Ночью на пристани в ожидании парохода я услышала разговор о детском доме. Подошла. Оказалось, что отец Люды Вакс приехал разыскивать свою дочь.
Я взялась довести его до детского дома. Все дети спали. Я подошла к кроватке Люды, она проснулась. «Людочка, знаешь, кто к тебе приехал? Твой папа». Люда от радости обвила меня за шею руками и, прижавшись, стала крепко целовать. Потом стала поспешно одеваться и говорит: «Как же я ему скажу, что маму убило? Он ведь расстроится». «Люда, он, наверное, знает», — говорю я.
Люда вошла в зал. В зале темно. Вдруг ее кто-то поймал и прижал к себе, и они долго тихо рыдали.
«Людочка, скажи мне что-нибудь», — прошептал отец. «Папа, маму убило», — так же тихо ответила девочка. И снова приступы рыданий потрясли их.
В зал принесли свет. Отирая слезы, девочка сказала: «Папа, ты уходил от нас молодым, а теперь ты седой». «Да, тогда я был молодым», — согласился отец. Он сказал дочери, что нашел ее младшую сестренку Агнессу.
«Мы скоро будем жить все вместе, только мамы нет с нами», — сказал он дочери.
Е. Волошко.
Встретить своих отцов с фронта довелось не многим. И тем, кому не суждено было дождаться, снова горькое испытание — еще раз пережить смерть родного человека. Слезы, печальные вздохи и тоска… Чем утешить маленького человека, на которого обрушились эти испытания, где взять сказки, в которые он бы поверил?
И тогда Евгения Эдуардовна снова и снова обращалась к своим верным помощникам: «Больше ласки, больше внимания, интереснее занятия — только в этом спасение. И вселяйте надежду: человек жив, когда верит. Даже если отцы не вернутся, время сделает свое дело — дети окрепнут духом».
И появилось у воспитателей второе дыхание.
«Мы старались, — вспоминает Анна Борисовна Косицына, — отвлечь ребят всем, чем можно: читали, рассказывали, учили наблюдать за природой, любоваться Волгой, вышивали с мальчишками танки и пушки».
У нее была группа шестилеток. Это была, пожалуй, самая трудная категория ребят — их сложнее было удивить, развлечь, заставить радоваться. И все-таки многое удавалось.
В детском доме было много одаренных ребят, но лучшими художниками считали Юлю Посохину и Толю Гончарова.
Однажды Толя Гончаров проснулся и сказал: «Знаете, что я видел сегодня во сне? Я видел, будто к нам в гости приехал Чапаев и пулемет свой привез на тачанке, потом он мне подарил саблю, и мы с ним стали собираться на фронт фашистов бить». И пошли разговоры про Чапаева, о котором вчера читала воспитательница.
Утреннюю зарядку всегда проводили в зале. На этот раз ребят ждал сюрприз: на столе — прозрачное блюдо с водой, а на дне спокойно лежал рак.
— Ребята, смотрите — рак!
Откуда он взялся, кто его принес — вопросы посыпались, зазвучал смех.
Витя Козлов с гордостью сообщает:
— Это принес наш дядя Ваня (директор подсобного хозяйства). Я видел!
В это время рак осторожно поднялся со дна блюда и захлопал возмущенно хвостом по воде — видимо, ему не понравился шум. На ребят полетели холодные брызги. Они с визгом отбежали от стола.
Жила в детдоме собака по кличке Пупсик — симпатичный лохматый пес. Он всегда встречал ребят на крыльце, когда они выходили во двор, и сопровождал их на прогулку со звонким радостным лаем. Ребята с удовольствием общались с Пупсиком и никогда его не обижали.
Внимание ребят привлекла стая воробьев, которая разместилась на крыше дома. Воробьи ведут себя очень беспокойно — чирикают, вертятся. «В чем дело, ребята?» Стали наблюдать. Оказывается, рядышком, на крыше сарая, сидит кошка Мурка, и воробьи боятся, как бы она не разорила их гнезда. Это открытие заставило ребят улыбнуться, а потом приструнить кошку: они погрозили ей — дескать, не трогай малышей.
Мелочь?
— Но мы хватались за все, — говорит Анна Борисовна.
С большим удовольствием ребята ходили на Волгу. Летом купались, барахтались в воде, визжа от восторга, а весной любовались разливом.
На левом берегу за лесом виднеется белая-белая сельская церковь. Ребята смотрят, пытаясь представить все село, от молчаливого созерцания лица грустнеют, глаза становятся печальными. Опять вспомнили про свое горе горькое…
И тогда воспитательница начинает рассказ про интересный случай.
«В 1942 году и начале 43-го под Сталинградом шли ожесточенные бои. В селе у одной старушки (фамилия ее Шевченко) жили на квартире командиры Красной Армии. Старушка очень любила своих квартирантов и звала их сыночками. Когда они уходили, то говорили ей: „Мамаша, вы здесь без нас никого в хату не пускайте“.
„Нет, сыночки, никого не пущу“, — отвечала она.
И вот однажды, когда командиры ушли, старушка села у окна и стала вязать чулок. Вдруг распахнулись ворота и во двор въехала легковая машина. Старушка поспешила на крыльцо.
Из машины вышли трое мужчин. На одном была фуражка с рваным козырьком и клочками изорван полушубок. Подходя к порогу, они поздоровались и попросили разрешения войти в хату. Она им ответила: „Нет, сыночки, у меня стоят командиры и не велят никого пускать“. А тот, который в фуражке, говорит: „Ничего, мамаша, мы свои“.
„Ну, коли так, проходите“.
Трое мужчин вошли в хату, а двое с винтовками остались на пороге. В хате было тепло натоплено. „Ну, коли вошли, так раздевайтесь и обедать садитесь“, — говорит старушка.
Она поставила на стол чугунок с горячими щами, нарезала хлеба и пригласила за стол: „Что есть, тем и покормлю, не обижайтесь“.
„Ничего, мамаша, мы люди свои, сердиться не будем“, — сказал мужчина, снимая изодранный полушубок. На груди его засверкал целый ряд орденов.
Пообедав, один из них вышел, принес из машины консервы, печенье, конфеты и, ставя на стол, сказал: „Кушайте, мамаша, будьте здоровы и живите много лет“. А тот, у которого ордена, достал из кармана фотографию: „Вот вам, мамаша, моя фотография на память, спасибо за теплый материнский прием“.
Старушка взяла фотографию, воткнула ее за зеркало. В это время во двор въехала тройка лошадей, запряженных в санки. Гости поспешно стали одеваться в новые белые валенки и новые полушубки.
Тепло распростившись со старушкой, они сели в санки и уехали по направлению к Сталинграду. Вслед за ними уехала и легковая машина.
Через несколько минут вошли ее квартиранты. Старушка начала рассказывать, что приезжали какие-то люди, сначала были плохо одеты, а потом переоделись, и у одного вся грудь в орденах, а тот, который с орденами, подарил ей фотографию. Старушка протянула фотографию одному из командиров. Он просиял: „Мамаша, да вы знаете, кто это? Ведь это Тимошенко! Маршал Советского Союза!“. „Да ну! — удивилась старушка. — А я-то, старая, их тыквой пареной кормила и не знала, что он такой великий человек!“».
Рассказ захватил детей так, что они слушают с открытыми ртами. И когда воспитательница заканчивает, просят рассказать еще. Но пора возвращаться. Дети прощаются с красавицей Волгой, машут Рахинке, где произошел такой интересный случай, и возвращаются домой в хорошем настроении. В борьбе за детские души выигран еще один бой.
«Меня вместе с другими воспитанниками послали на теплоходе „Борис Щукин“ в Москву. Жила я в одной каюте с девочками из Серафимовичского детского дома. К нам в каюту часто заходила одна девочка, очень похожая на нашу воспитанницу Валю Гуряеву. Только Валя была старше ее. Ну буквально все: конопушки, голос, черты лица были как у Вали. Только фамилия с небольшим изменением — Гуреева. Девочки списались, они оказались родными сестрами. Как только мы вернулись из поездки, сестры стали жить в нашем детском доме.
В 1951 году был первый выпуск воспитанников нашего детского дома. Уходила старшая — Валя Гуряева, а ее сестренка Рая оставалась. Я тоже покидала детский дом.
И вот однажды пригласили нас выступить с художественной самодеятельностью в дубовский дом отдыха „Металлург“. Среди выступающих была Рая Гуряева. Во время исполнения танца из зрительного зала раздался женский крик:
— Это моя дочка Раечка!
Мать нашла своих девочек в нашем детском доме, да дома у нее еще было трое детей. Вся семья оказалась в сборе.
Римма Колетвинцева встретила свою младшую сестренку на выступлении художественной самодеятельности во Дворце культуры тракторного завода. Нина Шиповская встретила свою сестренку на прогулочном пароходе.
Еще было много-много таких встреч, которые никогда не исчезнут из нашей памяти».
Из воспоминаний бывшей воспитанницы Дубовского детского дома Жени Шаталиной.
«Жил я в Сталинграде на Валдайской улице. У нашего папы был свой дом. Папа работал на тракторном заводе, а мама — в пекарне. Жили мы хорошо. Все у нас было. У нас были игрушки. Когда началась война, папу взяли на войну. Мы жили с мамой. Во. время бомбежки мама пошла за дровами, и ее убило. Соседи похоронили маму, а мы с Ниной и Колей остались жить у них. А потом они от нас куда-то уехали, а мы пошли в больницу. Там было много раненых. Нас там накормили, потом отправили в Городище, а потом на машине отвезли в Дубовку, в детский дом».
Декабрь 1943 г.
Витя Козлов, 6 лет.