№ 12 . Посмотри, как далеко ты можешь зайти в том, чего боишься

Кэлли

Когда я открываю глаза, у меня ощущение, будто череп треснул, а мозг пульсирует. Я совершенно уверена, что нахожусь не в своей комнате. По полу разбросаны мальчишеские вещи, на полке рядом с плоским телевизором стоит ПлейСтейшн, а сама я завернута в одеяло, которое пахнет одеколоном Кайдена.

Мои глаза округляются, когда я сажусь на кровати, лихорадочно вспоминая все подробности прошлой ночи. Помню, что Сет спросил у меня, что я хочу делать, а я ответила, что весело провести время. Поэтому он вытащил меня на вечеринку, и мы напились. Все остальное было как в тумане, но я почему-то помню, как смотрела на звезды, пока кто-то меня нес.

Справа от меня скрипит дверь, и входит Кайден с двумя стаканами кофе. На нем черная толстовка с капюшоном, подчеркивающая его худощавые руки, и низко сидящие на бедрах джинсы.

Он не сразу замечает, что я проснулась.

— В какой-то момент я решил, что ты проспишь целый день.

В окно пробивается солнечный свет, когда я гляжу на висящие над кроватью часы.

— Твою мать, уже почти время обеда?

При мысли о еде у меня пищит в животе.

Он протягивает мне кофе, и я с радостью беру стакан.

— Сет сказал, что ты любишь латте.

Я киваю, делая глоток. Божественный вкус.

— Боже, у меня так сильно болит голова.

Он ставит на тумбочку другой стакан.

— Так обычно и бывает, когда выпьешь слишком много.

Я отвожу стакан от лица.

— Кайден... Я не могу... Я не знаю, что произошло.

Он садится на кровать рядом со мной, матрас под его весом прогибается.

— Что ж, мне посчастливилось стать свидетелем второй части ночи, но судя по тому, что я слышал, Сет сказал, что ты выпила тонну водки. К тому времени, когда я встретил тебя на вечеринке у Бена, ты была уже в стельку.

Я морщусь.

— Я делала что-то... странное?

— Не совсем. Тебе пришлось спать здесь, потому что я не нашел Сета, а на твоей двери висел красный шарф.

— А где ты спал?

С виноватым видом он напрягается.

— Рядом с тобой.

Я облизываю пену с губ и гляжу в окно на чистое голубое небо.

— Если я правильно помню, тебе пришлось меня нести?

Он кивает.

— Ты едва могла идти... Но я не возражал.

Я откидываю одеяло и спускаю ноги с кровати.

— Мне, наверно, лучше принять душ и попытаться поесть. Хотя мне кажется, что меня сейчас вывернет наизнанку.

Он кладет руку мне на ногу, обхватывая пальцами колено.

— Вообще-то я хочу, чтобы ты кое-куда пошла со мной. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное... О том, что произошло в тот вечер у бильярдного домика. — В его глазах тяжесть, а в голосе напряжение.

— Хорошо, — говорю я. — Мне надо пойти с тобой сейчас? Или я сначала могу принять душ? Чувствую себя ужасно грязной.

Он смеется надо мной.

— Можешь сначала принять душ. Я подожду тебя на улице, на скамейке.

Я поднимаюсь на ноги с внезапным желанием его обнять.

— Хорошо, я быстро. — Я направляюсь к двери, но останавливаюсь, повернув ручку. — Кайден, спасибо, что прошлой ночью позаботился обо мне.

— Да ничего особенного. — Он медлит. — Я должен тебе куда больше ночей.

Кайден

Прошлой ночью я почти не спал. Я лежу в постели, слушая дыхание Кэлли, пытаясь подстроить свое собственное под его ритм. Часть меня хотела, чтобы она продолжала спать, а я мог и дальше лежать рядом с ней.

Когда солнце поднялось над горами, я решил, что пришло время рассказать ей правду, чтобы она знала, во что ввязалась. А потом она уже пусть решает, хочет ли быть со мной, потому что я, похоже, не могу держаться от нее подальше.

Я чертовски нервничаю, когда поднимаюсь в гору, туда, где мы в первый раз гуляли. Я припарковываю грузовик возле деревьев, и мы вылезаем, ступая к холмам под голубым небом.

— Мы, правда, снова собираемся туда лезть? — спрашивает она, глядя на вершину утеса, когда мы подходим к нему. Ее волосы струятся по спине, а руки сложены на груди.

Я взбираюсь на валун в стороне от тропинки и гляжу на открывающийся вид.

— Сегодня тихо. — Я сажусь на камень и хлопаю по месту рядом с собой. — Садись рядом.

Она движется ко мне, и я протягиваю ей руку, чтобы помочь забраться. Она устраивается рядом со мной, откидываясь на руки, и смотрит на холмы перед нами. На мгновение я закрываю глаза, чувствуя все, понимая, что будет либо плохо, либо хорошо, когда все ей скажу.

— Тот вечер, когда ты появилась, а мой отец избивал меня, — начал я, прежде чем успел передумать, — был уже не первый раз, когда он меня бил.

Она не выглядит удивленной.

— Сколько раз он тебя бил?

Я наблюдаю, как перед нами парит листок, дрейфуя вверх и вниз, а потом летит над огромным пространством.

— Не знаю... В возрасте семи лет или около того я сбился со счета.

Она резко втягивает воздух, ее голова склоняется набок, когда она смотрит на меня.

— Он так же тебя бил, когда ты был маленьким?

Я пожимаю плечами, будто в этом нет ничего серьезного.

— Знаешь, он просто это делал. Чаще в пьяном состоянии, хотя и трезвым — тоже. Ему не нравилось то, что мы делали, и вместо того, чтобы запирать нас или забирать игрушки, он бил и орал на нас.

Долгое время она молчала, пока изучала облака на небе.

— Чем же ты так взбесил его в тот вечер?

— Повредил руку. — Я сгибаю пальцы перед собой, не говоря, что сделал это специально. Для этого я еще не готов. — Он взволновался, что я разрушу свою футбольную карьеру.

Она снова замолкает.

— Почему ты никогда ничего с этим не делал? Не говорил никому? Не давал сдачи?

Вот оно. То, чего я ждал. Она понимает, насколько ужасна ситуация.

— Не знаю. Сначала я думал, что все это потому, что я слишком молод, чтобы понять, а к тому времени, когда повзрослел, чтобы что-то делать, мне уже стало все равно. Порой мне кажется, что я просто умер внутри. — Я пожимаю плечами, потом еще раз, заставляя себя посмотреть на нее.

Она смущенно вскидывает брови, но в ее глазах нет осуждения.

— Тебе было все равно, что он бил тебя?

Я закрываю глаза и вдыхаю прохладный воздух.

— Вот почему я рассказываю тебе об этом. Я просто не очень хорошо выражаю эмоции, возможно, закроюсь и совершу множество дурацких вещей. Тебе просто нужно держаться от меня подальше.

Повисает тишина, и я открываю глаза, отчасти ожидая, что она уже ушла, но Кэлли смотрит на меня, ее грудь с дыханием вздымается и опадает. Она глядит на меня, а потом переносит вес, пододвигаясь ко мне, и я напрягаюсь. Подняв колени, она перекидывает ноги ко мне и обхватывает меня руками за шею, положив голову мне на плечо. Она крепко меня обнимает, и мои глаза расширяются, все тело сжимается, когда я пытаюсь держать свои руки подальше от нее, не зная, что делать или как реагировать. Спустя какое-то время ее аромат и тепло накрывают меня, и мои руки скользят к ее пояснице. Закрыв глаза, я обнимаю ее в ответ со всем, что есть внутри меня.

Кэлли

Когда кто-то доверяет тебе свои секреты, тебе самому легче доверять ему. Как если бы он открыл тебе сердце, и ты должен в ответ сделать то же самое.

Кайден открылся мне, и мне хотелось открыться в ответ, но я не могла. По крайней мере, не полностью. Я хочу. Я так сильно его хочу, что даже не знаю, что с собой делать.

Я хочу его. Я хочу его. Я хочу его.

Неважно, сколько раз я напишу это, оно все равно не кажется реальным. Ничего не кажется, потому что я никогда не думала, что такое произойдет.

В дверь кто-то стучит, и я вылезаю из кровати, чтобы ее открыть. На пороге стоит Кайден с футбольным мячом под мышкой. Вместо формы на нем милые джинсы и серая футболка. Его каштановые волосы торчат из-под черной бейсболки.

— Хочу попросить тебя об одолжении. — Прошло две недели с тех пор, как он рассказал мне про своего отца, и мы много общались как друзья, но сегодня вечером в его глазах что-то другое, какое-то просветление.

— Хорошо... — Я отхожу от двери и впускаю его внутрь. Его взгляд тут же устремляется к открытой тетради на кровати. Я бросаюсь к ней и сую ее под подушку.

— Это дневник? — Он ухмыляется, когда перекладывает мяч под другую руку.

— Можешь сделать вид, что не видел этого? — Я выставляю перед собой сложенные вместе ладони. — Очень прошу.

Он улыбается.

— Там что-то обо мне?

Я притворяюсь, будто у меня чешется глаз, пытаясь скрыть прилившую к щекам кровь.

— Нет.

— Кэлли, ты покраснела, — поддразнивает он, делая ко мне шаг, чтобы убрать мои руки от лица. — Не прячься. Это так мило.

Я закатываю глаза, больше из-за себя самой, потому что от его замечания мои щеки пылают еще сильнее.

— Так что за одолжение?

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне в тренировке. — Он ходит по комнате, перекидывая мяч из руки в руку, и все рассматривает. — Люк занят с какой-то девчонкой, с которой встречается уже неделю, поэтому не пойдет со мной.

— Без проблем, — говорю я. — Но ты не одет для тренировки.

— Это будет легкая тренировка. — Он поворачивается ко мне лицом. — Просто немного побросаем.

— И ты считаешь, что я могу тебе помочь? — спрашиваю я, мой взгляд блуждает по его крепкому телу.

— Я видел тебя в запасе. Было похоже, что ты более, чем способна. Кроме того, на той вечеринке ты хвасталась Бену о своих потрясающих футбольных знаниях.

— Этого не может быть. Разве?

Он кивает.

— Да.

Мне становится интересно, что же еще я сказала. Иногда мне кажется, что я что-то сказала ему, что он теперь от меня скрывает.

— Ну, ладно. — Я беру со стола ключи и сую ноги в кроссовки. — Сделаю все возможное, чтобы бросить тебе вызов.

Посмеиваясь себе под нос, он поворачивается к двери, а я размышляю, вспоминает ли он, как и я, о той ночи, когда мы целовались.

***

Мы добираемся до стадиона, зеленое поле которого освещено огнями. Трибуны пусты, и единственный живое существо — это дворник, вытряхивающий мусорные баки.

Мы выходим на центр поля, и я кружусь по кругу, оглядывая все трибуны и чувствуя себя такой маленькой по сравнению с огромным размером всего окружающего. На темном небе звезд нет, и светит полная луна.

Кайден подбрасывает мяч в воздух, пока я расстегиваю куртку.

— Знаешь, с того дня в запасе, мне действительно было любопытно снова посмотреть, как ты бросаешь. Мне интересно, было ли это счастливой случайностью.

Я кладу руки на бедра и устремляю взгляд в его сторону.

— Эй, что за оскорбление?

— Я просто пытаюсь тебя завести. — С мячом в руке он отбегает назад. — Так ты будешь лучше играть. — Он кидает мне мяч, и я ловлю его, морщась от того, что его кожа царапает мне ладони.

— Больно. — Я притворяюсь, что мне больно, и потираю запястье.

Он опускает руки и шагает ко мне.

— Кэлли, мне так...

Я откидываю руку назад и со всей силы бросаю мяч в его сторону. Он бежит назад и как раз вовремя подпрыгивает, чтобы его поймать.

Когда его ноги снова касаются травы, он качает головой.

— Ты играешь нечестно.

Не споря, я пожимаю плечами.

— Меня так учили. Папа воспринимает игру очень серьезно.

— О, мне это известно. Знаешь, сколько раз твой отец отчитывал меня за то, что я все портил? Хотя это было и хорошо. — Он бросает мяч чуть в сторону от меня, и мне приходится двигаться быстро, чтобы его поймать. — Он всегда держал меня в тонусе и подталкивал. Если бы не он, я, наверно, так и не получил бы стипендию.

Я держу мяч в руках.

— Не хочу, чтобы это показалось грубым, но разве твои родители не смогли бы платить за твое обучение, если бы ты не получил стипендию?

— Папа не стал бы, — говорит он, с трудом сглатывая. — Он все время нам говорил, либо мы найдем свой собственный путь из дома, либо застрянем там... Я не хотел застрять. — Я уже начинаю открывать рот, но он хлопает в ладоши, а потом выставляет их перед собой. — Давай, кидай его мне.

Я швыряю ему мяч, и он с легкостью и улыбкой на лице его ловит.

— Ладно, на этот раз я кину его тебе, а потом попытаюсь тебя блокировать захватом.

Мои глаза расширяются, а челюсть отвисает.

— Ты серьезно?

Он подкидывает его высоко в воздух.

— Насчет футбола я никогда не шучу. А теперь беги. Так у тебя появится возможность убежать от меня.

Я пячусь по полю, все еще сомневаясь, что он действительно будет преследовать меня и блокировать захватом. Когда я уже оказываюсь довольно близко к зоне тачдауна, то останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты, правда, собираешься гнаться за мной? Или просто пытаешься заставить меня играть лучше?

Он довольно далеко от меня, но его скрываемое коварство на лице заметно.

— Поверь мне, я не шучу. На самом деле, я с нетерпением этого жду.

От грубости в его голосе, мое сердце пропускает удар.

— Хорошо, бросай мяч, но я выиграю.

На мгновение он ошеломлен, но потом отступает назад, ноги ловят импульс, а рука замахивается вперед, и мяч спиралью в воздухе летит ко мне. Мои ноги движутся быстро, когда я бегу задом наперед, вытянув вверх руки. В последнюю секунду я слегка подпрыгиваю и в воздухе ловлю мяч. Только мои ноги касаются травы, я медлю, все еще неуверенная, что он станет меня догонять.

Как только я твердо встаю на ноги, он бежит ко мне, по-настоящему бежит. Я разворачиваюсь на носках и срываюсь с места. К счастью, я близко, потому что мои крошечные ножки ни за что не смогут убежать далеко от его длинных.

Он смеется, когда гонится за мной, его тяжелые шаги быстро приближаются. Мои глаза замечают желтые шесты в конце и белую линию, которой мне нужно достигнуть. Когда ноги пересекают ее, я разворачиваюсь и вскидываю руки над головой.

Кайден, качая головой, замедляется до бега трусцой и тяжело дышит.

— Ладно, думаю, я недооценил тебя и дал тебе слишком большую фору.

На моем лице расплывается широкая улыбка, когда я бросаю мяч на траву.

— Что вы обычно, парни, делаете, когда зарабатываете тачдаун? — Я прикладываю палец к подбородку и делаю вид, что глубоко задумалась. — Ах, да. — Я отхожу назад, размахивая перед собой руками и исполняя глупый небольшой танец.

Он смеется, в уголках его глаз появляются морщинки.

— Ух ты, да в тебе есть дерзкая жилка.

Я поднимаю мяч, другой рукой хватаюсь за шест и кручусь вокруг него, чувствуя себя живой и невесомой. На секунду я закрываю глаза и наслаждаюсь прохладным ветерком на щеках, отдаваясь этому мгновению. Когда я снова открываю глаза, ко мне небрежной походкой идет Кайден, засунув руки в карманы.

Я останавливаюсь, все еще держась за шест и глядя на то, как между нами сокращается дистанция. Он не говорит ни слова, его изумрудные глаза с растерянностью и пристальностью устремлены на меня. Когда он подходит, я прислоняюсь к шесту, пытаясь сохранить спокойное дыхание вопреки исходящему от него желанию.

Он забирает у меня из руки мяч и бросает его через плечо на другой конец поля.

— Давай избавимся от этой дурацкой штуки.

— Я думала, ты за этим привел меня сюда? — дрожащим голосом произношу я, не в состоянии отвести взгляд от его губ, когда он их облизывает. — Помочь тебе в тренировке.

Он размыкает губы, как будто собирается что-то сказать, но потом поджимает их и разворачивает кепку козырьком назад. Он наклоняется ко мне, отчего я спиной касаюсь шеста, а его губы зависают над моими. Он медлит, кладя руку на шест рядом с моей головой, а потом целует меня.

Вначале поцелуй был мягким, легкое касание наших губ, но потом другая его рука хватается за шест, а тело движется навстречу ко мне, пока полностью не прижимается к моему. Наши ноги переплетаются, грудные клетки сталкиваются, а кончик его языка пробегает по моим губам, пока я не открываю рот и не пускаю его внутрь.

Из моего горла вырывается хрип, и сначала меня это огорчает, но его, похоже, только раззадоривает. Сквозь сплетение наших языков растекается желание и страсть. Одной рукой он обвивает меня за талию, чуть ниже футболки, и меня всю начинает трясти. Другая его рука скользит вниз, большой палец касается ребер, пока не останавливается на бедре. Сжимая пальцы, он приподнимает меня. Задыхаясь, я крепко обхватываю ногами его за талию.

Мой разум улетает со скоростью миллион километров в час. Я боюсь. Не его, а всего относящегося к тому, что он делает. Я хочу этого? Хочу? Ответ — да. Я хочу этого. Ужасно.

Надеюсь, он не замечает тревожной дрожи моего тела, когда его пальцы проскальзывают под футболку, и он выводит подушечками узоры на моем животе. Когда он прикусывает мою нижнюю губу, я издаю неконтролируемый всхлип.

Он чуть отстраняется, оставив между нашими лицами немного пространства. Его зрачки расширены и блестят в лучах огней на стадионе, а безумное дыхание ласкает мою щеку.

— Кэлли, я не хочу... — Он замолкает, заправляя прядь моих волос за ухо. — Я не хочу давить на тебя.

Как будто он читает на лице всю мою неопытность. Я закусываю губу, пытаясь скрыть свое смущение.

— Все в порядке.

Он колеблется.

— Ты... ты уверена?

Я поспешно киваю.

— Да.

Без промедления он впивается в мои губы, и из моего горла вырывается вздох от того жара, который накрывает все мое тело. Его язык снова врывается в мой рот, а руки остаются под футболкой, ладони касаются живота. Это самое страшное и самое прекрасное переживание в моей жизни. Я не хочу его забывать.

Я смело скольжу руками под его футболку и при этом жадно дышу. Он вздрагивает, когда мои руки блуждают по его рельефному прессу, покрытому неровными линиями шрамов.

Я волнуюсь, что он потянется к моим рукам и вытащит их из-под футболки, но вместо этого его рука следует выше к краю моего бюстгальтера. Его губы покидают мои и касаются уголка рта, прокладывая дорожку из поцелуев по щеке, вдоль скулы и вниз к шее, где бьется мой пульс. Моя голова непроизвольно отклоняется в сторону, когда его ладонь скользит по моей груди возле бюстгальтера. Делая глубокий вдох, я жду, что он настигнет меня, но могу лишь думать о том, что Кайден исследует мое тело дальше. Мне хочется узнать, каково это, когда до тебя касается человек, которому ты доверяешь, которому ты даешь разрешение.

Его пальцы движутся к бюстгальтеру, и все внутри меня трепещет, когда он проводит большим пальцем по соску. Мое тело пронзает жар, и я цепляюсь за него со всеми бушующими внутри меня эмоциями, чувствуя все его шрамы, в то время как он ощущает мои.

Кайден издает стон, впиваясь в мою шею, и все мое тело прижимается к нему.

— Кэлли, — шепчет он. — Если ты хочешь, чтобы я остановился, только скажи.

Я не хочу, чтобы он останавливался. Абсолютно. Это так хорошо.

— Не хочу...

Раздается оглушительный щелчок, и в считанные секунды каждый фонарь гаснет, и нас окутывает темнота. Я замираю, вцепившись в Кайдена, а он убирает губы с моей шеи. Я чувствую, как тяжело вздымается его грудь там, где мои пальцы держатся за него, и на мгновение мы замолкаем.

А потом Кайден начинает смеяться.

— Что ж, это забавно.

— Ты что-нибудь видишь? — шепчу я, крутя головой и всматриваясь.

Он качает головой.

— Подожди.

Он убирает руку с моей груди, и мне кажется, что он хочет опустить меня, но вместо этого он обхватывает меня руками за поясницу, сцепив пальцы, чтобы удержать мой вес. Он идет в темноте со мной на руках, а я крепче сжимаю ноги вокруг него, жалея, что не вижу его лица, потому что мне хочется знать, о чем он думает.

Он волочит ноги по траве, а потом мы идем по асфальту. Несколько секунд спустя мы выходим из туннеля и оказываемся на парковке, практически пустой за исключением нескольких машин в заднем ряду, освещенном фонарями.

От яркого света у меня щиплет глаза.

— Из-за чего это произошло?

Его изумрудные глаза сверкают, когда он пожимает плечами.

— Интересно, это было сделано случайно или специально, чтобы прогнать нас с поля?

Я слегка перекладываю руки, чтобы они обнимали его за шею.

— А разве ты не должен там играть?

— Формально, да. — Его улыбка становится шире, как будто он наслаждается моментом. — Но я невероятно рад тому, что сделал.

Я роняю голову ему на плечо, вдыхая его аромат.

— И что мы теперь будем делать?

На какое-то время он замолкает, и я, в конце концов, отклоняюсь назад, чтобы заглянуть ему в глаза. Похоже, он в чем-то сомневается, а потом опускает меня на землю и переплетает свои пальцы с моими.

— Посмотрим, куда занесет нас ветер? — спрашивает он.

Я смотрю на свою ладонь в его руке, а потом гляжу на него.

— Звучит отлично.