Эд
В моей голове, наконец, сложилась картинка. Странное поведение Грейс не было странным, бабуля меня уделала и притащила Ложечку в тот самый момент, когда я больше всего в ней нуждался, только себе признаться в этом не мог. Себя я старательно убеждал, что нам будет лучше порознь. Вернее, Бет будет лучше без меня. Для этого я сделаю очередное усилие, чтобы оттолкнуть ее от себя. Я ей признаюсь, прямо сейчас.
— Мне надо тебе кое-что сказать.
— Скажи, — она еще крепче прижалась ко мне.
— Так не пойдет, я хочу видеть твою реакцию, смотри мне в глаза.
Смеется. Я что-то смешное говорю сейчас?
— Хорошо. Так лучше? — она скрестил руки на груди и даже прищурилась, глядя на меня. — Мне нужно сесть?
В идеале. Черт, сердце поперек горла встало и теперь мешает даже звук из себя выдавить. Несколько секунду хватал ртом воздух, не в силах издать ни одного человеческого звука. Как же сложно.
— Помнишь наше свидание в прачечной.
— Угу, когда ты внезапно кинул меня и уехал к какому-то Дастину. Очень хорошо помню. Извиниться еще раз хочешь?
Она издевается надо мной?
— Нет. То есть… Да блин, Бет, сделай лицо попроще, я так не могу.
— Эд, это тебе надо успокоиться. Я все знаю, не парься и я еще здесь. Уже здесь.
— Погоди, — мозги у меня окончательно поплыли. — В каком смысле знаешь?
— В прямом. В таком, что земля круглая. Что после немецкого глагола lieben употребляется винительный падеж. Любить кого, что? Эдварда. Я люблю Эдварда Хэндерсона несмотря на его страшный секрет.
Сглотнул.
— Какой секрет?
— Да, ты прав. Это уже не секрет. Погоди секунду, — она достала телефон, а затем развернула его ко мне экраном.
— Платная подписка на год. Ты точно сумасшедшая. Могла бы промо попросить на двадцатипроцентную скидку… — теперь уже смеялся я. Нервно, на грани срыва. — Как давно?
— Вот как раз после прачечной. Ты же тогда еще признался. Связать имя Дастин с порноиндустрией оказалось не так сложно. Я быстро нашла сайт и тебя.
Бет поверила. Не отмахнулась. Она еще здесь, не морщится от отвращения.
— И что ты думаешь обо всем этом? Только честно!
Ложечка отвела взгляд и вдруг стала слишком серьезной.
— Думаю, что у Руби самый лучший брат на свете.
— А у Элизабет лучший парень на свете?
Она улыбнулась и снова посмотрела мне в глаза:
— Лучший.
— Но?
— Я ревную, Эд. Чуть с ума сошла сегодня в библиотеке, когда увидела твое фото в инстаграме Руби с той самой девушкой с видео.
— Энит… У меня с ней ничего нет, клянусь. Только работа.
Ага, работа, во время который мы спим, шикарно я умею успокаивать свою девушку.
— Я верю, что у тебя с ней ничего. А у нее с тобой?
И где я такую умную себе нашел? Знает, какие вопросы нужно задавать, чтобы вытянуть из меня все.
— У нее ко мне интерес. Я стараюсь держать дистанцию насколько это возможно, и Энит в курсе, что у меня есть ты. Но она не сдается, а поставить грубую точку я не могу. Обидишь одну актрису — с тобой не будут сниматься другие. Тут особая атмосфера, и мне приходится быть очень милым парнем, даже когда не хочется.
Выговорился. Воздух мгновенно стал легче. Боже, она до сих пор стоит здесь. Бет приехала. Забила на праздник и концерт подруги. Так стоп… Как она там сказала? В библиотеке? Маленькая лгунья!
— Ты не была на концерте у Мор, да?
— С чего ты… Черт. Я сказала про библиотеку?
— Ага. И как это понимать, Бэйли? Врешь мне?
— Ты все равно не хотел меня приглашать.
Насупилась и ножкой шаркать начала. И ведь она снова права. Я должен был тогда уловить фальшь в ее чрезмерном энтузиазме.
— Я хотел, Бет. Но испугался. Откуда мне было знать, что ты самая понимающая на свете девушка и не передумаешь даже после общения с Грейс, а этот скелет в моем шкафу пострашнее порнухи.
Она положила мне руки на плечи, по-кошачьи потянулась вверх и игривым голосом уточнила:
— Сама лучшая и понимающая на свете девушка?
— Самая-самая, — потерся о нос Ложечки, а потом услышал многозначительное покашливание из-за спины.
— Мистер Хэндерсон. Ваша сестра проснулась, к ней уже можно.
Бет
Эдвард потянул меня за руку к палате своей сестры, а я мешкала. Боялась. Чувствовала себя неуместной и чужой. Этой девочке нравится другая рядом с моим парнем. Энит. Взрослая женщина, которая наверняка умеет правильно общаться с подростками, и у которой желудок от ужаса не скручивает сейчас.
— Я в туалет. Я быстро. Два с лишним часа в машине тряслась, терпела.
Ох, какие романтичные подробности из меня сыпятся…
— Не задерживайся, я очень хочу вас познакомить.
В уборной долго умывалась. И чего я так волнуюсь? Хотя… Не Энит мне главная соперница, тут я верю Эду. А вот Руби всегда для него будет на первом месте. Не просто же так он сбрасывал мои звонки. Не понравлюсь ей, и шансов на сердце брата точно не останется. Клинья между ними я тоже не хочу вбивать.
Черт. Черт. Черт. Как себя вести? Я злюсь на эту девочку, хоть и понимаю, что ребенок ни в чем не виноват, но из-за нее Эдварду приходится ломать себя.
— Хэндерсоны совсем не умеют обращаться с деньгами, — прицокнула женщина в расстегнутом белом халате. Разговаривала она не со мной, а другой медсестрой, которая задумчиво покручивала между пальцев тонкую сигарету и бросала недовольные взгляды на пожарную сигнализацию.
— Взяли отдельную палату. Им это в целое состояние обойдется. Страховки-то у них нет.
— Сами идиоты, кого только удивить хотят?
Слушала этот разговор и чувствовала себя так нелепо со своими глупыми подарками для Руби. Им деньги нужны, а не побрякушки дорогие. Только разве Эдвард возьмет у меня хоть цент?
— Не подскажете, а где оплачивают пребывание в отдельной палате? — улыбнулась медсестрам, прикидывая в уме, сколько у меня с собой налички.
Отца удар хватит, если я карточку использую в больнице за кучу миль от Пало-Альто.
* * *
В палату к Руби и Эду пришла уже с другим настроением. Больше не чувствовала себя ущербной в сравнении с сексапильной Энит, которой никто не запрещал помогать Хэндерсонам. Оплатила палату, попросив сослаться на один из благотворительных фондов, которому отец тоже регулярно переводит деньги, как и многие другие промышленники и бизнесмены. Даже под страхом смертной казни не признаюсь Эду.
— Ты долго, — Эд улыбался. — Руби это Бет. Бет это Руби. Я вас оставлю на минутку. Забыл свой кофе в автомате.
Дверь закрылась, и я осталась наедине с девочкой, которая изо всех сил старалась выглядеть сурово.
— Ну, привет, Ложечка. Знаешь, почему брат тебя так называет?
Как-то паршиво у нас уже начинается знакомство, или мне просто кажется?
— Почему?
— Потому что ты богачка. Его такие всегда бесили.
Я сглотнула, чувствуя, как горло давит ком.
— Какие? Ты обо мне ничего не знаешь.
— А надо? Мне хватило гугла, чтобы опять, что ты и твой папочка, никогда не свяжетесь с Хэндерсонами. Где мы и где вы! Мистер Николас Бэйли, ведь не в курсе твоего выбора? Уверена, что ты, перед тем как сюда тайком приехать, наменяла денег в банкомате, лишь бы не попасться со своей золотой безлимитной кредиткой. Когда ты появилась, брату стало хуже и труднее. Ты разобьешь ему сердце!
Слушала все это, стиснув зубы и не зная, что ответить. После чересчур позитивной Грейс, нырнуть в ледяную воду оказалось крайне неприятно.
— Кофе остыл, пришлось делать новый. Как у вас дела? Подружиться успели?
Слишком поздно он вернулся.
— У тебя милая девушка, Эдди, — пропела Руби. — У нее маникюр, наверно, стоит, как наш дом.
— Вообще-то, мне его сделала соседка в сестринстве бесплатно, — я старалась сохранять лицо, несмотря на все сказанные мне слова. Эду сейчас не нужна расстроенная и замороченная Бет, которую подросток едва не довел до слез. Ему нужна позитивная Ложечка. — Сама я не умею и редко крашусь. Зато я очень люблю дарить подарки.
Руби все-таки еще ребенок. Она смешно вытянула шею, когда я достала из кармана мешочек с фирменным логотипом. Спасибо, Грейс, за этот небольшой рычаг. Богачка я? Ну да, богачка, и сейчас загипнотизирую маленькую сороку.
Разложила у нее дрожащей ладошке новенькие подвески из последней хеллоуинской коллекции и следила за блеском в карих глазах. Ей нравится. Вот Джек о’лентерн с искусно вырезанными глазами, носом и жуткой улыбкой. Вот черепушка с розовыми камушками.
— У меня такие уже есть, можешь забрать.
Врет.
— Руби, прекрати! — Эдвард не выдержал, а девочка обиженно посмотрела на брата.
— Мне не нужны подачки от нее. Разве, ты не видишь, она хочет купить меня! Когда она появилась, ты стал другим, ты никогда не повышал на меня голос, а теперь… — она поморщилась и схватилась за голову, а подвески рассыпались по больничному одеялу.
— О, за этот широкий жест Элизабет тоже получит, — сдержанно ответил Эд, не обращая внимания на гримасы сестры. — А вот ты эти подарки теперь будешь видеть дозировано, или нет. Я передумал.
На губах моего парня заиграла зловещая улыбка.
— Мы вернем это обратно в магазин.
— Ювелирка не подлежит возврату, и я неуверена что чеки сохранились, — зачем-то влезла в воспитательный процесс и тут же схватила грозный взгляд Эдварда и благодарный от Руби.
— Окей, буду выдавать их сам. Когда там у нас следующий праздник, кажется, День независимости.
— Ты пропустил день благодарения, Рождест… — вполголоса пискнула Руби.
— Ах, день благодарения, — он хлопнул себя по лбу, как если бы реально забыл. — Точно!
Девочка нервно улыбнулась, чувствуя подвох.
— Вот если бы ты сказала Бет спасибо, то, может быть, получила все это.
— Спасибо, Бет, — почти плача сдался ребенок.
— Слишком поздно, Руби. Свой подарок я тоже припасу до четвертого июля.
— Эдди, пожалуйста!
— Хрен тебе. Спать ложись.
Девочка не спорила. Послушно натянула одеяло, продолжала смотреть на брата обожающими глазами. Ну и семейка.
Когда Руби уснула, Эд распрямился, размял шею. Как же хочется обойти его сзади и помассировать уставшие плечи.
— Бэйли, на выход!
Голос явно не обещает ничего хорошего. Остается только гадать, за какой косяк мне сейчас влетит.
— Я бы тут лучше посидела, твоя сестра такая милая, когда молчит, — трусливо вжалась в спинку стула.
— Я в курсе. Повторяю. На выход, Ложечка!
Он даже шептал грозно. Ничего не оставалось, как выйти в коридор и попытаться не смотреть Эду в глаза.
— Ругать будешь?
— Собирался, но… Для начала, извини. Характер у нее…
— Не сахар?
— Говно у нее характер, будем честны, но деваться тебе некуда. Привыкай. Что она тебе успела наговорить, пока меня не было?
— Ничего.
— я видел это «ничего» на твоем лице. Не скажешь?
Замотала головой, и Эд не стал настаивать.
— Ладно. Вопрос номер два.
— А сколько их всего? — спросила на всякий случай, чтобы прикинуть будет среди них вопрос о деньгах.
— Три, но это даже не вопрос, скорее, совет. Ты в следующий раз, когда захочешь прикинуться благотворительным фондом, не забудь продумывать свой план детально. А еще учитывай, что я тут уже живу больше десяти лет, а с главврачом клиники Грейс, разве что детей не крестила.
А вот и вопрос о деньгах. И где я спалилась? Кофейный аппарат ему меня, что ли, сдал?
— Тебе сказали, да?
— Сказали.
— Прости, Эд. Я только хотела помочь. Я редко что-то трачу. Я не богатенькая пустышка!
Он улыбнулся. Просмотрел с нежностью:
— Кто тебе такую чушь сморозил, Бет?
Я прикусила язык, не собираясь выдавать Руби, и почти сразу же услышала от Эда:
— Ясно все, кто же еще, — он набрал в грудь воздуха и неожиданно сказал: — Спасибо, Бет. В это воскресенье съемки сорвались по понятным причинам. А у нас накопилось долгов по счетам, теперь еще это. Я уже даже начал подумывать о продаже машины. Вернуть быстро не обещаю, но я верну.
— Не надо. Вы принимали помощь от Энит. Примите и мою. Она же не хуже?
— Не хуже.
— Вот и решили. А сняться ты со мной можешь! В счет оплаты. Хоть сегодня… — я покраснела от собственных слов.
— Предлагаешь мне хоум видео с тобой в главной роли? — он игриво поднял бровь, и тихо-тихо угукнула, вызвав у Эда беззвучный смешок.
— Нет, мы с тобой это сделаем без камер, свидетелей и в носочках.
— С сердечками?
— И под одеялком.
— Тогда ты носочки не увидишь.
— А зачем мне на них смотреть, м? Я буду другим делом занят.
Дьявол. Как у него это получается? Несколько фраз на грани, и вот я уже ничего не соображаю, а только думаю о том самом деле, которым со мной будет занят Эд. Дожить бы до этого момента.
— А теперь на повестке у нас третья тема, — Хэндерсон выдернул меня из самых что ни на есть влажных фантазий и вернул из-под теплого воображаемого одеялка обратно в больничный коридор… Я уже даже успела забыть, что он меня отчитывал.
— Больше никаких подарков, не согласованных со мной! Мы избалуем ребенка. Она и так становится неуправляемой, а тут ты аж с пятью подвескам к ней подъехала. Мало того, что ты меня лишила идей на ближайшие праздники, так еще и навязала игру в плохого и доброго полицейского! А я и так последнее время редкостная скотина.
— Как это?
— Ты должна была подыграть мне с возвратом подарков, а не вставлять палки в колеса. В процессе воспитания оба родителя должны смотреть в одну сторону, понимаешь? Дети чувствуют наши слабости и пользуются ими. А тебя Руби быстро продавит. Уже продавила, еще до знакомства.
Обалдеть закрутилось! Как он там сказал? Родители? То что он для Руби, папочка, я уже поняла. А я кто? Мамуля? Скорее, противная мачеха…
— Постараюсь запомнить, — только и ответила Эду, все еще пребывая в состоянии легкого шока.
— Супер. А вот и Грейс, очень вовремя. Шесть утра, я зверски хочу спать, — он зевнул, прикрыв рот тыльной стороной руки, и помахал бабуле.
— Идите домой, — она вернула ключи от машины внуку. — Я там все белье на нервах перестирала, оно не высохло еще, не трогала только у Эдди в спальне. Там свежие чистенькие простыни.
Грейс так смешно подмигивала ему, что даже я это заметила.
— Нет, проблем, ба. Эдвард подвинется, и мы без проблем поместимся у него на кровати.
Кожей чувствовала, как мой парень скрипит зубами, и от этого становилось еще веселее. Я увижу комнату Эда. Я буду спать с ним вместе!
— Ба? Ты теперь так зовешь Грейс? — поинтересовался Эдвард, когда двери лифта закрылись.
— Чудесная женщина, не понимаю, чего ты так боялся.
— Таких вот тупых отмаз, что у нас дома только одна кровать, как будто я бы отправил тебя спать в гостиную…
— Ох, Эд. Это еще не самое страшное, что она мне рассказала о тебе.
— Серьезно? Удиви меня.