Пожалуй, Николай был единственным, кто пришел в себя быстрее всех после происшедшего. Теперь о его эмоциях не напоминает ничего. Глядя на главу клана, я вновь ощутила невероятное чувство безопасности. Мужчина, рядом с которым можно не притворяться, быть откровенной, которому можно задать любой вопрос, зная, что он поймет.

– Ты ведь тоже испугался не меньше, чем я. – Я осторожно коснулась ворота его плаща.

– Признаюсь, да, – словно оправдываясь, вздохнул Николай. Он встал на платформу. Поднимая нас на поверхность котлована, тросы лифта медленно поползли вверх. – Увидеть и осознать, что наша защита заключена в клинок, а ты способна подавить его силу, оказалось нелегко. Никогда не думал, что щит клана может быть уязвим! И, похоже, Виктор знает об этом.

– Сила клинка кажется материальной, живой, и то, что я могу воздействовать на нее, внушает страх, – едва слышно призналась я.

Какое-то время Николай молча нес меня через стройку, а когда мы приблизились к машине, посадил на пассажирское сиденье «ауди», велел Илье следовать за нами, а сам сел за руль. Это навело на мысль, что он опять хочет поговорить со мной наедине. Я не ошиблась. Едва мы миновали разоренный парк, глава клана снова заговорил:

– Теперь ты должна быть вдвойне осторожной, Злата. Каким-то образом Виктор узнал о тебе и решил использовать в целях шантажа. Но если до него дойдет, на что ты способна, он устроит на тебя настоящую охоту. А если ты попадешь в его руки, ты знаешь, что я не смогу помочь. – Ожидая моей реакции, Вязин проницательно посмотрел на меня. – Между тобой и безопасностью клана я вынужден буду выбрать второе.

– Я понимаю. Но Виктор не узнает!

– Не нужно надеяться на это, Злата. Слишком много верлафов сегодня видели происходящее.

– Ты же не думаешь, что кто-то выдаст меня? – Такая мысль показалась забавной, и я улыбнулась. – Среди оборотней не может быть предателей. И причина только одна: ненависть к мракаурам.

– Все это правильно, – не стал спорить Николай. – Но вспомни Елизара, малышка. Виктор шантажировал его, грозя смертью приемным родителям, которых впоследствии и уничтожил. Любой из нас ради семьи может забыть об инстинктах и пойдет на предательство. Но даже если этого и не случится, уже завтра о клинке и твоей силе будет знать весь город, а позже – и все семьи оборотней. Подслушанный телефонный разговор, малейший шепот, донесшийся даже до созданного вампира, – и Коншин узнает о тебе очень скоро.

«Могла бы и догадаться», – мысленно выдохнула я. Хотя эта догадка, как и слова Николая, уверенности мне не прибавили. Час от часу не легче. Сначала угроза Елизару и Колесникову, а теперь и всему клану. «По-моему, я просто притягиваю к себе напасти», – подумала я.

– Опасность угрожает не только мне, – сменила я тему, желая поведать Вязину о видении и возможном риске, которому подвергается Тагашев. Вряд ли тот сам расскажет.

Слушая меня, Николай вроде бы отвлеченно следил за дорогой, но впечатление обманчиво: лоб нахмурен и пересечен глубокой складкой. А когда я закончила, он тут же спросил:

– Значит, испугалась и помчалась к нему? Злата, я ведь просил тебя! – напомнил он о разговоре в машине. – А увидел я сегодня много. – Николай многозначительно постучал пальцами по рулю.

– Елизар – всего лишь наставник, – упрямо повторила я. – Хотела убедиться, что ничего не произошло.

– Хорошо, пусть наставник, – не стал спорить Николай. – Но опасность ему будет угрожать всегда. Нельзя каждый раз бежать за ним, Злата! А учитывая все вышесказанное – тем более! Может, правда тебя замуж за Макса выдать? – прищурился Вязин. – Парочка симпатичных малышей сделают меня дедом, а ты перестанешь скакать за Елизаром и начнешь задумываться о безопасности.

Мое лицо вытянулось. Сглотнув застрявшую в горле слюну, я недоверчиво уставилась на Николая. Подозреваю, что в этот момент я походила на перепуганную сову, потому что, не выдержав, глава клана рассмеялся.

– Я пошутил. Хотя знаю, что Макс ради тебя готов на все.

– Ну и шуточки! – возмутилась я. – А о Максе я и сама знаю, – поубавив пыл, вздохнула я.

Николай припарковал машину, вышел и вновь подхватил меня на руки. Автомобильные коврики после моего пребывания в авто, как и плащ Николая, требовали основательной чистки. Да и наш вид оставлял желать лучшего. Возможно, поэтому Ирина едва не свалилась в обморок, когда увидела нас на пороге. На лице мамы читались многочисленные вопросы.

– Я все объясню. – Вязин поставил меня на пол. – Марш в ванную – и отдыхать, Злата! Приключений с тебя предостаточно! – Обхватив меня за талию, он прижал к себе и, чмокнув в щеку, улыбнулся. – Кстати, Елизар был сегодня прав, когда говорил о тебе и твоей силе. Даже не думай переживать или бояться. Ты меня поняла? – В серо-голубых глазах проскользнуло что-то странное.

– Угу, – отозвалась я. – Способности пугают, но избавиться от них я не могу. А значит, придется жить с этим, – пошутила я.

Попрощавшись с Николаем, я поднялась наверх, чувствуя, что пальцы на ногах в тепле начали покалывать. Наверное, в котловане я все же сильно замерзла. К счастью, о простуде думать не нужно. После принятой ванны, ликвидации последствий собственного вторжения в дом, оставившего грязные следы, и вкусного обеда, приготовленного Ириной, я отправилась в мастерскую: лежать без дела не хотелось. Живописный станок, холст и запах масляных красок заставили отвлечься от мыслей до самого вечера.

Вымыв руки, я вернулась в свою комнату, где новая дверь в ванную сияла лакированной поверхностью. Скорее всего, замена произошла, пока я торчала в мастерской. Не сомневаюсь, что Николай распорядился. Но больше всего удивили новенькая лед-панель на стене и маленькая коробочка в кресле. Я выдохнула. Телевизор раза в два больше прежнего! Конечно, вряд ли Елизар заходил сам. Наверное, попросил купить, привезти и повесить кого-то из Хранителей. Мама, понятно, в курсе, но отрывать меня от живописи не стала. На коробке – обычный лист, вырванный из блокнота. Записка? Пальцы торопливо схватили и развернули листочек. Идеальный каллиграфический почерк и всего несколько слов. «Небольшая компенсация за мое варварское пребывание в твоей комнате. Елизар». Развернув коробочку, я вытащила новую модель айфона в пластиковом чехле. Надо же, заряжен, а в телефонной книге уже забит его номер, но вместо фотографии – веселый смайлик. Не сомневаюсь, что и о счете позаботился. Я мгновенно набрала номер Тагашева. Ответили сразу.

– Компенсация великовата, – с ходу сообщила я.

– Тебе не понравилось? – спросил чарующий голос, от звуков которого по позвоночнику мгновенно пробежала дрожь.

Завалившись на кровать, я скрестила ноги и прижала трубку к уху плотнее.

– Очень понравилось, но вообще-то это дорого. А телефон я тебе верну.

На том конце раздался недовольный вздох. Я даже представила, как Елизар нахмурился.

– Мне будет приятно, если ты его примешь. Это просто подарок, Злата. К тому же я знаю, что свой ты потеряла. Когда мы тебя искали, пытались позвонить, – пояснил он.

– Для подарка нужен повод, – напомнила я.

– Твое чудесное спасение и есть повод! – мягко проговорил Тагашев. – Маленькая дикая кошка, я еще не сказал тебе, что очень переживал?

По интонации можно определить многое. Всего лишь один вопрос. Но сколько он выразил: тепло, нежность, искреннее беспокойство и любовь. Ошибиться невозможно!

– Сказал – только что. Но вообще-то я и сама знаю.

На душе вдруг стало так грустно. Я свернулась калачиком, словно боясь развалиться на части. Опять нужно притворяться! Говорить не то, что хочется, а скрывать чувства, соблюдать дистанцию «наставник – ученица», делать вид, что между нами ничего нет. Когда же я привыкну и начну относиться к этому спокойно?

– Спасибо за подарок, – прилагая немалые усилия, чтобы не расплакаться, сказала я.

– Злата, я должен сказать тебе еще кое-что. Столько всего произошло, что я просто не успел. Только обещай, что ты не огорчишься.

Будто не решаясь продолжить, Елизар замолчал на целую минуту. Его сдавленное дыхание отдалось в ухе, затем во всем теле. Внезапно кровать подо мной закачалась, стены резко надвинулись. Внутренний голос сообщил, что ничего хорошего я не услышу, а подарок – всего лишь подслащенная пилюля, скрывающая под оболочкой горький яд. Мне даже захотелось нажать «отбой», но разве это поможет? Он перезвонит или все равно скажет на тренировке.

– Обещаю, – сипло сказала я.

– Почти сразу после твоего похищения Николай назначил меня своим советником. Я больше не могу быть твоим наставником, Злата. Просто не буду успевать.

Едва сдержав всхлип, я зажмурилась. Внутреннее чутье не подвело, но все оказалось гораздо хуже, чем я думала. Я вспомнила: однажды Вязин говорил, что, вероятно, назначит Тагашева своим советником. Можно только порадоваться, но в душу закралось подозрение: вдруг назначение не случайно? Вдруг Вязин всего лишь хочет держать Тагашева подальше от меня? Я мгновенно отбросила эту мысль. Если бы Николай хотел, чтобы мы не пересекались, то сказал бы об этом прямо, к тому же он сам настаивал на тренировках с Елизаром. Получается, сам Тагашев принял такое решение? Он всегда находил для меня время, и вдруг – «не буду успевать».

Внезапно я вспомнила разговор на стройке и поняла все. Он снова отталкивает меня, потому что ему сложно, как и мне. Считает, что чем меньше мы будем проводить вместе времени, тем лучше будет для нас обоих? Или полагает, что чем дальше будет он, тем в большей безопасности буду я? Сердце оборвалось. На секунду комната показалась маленькой и сдавливающей, острая, почти физическая боль вспорола грудную клетку. Глядя в потолок, я замерла – совсем как японский самурай, принуждающий свое тело с помощью контроля над дыханием не ощущать собственные раны.

– Ты расстроилась, – вздохнул Елизар.

Я поняла, что молчала слишком долго.

– Нет. Поздравляю тебя. – Переборов эмоции, я торопливо вытерла слезинки, будто боялась, что Тагашев сможет увидеть их даже на расстоянии. – Советник – это круто. Я очень рада за тебя, Елизар!

Спросив у Тагашева об Альбине и Марке и передав им приветы, я попрощалась. А потом, обняв подушку, беззвучно выливала накопившееся отчаяние бурным потоком слез. И дело не только в Тагашеве – слишком много всего произошло: вампиры, Охотники, видение, клинок. А еще говорят, что жизнь – полоса белая, полоса черная. Только моя обернулась черной пантерой и вряд ли когда-то изменится. Ее не поменяешь, как и трансформацию. Когда безмерный влажный поток иссяк, я переоделась в пижаму и снова юркнула в кровать.

Сна пришлось ожидать достаточно долго. Сумерки за светлой шторой постепенно угасли. В голове колебались Атрэм, тренировки, видение… Наконец физиология взяла свое: сонно моргнув, я начала путаться в мыслях, а затем царство сновидений втянуло в сон, удивительный и добрый. Впервые в жизни мне приснился отец, но не в кошмаре, навеянном детскими воспоминаниями, – иначе…

Комната, как морская раковина, осветилась неярким жемчужным сиянием. Луч появился из окна, пробежался по поверхности мебели, скользнул по полу. Высокая фигура появилась внезапно, согнулась пополам, склонилась над кроватью. Зачарованно глядя на высокого и потрясающе красивого отца, я приподнялась. Захар внимательно разглядывал меня. Глаза лучистые, сияющие, как прекрасные изумруды. Холодные, будто сосульки, пальцы коснулись лба, затем волос – нежно, успокаивающе. Ледяные, но ласковые губы запечатлели на моем лбу стылый поцелуй. Внезапно фигура отца превратилась в большущую Серебряную книгу верлафов. Она на секунду раскрылась, словно кто-то невидимый распахнул замысловатый замок. Страницы мелькали одна за другой, будто сильный порыв ветра, вздохнув, начал листать ветхий том. Миг – и серебряные створки захлопнулись. Быстро закружившись против часовой стрелки, книга вспыхнула ярким светом…

Вспышка была объяснимой: солнечные лучи просочились в окно, устроив мне побудку раньше будильника. Шум воды на кухне и вкусные запахи сообщили, что пора подыматься. Сон, как стеклышки калейдоскопа, крутился в сознании. Надо же, приснился отец. Я улыбнулась, неторопливо поднялась и скользнула в ванную. Упругие струи воды вонзились в тело. «Странно, что приснилась Серебряная книга», – подумала я и тут же забыла об этом.

Через полчаса надев зауженные брючки с множеством декоративных молний и темно-синюю шелковую тунику со свободным рукавом и вырезом, открывающим плечи, я спустилась вниз. На кухне ждала умилительная картина. Фадеев в темных джинсах и серой водолазке под горло, улыбаясь во весь рот, склонился над столом. Справа от него – смеющаяся мама, а слева Светлана, старательно выводящая буквы в журнале с кроссвордами. Если не ошибаюсь, Макс что-то подсказывает.

– Привет! – Поздоровавшись со всеми и оставив рюкзак в углу, я подошла к столу. Чмокнув маму в щеку, повернулась к парню: – Ты сегодня рано.

– Боялся, что ты сбежишь в академию, не дождавшись меня, – хмыкнул Макс и пробежал взглядом по моей фигуре.

Понаблюдав за нами, Светлана подозрительно засуетилась.

– Садись завтракать, – быстро и скомканно пригласила она. – Макса мы уже накормили.

Глядя на накрывающую на стол Светлану, я поняла, что есть не хочу… А вот пить… Внезапно почувствовав жажду вампира, я проглотила слюну, нахмурилась, задержала дыхание. Неужели двухнедельный голод и предкоматозное состояние дают о себе знать и мне снова нужна кровь? Мысль о частом использовании донора мне не понравилась. Торопливо подбежав к холодильнику, я вытащила привычный пакет и, тут же воткнув трубочку, принялась пить. Так расфасовывают кровь в нашей лаборатории. Она не дает таких сил, как прямой контакт с донором, но это лучше, чем ничего. А Марк, Елизар и Альбина вообще пользуются только такой.

– Мы можем ехать, – сообщила я о своей готовности Максу, бросив черный пакетик в мусорное ведро.

– Злата! – возмутилась Ирина. – А завтракать?!

– В академии! – как обычно, отмахнулась я.

Ирина укоризненно покачала головой, а я, подхватив рюкзак, выскочила в прихожую раньше Макса. Фадеев нагнал и, воспользовавшись тем, что нас не видят, обнял за плечи. Спина уперлась в широкую грудь. Шею опалило горячее дыхание.

– Злата… – шепнул он и перебросил мне волосы на одно плечо.

Миг, и он прикусил кожу на шее. От нового острого ощущения я сжалась. Руки скользнули под тунику, коснулись обнаженной кожи. Высекая искры дрожи, пальцы надавили на живот, медленно двинулись выше. Такого он никогда себе не позволял. Паника заставила дернуться, но Макс не отпустил. Легкая боль пронзила шею – он стиснул зубы сильнее. Едва не разрывая шелк бюстгальтера, ладони обхватили грудь, начали ласкать… Тяжесть рук, опаляющих кожу, заставила задохнуться. Испуганный вопль застрял в горле, ведь Ирина и Светлана совсем недалеко! Я рванулась, но он не позволил даже пошевелиться. Мощная грудная клетка за спиной раздувалась и сжималась, как меха. «Прекрати, Макс!» – хотелось крикнуть, но кричать нельзя. Жаркая дорожка дрожи сбежала по животу, лизнула бедра, и я покорилась воле блуждающих, настойчивых рук. Тело обмякло, голова запрокинулась назад. Хищные зубы разомкнулись, волнующая дорожка из поцелуев медленно сползла вниз. От потрясения ставшие влажными ресницы сомкнулись сами собой.

– Ты так красива, – донесся до уха едва различимый шелест. – Я напугал тебя, забияка? – Макс повернул меня к себе.

Тон и вид парня друг другу не соответствовали. Блестящие глаза обожгли синим огнем, их взгляд заставил покраснеть. Ноги казались ватными и подгибались. Его натиск испугал, я вновь попыталась вырваться.

– Ты не должна меня бояться, Злата. – Он ласково коснулся губами щеки. – Ты же знаешь, я никогда не буду тебя ни к чему принуждать. – Он убрал прядь волос мне за ухо.

Не в силах вымолвить ни слова, я моргнула. И что тут скажешь? Разозлиться, обидеться? Но за что? За то, что таяла воском в его руках? Покраснев еще больше, я отвернулась и достала куртку. Бесцеремонно отобрав ее у меня, он помог одеться, затем мягко улыбнулся:

– Вообще-то по просьбе Светланы я хотел провести с тобой беседу о безопасном сексе. Но должен признать, что увлекся. Мужчину, которого захлестнула страсть, остановить очень сложно, – подражая интонации Светланы, шепотом сказал он. Темная бровь лукаво подпрыгнула вверх. – И знаешь, это правда!

От стыда захотелось провалиться сквозь пол. Она говорила с ним! Я едва сдержалась, чтобы не заорать на весь дом: «Как ты могла со мной так поступить?!» Господи, лучше бы я выслушала ее сама! Не знаю, что Макс прочитал на моем лице, но он тихо рассмеялся и, схватив за руку, потащил из дома.

– О тебе и клинке говорят все Хранители, – уже по дороге в академию сообщил Фадеев, уютно устроив руку на моем бедре.

Смущение проходило медленно, ладонь беспокоила, и почти полпути я усиленно разглядывала проплывающие мимо коттеджи. К счастью, Макс, словно давая прийти в себя, смотрел на дорогу и лишь сейчас заговорил. Глубоко вздохнув, я постаралась сосредоточиться на сказанном. Ах да – клинок.

– И что говорят?

Будто испытывая легкую зубную боль, он поморщился:

– Некоторые считают, что ты способна уничтожить защиту.

– Это вряд ли. – От одной этой мысли стало смешно. Все как обычно: незнание подробностей порождает домыслы, а они в свою очередь – сплетни. – Надеюсь, ты меня монстром не считаешь? – усмехнулась я.

– Самым нежным и податливым монстром. – Сметая те крохи душевного равновесия, которое удалось восстановить, Макс показал ряд белоснежных зубов. – Ты не забыла о свидании? – въезжая в ажурной ковки распахнувшиеся ворота академии, напомнил он.

Кровь мгновенно плеснулась в лицо. Наверное, сегодня я бы выиграла чемпионат по смене окраски.

– Не забыла! – Тряхнув волосами, я смущенно улыбнулась. – Ты можешь заехать пораньше. Тренировки Елизар отменил, и свободного времени у меня теперь больше.

Стоило произнести эти слова, и краска стекла со щек. Я хотела сказать об этом как можно беззаботнее, но губы дрогнули, отчего улыбка стала пластиковой. Резко затормозив на парковке академии, Макс повернулся ко мне. Лицо стало серьезным. Он, как всегда, почувствовал мое настроение.

– Ты расстроена? – Ладонь с нежностью коснулась моей щеки. – Я знаю, как для тебя важны эти тренировки.

– Мне будет их не хватать, – честно призналась я.

– Иногда мракаур доводит меня до бешенства! Хочешь, я поговорю с ним? – предложил Макс.

На его лице проступило беспокойство. Фадеев всегда был надежным плечом. Подозреваю, что он доволен отменой тренировок, но, вместо того чтобы открыто сказать об этом, вновь переживает за меня и старается поддержать. Я решительно покачала головой:

– Нет.

«Возможно, Елизар прав и так будет лучше для всех нас», – мысленно добавила я. Нужно всего лишь привыкнуть, что Тагашева я теперь буду видеть редко. Сердце сдавило холодным ледяным обручем, но я улыбнулась.

Фадеев долго смотрел на меня. Знать, о чем я думаю, он не мог, но будто чувствовал интуитивно. Не сказав ни слова, он вновь приник к моим губам.

– Ты тоже в академию? – через минуту спросила я, заметив, что он собирается выйти из машины.

– С утра два урока с младшим курсом. – Макс вышел, распахнул заднюю дверцу и достал рюкзак с костюмом для трансформации. – Тема – прямой бой с созданным вампиром, – сообщил он и сморщился так жалобно, что я рассмеялась.

Тому, что он ведет урок, я не удивилась. Большую часть времени в академии мы проводим с Хранителями света, и тренировки по боям ведут именно они. Наставники меняются постоянно – все, кроме преподавателей по устным предметам. Жаль, что Макс не ведет сегодня занятие у нас. Мне нравится, как он ведет уроки, но младшему курсу повезло больше. Правда, сам парень недоволен, потому что занятие обещает быть не только нудным, но и легким. Способности младшего курса пока не раскрыты, трансформироваться они не могут, так что бой со слабым созданным вампиром и отработка боевых приемов – единственное, чему их сейчас обучают.

– И сколько у меня сегодня появится соперниц, ловелас-наставник? – Я лукаво вскинула бровь.

Прекрасно знаю, что при виде Макса женская половина академии тихо плавится и стонет по углам. А при виде меня рядом с ним многие девушки мечтают отправить его спутницу на костер.

– У них нет шансов! – Фадеев довольно хмыкнул и увлек меня к выходу со стоянки.