная частоколом зубов – заостренных белых обелисков.

Схватившись за плечо Заро, Лана изо всех сил швырнула дубину в пространство между зубами. Дубина поранила нёбо и провалилась в черную бездну драконьей пасти. Из раны брызнула кровь.

Дракон лязгнул зубами и снова распахнул пасть.

Макс на лету развернулся и, цепляясь руками за Лану и Заро, стал продвигаться к чудовищу.

– Что ты делаешь?! – крикнула Лана.

Макс сгреб её, привлек к себе и поцеловал. Затем оттолкнул и, повернувшись к дракону, бросился в пасть.

Пасть захлопнулась и тут же открылась снова, издав громоподобный рык. На миг Лана увидела Макса, вонзающего дубину в красное нёбо дракона. В следующее мгновенье пасть снова захлопнулась и исчезла в пустоте, а когда появилась вновь, Макса в ней не было.

Неожиданно пустота расступилась, и Лана с Заро увидели огромный злобный глаз.

Это был не глаз зверя.

Может, перед тем, как убить, дракон хотел понять, кто они такие, эти странные маленькие существа, вступившие в неравную битву.

– Ашам-Ху! – крикнул Заро. – Сделай своё дело!

Но дракон не пошевелился.

Тогда координатор оттолкнулся от Ланы и, оказавшись рядом с драконьей мордой, изо всех сил саданул его по носу.

По морде дракона прокатилась волна. Все бугорки и шипы мгновенно натопорщились.

Пасть распахнулась, и вследующий миг надвинулась темнота.

 

Глава 23

Пальцы были узловаты, запястья бугристы, предплечья непомерно рельефны, и вообще, руки персолипа весьма напоминали грифельные эскизы.

– Собственно говоря, давай-ка вот с чего начнем, – неожиданно спохватился Вадим. – Сам бы ты какую предпочёл себе внешность? Пол? Возраст? Расу? Цвет волос?

Персолип, представлявший собой к этому времени странный симбиоз краба, медузы и человека, судорожно вздохнул.

«Всё равно, – ответил он. – Хоть все эти понятия в моем словарном запасе имеются, но я слеп и не до конца разумею, что они обозначают. Впрочем, насчет пола могу сказать: я предпочел бы быть мужчиной».

– Это почему же?

«Статистика общественного мнения. Подавляющее большинство представителей мужского пола и четвертая часть женщин хочет быть мужчинами. Должно быть, мужчиной быть проще».

– Ага. Значит, даже ты опираешься на статистику и общественное мнение?

«Поневоле. Ведь я накапливаю всю мыслительную силу, которая ко мне приходит. Вы уверены, что у вас получится превратить меня в двуногого?»

– Нет, не уверен.

Вадим нпринялся подправлять руки, придал гибкость лучезапястным суставам, слегка вытянул пальцы. Наконец ему удалось сделать руки достаточно изящными, но, вместе с тем, вполне крепкими.

«Есть ещё пожелания, если позволите», – подал голос персолип.

– Валяй.

«Можете сделать так, чтобы кожа у меня была черной, как у повелителей земли?»

– У каких ещё повелителей?! О ком ты?

«О капоидной расе, разумеется».

– Говори яснее.

«Я имею в виду бушменах. Народ, который управляет всеми процессами, происходящими на земле».

– Думаю, ты что-то путаешь, друг. Земля не принадлежит ни неграм, ни белым. На земле несколько развитых держав, три десятка преуспевающих и полторы сотни бедных. Черные повелители, о которых ты говоришь, обитают преимущественно на экономически отсталом континенте, а именно в слаборазвитой Ботсване, если не ошибаюсь.

«Я ничего не путаю. Во-первых, бушмены не негры, а капоиды. Во-вторых, они в самом деле управляют планетой».

– Ладно, бог с тобой. Давай об этом как-нибудь потом. А сейчас, раз уж ты настаиваешь, я попробую сделать тебя бушменом. Только имей в виду, я не антрополог и не генетик, и поэтому не обессудь, если случайно обнаружишь в своей крови нежелательные примеси.

Закончив с руками, Вадим приступил к созданию головы.

– Бушмены… бушмены… – бормотал он, пытаясь вспомнить, как выглядят представители маленького народа. Интернет, фотографии, журналы, музеи… Где же он мог их видеть?

Вадим закрыл глаза и прошептал:

– Ажна.

Почему с ней теперь так сложно?

Руки, управляемые творящим подсознанием, задвигались, а вязкая масса стала постепенно менять форму.

Через несколько минут Вадим открыл глаза.

Щурясь от яркого света, который источал мир пустотного пузыря, раскинув ноги, вращая глазами, на траве сидел маленький худощавый темнокожий человек. Дыхание было прерывистым, мимика – безумной.

– Ну, с превращением тебя, что ли, – сказал Вадим. – Теперь мы похожи.

Он слегка двинул бровью, и смуглое тело бушмена покрылось ярко-оранжевым латексом.

Бывший персолип поднял руки, которыми до этого упирался в землю, и шлепнулся спиной в траву.

– О-о-о! – простонал он.

«Научи меня управлять голосом» – попросил он мысленно.

– Практикуйся, – пожал плечами Вадим. – Ты должен до всего дойти сам.

Он встал и окинул взглядом свой не слишком удавшийся мир и вновь посмотрел на барахтающегося в траве бушмена.

– Ну вот и всё, – сказал Вадим. – С этой минуты объявляю себя странствующим рыцарем, будешь моим оруженосцем. Ну и учителем, разумеется. В тебе знаний побольше, чем в любой энциклопедии, и потому назову тебя Аристотелем. Помнишь, ты хотел стать участником подвига? Ну так вот, теперь у тебя есть возможность прогреметь. Кашатер Расин и его друг Аристотель. Каково?

– О-о-о! – отозвался бывший персолип. – Бтыс… хлл… гах…

– Вот и отлично! Пустотный пузырь будет нашим домом и средством передвижения до тех пор, пока не найдём себе более подходящее жильё.

Вадим нагнулся, ухватил Аристотеля за плечи, одним движением поставил на ноги. Колени Аристотеля подкосились, но Вадим строго крикнул:

– Стой!

Новорожденный выпрямился и замер. «Так лучше?» – спросил он мысленно, но руки его тут же сами собой подлетели вверх и неуклюже обхватили Вадима за плечи. Бушмен провис дугой, как тряпичная кукла, и Вадиму снова пришлось придать ему вертикальное положение. На этот раз Аристотель устоял. Он принялся отчаянно махать руками и, наконец, видимо, сообразил, как удерживать тело прямо. Его губы растянулись в довольной улыбке, а взгляд сосредоточился на лице Вадима.

– Пси… бо… бо… – пробубнил бушмен.

– Что? – не понял Вадим.

– Пси-бо… – повторил Аристотель.

– Всегда пожалуйста, – Вадим улыбнулся. – А теперь пришла пора привести фары в равновесие. Предлагаю начать с Кантарата.

Конец второй книги