1. Прости, солдат, что неизвестен! — Сгораешь ты в огне опять, зажжённого под пафос песен. Приходится бойцам стоять у факела забытых песен и не хранить, а охранять не память, ты же неизвестен, без имени… Мне не понять, случилось как, что где-то утеряно? В стране вождей наложено на память вето до самого скончанья дней их пребывания у власти. Прости безнравственность стране, родился где солдат в несчастье, погиб за так он на войне, утратив имя, безымянным лежит под факелом судьбы, не всуе будет он помянут из жертв безнравственной борьбы. 2. Ещё такую взяли моду — огонь убийцам зажигать, кто погубили столь народу. Вовек их нам не сосчитать. О тех, кого они убили — Империю кто защищал, не вспоминают вовсе или нам скажут, вождь как завещал. Что, мол, они – «враги народа». Мы память вытравить должны. Но всё ж противится природа что так на память мы скупы. Горят огни в стране повсюду, сжигают память о бойцах. Не понимают, видно, люди, что боли нету в их сердцах, когда стоят, как будто в скорби… …танцует пламя дикий твист, взвивается по невезенья хорде не дым, – безнравственности свист. Сгорает память о солдатах, что безымянными лежат. По двум их вспоминают датам на «двадцать два» и в «май-парад».