Да не Поэт я, а юродивый —
дозволено мне в жизни всё —
зову и Родину уродиной,
тюрьмой – колхозное село.
Никто давно не обижается,
а что с юродивого взять.
Бывает, кто-то облажается.
Приходится их защищать —
замолвить слово председателю —
всю правду рассказать в лицо.
И растереть плевок старательно,
в сердцах что плюнул на крыльцо.
Да не Поэт я, а юродивый
и молочу, что захочу,
к тому ж ещё и непородливый.
Вот над собою хохочу…