Эд
По памяти влетел в мужской туалет, надеюсь, не ошибся, и дернул вентиль с холодной водой. Долго тер лицо и глаза, пытаясь успокоиться. Волосы намокли и теперь прилипали ко лбу, а мир стал еще более размытым. Надо добраться до парковки, в машине лежат запасные очки.
Давно так не паниковал и не чувствовал себя настолько беспомощным. Сейчас мне определенно кажется, что все вокруг будут глазеть, а мне это не нужно. Надо было сразу валить, когда понял, что меня решили сделать частью забавы, они же этот гребаный поцелуй на видео запишут. Какой же я придурок! А все она. Бет Бэйли. Не хотел признаваться самому себе, но я злился на нее. Не за эту выходку с очками, сегодняшний день просто поставил точку во всей этой невеселой истории.
Бет неглупая. В какой-то момент мне даже подумалось, что она не рядовая золотая девочка, а целеустремленная умная женщина. И да, я хотел выступить с ней на конференции, посмотреть, как она сияет, когда занимается любимым делом, так же ярко, как когда ее называют Бет. И я ждал ее у кафедры, даже когда она днем ранее извинилась перед профессором и снялась с участия. Я все равно ждал ее. Но у Ложечки нашлись дела поважнее. Наверняка тем вечером она протирала штаны в тачке у Нориса. А Курт хорош, надо отдать ему должное. Купить китайскую реплику «бугатти», допилить салон и пускать пыль в глаза слепым идиотам. Да от него дешевым пластиком воняет за милю! Арабский принц, о да! В моем подержанном «шевроле» больше от машины, чем в том куске поддельного говна. Боже, я уже тачками с ним меряюсь. Оно мне надо? Не надо.
Но черт, до сих пор помню, как жрал холодный бургер в забегаловке после выступления и чувствовал себя одиноким ничтожеством. Не хотел, но представлял Бет, сидящую за идеально сервированным столом рядом с преисполненными гордости отцом и матерью. Еще бы! У их чада заслуженный высокий балл на факультете. На конференцию вот позвали, но на хрена ей выступление в видавшем виде зале? Ложечке не надо никому ничего доказывать, в отличие от меня.
Вот такое я обидчивое и завистливое дерьмо! А теперь, когда я поцеловал ее, когда сердце впервые за долгое время сделало крутой вираж, заставило меня почувствовать что-то большее, чем злость на вселенскую несправедливость и равнодушие, меня макнули еще глубже.
Определенно надо было свалить раньше, а не строить из себя крутого парня. Но посмотреть ей в глаза я все еще хочу, увидеть, что Бет Бэйли прячет за ними, понять, что ни хрена она не особенная, а сердце так реагирует, потому что я… Черт, не могу найти причин. Не ходил на свидания давно? Ха. Давно? Ни разу! Боже, я трахаюсь с такими красотками на камеру, при виде которых у нормального парня будет неделю стоять, а мне как-то фиолетово на них. И да, я не был с обычной девушкой в кино. Обязательно найду для этого время между зубрежкой и командами оператора, когда и куда мне кончать. Прямо так и сделаю. Сейчас же.
Я улыбнулся своему потрепанному отражению и с похотливой ноткой процедил:
— Хей, Бет, пойдешь со мной на вечерний сеанс? Места для поцелуев, мы с тобой кое-что не закончили минут пять назад.
— Пойду, — нарушает мое уединение дрожащий голосок Ложечки.
Твою мать! Да вы издеваетесь?
Немая сцена длилась несколько секунд. Я схватил девчонку за руку, быстро втащил внутрь и защелкнул дверь на замок. Никаких больше свидетелей, а кому по нужде приспичит — пусть на второй этаж топают.
Сейчас я отыграюсь за недавнюю сцену, надеюсь, орать моя Ложечка не станет. Я подхватил ее на руки и усадил на мокрую столешницу, Бет вздрогнула и тут же впилась мне в плечи. Неприятно тебе, маленькая спорщица? Ничего. Обратно выйдешь уже с мокрой задницей, хотя за разбитые очки, не мешало бы и с красной.
— Тут сыро, Эд…
Тихо возмущается и вся сжимается, словно я ее ударить собрался, а на моем имени у нее и вовсе дыхание перехватывает. Я что, так жутко выгляжу сейчас?
— Зачем пришла?
Не контролирую эмоции в голосе. Злость и обида рвутся наружу. Бэйли застала меня врасплох, но и я сам дурак. Громче про кино орать не мог, пикапер хренов?
— Извиниться хочу.
— За что?
Самому интересно, что она собирается сказать.
— Для начала за очки. Эд, клянусь, я случайно их разбила, я тебе новые куплю. Сегодня же!
— У меня есть запасные, не грузись, случайно так случайно. Это все? — Запал начал медленно пропадать, а в груди предательски защекотало. Приятно так, тепло… А она не конченная дрянь, оказывается.
— Нет, так не пойдет!
Засуетилась, высвободилась из лямок рюкзака и пихнула его мне в руки.
— Это еще зачем?
— Рви. Я разбила очки, а ты мне рюкзак испорть. Равноценный обмен!
Она странная. Как ее, сумасшедшую, только приняли в Ита, Вита, Фита?
— Мы в начальной школе, что ли? А за косичку тебя не дернуть!
— РВИ! — прикрикнула на меня Ложечка.
Окей, дернул за лямки, слыша треск ниток. Это даже весело, если закрыть глаза на то, что девчонка чокнутая. Она облегченно вздохнула, словно я занозу ей вытащил из пальца.
— Ненавижу этот рюкзак! — признается Бэт. — Все, что покупает мне Курт, ненавижу. И тачку его вонючую тоже ненавижу!
— Это тебе Норис-младший подарил? — едва сдерживаю вырывающийся нервный смешок. Ух ты, какой у меня артефакт в руках!
— Да…
— Что ж ты сразу не сказала?
Отрываю лямки с мясом, выкручиваю собачку на молнии. Сдергиваю что-то мерзкое и пушистое и бросаю на грязный пол. Затем возвращаю ошметки мокрозадой девчонке.
— Не благодари.
— А вот брелок был мой…
— Упс. Надо было сразу предупредить. Это все?
— Нет, — быстро отзывается Бэйли. — Прости, что я на конференцию с тобой не поехала…
Замираю. Приятная теплота начинает разрастаться в груди, захватывая все больше и больше меня, разливается по затылку. Я же не говорил вслух об этом, с чего она взяла, что я злюсь на ее прогул?
— Бывает.
— Сэмьюэльсон сказал, ты один честь группы защищал. Поздравляю с успешным выступлением, жаль, я не видела.
— Ты про меня у профессора справлялась?
— Да, — шепчет без колебаний, и я уже совсем ничего не понимаю. Ненавидит подарки Кертиса, но встречается с ним, в тачку к нему добровольно садится, а потом бежит в сортир к малознакомому парню. У нее точно не все дома.
— Зачем, Бет?
— Ты мне… мой… одногруппник. Я волновалась.
Лжет. Слышу в голосе, иногда полезно иметь плохое зрение, другие чувства становятся острее. Хочу продавить ее до конца, заставить сказать правду. Хотя до ужаса боюсь этого. Лопатками ощущаю, что, когда она заговорит, все изменится для нас. Нас…
— Только и всего? — Отталкиваюсь от столешницы и отстраняюсь, теряя из вида смущенное личико, которое становится все более и более размытым.
— НЕТ! Постой! Эд…
— Ммм?
— Ты задание мне сорвал!
— О как? Извинения закончились, и в ход идут претензии?
— Нет. Вернись, пожалуйста!
Она не перестает меня удивлять. Но я послушно шагаю к ней навстречу, наклоняюсь так близко, что мы носами соприкасаемся, и неясно, кого больше от этого колотит, меня или ее.
— И?
Вместо ответа она тянет ко мне руки, зарывается пальцами в волосах и не дышит. Дыши, Ложечка, мне тут трупики богатых девочек ни к чему.
— Это я тебя поцеловать должна была, а не ты… Зачем поцеловал меня сам, Эд?
Теперь я молчу. А что я скажу? Назло? Не хотел, чтобы ты меня лузером считала, на остальных-то мне насрать, но почему-то твое мнение важно, Бет.
— Решил помочь, вот такой я добренький.
Жду, что она дальше делать будет, а девчонка вдруг обхватывает меня своими тощими ляжками за талию, а руками буквально виснет на моей шее. Теряю равновесие и почти вдавливаю ее в скользкое покрытие.
— Я знаю твой секрет, Эд Хэндерсон, — внезапно выдыхает Бэйли мне прямо в губы, и жар мгновенно сменяется льдом, а моему голосу возвращается утерянная враждебность.
— И что ты планируешь с этим делать? — с издевкой спрашиваю спорщицу.
Главное, не показывать, как мне страшно, шантаж последнее, что мне сейчас нужно. Я едва успеваю держать высший балл, работаю на износ, дома почти неделю не был и чертовски соскучился по Руби и бабуле Грейс. Что для меня придумает эта сумасшедшая?
— А? — Она снова вся теряется, но ног не разжимает, держит, словно в тисках.
— Мне за тебя рефераты писать, пока ты в сестринстве будешь зажигать? Или шмотки твои в химчистку отвозить? А может, трахнуть тебя по лучшему разряду? Как в фильмах!
Что я несу?..
Последнее предложение Ложечку напугало, и теперь она пыталась из-под меня выползти. Ну уж нет. Стоять!
— Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали? — расстегиваю ей пуговицу на джинсах. Тугая. Не поддается, да и меня трясет. Сейчас напугаю ее до смерти, пусть по большой дуге меня обходит. Может, даже про шантаж забудет?
— Нравится? — пискнула Ложечка плаксивым голоском и носом шмыгнула. — Не нравится мне твое заикание, вообще не понимаю, зачем ты прикидываешься…
— Какое заикание? — туплю, но руки продолжают бороться с пуговицей, но уже как-то без огонька.
— Ты заикание симулируешь! — хнычет Ложечка.
Пуговица поддалась, и по ушам резанул звук расстегивающейся ширинки.
— А? Так ты об этом секрете?
Быстро пытаюсь застегнуть все обратно. Но нервные смешки заставляют меня дрожать и мешают справиться с молнией.
— А о каком еще?! Что ты делаешь, псих?
Кричит Ложечка, но руки мои не убирает. В шоке, похоже. И как это я теперь все объясню?
— Джинсы эти тебе не Норис-младший подарил разве? А то и их порвать могу. Ты в кино еще хочешь, а?
Бет
Ко всем моим прежним восторженным словам об Эдварде Хэндерсоне прибавилось кое-что новенькое. Он самый настоящий псих. Видимо, это плата за отличные академические результаты. Парень двинулся. И он не тихий сумасшедший, один из тех, что вполголоса бубнят на погоду, пересоленный в ресторане суп, откровенно одетую девушку или тачку, заехавшую на краешек бордюра.
Эд псих буйный! В его глазах плещется такое инфернальное безумие, что я мгновенно потерялась между двух противоречивых желаний: сбежать от него, громко крича и размахивая руками, или… позволить ему сделать то самое по высшему разряду, что он предложил. Из его уст даже слово «трахнуть» звучит музыкой. И кто тут двинутая? Папа убьет меня, если узнает, что я в туалете учебного корпуса трусь о малознакомого парня и ногами его к себе крепче прижимаю. Я хочу его. Даже сопротивляться собственным желаниям нет сил. Лишь делаю вид, что пытаюсь выползти из-под него. Но мокрые джинсы прочно прилипли к столешнице, а Эд нависает надо мной с жуткой плотоядной улыбкой, и она еще больше заводит меня вместе с долгой возней из-за тугой идиотской пуговицы. Честно подумываю помочь ему, потому что низ живота ноет и наливается такой тяжестью, что я едва сдерживаю давящий горло стон.
— Чего молчишь-то? Угадал? Понравилось, да? Заводит тебя это? Сама нашла, или подружки рассказали?
Он все еще злится, в голосе какое-то отчаяние с примесью страха. Он меня боится? Ему так важно заикой в глазах окружающих выглядеть? Ничего не понимаю, зато мысль, что псих расстегнет-таки ширинку, ввергает меня ужас. Только переживаю я не из-за того, что меня чего-то там по лучшему разряду сейчас сделают, а что Эд увидит на мне трусы-шортики с милым пони и радугой. Я нормальная девушка! Честно! Просто мне почему-то спокойнее с этим лупоглазым зверем на лобке. Уверена, что если Норис стянет с меня штаны и увидит героя детских мультиков, то его либидо придет конец. Такие вот у меня трусы целомудрия и стоящий на страже невинности пони!
— Нравится? — добавляю нотку недоумения голосу, а заодно прикидываю, как бы снять джинсы сразу вместе с трусами. Время тяну, трясусь, слова подбираю, чтобы узнать, есть ли у Эда презервативы, и почти вслух нервно посмеиваюсь своей похоти в лицо. О да, перепихнуться с Хэндерсоном в туалете. И нет, не назло папочке и Курту. Просто потому что хочу, потому что могу, потому что схожу с ума от этого парня. Нагадить папе и бойфренду — это так, приятный бонус.
Задом кручу, пытаюсь помочь ему раздеть меня. Хнычу с досады, гребанные мокрые джинсы!
А затем я все порчу одной фразой:
— Не нравится мне твое заикание, вообще не понимаю, зачем ты прикидываешься…
Та-дам! Молодец, Бет! Помолчать не могла? Надо было потрепаться…
— Какое заикание? — Он перестает бороться с пуговицей, когда уже почти справился.
— Ты заикание симулируешь! — Я сейчас разревусь. У меня в воображении появился монитор с прямой полоской и протяжным писком.
— Доктор Бэйли, мы теряем его!
— Не в мою смену! — потираю электроды дефибриллятора и мысленно прикладываю их к груди моего типа-насильника. — Разряд!
Я незаметно вильнула бедрами, чтобы пуговица вылетела-таки из петли, я даже живот надула, чтобы ширинка разошлась. Уф… Срочно исправляй ситуацию, идиотка! Скажи что-нибудь, разозли его. Быстрее!
— А? Так ты об этом секрете? — облегченно выдыхает Эд и тянет руки обратно к моим штанам. Ну, слава… Стоп! Он меня одеть пытается, что ли?
— А о каком еще?! Что ты делаешь, псих?
Срочно генерируй идеи, Бет. Какой у него секрет? В носу ковыряется, убил Кеннеди, использует не сертифицированное топливо в своем «шевроле»? О… Он вампир!
Не успела. Эдвард уже успокоился. А я мечтаю до крана дотянуться и обрызгать говнюка ледяной водой, а потом себя, чтобы остыть.
— Джинсы эти тебе не Норис-младший подарил разве? А то и их порвать могу. Ты в кино еще хочешь, а?
Ясно. Ни хрена он не простил меня за очки. Решил просто проучить немного, чтобы неповадно было.
— Ой, к черту иди, Хэндерсон.
Отлепляюсь от столешницы и неуклюже спрыгиваю на пол. Иду к двери, одной рукой прижимая к груди рваный рюкзачок, а другой кофту на мокрую задницу натянуть пытаюсь.
— Погоди, Бет! — Он вдруг хватает меня за руку, и от одного это прикосновения снова все трепещет внутри, а от запястья по всему телу разливается волна приятного тепла.
Поворачиваюсь, и у меня язык к небу прилипает от внезапного зрелища. Эд стягивает свою уродливую мешковатую толстовку через голову. Его футболка слегка задирается, и я вижу идеально проработанные мышцы пресса. Скольжу взглядом выше, останавливаюсь на натянутой на мощной груди ткани, каждый повторяющей рельеф.
Я представляла его бледными субтильным ботаником, но такое… Толстовка оказывается у меня на талии, Хэндерсон завязывает у меня на животе нетугой узел из длинных рукавов и осторожно одергивает всю эту конструкцию сзади.
— Порядок. А то выглядишь, как будто обмочилась, Бет. Негоже сестричке из Ита, Вита, Фита в таком виде расхаживать по кампусу.
— С-спасибо, Эд, — единственное, на что меня хватило.
— Вернешь после выходных, это моя любимая кофта.
— Угу.
Ни хрена подобного. Ты видишь ее в последний раз, Хэндерсон. Это мне компенсация за сорванное изнасилование.
— Иди первая. — Он кивнул на дверь, а я глаз от его идеальной шеи отвести не могла. — Мы тут и так с тобой засиделись. Ауф фидерзейн, Ложечка, до встречи на немецком в понедельник.
Он игриво подмигнул, а потом спрятался в одной из кабинок.
На ватных ногах я побрела к выходу, отщелкнула замок, пропустила гневную тираду от недовольных парней. Буркнула им что-то о просроченном гуакамоле и жгучем безудержном поносе. Кажется, прониклись и брезгливо расступились.
Черт! А про кино-то мы так и не договорились!
* Quid pro quo, Квипрокво́ или кипроко (от лат. Quid pro quo — «то за это») — фразеологизм, обычно используемый в английском языке в значении «услуга за услугу»