Кадан не успел даже привести себя в порядок — Жюльен едва не силой втащил его в двери и поволок по крутым лестницам и узким коридорам на второй этаж.

Рауль стоял у окна и смотрел на реку, протекавшую невдалеке.

Только когда дверь хлопнула за спиной Кадана, он повернулся к юноше лицом.

— Выглядишь отвратительно, — констатировал Рауль. Шагнув к любовнику, он бесцеремонно взял его за подбородок и вздернул вверх, будто бы разглядывая лицо.

— Извини, время, проведенное на кухне, не прошло для меня даром. А твой слуга не дал мне времени навести марафет.

— Хочешь сказать, что ты ночевал на кухне? Жюльен не заметил тебя там.

— Так он приставлен следить за мной?

В следующее мгновение пальцы Рауля выпустили его подбородок, и хлесткий удар обжег щеку. Голова Кадана мотнулась вбок, но он устоял на ногах.

— Не смей так разговаривать со мной, — процедил Рауль. В глазах его запылал незнакомый Кадану огонь.

Кадан стиснул зубы, но вслух ничего не сказал.

— Никогда, Локхарт — слышишь — никогда не забывай, кто ты, а кто — я.

Губы Кадана скривились в презрительной усмешке. Вспышка Рауля пугала его — но в то же время вызывала злость. Только теперь он по-настоящему ощутил то, что испытывал к своему благодетелю уже давно — отвращение, вперемешку с презрением.

— Кто же я такой? — почти пропел Кадан. — Безродный актеришка, которому ты дал все? Так тебе сказал твой отец?

— А он не прав? Ты представляешь из себя что-то еще?

— Нет, не прав, — Кадан ловко увернулся от пальцев Рауля, снова попытавшихся зажать его подбородок в тиски, — кем бы я ни был, Рауль де Лузиньян, герцогом, принцем, актером или последним рабом — я тот, ради кого ты всегда будешь готов на все. Я тот, ради кого ты умрешь. И я тот, кто никогда не будет принадлежать тебе.

Мгновение Рауль смотрел на него, как будто видел насквозь, а затем рывком развернул и, ткнув носом в стену, попытался раздеть.

— Давай, — выдохнул Кадан. — Возьми меня силой, мой господин. Докажи, что тебе никогда не добиться своего иным путем.

Рауль замер. Руки его лежали на плечах Кадана, до боли сжимая их, но дальше он не шел.

— Ты был с моим братом, да? — тихо и зло спросил он.

— Может быть, так — а может, и нет.

— Может, ты решил, что он сумеет тебя защитить?

Кадан повел плечом, сбрасывая руку Рауля, и, повернувшись, посмотрел на него. Ярость его выдохлась — он больше не хотел доказывать ничего. Только остаться в одиночестве и никого — вообще никого — к себе не подпускать.

— Может, ты собираешься уйти от меня к нему? — продолжил Рауль, и злая улыбка, не тронувшая глаз, заиграла на его губах.

Кадан молчал.

— Я купил тебя, Локхарт. Я дал тебе все — и я отниму у тебя все. Ты не можешь уйти от меня — никогда об этом не забывай.

Рауль отодвинулся и оправил камзол.

— Уверен, церковные святоши будут рады узнать, что твои языческие сцены больше не защищает никто.

Не дожидаясь ответа, он двинулся к двери и лишь с порога бросил, обернувшись через плечо:

— Сегодня вечером я жду, что ты придешь ко мне. Отсосешь и немного поиграешь со мной — ничего необычного. Я слишком утомился, чтобы делать что-то самому.

Дверь захлопнулась, а Кадан остался стоять. Кровь отлила от его лица. Он не был удивлен. Рауль будто бы снял с себя маску, которую носил с тех пор, когда Кадан увидел его в первый раз.

Какое-то время Кадану потребовалось, чтобы прийти в себя. Он вызвал Жульена и приказал не только проводить его в выделенные ему комнаты, но и приготовить все необходимое для омовения.

Здесь, в отдаленном поместье, не было ванн — хотя ничто, казалось бы, не мешало Эрику устроить хотя бы одну, но отец Рауля, очевидно, был для этого слишком суров.

Пришлось довольствоваться ведерком с ледяной водой и обтираниями, которые организовал для него Жульен.

Закончив, Кадан повалился на кровать и уставился в потолок. Ему не хотелось никуда выходить. От длительной поездки он и без того достаточно устал и сейчас лишь радовался тому, что не обязан спускаться на обед.

Нужно было сосредоточиться на том, что сказал Рауль, понять, что делать теперь — но вместо этого мысли Кадана то и дело возвращались к безумной ночи, которую он провел с Луи. Сны и образы, будто бы давно забытые, водопадом нахлынули на него и сейчас казались явственней всего, что когда-либо происходило с ним. Сюжет пьесы, которую он никак не мог записать, сложился в голове почти целиком, и Кадан подумал, что как только вернется в город — займется ею. Там были Луи и Рауль, и даже для Силвиан нашлось место. Он не знал лишь, каким будет конец.

Кадан потянулся к плащу, который, устраиваясь на кровати, как и в прошлый раз взял с собой. Прижал его к груди и вдохнул почти что выветрившийся аромат. На губах заиграла безумная улыбка, как будто не было ничего, что разделяло бы их.

Он пролежал так несколько секунд, когда раздался стук в дверь.

Кадан резко сел и, на ходу оглаживая волосы рукой, крикнул:

— Мальчик, открой, — он не помнил имени пажа, который должен был дежурить у его постели в этот день.

— Я уже открыла сама, — миновав холл, Силвиан прошелестела юбками и остановилась у самой кровати, сложив руки на груди и глядя на Кадана сверху вниз.

— Я вас не звал, — рассеянно сказал тот. Силвиан пугала его еще меньше, чем Рауль.

— Не вижу за вами права звать или не звать меня.

Силвиан сделала несколько шагов, обходя кровать полукругом и разглядывая обстановку комнаты.

— Вы, должно быть, немало задеты тем, как Рауль устроил вас.

Кадан молчал. Не поднимая головы с подушки, он наблюдал за ней, потому как понимал, что любое слово может быть использовано против него.

— Рауль ведет себя бестактно, — продолжила она, останавливаясь и теперь уже глядя на него в упор, — вся его любовь к вам не стоила ничего.

— Что вы хотите от меня?

— Говорят, вы не ночевали в замке? У вас все прошло хорошо?

Кадан поднял брови и наконец сел.

— В таком глухом месте, безусловно, больше нечем заняться, кроме как обсуждать — когда, кто и с кем заплутал в лесу.

— Я не любительница сплетен, чтобы вы ни думали обо мне. Но я всегда знала — что это произойдет. Стоит вам увидеть Луи — и Рауль будет забыт.

— Для женщины вы, пожалуй, слишком умны.

Силвиан не отреагировала на подкол.

— До свадьбы осталось две недели, — сказала она, отворачиваясь к окну, — я очень давно мечтала о ней. Вы даже представить себе не можете, сколько лет.

— Что ж, очевидно, вы получите ее — Рауль ведь не может жениться на мне.

Силвиан закусила губу и бросила на него быстрый взгляд.

— Я не хотела бы после свадьбы наблюдать вас рядом с ним.

— Это старый разговор.

— Но кое-что изменилось с тех пор, как мы говорили в прошлый раз, разве не так?

Кадан снова молчал. Она, безусловно, была права. Но Кадан не имел ни малейшего желания признаваться в своих чувствах при ней. Тем более он не хотел рассказывать ей о том, что утром сказал ему Рауль.

— Оставьте его, — почти спокойно попросила Силвиан, вновь поворачиваясь к нему. — Забирайте Луи и уезжайте вместе с ним. Каждый получит свое. Зачем причинять мне и Раулю боль?

— Если бы я мог, — сказал Кадан после долгой паузы, — я, возможно, поступил бы именно так.

— Вы можете. Никто здесь не решится помешать вам. Разве что Рауль… Но я удержу его. Просто оставьте нас и никогда больше не попадайтесь нам на глаза.

Губы Кадана дрогнули.

— А если я не послушаюсь вас?

Силвиан прищурилась.

— Тогда кто-то умрет. И в этот раз, возможно, боги начнут с вас.

Силвиан оставила Кадана в одиночестве с неприятным осадком. Слова ее местами неприятно попадали в унисон с его собственными мыслями. Никто, кроме нее, не говорил так: "боги начнут с вас". Кадану иногда казалось, что они говорят с Силвиан на одном языке — но при этом понимают его настолько по-разному, что никогда не смогут преодолеть ненависть, разделившую их.

Он надеялся, что на этом тяжелый день подошел к концу, и его наконец оставят одного — но этого не произошло. Едва минула четверть часа, как снова раздался стук в дверь. На пороге стоял слуга, обычно сопровождавший герцога де Ла-Клермона.

— Мой господин хочет видеть вас, — сообщил он.

Кадану оставалось только кивнуть.

Он накинул на плечи халат, встал и пошел следом за слугой.

Эрик ожидал его в библиотеке — сидя за массивным дубовым письменным столом. Он не сразу поднял глаза от бумаг, так что Кадан какое-то время стоял, изучая взглядом его лицо.

Эрик явно не принимал его всерьез. Или, вернее было бы сказать: Эрик не воспринимал его как человека, на которого стоит смотреть.

Когда он поднял взгляд, Кадан увидел в его глазах собственное отражение и понял, что является скорее досадной помехой для него. Камнем, который нужно вышвырнуть из-под колес, чтобы карета ехала вперед.

— Я бы солгал, — сказал Эрик, не поднимаясь с кресла, — если бы сказал, что рад видеть вас.

Кадан поднял брови.

— В таком случае я могу вернуться к себе и немного поспать?

— Не сейчас, — Эрик откинулся на спинку кресла и продолжал какое-то время молча смотреть на него из-под густых бровей. — Сколько вы хотели бы, месье Локхарт? — спросил он наконец.

— Что? — Кадан невольно изогнул бровь.

— Не прикидывайтесь, нам обоим очевидно, зачем вам нужен Рауль. О титуле мы говорить не станем — наша семья не станет позорить себя подобным прошением перед королем. Но я советую вам подумать и решить, сколько именно денег или земель требуется вам, чтобы оставить нас в покое раз и навсегда?

Кадан с легким удивлением смотрел на него.

— Мне всего хватает, — выдавил он.

— Тогда в чем проблема? Вы собираетесь тянуть средства из моего сына, пока он не потеряет все? Так не пойдет.

Кадан молчал. Кровь прилила к его щекам.

— Я долго вас терпел. Возможно, я бы даже позволил вам остаться с моим сыном после свадьбы — если бы вам нужен был только Рауль. Но вы решили, что сможете застрелить сразу двух зайцев. Ваши амбиции перешли черту.

— Луи… — произнес Кадан невольно.

Эрик поморщился.

— Дело не только в нем. Я хочу, чтобы мои сыновья были счастливы — а вы погубите их. У них и без того достаточно поводов поссориться между собой.

— В таком случае я ничего не прибавлю и не убавлю для них, — попытался возразить Кадан, но не услышал уверенности в собственном голосе. Эрик подавлял его — Кадан сам не знал почему. Совладать с собой он не успел, потому что дверь приоткрылась за его спиной, и Кадан услышал голос Луи:

— Вы звали меня, отец?

На мгновение наступила тишина. Голос Луи прервался на полуслове, а затем тот решительно прошел в центр комнаты.

Теперь только Эрик поднялся из-за стола, чтобы направиться навстречу ему.

— Да, Луи, — сказал он на ходу, — я хотел увидеть вас. Как всегда.

Приблизившись к пасынку вплотную, он без лишних слов подхватил его за талию и втянул в долгий, жесткий поцелуй. Луи замешкался на мгновенье, щеки его заалели от осознания того, что Кадан смотрит на них, но Эрик был сильнее его — да и сопротивляться его рукам он не привык. Тело отозвалось само собой. А Кадан стоял и смотрел на них, пока Эрик не счел необходимым прервать поцелуй.

Мгновение Луи хотел оправдаться каким-то образом — но слов не нашел, а в следующую секунду этот порыв прошел. Его охватила злость при мысли о том, что и Кадан вот так же целовал Рауля у него на глазах.

— Вы поняли, что я хотел вам сказать? — спросил Эрик, поворачиваясь к Кадану.

Тот зачарованно кивнул.

— Подумайте о моих словах. Назовите сумму — и вы получите ее.

— Пожалуй, я последую вашему совету, — быстро проговорил Кадан, не давая ему закончить, — я сегодня же покину этот дом. Мне нужно отдохнуть и побыть одному.

Он развернулся и двинулся прочь — ноги не слушались его, а внутри снова воцарилась пустота.

— Кадан… — негромко произнес Луи ему вслед, но с места не двинулся.

Эрик снова опустился за стол.

— Если вы сегодня не в настроении — можете идти к себе, — спокойно произнес он и сделал вид, что снова возвращается к делам.