Удивительно, но получив такую долгожданную свободу, я начала скучать. Во всей академии сейчас находилось лишь несколько учителей и обслуживающий персонал. Все остальные отправились получать такие необходимые будущим выпускникам знания.

Даже Лешик сбежал, точнее, отпросился на две недели, чтобы встретиться с родными и получить нагоняй за свою выходку. Это я так думаю. Все таки в волчьей стае не принято убегать от наказания, слишком развито чувство ответственности и принадлежности к своим близким.

Хоть она оказалась не такой стервозиной, как я думала сначала, а я: «не такой выскочкой, привыкшей получать все еще не успев захотеть», Элисан не горела желанием общаться со мной. Впрочем, и я не надоедала. Просто за последнее время поняла, что она предпочитает некоторую отчужденность в отношениях с другими, а шумным компаниям — одиночество. Единственным исключением был Сейм, но что их связывало, было не понятно, хотя теперь с уверенностью можно сказать — это не любовь. Дружба? Взаимоуважение? Да, что угодно. У меня язык начинал чесаться, когда я думала об этом, но как обычно обсудить с Софи не получится. Договор, будь он неладен!

Так что, побродив полдня по пустынным коридорам, отправилась в библиотеку.

Был еще вариант начать изучать подземелье, но обдумав все, решила не рисковать. Все‑таки вместе с друзьями безопаснее, мало ли что там водиться.

Уважаемый Бифур очень удивился, увидев меня, но возражать против копаний в книгах не стал. Так что я получила библиотеку в свое распоряжение и покидала ее только для того чтобы сходить в столовую. Глядя на мои поиски, библиотекарь как‑то незаметно подобрел. Сначала сам стал подсовывать книги, в которых было хоть какое‑то упоминание о сильфах, а потом даже разрешил их забирать в комнату.

К сожалению, эти книги содержали лишь крупицы информации о вымершей расе. Считается, что они были уничтожены около десяти тысяч лет назад, а это даже для драконов и демонов, живущих дольше других, немалый срок.

Так стало понятно, что большинству сильфов доступно леветирование и возможность становиться невидимым. Хорошо бы еще понять как? В современном магическом обществе ни разу не слышала, чтобы кто‑то смог стать невидимкой. Хотя… я никогда особенно не интересовалась этим вопросом.

Мысленно поставила галочку — узнать больше.

В один из дней я заглянула в тайную каморку и увидела одиноко лежащий дневник. Это мы позже поняли, что для каждого комнатка подбирает «индивидуальную литературу». А в первый раз я сильно удивилась. Сначала решила, что кто‑то смог вынести остальные тетради и даже попробовала провернуть тоже самое с последней.

Естественно ничего не получилось и пришлось читать сидя на полу. Но это не главное, важнее то, что этот единственный дневник принадлежал маме!

Как это ни удивительно, но выяснилось, что я практически ничего о ней не знаю. И теперь казалось, что держу в руках не просто тоненькую тетрадочку, а настоящую драгоценность, ценнее которой вряд ли что‑то найдется в целом мире.

Если бы не боязнь разоблачения я, наверное, не покинула бы каморку до тех пор, пока не прочитала все. Но странное дело. С виду тонкая тетрадь, листов двадцать, даже и не думала кончаться.

С упоением вчитывалась в строки, переживая, вместе с молодой мамой, ее успехи и неудачи. Казалось, что на какой‑то краткий миг я оказывалась рядом с ней и могла чувствовать то же что и она.

А между тем незаметно подкралась Ночь Женщин. Она совпала с окончанием практики первокурсниками. Так что снова ожившее женское общежитие с самого утра стало гудеть как улей. Иногда, то там, то тут закипали нешуточные страсти, каждый раз они возникали на пустом месте и сами собой сходили на нет, так и не став причиной большого скандала. Еще бы всем хочется отметить эту ночь, но стоит поругаться и в наказание боги лишат удачи, а она, как известно очень важна в эту ночь.

За обедом появился слегка прихрамывающий Лешик. На мой встревоженный вопрос о самочувствии поморщился и пообещал, что все скоро заживет.

Было ужасно приятно увидеть друга, особенно после месяца разлуки. Мы весело болтали, рассказывая в красках о том, что случилось за последнее время. Лешик рассказал об отце и суде стаи, на который попал из‑за меня. В его устах все казалось очень смешным, но если судить по разбитой губе и хромоте, то все было не так уж и радужно.

Я тоже не осталась в долгу и рассказала о Паучихе. В результате своими взрывами хохота мы то и дело привлекали к себе внимание. А под конец обеда заслуженно получили выговор от заведующей столовой, о том как нужно вести себя в общественных местах.

А ближе к вечеру подтянулся первый курс лекарей. Как хорошо, что больше не нужно играть в госпожу и служанку! Я с радостными повизгиваниями повисла на шее подруги. За все время нашего знакомства это был первый случай, когда мы расстались на такой долгий срок.

За последний месяц Софи очень изменилась. Как будто стала еще серьезнее и взрослее. Счастливая — через две неделе ей исполняется двадцать пять, а значит, такое желанное мной совершеннолетие, у нее уже совсем близко.

Нагло утащила подругу в свою комнату из‑под носа растерянного Оливера. Мне нужнее, еще успеет с ней намиловаться.

Вместе мы и провели остаток дня, а как только начали сгущаться сумерки оделись потеплее и выбежали во двор.

Здесь уже вовсю плясали веселые костры, на огромных вертелах жарилось мясо, а на столы выставлялись последние кушанья.

Ночь женщин, наверное, единственный праздник в году уравнивающий все сословия.

Только в это время на улицах больших городов и маленьких селений можно увидеть веселящихся бок о бок знатных господ и простолюдинов.

— Песня! Песня! Песня!

Разнеслось над толпой студентов, стоило на небе взойти Цветочной звезде — самой яркой в нашем полушарии. И только призыв смолк, как все мужчины отошли в сторону, туда, где в ночном мраке прятались деревья, чтобы освободить место всем девушкам и женщинам находящимся здесь. Сегодня наша ночь, мы главные!

Ты, мети, метелица,

Снежную постелицу,

Где дорога стелится…

Губы сами затянули традиционную песню, каждое слово которой наполнено волшебством. Очень скоро вокруг каждого из костров образовался круг из взявшихся за руки женщин. Плавно, слегка покачиваясь в такт словам, мы двигались против часовой стрелки, а вокруг появлялись цветы, разлетались в стороны маленькие бабочки и совсем крошечные феечки. Это не простые иллюзии, которые можно увидеть в любой день, это–настоящее волшебство, которым пропитана сегодняшняя ночь.

Вдруг ударил барабан, и от каждого из хороводов отделилось по девушке зазывающей весну. Обычно я с удовольствием смотрю на их танцы, но сегодня что‑то заставило закрыть глаза. И я, беспрекословно подчиняясь чужой воле, их закрыла, чтобы в следующее мгновение почувствовать, как отрываюсь от земли.

Мне бы испугаться, но страха нет. Мне бы открыть глаза, чтобы проверить, не натворила ли я опять что‑то. Но чувство покоя и легкости заставляют отпустить руки соседок, чтобы уже не просто оторваться от земли, а начать кружиться в небесах.

— Смотрите, сильф! — внизу шепот на гране слышимости, но он меня не беспокоит, потому что все громче и громче слышу ритуальную песню. И поет ее один единственный, но непередаваемо красивый голос.

Неожиданно для себя начинаю танцевать. Плавная дуга рукой, волна телом, поворот. Я не знаю правильных движений танца, точнее видела ни раз, но никогда не была зазывалой весны, а значит, никогда не училась танцевать. Но сейчас все выходит как‑то просто и совершенно естественно, как будто этот танец часть моей души.

Открываю глаза. Теперь можно.

Внизу, подомной стоят собравшиеся студенты и, затихнув, смотрят на парящую в небесах меня.

Вот завораживающий меня голос стал немного громче, и словно зачарованные люди внизу начали снова подпевать.

Но мне было не до них.

Каждая буква, каждое слово, каждый голос, раздающийся внизу, как будто проходит сквозь меня, чтобы стать танцем. Кажется, в какой‑то момент от меня стало исходить слабое мерцание…

Все быстрее и быстрее становился мотив. Все быстрее и быстрее кружилась в танце я, чтобы в какой‑то момент рухнуть, словно подстреленная птица, в чьи‑то объятья и прижаться своими неумелыми губами к чьим‑то удивительно нежным губам.

В какой‑то момент объятия стали крепче, а мужские губы мягче, нежнее, но с последней нотой песни чары рассеялись, и я удивленно распахнула глаза. Сразу же руки, поддерживающие меня за талию, исчезли, оставив после себя едва уловимое тепло, ощущаемое даже сквозь короткий полушубок.

— Красивые крылья, — слегка хрипловатым голосом сказал тренер.

Он же сейчас вместе с выпускниками на практике? Или нет? Как такое могло случиться? Может быть все это сон?

Зажмурилась, ущипнула себя за руку. Открыла глаза — напротив Лан ду Трейн собственной персоной. Кажется, мои действия вызвали у кого‑то улыбку, но в неровном свете, едва доходящем от костров, об этом сложно судить.

Захотелось позорно сбежать. Даже зная, что поцелуй часть ритуального танца, с каждой секундой смущение только нарастало, и теперь у меня горели не только щеки, но и уши. Хорошо, что этого в темноте не видно.

Словно по взмаху волшебной палочки, мои терзания прекратились, просто дошли слова куратора. Попробовала вывернуться, чтобы посмотреть себе за спину. Естественно не получилось, но, даже сильно не поворачиваясь, смогла увидеть два больших крыла… судя по всему разного цвета!

Стремительно бросилась костру, за мной, следуя традиции, вернулись и мужчины, чтобы до утра участвовать в игрищах, конкурсах и танцах. Только мне все это было не интересно, потому, что хотелось рассмотреть свое приобретение.

К костру подойти оказалось очень просто, потому что при моем приближение попадавшиеся адепты и учителя просто расступались. Замирали смешки и громкий говор, оставляя на своем месте легкие шепотки. Кстати, откуда все знают про сильфов? Расу, о которой я и сама узнала совсем недавно?

— А разве у сильфов не должны быть черными крылья? — удивленно спросила Софи с трудом пробившаяся ко мне.

Должны, если верить книгам. Вот только у меня все не по человечески — одно крыло черное, а другое — белое, словно только что выпавший снег. Поймала рукой кончик белого крыла, провела пальцами по перьям — мягкие.

— И что мне с вами делать? — задумчиво пробормотала, все, также рассматривая крылья.

— А что ты хочешь? — поинтересовался Лан ду Трейн, неслышно подошедший к нам.

Мгновенно вспыхнула.

— У тебя волосы длиннее стали, — заметил Оливер.

Благодарно улыбнулась другу за попытку отвлечь, провела рукой по волосам и поняла что друг прав. Они не только удлинились, но стали гуще, а цвет насыщенней. Словно спелая пшеница в закатных лучах солнца. Красиво.

Прежде чем мозг успел отреагировать, потрогала руками грудь, проверяя, не добавился ли там размерчик–другой. К сожалению, как был полуторный, так и остался.

Рядом раздались сдавленные смешки, неумело маскируемые под кашель. О, Пресветлая Ликия, что я творю?! Захотелось не просто сбежать, а сбежать туда, где меня никто не найдет. Вместо этого спокойно опустила руки и небрежно спросила:

— А что можно сделать?

— Многое, — Лан ду Трейн уже не скрывал улыбку и странно смотрел на меня. — Все зависит от того, что именно ты хочешь.

Чего я хочу? Пожалуй, сейчас мне больше всего хотелось спрятать крылья, ведь из‑за них вокруг нас образовался островок отчуждения. Хотя…

— Больше всего я хочу горячего шоколада, — неожиданно даже для себя честно призналась стоящему рядом мужчине.

— Желание Зазывающей весну в эту ночь закон, — он отвесил мне шутливый поклон. — Правда достать его будет сложно… — тренер задумался, а я невольно залюбовалась причудливыми бликами, от костра плясавшими на лице Лана. Казалось, что костер не горит рядом с нами, а полыхает в глазах мужчины, делая их загадочными.

— У меня есть, — сказала Лиса, оказывается, и она решила присоединиться к нашей компании.

— Значит, идем к тебе! — обрадовался Лешик. Девушка с сомнением посмотрела на него и кивнула.

В маленькой, стандартной комнатушке мы разместились с трудом. Зато стол оказался заполнен всевозможными яствами, которые запасливые друзья притащили с улицы. Традиции предписывали, всю ночь веселиться у костра, но нам было неплохо и здесь. Особенно мне. Избавившись от навязчивых взглядов и перешетываний, я снова почувствовала дух праздника.

— Одного не пойму, — грея руки о четвертую кружку с горячим шоколадом сказала я, — откуда все узнали про сильфов?

— Это просто, сейчас расскажу, — с полным ртом прошамкал Оливер, а потом быстро прожевав сказал, — В тот день, когда вас отправила Паучиха назад в Академию, ко мне подошел зельевар и заговорщицким тоном начал рассказывать о том, что давно исчезнувшая раса возродилась, а если убить ее представителя можно стать невероятно удачливым во всем: в любви, торговле, магии… И поинтересовался не хочу ли я поучаствовать в охоте.

В общем, я объяснил, что будет лично с ним, если узнаю про начавшуюся охоту, — парень отщипнул виноградинку и запихнул себе за щеку. — А потом поинтересовался, откуда у него такая информация…. — на этом месте Оливер сделал паузу, чтобы прожевать виноград, а Лешик удовлетворенно хмыкнул. — Оказалось, что когда мы в библиотеке читали о сильфах, за соседними стеллажами стоял один лекарь, который услышав новость, разнес ее по всей Академии.

— Как?! — воскликнула Софии, едва не пролив кипяток. Она как раз наливала себе шоколад.

— А лекарь этот случайно не со второго курса и сейчас не лежит в лазарете с травмами различной степени тяжести? — спокойно поинтересовался куратор. Он устроился на стуле в углу, и как‑то все успели забыть о его присутствии.

— Пусть скажет спасибо, что магией не накостыляли, — набычился Лешик, — пожалели немощного.

Теперь настала очередь тренера хмыкать.

Я старательно избегавшая смотреть в его сторону, не удержалась, бросив быстрый взгляд из‑под ресниц и встретилась с его внимательным.

Вот почему меня не оставляет ощущение, что он хочет мне что‑то сказать? Но говорить при всех не хочет?

С того момента, как он объяснил, что делать с крыльями мы не перекинулись ни словом, но чувство, что чужой взгляд следует за мной повсюду не оставляло.

— Ханна, — приняв решение, поднялся со своего места Лан ду Трейн, — разговор есть, пойдем, пройдемся немного.

— Знаем мы эти разговоры, — беспечно влез Лешик, — каждую полную луну с девушками разговариваем, и не только…

— Тебе синяков мало? — шикнул на него Оливер.

Идти куда‑то с тренером ужасно не хотелось, но выбора в данный момент я не видела. Сомневаюсь, что он стал бы меня просто так звать. Значит, идти нужно, не смотря на сковывающее до сих пор смущение.

Поставила недопитую кружку на стол и, прихватив, на всякий случай, полушубок, вышла в коридор.

— Что вы… ты… хотели мне сказать? — едва закрылась дверь, спросила я.

— Вроде бы мы договорились обращаться на ты? Или нет? — вопросом на вопрос ответил мужчина. — Пойдем, — не дожидаясь моего ответа, он размашистым шагом направился в сторону выхода из общежития.

— Куда? — так и оставшись стоять, спросила у него.

— В мой кабинет.

— Зачем?

— Да не трусь, ласточка, — ответил тренер, не оборачиваясь, — мне надо кое‑что тебе показать.

Ласковое обращение вогнало меня в ступор, так что мужчине пришлось вернуться и, подхватив под локоть, потащить в нужном направлении.

Всего через несколько минут я стояла посреди большой комнаты и с интересом рассматривала: неровно сложенные стопки книг, сваленные в одном из углов учебные пособия, одиноко стоящий на подоконнике замученный жизнью цветок и разрисованный какими‑то символами пол.

Признаюсь, увиденное стало неожиданностью для меня. Я всегда считала, что любящий во всем порядок Лан ду Трейн никогда не будет обитать напоминающем склад помещение. Здесь даже не было нормального письменного стола! Точнее не так. Их было целых три, но все они исполняли совершенно другие, отличные от письма функции. Например, на одном громоздились странного вида колбочки, на другом вперемешку стояли перья, кружки и разнообразные бутыли самых причудливых форм и оттенков. Между ними как‑то умудрялись протиснуться небольшие стопки книг и исписанных листков. Было похоже, что приоткрылась тайная дверца, показывающая не идеального во всем преподавателя, а обычного человека со своими маленькими недостатками.

— Садись, — специально для меня расчистили заваленный каким‑то хламом стул и поставили у ближайшего стола в углу, которого притаился чайник.

— На следующий день после Весенней капели мы пойдем исследовать руны, — поставив рядом со мной стакан с чаем, сказал гостеприимный хозяин. Сам он устроился на краешке стола, немного сдвинув в сторону стоящие не нем предметы. — К сожалению, специалиста по рунам найти не удалось. В них немного разбирается Бифур и ты. Так что есть надежда, что ваши знания смогут дополнить друг друга.

Обидно, я так надеялась, что найдут настоящего специалиста и мне не придется возвращаться к гробнице.

— Чтобы это сообщить ты привел меня сюда? — съязвила я и не удержавшись посмотрела на сидящего совсем рядом мужчину.

Лан ду Трейн на мой выпад отвечать не стал, а задумчиво поглаживая пальцем чашку, смотрел куда‑то за мою спину. Вспомнилось тепло наших объятий. Интересно, какого это почувствовать его руки не своей коже, а не через множество слоев одежды? Или поцелую, не тот практически целомудренный, что был в конце моего танца, а настоящий, такой, каким мужчины целуют любимых женщин?

О, пресветлая Ликия, о чем я только думаю?

Стараясь сохранять внешнее спокойствие, отвела взгляд, чтобы тут же уткнуться в название одной из книг: «Мифические и вымершие расы. Вся правда о единорогах».

— Ты интересуешься единорогами? — чтобы хоть как‑то нарушить тишину спросила я. Лан ду Трейн тряхнул головой, как бы отгоняя плохие мысли, а потом, встав со своего места, прошелся по комнате.

— И да, и нет. Я интересуюсь всем, что связано с вымершими расами. Многие из них считаются всего лишь мифами, существование которых не доказано. — Сделав небольшую паузу, спросил. — Ты хорошо помнишь свое детство?

Помотала головой.

— Нет. До шести лет лишь обрывки и то больше похожие на странные сны. Остальное — фрагментами.

Тренер прошелся по комнате и снова сел на краешек стола. Такое соседство не мешало, зато сильно смущало.

— Ты не помнишь свое детство, потому, что тебе запечатали воспоминания. Кто именно точно не знаю, но это и не важно. — Лан ду Трейн посмотрел на меня, явно ожидая бурной реакции, но ее не последовало. В душе робко шевельнулась надежда, что может быть теперь с перепадами настроения покончено?

— К чему тогда вопрос? — всего лишь удивилась в ответ.

— Чтобы продолжить разговор я должен знать, что именно тебе известно. При определенных обстоятельствах печать может быть снята или разрушиться сама.

Подумала и стащила со стола одиноко лежавшее на нем яблоко. Куратор проводил его взглядом.

— Все равно не понимаю к чему вспоминать о том, что случилось много лет назад.

— Откусывая приличный кусок задала интересующий меня вопрос.

— Все просто. Есть подозрения, что события, произошедшие больше десяти лет назад и то, что происходит сейчас, связанны между собой.

— Но я‑то тут причем?

Мужчина вздохнул, сделал глоток из своей кружки.

— Это началось около тридцати лет назад, — спокойным, менторским голосом начал Лан свой рассказ. — Сначала стали восставать кладбища. Преимущественно это происходило в маленьких селениях и заброшенных поселках. Как обычно этому придали значение далеко не сразу.

Скинутся селяне, позовут к себе недоучку мага, он по–быстрому упокоит или присоединиться к мертвецам, когда как повезет и все живут тихо–смирно до следующего раза. Так продолжалось несколько лет, пока один маг, имя его к несчастью не сохранилось в истории, не сопоставил факты и не поднял тревогу.

Восставшее кладбище — это, конечно, похоже на наш случай, но не сказать, чтобы такое было ужасной редкостью.

— Маги быстро упокоили восставших и с чистой совестью успокоились сами. Но в это же время стали пропадать и люди. Сначала обратить на это внимание было сложно. Пошел человек за грибами, да не вернулся, велика странность. Но когда исчезновения приняли массовый характер, маги снова обратили на это внимание. Прочесывались города, села, леса, но виновник так и не был найден. Зато пропадать люди перестали, что тоже можно назвать победой.

— А дальше? — спросила я, машинально накручивая прядь волос на палец.

— А дальше, — тренер усмехнулся, — началась борьба за престол. В какой‑то момент в эту борьбу ввязался и твой отец.

— Зачем?

— Сложно сказать, спросишь при встрече, — улыбнулся краешками губ собеседник.

Кивнула, принимая ответ, действительно вопрос не по адресу.

— Ты представляешь, как происходит смена власти? — вместо продолжения задал мне вопрос собеседник.

— Море крови, бесполезных убийств, шантажа. В худшем случае междоусобица, — как примерная ученица отбарабанила я

— Правильно, а теперь представь, какими аргументами пользовались оппоненты, чтобы убедить противников.

Представила. Пропало хорошее настроение и стало откровенно противно на душе.

— Одним из таких способов и попытались убедить Ноаха. Когда ты возвращалась в родовое поместье из дворца, было совершено нападение. Подоспевшая дружина нашла вас с няней и выжженную территорию на сто шагов вокруг. Вот тут‑то и объявились наши неизвестные. Не прошло и недели, как на тебя началась охота. Подкупались учителя, личная гвардия, служанки. Подстраивались ситуации и события.

— Меня хотели убить? — вопрос я задала скорее самой себе, слишком уж информация казалась невероятной. Кому могла помешать маленькая девочка?

— Нет, всего лишь выкрасть.

— Так, стоп. С чего вы решили, что все эти события связаны?

— А сразу никто и не решил. Продолжались покушения на тебя и борьба за власть во дворце. Отец пытался обезопасить, как мог, но однажды все- таки тебя выкрали. Именно в этот момент твой родитель решил вспомнить о старых друзьях и попросил нас помочь найти дочку. — На этих словах Лан ду Трейн поморщился. Похоже, не слишком приятные воспоминания остались… а уж у меня! — Искали мы долго, честно говоря, уже никто живой не надеялся найти. Слишком много времени прошло и ни одной зацепки. Родовая метка на ритуалы не отзывается, служанку, которая помогла тебя выкрасть нашли мертвой. И никаких зацепок, хоть всю страну граблями прочесывай.

Помог случай в лице так и оставшегося неизвестным человека. Просто в один из вечеров в кабинет Ноаха влетела стрела с привязанной к ней запиской. Там говорилось было только несколько слов, но сразу стало понятно, где искать пропавшего ребенка.

Чем дальше слушала, тем больше поражалась людской жестокости. От хорошего настроения не осталась и следа. Праздник испорчен, хотя умом понимаю, что знать такое о себе я просто обязана.

— Почему вы мне раньше об этом не рассказывали? — задала единственный сейчас вопрос. Нет, в голове роилось их с тысячу, но этот был единственным ответ, на который я могла поучить сразу.

— А ты просто представь, что бы выкинула, узнай раньше.

Пошла бы громить все подряд, никаких сомнений. И было бы не важно, что виновные здесь вряд ли найдутся, просто неконтролируемые разумом эмоции… это плохо. Очень.

— Вернемся к рассказу? — откуда‑то из недр стола были извлечены конфеты неаккуратной кучкой лежавшие на тарелке. — Совсем забыл, угощайся. — Подозрительно присмотрелась к ним, но потом решилась попробовать одну. Вроде вкусно, хоть и не презентабельно. — Когда мы нашли храм, прорваться за защитный барьер оказалось не так просто. Магия, укрепленная древним источником силы — это серьезная проблема.

— Кто первым пришел ко мне? — просто из любопытства решила уточнить, сопоставляя все рассказанное со своими воспоминаниями.

— Сейм, а что?

— Да так. Больше никого не нашли?

— Нашли. Около пятидесяти человек разных возрастов совершенно не осознающих себя как личность. Как будто у них не просто стерли память, а забрали душу.

— Что с ними стало?

— Не знаю, никогда не интересовался.

— А больше там ничего не было?

— Была лаборатория, — мне одобрительно улыбнулись, мол, молодец, соображаешь. Аж, гордиться собой начала. — А в лаборатории что‑то типа дневников. Судя по бардаку, царившему помещениях и дворе, покидали храм в спешке, поэтому многое оставили: и людей, и в лаборатории. Похоже, забрали только самое ценное. Но и того, что мы нашли, хватило, чтобы понять — все три перечисленных мной случая связаны между собой.

Мужчина замолчал, а я, положив голову на ладони, задумалась.

Что за странные разработки велись в том месте, а главное кем? Зачем нужно было столько людей? И, в конце концов, на кой им понадобилась я? Или все же моя пробудившаяся магия? Если второе, то им нужен был сильный огненный маг. Зачем? Вопросы, вопросы, чувствую, что ответы на них мне еще придется искать.

Надо бы узнать, что стало с моими товарищами по несчастью. Уверена, бабушка в курсе… хотя, неизвестно, тогда она еще не была дознавателем.

— После того, как мы тебя освободили, начались покушения на твою жизнь. Теперь тебя не пытались выкрасть — просто убить. Судя по всему, что‑то произошло, заставившее настойчиво идти на крайнее меры. — Вот и еще вопросы появились. — Через месяц произошел несчастный случай в результате, которого карета упала с обрыва и погибла твоя мать. Вот только разошелся слух и о твоей гибели. Ноах отстранился от всех дел, и заперся в своем особняке, не подпуская к себе никого, а люди не видя тебя, утвердились, что погибла не только жена, но и дочка.

Вспомнила детство. Болезненное ожидание отца и разочарование, что он не приехал. Бесконечные подарки, передаваемые бабушкой от его имени. Я всегда считала, что именно она их покупает, стараясь сделать приятное. Возможно, была не права?

А еще вспомнилось, что бабушка страстная любительница гостей и балов, но у себя она никогда их не устраивала. Однажды к нам в гости приехал сосед, и она предложила поиграть в тайную канцелярию, сказав им, что я дочка тети…было весело.

— Даже мы с Сеймом лишь случайно узнали о том, что ты жива, попав в замок Хельги.

Ощущение, будто пол ушел из под ног, а весь привычный мир рухнул. И как теперь прикажете жить с новыми знаниями?

Устало потерла руками лицо.

— Неужели тех людей так и не нашли?

Лан ду Трейн немного нахмурился.

— Как это не удивительно… Они хорошо затаились и долгое время не высовывались из своей норы. Что послужило их активизации сложно сказать. Может быть то, что стало известно о твоем благополучном воскрешении. Может быть, что‑то другое, сложно сказать. Слишком мало информации.

— Я все таки не пойму, почему вы решили, что магическое возмущение и те события, которые произошли много лет назад связанны между собой?

Тренер замялся видимо решая говорить или нет.

— И раньше, и сейчас были найдены следы внешнего магического воздействия, — увидев мое недоумение, пояснил. — В каждом случае, будь то кладбище или место исчезновения человека, оставался след. Он словно тоненькая ниточка, ведущая к своему хозяину. Вот только отследить ее нам не хватает ни знаний, ни опыта. Слишком уж хрупкая зацепка, рассыпающаяся от одного неверного движения.

Теперь настала моя очередь вздыхать. Как же оказывается все вокруг запущенно. Они что не могли со всеми негодяями раньше разобраться, чтобы я теперь спокойно жила?

Уже предвидя, каким будет ответ, задала свой вопрос:

— Чем мне это грозит?

— Попытками похитить или убить. Скорее второе.

И так это было сказано, как будто мы конфеты обсуждаем, а не мою жизнь. Еще бы вчера я взревела бы и начала кидаться всем попавшим под руку, а сейчас только обиделась.

Нет, ну, правда. Неужели я настолько чужой человек, что жива или нет, особого значения не имеет? А вся связанная со мной кутерьма всего лишь неприятная обязанность?

Где‑то на задворках к эмоциям примешивался голос разума, пытавшийся донести, что я ведь на самом деле всего лишь одна из сотен его учеников. Даже если взять только тех с кем он занимается индивидуально, наберется несколько десятков. С какой стати я должна становиться особенной?

Голос разума призвал к порядку, но обиженные эмоции долго не давали уснуть, заставляя ворочаться с одного бока на другой. А когда сон все же пришел…

Иду по каким‑то странным коридорам. Холодно и темно, но мне это совсем не мешает. Почему? Не знаю.

Где я?

Часть меня, настойчиво твердит, что нужно быть очень осторожной, поэтому стараюсь идти, едва касаясь босыми ногами холодного, каменного пола. И замираю, услышав любой звук. Да, что там звук, малейшее дуновение ветра.

— Ты уверен, что в этот раз получится? — доносится до меня чей‑то голос.

— Никогда нельзя быть уверенным, — ответил другой голос. Сами собеседники скрыты от меня очередным поворотом и я, стараясь практически не дышать, осторожно крадусь к ним. — Эта девчонка идеально подходит, — раздался грохот, словно кто‑то неосторожный рассыпал ящик с инструментами.

Послышалась ругань.

— А тебя не смущает, что она дочь правой руки императора? — кажется, первому безразличны заботы второго.

— Да, хоть самой Ликии. Если все получится, у нас будет не только его дочь, но и власть, так что он и тявкнуть не успеет.

— А что с остальными делать будешь?

— Не знаю пока, но есть мыслишка.

Неосторожно высовываюсь из‑за угла, чтобы посмотреть на мужчин….

Просыпаюсь в холодном поту. Что это осколок моей вернувшейся памяти или просто страшный сон? Непонятно, но отчего‑то дикий ужас сковывает дыхание и отдается холодом внутри.

Мне бы вскочить, и, как в детстве, в одной рубашке пробежать по замку, чтобы забраться в постель к бабушке, но сейчас она далеко.

Так хочется перевернуться на другой бок и заснуть. Но переполняющие эмоции не дадут, поэтому наскоро оделась и вышла в коридор. Вдруг повезет, что‑нибудь поесть найду на кухне.

Не смотря на позднее утро или скорее день, общежитие дышало покоем и тишиной. Пожалуй, настолько тихо здесь, даже ночью не бывает. Обязательно кто‑то шныряет в поисках еды, подопытных для отработки домашних заданий или же тех, кто его объяснит. А еще обязательно найдется кто‑нибудь решивший поругаться с соседом из‑за громкого разучивания заклинаний, того, что забыли вовремя вернуть конспект, и кучи всевозможных вещей. Так что тихо, как сейчас, бывает крайне редко.

Совсем рядом скрипнула дверь и моему взору предстала помятая физиономия Оливера.

— Убью, — тихонько пообещала я, как только до меня дошло, откуда сейчас вышел друг, а потом, немного подумав, добавила, — но сначала жениться заставлю.

— Какой жениться? Мне еще год до совершеннолетия, — так же шепотом и делая осторожный шаг, назад сообщил мне парень.

— Значит, жениться не можешь, а как по… чужим комнатам шляться так запросто? — не отставала я от друга. Не знаю, что больше в данный момент сказывалось желание постоять за честь подруги или просто выплеснуть накопившиеся эмоции, но повод подвернулся удачный.

— Да, ладно тебе, Ханна, мы взрослые люди, а Софи не дворянка, — попробовал успокоить меня Оливер. Лучше бы он этого не делал.

Нельзя сказать, чтобы я была особой поборницей морали, просто сохранение невинности до заключения официальной магической помолвки могло избавить от большого количества возможных претензий со стороны родственников будущего мужа. Это действительно было очень важно для дворянства, ведь в случае расторжения помолвки виновная сторона обязана не только выплатить огромную сумму компенсации, но в некоторых случаях могла даже лишиться всех своих привилегий и титула. А что вы хотели? Выгодные короне браки заключаются во все времена, так же как всегда найдется тот, кому такой брак не выгоден.

— Хочешь сказать, что раз Софи не дворянка, значит и церемониться с ней не нужно? — взвилась я, чтобы практически подавиться своей фразой, потому, что дверь комнаты подруги снова скрипнула, выпуская Лешика.

— И там шумят, и тут шумят. Нет, чтобы поспать дать! — проворчал волчонок.

— Просто Ханна твою клюковку ночью не пила, поэтому такая бодрая, — не менее ворчливо заметил Ратмир, по стеночке выползающий из недр все той же комнаты.

— Ты‑то тут как оказался? — удивилась я, немного отодвигаясь к окну, чтобы пропустить ползуще–ковыляющую братию.

— Как‑как, думал девушке подарок сделать, на праздники телепортнутся в академию, а она тут с другим целуется. Сделал подарок. Вот весь зацелованный хожу. Разве не видно? — проворчал в ответ парень. — Чем вопросами заваливать, прояви великодушие, смотайся в столовую, там, на столике должно лежать лекарство от похмелья. Сегодня оно нам всем понадобиться.

— Лучше я сама, — ответила на эту просьбу высунувшая свой нос Лиса, — а то Ханна, нам вместо лекарства от похмелья, таблеток от несварения желудка принесет. Я вчера видела, их на соседние столы выкладывали.

Парни проводили бодро шагающую девушку уважительным взглядом, а потом сели прямо на пол кто, где был.

— Может, вернемся к Софи в комнату? — предложила я.

— Не, — ответил за всех Лешик. — Она как проснулась на всех кидаться начала. Говорит, меня споили, а Ханну потеряли.

— Как это?

— Когда вы с тренером ушли, мы подумали и решили, что горячий шоколад это хорошо, но ночь‑то праздничная, и хочется чего‑то более… праздничного.

— Поэтому решили перебраться к Софи, у нее с прошлого раза еще немного оставалось, — пояснил Оливер.

— А потом пришел Ратмир со своим вином, и я на кухню за клюковкой сбегал, — подхватил Лешик.

— В общем, наклюкались от души, — подвела итог, а три сидящие на полу фигуры горестно вздохнули. — Что делать будем, горе отмечатели?

— Пошли в подземелье? — предложил Оливер, как‑то сразу оживившись. — Вот только Лиску дождемся.

В этот день мы наконец‑то попали в подземелье. Правда сначала пришлось дождаться Элисан с лекарством, объяснить Ратмиру что за подземные ходы, а заодно и Лисе. Успокоить Софи, что со мной все в порядке, и никто на мою девичью честь не покушался. По крайней мере, пока. Да шучу, я шучу, глупая. Помню, что мне голову за такое не просто оторвут, а на самой высокой башне родового замка повесят, чтобы всем неповадно было.

В итоге за перепалками, объяснениями и сборами мы потеряли часа четыре, а солнышко стало недвусмысленно клониться к западу. И пусть, завтра праздник Весенней капели, а значит можно спокойно заниматься своими делами. Никто не хватится.

Надо сказать, что собирались мы как на войну, а Ратмир, на правах старшего в нашей компании, всем руководил. В итоге, каждому пришлось нести пусть по небольшому, но рюкзачку со всякой необходимой мелочью. Так что продержаться несколько дней случись, что сможем.

Правда, в то, что возможны какие‑то неприятности никто не верил. Скорее сработал рефлекс, намертво вбитый в наши «дубовые головы» Лан ду Трейном. Тренер считал, что каждый боевой маг, а в идеале, не только, должен быть готов к тому, что все пойдет не так, как планировалось вначале. Остальные учителя, идею поддерживали и не упускали случая заострить на этом внимание.

Очень скоро нам представилась возможность по достоинству оценить мудрость наших наставников.

А пока мы, особо не скрываясь, но и стараясь не привлекать внимание у оживающего общежития, шли к столовой. Именно подземный ход, начинавшийся возле столь любимого всеми студентами места, был выбран как наиболее интересный. Все потому, что он не просто соединял между собой два помещения, а разветвлялся на множество более мелких ходов и даже некоторыми своими туннелями уходил за пределы Призрачной академии.

— Надеюсь, нас никто не заметит, — сказала Софи, стоило только свернуть к нужной нише, в глубине которой притаилась статуя одного из отцов основателей академии.

— Увидят — затащим с собой в подземелье, да так там и оставим, — пошутил стоявший рядом Оливер. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять — ему тоже не по себе. И неизвестно чего больше азарта или страха быть пойманным.

— Кажется, получилось, — прошептал, занятый поисками нужного рычажка, Ратмир. Мы в это время создавали видимость просто остановившейся поболтать компании.

Тут же послышался легкий щелчок, и нам отрыла свою бездонную, черную пасть Великая Тайна Призрачной Академии. Ну, или, не совсем великая, но ужасно интересная.

— Идем?

В воздух взлетело сразу пять пульсаров, рассеивая непроглядную темноту хода.

— Осторожно ступеньки, — вовремя предупредил Ратмир, потому что, сунувшись в проем, я их сразу не заметила и легко могла свернуть себе шею, просто споткнувшись в самом начале спуска. — Оливер, нажми на выступающий камень, он закрывает дверь, — крикнул Ратмир, осторожно спускаясь вниз. — Плохо будет, если нас кто‑то засечет.

С этим не поспоришь.

Сильно пахло пылью. Кое–где с потолка и стен спускалось тонкое кружево сотканное местными пауками, но в целом коридор, по которому мы шли, не выглядел сильно заброшенным.

— Как думаете, им часто пользуются? — спросила я друзей, лишь бы рассеять царившую тишину.

— Не думаю, — ответил за всех Ратмир. — На полу впереди нет следов, а при таком слое грязи они бы обязательно остались.

И действительно, каждый шаг, проделанный мной или идущими впереди ребятами, оставлял свой след в толстом слое пыли устилавшем, словно ковер, пол.

— Мне казалось, что здесь будет чище, — невольно передернула плечами Софи.

Да уж, место действительно не слишком приятное, если бы не надежда найти что‑нибудь необычное и интересное, никогда бы сюда не сунулась.

— Приключения и чистота — вещи не совместимые, — что‑то толкая ногой вместо мячика, ответил ей Лешик.

Ребята неторопливо болтали между собой, я же предпочитала молчать. Ощущение, что вот–вот прикоснусь к чему‑то таинственному прошло и теперь вместо него вернулись воспоминания о вчерашнем разговоре с куратором и странном сне приснившемся ночью.

Что же от меня хотели похитители? Почему я им подходила? И чего они хотели добиться? Вряд ли простого выкупа или добиться от отца послушания. Но что тогда? На ум никакие внятные ответы не приходили. Можно было бы посоветоваться с друзьями, но что‑то подсказывало, что об этой тайне должно знать как можно меньше людей. Недаром же меня столько лет скрывали.

Отец. Какими мотивами он руководствовался, распуская слухи о моей смерти? Нет, основной мотив мне как раз таки понятен. Он хотел, чтобы на меня прекратили охоту. Тогда к чему устроенный полгода назад выход из подполья. Так бы всем и рассказывал что я племянница, мало кто бы усомнился.

В нашей стране дети до десяти лет чаще всего растут в загородных имениях своих родителей, общаясь лишь с ограниченным количеством доверенных людей. Так что опознать во мне дочь первого министра может лишь несколько человек. И то не факт.

Насколько помню из рассказов бабушки и того что слышала от слуг, все сопровождавшие нас с мамой слуги погибли, в числе которых была и моя няня. Каким чудом выжила я неизвестно никому. Так что удивительного в том, что окружающие поверили в мою смерть, ничего нет.

— Смотрите, развилка. Куда пойдем? — ворвался в мои размышления голос Ратмира.

— Девочки направо, мальчики налево? — засмеялся Лешик.

— А ты прямо, — парировала молчавшая до этого Лиса.

— Сейчас оба назад пойдете, — не дал ответить на колкость Ратмир. — Так на карте этого хода нет, — парень махнул на правое ответвление. — Исследуем?

Возражений не последовало, и мы также гуськом отправились в неизвестность. Которая закончилась уже через шагов сто тупиком.

То же самое случилось еще с двумя ветками подземелья. Одна из них кончалась огромным провалом, а вторая — обрушившимся сводом.

— Интересно, а ловушки здесь есть?

— Есть, — успокоил Ратмир, напряженно вглядываясь в перерисованную Оливером карту. — Ты точно правильно скопировал? — не отрываясь от своего занятия, спросил он у парня.

— Точно, а что не так? — ответил Оливер, поднимаясь со своего места и подходя ближе.

Мы как раз расположились на отдых в одном из небольших, идеально круглых залов, то и дело попадавшихся по пути.

— Могу вас поздравить льерры, — досадливо процедил сквозь зубы наш «атаман», — мы заблудились?

— Ты пошутил?! — не сговариваясь хором, воскликнули мы с Софи.

Элисан достававшая в этот момент лепешку из рюкзака с грустью на нее посмотрела и запихнула назад.

— Хороши шутки, — кажется, кто‑то в бешенстве.

— С чего ты взял, что мы заблудились? Давай просто попробуем вернуться назад. Ханна, я видел, ты расставляла маячки, сможешь по ним показать направление? — как обычно невозмутимо спросил Оливер.

— Конечно. — Ставить маячки на все, начиная от тетради, заканчивая любыми не всегда даже необходимыми предметами давно уже вошло в привычку, так что пробираясь по коридорам подземного хода я обязательно каждое перекрестье, развилку или зал помечала. Так на всякий случай.

— Это ничего не даст, потому что пхутхе и квалли тут совершенно другие, я уже не говорю о том, что карта уже давно не соответствует тому, что мы видим.

— А для тупых, можно проще?

— Проще? — Ратмир резко повернулся ко мне. — Я понятия не имею, где мы находимся и куда идти дальше. Данные о координатах между картой Оливера и тем, что получил я, не совпадают. Совсем. А еще пару часов назад было полное соответствие.

— Тогда как такое могло произойти? — озвучила я вопрос, который вертелся, уверенна, на языках всех, кто находился сейчас рядом.

Ратмир развел руками, давая понять, что ответа он тоже не знает.

— Система порталов, искривление пространства, пролом времени или вообще другое измерение. Может быть все что угодно, но из разряда невозможного, потому что я никогда ни о чем подобном не слышал.

— В таком случае, мы все равно ничего не потеряем, если попробуем вернуться. Вдруг получится.

— Можно попробовать, но что‑то мне подсказывает, что ничего у нас не получится, — пожал плечами Ратмир и первым подавая пример, поднялся, подхватив свой рюкзак.

В общем‑то, нас, боевых магов учили доверять своей интуиции, даже отдельный предмет по ней есть на протяжении всей учебы, так что нет ничего удивительного в том, что Ратмир оказался прав.

Мы проходили, наверное, еще часа полтора, когда парень дал отмашку остановиться.

— Снова изменились координаты. Что будем делать?

— Только сейчас? — уточнил Оливер.

Пока парни общались, я кинула на пол рюкзак и уселась на него сверху, справедливо пологая, что слышать о своем бедственном положении вполне могу и сидя. Похоже, сказывалась практически бессонная ночь, заставляя засыпать на ходу.

— Нет, каждый раз, когда мы заходим в такую комнату, — Ратмир обвел рукой очередное круглое и мрачное помещение, — происходит изменение пхутхе и квалли, где‑то на двадцать единиц.

Мысленно присвистнула, это практически столько же, сколько меняется при телепортации из столицы к границе.

— Получается, что‑то заставляет нас перемещаться в пространстве?

— Да.

Повисла пауза. Не знаю, кто и о чем думал в этот момент, но я озвучила единственную разумную мысль, пришедшую мне в голову.

— Тогда может, стоит поискать тут какие‑то знаки, пентаграммы, рисунки? Все то, что поможет нам отсюда выбраться? — конец фразы потонул в длинном зевке. Но основную мысль ребята успели уловить, потому что, сгрузив сумки в середине круга, рассыпались во все стороны, пытаясь рассмотреть что‑то под слоем пыли.

— Эх, сюда бы хоть одного бытовушника, — вздохнул Лешик, но чего нет, того нет. Их даже не обучали в нашей академии, не смотря на то, что люди с этим направлением магического дара были незаменимы во всех уголках нашего не маленького мира.

— Ханна, смотри! — позвала Софи.

С трудом поднялась. Да что же это такое? Скоро и на ходу засыпать начну!

— Бесконечность. Маяк или это факел? Трансформация, а нет, наоборот запрет на трансформацию для живых существ… наследие предков. Жертва. Повторение. Ничего не понимаю, что за чушь? — пробормотала я, вглядываясь в незатейливую вязь рун, идущую по кругу. Сколько их тут?

— Ты у нас спрашиваешь? — возмутилась подруга, — кроме тебя здесь руны некто не знает, так что вперед разгадывать тайны!

— Да, поняла я, поняла, — отмахнулась от чужого ворчания, напряженно всматриваясь в повторяющиеся символы. Что‑то не сходится и в то же время кажется удивительно знакомым. Вот только не могу понять, что?

— Ханна, здесь тоже что‑то есть.

На этот раз позвал меня Оливер, он единственный начал с расчистки пола и теперь наткнулся на нарисованный голубым цветом узор. Подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть находку, и от удивления совсем неприлично присвистнула.

На самом деле узор на полу не был нарисован — он образовался в результате выхода пластов ярко голубого агата с удивительно красивыми прожилками белого и желтоватого оттенков. Само по себе это чудо смотрелось бы великолепно, но чья‑то искусная рука поработала над идеальной ровностью пола и хорошей шлифовкой агата, сделав его невероятно красивым.

— Так не бывает, — благоговейно прошептал Лешик. Сейчас все ребята столпились, рядом рассматривая находку.

Теперь стала понятна моя сонливость. Всем известно, что синий агат расслабляет и успокаивает, да и вообще удивительно полезный и, к сожалению, редкий в нашем мире камень

— Получается, что бывает, — ответил ему Ратмир, он вместе со всеми рассматривал идеально ровную поверхность пола, по которому синим узором шла непонятная фигура, почему‑то напоминающая карикатурную мордочку кошки с одним прищуренным глазом–дугой, а вторым — удивленно распахнутым. В месте, которое больше всего подходило для носа синие полосы образовали небольшой круг с двумя пересекающимися посередине линиями. Все вместе производило удивительно озорное и в то же время, почему‑то пугающее впечатление.

— Что это значит? — решила подать голос Элисан. Вот интересно, когда девушка попадала к нам в компанию она предпочитала молчать, а в обычное время, стоит увидеть ее со свитой или фан–клубом директора, как от замкнутой буки не остается и следа. А предстает окружающим ехидная хохотушка, любящая сплетни и интриги. В чем секрет? Когда она настоящая?

— Ханна, что ты думаешь? — Спросил меня Оливер, вырывая из убежавших куда‑то не туда мыслей.

— Ничего, — честно ответила другу. — Такого я ни в одном справочнике не видела.

Все погрузились в молчание. Возможно, в другой компании кто‑то начал бы паниковать, закатывать истерики, что‑то требовать. Но мои друзья вели себя практически спокойно, только нахмуренные брови, нервное почесывание затылка или просто перебирание какой‑то мелочи в руке, выдавали напряженную работу мысли и копящуюся где‑то внутри нервозность.

— Какие будут предложения? — опять взял на себя роль главы Ратмир.

— Двигаться дальше. Бессмысленно оставаться на одном месте.

— Но тогда быстрее найдут, — возразила Софи. — В Академии просто не могут не заметить пропавших студентов.

— Да, и конечно, поисковая команда сразу пойдет прочесывать тайные ходы, потому что мы всем на свете рассказали о том куда идем, — сыронизировал Лешик, а девушка в ответ надулась, но вступать в дискуссию не стала. И правильно не время и не место.

— Ханна, твои маяки работают?

Я пожала плечами.

— За последние несколько часов я ни разу их не почувствовала.

— Плохо, — Ратмир задумался. — Оставаться здесь действительно бессмысленно, разве что привал можем устроить. Но и идти неизвестно куда без приблизительных ориентиров тоже плохая идея.

Н–да, весело, ничего не скажешь. И веревочку не привяжешь, как можно сделать в обычных пещерах, чтобы найти дорогу назад.

— Предлагаю отдохнуть здесь и перекусить, заодно может что‑то в голову придет.

Идея всем пришлась по душе и очень скоро, в одном из туннелей, заплясал веселенький огонек, грея воду нам на чай. Разводить костер прямо в круглом зале мы побоялись. Вдруг рванет?

Короткий привал растянулся на несколько часов. Прошлой ночью все спали плохо, так что отдохнуть перед путешествием в неизвестность было хорошей идеей. Кто знает, что ждет впереди?

Чертить защитные контуры или оставлять дежурных не стали, чтобы не тратить и так не особо большие запасы магии. А что вы хотели? Первый курс — это вам не выпускники, а резерв можно расширить только путем долгих и упорных тренировок. Так что нам еще учиться и учиться. А голубой агат лучше нашей магии справится с отпугиванием всевозможных агрессивных форм жизни и разнообразных проклятий.

Хорошо отдыхать рядом с такими залежами агата. Спокойно, можно все разложить по полочкам, найти ответы на нужные вопросы. Вот и я вместо того, чтобы уплыть в объятия сладкого сна, занялась решение головоломки из иероглифов. Вот не складывалось у меня все в одну цепочку. И все тут!

— Я знаю, как определить направление, — когда все снова собрались вокруг нашего магического костра, сказала Элисан. — Правда об этом способе я только слышала от дедушки. Применять не приходилось.

— Что за способ, может, я о нем знаю? — тут же оживился Ратмир.

— Вряд ли. Это магия, основанная на крови нашего клана. Только человек, родившийся или принятый в клан, может воспользоваться им.

— Понятно. А у тебя Ханна есть идеи?

— Насколько я поняла, мы попали в систему стационарных порталов, — на меня недоверчиво посмотрели. Да я и сама понимаю, как это фантастически звучит. Портал который ты не чувствуешь и не видишь — какое поле для деятельности! — Точнее мы набрели на один определенный портал, который бесконечно отражает сам себя. На это указывают символы «бесконечность», «повторение» и «маяк».

— Тогда получается, мы идем какой‑то определенной дорогой? — спросил Лешик, он сейчас сидел на своем рюкзаке и с задумчивым видом жевал яблоко.

— Хотелось бы, но вряд ли. Если бы путь был заранее известен, использовались не маяки, а якоря с нужными координатами.

— Получается, мы можем попасть куда угодно?

— Это вряд ли, — поспешила разочаровать Лешика. — Скорее всего, есть несколько дорог, как несколько туннелей уходящих из этой комнаты. В зависимости от того какой коридор выбираем, зависит по которой дороге пойдем. А возможно вообще по кругу ходим. Меня больше смущает символ «жертва». Какая именно жертва? И не ведут ли все дороги, кроме одной, к западне?

Умею я людей радовать, ничего не скажешь.

— А как же запрет на трансформацию?

— Тут‑то как раз все просто, — за меня ответил Ратмир, — вы будете проходить на следующих курсах. Когда телепортируется существо с заданными параметрами, то именно с такими параметрами оно и появится по другую сторону телепорта. Все лишнее отсечется, а недостающее слепится из подручного материала, и не важно, если оно не относится к живому. Был случай тысяч так двести назад. Группа наемников решила телепортироваться к какому‑то вельможе, чтобы передать ему привет от любящего родственника. Имя уже не помню. А в процессе переноса нападающие начали менять свою форму, чтобы удобнее драться было. В итоге одним оборотнем стало меньше, а демонам отрезало различные выступающие части тела. Отрастить заново можно, но сложно. Правда, им это не грозило. Поймали, пока был болевой шок, и казнили.

Рассказ натолкнул на мысль о гробницах. Мог ли там быть похожий телепорт? Здесь же при переходе мы ничего не чувствуем. Так что не удивительно, что и там ничего не почувствовали. Да пускай мы только ученики, но все же? Эх, рассмотреть бы там все получше. Но до этого еще дожить надо.

— Так, предлагаю действовать по следующей схеме. Телепортируемся, Элисан определяет в какую нам сторону двигаться, доходим до следующего телепорта и все повторяем. Согласны?

Естественно возражающих не нашлось.

— Главное не расслабляйтесь, — как будто думая о чем‑то своем посоветовала Лиса. — Ханна права, жертвами здесь могут быть и незадачливые путники, принесенные какому‑нибудь божеству. Это слишком старая и никому не известная магия, чтобы хоть в чем‑то быть уверенными.

С этими словами она резанула себя по запястью и начала чертить фигуру, отдаленно напоминающую глаз, вписанный в круг.

Ничего себе, с таким способом определения дороги далеко мы точно не уйдем.

— Заодно проверим твою теорию об отражении комнаты, — увидев испуг, подмигнула мне Элисан.

После этого она стала в середину глаза, туда, где обычно бывает зрачок, и стала быстро–быстро читать заклинание, шевеля одними губами. При желании можно было угадать слова, только зачем? Тут главное кровь. Добровольная жертва.

Жертва? Уж не это ли имелось в виду в рунах? Знать бы наверняка, жить бы стало проще…

— Нам туда, — девушка показала на правый коридор, утопающий во мраке.

Туда, так туда, хотя моими чувствами он воспринимался ничуть не лучше, чем левый или средний. Но на то она магия крови, чтобы выбирать из, казалось бы, равнозначных вариантов лучший.

К нашему счастью теория отображения комнат подтвердилась. А заодно не нарушился сам портал, хотя рисунок кровью находился в опасной близости от него. Не смотря на заверения Ратмира, одна мысль потерять единственную надежду на спасение приводила в ужас. Так что я с облегчением вздохнула, обнаружив в следующей комнате Лискин глаз и новый, вполне дееспособный, телепорт.

Минуты тянулись очень долго. Коридоры сменялись порталами и снова коридорами.

Где‑то на втором десятке я сбилась со счета и теперь просто брела за впереди идущими ребятами. Сколько мы так шли? Кто знает.

Внезапно, когда уже казалось, что нашему путешествию не будет конца, вместо ночной тьмы мы оказались под ярким солнцем заливавшим все вокруг.

— Ура, свобода! — закричал Лешик, щурясь, как и все от внезапно появившегося света.

— Еще не факт, — ответил ему Оливер. Как он оказался прав!

Как только глаза привыкли к солнечному свету, нашим глазам предстала удивительно красивая долина, огороженная со всех сторон горами. На склоне одной из которых и находился портал выплюнувший нас.

Буквально в нескольких шагах раскинулись низкорослые кустарники, сплошь покрытые алыми цветами. Чуть дальше начинался лес с еще голыми, только кое–где покрытыми бутонами деревьями среди которых, в молодой, ярко–зеленой траве виднелась тропинка.

Похоже весна здесь пришла намного раньше не оставив даже намека на зиму.

— Красиво, — протянула Софи, потягиваясь, словно после долгого сна.

Не успела она это сказать, как послышался звук приближающихся лошадей.

— Надеюсь, местные жители всегда рады нежданным гостям, — прокомментировал Ратмир, на всякий случай, сбрасывая рюкзак, и как бы невзначай кладя руку на свой меч.

Остальные и я, в том числе, предпочли последовать его примеру. Бежать куда‑то, не зная местности, по меньшей мере, глупо. Да и местные жители могут быть настроены дружелюбно.

Ожидание надолго не затянулось. Секунда–другая и на поляну выскочили около десятка всадников. В первый миг я не могла понять, что в их облике больше всего удивило меня. Полное боевое облачение или то, что они ехали верхом на единорогах!

— Поздравляю, Ханна, сбылась твоя мечта, — тихо прошептала подруга. Ребята, занятые приближающимися всадниками не обратили на ее слова никакого внимания.

Да уж, мечта во плоти.

С тех самых пор, как в наш замок забрел менестрель, я только и бредила единорогами. Сначала надо мной смеялись окружающие. Потом я научилась скрывать свои мечты, но не отказалась от их воплощения в жизнь.

Тот менестрель рассказывал много историй о стране, в которой живут удивительные люди — эрки. У них на спинах тонкая паутинка крыльев, но летать они не могут. Все лето они поют хвалебные песни, и поэтому в их стране не наступает зима. И именно там обитают оставшиеся в живых единороги.

Но дорогу в ту страну забыли люди, завалили гномы и объявили священной эльфы, так что ни один из живущих ее не знает, а те, кто знает, ни за что не расскажут, чтобы не нарушить уединение двух удивительных рас.

Вот тогда‑то я и начала учить руны, чтобы с их помощью побывать в этой сказочной стране. Думала, мне предстоят годы, проведенные в архивах, возможно, не только нашего королевства, споры с отцом, а возможно и мужем, а оказалось так просто.

Где‑то внутри кольнуло разочарование. Правду говорят мудрецы, часто путь важнее результата.

А потом я увидела его!

Мужчину, о котором мечтала всю жизнь. Тьфу ты, единорога.

Красавца, что несся в лучах яркого солнца. Упругие, уверенные движения, сила и мощь, скрытые под золой шкурой, длинная, едва не доходящая до земли грива — этим существом сложно не любоваться. Кажется, нет ничего прекраснее в этом мире и, наверное, уже ничего не будет. Здесь и сейчас существовал только он, не было друзей, не было, оставшейся где‑то далеко Академии, даже меня и то не было…

— Ханна, стой, — раздался чей‑то крик рядом. Но разве что‑то имеет значение, если впереди белоснежных скакунов несется он, Золотой жеребец?

Не в силах оставаться на месте я бросилась на встречу, не обращая внимания на жесткие прутики прошлогодней травы то и дело царапавшие ноги, даже сквозь форменные штаны.

Секунда и мы замираем друг напротив друга. Он косит взглядом и кажется, я вижу, легкие, словно искры смешинки. Так хочется обнять его за шею, но вместо этого робко протягиваю руку.

— Я так мечтала… — слова застревают в пересохшем от волнения горле, но он, я вижу, понимает то, что я хотела сказать. Шаловливо трогает влажными губами мою раскрытую ладонь, насмешливо фыркает.

Именно благодаря этому фырканью прихожу в себя.

Вокруг стоит тишина: люди, эрки и единороги изумленно смотрят на меня.

Смутилась.

На самом деле смутилась, как пойманный на воровстве варенья ребенок, и попробовала отступить в сторону. Туда где все еще стояли мои друзья. Но золотистый, словно солнце, единорог закрыл дорогу и легонько толкнул носом в противоположном направлении.

— Не думал, что это скажу, — нарушил затянувшуюся паузу главный в отряде эрков мужчина, — но добро пожаловать в нашу долину.

Он, легко наклонившись, обхватил меня за талию, чтобы в следующий момент посадить перед собой золотистое видение.

— Ну, Ханна, ты даешь, — укоризненно покачала головой Лиса, подходя ближе.

— А я даже рад, что она снова нас удивила, — вставил Лешик, — а то как‑то странно, Ханна и вдруг серьезная. Мне больше нравилось, когда она чудила…

— Это все магия единорогов, дети, — раздалось за моей спиной. — Ее чувствуют далеко не все, но раз ваша спутница отозвалась, значит…

Что это значит, нам так и не суждено было узнать, потому что Златогривый махнул головой и сразу перешел на рысь, оставляя остальных далеко позади себя.