Охотников отбросило от меня, будто они попали в зону действия мощнейшей ударной волны. Треск и грохот вокруг не прекращались. Сознание прояснилось, но времени задумываться о том, кем я стала и как выгляжу, не было. Подпрыгнув высоко вверх, я кувыркнулась и приземлилась рядом с Черновым. Толкнув Марка в сторону, тот застыл на месте, а смотрит так, словно не доверяет собственному зрению. Сжатый до боли в костяшках кулак врезался в квадратную челюсть. Такой силы удара я не ожидала, как и того, что бью не лапой монстра, а всего лишь рукой. Чернова отбросило на колонны первого этажа, разваливающиеся на куски. Засыпало осколками.

– Ты как? Идти сможешь? – Наклонившись к лежащему на полу Ланбину, я хотела помочь встать, но лицо парня исказилось от испуга.

– Не прикасайся, Злата! – выдохнул он. – Я в норме. Вернее, почти. Но ты ведь не хочешь меня покалечить?! Мать твою! – внезапно выругался он. – Какого черта происходит? – беспорядочно лилось из него. – Вопросов у меня к тебе много, но самое лучшее, что мы можем сделать, – это свалить отсюда. Сам себе не верю! – поднимаясь, добавил он. – Ты себя в зеркало видела? Конечно нет! – сам с собой заспорил он.

Успев пририсовать себе морду чудовища, я сглотнула слюну. Реакция Марка напугала, но, как бы я ни выглядела, брат Елизара прав. Нужно уходить, а ключ все еще у Чернова. Я оглянулась и только теперь поняла, что грохот стих, а вокруг зависла давящая тишина. Охотники застыли, будто под воздействием гипноза. Смотрят со страхом, как на внезапно появившуюся шаровую молнию. Внезапно взгляд выхватил медленно поднимающегося с пола Виктора. В блестящих красноватых глазах читалось потрясение.

– Ген мрака! – скорее прочла по губам, чем услышала я.

На секунду я замешкалась, но причиной стали не непонятные слова. Дыхание перехватило. Вероятно, свалив главу клана, Марк сорвал пластину, прикрывающую шрам, которого у вампира быть не может: тонкий, похожий на клеймо. На правой стороне лица от уголка верхней губы и почти до уха тонкой вязью тянулись всего пять букв, складывающихся в одно слово – Атрэм.

Надпись на клинке и картина с изображением мифической девушки с подобным шрамом на запястье быстро пронеслись в сознании, но не объяснили ничего. Надписи идентичные, но как их связать или объяснить? Как понять, откуда у вампира может быть этот шрам? Не знаю, что отразилось на моем лице, но в глазах Коншина мелькнула догадка. Он словно проследил логическую цепочку моих мыслей.

– Ты уже видела такую надпись, – не спросил, а констатировал он. – И видела на запястье девушки, не так ли?! Где она? Она жива? – Не сводя с меня глаз, Виктор неторопливо прошелся вправо и снова остановился.

Я напряженно следила за ним, при этом стараясь не выпускать из поля зрения Охотников. Заключив нас в плотное кольцо, они подобрались, но без приказа не нападают. Позади меня раздался хруст стекла, но я не повернулась. Знаю, что со спины меня прикрывает Марк.

– Надпись или девушка? – ответив вопросом на вопрос, прикинулась я идиоткой.

«Виктор не спросил ни о клинке, ни о защите верлафов», – отметил рассудок. А о девушке-верлафе из мифа спрашивает так, словно она существовала или существует на самом деле.

– Не зли меня, Злата! – зашипел Коншин. – Тебя ведь так зовут? Или имя такое же фальшивое, как и родство с Николаем Вязиным? Ты знаешь, о ком я спрашиваю! – разозлился он. – Девушка, которую называли Атрэм, с таким же ожогом, как у меня, но только на запястье!

– Значит, Атрэм – это имя? – с опаской уточнила я, вспомнив, что девушку из легенды звали не Атрэм, а Лилия. А вот Виктор, похоже, этого не знает.

– Возможно, – быстро ответил он.

«Очень лаконичный ответ», – хмыкнула я. Возникло ощущение, что, задавая вопросы, Виктор, как и я, двигается на ощупь и многого не знает. А спрашивать его нельзя, ведь непонятно, что ему известно и где я могу наговорить лишнего. Интересно, в сказании о крепости Ветров тоже шла речь о девушке? Может, разыскивали именно ее, а учитывая бессмертие Виктора, вполне можно предположить, что мракауры, напавшие на крепость, были именно Охотниками, посланными самим Коншиным. Внезапно память вытолкнула образ прекрасной незнакомки из моих видений, изящные руки в перчатках. Что она скрывает под ними? Надпись на запястье? «Не может быть», – думала я. Лилия из мифа – верлаф, а таинственная незнакомка не подходит ни под одно определение вампира. Хотя удивляться теперь нечему: увидела я сегодня столько, что поверишь во что угодно.

– Где. Ты. Ее. Видела? – чеканя каждое слово, прорычал Виктор.

Я вздрогнула. Совсем не заметила, что молчание затянулось.

– Нигде! Даже не знаю, о чем ты говоришь, – сухо ответила я.

Для полной убедительности пожала плечами. И, кажется, мой ответ Коншину сильно не понравился. Скулы вампира побагровели от гнева, отчего шрам стал казаться белым. Словно желая напасть, вампир дернулся вперед, но, сделав два шага, вновь остановился.

– Ты лжешь, полукровка! – зло выплюнул он.

От неожиданности я застыла на месте. Брови поползли вверх самостоятельно. Он назвал меня полукровкой? На секунду я растерялась.

– По-моему, способности в ней только раскрылись и она не осознает, кто она и что с ней происходит. А ты говорил, Тагашев – единственный в своем роде, – обращаясь к Коншину, подал голос Чернов.

Я машинально повернулась к нему, как и заключившие нас в кольцо Охотники. По-видимому, они удивлены и не понимают, о чем речь, как и я. А вот на лице ведущего Охотника совсем иное выражение: смесь легкой иронии и удовлетворения. Выбраться из-под обломков он уже успел. Теперь шел вдоль уцелевших колонн справа от меня. Стараясь не выпускать его из виду, я развернулась в его сторону.

– Действительно не знаешь, что один из твоих родителей был мракауром? – вновь привлекая внимание, спросил Виктор. Теперь в тоне слышалось удивление. Он словно забыл о предыдущей теме разговора. – Интересно, мать или отец? – В интонации главы появилось нескрываемое любопытство.

– Мой отец был верлафом! – процедила я, не заботясь о том, что неосознанно отвечаю на вопрос Коншина.

– Ну конечно! Колонны тебя просто испугались и решили рассыпаться от страха, – Кирилл с усмешкой оглядел глубокие трещины на стенах, – а твой телекинетический щит – аура ангела! В тебе кровь мракаура, крошка! – уже серьезно сказал он.

Для моего рассудка это было слишком. Зрачки расширились. Сдерживая рвущийся из горла крик, я хотела зажать рот ладонями, но… остановилась. Рука машинально поднялась, перевернулась ладонью вверх. Я посмотрела на окутанные яркой, светящейся, голубовато-серебристой дымкой пальцы, сжала их в кулак. Похоже на толстый энергетический костюм, покрывающий все тело. «Телекинетический щит», – безжалостно отметило сознание. Напряженно взглянув на руку, я облизнула мгновенно пересохшие губы. Не просто щит – мощная защита, мигающая тысячами беззвучных молний, почти такая же, как у Елизара, разве что немного светлее. Только теперь я прислушалась к собственным ощущениям. Апперцепция изменилась. Окружающий мир выглядел по-другому. Легкое покалывающее тепло разлилось по телу, словно кто-то, не касаясь кожи, задевает тончайшие волоски. Не будь так страшно, это показалось бы приятным. Как выяснилось, изменилось и зрение. Начав считать себя монстром, я просто не придала этому значения. Та же острота, четкость, яркость, но возникло ощущение, что смотрю сквозь голубовато-прозрачный кристалл. Значит, именно так мракауры воспринимают обстановку, когда создают защиту? Мысли путались, но затем прояснились. Быстроменяющиеся воспоминания понеслись…

Ирина всегда избегает вопросов об отце. Мы с Елизаром впервые приезжаем в Вервь. Она не удивлена, что я привела за собой мракауров и они могут быть не такими, как все. Когда я рассказываю о них, в ее глазах что-то вспыхивает. Во время разговора мама мечется по кухне и упоминает, что среди верлафов уже жил мракаур. Отец? Мама утверждает, что не знает его, но запинается, резко меняет тему и волнуется. Скрывала правду?.. Поведала, что Виктор объявил мракаура предателем и приказал уничтожить.

Картинка изменилась… Я рассказываю о своей первой трансформации Ирине и Николаю, но мама пугается и кажется взвинченной… Боялась проявления моих способностей или не знала, чего ждать? В голове возникает отдел костюмов для трансформации… Мой первый костюм мне отдает биохимик. Разговор плавно перетекает на тему ДНК и исследований Колесникова. Ученый сообщает, что Лев изучает ДНК Елизара, Марка и мою, но результаты держатся в секрете, а моими костюмами занимается только сам Колесников. Почему? Николай не хотел, чтобы правда о полукровке выплыла наружу? Знал, что Елизар такой же, как я? Воспоминание снова сменяется… Дождливый вечер. Тагашев использует левитацию и поднимает меня над городом верлафов. «Хотела бы стать мракауром?» – спрашивает он. «Таким, как ты, – да», – отвечаю я. Неужели об этом знал и Елизар? Память воспроизводит не очень далекие события… На тренировке с Тагашевым я едва не разрываю его. При моей попытке спастись ярусы туннелей обваливаются. Разрушила я? Зеркало в моей ванной превращается в пыль – тоже я? Я пью больше крови, чем обычно; бой с Охотниками и провал в памяти; неуправляемые вспышки ярости. «С тобой что-то происходит», – говорит Марк. Воспоминания мелькали на огромной скорости. Во мне просыпался мракаур! «Ген мрака!» – как злобный ворон, шепчет Виктор. «Полукровка!» – как приговор прозвучало в ушах.

– Злата, нужно уходить! – возвращая к действительности, голос Марка прозвучал неожиданно громко.

«Он прав», – мгновенно согласилась я. Кем бы я ни была, Тагашев все еще в Храме крови, а панель управления у Чернова! Сузив глаза, я глянула на Кирилла.

– Кто был твоим отцом, Злата? – внезапно спросил глава клана мракауров. – Хотя подожди, можешь не отвечать. Захар…

– Демин! – не дав Виктору закончить, с вызовом процедила я и, трансформируясь в прыжке, бросилась на Чернова.

Но не лапы – подошвы ботинок с глухим шлепком опустились на пол. «Щит и трансформация несовместимы», – догадалась я и на миг растерялась. Серебряные когти выбросить тоже не получилось. Растопыренные пальцы прошлись вдоль груди Чернова.

– Вот оно что! – прошипел Кирилл. Глаза полыхнули горящими антрацитами.

Похоже, о моем отце, уничтожившем его брата, Кирилл наслышан, а вот о том, что я дочь Захара, – не знал. Маска ненависти исказила его лицо, но лишь на миг. Глядя на мои согнутые пальцы, он ухмыльнулся, взмыл в воздух и этим движением словно разбудил Охотников. Темнеющие черными костюмами фигуры колыхнулись. Пол под ногами вновь затрясся. Один за другим мракауры, применив левитацию, взвились вверх. Позади меня послышался рык Марка. Кажется, на него снова напали. Кирилл тоже не ждал: атака была столь стремительной, а моя неспособность выбросить привычное оружие – когти – оказалась настолько подавляющей, что я оторопела. Мой телекинетический щит мигнул и неожиданно пропал. Жесткое, как сталь, ребро ладони с силой врезалось в шею. Боль подогнула колени, свалила на пол.

– Нет, Кирилл! Она нужна мне живой! – прогремел Виктор.

– Убивать ее я не собираюсь! – хмыкнул Чернов, но таким тоном, словно пообещал отомстить. Дескать, месть считается изысканным деликатесом, когда ее подают холодной, а моя будет очень изощренной.

Словно подтвердив эти мысли, он напал на меня. Уклоняясь от удара, я откатилась и вскочила на ноги, но новая способность подвела. Спасшая Марка и меня защита не появлялась, и, очевидно, брат Елизара увидел это.

– Сконцентрируйся и создай щит, Злата! – отбиваясь от Охотников, крикнул он.

Легко сказать. Только понять бы еще как. Я совсем ничего не знаю о своих новых способностях, даже не представляю, как можно убрать щит или создать его вновь. Несколько Охотников бросились ко мне, но Чернов и без них неплохо справляется. Он возник сбоку неожиданно. Подпрыгнув вверх, я развернулась. Ботинок с силой врезался в широкую грудь. Под стопой что-то хрустнуло, но на ногах он устоял. Затем начал атаковать со скоростью неуправляемого локомотива. Огромный кулак приблизился к моему плечу. Мой телекинетический щит появился так же быстро, как и пропал. Отреагировать Чернов не успел – его сжатые до хруста пальцы коснулись голубовато-серебристой защиты, и его тут же отбросило в сторону. Ран, конечно, я ему не нанесла, но хоть что-то. Теперь приблизиться Охотники не решились. Тряхнув волосами, Кирилл сел и прислонился спиной к стене. На лице появилась маска боли. Знаю, что удар о щит – удовольствие не из приятных.

– Тебе нужно это? – Неуловимым движением он вытащил расколотые остатки панели управления и криво улыбнулся. – Держи! – Размахнувшись, швырнул их в меня. – Ты раздавила его сама, Злата!

От ярости и бессилия захотелось закричать. Я не верила, что лично превратила в труху то, что способно освободить Елизара. Внезапно обломки, осколки и камни поднялись в воздух, закружились страшным торнадо, превращая некогда мрачный готический холл в сплошной хаос. По стенам вновь поползли трещины.

– Давай к проходу, Злата! – Отражая атаки, Марк появился рядом. Яркий телекинетический щит вновь закрывал его тело.

– Мы не сможем открыть клетки!

– С замками я разберусь! – Кем-то поставленный синяк на скуле Ланбина стянулся в точку.

Будто толкнув нас вперед, пол под ногами снова закачался. Сорвавшись с места, мы с Марком бросились через зал к полуразрушенному проему, ведущему не на улицу, а в глубь первого этажа. Словно впав в панику, щит, закрывающий меня, конвульсивно замигал. Охотники нападали, но при появлении моей защиты отступали назад. Крики, рычание и грохот слились в единый оглушительный шквал, но мы прорывались. Обступив каменным дождем, отовсюду посыпалась куски мрамора и каменной кладки. Уши заложило от грохота. Похоже, холл начал обваливаться.

– Бежи-и-им! – громыхнул Ланбин.

Особого приглашения и не требовалось. Ориентируясь на силу Тагашева, я понеслась через бесконечные залы и запутанные галереи. Позади что-то валилось, гремело, летало, разбивалось, падало, взрывалось. Слышались крики. Нас преследуют, но повернуться и посмотреть времени нет. Марк немного позади. Его громкое дыхание подгоняет в спину. Я выбежала в уже знакомую комнату со скрытой за портьерами дверью, ведущей в подземелье. Отлетев в сторону, створка раскололась о стену. Похоже, Ланбин постарался. Или я?

Темный проход пахнул сыростью, поглотил. Перепрыгивая через несколько ступеней, я стрелой неслась вперед. Марк держался следом, но грохот позади нас не прекращался. Отрезая не только от Охотников, но и от пути к отступлению, стены позади нас шатались, обрушивались, засыпали проход. Завал настигал.

– Быстрее, Злата! – подстегнул парень.

Ноги задвигались быстрее. Последняя дверь, ведущая в базальтовую галерею, разлетелась в щепки. Я выбежала в коридор с квадратными колоннами. Марк буквально вылетел за мной. Проход позади него качнулся и, рухнув, завалил дорогу. Несколько осколков с тихим стуком покатились по полу и затихли. Давящая тишина обрезала звук…

– Х-х, – резким толчком выдохнула я и, остановившись, молча посмотрела на потного, чумазого Марка.

«Кажется, на какое-то время мы в безопасности», – читалось в его глазах. Придерживаясь за бок, Ланбин согнулся пополам. Восстановиться полностью он не успел, но главное – мы живы. Короткая передышка необходима и мне. Воздух конвульсивно сжимался в легких. В висках стучало. Подозреваю, что выгляжу не лучше Марка. Тело саднило. Щит, закрывающий меня по-прежнему, мигал испорченной лампочкой.

– Зачем ты пришел? – тяжело дыша, спросила я. – Мы едва не погибли!

Ланбин вскинул голову и посмотрел на меня.

– Едва – не считается! К тому же я подумал, что помощь тебе совсем не помешает. И отправляясь сюда, ты не взяла с собой кровь, Злата. Уверен, что Елизар слаб и его придется приводить в чувство. – Выпрямившись, Марк поморщился от боли. – Правда, два пакета я раздавил. – Будто желая убедиться, что не ошибся, он оглядел перепачканные кровью джинсы.

– Я уже поняла. – Потянув носом и ощутив запах донорской крови, я кивнула.

– Но у меня есть еще два, – сообщил он и приподнял края водолазки, под которой был костюм с принием. К ремню парня, как экзотический патронташ, скотчем были примотаны два уцелевших пакета с кровью. Еще два основательно похудевших оказались пусты.

Конечно, сейчас не время улыбаться, но кончики губ самопроизвольно поползли вверх. О донорской крови я совсем не подумала, а восстановить силы Тагашеву действительно необходимо. А вот Марк позаботился об этом, но подозреваю, что кровь – это не самая веская причина. Он просто не смог оставить нас.

– Спасибо, – тепло поблагодарила я.

Марк понял меня, но отрицательно покачал головой:

– Спасибо говорить рано. Охотники не оставят в покое. С помощью телекинеза завал будет разобран быстро. Хотя должен признать, что поработала ты здорово, – заявил он. – Правда, едва не завалила и нас.

– Ты шутишь? – тихо спросила я. Поверить, что погром за спиной устроила я, было сложно.

Взгляд Марка стал пристальным. Сейчас он смотрел так, будто пытался решить очень сложную логическую задачу, искал ответы или силился что-то понять. Причины очевидны – щит, закрывающий меня, и мои способности. Внезапно парень растянул губы до самых ушей:

– Не шучу. Невероятно, но ты такая же, как Елизар! Когда я увидел щит, поверить не мог, и, судя по всему, ты сама об этом не знала. Ладно, об этом позже. Пойдем, и убери защиту. У меня уже в глазах мельтешит! – прыснул Марк и снова сморщился.

– Значит, о том, что Елизар полукровка, ты знал? – с горечью спросила я, направляясь к металлической двери.

– Это не моя тайна. Он попросил молчать, и я не говорил. Альбина об этом не знает. – Ланбин оглядел следы когтей на двери и присвистнул. – То, что ты здесь побывала, я понял. А дверь укусить пыталась?

– Не смешно, – нахмурилась я, стараясь выбросить мысли о полукровках из головы. – Нужно идти, Марк, – поторопила я парня. – Времени у нас действительно немного.

Задержав дыхание, я толкнула изрядно истерзанную моими когтями створку в Храм крови. Несмотря на шпильку Ланбина, было не до смеха. Сильный, подавляющий запах крови обжег нос. Одна только мысль о том, что вновь придется столкнуться с ужасом, заставила задрожать. Щит неожиданно погас. А вот оборотень внутри меня снова зарычал. Я побежала вперед. Главное, стараться не дышать, не думать, бежать и… снова не думать. Можно представить, что за решетками не люди – манекены с урока по боям группой оборотней. Клетки из подсвеченного металла выплывали из темноты, и мысли о манекенах испарились без следа. Там люди, и, провожая нас взглядами, они зашевелились! Если бы только можно было отключить и зрение, не размышлять о возможности их спасти… но грызущая, безумная надежда не давала покоя. Может, удастся открыть клетки? Только что это даст? Стараясь не концентрироваться на людях, я сосредоточилась на Елизаре. Гул, идущий из-под ботинок, шлепающих по полу, отдавался в ушах. Марк отстал, но подозреваю, что мысли у него те же.

Выбежав в округлое помещение, я остановилась. Совсем не ожидала, что здесь что-то изменится, но ошиблась. «Глаза Елизара закрыты, но он в сознании», – мгновенно поняла я. Широкая грудь тяжело вздымалась и тут же опадала. Вероятно, раздавив панель управления, я, сама того не ожидая, обесточила обруч, и Елизар пытался выбраться, хотя смог избавиться только от странного устройства. Теперь изогнутые, разделенные на две отдельные части пластины валялись под ногами парня. Но клетка все еще заперта, а наручники, плотно обхватывающие запястья, – на руках.

– Елизар! – Чувствуя, что наворачиваются слезы, я бросилась к решеткам.

Ноздри парня едва заметно вздрогнули. Почувствовал нас? Длинные густые ресницы затрепетали. Он медленно открыл глаза. Какие же они красивые! Никогда не привыкну к этому волшебному, топящему в сапфировой глубине цвету. Он смотрел мутным потерянным взором, словно дезориентирован и ничего не может понять.

– Отойди, Злата, – тихо попросил вставший справа от меня Марк. В его интонации скользнула боль.

Боясь вдохнуть, я шагнула в сторону. Ланбин буравил взглядом клетку. Если не ошибаюсь, адские ловушки мракауров только так и можно отпереть. Раздался скрежет. Толстые прутья решетки медленно поползли вверх. Не дожидаясь, пока она раскроется полностью, я рванулась внутрь и обхватила мощную шею.

– Елизар… мы пришли за тобой, – всхлипнула я.

Дрожащие пальцы коснулись густых волос, на секунду зарылись в них, спустились вниз, пробежали по точеным скулам, коснулись груди, снова вернулись к лицу. Я исступленно ощупывала его, словно хотела удостовериться, что он материален. Взгляд Тагашева медленно сфокусировался на мне, затем на Марке, стал непонимающим, изумленным.

– Злата?! – Будто желая обнять меня, Тагашев дернул руками. Цепи звякнули. – Марк?! – Потрескавшиеся сухие губы скорее шевельнулись, чем что-то произнесли.

– Привет, бывший несбывшийся ведущий Охотник! – Ланбин вошел в клетку. – Выглядишь фигово! – сообщил он. – Сейчас мы избавим тебя от браслетов. – За нарочито бодрым тоном парень пытался скрыть боль, но лицо выдавало его эмоции. Марк закусил губу. – Я рад, что с тобой все в порядке, – чуть тише добавил он и сосредоточился на оковах.

Снова послышался писк. Массивные наручники над головой Елизара щелкнули. Тяжелое обмякшее тело едва не свалило меня на пол, но Марк, не позволяя упасть, успел подхватить брата. Оттеснив меня в сторону, он осторожно посадил его на пол клетки. Широкие плечи Елизара опустились, расслабленно прижались к металлической стенке. Он тихо застонал.

– Ему нужна кровь. – Выдавая волнение, голос предательски сорвался.

– Помоги разрезать скотч, а то я тут столько слоев намотал, – сказал Марк и поднял испачканную кровью футболку. – Только аккуратно, у тебя руки дрожат.

Выбросив когти, я удивилась. Щита нет, и, кажется, я снова могу трансформироваться. Заостренный серебряный кончик подцепил краешек липкой ленты, надрезал край. Схватив пакетик, я начала снимать с трубочки пленку, но пальцы будто распухли, подрагивали и не слушались.

– Давай я. – Ланбин отобрал упаковку, а через секунду присел на корточки и поднес трубочку к губам брата. – Нам придется побыть здесь, пока он хотя бы немного не наберется сил. Времени у нас мало, но, думаю, около получаса все же есть.

«Этого недостаточно», – подумала я, машинально потянувшись к заледеневшим плечам. Надо же, совсем не замечала, что здесь холодно. Я пожирала взглядом Тагашева, с болью смотрела на спутанные волосы, красивое, но изможденное лицо, темные, будто прилипшие ко мне глаза. Он словно впитывал меня взглядом, не верил, что я здесь, спрашивал: «Как ты попала в этот ад? Зачем пришла?..» Рад видеть? Нет! Судя по лицу, больше всего на свете он хотел бы, чтобы я оказалась за тысячи миль отсюда, лишь бы была в безопасности. Глядя на меня, Елизар почувствовал запах донорской крови и сморщился. Он торопливо облизнул губы, но пить не стал. Подняв руку, схватил Марка за предплечье и перевел на него взгляд:

– Зачем ты привел ее сюда, Марк? Как вы пробрались? Ты понимаешь, что отсюда не уйти?

По тону стало понятно, что слова дались Тагашеву нелегко, но в темных глазах проскользнули страх и бешенство одновременно. Я даже подумала: будь он на ногах, встряхнул бы брата, как гнущуюся от яблок яблоню.

– Считай, что убийственный взор достиг цели и заставил бояться, – ничуть не смутился Ланбин, но в его тоне слышалось тепло. – Давай ты попьешь, придешь в себя, мы решим, как отсюда выбраться, и попытаемся выжить. А если получится, будешь отчитывать. – Марк настойчиво поднес трубочку к губам брата.

На мгновение Елизар прикрыл веки, будто надеясь, что, когда откроет их, мы бесследно испаримся, затем тяжело вздохнул. Излюбленная непроницаемая маска накрыла красивое лицо. Он отобрал у Марка пакет и безмолвно предложил мне. Отрицательно мотнув головой, я робко подошла, присела рядом и прижалась к боку узника. Несмотря на холод в подземелье, он, как всегда, горячий. Его тепло вливало живительные силы, разливалось по телу, проникало в кончики пальцев. Я старалась не думать о том, где нахожусь и что таится в глубине коридора. Это трудно. Обоняние не привыкало, запах крови обжигал нос, но близость Тагашева успокаивала. Не глядя на Елизара, я изучала носки ботинок. Он злится, но это вполне естественно. Елизар предпочел бы умереть, чем знать, что мы подвергали себя опасности из-за него. Думать, как выжить, тоже не хотелось. Судя по сгусткам телекинетической энергии, на поверхности тучи сгущаются. Такое впечатление, что возле замка собралось больше половины мракауров из Закрытого города. Я вздохнула. Раздался тихий стук поставленных на пол пустых пакетиков.

– А наверху оживленно, – тихо проговорил Елизар.

– Не то слово, – согласился Ланбин.

Способность Елизара чувствовать силу мракауров очень похожа на мою, но она мощнее, и брат об этом знает.

– Я все еще жду ответа, Марк. – Тагашев повернулся к парню. – Как вы сюда пробрались?

– Было сложно, но левитация и костюм с принием здорово помогли, – тихо сказал Марк. – Я прорывался с боем. А как шла Злата – не знаю. Мы пробирались по отдельности, а встретились в холле замка.

Тагашев вздрогнул:

– Ты позволил ей идти одной?

– А какая разница, как мы пришли? – Ланбин странно покосился на меня и ткнул ботинком в высвечивающуюся в темноте стенку клетки. – Половину пути к Закрытому городу она вообще шла одна, – бесстрастно произнес он.

Тагашев быстро взглянул на меня:

– Это правда?

– Неужели забеспокоился, Елизар? – не дал мне вымолвить слова Марк. – А когда шел к Виктору, о чем думал? – Теперь в его тоне слышалось осуждение. – Два месяца Злата была похожа на тень, а потом почувствовала, что тебе угрожает опасность, и ночью просто ушла из дома! Я искал ее по приказу Николая. Хочешь, я расскажу, в каком состоянии я ее нашел? Или поведать о том, как, узнав, что ты здесь, я решил, что тебе не помочь, а она…

– Хватит, Марк! – резко оборвала я.

Мне не хотелось, чтобы Тагашев узнал, что мне пришлось пережить, не хотелось выглядеть несчастной жертвой. Я не желала, чтобы он испытывал вину и чувствовал себя чем-то обязанным. Шла сюда совсем не за этим, и знаю, что даже если нам и удастся выбраться, то в наших отношениях ничего не изменится. Елизар не сделает ни шагу в мою сторону. Обида и боль захватили с новой силой. Но я уже смирилась: давно и безжалостно, как чахлые ветки, обрубила мечты, обрезала надежды, отсекла веру, собрала все в большой костер и благополучно сожгла. Конечно, осталось сильное чувство, избавиться от которого я не в силах. Но единственное, что я могу, – заморозить сердце и превратить его в застывший осколок льда, ведь в замороженном состоянии боль чувствуется не так сильно. Но и об этом думать не стоит. Не проще ли жить одним мгновением: одним словом, одним поступком, одним действием? В данный момент я наслаждаюсь близостью Тагашева, не знаю, что будет через пять минут, и беспокоюсь только за наши жизни. Объяснять что-то Марку или спорить с ним совсем не хотелось, но и позволять ему вскрывать раны – тоже. Смутившись и стараясь выглядеть непринужденно, я сменила тему.

– Лучше давайте подумаем, как отсюда выбраться, – не глядя на парней, напомнила я. – Пока есть время, нам нужно открыть клетки со смертными и попытаться прорваться с боем.

Увы, как это сделать, я даже мысленно не представляла.

Елизар пошевелился. Большая ладонь с нежностью обхватила мой подбородок. Он приподнял мое лицо и долго вглядывался. Похоже, слова брата все же произвели на него впечатление, и мне это не нравилось. Хотя понять, о чем именно он думает, невозможно.

– Глаза серые, – хрипло, словно простуженно, наконец прошептал он.

– Серые? – Я нахмурилась и, высвободившись из его тисков, тут же криво улыбнулась.

«Надо же, серые», – подумала я. Совсем не почувствовала, когда они изменили цвет. Конечно, изумрудными они не станут, ведь радоваться нечему, но в данный момент я рада даже серому оттенку: я изменилась, но все же становлюсь собой.

– Заметил только это? – отвлекая от мыслей, вмешался Ланбин. – И сейчас не видишь, что вы даже рождены друг для друга? – не унимался он. – По-прежнему ведешь себя, как осел, и не хочешь обратить свое драгоценное внимание на девушку, которая ради тебя готова умереть?!

Это уже не лезет ни в какие рамки! Похоже, Ланбин вплотную решил заняться нашей судьбой. Я фыркнула.

– Клянусь, Марк! – Взмахнув в его сторону указательным пальцем и начав злиться, я скрипнула зубами. – Если ты не заткнешься, то сильно пожалеешь! Однажды я обещала надрать тебе задницу, и сделаю это прямо сейчас!

Слушая нашу перепалку, Тагашев устало запрокинул голову и прикрыл веки. Ланбина захотелось треснуть, но на «братца» мои угрозы не произвели ровным счетом никакого впечатления. Присев на корточки, он заглянул мне в лицо.

– Ух ты! – восхитился он. – Наша маленькая сорвиголова, у которой, как оказалось, в запасе рюкзачок тайн, тоже делает вид, что ничего не происходит! – взбеленился парень. – А ты, придурок, – обласкал он родственника, – благодаря своей способности чувствовать телекинетическую энергию не можешь не знать, что она полукровка, как и ты! И если ты посмеешь не замечать этого и не признаешься ей в том, в чем должен был еще несколько месяцев назад…

– Остынь, Марк! – оборвал Елизар. Не глядя на брата, он медленно пропустил через пальцы прядь моих волос, затем убрал ее за ухо. – Я люблю Злату, и она знает об этом.

Я вздрогнула. Слушать этих двоих было невыносимо. Сколько можно играть на чувствах? Сейчас Тагашев скажет: «Но это ничего не меняет, потому что существуют тысячи «но», а мне захочется сжаться в истекающий слезами, скулящий, болезненный комок. Не выдержав, я начала подниматься, но Тагашев не позволил. Обняв за плечи, он прижал меня к себе, будто не желая отпускать. Твердые горячие губы коснулись моего виска. Марк расплылся в умилительной улыбке и торопливо отвернулся.

– Значит, это правда, маленькая дикая кошка? – не обратив внимания на брата, спросил Елизар. – Твои способности раскрылись?

– Раскрылись? – не дав мне возможности что-то сказать, фыркнул Ланбин. – Несколько минут назад она разрушила половину замка Виктора Коншина! Правда, способностями она пока пользуется, как варвар, – осклабился парень.

Внезапно Тагашев напрягся.

– Нет… – прошептал он. – Только не говори мне, что ее видел Виктор.

– Боюсь, говорить об этом уже поздно, – мгновенно нахмурился Марк.

– Нет! – снова повторил Елизар и, словно желая меня от чего-то уберечь, прижал к себе плотнее. – Что же ты натворила, Злата? – Он обращался не ко мне, а словно размышлял вслух. – О существовании второй полукровки он не должен был знать!

– Почему? – Я отстранилась от Елизара и заглянула в темные глаза.

– Твоя сила никогда не оставит его равнодушным! Он вполне может попытаться сделать с тобой то, что ему не удалось со мной.

– Подчинить и заставить служить себе? – догадалась я. Голос сорвался на шепот. – Я никогда не смогу убить смертного!

Тагашев смотрел с болью:

– Если бы ты была оборотнем, это было бы невозможно, но в тебе проснулся мракаур. И нет никаких гарантий, что, испытав сильную жажду, он не возьмет верх над верлафом!

Я зажмурилась. Внезапно стало страшно. Если не считать Елизара и Марка, я все время считала мракауров злом. И вот я оказалась носителем их генов. «Неужели я могу стать одной из них?..» – вспыхнула страшная мысль. Меня затрясло.

– Злата… – Тагашев по-прежнему прижимал меня к себе. – Я сказал это не потому, что хотел напугать! – Горячие руки ласково гладили спину, обнимая нежно, как испуганного ребенка, ласкали, но не успокаивали.

– Неужели страхов и так мало? – прошептала я, чувствуя, как подступает истерика. – Что происходит, Елизар? Почему от меня скрывали правду? Неужели надеялись, что способности никогда не проснутся? Как давно ты знаешь о том, что мой отец был мракауром? Зачем лгал и почему не говорил, что ты такой же, как я? – бессвязно шептала я. – Нет! Ты не можешь быть таким, как я, потому что у тебя нет способностей верлафа! Или ты снова врал? – Глянув на Тагашева, я заплакала.

– Я обещаю, что отвечу на все вопросы. – Елизар прижал мою голову к своей. – Но не сейчас, Злата. Судя по звукам, у нас совсем нет времени.

Вдыхая воздух мелкими глотками, я постаралась успокоиться. Он прав: сейчас не до истерики и паники. Мгновенно напомнив о себе, мощные сгустки телекинетической энергии вторглись в сознание. Охотники совсем близко. Будто согласившись с моей способностью, слух уловил глухие, рваные, прорывающиеся даже сквозь толщину стен удары со стороны завала.

Опираясь о пол, Тагашев поднялся, но побледнел и качнулся.

– Ты как? – вытирая слезы, забеспокоилась я.

– В порядке. – Придерживаясь за стенку, он подал мне руку.

«Он едва на ногах стоит, но в жизни не признается, насколько ему плохо», – подумала я. Торопливо встав, я вложила свою ладонь в его: большую, горячую, успокаивающую. Мысли о себе на время пришлось усмирить, загнать подальше.

– Марк, открой остальные клетки, – попросил Елизар брата. – Пора отсюда выбираться. Мы не будем ждать, пока сюда доберутся Охотники, а пойдем через верх! – Он посмотрел на свод потолка, теряющийся в темноте.

– Там скала, – тихо сказал Ланбин. – Мы даже не знаем, на какой мы глубине, Елизар. И ты не в порядке, а ослаб и не сможешь пробить ее. Смертных и нас просто завалит!

– У нас есть Злата. – Тагашев заключил мое лицо в горячий плен и улыбнулся. – Уровень ее телекинетической энергии почти такой же, как и у меня. Все вместе мы справимся. Поторопись, Марк!

Ланбин побежал в коридор с пленниками. Раздался тихий неприятный скрежет металла о камень. Послышались крики смертных. Пока мы говорили, они сидели смиренно и тихо, но сейчас напуганы и боятся. Не понимают, что мы хотим помочь, хотя шансов спасти их действительно мало. Сглотнув слюну, я затравленно посмотрела на Тагашева.

– Я не знаю, как пользоваться, – запнувшись, я опустила ресницы, – способностями. В холле все рушилось, а я даже не понимала, что это делаю я.

Тагашев тепло посмотрел на меня.

– В холле ты, скорее всего, хотела любыми путями избавиться от Охотников. Когда ты собираешься воспользоваться телекинезом, представь конечный результат того, что собираешься сделать, и направь на это поток энергии, – начал наставлять он. – Щит требует немного больше концентрации, но возникнет в тот момент, когда ты захочешь, чтобы он появился или исчез. Выполнять несколько действий одновременно довольно сложно, а во время боя – тем более, но это только пока ты не научишься пользоваться силой.

– Я не справлюсь, – выдавила я.

– У тебя все получится! Если мы выберемся отсюда, я научу тебя всему, что знаю сам. А сейчас главное – помоги разрушить скалу и не подпускай к себе никого!

– Снова станешь моим наставником? – не в силах поверить, спросила я. Прозрачная влага побежала по щекам, пробралась под ворот костюма для трансформации. – Расскажешь, на что способна незнакомая и пугающая полукровка? Больше никогда не уйдешь? Разбуди меня! – неожиданно для самой себя, размазывая слезы, попросила я.

Тагашев прижал мою голову к своей груди и нежно погладил по волосам.

– Ты напугана. – Он успокаивающе подул мне на макушку. – Я не уйду и буду твоим наставником, Злата. Только выживи, малышка, хорошо?

Прижимаясь к нему, я кивнула.