Имя его Йот. Мы учились в одном классе. Его отец преподавал историю объединенного человечества. На шее учитель носил чечевицевидный жемчуг. Его сакрального смысла мы, конечно, не понимали. Йот и в детстве был гладко-лысым, будто в запретное время прочитал заветную сказку. После урока физкультуры Йот становился малиновым. Переодевался он, стоя на сиденье парты. И девчонки, и мальчишки посмеивались над нижним бельем Йота, а он не замечал никого, будто в классе был один. Только к середине следующего урока яйцевидная лысина Йота превращалась из малиновой в белую. Как правило, сыновья и дочери преподавателей учатся хорошо, а Йот, прямо скажем, не блистал. Впрочем, как и многие из нас. Но историю объединенного человечества он знал на отлично. Нам, его сверстникам, иногда казалось, что он знает историю лучше своего отца. Однажды Йот заспорил с ним на уроке. Вытягивая кого-то из нас на тройку, учитель задал нерадивцу вопрос:

— Кто убил Каина?

— Каина никто не убивал — Каин убил себя сам! — прошептал наш бедный, мнущийся у доски товарищ.

— Правильно? — обратился учитель к классу, глянув на нас поверх очков.

— Правильно! Правильно! — невольно оживляясь, закричали наперебой мы, поддерживая товарища, а учитель уже выводил тройку на восковой дощечке. И тут раздался сухой голос Йота, убийственно спокойный на фоне нашего оживления:

— Неправильно. — И отец Йота смутился.

— Каина убил Ламех!

— Да? — удивился отец-учитель. — Насколько мне известно, Ламех ко времени смерти Каина был слеп.

— Ламех охотился руками своего сына Тувалкаина, а дичь видел каким-то внутренним зрением, видел лучше, чем телесными очами, а раз так, то именно Ламех велел Тувалкаину стрелять в Каина. А тот, у кого в руках был арбалет, мог, кстати, и не знать, в кого стреляет. Могла быть ночь.

Хотя отец-учитель проиграл спор, он был горд за сына, и мы были рады за Йота. Он был нашим сверстником, а, главное, прогремел звонок.

От Йота можно было узнать исторические подробности, о которых ни от какого учителя не услышишь. Однажды на перемене он сказал мальчишкам:

— После того, как Ламех убил Каина, его жены отказались с ним спать.

С нами учился парень, прозванный за свой чрезмерно высокий рост Змием Прямоходящим. Имя его — Суесловец.

— И что же, он не получил просимого? — спросил он.

— Тогда был жив Адам, — со знанием дела говорил Йот. — И Ламех повел своих жен к Адаму.

— И что же Адам? — Мы слушали, приоткрыв рты.

— Адам? — с усмешкой спросил Йот. И таким тоном, будто Адам был его товарищем. — Адам — мужчина и решил спор в пользу Ламеха… а иначе многих из нас здесь бы сейчас не было.

В пятом классе отец надел на Йота очки в стальной оправе. Тогда мы не знали и не могли знать, что форма очков Йота, как и жемчужный кулон его отца, означали принадлежность к могущественному клану Тувалкаина.

Как-то после уроков мы украшали школу к празднику урожая, и вечером Йот неожиданно предложил мне зайти к нему домой.

— Мне бы хотелось показать тебе свои рисунки. — В его тоне чувствовалось, что он подготовил сюрприз. Мне, конечно, хотелось посмотреть рисунки Йота, о которых в классе ходили различного рода слухи, но я стеснялся идти в учительскую квартиру. К тому же Йот жил там, где переулок круто шел вверх, где начинались дома состоятельных жителей поселка. Эти два обстоятельства смущали меня.

— В этих рисунках есть история и про тебя, — загадочно сказал Йот и, подчеркивая значимость своих слов, приподнял брови.

— Про меня? — Я глянул на Йота недоверчиво и от смущения пожал плечами.

— Не веришь?

— Не верю, — сказал я, испытывая волнение и уже желая, чтобы слова Йота оказались правдой.

Смущенно и нерешительно переступил я порожек учительского дома.

Тетрадь с рисунками дожидалась Йота в потае из нескольких вложенных друг в друга коробов.

— Узнаешь? — спросил Йот, кивком показывая на первую картинку.

— Нет, — сознался я.

— Это же наш поселок, только в будущем!.. Вот наша школа, — пояснял Йот, показывая кончиком карандаша на здание причудливой формы. — А вот доменная печь, только здесь уже не чугун выплавляют, а собирают космические ковчеги. Вот видишь, на крыше, небольшой космопорт для летающих ковчегов. А это — моя улица…

Я узнал только железную дорогу, точнее, ее мощный изгиб, который нельзя было спрятать даже за сверкающими, обтекаемыми поверхностями поезда будущего. На этом изгибе, идущем от нашей школы до древнего д-образного каменного моста, поезда всегда снижали скорость.

— Вот сюда посмотри! — Йот ткнул в рисунок. Там, в самой глубине его, виднелся крохотный д-образный мостик, которым мы иногда пользовались, переходя железнодорожное полотно. — Его оставили как музейный экспонат, построенный еще на заре объединенного человечества. — Йоту нравилось словосочетание: объединенное человечество. Это он, должно быть, унаследовал от своего отца. И рисунки Йота были на ту же тему. По прихоти его фантазии я оказался командиром космического ковчега. Мы летели на далекую планету, чтобы помочь ее народам объединиться. Но для желанного объединения надо было свергнуть религиозных тиранов, которых на бедной планете насчитывалось невероятное количество. Йот детально потрудился над цветными географическими картами придуманной планеты. До нас туда уже отправился ковчег с земли, и они передали сигналы бедствия. В той экспедиции участвовала… — Мой лоб чуть вспотел, когда я услышал: — В этой экспедиции принимала участие Ноема. — Йот искоса глянул на меня, проверяя, как я отреагирую на упоминание о Ноеме, и, довольный, продолжил рассказ. — Поэтому ты и согласился возглавить экспедицию спасения, а я помочь тебе. — С этого момента я с жадностью следил за рассказом Йота. Конечно, мы спасли и Ноему, и экспедицию землян и ниспровергли всех религиозных тиранов и объединили всех жителей несчастной планеты, а на обратном пути… — Ноема летела с нами в одном ковчеге, — загадочно продолжал Йот. — Ковчег едва вмещал всех землян, приходилось потесниться, поэтому вы с Ноемой жили в одной каюте. — На этих словах Йот остановился и торжественно подмигнул мне. И перевернул страницу. Картинка была с секретом. Она пряталась за бумажной заслонкой со шнурком и восковой печатью. Йот считал, что полезно меня подержать в напряжении и печать снимал медленно-медленно, медленно-медленно развязывал шнурок. Йот снял бумажную шторку.

— Это ты спишь с Ноемой, — шепнул он, и я слушал его, впадая в сладостное беспокойство.

Когда история с экспедицией спасения закончилась, Йот спросил меня:

— Ты ничего не слышал о книге Еноха?

Я, конечно, ничего о ней не слышал и глупо спросил:

— Какого Еноха, который построил город, основанный Каином?

— Какого же еще? Других Енохов не было! Значит, не слышал?

— Нет.

— Енох оставил нам книгу со знанием пророческого прошлого и пророческого будущего. Человеку не хватит всей жизни, чтобы прочитать ее. С ней работают ученые жрецы и каждый день совершенствуют по ней свои знания. Еще совсем недавно люди ковали метеоритное железо, а теперь мы на пороге грандиозных открытий! По сравнению с ними поблекнут все сказочные чудеса. В книге Еноха — все! Все тайны мироздания.

Я с удивлением отметил, что сердечко мое колотится учащенно.

— А откуда тебе про нее…

— Прошу тебя, не спрашивай! Я тебе все равно ничего не скажу! — вместо ответа загадочно попросил Йот. Но я уже не мог не спрашивать:

— Но где хранится она? Можно ли заглянуть в нее?

— Я этого не знаю, — сказал Йот таким тоном, будто ему еще что-то известно, но он не может рассказать мне.

— Чтобы это узнать, не жалко потратить целую жизнь!

— Перед достойным книга сама открывается и открывается на той странице, которая содержит знания, необходимые именно этому человеку. Кому по геологии, кому по черной металлургии, кому по воздухоплаванию, кому по медицине, кому по генетике. Получив от книги знания, ученые проникают умом своим в природу тех вещей, которые изучают, познают устройство вселенной и преумножают великую мудрость книги в познании истин мира и могут прочитать еще несколько страниц. Говорят, прочитавшие книгу Еноха, поработят природу, станут управлять ей, завладеют всем миром. — Йот сглотнул слюну. Глаза его сияли, будто он прочитал уже книгу Еноха, поработил природу и завладел всем миром. — Никто самовольно не может прочитать ее. Только личный талант и усердие в учебе может быть пропуском к тайне этой книги… На одном из папирусов записана быличка, рассказывающая о любопытном юноше, который всеми правдами и неправдами проник в хранилище с книгой Еноха. Но когда он приподнял обложку, на него налетел ураган — книга сразу захлопнулась, а юношу вынесло из хранилища. Его нашли мертвым в пустыне, далеко от города…

— Значит, хранилище в городе?!

— Да, но на нашей планете уже несколько городов.

Прощаясь с Йотом, я спросил, пытаясь скрыть волнение:

— А как ты догадался… ну, что я вызвался бы спасать Ноему?

Йот загадочно улыбнулся и погладил свою острую лысину, так погладил, будто у него шевелюра была пышная или объем лысины намного больше, чем сам Йот об этом думал.

Мне нравилась Ноема. У нее были василькового цвета глаза и льняные кудрявые волосы. В школе шутили, будто она родилась от ангела. Она никогда не грызла семечки зубами и не сплевывала лузгу, а всегда отколупывала скорлупки пальцами. Ей не нравилось ее имя. Очень многим оно напоминало развратную Ноему-жрицу из прошлого человечества, когда люди еще были разделены на сифитов и каинитов.

Когда я вышел от Йота, он крикнул в настежь раскрытое окно:

— Ной, не рассказывай никому, что я про тебя нарисовал!

В тот вечер я возвращался домой легкой походкой. Мир казался новым: на него накладывалось мощное воображение маленького Йота. Я шел по улице, мощеной прозрачными блоками с подсветкой. С крыш небоскребов, мимо которых я проходил, стартовали на орбиту космические ковчеги. Космос был повсюду. Все говорило, кричало, шептало, показывало, намекало на космос. И внутренний уют стеклянных небоскребов с садами и оранжереями не мог заслонить космоса. Я не стал сокращать путь и спускаться к железнодорожному полотну, а решил пройти д-образным мостиком, который уже казался мне музейным экспонатом… Не было никаких небоскребов, не было космических ковчегов и прозрачного тротуара с подсветкой не было, но все-таки они были! Не было, не было будущего вокруг меня, и все-таки оно было! Я сам смотрел на все вокруг как бы из будущего. Я был уверен, книга Еноха, о которой говорил Йот, поможет нам покорить космос! Я в этом не сомневался, хотя шел не по прозрачным блокам с подсветкой, а по плоским камням, отшлифованным тысячами рабочих ног. Я спускался и поднимался с улочки на улочку, переступая через лунные тени грязных кипарисов и смотрел на проплывающие мимо со скоростью моей походки прилепленные друг к другу дома с плоскими крышами. За стенами домов люди занимались обычным делом: варили похлебку в чаду очагов, ужинали, ложились спать, кто-то выцарапывал у соседа меру зерна за тайное от жены угощение ячменным вином, кто-то ругался со своим скотом в конюшне, кто-то смеялся, женщина плакала. Завтра рабочий день, вставать рано…