Да не Поэт я, а юродивый — дозволено мне в жизни всё — зову и Родину уродиной, тюрьмой – колхозное село. Никто давно не обижается, а что с юродивого взять. Бывает, кто-то облажается. Приходится их защищать — замолвить слово председателю — всю правду рассказать в лицо. И растереть плевок старательно, в сердцах что плюнул на крыльцо. Да не Поэт я, а юродивый и молочу, что захочу, к тому ж ещё и непородливый. Вот над собою хохочу…