Войдя еле слышно в спальню, пан Лещинский остановился на пороге и оглядел помещение. В большой темной комнате спал мальчик. Он раскинулся на широкой кровати, безмятежно и спокойно. Во сне Стефан чему-то улыбался, должно быть, видел отца живым и невредимым.

Барон подошел поближе, взял висевшую на резной спинке стула саблю. Потом так же неспешно убрал подальше кинжал. И лишь затем толкнул сапогом ножку кровати. Раз, другой...

Стефан пошевелился, но сон крепко держал его в своих обьятиях.

— Хватит валяться! — довольно грубо воскликнул барон. Он уже не церемонился. — Поднимайся!

Стефан заморгал, потянулся, и лишь тогда понял, что происходит нечто странное.

— Дядя, это вы? Что случилось? Вы уезжаете?

— Ха, даже не думаю! Живо поднимайся, нам предстоит решить кой-какие дела.

— Что вы себе позволяете? — Стефан приподнялся и зашарил рукой рядом с собою, но ножны с оружием исчезли. — Эй, кто-нибудь! Стража! Да где вы там, спите?! Станислав!!

— Спят, спят. Вечным сном спят, — подтвердил барон. Затем он собрал одежду мальчика и швырнул ее на кровать. — Если не оденешься немедленно, пойдешь как есть.

Стефан был зол. Никто не смел разговаривать с ним таким тоном! Но лежа в ночной рубашке не больно поспоришь. И Стефан принялся облачаться под насмешливыми взглядами и под колкие комментарии. Завершив туалет, Стефан обернулся к пану Лещинскому:

— Может быть, вы обьясните, что происходит и по какому праву вы врываетесь в мои комнаты?!

— Несомненно объясню, — кивнул барон. — Но не здесь же. Прошу тебя, Стефан, пойдем-ка, прогуляемся. Ты увидишь нечто весьма занимательное!

Он почтительно открыл дверь перед мальчиком и поклонился, изображая лакея. Стефан только хмыкнул и прошел вперед.

Следуя по дому, мальчик дивился необычной тишине — не было слышно беготни слуг, звона посуды, шелеста раздвигаемых портьер. Дом словно вымер...

А барон невзначай подвел Стефана к комнате, где раньше была лакейская. Отвлекая Стефана ничего не значащим разговором, барон вдруг резко распахнул дверь.

Стефан увидал, что внутри сложены в замысловатую кучу тела убитых. Кровь темными лужами застывала на дубовом паркете, источая сладковатый приторный запах смерти.

Мальчика замутило, он качнулся и едва устоял на ногах.

— Что... это... Вы их... убили?.. Но я не понимаю... За что?!

Барон был доволен проиведенным эффектом. Он посмотрел в бледное лицо Стефана и сказал:

— За что? Они слишком ретиво тебя защищали. Те, кто сдался, остались живы. Хочешь взглянуть и на них?

— Нет. Я не хочу смотреть на предателей. Да закройте же дверь наконец!

— Прикрой!.. — велел барон слуге.

Кшиштоф закрыл дверь, повинуясь приказу хозяина

— Что вам от меня надо? Чего вы добиваетесь? — устало спросил Стефан.

— Ну вот, это уже слова не мальчика, но мужа! — кивнул пан Лещинский. — Я говорил вчера, но повторю, на случай твоей забывчивости. Я намерен стать твоим опекуном до совершеннолетия. Разве я многого прошу?

— Просите? И это называется «просить»?! Вы всерьез полагаете, что король простит такое надругательство над сыном его воеводы?!

— Кто? Король? — барон запрокинул голову и расхохотался столь искренне, что Стефан даже удивился. — Да знаешь ли ты, щенок, что только благодаря мне король нынче на троне? Да если б не я!..

Барон прикусил язык, едва не рассказав то, о чем молчал более пятнадцати лет. Но он быстро оправился и продолжил:

— Я спрашиваю тебя еще раз — ты намерен подчиниться?

— Вы бесчестный человек, дядя... Я ненавижу вас и никогда... слышите, никогда не опущусь на колени!

Барон изменился в лице. Тонкие губы искривились, он поднял руку, в явном намерении ударить наглого мальчишку. Но удержался — ему нужны были зрители.

— Кшиштоф, тащи его во двор. Шутки кончились.

Кшиштоф ухватил мальчика под мышки, не обращая внимания на отчаянные рывки и тычки, что стал отвешивать ему Стефан. Обьятия были твердыми и вырваться не удалось. Барон последовал за слугой.

На дворе уже светало. Перед домом собрались люди Лещинского, в разорванных плащах, усталые, но довольные стычкой. Под полами плащей подозрительно топорщились кафтаны — эти люди не привыкли терять времени даром и успели поживиться кто чем.

Стефан был связан и стоял сейчас перед этой толпой, гордо подняв голову. Он был готов ко всему, даже к самому страшному.

— Эй, а где второй мальчишка? — вдруг вспомнил барон. — Он что, все еще под кроватью валяется? Збигнев! А ну волоки его сюда, развлечемся.

* * *

Винс проснулся от того, что чихнул. В нос, в рот набилось столько пыли, что едва не задохнулся, еще повезло, что кляп изо рта вывалился во сне, иначе и вовсе конец.. Под кровать, где он все еще лежал связанным, пробивалось синеватое свечение рассвета.

Винс пошевелил руками, подергался, пытаясь ослабить узлы. Попытки закончились неудачей — связывали мальчишку мастера своего дела. Тогда Винс, извиваясь и переваливаясь с боку на бок, стал выбираться наружу, не заботясь о том, увидят ли его. Да и пусть видят, сколько же можно пыль глотать! А тут еще ему вдруг вспомнилось, что говорил пан Лещинский про крыс... Бр-р-р... Винс быстрей задвигал коленками и наконец выполз.

Комнатка была пуста. Ну и куда же они подевались? Неужели уехали? Вот было бы здорово!

Тут настроение мальчика упало — дверь открылась и вошел один из тех парней, что вязали Винса.

— А, выбрался? — лениво заметил Збигнев. — Вот и хорошо, не надо мне по паутине и грязи одежду марать. Вставай, хозяин кличет.

Он ухватил мальчика за плечи и рывком поставил на ноги.

— А, дьявол, ты ж связан, я и позабыл! Но я не собираюсь тебя на себе волочь. Ну-ка, не дергайся.

Збигнев разрезал кинжалом веревки и повел мальчика к выходу.

А на улице Винс увидал страшную картину — целый отряд каких-то людей с саблями, весело переговариваются, размахивают руками. Чуть в стороне — пан Лещинский, внимательно смотрит на свое войско, покручивает ус. И тут взгляд мальчика падает правее... У Винса вытянулось лицо — он разглядел своего хозяина, своего друга, Стефана, со связанными руками. Он стоял с гордо поднятой головой перед всем этим сбродом и в его глазах Винс не увидал ни капли страха и ни на йоту покорности.

— Шагай, чего встал, — толкнул его в спину Збигнев. — Пан Юзеф! Вот он, я привел!

— А, давай-ка его сюда! — оживился заскучавший было пан Лещинский. — Иди, иди сюда, мальчик. Как, говоришь, тебя зовут?

— Винсент... — пролепетал слегка заробевший Винс.

— Знатное имя. Откуда же ты такой взялся? В услужении у нашего дорогого Стефана?

— Да...

— А не надоело ли тебе ему служить? Будешь служить теперь мне. Или ты что-то имеешь против?

Черные жгучие зрачки смотрели на Винса, испытывая его, проверяя. Мальчик замялся, но потом сказал:

— Нет, я буду служить только Стефану. Он спас меня от смерти и теперь моя жизнь принадлежит ему.

— Какая чепуха, — скептически заметил барон. — Кто вбил тебе в голову этот бред? Эй, Стефан, тебе нужна его жизнь? Хочешь, я прикончу его на твоих глазах?

Барон вынул саблю и поиграл ею перед помертвевшим лицом Винсента.

— Оставьте его в покое! — вскрикнул Стефан. — Он ни при чем в наших с вами делах!

— Он-то ни при чем, но что же мне делать, если ты никак не идешь на уступки? — сокрушенно спросил пан Лещинский. — Может быть, если я начну срезать ему уши, ты станешь покладистей?

Винс стоял ни жив, ни мертв, пока вот так спокойно и буднично обсуждалась его участь. Но у барона были иные планы. Он сказал:

— Вот что, Стефан, у меня больше нет ни времени, ни желания с тобой спорить. Спрашиваю в последний раз: ты будешь вести себя примерно? Согласишься на мои условия?

— Нет!

Барон оглянулся на своих соратников, что смолкли в ожидании развязки. Пожав плечами, барон подошел к Стефану и ударил его наотмашь в лицо.

Стефан отлетел, упал на землю. Печатка на пальце у барона разбила в кровь губы мальчика. Стефан поднял на барона полный ярости взгляд и прошипел:

— Тебе это дорого станет, негодяй... Найдется и на тебя управа... Тебе что, так нужна эта усадьба? Так нужны деньги моего отца?

— Стефан! — вскрикнул Винс и хотел броситься к нему на помощь, но его перехватили сразу двое.

А барон тем временем говорил, взвинчивая себя:

— Щенок!! Я что, похож на нищего?! Ты всерьез решил, что я пришел за деньгами? Да у меня их столько, что я пол-страны куплю, а вторую половину возьму на сдачу!

— Но я не понимаю... — прошептал Стефан. — Зачем же?..

— Если бы ты только знал, как я ненавидел твоего отца!.. — заскрипел зубами барон. — Все, все доставалось ему — любовь короля, слава, почести, награды, лучшие угодья — все! А разве я мало сделал? Да во сто крат больше! Как же мне хотелось с ним поквитаться... Но увы, он погиб так невовремя.

Барон помолчал и его тонкий рот расплылся в довольной ухмылке:

— Зато теперь я вволю потешусь с его отпрыском!

Стефан молчал, собираясь с мыслями. Потом заговорил:

— Вам никогда не простят того, что вы сделали. Это против всех законов королевства.

Барон наклонился к нему и спросил, почти по-дружески:

— А кто узнает? Ну, был у воеводы сын, а куда подевался, одному Богу известно. Может, за отца мстить отправился в страну Московию?

Стефан собрался с силами и плюнул в ненавистное лицо кровавым сгустком.

Барон выпрямился, вытер платком щеку и впечатал сапог в лицо мальчика, несильно, чтобы унизить, а не покалечить.

— Эй ты, как там тебя, Винсент! — кринул барон, — Ступай на конюшню и приведи самого лучшего жеребца! Збигнев, иди с ним, проследи, чтобы не выбрал дохлую клячу!

Винс вздрогнул, услыхав этот приказ, но Збигнев дал ему хорошего тычка, заставив пошевелиться.

Через несколько минут Винс возвратился, ведя в поводу серого в яблоках коня.

— Сюда, сюда, поближе! — подгонял его пан Лещинский дрожащим от возбуждения голосом.

Стефан смотрел на все происходящее, лежа на земле. Он не мог подняться — барон придерживал его, поставив ногу на грудь.

Винсент подвел коня к барону и сказал:

— Вот, я привел...

— Вижу, не слепой, — отмахнулся барон и обратился к Стефану: — А сейчас приготовься, это будет очень весело... Збигнев, Кшиштоф, ко мне!