Существуют десятки систем, способствующих запоминанию, а в некоторых случаях и заменяющих память. Речи обычно читаются по бумажке, телевизионные ведущие полагаются на «телешпаргалки» или телесуфлеров, продавцы получают товар со склада при помощи наглядных индексов, терапевты сверяют симптомы со справочником, а студенты даже составляют шпаргалки. Ораторы Древней Греции и Рима использовали прием, называвшийся «метод размещения»; чтобы облегчить декламацию формальных молитв, верующие используют четки или молитвенные колеса; поколения американских индейцев, отправляя свои ритуалы и следуя своей философии, передавали истории, заученные наизусть, а устные народные сказания многих народов полны живых образов, способствующих запоминанию.

Таблица 6.1. Мнемонические методы

 

Метод размещения

Из ранних мнемонических приемов метод размещения документирован лучше всего. Говорят, что греческие сенаторы использовали колонны зданий как напоминание о темах речи. Так, Деомонтик мог начать свою речь, посмотрев на левую колонну, на которой было «написано» ТЕАТР, что должно было напомнить ему о строящемся театре. На другой колонне было «написано» РЫБА, что служило подсказкой для начала разговора о необходимости увеличения вылова рыбы, в то время как на правой колонне можно было вообразить слово ВОЙНА, побуждавшее его поговорить на эту тему.

Возможно, вы использовали этот прием, чтобы вспомнить ответ на вопрос экзамена, пытаясь представить, в какой части доски писал его преподаватель. В произведении «Оратор» Цицерон описывает этот метод, рассказывая о греческом поэте Симониде. Симониду поручили написать лирическую поэму, восхваляющую некоторых римлян благородного происхождения, и продекламировать ее на многолюдном банкете. В рассказе говорится, что, когда он прочитал свою поэму, его зачем-то позвали наружу. Пока он находился снаружи, здание рухнуло и все праздновавшие погибли. Катастрофа была столь ужасной, что даже родственники не могли отличить изувеченные тела одно от другого. Однако Симонид пришел на руины и правильно опознал все тела по тому, где располагались слушатели в банкетном зале.

Метод размещения включает:

* идентификацию знакомых мест, расположенных последовательно;

* создание образов элементов, подлежащих воспроизведению (ПВ) и ассоциированных с местами;

* воспроизведение путем «посещения» мест, служащих признаками для ПВ-элементов.

Работает ли эта система? Как показывают многочисленные случаи и некоторые эмпирические свидетельства — да. Гордон Бауэр (Bower, 1970b, 1972) из Стенфордского университета проанализировал метод размещения и показал, как с его помощью можно запомнить список покупок.

Предположим, что у нас имеется следующий список покупок (левый столбик) и положений (правый столбик):

сосиски — подъездная аллея

еда для кошки — внутренность гаража

помидоры — передняя дверь

бананы — полка в платяном шкафу

виски — мойка на кухне

Части дома и участка размещены в знакомой последовательности, и мы легко можем представить перемещение вдоль нее. На следующем этапе необходимо придумать какие-нибудь необычные образы, чтобы связать эти положения со списком покупок. Бауэр проиллюстрировал это так: первый образ описывал, как «по подъездной аллее скатываются гигантские сосиски», второй — как «кошка шумно ест в гараже», третий — «переднюю дверь, забросанную спелыми помидорами», четвертый — «гроздья бананов, свисающие с полки шкафа», пятый — «бутылку виски, булькающую в мойке на кухне». В результате он воспроизводил список покупок при мысленном прохождении знакомых мест, подсказывающих элементы этого списка.

 

Система «слов-вешалок»

Мнемоническая система «слов-вешалок», или «списка вешалок», имеет несколько разновидностей, но основная ее идея состоит в том, что человек заучивает ряд слов, служащих ему в качестве «вешалок», на которые он «развешивает» запоминаемые элементы, — так же, как мы вешаем на крючки вешалки в прихожей шляпы, шарфы и пальто. В одной из версий этой системы человек заучивает ряд рифмующихся пар, например такой:

один — это булка

два — это башмак

три — это дерево

четыре — это дверь

пять — это улей

шесть — это палка

семь — это небо

восемь — это ворота

девять — это строчка

десять — это курица

После того как список «вешалок» заучен, на них нужно «развесить» подлежащие запоминанию/воспроизведению элементы. Сделать это можно, например, вообразив некоторую связь между словом-вешалкой и ПВ-словом. Если, скажем, первое из ПВ-слов — это «слон», то можно представить себе, что оно как-то связано с «булкой» (помним: «один — это булка») — и чем страннее будет эта связь, тем лучше будет эффект. В данном примере можно, например, вообразить «слонбургер», то есть большого слона, втиснутого между половинками булочки. Если следующий ПВ-элемент — это «лев», его можно связать со словом «башмак», вообразив льва в теннисных туфлях или представив себе огромные кошачьи лапы в ботинках. Пример использования системы слов-вешалок для запоминания списка покупок показан на рис. 6.1.

Рис. 6.1. Запоминание слов при помощи метода «слов-вешалок». Источник: Bower, 1973a

 

Метод ключевых слов

Метод ключевых слов является слегка видоизмененным вариантом системы слов-вешалок. Его использовали Аткинсон и Роф (Atkinson, 1975; Atkinson & Raugh, 1975; Raugh & Atkinson, 1975) в процессе обучения второму языку. В качестве ключевого использовалось «английское слово, напоминавшее по звучанию какую-либо часть иностранного слова» (Atkinson, 1975). Испытуемые ассоциировали звучание иностранного слова с ключевым словом и формировали мысленный образ, связывающий ключевое слово с английским переводом. Так между иностранным словом и его английским переводом образовывалась цепочка, состоящая из ключевого слова, сходного по звучанию с иностранным словом, и воображаемой связи между этим ключевым словом и настоящим английским словом. Возьмем для примера испанское слово pato, означающее по-английски «утка» {duck). Pato по звучанию похоже на pot-o (pot — «горшок»). Используя слово pot в качестве ключевого, мы можем представить себе утку с горшком на голове. Или, например, русское слово zvonok означающее bell («колокольчик»). Слово zvonok звучит как zvahn-oak (oak — «дуб») — с ударением на последнем слоге. Используя слово oak в качестве ключевого, мы можем представить дуб, на котором вместо желудей висят колокольчики. Этот пример в поэтапном виде изображен на рис. 6.2.

Рис. 6.2. Этапы заучивания русского слова zvonok по методу ключевых слов. Адаптировано из: Solso & Johnson, 1994

Насколько хорошо работает такая система? В проведенных экспериментах (Atkinson & Raugh, 1975) испытуемые заучивали 120 русских слов (по 40 слов в каждый из трех дней). Предварительно записанные русские слова предъявлялись через наушники; для экспериментальной группы ключевые слова и английский перевод предъявлялись зрительно, а для контрольной группы предъявлялся только английский перевод. Каждый день проводились три урока. Успехи группы, где использовались ключевые слова, были гораздо более значительными, чем успехи контрольной группы. Фактически испытуемые из экспериментальной группы, пользуясь методом ключевых слов, за два урока выучивали больше, чем испытуемые контрольной группы за три. Причем не просто их немедленные успехи были лучше, а и через шесть недель вероятность верного воспроизведения в экспериментальной группе составляла 0,43, а в контрольной группе — только 0,28.

Исследователи также обнаружили, что вообще лучше предлагать готовое ключевое слово, чем предоставлять испытуемым самим генерировать его.

 

Организующие схемы

Мало кто сомневается, что знания человека систематизированы. Как именно они структурируются — это вопрос, вызывающий серьезные споры, но мало кто сомневается, что какая-то структура существует. Все мнемонические системы основаны на структурировании информации так, чтобы ее легче было запомнить и воспроизвести. Основанием для таких организующих схем может быть место, время, орфография, звуки, образы и т. д. Весьма эффективный мнемонический прием — организация информации по семантическим категориям, которые затем можно использовать как признаки для воспроизведения.

Предположим, что в эксперименте по воспроизведению слов испытуемым предлагают за две минуты механически заучить наизусть следующий набор слов:

После заучивания испытуемые в течение 4 мин складывают колонки цифр. Затем они пытаются воспроизвести слова из списка.

Критические размышления: заучивание понятий, имен и слов

С каждым из следующих понятий когнитивной психологии свяжите по два или три имени главных исследователей, важных открытия и/или вывода. Используйте одну из описанных в этой главе мнемонических систем или их комбинацию, чтобы выучить Понятия, имена и связанные с ними слова.

Канонические репрезентации

Память

Семантическая память

Теория геонов

Ретроградная амнезия

PDP

Процедурная память

Уровни обработки

Схема

Иконическое хранение

Нейрофизиологические методы изучения ощущений

Исследования расщепленного мозга

Прототипы

Повысила ли организация материала с помощью мнемонических приемов эффективность запоминания? Какая техника помогла вам больше всего?

Трем другим группам даются те же самые слова, то же самое время для заучивания и та же отвлекающая задача (сложение цифр), но добавляются и некоторые другие условия: членам второй группы раздают контурные рисунки объектов, обозначенные каждым из этих слов, и просят представить их в уме. Третью группу просят запомнить те же самые слова, прочитав и перечитав следующий содержащий их рассказ:

Фантастическое путешествие

Вместо того чтобы быть в своей церкви, мальчик прятался на холме. У него были босые ноги, хотя няня и предупреждала его, что можно наступить на гвоздь. У него в руке было яблоко, которое он время от времени посыпал черным перцем.

Пока над его головой паук плел паутину, он мечтал убежать из дома. Представлял он это себе так. Он сядет на поезд и доедет на нем до побережья. А оттуда он полетит на далекую звезду, сев на волшебный ковер или потерев волшебное стекло.

После этого он женится на королеве, будет лежать на траве, никогда ни будет расчесывать свои волосы или есть овощи. Если ему станет скучно, он будет развлекаться охотой на тигра и смотреть на дым, идущий из его ружья после выстрела.

Но прежде чем он успел закончить свои грезы, он начал уставать. Когда он начал крошить хлеб и кормить находившуюся рядом птицу, он увидел овцу с мягкой шерстью. Он лег на нее и заснул.

И наконец, четвертой группе предлагают заучивать слова в семантически организованном виде, как это показано ниже. (Их также инструктируют, что категории будет легче запомнить, если заучить имя В. F. NAPP, составленное из первых букв названий категорий.)

Части тела ( Body parts ) — ноги, рука, волосы, ноготь.

Еда ( Foods ) — хлеб, перец, яблоко, овощи.

Природа ( Nature ) — холм, трава, дым, звезда, паутина.

Живые объекты ( Animal life ) — мальчик, няня, королева, птица, тигр.

Места ( Places ) — церковь, дом, поезд.

Искусственные объекты ( Processed things ) — стекло, шерсть, ковер.

Эти категории можно представить в виде «дерева», как показано на следующем рисунке.

Дополнительные системы. Есть несколько дополнительных систем, которыми вы, вероятно, когда-то уже пользовались. Одна из них основана на акронимах, или словах, образованных из первых букв слов фразы или группы слов. Например, LAN в сегодняшнем языке означает локальную сеть (Local Area Network). Если бы вам требовалось выучить следующий список фамилий известных когнитивных психологов — Shepard, Craik, Rumelhart, Anderson, Bower, Broadbent, Loftus, Estes, Posner, Luria, Atkinson, Yarbus, Erickson, Rayner, Vygotsky, Intons-Peterson, Piaget, Sternberg, — вы могли бы преобразовать анаграмму из первых букв в такой акроним: SCRABBLE PLAYER VIPS.

Другая, связанная с предыдущей, система состоит в образовании акростиха, то есть фразы или предложения, в котором первые буквы связаны с ПВ-словом. В вышеупомянутом примере вы могли бы придумать такое предложение: Some Cats Run Around Boston Bay Like English Priests Looking After Yoyos Entering religious Schools: Very Important People, Saints («Некоторые коты бегают вокруг бостонского залива подобно английским священникам, следящим за болванами, входящими в религиозные школы: очень важные люди, святые»). Ваши предложения могут быть так же причудливы и еще более лично значимы. Скоро мы увидим, как эти методы можно использовать на практике, в случае, когда необходимо запомнить имя нового знакомого или припомнить слова и понятия — будем надеяться, что мы изучаем этот материал вовремя, и он поможет вам при следующем знакомстве или на экзамене.

Какой мнемонический прием является «лучшим»? Дуглас Херрманн (Herrmann, 1987) обнаружил, что одни методы лучше работают с одним материалом, в то время как другие методы хорошо работают с материалами другого типа. Например, для заучивания парных ассоциаций лучше подходит созерцание образов; для свободного припоминания лучший метод — мнемонические истории; для запоминания последовательностей хорошо работает метод размещения. В другой оценке мнемонических методов Гарсиа и Динер (Garcia & Diener, 1993) обнаружили, что при проверке через неделю методы размещения, слов-вешалок и акростихи, как оказалось, были почти равны по эффективности.

Еще один важный компонент мнемонических методов — их эффективность в организации материала. Однако эффективность мнемоники также связана с другими темами, многие из которых рассматриваются в этой книге.

 

Воспроизведение имен

По мнению Лорейна и Лукаса (Lorayne & Lucas, 1974), авторов популярной «Книги о памяти» ( The Memory Book), заучивание имени в его ассоциации с лицом включает три этапа. Первый — «запоминание имени» — можно осуществить, обратив особое внимание на то, как это имя произносится, и затем образовав заменяющее его имя или фразу. Например, труднопроизносимое имя Antesiewicz (Антесиевич), которое произносится примерно как Ante-sevage (буквально «Ставить на карту дикаря»), можно запомнить как Auntie-save-itch («Тетушка-избавь-от-чесотки»); имя Caruthers (Карадерс) — как Car with udders («Автомобиль с выменем»); Eberhardt (Эберхардт) — как Ever hard («Всегда упорный») и т. д. Подобная «замена» имен обладает богатым образным потенциалом. Таким способом легко составлять из имен образы — и порой довольно причудливые.

На втором этапе производится поиск особых примет в лице данного человека — высокий лоб, борода, необычные очки, нос с горбинкой, полные щеки, бородавки или ямочки.

И на последней стадии слово-заменитель имени ассоциируется с особой приметой человека. Так, если вас познакомили с начинающим лысеть человеком по имени Wally Kelly (Уолли Келли), у которого большой живот, то буква W, образуемая линией его волос, может послужить подсказкой для имени Wally, а его живот (belly) — для фамилии Kelly. Хотя, конечно, слегка перепутав код, вы можете назвать его Walter Stomach (stomach = живот, желудок). Или возьмем хоккеиста по фамилии Esposito (Эспозито). Эту фамилию можно представить как Expose a toe («выставь большой палец ноги»), и затем ассоциировать это с его носом, похожим на оттопыренный большой палец ноги. Или возьмем имя Топу Bennett (Тони Беннетт); эту фамилию можно изменить до bend net («гнуть сеть»), а эта фраза напоминает о форме моста «Золотые Ворота» в Сан-Франциско, который уже можно связать с песней I Left my Heart in San Francisco («Я оставил свое сердце в Сан-Франциско»), исполняемой Тони Беннеттом.

Если не обращать внимания на существенную информацию — в вышеприведенном случае это имя человека и его лицо, то даже самые лучшие мнемонические приемы окажутся бесполезными. Чтобы эффективно закодировать информацию, надо прежде всего сосредоточиться на той информации, которую мы хотим сохранить в памяти. Внимание важно и для запоминания других вещей — дат, слов, идей, мест, оно является ключевой стадией процесса запоминания, и если им пренебречь, то и самые лучшие мнемонические приемы не помогут.

 

Воспроизведение слов

Вот некоторые из наиболее известных мнемонических приемов, опирающихся на начальные буквы.

Названия черепных нервов заучиваются на уроках анатомии при помощи следующего стишка:

Названия нервов по первым буквам стишка: обонятельный (olfactory), зрительный (optic), блоковидный (trochlear), тройничный (trigeminal), отводной (abducens), лицевой (facial), слуховой (auditory), языкоглоточный (glossopharyngeal), блуждающий (vagus), придаточный (accessory), подъязычный (hypoglossal). (Конечно, переход от буквы G в слове German к названию языкоглоточного нерва — это уже совсем другое дело! ) Каждый, кто учился музыке, вероятно, учил фразу: Every Good Boy Does Fine («Каждый хороший мальчик поступает деликатно»), помогающую запомнить тональности, а также сочетание FAСЕ («лицо»), в котором закодированы музыкальные интервалы. Кто-то учился правильно писать слова arithmetic («арифметика») и geography («география»), заучивая соответственно фразы: A Rat in Tom's House Might Eat Tom's Ice Cream («Крыса в доме у Тома может съесть его мороженое») и «George Elliot's Old Grandfather Rode A Pig Home Yesterday» («Старый дедушка Джорджа Элиота вчера дома оседлал свинью»). Имена девяти муз можно выучить при помощи фразы: See, see, my Puttee («Смотри, смотри, моя Патти»), в которой заключен код CCMPUTTEE, расшифровываемый как Calliope (Каллиопа), Clio (Клио), Melpomene (Мельпомена), Polyhymnia (Полигимния), Urania (Урания), Thalia (Талия), Terpsichore (Терпсихора), Erato (Эрато) и Euterpe (Эвтерпа). Аббревиатура ROY G BIV (звучит как имя человека: Рой Джи Бив) составлена из первых букв названий основных цветов спектра: red (красный), orange (оранжевый), yellow (желтый), green (зеленый), blue (голубой), indigo (синий) и violet (фиолетовый).

В этих примерах мнемонические приемы основаны на использовании первых буквы ПВ-слов. Очевидно, первая буква несет наибольшее количество информации, из чего можно заключить, что слова в ДВП кодируются по начальным буквам, подобно указателю в словаре. Второй по важности, видимо, является последняя буква слова (но это правило часто нарушается в случае изменения окончаний — такие буквы несут мало информации). Это явление хорошо знакомо любителям кроссвордов. Если первую букву подсказывает мнемонический прием, она наверняка является самым заметным из возможных буквенных признаков.

Влияние знакового потенциала начальных букв продемонстрировали Солсо и Бирсдорф (Solso & Biersdorff, 1975). Они просили испытуемых воспроизвести список слов. Если испытуемый не мог воспроизвести то или иное слово, ему предъявляли в качестве подсказки либо его первую букву, название предмета или явления, ассоциирующегося с этим словом в обычном опыте, или же слово, рифмующееся с ним. Если испытуемый все еще не мог вспомнить слово, ему предъявлялась сдвоенная подсказка, например первая буква плюс ассоциация. И рифма, и буква, и ассоциация помогали испытуемому вспомнить слово, но для настоящего обсуждения важно то, что в тех случаях, когда подсказки улучшали показатели воспроизведения, лучшим видом подсказки было предъявление первой буквы.

Критические размышления: мастерство и знание

Бедард и Чи (Bedard & Chi, 1993) утверждают, что «исследования (мастерства) показали, что обширные, организованные знания в определенной области — предпосылка мастерства». Что такое знание? Прежде, чем читать дальше, сформулируйте ваше собственное определение знания и свяжите его с мастерством.

Специалисты в области мастерства и знания полагают, что знание можно классифицировать в терминах его количества или структуры. Эксперты имеют большее количество специальных знаний, что очевидно (специалист в плотницком деле знает гораздо больше о своем ремесле, чем новичок). Однако более важно, как эксперты организовывают свои знания. Они организовывают знания так, чтобы сделать их более доступными, функциональными и эффективными. Использование мнемонических приемов может увеличить объем знаний человека (предпосылка для мастерства), но также важна организация знаний.

 

Людей с необычной или выдающейся памятью можно разделить на «профессиональных мнемонистов», сознательно использующих мнемонические приемы, и «спонтанных мнемонистов», чьи способности развились более или менее естественным путем, без сознательных усилий и без использования «приемов» или «трюков».

Существует множество анекдотических историй о людях с феноменальной памятью, подлинность которых очень трудно проверить. Однако есть также случаи, о которых известно многое, а также несколько тщательно изученных примеров. Некоторые из них мы приведем ниже.

 

Ш.:

Лурия

Наиболее яркий пример выдающейся памяти (который также является одним из прекрасно документированных) — это случай Ш. (С. В. Шерешевского), чьи способности изучал выдающийся русский психолог А. Р. Лурия (Luria, 1960, 1968). Это полуклиническое исследование началось в середине 1920-х годов, когда Ш. работал газетным репортером. Он несколько раз менял работу пока, наконец не стал профессиональным мнемонистом.

Ш. мог безошибочно воспроизвести списки слов, возраставшие до 30,50 и 70 единиц, с тем же безупречным результатом. Как пишет Лурия, «чтобы запечатлеть в памяти таблицу, состоящую из 20 чисел, Ш. требовалось от 35 до 40 с... таблица из 50 чисел требовала несколько больше времени... от 21/2 до 3 мин» (Luria, 1968). Типичный эксперимент Лурия описан ниже.

[Ш.] потратил 3 мин на изучение таблицы, которую я нарисовал на листе бумаги, попеременно останавливаясь, чтобы перечитать то, что он представлял себе в уме.

#img_114.jpeg

Ему потребовалось 40 с, чтобы воспроизвести эту таблицу (то есть вызвать из памяти все числа в правильной последовательности). Он делал это в ритмичном темпе, едва останавливаясь между числами... За 35 с он прочитал числа, образующие диагонали (группы из четырех чисел, идущие зигзагом через таблицу), и за 50 с пробежался по числам, образующим горизонтальные ряды. Всего ему потребовалось 1 мин 30 с, чтобы преобразовать все 50 цифр в одно пятидесятизначное число и прочитать его без запинки.

Когда несколько месяцев спустя Лурия снова попросил Ш. воспроизвести эту таблицу, тот сделал это так же точно, как и в первый раз. Лурия пишет:

Единственное различие между этими двумя попытками состояло в том, что в более поздней ему потребовалось больше времени, чтобы «оживить» всю ситуацию, в которой проводился первоначальный эксперимент: «увидеть» комнату, в которой он сидел, «услышать» мой голос, «воспроизвести» образ самого себя, смотрящего на доску. Но самый процесс «чтения» таблицы занял у него едва ли больше времени, чем в предыдущем случае…

Лурия провел множество аналогичных экспериментов со сходными результатами. Ш. не забывал — даже бессмысленный материал — спустя дни, месяцы и даже годы!

#img_115.jpeg

Александр Лурия (1902-1977). Сделал фундаментальные открытия в нейропсихологии и написал книгу о Ш.

Лурия заметил, что феноменальная память Ш. сопровождалась необычайной синестезией — состоянием, при котором ощущения одной модальности (например, слуховые) вызывают ощущения другой модальности (например, зрительные). У большинства из нас бывают определенные синестезические переживания; например, люди склонны связывать звуки высокой тональности с ярким, «пронзительным» светом, а низкие тона — с темными, мрачными оттенками. Однако немногие обладают такой же способностью к синестезии, как Ш., который во время мысленного «прочтения» ряда элементов из памяти мог слышать шумы в зондируемой зоне памяти, как если бы это были «дуновения потока» или «всплески», вмешивающиеся в его «чтение» информации.

Когда ему предъявляли звук частотой 30 Гц с амплитудой 100 дБ, Ш. сообщал, что сначала он видел полоску цвета старого потускневшего серебра шириной 12-15 см; звук 50 Гц амплитудой 100 дБ вызывал у него ощущение коричневой полоски на темном фоне с красными, как язык, краями. Это переживание сопровождалось у него также ощущением вкуса «как у кисло-сладкого борща». При 500 Гц и 100 дБ Ш. видел «полоску молнии, разделившей небо пополам». При том же тоне уровня 74 дБ цвет менялся на насыщенный оранжевый и появлялось «ощущение, как будто спину покалывает». При повторении звуков появлялись те же самые ощущения.

Ш. также испытывал синестезические реакции на голоса, заметив однажды Лурия: «Какой у вас рассыпчатый желтый голос». На некоторые другие голоса его реакция была более лестной; так, один голос он описал как «пламя с волокнами, которые Тянутся от него ко мне», добавив: «Меня настолько заинтересовал его голос, что я не слышал, о чем он говорит».

Эти синестезические компоненты, по-видимому, были важны для Ш. в процессе воспроизведения, поскольку дни создавали фон для каждого воспроизводимого элемента. Ш. так описывает этот процесс:

...Я узнаю слово не только по тем образам, которые оно вызывает, но по целому комплексу ощущений, порождаемых этим словом. Это трудно выразить... тут дело не в зрении или слухе, а в каком-то общем моем ощущении. Обычно я ощущаю вкус или вес слова, и мне не нужно делать усилий, чтобы его вспомнить — оно как бы вспоминается само. Но это трудно описать. Я чувствую, как что-то жирное скользит по моей руке... или мне кажется, что масса крошечных легких точек щекочет мою левую руку. Когда это происходит, я просто вспоминаю, и мне не нужно напрягаться-Имеются данные, что

Ш. использовал мнемонический прием размещения. Когда ему предъявляли набор элементов для запоминания, он мысленно распределял их вдоль знакомой московской улицы начиная от Пушкинской площади и вниз по улице Горького, а затем воспроизводил эти элементы, совершая мысленную прогулку по этой же самой улице, используя знакомые ориентиры как зрительные признаки для воспроизведения этих элементов. Ошибки возникали из-за неудачной интроспекции, а не из-за забывания, поскольку иногда элемент не был «виден», будучи «размещен» в каком-то темном углу или потому, что был очень маленьким. Яйцо, например, могло не вспомниться, если было «размещено» на белом фоне.

Е : случай фотографической памяти

Практически на каждом курсе по когнитивной психологии студент обязательно задаст подобный вопрос: «Что вы скажете о фотографической памяти? Сущёствуют ли люди, которые могут смотреть на страницу и сообщить вам дословно обо всем, что они видели?» Я не знаю, как мои коллеги отвечают на этот вопрос, но я обычно говорю: «Если вы знаете такого человека, приведите его в мою лабораторию. Мы очень долго ищем человека, обладающего такой редкой способностью». На своем опыте я убедился, что истории людей с «фотографической памятью» недостоверны. Психологическая литература предпочитает обходить стороной эту проблему, хотя приложения воскресных газет более многословны.

Об одном случае фотографической памяти сообщает Стромейер (Stromeyer, 1970). Испытуемая, Элизабет, — очень умная, образованная, профессиональная художница, преподаватель Гарварда. Она может мысленно проецировать точный образ картины на поверхность. Ее образ, по-видимому, является точной копией оригинала, и Элизабет может смотреть на образ и подробно описывать его. Психологи называют это эйдетическими образами (талант, иногда обнаруживаемый у детей), а не более модным термином фотографическая память. Способность Элизабет не ограничена визуальными образами; она может также визуализировать, скажем, стихотворение на иностранном языке, которое она читала несколькими годами ранее. Она может «копировать» строчку из начала или конца стихотворения одинаково хорошо, записывая его максимально быстро, — способность, которая может пригодиться на экзаменах а средней школе.

Действительно ли Элизабет уникальна? За два десятилетия, прошедшие со времени первого эксперимента, не сообщалось ни о каком другом подобном случае. Если есть другая Элизабет, ждущая, когда ее обнаружат, пожалуйста, сообщите мне об этом.

Живые образы Ш. также вмешиваются в его восприятие прозы, а восприятие абстрактной поэзии для него особенно затруднено. Он рассказывал, что при слушании голоса каждое произнесенное слово вызывает образ, который иногда вступает в коллизии с другими образами. Во время чтения может происходить сходная интерференция образов; простое предложение «Работа стала осуществляться нормально» вызвало такую реакцию: «Насчет работы, я понимаю, что работа продолжается... но здесь это слово нормально, Я вижу большую краснощекую женщину, нормальную женщину... а потом это выражение стала осуществляться. Кем? О чем все это? Ну, есть промышленность... и эта нормальная женщина — но как это все свести вместе? Насколько я должен отстраниться от всего этого, чтобы извлечь простую идею из чего-либо!»

Видимо, выдающиеся способности Ш., как и долговечность хранения информации в его памяти, обязаны сочетанию факторов, включая образы, синестезию и мнемонику.

 

V. Р

.: Хант и Лав

В 1971 году Хант и Лав (Hunt & Love, 1972) «открыли» человека (V. Р.), чья выдающаяся память соперничала с памятью Ш. Для когнитивных психологов случай с V. Р. особенно интересен по двум причинам: у V. Р. проявлялась необычно обширная память и, что еще важнее, его регулярно обследовала команда когнитивных психологов, которые применяли многие из исследовательских методов, описанных в этой книге.

По странному совпадению V. Р. родился в Латвии и провел ранние годы своей жизни в небольшом городе недалеко от того, где жил III. Он научился читать в 3,5 года, а к 5 годам запомнил карту улиц Риги. В 10 лет он знал на память 150 стихотворений. После Второй мировой войны и до 1950 года V. Р. жил в Германии в лагерях для перемещенных лиц. Поскольку снабжение книгами тогда было неважное, основной акцент делался на записи и механическое запоминание; однако V. Р. обладал необычной памятью, видимо, еще до этого.

В то время, когда Хант и Лав наблюдали V. Р., он работал клерком на складе, играл в шахматы на отборочных турнирах и иногда выигрывал. Его IQ, измеренный по Шкале интеллекта взрослых Векслера, составлял 136, причем высочайшие очки он набирал в задачах, связанных с запоминанием, а самые низкие — по способностям к механике. О своих способностях в этой последней сфере он говорил: «Мне было трудно даже вставить грифель в карандаш».

Хант и Лав попросили V. Р. дважды прочитать рассказ Бартлета «Война призраков» (Bartlett, 1932). Затем они предложили ему считать от 253 назад по 7 до 0, после чего проверяли его на воспроизведение отдельных фрагментов (спустя 1 мин, 5 мин, 30 мин и 45 мин) и весь рассказ целиком через 1 ч и через 6 недель. (Его не предупреждали о задании воспроизвести этот рассказ через 6 недель.) Воспроизведение рассказа через 6 недель было почти идентичным воспроизведению спустя 1 ч, и оба результата были лучше, чем самый лучший результат у 10 контрольных испытуемых.

В тесте, сходном с тестом Лурии, V. Р. просили выучить и воспроизвести список из 48 чисел. Он сделал это совершенно точно за 4 мин времени заучивания, а спустя 2 недели воспроизвел этот набор всего с одной ошибочной перестановкой. В отличие от Ш. V. Р. не полагался в этой задаче на необычную зрительную память; один из используемых им мнемонических приемов заключался в том, чтобы запомнить ряд чисел как дату и затем спросить себя, что он делал в тот день.

Результаты показывают, что V. Р. обладал действительно выдающейся ДВП. Чтобы испытать его КВП, Хант и Лав использовали парадигму Брауна-Петерсона (см. главу 7). Показатели V. Р. и 12 контрольных испытуемых изображены на рис. 6.3. Видно, что при более длительных периодах хранения информации показатели воспроизведения у V. Р. гораздо лучше, чем у контрольных испытуемых, из чего можно сделать вывод, что он способен удерживать в памяти бессмысленные трехбуквенные сочетания, несмотря на присутствие интерферирующих задач (которые, как полагают, препятствуют повторению). V. Р. объяснил, что благодаря знанию многих языков он может ассоциировать предъявляемые в эксперименте «бессмысленные» триграммы со значимым словом. Если это так, то прием Брауна-Петерсона выявляет его способность хранить значимую единицу информации в течение короткого периода.

Рис. 6.3. Результаты воспроизведения V. Р. и 12 контрольными испытуемыми сочетаний из трех согласных букв. Адаптировано из: Hunt & Love, 1972

Давая интроспективное описание своей феноменальной памяти, V. Р. подчеркивал важность «концентрации». Хант и Лав так комментируют этот фактор:

Выражаясь более формально, V. Р. гораздо лучше, чем большинство людей, мог создавать стимульные коды. Для этого требовались сознательные усилия. Информацию, которую ему предстоит запомнить, V. Р ., если есть возможность, изучает дольше, чем средний человек, Когда мы наблюдали за ним при игре в шахматы вслепую, мы заметили, что, хотя он и проявляет значительное чутье, но работает очень напряженно. Во время обдумывания следующего хода он мог отпускать "небрежные" шутки, но вены на его лбу были напряжены. То, что он мог шутить, одновременно вычисляя ходы, указывает на наличие у него способности, которой большинство из нас лишены: он мог выполнять несколько мысленных операций одновременно. Возможно, этим объясняются его феноменальные успехи в решении задачи Брауна-Петерсона. В отличие от большинства испытуемых он, по-видимому, может повторять числа назад, одновременно обрабатывая информацию в памяти.

 

Другие примеры

В литературе описано несколько других случаев выдающейся памяти. Один из них изложен Хантером (Hunter, 1962), который документировал необычные математические способности А. К. Эткина, профессора математики из Эдинбургского университета. В 1933 году для испытания памяти Эткина ему были предъявлены 25 не связанных по смыслу слов, которые он прочитал дважды. Когда его попросили воспроизвести этот список 27 лет спустя, он начал с нескольких слов и затем постепенно дополнял список, пока не воспроизвел правильно все 25. Ему также дали прочесть и запомнить отрывок из «Войны призраков», и 27 лет спустя он воспроизвел его почти точно. Его способность к запоминанию и воспроизведению была не менее поразительной, чем его математические способности. Услышав число 1961, Эткин тотчас представлял его как 37 х 53, а также 442 + 52 и 402 + 192.

Еще один случай выдающейся памяти приводят Колтхарт и Глик (Coltheart & Glick, 1974); он интересен тем, что связан с иконической памятью (см. главу 3). У их испытуемой Сью д'Оним (или О.) была способность «говорить назад», то есть произносить задом наперед слова, предъявляемые обычным способом. (При этом «майор» превращается в «ройам», «пластик» — в «китсалп», а «перец» — в «цереп».) Иконическая память «О., по-видимому, превосходила все мыслимые пределы. При предъявлении ряда из 8 букв в течение 100 мс она могла вспомнить в среднем 7,44 буквы по сравнению с 5 у контрольных испытуемых. Колтхарт (Coltheart, 1972b) объясняет эти результаты тем, что О. могла зрительно кодировать информацию примерно в четыре раза быстрее, чем нормальные испытуемые.

К сожалению, в литературе описано слишком мало случаев выдающейся памяти, чтобы можно было сделать о них более чем поверхностные обобщения. Действительно, в отношении вышеописанных случаев можно заметить, что у всех изученных индивидов особенности памяти были различны. Ш. и V. Р. использовали мнемоническую систему с менее жесткой структурой, чем другие, — в первом случае это были образы, а во втором — семантическое опосредование. Выдающаяся память Эткина в какой-то степени опиралась на использование образов и ритма, но все же отличалась от памяти других.

 

Мы заканчиваем эту главу дискуссией об экспертах — людях, имеющих необычные когнитивные способности — и исследованиях исключительных способностей и навыков. Данный раздел состоит из двух частей: в первой приведены несколько наблюдений за экспертами и их развитием, а во второй предложена когнитивная интерпретация этих наблюдений.

Интерес к мастерству (выдающимся профессиональным способностям) порожден исследованиями искусственного интеллекта (ИИ) и потребностью в разработке эффективных компьютерных программ, которые могли бы моделировать работу экспертов. Однако в последнее время когнитивные исследования мастерства развивались сами по себе. Первые компьютерные программы, иногда называемые экспертными системами, были разработаны, чтобы буквально воспроизводить то, что делают и знают эксперты-люди. Проблема состоит в том, что большая часть знаний эксперта не может быть формализована. Тем не менее эти «тайны ремеcла» могут многое сказать о том, как структурирована информация в умах экспертов и новичков. Они также имеют некоторое практическое значение, например, при постановке медицинского диагноза «мыслящими компьютерами», которые моделируют диагностические процедуры, используемые квалифицированными врачами. Мы затрагивали эти темы в главе 4, когда исследовали способ восприятия шахматистами-гроссмейстерами расположения фигур на шахматной доске. Исследования мастеров шахмат обеспечили специалистов по искусственному интеллекту информацией, необходимой для создания интеллектуальных программ для игры в шахматы, и результаты были впечатляющими — современные компьютеры способны обыгрывать лучших игроков мира. Изучение мастерства, однако, не ограничено обслуживанием потребностей исследований искусственного интеллекта. Эта тема интересна и достойна внимания когнитивных психологов ввиду ее теоретической и практической важности. В конце концов, если мы хотим, чтобы из талантливых студентов выросли хорошие специалисты, мы должны иметь представление о когнитивных параметрах, отличающих эксперта от новичка.

Проанализировав большое количество исследований, проводившихся среди экспертов в той или иной области, Глейзер и Чи (Glaser & Chi, 1988) выявили следующие характеристики экспертов.

1. Эксперты превосходят других людей главным образом в своих собственных областях. Мастера умственных вычислений, например, вряд ли будут экспертами в медицинской диагностике, и наоборот.

2. Эксперты воспринимают основные значимые в своей области паттерны. Шахматные мастера, рентгенологи и архитекторы способны «видеть» больше значимых паттернов в своей области, чем неспециалисты.

3. Эксперты действуют быстрее. Опытные машинистки, шахматисты, компьютерные программисты, математики и т. д. работают в рамках своей специальности с большей скоростью, чем другие люди.

4. Эксперты, по-видимому, эффективно используют КВП и ДВП. Очевидно, эксперты обладают лучшей памятью, но, возможно, они просто лучше используют ее.

5. Эксперты видят и представляют проблему в своей области на более глубоком уровне, чем новички. Когда экспертов просят классифицировать и проанализировать проблемы, они склонны заниматься глубинными, а не поверхностными проблемами.

6. Эксперты тратят много времени, качественно анализируя проблему. Они склонны рассмотреть проблему с разных сторон, прежде чем начать ее решать.

7. Эксперты обладают навыками самоконтроля. Они, по-видимому, осознают свои ошибки и способны вносить коррективы по ходу дела.

Одна особенность отличает нас от других существ — наша способность приобретать сложные навыки. Все специфически занятия человека — например, математика, язык, шахматы, программирование на компьютере, скульптура — являются приобретенными навыками... Люди становятся экспертами в областях, возникновения которых в ходе нашей эволюции невозможно было предугадать, и сущность человеческого гения состоит именно в этой пластичности.

Джон Р. Андерсон

Исследования экспертов проводились в двух направлениях. Первое заключалось в поиске исключительно квалифицированных людей и исследовании их таланта. Примерами таких исследований являются следующие:

* Актеры (Intons-Peterson & Smyth, 1987; Noice, 1991; Noice & Noice, 1993).

* Архитектура (Akin, 1982).

* Художники (Solso, 2001).

* Ревизоры (Bedard, 1989).

* Бейсбол (Chiesi, Spilich & Voss, 1979).

* Бридж (Charness, 1979).

* Шахматы (Chase & Саймон, 1973a, 1973b; среди детей см. Chi, 1978).

* Танцы (Solso et al., 1986; Solso, 1989; Solso & Dallob, 1995).

* Необыкновенная память (например, Ш. (Luria, 1974), V. P. (Hunt & Love, 1972), и/С (Ericsson & Poison, 1988a&b)).

* Гении (например, в музыке, шахматах, науке: Hayes, 1986).

* Го (Reitman, 1976).

* Математические способности (например, А. С. Эткин: Hunter, 1962).

* Медицинская диагностика (Clancey, 1988; Lesgold et al., 1988).

* Музыканты (Halpern, 1989).

* Физики (Chi, Glaser & Rees, 1982).

* Биржевые маклеры (Johnson, 1988).

* Официанты (Ericsson & Poison, 1988a, 1988b).

* Машинопись (Centner, 1988).

 

H. О.:

исследование на примере художника — Солсо; Майалл и Чаленко

Одно из самых полных исследований с участием мастера-портретиста Хамфри Оушена (Н. О.) было проведено недавно Робертом Солсо в Стэнфорде и Неваде и Крисом Майаллом и Джоном Чаленко в Оксфорде. Исследование основывалось на представлении о том, что эксперты в любой области, будь то математика, музыка, легкая атлетика или искусство, демонстрируют нейрокогнитивные особенности и действия, которые заметно отличаются от таковых у обычных людей. С учетом этого исходного условия Солсо, Майалл и Чаленко провели всестороннее исследование, которое включало сканирование мозга и изучение зрительно-моторной координации движений рук опытного художника.

Н. О. — художник с более чем двадцатилетним опытом работы и один из наиболее выдающихся британских портретистов; его выставки проходили в Национальной портретной галерее (Лондон), колледже Вулфсона (Кембридж) и многих других галереях. Среди его самых известных картин — портрет бывшего участника квартета «Битлз» Пола Маккартни. Он получил множество наград и участвовал в многочисленных выставках. В дополнение к формальному художественному образованию Я. О. посвящал занятиям живописью от 3 до 5 часов каждый день и за всю жизнь провел у мольберта приблизительно 25 тыс. часов. На момент исследования это был сорокасемилетний мужчина, работавший правой рукой. Тот факт, что Я. О. специализировался на портретах, был важен, поскольку за распознавание лиц отвечает специальный отдел коры головного мозга человека. Я. О. согласился на участие в исследовании, проводимом сначала с помощью ОМР и затем посредством регистрации движений глаз и моторики, — эти данные были впервые получены при работе с опытным художником.

Н. О. и ОМР. В исследовании, проведенном Солсо (Solso, 2001), Н. О. рисовал шесть портретов, лежа на спине в ограниченном пространстве аппарата для ОМР. Эту задачу выполнял также контрольный испытуемый, чтобы обеспечить сравнение мозговой активности Н. О. и новичка. Результаты активности церебрального кровотока Н. О. и новичка показаны на рис. 6.4.

Как и ожидалось, большая активность была зарегистрирована в правом полушарии испытуемых, ответственном за восприятие и обработку геометрических форм. В восприятии лица прежде всего участвует заднетеменная область, как показано на рис. 6.4 в колонке а и до некоторой степени — б, и эксперт и новичок обнаружили значительную активность в этой области. Однако если вы внимательно рассмотрите различия между экспертом и новичком, то увидите, что у новичка отмечается более интенсивный кровоток к правой заднетеменной области (рис. 6.4, а). Почему у эксперта обнаруживается менее интенсивный кровоток при обработке лиц? Ответ может стать одним из ключевых элементов в нашем понимании особенностей памяти экспертов.

Рис. 6.4. ОМР-снимки Н. О. и контрольного испытуемого (нехудожника), отражающие активность в правой теменной области у обоих (см. колонку а). Эта область участвует в восприятии лица, но кажется, что нехудожнику требуется больше энергии для обработки лица, чем Н. О. В колонках в и г отмечается увеличение кровотока в правой лобной области художника, что указывает на абстракцию информации более высокого порядка (Solso, 2000, 2001)

Может показаться, что эксперты, в данном случае опытный портретист (который обрабатывал информацию о лицах в течение тысяч часов), настолько эффективны в восприятии и запоминании лиц, что они переносят внимание на «более глубокие» формы познания, предполагающие более тонкий анализ лиц. Этот глубинный уровень может включать уникальную форму восприятия лиц, известную как знание лиц. Лучше понять более глубокую обработку помогут изображения в колонке С, свидетельствующие о большей активности в правой лобной области эксперта, чем новичка. Эта область, как считается, относится к аналитическим, ассоциативным областям коры, ответственным за абстрактное мышление. Таким образом, по-видимому, наш опытный художник Н. О. занят обдумыванием портрета столько же, сколько и его восприятием. Это исследование, первое в своем роде, открывает путь к дальнейшим исследованиям процесса решения экспертами их профессиональных задач. Где локализовано мышление у шахматных мастеров, астрофизиков, волейболистов, виолончелистов, психиатров, плотников? Мы сможем дать ответы на эти и многие другие вопросы.

Движения глаз и моторика Н. О. Вторая стадия исследования включала регистрацию точек фиксации взгляда и движений руки Н. О., когда он рисовал портрет модели. На этой стадии экспериментального анализа Майалл и Чаленко (Miall & Tchalenko, 2001) снабдили Н. О. камерой (рис. 6.5), которая записывала движения глаза и точки фиксации, камерой слежения, идентифицирующей визуальную сцену, и датчиком, который указывал движения руки художника. Эти приспособления не мешали Н. О. довольно свободно перемещать голову и руки. Таким образом, можно было отслеживать фиксацию глаза и движения рук Н. О., пока он писал портрет. Для исследователей не было неожиданностью, что конечный продукт, произведенный этим знаменитым художником, был намного более качественным, чем у любителей, которые также участвовали в эксперименте, но исследователи обнаружили также следующее факты.

Рис. 6.5. Техника, использованная для регистрации движений глаз Н. О., точек фиксации взгляда и движений руки при создании портрета (Miall & Tchalenko, 2001 )

* Фиксация Н. О. на модели отличалась от его «обычного» паттерна зрения, указывая но то, что он более интенсивно рассматривал модель, когда «надевал шляпу художника».

* По мере продвижения работы фиксации Н. О. переместились с модели на холст, указывая на то, что, будучи почти завершенной, картина сама служит стимулом для дальнейшей «отделки». В начале работы над картиной художник должен тратить больше времени на изучение модели, чтобы точно воспроизвести детали лица.

* Обычное время фиксации художника при рисовании эскизов занимало от 0,6 до 1,0 с, в то время как типичный период фиксации новичков был равен приблизительно половине этого времени (рис. 6.6). Эти результаты означают, что художник останавливал взгляд на одной позиции, детально изучая ее, в то время как неспециалисты фиксировали взгляд на двух позициях или больше, иногда пространственно несопоставимых. Последний паттерн взгляда не типичен для повседневных движений глаз и подобен фиксациям глаза Н. О., когда он не был «в шляпе художника».

Рис. 6.6. Продолжительность фиксаций глаза у Н. 0. и художников-новичков; эксперт тратил почта вдвое больше времени на каждую фиксацию взгляда на модели, чем новички (Miall & Tchalenko, 2001 )

* Способность H. О. фиксировать и воспроизводить визуальную информацию, по-видимому, базируется на детальном процессе, а не на целостном подходе. Художник, например, рисовал бы точка за точкой нос, затем ухо и т. д.

* Наконец, когда были зарегистрированы результаты движений руки Н. О., был получен образ, намного более похожий на заключительный эскиз, чем предполагалось (рис. 6.7). Подробный анализ движений руки и окончательного рисунка точно показал, как работал художник. Например, в то время, как детальная работа над правым глазом испытуемого требовала много моторной активности, рисунок края носа был сделан одним штрихом.

Рис. 6.7. Заключительный результат. Слева; движения руки Н. О. (не штрихи карандашом). Справа: законченный портрет (Miall & Tchalenko, 2001 )

Впервые работа очень терпеливого художника (который бескорыстно тратил свое время и силы) исследовалась с помощью ОМР, устройства для регистрации движений глаз и прибора для регистрации моторики рук. Такое исследование открывает путь для дальнейшего изучения экспертов и специалистов с помощью современной аппаратуры.

Возможно, что данные, собранные при работе с Я. О., индивидуальны и с другими художниками можно использовать иные стратегии. Конечно, пейзажисты и абстракционисты могут демонстрировать другие паттерны движений и фиксаций глаз и моторных реакций. Возможно, у них активизируются другие области коры и отмечаются другие паттерны движений глаз. Вполне вероятно, что Леонардо да Винчи, Рембрандт, Пикассо и Ван Гог обнаружили бы иные нейрокогнитивные склонности.

 

Структура знания и мастерство

До сих пор мы сосредоточивались на описании мастерства. Составными частями этого исследования являлись отбор испытуемых — экспертов, новичков и совсем неопытных людей, как в случае трех уровней мастерства в шахматах, описанных в главе 4 — и оценка их знаний и мастерства. В литературе периодически упоминаются две особенности эксперта (в противоположность новичку). Эксперт имеет проблемно-ориентированное, организованное знание и умеет использовать его эффективно и мудро. Например, установлено, что шахматный мастер хранит в памяти приблизительно 50 тыс. паттернов; хороший игрок — приблизительно 1000, а новичок лишь несколько десятков. Однако мастерство не состоит лишь в хранении пассивной информации по определенной теме. Важна также организация знаний. В одном важном исследовании организации информации Чи, Фелтович и Глейзер (Chi, Feltovich & Glaser, 1981) использовали задачу на сортировку карточек, чтобы выяснить, как эксперты и новички классифицировали проблемы. На каждой карточке были изображены схема и описание задачи из области физики. Новички сортировали проблемы на основе буквальных, поверхностных особенностей, например «проблема связана с блоками на наклонной плоскости»; эксперты были склонны сортировать проблемы на основе принципов решения проблемы, например сохранение энергии. Эта черта (поверхностный анализ в сравнении с анализом принципов) сохраняется у представителей различных специальностей, включая математику, компьютерное программирование и генетику. Сходные результаты были получены при классификации и анализе явлений реального мира, таких как изображения динозавров, типы фотоаппаратов и электронных схем. Эксперты обладают более глубокими и обширными знаниями, чем новички, и склонны организовывать знания по общим принципам, а не по внешним особенностям.

 

Теоретический анализ мастерства

Действительно ли сложно понять людей с экстраординарными когнитивными способностями с точки зрения традиционной когнитивной теории? Возьмем проблему КВП. В предыдущих главах мы узнали, что объем КВП ограничен определенным числом временно хранящихся единиц, однако умножение чисел, например 4,652 х 93, очевидно, требует хранения больше чем семи единиц и обработки, которая превышает возможности КВП. Либо эксперты, упомянутые в этой и других главах, имеют иную систему памяти, чем большинство из нас, либо они используют хранящиеся в ДВП знания, чтобы расширить емкость рабочей памяти.

Чейз и Эрикссон (Chase & Ericsson, 1982) объяснили экстраординарные операции памяти действием трех принципов, определяющих память экспертов, и использование ими ДВП для решения необычных задач:

1. Принцип мнемонического кодирования (организация) гласит, что эксперты кодируют информацию, опираясь на существующие обширные знания. При запоминании большого количества цифр один эксперт, бегун на дальние дистанции, использовал «удачные случаи» одномильного пробега, марафона, забега на 3 км и т. д., чтобы запомнить различные группы цифр. Действительно ли емкость его КВП больше? Это сомнительно. Более вероятно, что он использует существующие знания, чтобы группировать новую информацию. (См. Bower & Springston, 1970 и исследования FBI, PHD, IBM, TWA, описанные в главе 7.)

2. Принцип структуры извлечения (доступ) гласит, что эксперты используют знание предмета (например, машинописи, шахмат, бейсбола, выбора акций), чтобы развить абстрактные, высокоспециализированные механизмы систематического кодирования и извлечения значимых паттернов из ДВП. Эта способность позволяет экспертам быстро определять, какая информация нужна для решения знакомой задачи, и сохранять новую информацию в формате, который облегчит ее извлечение. 3. Принцип ускорения (скорость) гласит, что практика увеличивает скорость распознавания и кодирования паттернов. Кроме того, эксперты способны извлекать информацию из ДВП быстрее, чем новички. Если хранение информации и ее извлечение из ДВП с практикой улучшается, то ограничений на сложность обработки новой информации, по-видимому, не существует.

В нашем обсуждении памяти специалистов остался почти не замеченным один компонент — практика. Эта тема детально проанализирована Эрикссоном, Крампом и Теш-Ромером (Ericsson, Krampe & Tesch-Romer, 1993). Казалось бы, что в основе квалификации лежат многие часы упорной практики. Поговорка «повторение — мать учения» хотя и слишком проста, чтобы рассматривать ее как научный принцип, имеет большое значение в развитии навыков и мастерства. Хотя простая, тупая, грубая практика, по-видимому, контрпродуктивиа, равномерно распределенная, «интеллектуальная» практика напрямую связана с мастерством.