Нобелевский лауреат без крыши над головой и цента в кармане. Этот жалостливый портрет литератора Александра Солженицына нарисован американским писателем Альбертом Мальцем в его письме в «Нью-Йорк таймс», опубликованном 14 декабря 1972 года. Мальц предлагает там якобы бедствующему автору «Августа Четырнадцатого» крупную сумму денег. Правда, не со своих счетов, а из каких-то лишь ему известных «московских гонораров».
Тот живо откликнулся на это предложение. В опубликованном на Западе заявлении «глубоко тронутый» Солженицын буквально вышибает из читателя слезу картиной своего «отчаянного» финансового положения. Ни крова, ни личной автомашины, ни, наконец, средств, чтобы приобрести, как он выражается, «хотя бы самый скромный маленький домик». «Я готов принять деньги (Мальца — С. В.) в долг, хотя и очень смущен этим», — заключает свое послание-плач А. Солженицын.
Дача под Москвой
Это ли не смущение обездоленной гордости? Отнюдь нет, скажет тот, кому удастся побывать на 82 километре подмосковного шоссе. Здесь, вблизи города Наро-Фоминска, среди оголенных холодами березовых стволов нависает над живописной речкой внезапно материализовавшаяся мечта «безденежного» литератора. Добротному строению о двух этажах с гаражом и садовым участком даже несколько тесно в определении «скромный маленький домик». Это личная дача Александра Солженицына, прозванная им в своем кругу «Борзовкой». Фотографии «Борзовки» появлялись в «Пари-Матч» и «Штерне», вызывая явное недовольство и раздражение ее обладателя.
При еще более пристальном рассмотрении пресловутая «жилищная проблема» Солженицына лопается мыльным пузырем. Надоела березовая идиллия — литератор волен отправиться в подмосковный город Рязань, где его ждет первая жена Наталья Решетовская и трехкомнатная квартира, предоставленная ему государством. Надоела провинция — три часа езды до столицы, где на главной магистрали города — улице Горького уже в пятикомнатной квартире с комфортом устроилась вторая жена, 33‑летняя Наталья Светлова.
Однако литератор предпочитает жить в четвертом месте, в чужом доме, откуда и уверяет мир, что у него «ни кола, ни двора».
Три автомашины
Обилие квартир могло бы поставить перед Александром Солженицыным другую проблему — транспортную. Но он ее решает, и поразительно успешно для своего «отчаянного» финансового положения. Сотрудники государственной автоинспекции показали мне регистрационные карточки на три автомашины марки «Москвич». Одна из них №11‑10 РЯИ недавно куплена на его деньги в валютном магазине первой женой, другая №98‑19 МКМ — тещей. Не на толстовском велосипеде разъезжает и сам претендент на литературные лавры Льва Толстого. Верный своей тактике рядиться перед Западом в рубище бедняка, Солженицын сделал вид, будто продал свою автомашину №98‑04 РЯИ. Но продолжает ею пользоваться уже под номером 95‑38 МКП.
Этот последний факт говорит о многом. Солженицын умышленно прикидывается обездоленным, демонстративно рвет на себе «последнюю рубашку». На это, по моему мнению, его толкает резкое падение собственной скандальной популярности в читательских кругах Запада.
Кукольный спектакль
Агентство ЮПИ распространило 18 декабря 1972 г. сообщение своего московского корреспондента: «Западные дипломаты, на днях беседовавшие с 54‑летним автором, скептически отнеслись к его жалобам… Они не раз видели Солженицына в московских магазинах, торгующих на валюту».
Дипломаты не обознались. Нет ничего необъяснимого в том, что якобы нищий литератор частенько туда захаживает. Как известно, только по оценкам западной прессы капитал Александра Солженицына на счетах в швейцарских банках превышает полтора миллиона долларов. За более точной информацией желающие могут обратиться к Фрицу Хеебу, швейцарскому адвокату, который опекает это состояние и переводит его частями в Москву по инструкции владельца. Адрес Хееба: Швейцария, Цюрих, 8001, Банхофштрассе 57 С.
Кстати вспомним: на бракоразводном процессе с первой женой Солженицын прямо заявил суду, что передает Наталье Решетовской в виде компенсации за развод крупную сумму денег, хранящихся у него на сберкнижках. Позднее, как хорошо известно друзьям Решетовской, он выделил ей несколько тысяч долларов, опасаясь, что на суде она потребует поделить поровну его миллионное состояние.
В одной из своих статей, посвященных призванию писателя, Альберт Мальц как-то воскликнул: «Нет, жизнь — это не кукольный спектакль!» Мальц негодовал на поверхностных наблюдателей, рассматривающих действительность «сквозь толстое оконное стекло». Остается сожалеть, что сегодня сам писатель оказался вовлеченным в кукольный спектакль о бедном, бедном Пьеро.