Вечернее небо прекрасно — алеет гряда облаков. И день пробежал не напрасно — я с полной корзиной стихов вернулся под вечер из леса — уже заблестела луна. Так много во мне интереса опять возбудила она. В заоблачной выси межзвёздной туманится млечности Путь. В обители сумрачно поздней меня пополам не согнуть. Стою опечаленный тенью — стремится меня обогнать в суровости стихотворенья, когда утонувшую гать я вновь навожу по болоту, шагая по жиже времён, к себе на деревню к заплоту иду с непонятных сторон, где я непонятно суровый чудил в безвозвратной тоске и спорил зачем-то с вороной, сидевшей на сгнившем сучке.