На пьедестале невезенья стою, как памятник царю. Гляжу сквозь призму удивленья на восходящую зарю. Она полощется, как знамя моей ненужности стихов, и полыхает словно пламя по нижней кромке облаков. Скрывая истинность полёта над пепелищем тишины. И тенью кружит самолёта — погибли люди без вины. Земля усеяна телами, кусками впился фюзеляж, а вождь выходит на татами, наводит в дебрях камуфляж. Земля горит от горя грустью… …Так много в жизни катастроф. И слёзы безнадёги льются дождём из злобных облаков. Стою в нелепости суровой, в осенней памяти скорбя. Дымящийся простор подковой сковала памятью судьба.