Глава 1.

Эту странную семью я заметил еще в порту при посадке. По шаткому трапу на борт лайнера поднимались гуськом пассажиры. Молодая женщина, судя по изящной фигуре, лет 25-ти, а судя по возрасту сына — уже за тридцать. За ней мальчик в бежевой ветровке и вечно модных джинсах. Завершал семейную тройку отец, высокий молодой парень. Слишком молодой для двенадцатилетнего сына.

Меня неприятно поразила небольшая сценка, разыгравшаяся здесь же.

Мальчик, не удержавшись, слегка запнулся, выронил сумку. Она не упала в воду, мальчишка тут же подхватил за ремешок. Но отец, коротко взмахнув рукой, закатил сыну крепкий подзатыльник, да такой, что я даже звон расслышал. Мамаша, обернувшись, лишь брезгливо скривила губки и равнодушно зашагала вперед. Мальчишка, съежившись, понурив голову, тоже двинулся следом.

Мне вдруг очень захотелось, чтобы этот папаша свалился с трапа в черную причальную волну.

Несколько дней я не видел этого мальчика, хоть родители и появлялись регулярно в столовой и на палубе. И лишь на третий день я с ним встретился. Произошло это посреди Атлантики. Солнце немилосердно жгло несчастных пассажиров, которые не вылезали из тени.

Я, как обычно перед обедом, отправился в бассейн. Устроился на шезлонге под цветастым зонтом, разделся и приготовился нырнуть в прохладную чистую воду.

Мельком, просто автоматически, огляделся вокруг. И увидел, что в тени такого же зонтика, на таком же шезлонге лежит мой знакомый парнишка. Не скрою, я слегка обрадовался, хоть будет с кем поболтать. Ведь мне ни с кем не удалось особенно сблизиться. Пассажиры — сплошь пожилые пары да молодожены. Да еще куча мелкой ребятни, не вылезающей из бассейна. Я встал и направился к мальчишке поближе. И сразу заметил неладное. Его лицо вблизи оказалось серовато-землистого цвета, он лежал с закрытыми глазами и судорожно сглатывал.

Ну, диагноз мне был ясен — дитя цивилизации так и не смогло превратиться в морского волка. Многие пассажиры, даже мой сосед по каюте, не избежали этой участи.

Я вернулся к своей одежде, вынул из кармана тонкую пластиковую трубочку. Присел на корточки перед мальчишкой. — Эй, привет — тихонько сказал ему.

Он с трудом приоткрыл блеклые глаза и вымученно улыбнулся в ответ.

— Держи. Сунь под язык, но не глотай, пусть само растворится, — с этими словами я вытряхнул из трубочки розовую горошину и протянул парнишке.

Он недоверчиво глянул на меня, но сил сопротивляться, похоже, не осталось. Вздрагивающими пальцами осторожно взял горошину и сунул в рот. И по мере того, как таблетка таяла, его глаза удивленно расширялись. Кожа стала приобретать обычный цвет.

Очевидно, тошнота отступила, потому что мальчишка уже улыбался во весь рот.

— Здорово! А что это было? — спросил он, не скрывая удивления и любопытства.

— Ты слышал такое слово — гомеопатия? — спросил я в ответ.

Он помотал головой.

— Это такие таблетки, которые делают без химии, а из лекарственных трав и минералов. В общем, природа. Я вижу, помогло?

— Ага! Класс! Совсем не тошнит даже!.. А она надолго действует?

— Ну, сутки точно. А потом еще дам, не волнуйся. А где твои родители?

Мальчик тут же поскучнел.

— А, там, в баре, — равнодушно махнул он рукой в неопределенном направлении.

— Интересное дело. Ребенок еле живой, а родители в баре развлекаются?

Мальчик поглядел на меня, потом скрытно глянул по сторонам и прошептал еле слышно:

— А они мне не родители. Только вы никому!.. Ладно?

Я кивнул, но спросить ничего не успел, появилась «мамаша».

— Саша, — почему-то с ударением в конце, на французский манер, окликнула она мальчика, при этом внимательно оглядывая меня. — Как ты себя чувствуешь? Голова не прошла?

Она старательно изображала беспокойство, но глаза были холодны, как у Снежной Королевы.

— Все в порядке... ма... — коротенькое «ма» далось ему с заметным трудом. — Мне уже лучше. Вот, познакомься, это он меня вылечил.

Я поднялся навстречу и приветливо кивнул. Но мы не успели даже перемолвиться словечком — рядом неслышно возник «отец».

— Чем занимаетесь? Решили искупаться? — весело спросил он. Повеяло коньячным ароматом.

— Па... Мы тут знакомимся...

— Очень приятно. С кем имею честь?..

Глаза что буравчики. Весьма смазливый юноша, но есть что-то отталкивающее во взгляде.

— Родион Займовский, предприниматель. По современному — бизнесмен. Весьма рад встрече. Мы тут побеседовали с вашим сыном, очень славный мальчик.

Услыхав мое имя, Саша не сдержался и хихикнул, тут же зажав ладошкой рот. Надо потом будет спросить, что же его рассмешило в моем имени.

— Мы тоже очень рады знакомству. Станислав и Роксана Смеляковы. Мы с супругой артисты БГТ, решили провести отпуск в Бразилии. Говорят, чудесная страна.

— А чем вы, Родион, вылечили Сашу? Он три дня из каюты не выходил, не ел ничего, только пил воду. И вдруг такое чудесное исцеление. Вы врач?

— Нет, что вы. Просто я захватил с собой лекарство, на всякий случай. Мне оно не пригодилось, а вашему сыну как раз помогло.

Я продемонстрировал им тюбик с таблетками.

— Не наркотик? — спросил Станислав с подозрением, помял в пальцах горошину, тронул кончиком языка.

— Нет, ну что вы. Разве я предложил бы ребенку. Это на основе лекарственных растений, совершенно безопасно.

— Ну, вот и славно, — подытожила «мама» — Как вам нравится прогулка? Не правда ли, чудесно?

— Да, превосходно. Солнце, океан, свежий ветер, что еще нужно для счастья.

Я поддерживал светскую беседу, а в душе продолжали колотиться непонятные слова мальчишки. Мне не нравилась эта семейка; чувствовалась неестественность. Надо бы поговорить с ним потом, расспросить. Через несколько минут «мама» сказала:

— Простите нас, Родион, пора в каюту, на обед собираться. Надо переодеться. Пойдем, Саша.

Саня глянул на меня с сожалением, что надо расстаться. По всему видно, терпел он присутствие «родителей» с огромным трудом.

Я тоже спустился в каюту, одел приличный костюм, подходящий для обеда.

В столовой мы приветствовали друг друга лишь кивком головы и сели за разные столики. Мальчишка ел хмуро, без удовольствия, хоть все было очень вкусным. Его «родители» о чем-то тихо переговаривались, время от времени поглядывая в мою сторону. Оно и понятно, обсуждали новое знакомство.

Поев, я вернулся в каюту, переоделся и прилег отдохнуть — на полный желудок не очень погуляешь.

Полчаса мне хватило и я отправился на поиски приключений.

 

Глава 2.

Огромный океанский лайнер вызывал восхищение.

Высотой с многоэтажный дом, он был битком набит развлечениями для туристов. Но как же скучно было бродить по этому сказочному городку в одиночестве!.. Я так и не смог ни с кем толком познакомиться.

Для начала я вышел на палубу, вдохнуть соленый запах и полюбоваться на бескрайний иссиня-черный простор. Небо было без единой тучки, белые черточки в вышине — альбатросы — парили величаво. Лишь иногда одна из птиц срывалась и стремительно летела вниз. Нырнув, тут же взмывала вверх, уже с рыбой в клюве.

Я загляделся на эти ловкие пируэты и не сразу обратил внимание, что рядом кто-то стоит. Тут этот «кто-то» хватает меня за рукав и кричит:

— Дядя Родион! Смотрите, киты!

Я не знал, на кого смотреть — то ли на замечательного мальчишку по имени Санька, то ли на не менее величественное зрелище. Потом, здраво рассудив, что Саня с корабля никуда не денется, посмотрел в сторону океана.

Бок-о-бок с нашим кораблем, параллельно курсу, показались широкие черные спины. Это было стадо китов, уж не знаю, какого точно вида, не биолог. Я насчитал пять, но они постоянно исчезали в волнах, поэтому я запросто мог ошибиться в подсчетах. С громовым фырканьем над их головами раз за разом взметались высокие зонтики из водяных брызг.

Туристы в восхищении сгрудились по левому борту, оживленно обсуждая невиданное происшествие. Минут десять киты провожали нас, а потом все разом нырнули и больше не показывались на поверхности.

Народ начал с сожалением расходиться.

— Здорово, правда?! — все еще под впечатлением грандиозной встречи, спросил меня Саша, глядя снизу вверх. Ослепительная белозубая улыбка казалась упавшим солнечным осколком. Я чуть не зажмурился.

— Да, супер! Такие огромные... По телевизору совсем иначе все выглядит. Гуляешь? Твои опять тебя бросили в одиночестве?

Вот дурак, надо было напоминать... Улыбка потускнела.

— Они вниз пошли, там биллиардная, бар и всякое такое. Они там до ужина застрянут. А я остался, что мне там делать. Вот, брожу тут по палубе... А вы чем заниматься собираетесь?

— Собственно, я тоже без дела шатаюсь. Давай скучать вместе? И не говори мне «Вы», ладно?

— Ладно

— Пошли и мы вниз, там ведь не только бары. Там, я читал в рекламе, есть видеосалон и зал с видеоиграми, заглянем?

Саня оживился. Нормальный ребенок мимо компьютерных игрушек пройдет разве что под гипнозом.

Мы не спеша, прогулочным шагом, направились к лестнице, ведущей в глубь лайнера. Ноги мягко тонули в красных ковровых дорожках. Не зря такие деньги за билет выложил, есть на что полюбоваться.

Вот незадача! Навстречу шагали «родители» моего маленького попутчика. Что ж им не сидится-то?

— Здравствуйте! — сказали мы почти одновременно.

— Саша сказал, вы в биллиардной. А мы вот решили в кинозал заглянуть, может что интересное покажут. С вашего, конечно, разрешения.

— Да, мы там были, но у Роксаночки сильно разболелась голова, там накурено. Мы в каюте до ужина побудем, пусть полежит. А вы развлекайтесь, если вам Саша не в тягость будет. И нам беспокойства меньше.

Формальности были улажены, но парень отвел мальчика в сторону и что-то стал ему тихо говорить. Сашка все сильнее хмурился, потом кивнул.

И мы разошлись в разные стороны — они к каютам, а мы к развлечениям.

Хотя какие тут развлечения... Санька брел понурившись, цепляясь сандалиями за металлические шарики, по краям коврового покрытия (и зачем они, до сих пор не пойму).

— Саша, наверное нам надо поговорить. Давай вместо кино зайдем в кафе, возьмем по мороженому и ты мне обо всем расскажешь. А я постараюсь тебе помочь. Я же вижу, тебе помощь не помешает.

За темной стеклянной дверью оказалось маленькое симпатичное полупустое кафе.

Мальчик устроился за круглым столиком, я сделал заказ и тоже сел рядом. Стюард шустро примчался с подносом, выставил на столик две вазочки из матового стекла, наполненные белым мороженым. Сверху оно было полито шоколадом и присыпано толчеными орешками. На вид очень заманчиво.

Я попробовал, и правда вкусно. А Саня равнодушно поковырял ложечкой, сунул в рот без особых эмоций.

— Ладно, давай-ка рассказывай. Я весь внимание.

— Ну, что тут рассказывать... Я родителей не помню. Жил все время в одном и том же детском доме. Потом приехали эти... Договорились, что усыновят меня. А потом они со мной поговорили. В общем, я толком мало что понял. Они хотят меня за границу переправить, в Америку. Уже к настоящим родителям, американским. Те не могут напрямую, в Россию приехать, чтобы все оформить, как положено. Говорят, очередь слишком большая, долго ждать. А эти вроде как посредники. В Бразилии меня передадут с рук на руки, как посылку. И я уже с новыми родителями в США уеду.

Глупая какая-то история. Звучит логично, но как-то слишком неубедительно. Да и сам Саня, похоже, не очень во все это верит.

Сердце кольнула неприятная догадка.

— Знаешь, Саня... Не хочется тебя расстраивать... Но, может, тебя не усыновлять везут...

— А зачем тогда? — Он приоткрыл рот и внимательно взглянул на меня.

— Не знаю... Может, на органы... Знаешь, каких денег это стоит. Или еще для чего.

Он помолчал. Особого испуга я не заметил.

— А что же делать тогда? А вдруг все-таки усынавлив... усыновлив... ну, в общем, в семью?

Как ему не хотелось расставаться с надеждой, пусть и призрачной.

— Давай так. Я постараюсь все время быть рядом с вами, пока не станет понятно, что к чему. И если замечу неладное, то просто украду тебя! И постараемся вместе вернуться в Россию. Согласен?

У Саши радостно заблестели глаза.

— Ага! Только ты никуда не исчезай, ладно?

Я просто молча сжал его ладошку. Саша начал быстро доедать растаявшее мороженое, которое все время разговора равнодушно помешивал ложечкой, словно чай.

Когда его вазочка опустела, я спросил:

— Ну что, пошли кино посмотрим, как собирались? Он хитро-хитро прищурил глаз:

— Так нечестно. Я про себя рассказал, а вы?

— Что — «я»?

— Ну, вы тоже расскажите, мне же интересно, — полностью перейти на «ты» Саня все еще не решался.

Ну что поделать, любопытство — не порок. На этот раз я заказал клубничное желе, тоже вкуснейшая вещь. И выложил Саньке сокращенный вариант автобиографии.

— Как я уже говорил твоим, я бизнесмен. Мне 27 лет, если интересно. Продаю-покупаю компьютеры и все, что с ними связано. Дело весьма прибыльное, сам понимаешь. Сейчас вот дела наладились, решил первый раз за пять лет взять отпуск и посмотреть мир. Начну с Бразилии. Хочется на карнавал посмотреть, говорят — на всю жизнь запоминается. Ну вот, вроде и все. Да, кстати, а чем тебя мое имя рассмешило?

Санька снова расцвел озорной усмешкой.

— А мы в школе как раз Достоевского проходили, я представил, как ты с топором крадешься...

— Ну вот еще, я со старушками не сражаюсь, — усмехнулся и я.

— А вы женаты? — уже серьезно спросил мальчик.

— Нет, еще нет. А почему спрашиваешь?

— Так... — смутился Саня. — Если б женаты были, то может... Ну... — Он низко склонился над столом, чуть не сунув нос в желе.

— Начал, так уж договаривай. Не стесняйся, смелей.

— Да ну... Глупость я подумал... Ерунда... Если б не те американцы, может, вы бы меня к себе взяли...

Санька покраснел, а я растерялся.

— Давай не будем про это, ладно? А вдруг тебе понравится в новой семье? Давай подождем, как события повернутся?

Ладно... — он уже и не рад был, что затеял такой разговор. Быстренько в три приема доев подтаявшее желе, мы отправились в видеосалон.

 

Глава 3.

Ну, и чья светлая голова придумала на борту трансатлантического лайнера показывать фильм «Титаник»? Вот радости-то пассажирам!

Когда мы пробрались в темный зал и сели в кресла, на экране легендарная громадина величаво погружалась в волны. Люди с громкими криками скатывались в ледяную воду по наклонной палубе, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Шлюпки падали в воду, разлетались в щепки, ударяясь о борт.

Я, даже зная, что это актеры, что все это лишь иллюзия, смотрел на экран с трудом. Потом и вовсе переключил взгляд на Саню.

Санька смотрел на экран, широко раскрыв глаза. Он ухватил меня за локоть, сам того не заметив.

Нам хватило пяти минут. Вскочили мы синхронно, не сговариваясь, и быстро направились к выходу, извиняясь перед зрителями.

— Ты чего выбежал? Испугался? Не волнуйся, мы-то доплывем, — бодро сказал я, пытаясь успокоить мальчишку.

Он и правда выглядел не в лучшем виде, был какой-то взъерошенный.

— Дайте, пожалуйста, еще ту таблетку... А то что-то нехорошо...

Я быстренько дал ему розоватый шарик и через пару минут Саша пришел в норму, заулыбался.

— Пойдем, я тебя в каюту проведу, хватит на сегодня прогулок. Да и ужин скоро.

Он не очень охотно зашагал рядом.

Свернув в узкий коридор с пассажирскими каютами, я остановился.

— Саня, ты иди дальше сам. Мне не хочется встречаться с этими людьми лишний раз. Тебе приходится терпеть их по необходимости, но скоро ты от них избавишься, как только прибудем в Бразилию. Ты уж потерпи, всего через сутки наше путешествие закончится.

Мальчик грустно кивал в такт моим словам, но на душе у него было сумрачно.

Низко склонив голову, он направился к двери, а я смотрел на его стриженый тонкий затылок, на безвольно поникшие плечи и хотелось совершить что-нибудь невероятное, перевернуть все придуманные людьми законы, чтобы вернуть этому мальчику его улыбку.

Дверь коротко щелкнула за его спиной.

Каюсь, я не смог сразу уйти к себе. Глянул по обе стороны коридора — пусто. На носках подошел к их двери и прислушался.

Сперва глухое «бу-бу-бу», неразличимое по тексту, но понятное по смыслу. Потом тон повысился, перешел в крик. Санькин голос я не расслышал, он или молчал или говорил слишком тихо.

И вдруг раздался звонкий хлопок, ударивший мне по нервам.

Я не выдержал и резко распахнул дверь, даже не постучав. Санька лежал на узкой незаправленной койке. Щека была пунцово-красной, из носу струйкой текла кровь, которую он не замечал. Глаза влажно блестели.

Парень, Станислав, стоял перед ним, широко расставив ноги. Он все еще сжимал кулак, со злостью раскрыв рот, приготовившись крикнуть что-то. Девушка, Роксана, спокойно взирала на все это, полируя ногти тонкой перламутровой пилочкой.

Все трое обернулись ко мне.

— В чем дело? Вы ошиблись каютой? — спросил Станислав, нервно глядя на меня.

— Я привел мальчика и случайно услышал крик, подумал, что нужна помощь. И, смотрю, не ошибся — помощь действительно нужна. Почему вы избили мальчика?

— Вам-то какая забота? Я имею полное право воспитывать своего сына, как хочу.

— Он не ваш сын!.. — крикнул я в запале и тут же прикусил язык. Кажется, я проговорился и подставил Саньку... Вот же идиот...

Станислав удивленно приподнял бровь. Потом медленно повернулся к девушке:

— Это ты ему разболтала?! Когда ты успела, стерва?!..

Роксана бросила пилочку на столик и испуганно заоправдывалась. Но парень уже и так понял, что она ни при чем.

— Понятно, — скривил он тонкие губы. — Мальчишка ляпнул... И что делать теперь?

Вопрос был ни к кому, в пространство. Он лихорадочно перебирал варианты. Потом бросился к висевшему на стуле светлому жакету, сунул руку в карман и достал маленький пистолетик.

— Тоже мне, мужик — с дамским ходит, не мог нормальное оружие достать... — мелькнуло у меня в голове.

А тем временем, пусть и дамский, но пистолет был вполне смертелен.

— Прикрой дверь, — прошипел сквозь зубы парень.

Я закрыл дверь, не рискуя поворачиваться спиной.

Санька испуганно переводил взгляд с меня на Станислава.

— Ну всё. Я решил, — коротко отрезал Станислав. — Роксаночка, ты с пацаном остаешься в каюте, а мы с гостем прогуляемся.

— Куда?! — вскинулся Саша.

— Молчи, сучёнок, ты свое дело сделал. Сдал нас, теперь до порта чтоб я писка не слышал с твоей стороны.

Станислав воткнул короткое дуло мне под ребро и мы вышли из каюты.

— Только без шуток. Я при любом раскладе выстрелить успею.

Я и не собирался шутить. Все происходило словно в тумане. Или как в дешевом боевике. Но под дулом пистолета мне не хотелось строить из себя супермена.

Он держал руку с оружием под полой спортивной куртки и изредка отдавал короткие команды, указывая мне направление. Мы вышли на палубу. Было уже темно — сумерек в этих широтах не бывает, ночь падает резко, словно черное покрывало. Огромные пушистые звезды ярко блестели над головой. Палуба была пуста — пассажиры собирались на ужин.

— Шагай, шагай, шевелись, — громким театральным шепотом командовал Стас.

Никогда раньше не думал, что я такой трус. Тело отказывалось что-либо предпринимать. Кричать, звать на помощь, бежать... Ничего этого я не делал. Почему?

Наверное, просто хотелось жить...

Мы повернули в закуток между бассейном и каким-то хозяйственным сооружением. Стас прижал меня к поручням.

— Лезь.

— Куда?.. — не понял я странной команды.

— Ты совсем тупой? Ныряй, говорю, да поживей.

Я посмотрел в его злые игольчатые зрачки. На шутку совсем не похоже.

— Не собираюсь я никуда нырять. Давай решать вопрос по-нормальному, без этих дешевых трюков.

— Если ты останешься живой, то тут же сдашь нас секьюрити лайнера, все дело нам испортишь. Короче, выбирай — ныряешь так или с пулей в голове. Считаю до трех. Уже два...

Черное узкое отверстие смотрело мне прямо в лоб. И я не выдержал. Быстро перемахнул через полированные поручни и «солдатиком» ушел в воду, с высоты третьего этажа. А то и четвертого…

 

Глава 4.

То ли мне показалось, то ли и правда, но уже в полете я услышал тонкий вскрик, глухой звук выстрела.

И в то же мгновение плотная упругая вода ударила мне в пятки. Я ушел на глубину и отчаянно забарахтался, чтобы выплыть на поверхность.

Я открыл глаза, лишь когда снова смог вдохнуть воздуха. Откашлявшись, выплюнув соленую воду, я увидел, как мимо медленно проплывала черная туша нашего корабля. Иллюминаторы весело светились, похожие на те же звезды. Я крикнул, громко, изо всех сил.

Но все было бесполезно, никто не обратил внимания, что пасссажир оказался за бортом.

Я кричал и кричал, срывая легкие. Тщетно...

Вскоре корабль ушел далеко вперед, оставив меня покачиваться в невысоких волнах.

На душе было пусто...

Хороша картинка — ночь, звезды, океан. И посреди всего этого болтается крошечная пылинка — человек.

Плюс один — вода не холодная. Все остальное — сплошные минусы.

Я шевелю руками, болтаю ногами, пытаясь удержаться на плаву. Тишина. Только плеск волн нарушает ее.

Мысли скачут табунами, да все без толку. Ничего путного в голову не приходит.

Интересно, спят ли ночью акулы?

Всего несколько часов пути на лайнере отделяли меня от Рио. Но для меня этот город был так же недоступен, как Марс.

Что-то темное показалось слева от меня, заслонив отражения десятка звезд. Я опять помянул акулье племя. Но, вглядевшись, понял, что предмет был неживой. Я направился к нему, познакомиться поближе.

Обломок метра в полтора длиной, деревянный, покрытый лаком. Скользкий. На мачту не похоже, скорее часть обшивки яхты или катера. Кому-то не повезло, а для меня это был мизерный шанс на спасение.

Зацепившись с трудом, я старался экономить силы.

Сандалии размокли и уплыли в глубину, распугивая рыбешек. Скоро и я отправлюсь вслед за ними, этих рыбешек кормить...

Мерно покачивает волна, напоминая колыбель. Да так оно и есть, все мы вышли из океана — колыбели цивилизации.

Глаза слипаются сами собой. Нельзя спать, нельзя. Чуть поодаль рассыпались огоньки, красноватого оттенка. Они мечутся, играют друг с другом, живут своей, непонятной жизнью. Красиво, невозможно оторвать взгляд.

А время все идет. Только непонятно, сколько же прошло — то ли пять минут, то ли пять часов. Вот когда я пожалел о своих часах «Сейко», что остались на прикроватной тумбочке.

Странно, что не видать Луны. Звезды есть, а Луны нет. Загадка природы, вот что значит Южное полушарие.

Похоже, что я все таки задремал...

Когда я раскрыл глаза, было уже светло. Мой деревянный спаситель, обломок яхты, крепко прижимала рука. Даже во сне я не отпускал его. Но что же дальше?! Ждать, когда проснутся акулы и соберутся на завтрак?

А ведь я даже не представлял, в какой стороне берег!

Хотя стоп, это же элементарно, Ватсон. Берег на западе. Солнце встает на востоке. Сложив два и два, я поплыл в Бразилию.

Ну, не пловец я, что поделаешь. Не получается грести и удерживать поплавок одновременно. Он постоянно норовит ускользнуть.

Продвинувшись от силы на десяток метров, я снова завис на месте.

Над головой пролетела стайка летучих рыб. Кто-то их спугнул.

Едва я успел об этом подумать, как моя нога коснулась чего-то теплого, упругого, живого. Я похолодел. Вот и все, приплыли. Начались сбываться мои самые худшие предположения. Акула...

Что-то чирикнув, передо мной возникла улыбчивая физиономия с длинным серым носом. Зубастая пасть весело скалилась, маленькие глазки смотрели с любопытством. Так вот кто меня испугал! Дельфин!

«Привет! Я очень рад тебя видеть. Ты здесь один?»

Он не ответил на мой вопрос, должно быть, не умеет читать мысли. Свистнул, рассыпался звонкой трелью.

И нырнул под воду, устроив маленькое цунами.

И тут же вода вокруг забурлила, заходила ходуном. Мой «спасательный круг» все-таки вырвался на свободу и поплавком запрыгал на волнах, при этом плавно удаляясь.

Я замолотил по воде руками, пытаясь подплыть к нему. А вокруг резвились грациозные создания природы — дельфины. Они пересвистывались, перешептывались, перекрикивались друг с другом.

Признаться, я не верил во все эти истории о спасении дельфинами утопающих.

Но когда силы были уже на исходе, а обломок дерева все еще находился в недоступной близости, стая дельфинов подхватила меня. Перебрасываясь, словно надувным мячом, они влекли меня вперед. Я не сопротивлялся, быстро убедившись, что они не дают мне уйти под воду.

Так, забавляясь, словно в дельфинарии перед публикой, они медленно продвигались вперед. Причем в нужном мне направлении, на запад.

Все это казалось мне нереальным. Постоянные толчки упругими носами, всплески, фыркания, фонтаны брызг... И неудержимое веселье, что исходило от этих животных. Это было потрясающе!..

Лишь об одном я молился все это время — чтобы дельфинам не наскучила эта забава, пока мои ноги не ступят на твердь земную.

И вновь время растворилось. Солнце кружилось надо мной, словно маленькая жгучая бабочка. Оно мельтешило, ни на секунду не останавливаясь на месте.

Ну конечно же, оно было неподвижным. Я это прекрасно понимал — это моя голова вертелась, как заведенная.

Я был просолен насквозь. Я слился с океаном, с дельфинами, с мирозданием...

И вдруг все кончилось... Дельфины, на прощание обдав меня веером брызг и свистнув по-птичьи, исчезли. А я ткнулся коленями в песок. Песок! Наконец-то!..

С абсолютно пустой головой, без единой мысли, я выбрался на берег. И растянулся на горячем крупном светлом песке. Спать...

 

Глава 5

Когда Солнце расплавило меня, словно ртутный шарик, я раскрыл глаза. На зубах скрипнул песок. Губы растрескались и запеклись, очень хотелось пить. Жажду усиливал шум прибоя за спиной. Я с трудом встал на ноги и, пошатываясь, огляделся вокруг. Пустынный берег, усыпанный мелкой галькой и ракушками. Метрах в тридцати плотной зеленой стеной встали джунгли. Слева и справа черными стражами нависли скалы.

Итак, я оказался в крошечной лагуне. И возник вопрос, как у героев Жюль Верна — «остров или материк»?

Но это потом, а сейчас на повестке дня лишь одно — вода.

Я побрел к зелени, увязая в раскаленном песке по щиколотки. Лианы переплетались, скручивались морскими узлами, не давая шанса протиснуться между ними.

А у меня в карманах нет даже перочинного ножика!

Но жажда заставила меня напрячь остатки сил и все таки пролезть вперед. Усилие было вознаграждено — я расслышал тонкое журчание. Сделав десяток шагов, буквально наткнулся на неширокий ручей с прозрачной и ледяной водой. Очевидно, это был родник, бьющий прямо из-под земли.

С огромным наслаждением я припал к нему губами, впитывая чудесную влагу. Заломило зубы, занемело горло, но я не обращал внимания, стараясь напиться впрок.

Когда в носу забулькало, я отвалился в сторону.

Неужели мне предстояло разделить судьбу многочисленных Робинзонов из книг и кинофильмов? Провести остаток жизни на необитаемом острове было романтично, но слишком скучно. И я отправился исследовать местность в поисках следов цивилизации.

Над головой порхали птицы всевозможных расцветок, похожие на ожившие бриллианты. Шум стоял невообразимый.

Из-под ног стремглав разбегались мелкие насекомые и ящерки. Громадный паук-птицеед сумрачно поглядел на меня и уполз обратно, под корень дерева. Я лишь передернул плечами, эдакая жуть размером с половинку дыни.

Кстати, о дынях. Надо бы и еду начать искать, завтрак не помешал бы.

Еды в джунглях навалом — это я уяснил из передачи «Последний герой» В ней только и делали, что искали съестное.

Огня у меня еще не было, поэтому я занялся поиском фруктов.

Названий я не помнил, кроме разве что кокосового ореха. Вот, к примеру, как называются эти мелкие ярко-оранжевые ягоды размером с вишню? Я надкусил одну — ничего, сладковатая. Как бы не отравиться только, может это разновидность местной «волчьей ягоды» Я сорвал несколько гроздей и завернул в широкий зеленый лист, сорванный рядом.

Напрасно я беспокоился... Поиграть в отшельника мне не довелось. Едва я успел перекусить, в душу закралось смутное беспокойство. Может, на природе усилились многократно первобытные инстинкты. Я не находил себе места — бродил по песку, беспрерывно озираясь вокруг. Но все было тихо и спокойно. Вконец измучившись, я вскарабкался на каменную гряду, приставил ладонь ко лбу и вгляделся в безбрежную водную даль.

Ну, так и есть... Гости. Или хозяева. Как посмотреть... Три длинных и узких каноэ приближались к берегу. Эту картинку я знал наизусть из все тех же кинофильмов. Сейчас дикари-каннибалы высадятся на берег, разожгут костер и приготовят шашлыки из пленников. Пора сматываться...

Я кувыркнулся вниз, подхватил пальмовую ветку и пятясь, стал заметать свои следы. Скрывшись за зеленой стеной в джунглях, я стал наблюдать, постепенно покрываясь мурашками от страха. Если меня заметят...

Из каноэ посыпались, словно красные горошины, туземцы. Забавно, красный горох... Хмм... Что только не придет в голову от волнения...

Это были крепкие мускулистые парни, молодые, лишь в набедренных повязках да с перьями в курчавых коротких волосах. Их тела были цвета отполированной меди. Они весело переговаривались, доставая из лодок копья, веревки, какие-то деревянные штуки непонятного назначения.

Пленников не было. На душе чуть-чуть стало легче. Но тогда зачем они заявились?

На берегу тем временем вырос небольшой навес. На деревянный каркас они набросали пальмовых листьев, перед навесом разожгли большой костер. Потом трое парней выволокли из каноэ перевязанную веревкой тушу какого-то животного, размером с овцу. Хоть и смотрел я издалека, но готов поклясться, что это не человек. А раз мясо они привезли с собой, то и есть меня вряд ли станут. Настроение улучшалось, но высовываться я еще не решался.

Особенно старался стройный длинноногий мальчишка, не старше двенадцати лет. Он носился по берегу, стремясь везде поспеть. То хватался за груду листьев, то подбрасывал в костер ветви, то пытался разрезать мясо. И отовсюду его прогоняли. Мальчишке доставались лишь пинки да подзатыльники, когда он слишком настойчиво лез под ноги. Наконец он сдался. Отошел в сторону, сел на песок и стал смотреть на приготовления к празднику. Искорки заблестели в его больших черных глазах или мне показалось?

Я вспомнил про Саньку... Где он сейчас, что с ним?.. Был ли на самом деле выстрел или мне почудилось в плеске волн? Ответ на все эти вопросы я получить, конечно, не мог...

А тем временем туземцы сели в кружок вокруг костра и разом обернулись к своим каноэ. Оттуда вышел маленький сухонький старичок, которого я не заметил и который все это время тихо и неподвижно сидел в лодке. Судя по уважительным взглядам и учтивой речи соплеменников, он был вождем племени. Он сел на обрубок дерева, услужливо придвинутый к костру. В руках у старика было короткое ярко-раскрашенное копье.

Он оглядел всех, потом угрюмо обернулся к мальчишке и бросил короткую фразу на непонятном мне языке.

Мальчик вздрогнул, подскочил на месте и подбежал. Старик жестом указал ему место рядом с собой и тот уселся на корточки.

Один из воинов разделил мясо поровну. Сочные куски нанизали на деревянные шампуры и положили на огонь. Вскоре по всему берегу разнесся потрясающий запах жаркого.

У меня свело желудок от голода. Все, не могу больше!.. Выбор невелик — меня или съедят, или наоборот, накормят. Понадеявшись на русский «авось», я медленно вылез из зарослей и направился к ним.

Заметивший мое появление юноша издал гортанный возглас и схватился за копье. Все бросились ко мне, выставив копья. Я остановился, не решаясь пошевелиться, лишь поднял руки ладонями вперед. Они удивленно оглядывали меня. Потом, подталкивая в спину, подвели к костру.

Вождь поднял голову и что-то спросил. Я покачал головой, мол, не понимаю. Он повторил вопрос на ломаном-переломаном английском.

— Ты кто? Откуда прийти?

Как сумел, я объяснил, что свалился в воду с корабля и добрался до этого острова.

Парни с любопытством окружили меня, оживленно переговариваясь. Они ощупывали одежду, словно никогда раньше не видели подобного. Наверное, до них цивилизация еще не добралась. Хотя, откуда тогда у вождя знание английского...

 

Глава 6

Долго думать мне не дали — усадили за стол. (Столом я назвал расстеленые циновки, уставленные всякой съедобной всячиной.) Гостеприимно сунули мне в руку палочку с насаженным ароматным мясом. И я уже совсем было собрался впиться в него зубами, но...

Я заметил, что у мальчишки, сидевшего напротив меня на пятках, вдруг стали разъезжаться в стороны коленки. Ну, так бывает, не может ведь ребенок все время быть в напряжении. Однако вождь, тоже обратив на это внимание, страшно разъярился. Он сильно ударил мальчика в лицо, отшвырнув от стола на несколько шагов. Потом подскочил к нему и начал сильно бить древком копья, по ногам, по спине, по ребрам — куда ни попадя.

Мальчик не пытался увернуться от ударов, лишь заслонял голову и лицо.

Я не сдержался, перепрыгнул через циновки и выхватил копье у вождя.

В то же мгновение меня схватили, оттащили в сторону и привязали к пальме. Да так, что ни пошевелиться, ни вздохнуть.

И ведь прошло-то не больше трех минут!

Подошел старик-вождь и встал напротив. Ноздри у него раздувались, словно у быка на корриде.

— Ты посметь коснуться священный тело вождя! Ты посметь нарушить табу! Ты умереть, когда Большой рыба, что живет на край Океана, выпустит изо рта Солнце!

— Но за что?! Я же всего лишь хотел защитить мальчика!

Вождь, путая и искажая слова, пересыпая речь непонятным мне диалектом, объяснил: мальчишка не прошел обряд воина. Он не сумел преодолеть испытания и теперь будет считаться ребенком еще целый год. Большего позора трудно даже представить. А уж если это к тому же сын самого вождя!.. Казалось, что мальчишку презирали все в деревне, даже младенцы. Он весь год будет выполнять женскую работу — собирать фрукты, убирать мусор... И уж никто даже не подумает взять его на охоту.

Сегодняшний случай переполнил чашу терпения у его отца.

Я не все понял из его обьяснений, но попытаюсь передать: в племени есть обычай — когда молодая девушка готова стать женой, она садится напротив избранника и слегка раздвигает колени, словно приглашая к совместной жизни. Но когда это сделал мальчишка, пусть даже случайно — отец не выдержал.

И вот за вмешательство в воспитательный процесс я и буду лишен головы на рассвете... Хм, очень весело... И откуда мне было знать, что это сын вождя...

Сперва я заступился за Саньку и вылетел за борт, теперь вот новое дело...

Я попробовал оправдываться, но слушать никто не собирался, все вернулись к трапезе.

Солнце красным яблоком скользнуло за горизонт, а у туземцев начались пляски. То есть, сперва, как и положено, они пустили по кругу большую сушеную тыкву, наполненную каким-то напитком. И судя по веселым и оживленным лицам — напиток был сродни русской водке.

Они двинулись вокруг костра в неспешном танце, похлопывая себя по бедрам, стуча кулаками в грудь, выкрикивая непонятные слова. Постепенно танец ускорялся и вскоре превратился в бешеный хоровод.

Песок летел из-под босых ног во все стороны, копья зловеще взлетали над головой.

И все это освещалось лишь красновато-оранжевыми языками пламени.

Признаться честно, я был заворожен этим первобытным зрелищем.

Вконец обессилев, воины попадали, кто где, мгновенно уснув. Бронзовые тела напоминали поверженные статуи. И лишь вождь все еще сидел неподвижно, глядя на угасающий костер.

Хоть глаза у меня и слипались, но я гнал сон прочь. Я должен был освоболиться, чего бы мне это ни стоило. Вот сейчас старик уснет и я сброшу эти чертовы веревки.

Но старик уснул, а веревки и не собирались отпускать меня. Они вцепились в тело мертвой хваткой.

Мной овладело отчаяние — разве я для того боролся с океаном, чтоб так бесславно умереть от рук дикарей?!..

И все же мне пришлось сдаться, все казалось бесполезным и напрасным...

Что-то блеснуло прямо у моих ног. Было слишком темно, но я разглядел подкравшийся темный силуэт. В руке у этого человека и была блестящая штука. Может, кто-то из дикарей решил не дожидаться утра и заколоть меня прямо сейчас? Кто знает, что взбредет им в голову после такой пьянки.

Я шепотом окликнул незнакомца, но он молча подкрался прямо к моим ногам. Поднял руку и парой быстрых движений разрезал веревку. Потом скользнул мне за спину, полоснул ножом. Веревки бесшумно свалились на песок. А я был свободен.

Тело было непослушным, чужим — слишком долго я простоял без движения, стянутый по рукам и ногам. Все затекло. И я свалился на песок вслед за веревками.

Мой спаситель присел рядом. Лишь сейчас я разглядел его. Это был мальчишка — сын вождя. Но парень не дал мне долго отдыхать. Он что-то проговорил на своем языке и потащил меня к берегу. Мы осторожно, крадучись, обошли спящих.

Мальчик отвязал одну из пирог, стал тащить ее в воду. Силенок не хватало и он оглянулся на меня. Я стал помогать. Дело пошло веселее и вскоре тяжелая пирога качалась на волнах, а мы запрыгнули в нее.

Мальчишка встал на колено, сжал в руках весло и стал грести. Лодка раскачивалась, грозя зачерпнуть воду, но все обошлось.

Остров постепенно уменьшался, таял за нашими спинами. И наконец полностью исчез в темноте.

 

Глава 7

Парнишка обернулся и бросил мне половинку скорлупы от кокосового ореха, показав жестом — давай, мол, поработай немного. Я стал вычерпывать воду, что просачивалась сквозь плохо просмоленное дно.

Было темно. Луна спряталась за единственной на все бесконечное звездное небо тучкой. Я видел перед собой лишь изящный силуэт своего спасителя. Он сосредоточенно орудовал веслом, перекидывая его с одного борта на другой. От него веяло таким напряжением, такой энергией, что я невольно ощутил себя в полной от него зависимости. Он смотрел лишь вперед, стремясь уйти подальше, пока нас не хватились.

Лодка шла на удивление быстро, рассекая спокойную ленивую волну. Океан, казалось, взял нас под свое покровительство, даже еле слышный ветерок был попутным.

Сколько мы плыли, я не знал. Но вот весло стало двигаться медленней. Мальчишка все чаще стал замирать, отдыхая.

— Эй... — тихо окликнул я.

Когда он обернулся, я жестом попросил дать весло мне. В ответ он усмехнулся — я это не увидел, а угадал. Но все же весло было мне вручено. Я сделал несколько гребков — лодка накренилась, черпнув воды. Но вскоре я приноровился и уже более осторожно стал грести. Не так это и легко, как оказалось. Так, по очереди меняясь веслом, мы продолжали удаляться от негостеприимного острова.

Я нашел в лодке брошенную связку слегка переспевших бананов и наконец-то набил желудок. От приторной сладости жажда стала почти нестерпимой, хоть соленой водой запивай. Я набрал пригоршню, прополоскал рот. Жажда уменьшилась, но тут же проснулась с новой силой.

Вдобавок ко всему, поднялось Солнце и немедленно стало донимать жарой.

Мальчишка тоже сжевал пару бананов, весело поблескивая смышлеными глазами. Потом он перегнулся через борт, повозил там руками. И выдернул небольшую рыбину!.. Стукнув ее головой о дерево, передал мне. Я

пожевал немного жирную спинку и удивился — жажда испарилась без следа... Протянул рыбу обратно, и

мальчишка тоже погрыз прохладную пресную мякоть.

Этот неожиданный завтрак, впрочем, не помешал нам продолжить путь.

Земли все еще не было видно. Но парнишка вел лодку так уверенно, словно в голове у него был встроен корабельный компас.

Должно быть, он уже не раз побывал на «моем» острове.

И действительно, мы не успели соскучиться по суше. Вот и она — тонкий черный полумесяц прямо по курсу. Он рос, увеличивался, расплывался.

Прибой чуть не швырнул нас на прибрежные рифы, но мальчишка ловко обошел все препятствия. Еще четверть часа, и мы вошли в речное устье.

Слева и справа, по берегам не очень широкой реки, были лишь джунгли. Без просвета, сплошная зелень. Лианы спускались к самой воде. Наше каноэ казалось крошечной щепкой в сравнении с величием высоченных вековых деревьев.

Грести против течения было невероятно сложно. Мальчишка совсем выбился из сил. Я забрал у него весло, но тоже быстро сдался. Надо было выбираться на берег.

Но мальчик растерянно вертел головой, словно не узнавал местность. Наверное, он ошибся в расчетах.

Начавшийся прилив загонял воду в устье, немного помогая нам удерживать лодку от возвращения в океан. Мы прижались поближе к берегу. Из последних сил нам удалось пройти довольно крутой поворот и течение стало гораздо слабее.

Но еще больше меня обрадовал вид десятка хижин, стоявших на высоких сваях. Это прижималась к речке небольшая деревушка какого-то индейского племени.

Мальчишка слегка вздрогнул. Он приподнял весло, словно раздумывая — то ли сбежать, то ли направиться к людям. Я подтолкнул его к правильному решению, показав рукой, что неплохо было бы и причалить.

Он нехотя направил каноэ к деревянному настилу, спустившемуся прямо к воде.

И совсем отлегло у меня от сердца, когда заметил телевизионную антену над крышей одного из домиков. Как же здорово вернуться в лоно цивилизации!..

Едва мы пришвартовались, вся деревня с радостными криками выбежала нам навстречу. То ли они давно не видели гостей, то ли решили, что появились туристы, но радовались вполне искренне. Полуголые смуглые детишки носились вокруг нас. Взрослые степенно оглядывали пришельцев, ослепительно сверкая белозубыми улыбками. К маленькому индейцу внимания было побольше, чем ко мне. Их забавляла узкая соломенная юбочка, ожерелье из зубов неведомого мне хищника, черно-красная татуировка на плече.

Мне даже пришлось придерживать мальчишку за плечи — он от растерянности совсем потерял голову и готов был сбежать в любую секунду.

Так всей гурьбой нас и довели до домика с антенной. Встретил нас высокий моложавый мужчина с небольшой бородкой.

Он представился по-испански, добавил несколько приветливых фраз, но кроме имени — Альваро Родригес, я ничего не понял и переспросил по английски. Хм... Английский он знал еще хуже вождя-индейца. Но, несмотря на непонимание, он все же усадил нас за стол. Девушка с черными длинными волосами принесла плошки с едой. Обычная кукурузная каша показалась мне самым вкусным блюдом на свете. Мальчик повертел в руках ложку и презрительно отложил. Кашу он брал, сложив пальцы щепоткой, аккуратно и неспешно.

От кокосовой водки мы отказались, хоть наш гостеприимный хозяин и пробовал уговаривать. Но хотелось просто пить и я выпросил обычной воды.

На десерт принесли большие оранжевые плоды манго. Приторно-сладкая мякоть была настолько сочной, что снова пришлось запивать водой.

После завтрака жизнь сразу стала радостной и прекрасной.

Хозяин убрал посуду и принес из другой комнаты сложенную вчетверо карту.

По словам Альваро, мы попали в устье реки Ориноко, а страна оказалась Венесуэлой. Как меня угораздило из Атлантики заплыть в Карибское море, совершенно непонятно. К тому же, сказал Альваро, возьми мы чуть в сторону и угодили бы прямиком в непролазные болота, которые образуются в это время года по всему устью Ориноко.

Ближайший город назывался Сьюдад, в нескольких часах на юг прямо по реке.

Альваро пообещал проводить нас туда завтра прямо с утра. Я надеялся попасть в столицу Венесуэлы, Каракас. Есть ли там наше посольство, я не знал, но непременно должен был постараться вылететь в Бразилию. Потерять Саньку я просто не имел права. Он влип в очень неприятную историю, а я обещал быть все время рядом. Слово надо сдержать...

Еще царапала совесть мысль, как быть с маленьким индейцем. Ведь его тоже надо отправить обратно к отцу, в его родное племя. Я попытался изложить вкратце нашу историю Альваро. Он внимательно выслушал, иногда кивая головой.

— Si, я понять. Este muchacho... Ммм... Этот мальчик оставаться здесь. Я вернуть его домой, скоро.

Потом он стал расспрашивать, кто я такой да откуда взялся. Узнав, что из России, он стал вдвое любезней.

Разговор завершился, когда он заметил, что мы слишком устали, да еще после завтрака стали слипаться глаза.

Альваро провел нас на веранду и уложил мальчика в гамак, подвешенный к невысокой пальме, а мне предложил плетеный широкий лежак под навесом.

Я с благодарностью вытянулся на скрипящем ложе и закрыл глаза...

 

Глава 8

Подремав немного, я открыл глаза. Влажность плюс сильная жара в сумме составили русскую парилку. Пот склеивал веки, мошкара пыльным облачком повисла надо мной. Нет, в таких условиях не поспишь.

И я поднялся с намерением поискать местечко попрохладней.

По пути заглянул к маленькому индейцу. Он спал крепко, но тревожно. Ресницы трепетали, словно пойманные бабочки; руки и маленькие ступни вздрагивали. Он напомнил мне спящего котенка, который даже во сне не мог успокоиться и все догонял собственный хвост.

Я тихонько прошел мимо и вошел в дом. Было тихо, лишь где-то в дальних комнатах раздавалась приглушенная речь. Я подошел к двери и прислушался, приложив заодно глаз к щелке.

Однако... На столе стоял вполне современный компьютер. Я немного удивился, увидев его в такой глуши.

Наш хозяин, Альваро, вполголоса разговаривал с кем-то по спутниковому телефону. Я различал слова, но кроме «Si, si…» ничего не понимал. Что-то неуловимо-тревожное почудилось мне в самом тоне разговора.

Но от жары голова совсем не работала, я вернулся обратно и снова лег досыпать.

Весь остаток дня мы провели в неспешной и малопонятной для нас обоих беседе. Мальчик-индеец сдружился с местной детворой и носился вместе с ними по поселку, оглашая округу воинственными криками.

Наутро Альваро привел меня к причалу, познакомил с немолодым аборигеном, назначив его моим проводником. Попросил доставить меня в целости и сохранности в Сьюдад. Мы сели в утлую лодочку, к которой был прикреплен неплохой мотор и отчалили. Мальчишка махнул мне на прощание рукой, а я долго не мог отвести взгляд от его тонкой неподвижной фигурки. На душе было невероятно скверно...

Чем дальше мы удалялись от поселка, тем сильней давил на мои плечи груз совершенной ошибки. Я снова бросил мальчишку, уже второго, встреченного на пути. Конечно, я верил, что Альваро действительно вернет мальчика в родительский дом, но должен был лично увидеть это, своими глазами. Иначе не будет мне ни сна, ни покоя.

Я смотрел на своего проводника, и вспоминал, как мы долгую непроглядную ночь пробирались по океану с мальчиком, имя которого я так и не удосужился спросить.

Тоска сжала сердце так сильно, что я не сдержался и попросил индейца развернуть лодку обратно.

Он не удивился. По крайней мере, лицо оставалось все таким же невозмутимым, как в фильмах с Гойко Митичем.

Мы повернули.

За полмили от поселка я попросил причалить к берегу — не хотел, чтобы там узнали о моем возвращении.

По прибрежной кромке подсохшего ила я тихо пробрался к дому Альваро.

Сразу бросилось в глаза, что у причала замер большой белоснежный катер с синей полосой у днища. Он был пуст.

Я, стараясь передвигаться без лишнего шума, заглянул в окно у задней стены здания. Сквозь москитную сетку я увидел Альваро. Он радушно беседовал с тремя гостями. При взгляде на этих гостей я забыл про жару — холодок пробежал по спине целым табуном мурашек.

Трое бородатых крепких мужчин в зеленом пятнистом камуфляже пили венесуэльскую водку под названием рэкуло (говорят в ней за 60 градусов).

Короткие автоматы лежали у двоих на коленях, а у третьего — на столе, у локтя.

Разговор шел опять же на испанском.

Где же мальчишка, что они с ним сделали?!..

Судя по ватерлинии в бутылке, беседа только началась и они успели пропустить только по одной. Если, конечно, это первая бутылка. Значит, сидеть будут долго. Время у меня есть, но надо спешить.

Я бросился в дом, чертыхаясь сквозь зубы при скрипе рассохшихся досок пола.

В одной из маленьких комнатушек я нашел парнишку. Он лежал туго спеленутый ремнями по рукам и ногам, лишь беспомощно вращая глазами. Развязывать я не стал, только вскинул его не такое уж и легкое тело на плечо и выбежал на улицу.

По любопытными взглядами индейцев я подбежал к катеру, положил в него мальчика, отвязал веревку и оттолкнул катер от берега.

Индейцам было совершенно безразличны мои действия. Словно большие невинные дети, они рассматривали мое бегство.

Я взял весло в одной из многочисленных лодочек и повел катер на середину реки. Грести было сложно, мощная посудина так и норовила уйти по собственному разумению. Я, выбиваясь из сил, ворочал веслом. Лишь бы успеть скрыться за поворотом...

Не успел!.. Сзади раздались беспорядочные автоматные очереди. Фонтанчики пролегли цепочкой метрах в трех от нас.

Больше медлить было нельзя и я запустил движок.

Как в голливудских боевиках — с первого раза ничего не заводится...

А эти военнообразные незнакомцы уже вкочили в лодчонку с мотором, на которй я пробовал уехать в Сьюдад. У них-то все завелось с пол-оборота.

Я снова и снова жал на кнопку. Мотор фырчал, чихал и кашлял. Наконец я крикнул на всю речку весьма соленую фразочку. Движок не выдержал русского мата, чихнул в последний раз и загудел ровно и надежно.

Мы сразу унеслись далеко вперед. Выстрелы не прекращались. Я пригнулся, подмигнул испуганному мальчишке, который так и лежал связанный на дне катера, чтобы приободрить.

Скорость их лодки не шла ни в какое сравнение с мощностью нашего зверя.

Не прошло и четверти часа, как они исчезли далеко позади.

 

Глава 9

Убедившись, что преследователи отстали, я причалил к берегу. Надо было освобождать мальчишку. Ничего острого на глаза не попалось, но я порыскал по катеру и нашел в щели между бортом и пластиковым ящиком армейский штык-нож. Это был массивный кинжал с широким лезвием.

Стараясь не задеть кожу, я стал осторожно перерезать брезентовые ремни. Вскоре мальчик уже шевелил руками и ногами, разгоняя в них застоявшуюся кровь.

Он благодарно сказал что-то на своем певучем и протяжном диалекте. Тут-то и настало самое время узнать его имя. Я стукнул себя в грудь и произнес — Родион. Потом тронул его плечо и спросил: «А ты?»

Он ответил: «Теуна-Та-Анак» Надеюсь, мы правильно поняли друг друга, но я так и звал его в дальнейшем — Теуна.

Нет, положительно этот климат мне противопоказан! Нестерпимо припекало Солнце, превратившееся к полудню в белый раскаленный шар. Тело покрылось подсохшей соленой корочкой и немилосердно зудело. Я не выдержал, стянул свои многострадальные рубашку и шорты, и направился в воду.

Мальчик забеспокоился, крикнул мне что-то вроде «Вернись!..» Но я уже был весь в предвкушении прохладных обьятий реки. Ноги скользили по илу и водорослям, налипшим на камни.

Я зашел уже по колено, когда услыхал слева сильный всплеск.

Дальнейшая сцена началась молниеносно и длилась лишь несколько мгновений.

Я повернул голову и увидел, что огромное буро-зеленое плоское бревно, извиваясь и вспенивая воду хвостом, стремглав мчится ко мне. Мощный рывок застиг меня врасплох, а маленькие, налитые злобой глазки буквально гипнотизировали, подавляя малейшую способность к защите.

Я был словно парализован и лишь беспомощно ждал, когда эта тупая тварь с разинутой пастью, усеянной сотней острейших желтых зубов, вцепится в мое тело и начнет терзать плоть.

И тут маленькая смуглая молния влетела в воду между нами. Это Теуна ринулся в бой. Сперва я подумал, что он намерен сражаться с крокодилом голыми руками, но вспомнил о кинжале, который я оставил на берегу с одеждой.

А между тем в двух метрах от меня развернулась настоящая битва. Вода стала мутно-черной от поднявшихся со дна ила и грязи, водопадом разлетались во все стороны брызги. Река бурлила и пенилась мириадами мелких искр-пузырьков.

На поверхности то появлялся зеленый гребень, то мощный хвост, то почти белое брюхо крокодила. Тут же мелькали блестящие загорелые икры мальчишки, когда он, набрав воздуха, вновь нырял в глубину.

А когда я совсем уже собрался вмешаться, и будь что будет — вода стремительно покраснела. Словно красное облако заволокло место битвы.

Несколько мгновений поверхность была ровной и спокойной.

Потом всплыл кверху брюхом поверженный монстр. И тут же выскочил с победным криком мой маленький индеец. Он что-то гортанно кричал, оповещая весь мир о своей победе.

Обернувшись ко мне, он тряс в воздухе кинжалом, а лицо просто светилось от радости.

Я вышел на берег и сел, пытаясь прийти в себя после потрясения.

Мальчишка стал методично добывать из пасти зверя его зубы, с палец длиной, на ожерелье. Теперь в родном племени над ним вряд ли кто-нибудь будет смеяться.

Мальчик завершил добычу клыков и растянулся рядом со мной, усталый и довольный. Он играл костяшками зубов, перекидывая их с ладони на ладонь. Нервная дрожь не унималась. Он все еще был весь в пылу битвы.

А я с восхищением рассматривал блестящее от воды и пота красивое изящное лицо.

От усталости Теуна задремал, а я стал охранять его неспокойный сон. Хотя какой там из меня охранник...

Все-таки кое-какую пользу мне удалось принести. Я подобрал здесь же, на берегу, сломанную веточку неведомого растения и стал лениво разгонять москитов и прочую летучую нечисть, которая пыталась помешать мальчишке спать. При этом я разглядывал загадочную и красивую татуировку на левом плече. Красные волнистые линии пересекались с черным орнаментом в виде молний. А в центре находилась голова зверя, судя по оскаленной морде, усам и треугольным настороженным ушам — из породы кошачьих. Кто это был? Возможно — ягуар. Они водятся в этих местах. Или водились раньше, пока не встретились с человеком...

Над головой галдели сине-красно-зелено-желто-оранжевые попугаи. Они орали так громко, что нашим воронам да сорокам и во сне не приснилось бы.

В вышине по веткам прыгали, забавляясь, мелкие обезьяны. Потрите кусочком пенопласта по стеклу, усильте звук в сотню раз. Это лишь отдаленно напомнит их визги и вопли. Особенно отличались обезьяны-ревуны. Когда кричит обезьяна-ревун, в первый момент испытываешь просто шок, потому что тишину джунглей и нежное пение птиц вдруг нарушает рев локомотива — такой у обезьяны-ревуна жуткий голос.

Но сейчас живность Амазонии еще прячется от жаркого Солнца. Вот вечером начнется подлинное буйство. В воздух поднимутся тучи москитов, мелкой мошкары.

Жуки, пауки, стрекозы... Настоящее царство насекомых — ползающих, прыгающих, летающих...

Вслед за ними выползают из болот и рек лягушки, ящерицы, змеи, черепахи...

А над всем этим парят тучи птиц: огромные хищные гарпии, грифы, пеликаны, аисты-ябиру. Рассыпаются радугой колибри, попугаи, тангары и длинноклювые туканы...

Река тоже жила насыщенной жизнью. Я заприметил парочку кайманов, помельче, чем напавший на нас, но тоже весьма внушительных размеров. Они были далеко, поэтому я оставался спокоен. Подошел напиться зверек, внешне очень похожий на мелкую копию нашего кабана. С ветки к нему метнулась пятнистая лакированная змея, но промахнулась и шлепнулась в воду прямо перед его мордой. «Поросенок» коротко взвизгнул, отпрыгнул назад и умчался в заросли. А питон обиженно уполз в другую сторону. Нет, это не Каа, тот бы не промахнулся — подумалось мне. Перевел взгляд на мальчишку, усмехнулся — зато вот он, Маугли, самый что ни на есть настоящий...

Все эти красивые названия животных и птиц я узнал гораздо позже, дома, в Питере, сидя в интернете. Рассказывать можно бесконечно, но ведь я не Сенкевич... К тому же пора было отправляться в дальнейший путь.

Мальчик словно почуял это. Он сладко потянулся, зевнул во весь рот и лишь после этого раскрыл глаза. Что-то сказал, тут же спохватившись, что я не удосужился до сих пор выучить его язык. Но мне и так стало понятно без обьяснений — он просто радовался жизни и спешил поделиться этой радостью со мной. Я с готовностью улыбнулся в ответ.

Одевшись, я забрался в катер и позвал Теуну. Он стоял на берегу, в трех шагах от кормы, разом поскучнев и загрустив. В сердце кольнула догадка — он решил остаться...

Солнце вдруг стало тусклым и серым. Тоска сжала меня стальной хваткой, не продохнуть.

Я молчал, не зная что и сказать...

Но раз он так решил, то переубедить будет невозможно, такой уж характер у маленького сына Амазонии.

Я быстро поднял со дна лодки брезентовый ремешок, которым был связан мальчишка раньше. Продел его в кольцо на кинжале и завязал в узел.

Выскочил на берег и надел кинжал мальчику на грудь. Ему оружие в дороге будет нужней, чем мне...

Он с благодарностью посмотрел мне в глаза и я не удержался — крепко прижал к себе худенькое, но мускулистое тело. Теуна замер. И лишь через несколько мгновений мягко освободился из моих ладоней.

Коснулся кончиками пальцев своего сердца, потом моего. Сделал несколько шагов к зарослям — и растворился в них, оставив мне на память лишь улыбку, словно Чеширский Котенок.

А мной овладело двоякое чувство. С одной стороны, я был сильно расстроен, что мальчик ушел. Но в то же время я был немного рад, что он оставил меня. Признаться, я ведь понятия не имел, что делать с ним дальше, в городе. Не везти же и в самом деле маленького индейца в Россию. Его дом и его жизнь здесь, только здесь, в джунглях.

Так, в полном смятении, я и продолжил путешествие по реке к городу Сьюдад.

 

Глава 10

На реке становилось все многолюдней. Мне навстречу попадались рыбацкие лодчонки, с которых забрасывали в воду маленькие сети рыбаки. У берега грузно разворачивался паром и мне пришлось внимательно следить, чтобы не наткнуться на стальной трос, протянутый между берегами.

Вскоре я наконец-то добрался до городского причала. Городок оказался не очень большим, но чистым и аккуратным. Хижины соседствовали с многоэтажными стеклянно-бетонными коробками. Жизнь в городе текла неспешно и размеренно, как и в большинстве подобных провинциальных городов.

И почти сразу я попал в сильные руки местной полиции. Они насмешливо разглядывали мой непрезентабельный вид — грязную помятую одежду, босые исцарапанные ноги, спутанные волосы.

Я пытался оправдываться, но меня никто не слушал. Лишь в местном отделении я подвергся всестороннему допросу. Поскольку он велся на испанском, я лишь отнекивался да отмалчивался. И упрямо повторял, чтобы связались с консульством.

Когда им надоело, меня забросили в полицейский вертолет. И вот я уже в Каракасе, куда так долго стремился попасть.

Дальше все было просто и быстро — встреча с консулом, звонок в Москву, восстановление документов. А главное — восстановление кредитки. Пришлось, конечно, оплатить все расходы, но это уж как водится.

Посольские ребята были предупредительны и вежливы. И накормили в ресторане, и помогли накупить одежды, и заказали билет до Рио. Только плати да не жадничай.

Там же, в посольстве, мне и обьяснили наконец, кто были те загадочные бородачи, пытавшиеся похитить моего маленького друга Теуну.

На границе Венесуэлы и Колумбии есть труднодоступные районы, где почти безнаказанно выращивают опийный мак. Там работают мастные индейцы в качестве бесплатной рабочей силы. Об этих работорговцах XXI века правительству прекрасно известно. Время от времени даже проводят показательные облавы. Но справиться невероятно трудно. Очевидно, маленького индейца и хотели превратить в раба. Почему Альваро отпустил меня? Можно лишь догадываться, что не хотелось проблем с похищением иностранца.

Через два дня в самом радужном настроении я сходил по трапу в аэропорту. Встречала симпатичная девчонка, загорелая до черноты. Она что-то прощебетала, потом с трудом повторила по-русски. Оказалось, приглашала в гостиницу.

Вот и верь всем этим рекламным проспектам, которых я начитался еще в России. «Ванна в номере, кондиционер...» Как бы не так. Номера — это большие веранды, причем незастекленные, просто затянуты сеткой). В номере из цивилизации — только вентилятор и душ с дождевой водой из резервуара на крыше.

Зато еда неплохая, все свежее, только что отловленное, океан ведь в двух шагах.

Несмотря на сетку, в комнате вокруг лампы уже кружилось облачко мелкой мошкары. Уснуть удалось не сразу, мешала духота и назойливое комариное пение.

Да и не до сна мне было, если честно. Все мысли только об одном — как разыскать Саньку.

Но не идти же на поиски на ночь глядя. Так и провертелся на кровати до самого утра.

Едва забрезжил рассвет, я приступил к делу.

Предположив, что «семья» Смеляковых остановится в одном из отелей Рио-де-Жанейро, я вышел на улицу, остановил первое попавшееся такси и договорился в водителем — смуглым вертлявым парнем — об экскурсии по городу с «гостиничным» уклоном. Таксист понимающе подмигнул, должно быть, не впервой. На мое счастье, он немного понимал английский.

Начали мы с ближайших отелей, расположенных по берегу океанских пляжей: «Copacabana Palace», «Le Meridien», «Marriott Hotel Rio de Janeiro», «Rio Atlantica»...

Шикарные многоэтажные здания выстроились в блестящую на солнце цепочку по всему побережью. Проезжая от одного отеля к другому, я любовался темно-лазоревым бескрайним простором океана и огромным, сверкающим, раскаленным пляжем Копакабана. На пляже среди ярко расцвеченных зонтов и подстилок тысячи загорелых людей, всех возрастов и полов, делали зарядку, подтягивались на турниках, отжимались, бегали. А еще, куда ни глянь, всюду народ гонял мяч. Это и неудивительно, ведь футбол в Бразилии не просто игра, а религия. Маленькие дети плескались в воде у самого берега, где волны превращались в легкую зыбь. Редко кто просто загорал — температура уже зашкалила за 35 градусов, а ведь еще не было и десяти утра. Народ здесь был очень подвижный, бьющая через край энергия не позволяла лениво валяться, словно на лежбище котиков.

Но напрасно я допрашивал портье в пятизвездочных отелях. Мог бы сразу догадаться, что «семейка» выберет что подешевле. Лишь к трем часам дня я оказался в небольшом 3-х звездочном отеле с «говорящим» названием Rio Copa. Вот с копами бы им познакомиться...

Отель находился метрах в 200 от пляжа и всего в получасе езды от аэропорта.

Я подошел к стойке Reception, выложил, как и в других отелях, полсотни на стойку и вежливо спросил у портье, а не поселялись ли здесь туристы из России Станислав и Роксана Смеляковы.

Со скучающим видом портье взглянул на портрет президента США Гранта, кинул прямо на него журнал регистрации и стал листать страницы.

— Yes, sir... Супруги Смеляковы остановились в номере 215, это второй этаж — сказал он. Потом добавил: — сейчас они как раз в номере, ключ не сдавали. Вы можете подняться.

Вот и замечательно. Я выскочил на улицу, щедро расплатился с таксистом и отпустил его. И с бешенно колотящимся сердцем направился обратно, на встречу с неизвестным.

 

Глава 11

В лифте я немного успокоился. Внутри здания, словно большие ленивые шмели, мерно гудели кондиционеры. Прохлада была просто спасением от уличной жары.

Я тихо подошел к двери с цифрой «215». Она была приоткрыта. Это меня немного удивило, в гостиницах не принято держать двери нараспашку.

Я вошел, стукнув костяшками пальцев по ручке. Получилось неубедительно, но сойдет за стук.

В кресле перед включенным телевизором сидела Роксана. Она обернулась ко мне, взглянула — и широко раскрыла рот, стремительно побледнев при этом.

— Не может быть... Как... Это невозможно!.. — она вскрикнула, словно увидав призрак.

Я не стал с ней спорить и убеждать, что я живее всех живых.

— Мальчик где? Что вы с ним сделали?

Она замялась, не решаясь сказать. Но мне терять было нечего. Мысль о том, что они вполне были способны и Сашку швырнуть за борт, придала мне сил.

Я прикрикнул на девушку:

— Говори живо, я ведь и придушить могу, мне недолго!

Что она прочитала в моих глазах, не знаю, но испуг был весьма натуральным.

— Он в больнице. Стас ранил его. Ничего серьезного!.. — тут же спохватилась она. — Плечо поцарапало и мышцу задело. Он тогда за вами выбежал из каюты, я не удержала. Начал кричать, когда ты за борт упал. Вот Стас и выстрелил... Врачи сказали — за неделю-две заживет. Вот мы и ждем тут...

Тут она перевела взгляд куда-то мне за спину и оживилась.

— Выплыл, значит... — услышал я сзади очень знакомый шепот и быстро обернулся. Но было поздно — пистолетик снова смотрел мне в лоб, как и в ту злополучную ночь.

— Что ж ты такой живучий-то, а? — спросил Стас с досадой и прикрыл дверь. — Чего ты добиваешься?

— Я хочу знать, зачем вам мальчик. Зачем вы его привезли сюда?

— Ага, сейчас все и расскажем. Размечтался. Твое какое дело? Ты турист? Вот и иди на свой карнавал, развлекайся. А в чужие дела нос не суй, прищемят. И не вздумай полицию впутывать, мы и так еле отмазались, когда в порт пришли. Кстати, мы ведь все на тебя списали, — со смешком добавил он. — Это ведь ты в пацана стрелял, а потом за борт сиганул. Маньяк-рецидивист...

Вот гад, скалится еще. Злость во мне стремительно нарастала. Она поднималась волнами откуда-то изнутри, затуманивала голову и холодила руки.

Я отклонился немного назад, качнулся всем корпусом, подхватил стоявшую на столике тяжелую хрустальную пепельницу и швырнул ее прямо в ненавистные наглые глаза.

Стас успел выстрелить, но попасть было сложно. Он и не попал. Пуля мягко вошла в матрас, распоров попутно покрывало.

А Стас уже лежал на полу с рассеченым лбом. Я наклонился, пощупал пульс на его шее — ничего, живой вроде, очухается.

Я подобрал пистолет и направил его на Роксану, которая испуганно сжалась в кресле.

— Отвечай на вопросы, только быстро. Сама слышала, я теперь маньяк-рецидивист, пристрелю запросто. Сначала главное — где мальчик?

Она быстро закивала и с готовностью ответила:

— Он в больнице Сан-Себастьян, это недалеко, рядом с центром. Больница для бедных.

Даже на этом сэкономить решили...

— Так, продолжим. Зачем вам мальчик? Кому вы его привезли?

Рассказ Роксаны занял несколько минут, я слушал, присматривая за неподвижно застывшим у моих ног Станиславом.

— Один наш знакомый, неважно кто, предложил нам выгодное дело. Мы на самом деле со Стасом супруги. Вот нам и предложили оформить фиктивное усыновление и вывезти ребенка за рубеж, сюда. Но выбрать нам не дали, они уже заранее все решили. Нужен был именно Александр. Нам назвали адрес детдома, помогли быстроподготовить все бумаги. Дали аванс, пять тысяч, долларов, конечно, плюс еще и на расходы, да еще и поездка в Бразилию за просто так. Кто же откажется.

Она стала рассказывать подробности, но это было мало интересно и я задумался — значит, выбор на Сашку не случайно пал, его выбирали... Все страньше и страньше, как говорила Алиса.

— А кому вы его передать-то должны? — перебил я Роксану.

— Через три дня Стас должен встретиться с американцем. Но он не говорил мне, где именно.

Я шевельнул Стаса ногой. Он застонал и приоткрыл глаза. Бросив ему полотенце, намоченное водой из графина, я сказал: — Хватит уже валяться, оживай быстрей. С кем ты там встретиться должен?

Он сел, прямо тут же, на ковре и злобно сверкнул на девушку глазами.

— Вот бабы, не умеют язык держать на привязи. Чего ты там растрепала уже?

— Слушай, Стас — миролюбиво сказал я. — Ты, конечно, сволочь. Но все же — тебе-то кроме денег какая выгода со всей этой затеи? Этот американец, он тебе кто, родственник или лучший друг? Давай так — я даю тебе ваши пять штук, плюс еще пару, чтобы на билеты хватило. А ты мне рассказываешь, чем же это Сашка такой особенный, что именно его выбрали.

Мое предложение показалось Стасу интересным, он задумался.

— Я должен позвонить по мобильному, когда мы устроимся в гостинице и сообщить адрес. Телефон местный, значит американец уже здесь, в Бразилии. Я пытаюсь дозвониться все это время, с первого дня, но никто не отвечает. Конечно, это с одной стороны хорошо, пусть пацана вылечат. В общем, по-любому надо ждать, когда Сашку из больницы выпишут.

-Ладно, будем ждать. Давай съездим к нему, надо проведать. Не нравится мне, что вы его в больницу для бедных сунули. Как там лечат, я представляю...

Стас зашел в ванную, смыл подсохшую кровь. Крепко я его приложил — наверное, до сих пор звенит в голове.

На такси мы добрались до госпиталя. Невысокое трехэтажное здание, выкрашенное в жуткий грязно-кирпичный цвет, внутри оказалось битком набитым народом. Никогда бы не подумал, что в этом красивом радостном городе такое количество нищеты и страданий. Особенно много было молодежи. Парни всевозможных расцветок кожи, черного, кофейного, желтого, смуглого, сидели на полу, лежали на каталках. С засохшими ржаво-красными бинтами. Последствия разборок — пулевые и ножевые ранения. Суетились врачи, бегая от одного к другому, стремясь помочь. Невообразимая мешанина звуков — звякание инструментов, стоны, крики... И над всем этим нависла влажная духота.

Мои нервы с трудом выдержали все это зрелище.

От наших расспросов отмахивались, как от назойливых мух. Мы с трудом уговорили смуглую мулатку показать нам комнату с русским мальчиком.

В маленькой комнатке еле поместились три низких топчана.

Под серым от многочисленных стирок покрывалом спал Санька, повернувшись к стене. Я не успел ни войти в палату, ни произнести хоть одно слово, как он стремительно повернулся. Широко раскрыв глаза, он откинул покрывало и вскочил. Бросился ко мне на шею, крепко обхватив здоровой рукой. Вторая была забинтована. Мы стояли, обнявшись, на пороге палаты и молчали. Вот уж не думал, что я так соскучился...

— А я знал, что ты живой... Я им не верил... — горячо выдохнул Саша мне в ухо.

— Теперь все будет хорошо. Вот увидишь. Даже и не сомневайся.

— Я знаю... Раз ты вернулся... Заберешь меня отсюда?

— Да, конечно. Только у врача спросим. Когда он разрешит, так сразу и заберу.

Он вернулся в постель, а я присел рядом. Стал вполголоса рассказывать про свои приключения. Саня слушал, приоткрыв рот. На Стаса он почти не обращал внимания, полностью игнорируя его присутствие.

Через четверть часа вошел молодой врач и попросил нас дать больному отдохнуть. Я попрощался с Саней и пообещал навестить его на следующий день.

А в коридоре я расспросил врача о ходе лечения. Он уверил меня, что все под контролем, рана совершенно неопасная. Еще от силы три-пять дней и можно говорить о выписке. При таком наплыве больных никого насильно держать здесь не собираются.

Деньги он принял с достоинством, пообещав еще больше усилить заботу о мальчике.

И мы со Стасом вернулись в гостиницу.

 

Глава 12

Вечером того же дня Станислав наконец-то дозвонился до американца. Назначили встречу на 10 часов утра.

Конечно, я не ушел ночевать в свою гостиницу, здесь мне понравилось больше. Я снял номер на одном этаже с супругами, хоть и пришлось щедро доплатить — желающих было много, туристы переполняли холл у Reception.

Ночь я почти не спал, все думал — что принесет эта встреча, какие новые неприятности она сулит...

К десяти мы уже позавтракали в ресторанчике на первом этаже отеля и собрались в номере Смеляковых. Говорить было не о чем, мы просто молча смотрели телевизор — на танцующих самбу загорелых бразильянок.

В дверь постучали. Вошел полноватый субъект, типичный янки. С самоуверенным выражением на лице, в ковбойской шляпе с загнутыми полями и с видеокамерой на груди.

— Hello, — сказал он. — Кто из вас мистер Смеляков?

Стас поднялся ему навстречу.

— О,кей. Вы должны были привзти мальчика. Я его не вижу. Где он?

Стас смутился под этим напористым взглядом.

— Видите ли, мистер... — не дождавшись, что янки представится, Стас продолжил. — Мальчик действительно есть, но он немного болен. Мы положили его в клинику. Через несколько дней он поправится и вы сможете его забрать.

Эта новость немного сбила спесь с янки. Он рассердился.

— По контракту вы обязаны были доставить его в целости и сохранности. Ваш гонорар будет уменьшен. Когда ребенка выпустят из клиники, свяжитесь со мной. Good bye!

Янки развернулся на каблуках и стремительно вышел из комнаты.

Мы остались в номере. Стас не выглядел расстроенным — он надеялся, что я возмещу эти убытки. Я тем более не переживал. Напротив — теперь я был убежден, что ни в коем случае и ни за что не отдам Сашку этому напыщенному американскому индюку. Не дождется. Янки, гоу хоум!

Больше ждать было нечего и я отправился побродить по городу. И первым дело, конечно же — на пляж! Хотелось окунуться в прохладную воду и запыть про эту одуряющую жару.

Но вблизи пляж оказался не таким уж прекрасным. Вода здесь серая от песка, холоднее воздуха. Возле рио проходит океанское течение, что начинается в широтах Антарктиды. Но самое неприятное — волны. Они почти все время достигают полутора-двух метров у самого берега. Заплывать далеко не рискнет даже самый опытный пловец. Большинство купальщиков просто заходят по колено в воду, время от времени приседая и окунаясь в теряющую силу волну. Зато на берегу раздолье для всевозможных спортивных игр. В первую голову, естественно, футбол.

Я забрел в воду, побродил по кромке песка, окунулся несколько раз. И уже через полчаса отправился навещать Сашку. Если б мне позволили, я бы, наверное, и не выходил из больницы.

По пути я купил два больших кокоса. Продавец достал их из холодильника. Один я попросил тут же раскрыть. Внутри было с поллитра потрясающе вкусного «молочка» — прохладного полупрозрачного сока. Ничего вкуснее я, казалось, не пробовал до этого. Вторым орехом я решил угостить мальчика. Я не был уверен в качестве больничной еды, поэтому взял в придорожном кафе всякой съедобной всячины.

В больнице я постарался побыстрей пройти в палату. Саня был рад до невозможности. И я вполне понимал его чувства. Он в чужой стране, не знает языка, ни с кем не знаком. Тут поневоле заскучаешь.

Когда темнокожая медсестра попросила меня освободить помещение, Саня совсем расклеился. Он плакал у меня на плече, словно мы расстаемся навеки. С большим трудом мне удалось его успокоить. Что уж я там говорил ему на ушко, что обещал — вспомнить невозможно. Если б я мог, увез бы мальчишку в Россию не задумываясь. Но еще не время, надо подождать, пока рана заживет полностью. В этом влажном и жарком климате любая царапина может превратиться в незаживающую язву.

Так прошло пять дней.

Днем я ходил проведывать Сашу, кормил его фруктами всевозможных видов и расцветок, а по вечерам бродил по Рио, который заполнялся жизнью, едва спадала дневная жара.

Отовсюду лилась музыка, я был пропитан ею насквозь. Барабаны, тысячи мерно бьющих барабанов. Динамики были на каждом углу, в каждом уличном кафе. Привыкнуть к этому бешеному ритму почти невозможно.

Кругом жизнерадостные, веселые лица. Сновали подростки, проверяющие карманы зазевавшихся туристов. Это меня поразило сильней всего — множество босоногих, обрванных детей обоего пола сновали тут и там, выпрашивая подачку или пытаясь стянуть хоть что-нибудь.

И тут же белокожие незагорелые еще немцы в одних шортах да сандалиях. Смуглые стройные мулатки с длинными крепкими ногами в одних бикини. Вездесущие японцы ослепляли всех вокруг своими блицами.

В общем, жизнь кипела.

А мне было грустно. В совершенно нерадужном настроении я лишь убивал время, переходя от одного перекрестка к другому.

И вот пришел радостный миг — врачи разрешили забирать Саньку! Сделали ему последнюю перевязку. По словам мальчика, там остался лишь розовый узкий шрам, сочащийся сукровицей.

Чтобы посещение Бразилии запомнилось ему только с лучшей стороны, я решил взять тур на гору Корковадо.

Та самая, на которой установлен символ Рио-де-Жанейро, да пожалуй — и всей Бразилии: статуя Иисуса Христа Спасителя. Он широко раскинул руки над океаном, словно благословляя.

Внизу, у входа в гостиницу, микроавтобус с самого утра набирал туристов. ОН был уже порядочно переполнен и нам удалось втиснуться с трудом. Но ждать следующий не хотелось.

Подьехав к подножию горы, узнаем, что приходится брать билеты в кассу. Сразу вспомнилось, как продавал билеты к Провалу Остап Бендер.

Поднимаясь на фуникулере, я слышал из-под локтя восторженное Сашкино повизгивание. Под нами изумрудно-коричневое бескрайнее море джунглей. Это национальный парк Тижука. Разглядеть что-либо сложно, с такой высоты, но мелькающие в кронах деревьев тени все приняли за обезьян.

Гид собрал вокруг себя толпу слушателей и сообщал, что статуя создана в 1931 году на высоте 710 метров.

Он рассказывал много интересного, но мы с Санькой слушали вполуха — восхищенно разглядывали открывающийся вид.

Саму статую, естественно, можно было видеть только снизу, причем высоко задрав голову. Не зря говорят — «большое видится издалека»

Но вот внизу... Внизу раскинулся такой восхитительный вид, что перехватило дыхание. Можно было увидеть коралловую лагуну, изрезанные берега, причудливый лабиринт островов. А у самого подножия — сверкающие белоснежные крыши Рио-де-Жанейро, залитые солнечным светом. Гора Сахарная голова, самый большой в мире стадион Маракана, мост на Нитерой через весь залив длинной 12 километров, тоже самый большой в Южной Америке. Послушать гида, так в Бразилии почти все — самое большое.

Через полчаса стали собираться в обратный путь. Санька набил сумку разными безделушками-сувенирами. Открытки, буклеты, фотографии... И каждой мелочи он радовался, как самому большому сокровищу в мире.

Выпросив напоследок у кого-то бинокль, он разглядывал все, куда доставал взгляд, надеясь сохранить в памяти эти чудесные мгновения. Я не отставал от него в роли попрошайки — щелкнул разок выпрошенным «Поляроидом» счастливую физиономию мальчишки, тоже на память.

Возвращаясь в гостиницу, наперебой делились друг с другом впечатлениями. Таким оживленным я еще ни разу его не видел.

И все же мне хотелось побыстрей закончить с неизвестностью и увезти Сашу домой, в Россию.

Вечером я сказал Стасу, чтобы назначил встречу с американцем на утро. Я уже знал, как действовать...

 

Глава 13

Янки вошел в номер — все такой же самоуверенный и надменный. Он тяжело и часто дышал, словно не на лифте поднимался, а бежал пешком. Должно быть, не получилось привыкнуть к климату.

Оглядев комнату, он сразу увидел мальчика. Лицо расплылось в довольной ухмылке.

— Very good! — сказал он, оглядывая Саньку с ног до головы липуче-масляным взглядом. — Now, мы немедленно направляемся к нотариусу. Переоформим все бумаги, я выплачу гонорар и мы распрощаемся.

Сашка испуганно жался спиной к шкафу, беспомощно оглядываясь на меня. Когда американец протянул к нему толстую ладонь, чтобы взять за плечо, мальчишка вздрогнул и отпрянул в сторону.

Пришел мой черед. Я плавно зашел к янки за спину и прикрыл дверь, щелкнув замком. Американец обернулся на звук, а я вынул из кармана пистолетик, который отобрал у Станислава еще в первый день, и направил ствол в толстый необьятный живот.

Лицо у янки пошло красноватыми пятнами, потом посерело.

— Что все это значит?! Я... Немедленно уберите оружие! — осипшим враз голосом сказал он.

— Спокойно, мистер. Вам ничего не угрожает, если вы будете вести себя благоразумно. Я хочу, чтобы вы обьяснили, зачем вам понадобился этот русский мальчик. В версию о любящем отце и усыновлении я не верю. Говорите!

— Я американский гражданин. Требую встречи с консулом. Вы не имеете права!

Мне стало смешно.

— Я вот сейчас пущу тебе пулю в череп, мистер. А потом в ванной разделаю на запчасти да скормлю акулам. Они в океане живут, слыхали? А еще того лучше — пираньям. Эти мелкие твари за минуту оставят одни кости.

Говорите, мистер. Это ваш единственный шанс унести отсюда ноги.

Янки затравленно посмотрел на Стаса. Тот пожал плечами и качнул головой, сказав вполголоса: «Крейзи...» мол, не спорьте с психом.

— О, кей... — сказал янки. Теперь это был просто обычный толстяк, которого стало даже немного жаль. Он присел на кровать и стал рассказывать.

Он адвокат. Несколько лет назад один из его клиентов составил завещание, в котором говорилось, что все движимое и недвижимое имущество отходит после его смерти единственному сыну. Этот сын со своей семьей проживает в России.

Совсем недавно, буквально год назад, клиент умер. Близких родственников в Америке у него не оказалось и адвокат начал наводить справки о наследнике. Выяснилось, что он сам и вся его семья погибли в автокатастрофе. Остался в живых лишь полуторагодовалый ребенок, внук этого самого клиента.

Начались долгие поиски, пока в одном из детских домов не был найден мальчик по имени Александр.

Почему клиент долгих двенадцать лет не знал о гибели своего сына, адвокат не интересовался. Он лишь понял, какая удача выпала на его долю. Адвокат решил усыновить мальчика и загрести все наследство в собственный карман.

Сохраняя все в тайне, он тщательно подготовился. И если б не нелепая случайность в моем лице, то непременно его затея удалась бы.

Новоявленный миллионер слушал, раскрыв рот. Вот это новости... И дед нашелся, и узнал о своей семье. И все в один день.

— Хорошо, мистер. Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не отдам вам мальчика? Всем, а вам в первую очередь, будет лучше, если вы начнете официально оформлять на мальчика наследство. Без всяких там усыновлений и прочих фокусов. Иначе в запросто можете лишиться лицензии. Так что отправляйтесь в свои Штаты и готовьте бумаги. А я привезу Сашу через некоторое время.

Мистер кивал головой, соглашаясь с моими словами. Потом потерянно поднялся и вышел из комнаты, ни на кого не глядя. Он проиграл...

А Стас, напротив, очень оживился. Глаза разгорелись. Почуял, видно, что может обломиться весьма неплохой куш. Ну, так и есть...

— Надеюсь, ты не оставишь нас с какими-то несчастными пятью штуками? — вкрадчиво спросил он.

Но не мог же я делить чужие деньги.

— Вот наследник, с ним и торгуйся. Только давай не здесь. Вот в Россию вернемся, там все дела и закончим.

Бразилия мне уже стала поперек горла. Неудержимо захотелось домой, в Питер. А еще больше хотелось, чтобы все и правда закончилось, чтобы Санька обрел хоть-какую то почву под ногами, а не болтался, словно лотос в проруби, между небом и землей.

Первым делом я потащил Стаса и его жену в ближайший полицейский участок. Там мы в течение нескольких часов рассказывали, что я не преступник, а мальчик ранен случайно. Долго нам не верили, что было вполне естественно, но все же в результате с меня сняли все подозрения и избавили от «почетного» звания маньяка.

Вернувшись в гостиницу, я прямо из номера позвонил в аэропорт и заказал билеты на всю нашу компанию.

Рейс до Франкфурта, там пересадка на Санкт-Петербург...

Наконец-то мы окунулись в привычный прохладный воздух северной столицы.

А потом все завертелось-закружилось стремительной каруселью.

За неделю мы переоформили документы. Смеляковы отказались от усыновления, а я, собрав все необходимые справки, стал опекуном Александра Новицкого. Не жалея денег, я раздавал их направо и налево.

Через месяц-другой мы запланировали поездку в Штаты.

 

Глава 14

Вы можете меня упрекнуть — мол, тоже нацелился на наследство... Не буду лукавить, такая мысль приходила мне в голову. Но не это было главным — я действительно не хотел расставаться с Сашей. Мы слишком много пережили вместе, чтобы забыть друг про друга.

А он не верил в свое счастье... Ходил тихий, задумчивый. Вскакивал посреди ночи и прибегал проверить, не ушел ли я, не оставил ли его одного.

А еще мы разговаривали по вечерам. Обо всем. Он рассказывал о своей детдомовской жизни, а я — о своей работе. Строили планы на будущее. Саня очень хотел учиться на программиста. Говорил, что в школе, в которую он ходил, был компьютерный класс и что ему там очень нравилось.

Я объяснял, что до этого еще далеко, надо закончить обычную школу, а уже потом будет видно. Может, он еще сто раз поменяет свое желание.

На вопрос, хотелось бы ему уехать в Америку и остаться там жить, Санька очень мудро заметил:

— Немного пожить можно, но остаться насовсем — нет. Здесь интересней.

Я не стал его разубеждать, с такими деньгами хорошо будет везде.

В один из таких спокойных вечеров Саня играл на компьютере, а я смотрел телевизор. Вдруг он пришел, сел на диван и притих. Я немного испугался.

— Санька, ты чего? Не заболел?

Неожиданно он рассмеялся, да так звонко, что люстра зазвенела над головой.

— Да что случилось-то?

— Я — как Буратино! — заливался от хохота Сашка — Тоже богатенький, только не пять золотых у меня, а побольше. А Стас и Роксана — это Кот Базилио и Лиса Алиса! Они меня украли и хотели Карабасу-Барабасу продать!

— Ну фантазер... — улыбнулся я. — А я тогда кто?

— Ты? Не знаю... — он лукаво взглянул в мою сторону. — Ты — Папа Карло! Вот!..

— Выдумал тоже...

— Ну, ты ведь... Станешь когда-нибудь... Усыновишь... меня...

Смеха как не бывало. Санька прижал ладони к пылающему лицу и не отводил взгляд.

Я молчал, не в силах вымолвить ни слова. Тугой жесткий обруч сжал горло. Я лишь молча кинулся к нему, обхватил щуплые плечи и крепко прижал. Под тонкой рубашкой гулко стучало маленькое сердце.

И все у нас будет хорошо. Даже не сомневайтесь!..

КОНЕЦ