— Регина! — Гарен выбежал навстречу, едва ГАЗелька приземлилась напротив увитого плющом замка.

Хорошо помнила это странное место в Диегронде с моего не менее странного детства. Строение не разрушилось от времени, как прочие, а провалилось под землю. Почти целая крыша, высокие башни и много обставленных, неразграбленных комнат. Нижние этажи давно затоплены. Я подолгу любила бродить по гулким залам и слушать звук срывающихся со потолка капель.

Иногда даже под туда пробивался случайный луч, рождая на стенах радужные блики. А я всё сидела и ждала, как забытая принцесса, без земель, одна в брошеном замке. Ждала дракона, а не рыцаря.

Сегодня тоже буду ждать его. С любовью, трепетом и ужасом.

Брат заключил меня в объятья, когда выбралась из машины, и царапнул лоб небритой щекой. Он крутанул меня в воздухе, а затем придирчиво оглядел.

— Цела?

— Ага. Руки-ноги на месте. Сколько меня не было?

— Около недели, — небрежно ответил Гарен, поглаживая щетину.

— Сколько? — у меня перехватило дыхание. Кажется, прошло всего несколько дней.

— Точно не скажу, немного сбился со счёта. Тут какое-то сонное царство и пугающее затишье, как перед бурей. Единый, кстати, с тобой в разломе был?

— Часть его души, Цвай. Он устроил мне очередное испытание. Как там ребёнок и Стерша? Всё хорошо?

— Да с ними порядок. Давай-ка для начала спрячем твою... Язык не поворачивается назвать её маршруткой. Кто тебе так заколхозил бедную ГАЗельку?

Пнула брата в голень в отместку.

— Не заколхзили, а прокачали. Нашлись добрые люди, — решила не вдаваться в детали о тёмном поселении. Интуиция подсказывала, что очеловеченные драконы хотят и дальше жить на краю света, не привлекая к себе внимания.

Торопливо укрыли машину толстыми лианами и накидали сверху мелких веток и палой листвы.

— Знаешь, твои новые друзья могли бы выбрать менее приметный цвет, — бурчал брат, пока мы спускались по оврагу к одному из балконов замка. Ворота утопли слишком глубоко, и попасть внутрь можно было только через окна.

— Мне нравится жёлтый! Без него уже не то! Потерялся бы особый дух маршрутки, — хваталась за выступающие корни деревьев, чтобы не упасть.

— А почему не взяла с собой тринадцать ворчащих и гремящих мелочью пассажиров? Вот где настоящий дух, — фыркнул Гарен. — Ещё и денег заработала бы.

— А почему именно тринадцать? — почесала затылок перепачканной в земле рукой.

— Там посадочных мест столько, не считая водительского, — мистическим тоном проговорил бывший тёмный.

— Не задумывалась никогда. Знаешь, теперь совсем по-другому всё вижу, жуть какая. Надо добавить ещё одно на всякий случай!

— Только не говори, что настолько суеверна, — он закатил глаза. — Это же просто число.

— Ага, а ещё драконов не существует, доказывали мне в детстве родители, — буркнула в ответ.

— Да уж! А самое смешное, что это говорили потомственные тёмные драконы, — присвистнул Гарен.

— В моём мире нужно аккуратнее с подобными заявлениями. Скажешь, что дракон — будешь проходить курс интенсивного лечения.

— Да ну брось! Я видел, как вы живёте сейчас. У вас и эльфы есть и тролли. Что-то никому не надевают смирительную рубашку. Хотя одни в длинных платьях и с пластиковыми ушами в лесу бренчат, вторые ведут непримиримую партизанскую войну с человечеством.

— Вот последних стоило бы ограничить в действиях!

Мы переглянулись и дружно рассмеялись. Так легко в кругу дорогих людей на время забывать об опасностях, нависших над нами. Синхронно перемахнул через парапет на балконе и очутились внутри замка, среди старых отсыревших гобеленов и покрытых мхом стен.

— Мы играли здесь, — почему-то шёпотом сказал брат и взял меня за руку.

— Помню. С тех пор замок стал ещё меньше, — шла за Гареном, осторожно переступая через ползущие по полу стебли растений.

— Когда-нибудь он полностью провалится и утонет, и наверху будут торчать только маленькие башенки. Топи Диегронда алчные, как разломы. Разве что медленнее смакуют угодивших сюда жертв.

— Гарен, — перебила мужчину, и он обернулся. — А ты бы хотел стать полноценным драконом?

— С чего вдруг такой вопрос? — нахмурился бывший тёмный.

— Если бы нашёлся способ переродиться. Вернуть свою силу и власть, но ценой многих жизней.

— Раньше даже не колебался бы. Ты сама знаешь и помнишь. Сейчас нет. И дело не в том, что стал светлым и внезапно подобрел. Это странно объяснить. Какая-то гармония с собой. Просто хочу жить, как все. Неважно, дракон я или человек, — поделился брат. — Я прошёл твою проверку, Регина?

— Это не проверка. Просто стало интересно.

— Просто ничего не бывает, сомневаешься во мне?

— Скорее в себе. Как не оступиться и сделать всё правильно? — воскликнула с досадой, а Гарен горько усмехнулся.

— Нашла кого спросить!

По скользким винтовым лестницам башни спускались, поддерживая друг друга.

Много думала над тем, как эти двое умудрились протащить драконье яйцо в замок, и догадалась, лишь когда мы оказались в центре огромной залы. Пол вспух, словно под него заползли десятки мерцающих змей, расходящихся от нового гнезда.

Одна из стен выглядела странно: словно в ней выдолбили огромную дыру, а затем наскоро заделали. Как так говорил Айнзам? Магия!

— Спасибо, что уберегли его, — поблагодари брата.

— Это всё она, — Гарен с любовью посмотрел на Стершу, дремавшую, прижавшись к чешуйкам на яйце.

На красивом лице стиерны отражалась усталость и волнение. Всем нам пришлось через многое пройти, но на её долю испытаний выдалось куда больше. Коснулась белоснежного крыла, и девушка вздрогнула, моргнула несколько раз, а затем улыбнулась.

— Слава богам, ты вернулась! — она не без труда встала и нежно обняла меня. Напряжение, возникшее между нами после признания Гарена о нашем с ним тёмном прошлом, испарилось. Как раньше уже не будет, но стало немного легче.

— Он подрос, — положила обе ладони на чешуйчатый бок.

— Так уверена, что это мальчик? — ехидно спросила девушка.

— А ты что-то знаешь?

— Ага, но не скажу, — вредничала сестра Айнзама.

— Ладно, — не стала допытываться. — Сколько ему ещё до появления на свет?

— Со дня на день. Нам, главное, продержаться, а дальше будем думать. Так или иначе, сейчас самый важный этап развития яйца. Надеюсь, времени хва…

Стерша недоговорила. Своды замки сотряслись от мощных глухих ударов.

— Что происходит? — едва устояла на ногах, отряхиваясь от мелкой крошки.

— Нас нашли, — упавшим голосом ответил Гарен, его глаза засветились белым, пальцы нервно перебирали воздух, рождая причудливые сплетения, которые стремительно опутали потолок. Стерша подключилась к возлюбленному и усилила его барьер.

— Не смогу долго, устала, — пробормотала стиерна и уткнулась лбом в плечо бывшего тёмного.

Я же стояла посреди зала, ощущая собственную беспомощность. Ни сил, ни понимания происходящего. Почему так быстро нашли нас? Гарен и Стерша пряталась здесь целую неделю! Что изменилось?

Рука скользнула под ворот рубашки и выудила неистово пульсирующие кулон. Едва коснулась кристалла, как знакомый голос прошептал:

— Прости Регина, я снова виноват.

— Айнзам, остановись.

— Нет. Спасайтесь, если сможете, — камень погас.

В тот же миг Гарен подлетел ко мне вырвал и вырвал его из рук.

— Какого дьявола, Регина? — глаза брата горели неподдельной яростью, но мне было плевать. Я смотрела только на подаренный Единым талисман, в котором была заключена его жизнь.

— Отдай, — голос предательски сорвался и звучал плаксиво.

— Ты хоть представляешь, что это? — почти рычал Гарен.

— Отдай! Отдай…

Время, словно замерло, когда резким движением он швырнул кристалл в противоположную стену. Раздался хлопок, и осколки со звоном осыпались вниз. В моей груди в этот миг тоже что-то разбилось. Как он мог? Это же…Айнзам. Это был Айнзам…

Удары снаружи резко прекратились, а я всё так же стояла бесполезной статуей, мечтая по-настоящему застыть и больше не чувствовать ничего.

— Ты убил его, — пальцы упрямо подбирали острые осколки с пола.

— Кого? — недоумевал брат.

— Ты убил Айнзама! Там было его сердце, — зачем-то соединяла не подходящие друг другу кусочки. Не верю... не верю!

— Регина, Единый предал нас. Это был маячок, чтобы следить за тобой. Уловка, которая привела его в гнездо. Я сам делал такие вещицы, вспомни серьги. Подобную магию чувствую очень хорошо. Он жив.

— Ты лжёшь! Айнзам не мог так поступить, — не знаю, какие чувства преобладали в моей душе: злость, отчаяние, надежда. Но если он жив…

— Айнзам во власти Зангара и делает всё, что тот велит. Ему приказано найти нас. Ты могла сбежать, скрыться из виду. Он перестраховался, сказал, что это сосуд для его сердца. Не думаю, что Единый хотел лгать. Наверняка он намекал, чтобы ты уничтожила кулон, — продолжал успокаивать брат и снова вернулся к поддержке барьера. — Поднимайся, нам нужно твоя помощь. Как только Айнзам увидит, что все входы перекрыты, то снова начнёт разносить замок.

Встала рядом с Гареном и Стершой и делилась с ними своей силой.

Предал?

Нет. Он, действительно, просил уничтожить камень, а я не послушалась, теперь любимый идёт убивать.

Он безумен и проклят.

Свистящий звук и удар.

Бросилась к гнезду. С потолка посыпались мелкие камни, но своды выдержали. Не знала, сколько мы ещё протянем, но силы на исходе. Дрожащие от напряжения руки едва-едва питали защитный барьер.

Удар. Когти неистово царапали крышу. Физически ощущала, как слабеет магический купол над головой. Несколько особо крупных кусков потолка упали у моих ног, заставив ещё крепче прижаться к тёплой жёсткой чешуе. Пластинки двигались под пальцами в такт мерному дыханию. Иссиня-чёрные, вперемешку с белоснежными. Ласково поглаживала бока, пытаясь защитить дитя своим телом.

Тишина. Слишком долгая и гнетущая. Перед следующей атакой Гарен и Стерша пытались тщетно отдышаться. Что-то подсказывало, дальше будет только хуже. Время против нас, а помощи ждать неоткуда. Тот, кто должен всегда защищать, сейчас готовился к новой атаке. Не представляю, как сражаться с тем, кого любишь.

В этой битве не будет победителей. Дракон не прекратит, пока не совершит задуманное или не умрёт. А я не смогу его убить, потому что не хочу такой жизни, но и простить уже не получится.

Любимый сам себя не простит, если не остановится, его существование превратится в кромешный ад. Уже видела похожую трагедию. Неужели она повторится только в этот раз с нами?

Треск. Потолок обвалился, похоронив под тяжёлыми балками всех кроме меня. Сдерживаю слёзы. Всё будет хорошо. Они выживут.

Под тремя парами ног захрустела черепица и фрагменты барельефа. Звук всё громче и ближе. Каждый шаг заставляет сердце сжиматься от ужаса.

Не торопится, выжидает, или сам боится?

Смотрю перед собой, страшась заглянуть в родные глаза и увидеть там ярость и ненависть. Сейчас мир расколется на до и после. Больше не будет счастья, не будет, вообще, ничего. Пустота и вечное чувство вины. Настолько долгое, насколько позволяет жизнь дракона.

Встретилась с ним взглядом. В зелёных глазах стояли слёзы, но когтистая рука всё равно больно сомкнулась на плече и отбросила в сторону. Упала на колени, сжимая в ладонях случайно вырванную чешуйку.

Дрожащие губы шептали слова колыбельной.

Schlaf, Kindlein, schlaf...

Остановись, Айнзам!

Дракон замешкался, заслушался на мгновение, а мне хватило этого. Вскочила на ноги и встала на пути у когтистой руки.

Не так уж и больно, отчаяние в глазах Единого гораздо хуже.

— Всё хорошо, — потрепала седые волосы и провела дрожащей рукой по вееру колечек в ухе. Во втором оказалось столько же. — Ты снова Айнзам…

Он дрожал и молчал, всё ещё сжимая моё сердце. В этот раз не любовь собрала осколки его души. Сегодня это сделало горе. Троих соединила в одном теле невыразимая тоска.

— Только не плачь. Никогда. А то я обижусь…

Айнзам до последнего не сводил взгляда с Регины. Она уже не могла говорить, держала его тонкими пальцами за рукав и быстро-быстро дышала. Единый чувствовал её боль: как сломанные рёбра калечат лёгкие, как сжимается умирающее сердце. Стерша ничего не могла сделать, с ужасом вцепилась в плечи Гарена, жизнь которого тоже подходила к концу.

На лицах и руках двойняшек проступили тёмные вены, а кожа истончалась и становилась прозрачной. Они всегда были Реганом и Региной. Родились цветами и вместе увядали. Бывший тёмный лукавил, его связь с сестрой сохранилась, он освободил её, но сам не смог оборвать последний мостик.

Гарен виновато смотрел на рыдающую Стершу и гладил её по щеке иссыхающей ладонью. Невыносимо долгие мгновения и слишком неотвратимый финал. Они перестали дышать одновременно, а затем исчезли в синеватой дымке, оставив после себя два мёртвых невесомых цветка. Рядом с цветком Регины осталась острая белая чешуйка, с опаловыми прожилками.

— Стерша, — Айнзам позвал сестру. Из его голоса, словно вытянули все чувства, и в нём осталась лишь холодная решимость.

Позже.

Оплакивать любимую будет тогда, когда выполнит последний должок перед ненавистным миром, который держал его в рабстве с самого первого вдоха.

Стиерна подняла взгляд на брата. В отражении красноватых влажных глаз, Единый увидел себя и горько усмехнулся. Тёмный. Теперь полностью. Всё как хотел отец, только просчитался. Подлый дракон, никогда не испытывавший настоящей любви ни к супруге, ни к собственным детям, не мог представить к каким последствиям приведёт смерть Регины. Её невосполнимая жертва спасла не только Айнзама.

— Останься здесь и присмотри за...— юноша осекся и взглянул на цветок. — Присмотри за Реганом и Региной, я скоро вернусь.

Стерша молча кивнула и протянула крыло. Дракон осторожно положил на него то, что осталось от возлюбленной, а затем перевёл взгляд на спасённое яйцо. Интересно, чувствует ли дитя то же, что и он. Единый коснулся чешуйчатого бока, нашёл повреждённый участок и нежно поцеловал ещё нерождённое дитя. Он больше не будет один, даже без Регины и постоянно голосящих и спорящих воплощений. Станет хорошим отцом, не таким как Зангар.

Айнзам сжал в ладонях острую пластинку и, не оборачиваясь, вышел из разрушенного замка. Он обязательно вернётся и никогда не бросит своего ребёнка.

В этот раз Зангар явился без своей свиты. Никто не знал о планах светлого. Только он был одержим войной с людьми и местью. Оставалось лишь догадываться, кого он потерял в прошлом. Единый тоже познал горечь утраты, но смог бы положить весь мир на алтарь, чтобы отомстить и вернуть Регину? Нет. Как бы сильно ни любил, и только из-за большой любви отпустил.

— Ты всё сделал правильно, мой милый мальчик, — отец явно нервничал, и Айнзам прекрасно знал почему. Зангар не ожидал увидеть сына в таком облике, он ждал трёх сломленных близнецов, а не одного дракона.

— Сделал, — теперь легко было врать. Он больше не обременён клятвами. Им подчинялись Айнс, Цвай и Драй, а не Единый.

— Подойди ближе, посмотрю на тебя в последний раз, — в голосе отца даже появилось нечто похожее на нежность. К горлу Айнзама мгновенно подступила тошнота от отвращения к родителю, но он покорно склонил голову и двинулся навстречу.

Зангар положил руку на плечо сына, а вторую на грудь.

— Сейчас всё закончится, ты больше не будешь страдать, — когти на руках светлого отрастали прямо в плоть Единого, но он даже не поморщился. Ад, который творился внутри, не шёл ни в какое сравнение.

— Ты, правда, так считаешь, отец? — Айнзам поднял взгляд на родителя. В глазах больше не было бессильной покорности, зато выражение лица Зангара заставило дракона ухмыльнуться.

Растерянность не покидала не состоявшегося владыку мира, даже когда острая чешуйка блеснула в воздухе и пропорола ему горло. Светлый отпустил плечо сына и схватился за зияющую рану не в силах остановить кровотечение. Другая рука всё ещё пыталась вырвать сердце из груди Айнзама. Юноша почувствовал сильное желание позволить отцу докончить начатое и умереть вместе с ним.

Равновесию больше ничего не угрожало: скоро появится дитя, рождённое от света и тьмы. Дракон закрыл глаза и подался вперёд, ощущая, как длинные когти ломают рёбра. Точно так же умерла Регина, только от его руки. Он безумно хотел испытать боль возлюбленной и вслед уйти за ней, чтобы больше не страдать.

Но Айнзам теперь не одинок. Небрежным жестом он убрал руку Зангара и отвернулся. Он торопливо шёл обратно в замок не оборачиваясь. Кройвены послушные его воле уже набросились на тело мерзавца. Впервые их крики ласкали слух дракона, а тьма больше не казалось страшной.