Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей на диване, укрытой пледом. Как тут очутилась я не помнила совершенно, значит меня сюда перенёс муж. Было ещё рано, я это чувствовала, но мужчины уже ушли, прихватив все сладкие пирожки. Кара мирно посапывала на кровати, мне её состояние с каждым днём нравилось всё больше. Было видно, что кризис прошел, и она идёт на поправку. Я шустро вскочила с софы и принялась хозяйничать на кухне, теперь мне предстояло кормить дух мужчин с завидным аппетитом. Возясь у плиты, я думала над тем, что любимый сказал мне ночью. Вопросов осталась куча, а сколько ещё было невысказанных чувств: боли и радости. Думалось, вот пришла, и всё стало ясно, но ведь нет. Ночной разговор спутал всё. Неужели он меня любит? Что происходит с Обществом? Что происходит с нашей деревней? Чем в итоге занимаются повстанцы и к чему они стремятся? Я так задумалась, что ничего вокруг не слышала и когда почувствовала прикосновение к предплечью от неожиданности резанула ножом по пальцу. Кровь не замедлила хлынуть и я, засунув порез в рот обернулась:

— Ой! Я не хотела тебя напугать! — рядом со мной покачиваясь от слабости, стояла Кара, лицо её было испугано и виновато. Я отмахнулась, как бы говоря: «Ерунда, мелочи жизни» и поспешила к шкафчику с медикаментами, там несомненно есть кровоостанавливающие пластыри.

Наспех замотав рану, я вернулась к подруге и усадила на диван.

— Я устала лежать, думала, может смогу тебе чем-нибудь помочь, — с раскаяньем ответила она на мой сердитый взгляд, поняв, что я недовольна тем, что она встала. Ну что ж поделаешь, я понимала ей уже тошно от созерцания потолка, а собеседник из меня плохой, я ведь только пишу ответы, а занимаясь хозяйством это трудно. Вздохнув я дала ей миску с картошкой, которую собиралась готовить и нож и, обтерев ладони написала:

— Почистить можешь? Но имей в виду, если устанешь, отставляй и ложись прямо здесь. У тебя ещё мало сил.

— Хорошо.

Мы занялись каждая своим делом.

— Вы вчера поговорили? — прервала молчание подруга. Я удивлённо обернулась, — я слышала, как вы выходили, — я покачала рукой из стороны в сторону, показывая, что результат беседы так себе. Но потом решила, что нужно пояснить и написала записку.

— Говорил он. На улице было темно. Что-то прояснилось, но вопросов стало больше, — отдав записку, решила, что стоит всё-таки поделиться с подругой и радостью и написала ещё одну, — похоже, он меня любит, — и моё лицо озарила наиглупейшая улыбка, на которую я была способна. Кара улыбнулась в ответ.

— Правда? — я кивнула, — это же замечательно, значит всё, было не зря, — я снова качнула головой и почувствовала, как мои щёки заливает краска. Только сказав подруге, я осознала, что это на самом деле, — а он знает, что ты к нему чувствуешь? — я помотала головой, — почему?

— Какая ты невнимательная! Да как же я ему скажу? Там темень была такая, что я носа своего не видела.

Мулатка, прочитав, смущенно зарделась:

— Действительно, что-то я ошалела от счастья за тебя. Ася мы попали сюда и столько сил было потрачено не зря. Я так рада. Вот я поправлюсь и уйду отсюда, ты же будешь ко мне приходить с ним да?

Я резко обернулась, за хлопотами о здоровье Кары я и забыла, что выращенным нет места у повстанцев и мы с ней должны будем покинуть этот гостеприимный дом. Даже сейчас я не хотела её бросать, потому что чувствовала, она не сможет выжить одна, что-то в ней переломилось. Я не была уверена, что она сможет себе ягод насобирать не то, что охотиться. Нет, я её не оставлю! Инстинктивно мотнула черепушкой, но подруга расценила это по-своему.

— Да, конечно, я понимаю, извини.

Я кинулась к дивану и села на пол и прижалась щекой к коленям мулатки. Девушка перестала, что-либо понимать и удивлённо уставилась на меня. Отпустив её, я написала:

— Я никогда тебя не оставлю. Если они тебя выгонят, я уйду с тобой. Буду нужна Герману — ему придётся пойти за нами!

— Но… — я резанула ладонью воздух, показывая, что это не обсуждается — какая ты стала… — я нахмурено посмотрела на неё, — такая боевая, — её слова повеселили меня, но я лишь развела руками, показывая: «А как иначе?» и вернулась к приготовлению обеда.

Мужчины пришли как раз, когда всё было готово. Риши принялся ругаться на Кару за то, что та встала, а она вяло отбивалась, говоря, что устала лежать. В конце концов, врач махнул рукой разрешая подруге расположиться на софе. Лицо мужа казалось недовольным, каким бывало прежде в бытность нашего брака, зарождая размышления на тему: «А не привиделся ли мне вчерашний день?» До чего же сложный человек, мой муж.

Пообедав Риши осмотрел ещё раз подругу и мужчины стали собираться уходить. Когда любимый уже одной ногой стоял на ступени, я всунула ему записку: «Я бы хотела продолжить вчерашний разговор. Или тебе было интересно только выговориться?» Надеялась, что мой фейс выглядел саркастичным пока наблюдала, как он читает то что написано.

— Мы обязательно продолжим, — его взгляд стал таким нежным, каюсь, я даже вздрогнула от столь резкой перемены выражения его лица, — к сожалению, не сегодня, у нас небольшие проблемы. Но при первой же возможности мы возобновим наш диалог. Мне очень важно всё, что ты хочешь мне сказать, — его ладонь, большая и слегка шершавая, коснулась моей щеки.

— Ну? — спросила меня мулатка, когда я вернулась к ней. Независимо пожав плечами, принялась мыть посуду, мне нечего было ей сказать, так как сама я окончательно запуталась в наших отношениях.