Бет

Оказалось сложно отпустить его даже на пять минут. Но Эд прав. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание. Наше общение могут неправильно понять, вернее, понять как раз-таки правильно. Но нам с Куртом надо выиграть время до его выпуска, а там я придумаю, как познакомить своего настоящего парня с отцом и показать, какой он на самом деле классный.

Забрал мой тяжелый рюкзак. Заботливый. Улыбнулась самой себе, добавляя в копилку безупречной репутации Эдварда новые качества.

— Он мой парень, — повторила это вслух, примеряясь к новому чувству в груди. Оно было слишком большим для меня, как огромный торт, с нереальным количеством вкусов, что сходишь с ума и не знаешь, какой из них выделить. Сладкий, кислый, горький, пряный. Я думала, после разговора с Хэндерсоном мне станет проще, что неконтролируемое пламя поутихнет, превратится в приятный потрескивающий костер. Но я ошибалась, все стало хуже. Теперь меня терзало еще большее количество вопросов, на которые мне нужны были ответы здесь и сейчас.

Эд захотел быть со мной, значит, я ему симпатична, но насколько? Почему он так странно ведет себя, что скрывает ото всех за образом невзрачного зубрилы? Как он отнесся к тому, что нам придется утаивать наши отношения минимум год? Ему явно это не очень понравилось.

В голос простонала от грохочущих в моей черепушке мыслей и откинулась на спинку скамейки.

Пока елозила на пятой точке, решила, что прямо в лоб его и спрошу обо всем, и плевать, что он подумает обо мне, потому что я именно такая, как сейчас. Я не милая Бет Бэйли. Я девушка огромными тараканами, и Эдварду еще только предстоит с ними познакомиться и полюбить. Я даже подпрыгнула на месте от своей решительности.

На всякий случай натянула капюшон на самые глаза, когда на меня уже начали таращиться прохожие. Никому и в голову не придет, что перед ними гламурная дочка пищевого магната, которая еще на прошлой неделе на личном вертолете сопровождала папу на очередную самую важную в его жизни сделку-игру в гольф, а после покрасовалась на фотографиях в журнале Форбс, делая замах клюшкой. Терпеть не могу эту игру.

Резкий звук тормозов заставил вскочить с места. Шеви Эдварда остановился прямо у моих ног, а пассажирская дверь распахнулась настежь, и перепуганный до смерти парень подгонял меня встревоженным голосом.

— Скорее, Бет. За мной хвост. Ну же! Быстро садись! Они уже близко.

— Кто?!

— ЦРУ или нацбезопасность, не успел разобраться, они начали палить первыми!

В эту миллисекунду количество «что?!» в моей голове достигло критической отметки, и я отдавшись во власть инстинктов и адреналина, прыгнула в машину, и едва успела дверь закрыть, как Шевроле рывком тронулась с места и а автобусная остановка стремительно исчезала с горизонта.

Трясущимися руками я пыталась пристегнуться, и единственное, что хоть немного сдерживало мою нарастающую истерику, это чудовищное спокойствие Хэндерсона. Я нервно поглядывала в зеркало заднего вида и каждую ехавшую за нами машину записывала в подозрительные.

— Мы оторвались? — сглотнула. Вот дела! Не так я хотела узнать о его тайнах. Теперь я тоже влипла. Меня будут допрашивать, а Эда упрячут куда-нибудь в Гуантанамо, и все мои вопросы навсегда останутся без ответов.

— Нет еще не оторвались. Бет, папочка научил тебя стрелять?

— Что?!

— Нет времени объяснять. В бардачке ствол, сейчас увидишь черный «Юкон». Он бронирован. Бей по колесам. Постарайся не задеть гражданских. Справишься?

Мне это только снится. Это все не взаправду! Стрелять я, кстати, умею. Помимо гольфа, отец таскал меня на охоту. Но там было ружье, и очень милые зверюшки, которых я не могла и не хотела убивать, потому нарочно выбирала себе другие цели: странные ветки на деревьях, дупла, кувшинку на озере, ягодичная мышца телохранителя, который сорвал мой выпускной бал и сломал руку парню, пригласившему меня на танец. Зато отцу доказала, что за себя постоять смогу, когда хладнокровно сдула дымок с ружья, слушая вопли безопасника, поймавшего своей задницей картечь.

Что ж настало время снова быть сильной.

Потянула на себя дверку бардачка. Точно пристрелю ублюдков, которые решили сорвать мое свидание. Где пушка? Вместо холодной рукояти я натолкнулась на листочек с обидным: «Моя наивная Ложечка*!»

Эдвард сбавил скорость и начал ржать надо мной, пока я комкала бумагу, чувствуя себя глупо.

— Дурацкая шутка.

— Ты что на самом деле стреляла бы по правительственной машине? — спросил Эд, не прекращая довольно улыбаться. Придурок. У меня чуть сердце не остановилось.

— Не знаю. Не было времени подумать. Ты очень хороший актер, — кинула в него бумажкой, и Эд дернул рулем, заставив машину вильнуть, словно он на мгновение потерял управление.

Бросив взгляд на мое побледневшее лицо, он снова рассмеялся. Да что с ним такое? Словно черти в него вселились, едва мы покинули Пало-Альто.

— Значит, ты всерьез считала меня кем-то вроде русского шпиона? — задумчиво проговорил Эдвард, и у меня в мгновенно похолодело в желудке. Я точно не делилась с ним своими подозрениями, а в вампиров, читающих мысли, я не верю, значит…

— Ты видел мой блокнот!

От этой чудовищной догадки меня бросило в жар. На страничках моей крохотной записной книжки помимо догадок о настоящей личности Эда Хэндерсона было много такого, чего ему ни под каким предлогом никогда нельзя было видеть.

— Пока машина прогревалась, мне стало любопытно, что ты такое тяжелое таскаешь у себя в рюкзачке. Там нашлось целых три библиотечных книги… Зачем они тебе?

Я их взяла, чтобы не просто так околачиваться в читальном зале, во время слежки за Эдом. Носила каждый день, и у меня всегда был предлог заскочить на стойку, сдать старые книги и взять новые. Боже, я действительно наивная ложка!

— Много успел прочитать? — мой голос начал срываться из-за разрастающегося в горле кома и охватившего меня стыда и отчаяния. Помимо теории заговора, там еще имелось его имя, усеянное сердечками, но и оно было не самым ужасным. На страницах моего позора красовались разные девчачьи гадания, стишки и даже кривые рисунки ручкой, а еще расписание, по каким дням Эд ходит в чертову библиотеку.

— Ну, так. Очень даже мило, я не ожидал, что кому-то настолько нравлюсь. Хотя всякие оккультные символы и столбики цифр немного напрягли. Ты меня приворожить пыталась, что ли?

Смеется. А у меня с ресниц срываются слезы. Просто не могу это контролировать. Я не плакса и не сумасшедшая, просто я долго не представляла, как подойти к нему и разговор начать. Гадала на числах, ждала волшебного пинка от вселенной, а теперь… Разве, он поверит, что я нормальная?

— Останови машину, пожалуйста, — говорить трудно, воздуха в груди не осталось, а горло в тисках зажато.

— Зачем?

Он бросил на меня короткий взгляд, и я едва успела отвернуться, чтобы спрятать от него лицо, но стонущие от нехватки кислорода легкие заставили предательски шмыгнуть носом и выдать себя.

Эдвард тут же съехал на обочину, а я, не поворачиваясь к нему, отстегнулась и выбежала на улицу, изо всех сил сдерживая рыдания. Не получилось. Прижимала ладони к пылающим щекам, которые даже слезы остудить не могли.

Посмеялся. Взял и посмеялся надо мной и моими чувствами. И как теперь ему в глаза смотреть после такого унижения?

Эд

Раз, два, три, четыре, пять. Эд испортил все опять. Дошутился, придурок. Не сразу понял, что перегнул палку, подозрения закрались, только когда Ложечка притихла и спряталась за волосами.

— Останови машину, пожалуйста, — сдавленным голоском попросила, избегая смотреть в мою сторону.

— Зачем? — машинально прибавил газу, лишь бы не останавливаться, лишь бы поскорее замять все, что натворил только что. Я же сам злился на Руби и Грейс за вмешательство в мою личную жизнь, за тупые подколы, и вот он я — достойный отпрыск семьи Хэндерсонов, сделал то же самое, но в еще более отвратительной манере. Она же по-доброму, так искренне и наивно запала на меня. Не за бабки, не за красоту или дорогую тачку, и уж точно не за чувство такта. Зацепило ее что-то во мне, и сам в это не поверив, полез в книжку искать ответ на вопрос. Нашел. Обрадовался, как полоумный, а теперь мне гадко на душе.

Посмотрел на нее, а она испустила такой пробирающих до самых костей всхлип, что я вдарил по тормозам, только бы сгрести ее в охапку, встряхнуть, накричать, пожалеть. Что делают, когда девочки плачут?

Пока возился с ремнем, Ложечка сбежала, не разбирая перед собой дороги. Четырхнулся. Вот это старье гребанное. Заклинило! Она же сейчас точно учешет, и я не догоню! Тихо матерился, пока выламывал крепление. Да насрать уже.

Помчался за Бет, хлюпая по топкой земле. Нашел, где остановиться, тут же болото какое-то!

Одно хорошо, Ложечка выдохлась или сбегать передумала, но теперь она просто стояла посреди зловонное каши и попеременно натирала глаза тыльными сторонами ладоней. Все еще плачет. Крепко я прошелся по ее чувствам. Бульдозером и без смазки.

— Бет…

Ничего не ответила. Закрылась веером из пальцев и стояла, как жертва лицехвата. Промычать что-то бессвязное попробовала. Мне даже послышалось, что она нахер меня послала.

Тупил. Глядел на ее дрожащие плечи мучительно долго, пока просто не выдержал ее всхлипываний и не прижал к себе, впитывая в себя эту дрожь вместе с болезненными импульсами.

— Я идиот.

Снова не разобрать, что она там лопочет. Подозреваю, что добавила к моей характеристике еще что-то.

— Дуешься?

Замерла, а я воспользовавшись небольшой заминкой, попытался у нее ладонь от лица оторвать. Не вышло. Сержант Рипли, здесь срочно нужна ваша помощь!

— У нас теперь ничего не получится, Эд…

Не понял интонацию. Это был вопрос, или нет? Запаниковал. Ложечка передумала насчет меня? Ну, поделом, че.

— Почему не получится? — колотящееся в груди сердце буквально выталкивало из меня каждую букву.

Я столько раз прощал Грейс и Руби, неужели вселенная не пошлет мне один вшивый шанс все исправить.

— Теперь ты считаешь меня ненормальной.

Новые всхлипы погрузили меня какой-то беспробудный кошмар, в котором я выступал главным злодеем. Гадость сделал я, а грузится она.

— А ты ко мне в голову залезла? Знаешь, о чем думаю. Уверена?

— Зато ты ко мне в голову залез…

— Пойдем обратно в машину и говорим нормально. У тебя ноги уже промокли.

Она с места не сдвинулась, а я продолжал беспомощно держать ее плечи. Не силком же ее тащить? Хотя, почему нет?

Обнял ее за талию и дернул вверх, слушая, как хлюпает под нашими ногами земля. Бет не сопротивлялась, только крепко вцепилась в руки, пытаясь удержаться. Отлично! Хотя бы от лица их оторвала, уже успех!

Пятился к машине, балансируя на грязи и на ходу сочиняя, что скажу Ложечке. Признания пока подождут. Момент не самый подходящий. После моего прокола — бросить меня будет самым логичным из решений.

Уже почти вышел к машине со своей ношей, когда кроссовок наступил на что-то покатое и влажное. Я даже сгруппировать не успел, рухнул на спину, утаскивая за собой Бет Бейли. Из меня выбило весь воздух, а девушка испуганно пискнула.

Класс. Зачем останавливался?! Запереть машину надо было и кружить, пока не кончится бензин или детская обидка у моей Ложечки.

— Больно? — она развернулась у меня на груди и участливо заглянула в глаза. Ну, тоже вариант, сыграем на жалости.

— Ног не чую. Кажется, позвоночник сломал.

Расширенные от ужаса глаза, лишили меня всяческой надежды, что Бет вообще понимает мои шутки. Хотя не исключен вариант, что они у меня дебильные. Схватил ее за талию и не дал слезть.

— Да лежи ты. В порядке я. Но свидание придется перенести, я по уши в этой жиже, ты тоже, — вытер с ее щеки брызги, оставляя грязные разводы на коже. — Поговорим теперь?

Она снова спряталась, в этот раз зарывшись у меня на груди.

— Обиделась?

Кивок. Трется от меня, вытирает остатки грязи и слез об мою толстовку. Мне не жалко, главное, что плакать перестала.

— Посмотри на меня, Бет, пожалуйста.

Опять трется, но в этот раз из стороны в сторону. Видимо, это "нет".

— Есть шанс, что простишь?

Плечами пожала. Блин, это уже начинает бесить.

— Бэйли, да поимей же ты совесть и посмотри на меня. Дай объясниться нормально!

— Не могу.

— Да, почему?!

— Не хочу, чтобы ты видел меня сейчас… Я жалкая.

Мне срочно нужна стена, чтобы головой об нее побиться.

— Сними меня очки, я тебя не буду видеть, главное, ты на меня смотри, в глаза мне. Сама решишь, серьезен я в своих намерениях или нет, и что к тебе чувствую. Договорились?

Затихла. Взвешивала мою просьбу, а потом тихо спросила:

— Ты на самом деле так плохо видишь?

— Гораздо хуже. Снимай уже, тут холодно.

Она приподнялась на локтях и очень осторожно избавила меня от очков, превратившись в смазанное пятно. Но я чувствовал, что сейчас она смотрит и будет слушать. Да и мне так будет легче говорить. Главное, начать.

— Прости меня, Бет. Я не хотел посмеяться над твоими чувствами. Я просто не поверил, что ты на самом деле хочешь со мной отношений. Хотел себе преимущество выиграть, подсмотреть что-то в твоей тетрадке, понять, как вести себя дальше. Всю свою жизнь я брал из книг подсказки и забывал, что все хорошее случалось со мной, только когда я слушался интуицию. Моя интуиция сейчас вопит: Хэндерсон, хватай эту девчонку и беги, пока не отняли, а здравый смысл отказывается верить, что ты сама меня выбрала. Я жду подвоха, понимаешь?

— А как же мои фиктивные отношения с Куртом. Вот тебе подвох наших отношений.

— Фигня. Я тоже думал, что это та самая ложка дегтя. Но вот ты сидишь верхом на мне, а не на Курте. То, что ты писала обо мне в блокноте не делает тебя чокнутой. Это очень мило, я как ненормальный радовался, а потом все испортил. Наверно, пытался вытащить из тебя еще что-то.

— Я сижу на тебе верхом. Этого мало? — смеется. Боже, кризис миновал.

— Мало, Бет. Я на самом деле жутко закомплексованный и неуверенный в себе тип, а ты… Ты разочаруешься во мне.

— Даже не знаю, что такое ты должен сделать, чтобы это произошло. Если понизишь средний балл, то брошу!

— Придется, ботанить с утроенной силой. Нравятся умные парни?

— Очень.

Как же я хочу свои очки обратно. Она же улыбается сейчас? У меня получилось?

— Что там твое гадание нам сегодня предсказало?

Она на мгновение притихла, а затем-то неохотно призналась:

— Что тебе другая девушка нравится, и мне стоит тебя забыть.

— Завязывай с этой цифирной ерундой. Нет никакой другой девушки у меня. Хотя… есть Руби и Грейс. Они считаются?

— Кто это? — в голосе Ложечки появились ревнивые нотки.

— Я знаю одно классное местечко для таких фриков, как мы с тобой. Поехали туда, и я тебе расскажу о твоих немногочисленных конкурентках. Любишь дешевый кофе из автомата?

— Мой любимый!

— Отлично. А теперь раздевайся.

— Это еще зачем?

Ложечка решила недотрогу врубить? Поздно, я уже видел, что она совсем не смущается при мне оставаться без одежды.

— Ты же не думала, что поедешь в моей машине в грязных шмотках. Сидение запачкаешь.

— У меня чистая толстовка, я же на тебя упала.

— Да? Какое упущение, — зачерпнул ладонью пригоршню влажной земли и с особым удовольствием втер ей в спину. — Как меня бесит эта кофта, ты бы знала. Вот теперь снимай и поехали.

*Гуантанамо лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных преступлениях, в частности, в терроризме, ведении войны на стороне противника

*Spoon (перевод с англ. Ложка, разг. Простофиля, недотепа)