10011

На улицах Нью-Йорка всегда полно народу, потому что им некуда деваться. Над головой гудят ховеры - игрушки для богатеньких. Ховеры не используют в коммерческих целях: все перевозки идут автоматически по специальным подземным путям, хотя мусор иногда перемещают по воздуху. А работают за людей проклятые роботы - смышленые, самовосстанавливающиеся, обучаемые. Они никогда не устают, не опаздывают и не страдают от похмелья.

По обе стороны широкой дороги стояли чуть осевшие старые особняки, готовые в любой момент рухнуть. Гатц изо всех сил держал копов под психоконтролем, даже спотыкался. У наших ног кружился мусор; с каждым шагом приходилось расталкивать сердитую толпу. Все пытались показать, кто круче, пока не замечали копов, - а тогда быстро делались вежливыми.

Я осматривал улицы, пока не нашел то, что искал. Два монаха легко раздвигали толпу: люди нервно расступались перед ними, боялись даже дотронуться до их гладкой бледной кожи.

Я подтолкнул Гатца, и мы вчетвером пошли за монахами. Монахи обернулись, увидели полицейских и пошли дальше такими же тяжелыми шагами.

Через пару секунд Доусон притормозил и обернулся ко мне. Потом сощурился и прорычал:

- Ты, засранец! Да я, блин, твои почки сожру! - прорычал он. - Да я…

- Кев! - прошептал я.

Гатц устало кивнул. Доусон отвернулся и пошел вперед как ни в чем не бывало.

- Извини, - пробормотал Гатц. - Трудно… блин… очень.

Я не очень прислушивался. Я ждал подходящего момента.

Для психодавления Гатцу нужно было смотреть человеку в глаза, но поддерживать контроль над ним он мог и так, не глядя. Его приказы действовали еще несколько минут, что меня очень даже устраивало: нужно успеть отбежать.

Наконец я кивнул Гатцу, и он пристально посмотрел копам в спины, навязывая им небольшой сценарий, придуманный мной на ходу. Доусон и Холлиер резко оживились и достали из плащей пистолеты. Прохожие отскочили и закричали:

- Копы!

Вокруг забурлила людская масса.

- Полиция! - прохрипел Холлиер таким голосом, будто говорить на самом деле не собирался.

Монахи долго не раздумывали. К моему удивлению, они не достали пистолетов, а пригнулись и побежали. Загипнотизированные Доусон и Холлиер палили им вслед. Идеально! Монахи не лягут перед ними кверху брюхом. Отбегут подальше и начнут стрелять в ответ. Мои ручные копы под водянистым взглядом Кева не справятся с их цифровой реакцией. Копов убьют, а я останусь чистеньким. Результат: два системных копа напали на представителей разрешенной государством религии и - ба-бах! - Доусон и Холлиер больше не проедают мне плешь.

Копы побежали за монахами. Я схватил Гатца за шиворот и поволок за собой, не собираясь наблюдать, что будет дальше. Гатц сипел как старик, я хрипел от натуги. Мы растворились в городской толпе. Скоро я уже буду лететь над океаном под новым именем.

Через два часа мы с Гатцем сидели в съемной квартире и ждали, когда можно будет выйти и связаться с Марселем, приятелем Гатца и спецом по генной модификации.

- Черт, Эйв, это не один из тех копов, которых мы сегодня подставили?

Я устало посмотрел на экран телевида. Старая модель, без продвинутых фишек, с небольшим шестидесятидюймовым экраном, зато без слежения, как в моделях поновее. На экране было четкое изображение неприятного блондина с голубыми глазами. Барнаби Доусон. Он смотрел прямо перед собой, словно злился на камеру.

Я простонал и взмахом руки включил звук.

- …мертвым. Лондонские представители Электрической церкви заявили, что осуждают действия капитана ССБ и требуют его немедленного увольнения и предания суду. Электрическая церковь не дала объяснений по поводу обнаруженного у убитых монахов оружия нелегальной модификации. На сегодняшний день Электрическая церковь является одной из шести крупнейших религиозных организаций мира. Эту веру уже приняло около девятисот миллионов человек. Брат Китлар Муан отказался давать интервью… Сегодня в Минске был подавлен очередной голодный бунт…

Я выключил звук. Вместо лица Доусона на экране появились кадры бунта. Крики, кровь - людей разгоняет ССБ, как обычно. Я опустил взгляд на пол.

Доусон жив. Значит, я в заднице. Мы оба в заднице, хотя жизнь Гатца волнует меня гораздо меньше. Нет, Кев мне симпатичен, и я не буду специально его убивать. Но если его убьют, случайно или не случайно, я не собираюсь страдать от бессонницы, пусть даже он мне полезен. Доусон жив, Холлиер мертв. Оба должны были откинуться! Почему эти сраные монахи не устроили им такое же киборг-вуду? Несколько пуль, и Доусон мешком бы свалился. А так этот подонок еще жив, и сейчас его пытают в Пустой комнате отдела служебных расследований. Рассказывают, что эту комнату нельзя найти по официальным чертежам здания и там нет камер наблюдения.

Эх, все это не входило в мои планы. Я закачался взад-вперед.

- Черт, черт, черт…

Гатц встал и нервно потер руки.

- Эйвери, пора выдвигаться! Прямо сейчас. Надо найти Марселя, пока не всплыло твое имя. Если Марсель узнает, он с тобой и говорить не станет. - Гатц покачал головой. Его глаза остекленели. - И другие тоже.

Он был прав. Одно дело, когда за тобой гоняются системщики. Такое со всеми бывает. Или даже в чем-то обвиняют - это тоже никому не в новость. Но разозлить копа настолько, чтобы тот назвал твое имя в Пустой комнате! Чтобы за тобой погналась вся ССБ! Елки, на своем месте я бы сам с собой не стал разговаривать. От таких даже уличные копы взяток не берут.

Я поднял глаза и потер заросшую щетиной скулу.

- Ладно, пошли.

Приятно действовать, когда ты решил, что время пришло. Те, кто колеблется, получают пулю в лоб.

Я схватил плащ и вышел; Гатц не отставал. Мы спустились на лифте, надевая плаши на ходу, и оказались на улице, где толпы прохожих бьются о стены и ищут выход. Весь мир, блин, теперь такой. Больше идти некуда.

Мы пробрались кварталов шесть против течения, как вдруг Гатц споткнулся и приложил пальцы ко лбу.

- О, черт! Хреново как!

Я задумался, то ли проверить, как Кев, то ли оставить его в покое и пойти самому к Марселю. Он ведь и так меня узнает, все в Нью-Йорке знают Эйвери Кейтса.

Раздалось гудение ховера. Люди забегали и закричали:

- Полиция!

- Копы!

- Флики!

- Системщики!

- ССБ!

За секунду до того, как в меня ударил прожектор, я закрыл глаза и понял: вот теперь я точно в заднице.

Все разбежались. Через пару секунд мы с Гатцем остались одни в ярком круге света.

Я поправил темные очки и раскинул мозгами. Еще минут десять, и ховер сбросит штурмовиков. Эти способны пристрелить человека прямо на улице. Долбаные копы, творят что хотят. Если меня еще не пристрелили, значит, не хотят. Рассудив так, я остался стоять, держа руки на виду.

Наконец их вонючий ховер приземлился.

Я еще не видел, чтобы ховер ССБ садился прямо на улице. Машина тяжело села на асфальт в паре футов от меня, еле втискиваясь между домами. Энергетическое поле не отключали. Я оказался как будто на пути урагана: ветер дул так, словно сейчас сорвет лицо с черепа. Эти козлы навели свет на меня с Гатцем, ослепить хотели. Я заказывал себе очки специально для таких случаев, так что видел прекрасно. Когда имеешь дело с системными копами, даже такой мелочи стоит порадоваться.

Люк открылся, выпустив двух штурмовиков чернее ночи в «хамелеонах». Эта униформа принимала цвет и текстуру того, перед чем стоял человек. У меня тут же заболела голова. В «хамелеонах» эти подонки могли стать у стены и слиться с фоном. Их не увидишь, пока они на тебя не бросятся.

Штурмовики опустились на одно колено и навели на нас автоматы со встроенными гранатометами. Я мысленно приказал себе не шевелиться. Я вроде бы должен был бояться, но чувствовал только пустоту. И усталость.

- Оружие! - прокричал один. - Покажите оружие!

Я кивнул и медленно достал пистолет из наплечной кобуры, второй с пояса и бритву из ботинка. Положил все это на землю перед собой. Гатц просто покачал головой.

- Оружие, козел! - крикнул второй штурмовик.

- У меня нет! - ответил Гатц. Вот блаженненький! Штурмовики переглянулись - явно впервые такое слышали.

Наконец системщики приняли решение: послали к нам пару несчастных уличных копов в болтающейся стандартной униформе, чтобы обыскать нас по старинке, грубо и тщательно. Потом те подали знак, и из ховера вышел эсэсбешник. Очень элегантный, в идеально скроенном костюме и невероятно дорогом пальто. Пышет здоровьем.

Я смотрел на него с ненавистью. Ненавижу всех, кто расхаживает в нарядах стоимостью больше моего годового заработка. А я зарабатываю кровью и пачкаюсь на всю жизнь. Сволочи.

- Эйвери Кейтс, Кев Гатц, - протянул этот подонок. - Я Элиас Моудже, полковник ССБ. - Он отрывисто кивнул. - Пойдемте!

С меня ростом, но шире в плечах и тяжелее, а держится так, словно привык безоговорочно командовать. Седоватые волосы коротко острижены, подбородок подчеркивает бородка клинышком. Даже когда он усмехался, глаза оставались холодными. Костюм ручного пошива, материя явно дорогая, бросающаяся в глаза трость: черная, лакированная и шипастая, ручка - толстый и тяжелый узел.

За кругом света я видел серую массу людей, которые бурлили как вода - волновались, карабкались, оглядывались на нас через плечо. Я усмехнулся Моудже, наслаждаясь странным отупением, которое задушило во мне страх и злость.

- Нервничаете?

Он сморгнул, потом рассмеялся. Откинул голову назад и сочно захохотал. Звук запузырился, поднялся волнами.

- Мистер Кейтс, а вы шутник, однако!.. Прошу со мной. Вы опаздываете на встречу с Мейрином, главой отдела служебных расследований.

Я пошел было вперед - если ССБ присылает за тобой ховер, ты и так, и так в дерьме по самые плечи, и если будешь трепыхаться, увязнешь еще больше, - однако, услышав имя Мейрина, споткнулся.

Я знал о Дике Мейрине то же, что и все. Глава отдела служебных расследований ССБ.

Человек, обладающий самой большой властью на планете, если не считать двадцати пяти старперов, членов Объединенного совета (теоретически выборного органа, но что-то я выборов не припомню). Отдел служебных расследований, ОСР, сформировали, чтобы контролировать системных копов, которые в остальном пользовались почти полной автономностью. ССБ заправляла всей Системой. А ОСР заправлял ССБ. На самой верхушке этой пирамиды восседал Ричард Мейрин.

Когда-то Мейрин был обычным копом. Отстойным. Некомпетентным. Зато не жестоким и не наглым. Но все изменилось, когда он погиб в какой-то дальней горячей точке в Тихом океане. Его реанимировали, несколько лет готовили и явили миру новенького директора ОСР СБС, Главного Червя. Червями, к слову, называют всех сотрудников отдела ОСР. Вот и все.

Я поплелся к ховеру. Через несколько минут меня покажут по телевиду. Я закрыл глаза и подумал спокойно и безнадежно: наконец-то я точно в заднице.