Некогда знаменитый сыщик Шерлок Холмс говорил своему другу Ватсону, что самые скверные преступления совершаются не в лондонских трущобах, а в уютных и привлекательных виллах. Криминальные драмы в богатых кварталах, в мире артистического бомонда и промышленной элиты – вот самые таинственные тайны на свете. Заговор молчания и странное стечение обстоятельств делает их неразрешимыми.

 

Гибель Черного георгина

15 января 1947 года на бесхозном земельном участке по Сауз-Нортон Авеню в Леймерт-Парке, недалеко от границы города Лос-Анджелес, было обнаружено тело 22-летней Элизабет Шорт. Оно оказалось разрублено на две части в районе талии и расчленено – удалены соски и наружные и внутренние половые органы. Рот женщины был рассечён от уха до уха.

Тело около 10 утра обнаружила местная жительница Бетти Берсингер, гулявшая с трехлетней дочерью. Она сначала думала, что это выброшенный из магазина манекен. Когда поняла, что видит труп, бросилась к ближайшему дому и позвонила в полицию.

Это дело могло стать рядовым убийством, если бы Элизабет Шорт не считалась начинающей старлеткой Голливуда, известной в богемных кругах под именем Черный Георгин. Прозвище возникло из-за пристрастия девушки к черной одежде, эффектно подчеркивавшей её черные волосы и синие глаза. Позднее говорилось, что и это прозвище, и богемный ореол вокруг девушки были придуманы журналистами.

Элизабет Шорт. Полицейское фото, сделанное во время ареста 23 сентября 1943 г.

Действительность выглядела не столь радужно. Элизабет родилась в 1924 году. Отец бросил семью, и её мать с трудом справлялась с четырьмя детьми, поэтому в 19 лет Бет отправилась в Лос-Анджелес искать отца. Встреча не была сентиментальной, Шорт оказалась на улице незнакомого города и неприкаянно болталась по Калифорнии, пока в Санта-Барбаре её, пьяную, не задержала полиция. Поскольку она была по американским законам несовершеннолетней, её отправили в родной Массачусетс. Потом она работала во Флориде официанткой и обручилась с лётчиком Мэттью Гордоном, майором ВВС. Сохранилась их переписка, но пожениться они не успели, потому что 10 августа 1945 года он разбился в Вест-Индии. Элизабет Шорт вновь осталась одна. В 1946 году она перебралась в Калифорнию, чтобы встретиться еще с одним своим любовником – лейтенантом Гордоном Фиклингом. 9 января 1947 года в гостинице «Билтмор» её видели живой в последний раз.

В процессе расследования возникало множество ложных показаний, ошибочных опознаний и надуманных версий. Так, кто-то пустил слух, что Шорт, желая стать актрисой, но, не имея связей, начала работать «девушкой по вызову». Кто-то добавлял, что она снималась в подпольных порносценах. Ни то, ни другое не подтвердилось. Еще фантастичнее выглядел миф о неспособности Шорт к половой жизни из-за недоразвитых органов. Полиции удалось узнать о трех её связях, да еще о том, что беременной она не была и никогда не рожала. Сама Элизабет любила приврать: она рассказывала знакомым, что у неё с Мэттью был ребенок, умерший в младенчестве.

Подозреваемых было много, и к делу подключилось ФБР. В убийстве Элизабет Шорт признались 60 человек (о, загадочная американская душа!). Но дело так и не сдвинулось с мёртвой точки.

* * *

Элизабет похоронили на кладбище Маунтин Вью в Окленде, но не похоронили всю эту историю, которая продолжает будоражить умы. Шорт погибла почти 70 лет назад, но о ней пишут до сих пор. Откройте импортные сайты Элизабет Шорт, и вы найдете много интересного – от шокирующих фото трупа на лужайке до биографии самой Шорт и полулюбительских сайтов фанатов, предпринимавших собственное расследование. Потрясают вовсе не части тела, а фото самой Элизабет, в котором есть одна черта, сразу бросающаяся в глаза. Она вызывающе обаятельна и вся насквозь фальшива, как будто задалась целью врать всю свою недолгую жизнь. Изумительно стильное лицо эпохи без всякого намека на естественность. И еще один феномен противоречия, на котором строится в мире искусства почти все – Элизабет Шорт абсолютно естественна, цельна и последовательна в своей неестественности. Это её кредо, её лицо, её стиль. Возможно, именно так должна выглядеть звезда Голливуда – то, к чему она так стремилась. Но кто мог совершить такое варварство?

И вдруг, глядя на эти безобразно искореженные куски человеческого тела, понимаешь, что – никто. Это жуткое деяние – не суть дела, а его витрина, причём в данном случае – витрина, предназначенная именно для Америки. Знаете анекдот про американского национального героя? «Когда у нас в США прикажут быть маньяком, у нас маньяком становится любой». США – страна триллеров и маньяков. Так почему бы не сыграть на общественном помешательстве? Именно поэтому смерть Шорт до сих пор считается делом рук какого-то не существующего в природе вурдалака, а режиссер Брайан Де Пальма в насмешку над собственным зрителем снимает пародию на «маньячный триллер» под названием «Черный Георгин». В кино маньяк выглядит самым большим идиотом на свете, и глупее его только два агента полиции. И понимаешь – не было этого. Потому что всё было не так.

Второе, что потрясает, это как раз те самые сайты любителей расследования, в которых с отчаянными интонациями предлагается наконец-то обратить внимание на такую вещь, как реальность. Вот письма Шорт, вот её телеграммы, вот еще какие-то записки, документы, на основании которых мы можем сделать вывод, что она еще с середины 40-х путалась в каких-то махинациях с нехорошими людьми, дружила с матросами, промышлявшими контрабандой, и, очевидно, стала нежелательной свидетельницей чьих-то преступных деяний, за что и была устранена. А всеми любимая версия о маньяке имитирована и состряпана наспех в расчете на сумятицу 40-х и вульгарные инстинкты публики. Публика повелась вовсе не на карьеру звезды, которой и не было вовсе, а на жуткие обстоятельства убийства.

В 1987 году детективный писатель Джеймс Эллрой написал о ней книгу. Почти через 20 лет, в августе 2006 года, появилась еще одна книга – «Black Dahlia Avenger», автором которой является частный детектив из Лос-Анджелеса Стив Ходел. Сенсационность книге придало признание Ходела, что убийца всё время находился рядом с ним – это его ныне покойный отец, оставивший фотографию её тела: он был серийным убийцей. Возможно, что таким способом Ходел просто рекламирует свой опус, и тогда права пословица: «Ради красного словца не пожалел родного отца». Впрочем, идея экранизации уже привлекла Джонни Деппа и Кевина Спейси.

Певец Мэрилин Мэнсон в 2002 году нарисовал цикл картин об убийстве Черного Георгина, множество певцов и вокальных групп включили в свой репертуар песни о Шорт, а одна рок-группа даже носит название «Убийца Черного Георгина».

Так Элизабет Шорт, не успев стать звездой, ухитрилась сделать себе рекламу собственной смертью.

 

Девица Розмари

29 октября 1957 года в своей квартире во Франкфурте-на-Майне была найдена убитой известная «дама полусвета» Розмари Нитрибитт. 24-летнюю проститутку, проживавшую в респектабельном районе, задушили. Тело было обнаружено на кровати с признаками разложения: она умерла несколько дней назад.

Германия 1950-х годов – послевоенная страна, построенная канцлером Конрадом Аденауэром. Он взял на себя грандиозную миссию по полному искоренению фашизма и восстановлению разрушенного хозяйства. В итоге эпоху Аденауэра стали называть «экономическим чудом». Бо́льшая часть гражданского общества в Германии действительно прошла шоковую терапию по отношению к любым проявлениям нацистской идеологии. А «экономическое чудо» превратило бывший Третий рейх в государство зарождающегося капитализма со всеми его достоинствами и недостатками. Здесь были деловые отношения и промышленный шпионаж, возможности легкого заработка и мошенники, идущие на любую авантюру. Как пелось в непритязательной уличной песенке тех лет: «Да, жизнь жестока: ей нужны сытость, счастье и золото».

Один из клиентов, вероятно, использовал Нитрибитт для выведывания секретов у его партнеров и конкурентов

Именно в такой среде оказалась Розмари, девочка из неблагополучной семьи, наделенная только привлекательной внешностью и женской хитростью. Её неухоженный вид и бедная одежда контрастировали с роскошью Франкфурта-на-Майне – города-мегаполиса, наводненного черными «Мерседесами», дорогими отелями и магазинами. На всё это девушка из провинции могла бы только облизываться. Розмари не смогла сделать карьеру фотомодели, о которой мечтала, потому что её сочли вульгарной и недостаточно привлекательной для глянцевого журнала.

Тут следует сделать одно уточнение: эталон женской красоты в разные десятилетия ХХ века претерпевал изменения, и в конце 1950-х годов витрина экспонировала женский тип, схожий с Джиной Лоллобриджидой. Отчасти это было связано с отторжением в европейском сознании арийского типа «белокурой бестии» – идеала Третьего рейха. Облик Розмари напоминал недавнее германское прошлое – звезд гитлеровского кино Марику Рёкк и Кристину Зёдербаум. Однако внутри немецкого общества и особенно среднего класса буржуа и промышленников по-прежнему предпочитали блондинок, как тип «сексуального ангела». Именно таким «ангелом» стала Розмари Нитрибитт, привлекавшая мужчин песенками на площадях. Она начинала с обеспеченных простаков-функционеров, каких в Германии было множество. Приезжая на деловые переговоры, эти не слишком умные хозяева-практики уставали от переговоров и докладов. Им хотелось отдохнуть в компании приятной женщины. Розмари была слишком умна, чтобы шантажировать их супружеской неверностью: в Германии это мало кого волновало. Но она привязывала их к себе хитрыми уловками, а потом заставляла ревновать и ненавязчиво сталкивала друг с другом. При этом она вовремя отходила в сторону, получая от поклонников приличные откупные.

Вскоре ей открылись не только площади, но и апартаменты дорогих отелей Франкфурта. Нитрибитт перебралась в собственную дорогую квартиру, купила «Мерседес», норковое манто, хорошую мебель. Хитрость и приятная внешность едва ли могли обеспечить ей ту невероятную роскошь, в которой девушка купалась в последние годы.

Так у следствия возникла версия о промышленном шпионаже – опасной игре, на которую подсадил её один из клиентов, решивший использовать Нитрибитт для выведывания секретов у его партнеров и конкурентов. Он щедро оплачивал эти услуги, но для Розмари её жадность, самодовольство и страсть к манипулированию мужчинами сыграла роковую роль: она слишком много знала.

Несмотря на то что убийца Розмари Нитрибитт так и не был найден, это дело кажется достаточно простым по своим мотивам. Тем не менее вокруг него развернулась настоящая поисковая лихорадка. Образ жизни Розмари, её роскошь, большое количество деловых людей и крупных государственных чиновников, вовлеченных в скандал, – всё это привлекло внимание шоу-бизнеса и кино. О Розмари в Германии были сняты две кассовые картины – «Девица Розмари» (1958) и «Любовники Розмари» (1986).

 

Тайны доктора Прауна

Это дело вошло в историю как образец вопиющей некомпетентности следственных органов, а известный автор детективов Гюнтер Прёдль написал о деле Прауна полный иронии роман.

Этот процесс получил название «Уголовное дело АК 1/62» и собрал огромное число зрителей, устроивших возле здания мюнхенского суда палаточный городок. Утром у входа в суд продолжалась битва за места в зале заседаний. Кино, опера, чемпионат мира не собирали столько зрителей. Временно превратился в зрителя даже известный киноактёр Хайнц Рюман, занимавший место в первом ряду.

Обстоятельства дела с самого начала казались удивительными и необъяснимыми. 19 апреля 1960 года 65-летний мюнхенский врач Отто Праун не вышел на работу. Перед этим была Пасха, и его никто не беспокоил, но в тот день, после обеда, он должен был приехать на Линдвурмштрассе, 213, и ассистентка доктора, медсестра Рената Мейер, забеспокоилась и вечером предложила секретарю доктора Фогелю съездить в поселок Пёкинг на Штарнбергском озере, где находилась вилла доктора. В десять вечера на вилле горел свет, рядом стояла машина доктора, и Рената даже обиделась, решив, что доктор проводит время с очередной дамой и не удосужился предупредить её. Однако в ящике лежала нетронутая почта, а рядом с ней – пакет с булочками, заказанными в магазине. Фогель вошёл в дом и сразу обнаружил начавший разлагаться труп доктора. Праун лежал возле батареи, причём был в верхней одежде, а шляпа при падении упала с его головы. Из этого можно было заключить, что он только что пришёл домой и не успел раздеться и разобрать хозяйственную сумку, в которой были фрукты.

Позвонив в полицию, Рената Мейер подверглась странному и неуместному опросу. Инспектор Котт спросил её, почему она решила, что с доктором произошёл несчастный случай. Позднее она говорила, что полиция как будто что-то знала об этом деле: «Он задавал такие странные вопросы… Например, знаю ли я, где доктор Праун провел Пасху, договаривался ли он с кем-нибудь о встрече, хорошо ли я знаю круг знакомых доктора Прауна. В общем, все выглядело так, будто он хотел выяснить, что мне известно о повседневной жизни доктора. Это меня еще больше обеспокоило. Я подумала, что полиция что-то знает об исчезновении доктора и хочет от меня это скрыть».

Весной 1962 года Вера Брюне была задержана по подозрению в убийстве Прауна и его экономки

Полицейские обнаружили в подвале дома ещё один труп – экономки доктора Эльфриды Клоо, с которой его связывали давние личные отношения. Приехавший по вызову инспектор Карл Родатус, по всей видимости, уже получил инструкции от Котта, поэтому объявил, что дело абсолютно ясное: доктор поссорился с экономкой, застрелил её, а потом раскаялся и выстрелил себе в висок. Каким образом он мог выстрелить в себя дважды, инстпектора не волновало. Он сообщил эксперту, что вскрытие не требуется, и уединился с прибывшим в дом сыном доктора Гюнтером Прауном.

Поскольку в гостиной стояли два бокала для виски и две рюмки для коньяка, которые явно были приготовлены для какой-то встречи, Гюнтер предложил инспектору выпить, и они употребили эти вещественные улики по назначению, уничтожив все следы. После этого Родатус по совету Прауна-младшего пристрелил дряхлую собаку доктора, причём – из револьвера, который валялся рядом с телом Прауна. Так были уничтожены и следы баллистики. Согласившись, что это было самоубийство, мужчины расстались. 22 апреля 1960 года Прауна похоронили на Северном кладбище Мюнхена. Но это было только начало.

Вскоре выяснилось, что скромный доктор оставил немалое состояние в 1,6 миллиона марок, два дома в Мюнхене и замок в Испании – в местечке Ллорет дель Мар. Поинтересовавшись происхождением таких богатств, Родатус услышал от сестры покойной экономки, что доктор постоянно курсировал по всем странам Европы, даже в Африку и Азию заезжал, потому что торговал оружием и вообще вёл темные дела. Но Родатусу это показалось сплетнями скучающей старушки, и он остался при своей версии, добавив к ней разве что мотив ссоры доктора с экономкой: доктор весьма любил женский пол и пользовался услугами самых дорогих дам полусвета столицы Баварии. А тут ещё выяснилось, что у него завелась новая пассия, и дело шло к серьёзным отношениям, что не могло понравиться Эльфриде Клоо…

Пассию звали Вера Брюне, и была она далеко не промах. Её отцом был бургомистр небольшого городка. Уже не молодая, Вера успела пожить, и в мужьях у неё числились знаменитый актёр Ганс Косси и композитор Лотар Брюне. С доктором она познакомилась в ресторане и сразу очаровала его: Вера Брюне и в 49 лет была очень хороша собой, к тому же обладала интригующей кокетливой улыбкой. Праун предложил ей довольно странную должность личного шофёра, хотя на самом деле её обязанности сводились к тому, что называется «эскорт»: Вера должна была сопровождать его за границу, в театры и рестораны. Доктор писал ей трепетные письма (одно из них было найдено в доме) и составил на её имя завещание: после его смерти Вера должна была унаследовать испанские владения. Сердцеедка внушила Родатусу, что доктор был психопатом, страдавшим паранойей. Он всех боялся и носил с собой пистолет, говорил, что его отравят. По её словам, он и экономки своей боялся, потому что она шантажировала его давней историей: еще в начале 50-х годов была убита одна его знакомая, и его несколько раз вызывали на допрос как свидетеля. И вообще, по словам Веры Брюне, доктор доверял только ей.

Разговорившись с этой свидетельницей по делу в непринуждённой обстановке, инспектор Карл Родатус сам влюбился, начал дарить даме цветы и конфеты, а потом неосмотрительно завёл с ней роман. Когда всё это всплыло, и чувствительный инспектор стал героем газетной хроники, он вынужден был уволиться и позднее работал детективом в посылторге «Неккерманн», вылавливая похитителей нижнего белья.

Завещание доктора было датировано 23 мая 1959 года. Но стало известно, что совсем недавно Праун решил продать свою испанскую недвижимость. Сделка должна была состояться через неделю, но в это время доктор погиб. Ассистентка доктора Рената Мейер рассказала Гюнтеру Прауну, что в начале пасхальной недели доктор упоминал человека по фамилии Шмитц: «Шмитц из Рейнланда – знакомый Веры Брюне. Она продала ему мой старый фольксваген. Теперь он хочет купить у меня еще и землю в Испании». Это же подтвердила другая любовница Прауна – баронесса фон Дуйсбург: за два дня до смерти доктор говорил ей, что продаст испанские владения, и в четверг 14 апреля встречается с покупателем.

Исходя из этого, можно сделать вывод, что от покупателя Шмитца Вера могла узнать о намерении доктора продать испанские земли – её будущее наследство. Но в разговоре с инспектором Родатусом Вера отрицала своё знакомство со Шмитцем.

2 августа в суде Штарнберга было вскрыто завещание доктора, оставленное у испанского нотариуса: «Доктор Праун завещает госпоже Вере Брюне, урождённой Колен, проживающей в Мюнхене, недвижимость в Испании, состоящую из земельных участков близ Ллорет дель Мар со всей землей и ценностями, которыми он там владеет. В случае если завещатель к моменту своей смерти более не владеет недвижимостью в Испании, сие завещание недействительно. Ей предоставляется полная воля в отношении того, что она будет делать с владениями после его смерти. После ее смерти владения отходят сыну завещателя Гюнтеру Прауну».

Адвокат Гюнтера оспорил завещание, по которому 70 тысяч квадратных метров испанской земли с замком причитались любовнице доктора. Мотив для убийства имелся только у Веры Брюне, и её адвокат написал запрос в прокуратуру, в котором просил произвести эксгумацию и аутопсию трупа, чтобы снять с Веры подозрение. Гюнтер тоже потребовал эксгумации, и она состоялась 28 октября 1960 года. Вскрытие показало, что Отто Праун был убит двумя выстрелами в голову.

Доктор и его экономка погибли 14 апреля, за пять дней до обнаружения трупов. В тот день доктор был на работе с 3 часов дня и сказал, что ждет телефонного звонка от Веры Брюне или доктора Шмитца, потому что вечером состоятся переговоры: очевидно, две рюмки и два бокала были предназначены для них. В пять часов зазвонил телефон, потом Праун воскликнул: «Ага, они уже в Штарнберге». Его экономка мучилась ревматическими болями, но он попросил её накрыть на стол. Перед возвращением домой доктор искал какой-то документ, связанный с продажей фольксвагена. Около семи он пожелал Ренате Мейер счастливой Пасхи и уехал, прихватив 17 тысяч марок. Впоследствии Гюнтер Праун не нашёл этих денег.

Весной 1962 года Вера Брюне и её приятель Иоганн Фербах были задержаны по подозрению в убийстве Прауна и его экономки. Одну из ключевых ролей в расследовании сыграла юная дочь Веры и актера Косси: она путалась в показаниях, а её действиями руководил отец. На основании всего этого 4 июня Брюне и Фербаха приговорили к пожизненному заключению.

Позднее Вера Брюне была помилована канцлером Францем Йозефом Штраусом и дожила до 91 года. Но из-за ошибок на ранней стадии следствия были утрачены многие улики, и даже при наличии очевидного мотива преступления прокуратура продолжала сомневаться в причине гибели доктора и виновности осужденных.

Иные версии гибели Прауна и его экономки варьировались от «нападения неизвестных» до секретов государства. Поводом к последнему послужили таинственная деятельность Прауна во всех уголках мира, его деньги и связи, а также то, что члены семьи Прауна со времен Второй мировой войны были связаны с германскими спецслужбами. Его двоюродный брат Альберт Праун был при нацистах генералом информационного корпуса, а с 1956 года под кодовым именем «Black» возглавлял управление информационной разведки. А племянник доктора, Дитрих Праун, служил начальником охраны в контрразведке и позднее под псевдонимом «Pranner» был резидентом в Тунисе. Многие считали, что спецслужбы ФРГ просто поторопились списать всё на Брюне и Фербаха, чтобы отвести от себя подозрение и лишнее любопытство.

 

Атолл Пальмира и расследование Винса Буглиози

Издавна об этом заброшенном атолле ходили малоприятные легенды. Говорили, что он проклят. Даже свое название он получил в честь разбившегося о рифы корабля. В путников атолл вселял тревогу, а потерпевших крушение ожидала участь акульей трапезы или жертвы ядовитых водорослей, которые там повсюду. Кроме того, всеми, кто побывал на острове, отмечалась странная агрессивность, которая сразу охватывает прибывших туда путников. В общем, отправиться на атолл Пальмира для проведения уик-энда способен только сумасшедший. Атолл, в отличие от острова, представляет собой кольцо, образованное скоплением кораллов, растущих возле некогда погрузившегося на дно вулкана.

Пальмира считалась необитаемой, и на ней никогда никто не жил, кроме военных, которые создали здесь базу в годы Второй мировой войны и оставили после себя немногочисленные пришедшие в упадок бараки посреди глухого леса и кое-какое оборудование, сыгравшее свою роль в этой истории.

Малькольм и Элеонора Грэмы

В 1974 году, то ли по неведению, то ли из любви к риску, там оказались две пары. Малькольм и Элеонора Грэмы, которых друзья называли просто Мак и Мафф, были людьми благополучными и далеко не бедными. Да и возраст не способствовал авантюрам: обоим было больше сорока. Впоследствии говорилось, что Мафф была против поездки: нехорошее предчувствие, да и мифы об острове ей были известны. Сестра Мака свидетельствовала, что Мафф перед поездкой сказала ей, что они не вернутся. Но Мафф была преданной женой и последовала за мужем, а он умел слышать только собственные желания. Малькольм и Элеонора жили в Сан-Диего и увлекались путешествиями. Они поженились в 1961 году и с тех пор уже 13 лет не переставали искать новые, ещё не открытые места.

Роскошная яхта «Морской ветер», пришвартованная к острову, была оснащена всем необходимым для длительного отдыха. Атолл Пальмира в тот момент не напоминал необитаемый остров, на нем оказалось немало отдыхающих, однако упрямые Грэмы дождались уединения – пересидели всех.

Всех, да не всех. Кроме них на Пальмире осталась еще одна парочка – наглый Бак Дуэйн Уокер и его молодая подруга Стефани Стернс. Кстати, об их истинных именах Грэмы не подозревали: они представились как Рой и Стефани Аллен. У «Алленов» было три пса (лабрадор, питбуль и пудель) и, как выяснилось, – куча проблем с законом. Бак Уокер, наркоторговец с приличным послужным списком приводов в полицию, с юности знал, что такое тюрьма, и больше туда не собирался, поэтому и оказался в столь уединенном месте под чужим именем.

Его любовница Стефани казалась добрым и безмятежным созданием: она мирилась с выходками приятеля и пыталась наладить на острове нормальную жизнь, даже пекла хлеб и выращивала овощи на искусственно созданном огороде. Судно, на котором они приехали, было куплено на её сбережения. В общем, эта девушка походила на тех юных особ, которые готовы связаться с преступником, лишь бы сбежать из благополучной буржуазной семьи. Кстати, в том же 1974 году большую известность получило дело ещё одной беглянки – Патрисии Хёрст, дочки миллиардера, ставшей террористкой и грабившей банки.

Вскоре у преступной пары возникла элементарная проблема выживания. В отличие от Грэмов, Бак и Стефани не могли на своей маленькой дырявой яхте увезти большой запас продовольствия, к тому же они плыли на атолл 18 дней, сбиваясь с курса, и съели почти все припасы, а продуктовых магазинчиков на атолле Пальмира не предполагалось. Вместо этого там были ядовитые водоросли и непригодная для еды рыба. Всем, что водилось на острове, можно было отравиться, но не пообедать. Грэмы не без содрогания наблюдали, как Бак в злобном отчаянье бродит по мелководью и пытается подстрелить рыбу из пистолета. Чтобы достать с пальмы кокосы, он уничтожал всё дерево, спиливая его электропилой.

Напряжение нарастало вместе с классовой неприязнью: богатых Грэмов злили хипповские замашки и навязчивость бунтарей, а Уокера и Стернс – сытость респектабельных буржуев. К тому же Бак считал, что свобода предполагает возможность делиться, причём не только продовольствием, но и партнёршами, он приставал к Мафф Грэм, а Стефани старалась не обращать на это внимания. Оставшись на атолле в количестве четырех человек, эти люди представляли друг для друга опасность и оказались практически обречены – либо на убийство, либо на участь жертвы.

Грэмы, раздраженные одичавшими псами и их хозяевами, жаловались друзьям по радио. Мак кричал, что прибьёт псов, если сунутся снова. В последнем сообщении он сказал, что этот Аллен принес им какой-то пирог якобы для налаживания отношений. Потом сообщения прекратились, и обеспокоенные друзья супружеской пары обратились в полицию. Грэмов любили в яхт-клубах Сан-Диего, и яхтсмены организовали поиски. Но поисковая операция с самолетами и вертолетами не обнаружила не только Грэмов, но даже их яхты. Атолл Пальмира казался абсолютно пустым и необитаемым. Яхту и её хозяев объявили в розыск.

Вскоре похожее судно было обнаружено на Гаваях, но перекрашенное в другой цвет. Новыми хозяевами оказались Бак и Стефани, утверждавшие, что яхта была ничья, поэтому они её и взяли. Им никто не поверил, и было заведено дело о краже яхты. Бака Уокера приговорили к десяти годам, а Стефани Стернс к двум.

Возможно, на этом все бы и закончилось, но через шесть лет ещё одна супружеская пара, рискнувшая отправиться на Пальмиру для отдыха, обнаружила удивительные вещи. В полуразрушенном военном бараке, оставшемся в лесу Пальмиры со времен Второй мировой войны, валялись газеты с сообщениями о поисках четы Грэмов. Тут Джорданы почувствовали близость удачи и поисковый азарт. Они тоже читали об исчезновении в газетах и решили выяснить, что здесь произошло. Джорданы принялись исследовать побережье, и вскоре Шэрон Джордан повезло: она нашла на пляже железный ящик, один из оставленных военными. Ящик прибило к берегу, а в нём… Женщину затошнило, но она взяла себя в руки и принялась собирать человеческие останки. Позднее экспертиза установила, что череп и кости принадлежали Мафф Грэм, у которой была разбита голова.

Предполагаемый убийца в это время отбывал срок за кражу яхты, а его подруга оказалась на свободе усилиями лучшего адвоката Америки, нанятого её родственниками. Легендарный Винсент Буглиози был в 1968 году обвинителем на процессе против банды Мэнсона.

Для Буглиози дело атолла Пальмира не было легким, он всё время сомневался в невиновности своей клиентки. Стефани Стернс выглядела безупречно: в ней было много романтичной меланхолии, доверчивости и даже детской наивности. Но Буглиози повидал на своем веку много разных преступников. Что-то в этой девушке напомнило ему и Патти Хёрст, и девиц из банды Мэнсона. Все они выглядели невинными жертвами или праведницами, принимая участие в преступлениях. Наблюдая за Стефани, Буглиози, в силу опыта уже не только юрист, но и психолог, пытался понять, что за феномен сформировался в обществе 60—70-х годов – невинные убийцы в женском обличии.

Буглиози был отличным адвокатом и, конечно, добился оправдательного приговора в отношении Стефани. Свои сомнения он изложил в книге, посвященной процессу. Центром книги была личность Стефани. Бак Уокер, осуждённый на пожизненное заключение за убийство Элеоноры Грэм, адвоката не слишком интересовал.

И уж совсем непонятно было, куда подевался Малькольм Грэм. Его тело так и не нашли. Некоторые говорили, что его съели одичавшие собаки Уокера. По мнению других, Шэрон Джордан ещё повезло, что ящик с останками Элеоноры Грэм не унесло в море, потому что именно это, скорее всего, и произошло с телом её мужа, помещённым в другой ящик. Естественно, была и другая версия: что Малькольм Грэм виновник убийства. Ведь именно он, вопреки увещеваниям жены, настаивал на этой рискованной поездке на необитаемый остров. Не собирался ли он таким способом решить свою личную проблему?

Любопытно и другое обстоятельство: кто мог отсиживаться в заброшенном военном бараке в глухом лесу и читать газеты об исчезновении Грэмов? Да и откуда эти газеты взялись на заброшенном острове?

Через 20 лет, в 2007 году, Бак Уокер получил право на освобождение, но к тому времени он уже был не молод и болен. Своей вины он так и не признал, о чём и сообщил незадолго до смерти в книге мемуаров. По его словам, Мафф Грэм захотелось завязать с ним флирт, и он не стал возражать. За этим их застукал Мак Грэм и в гневе убил жену, а Бак, защищаясь, убил его. Но вся эта история выглядела как дешевая мелодрама, и в неё никто не поверил. В 2010 году Бак Уокер умер, так и не сообщив подробностей.

«Лишь море раскроет тайну» – так называлась книга Винса Буглиози, и точнее этого названия трудно что-нибудь придумать. В одноименной экранизации книги имя главной героини было изменено на Дженнифер Дженкинс из соображений корректности, а также потому, что её образ получился противоречивым. В фильме героиня видит сон, в котором на дне моря покоится еще один ящик, зацепившийся за валун. Это как будто должно обозначить место захоронения второй жертвы. Малькольма Грэма продолжали искать, но Бак мрачно заметил: «Ищите, ищите, вы его всё равно не найдёте». Поскольку тела не нашли, Мак до сих пор считается пропавшим без вести.

 

Хэллоуин в Гринвиче

Эта история стала достоянием широкой общественности потому, что косвенно затрагивала злополучный «президентский» клан Кеннеди, с членами которого вечно что-нибудь случалось. На этот раз речь шла о людях, связанных с Кеннеди не кровными, а родственными узами – о племянниках вдовы Роберта Кеннеди.

В начале 1970-х годов преуспевающий бизнесмен Моксли стал старшим партнером нью-йоркской аудиторской фирмы «Touche Ross» и перевёз свою семью из Сан-Франциско в престижный район Гринвич, где жили богатые и знаменитые. Его дочери Марте в 1975 году исполнилось 15 лет, и она была по тем временам красавицей и королевой посёлка: стройная, обаятельная блондинка с лукавой улыбкой, она нравилась многим и вела себя весьма раскрепощенно, хотя ни в коей мере не была испорченной.

Собственный каменный особняк, большой сад, обеспеченная юность – есть чему позавидовать: девочка, как говорят англичане, родилась с серебряной ложечкой во рту. Однако завидовать в данном случае было нечему, потому что семейство калифорнийцев Моксли угораздило поселиться в 150 ярдах от племянников Этель Кеннеди-Скейкел, о которых говорили, что они связаны с ирландской мафией и вообще предоставлены сами себе. Матери у этих семерых детей не было, а отец, родной брат вдовы Роберта Кеннеди, не особо занимался ими, потому что пребывал в затяжной депрессии после смерти жены в 1973 году. То есть два года, предшествовавшие трагическим событиям в Гринвиче, были для младших Скейкелов далеко непростыми и сказались на их характерах. Впрочем, Раштон Скейкел тоже не был пустым бездельником, он владел крупнейшей в Америке частной компанией «Great Lakes Carbon».

Говорили, что главной причиной случившейся в Гринвиче трагедии стала ревность: сыновья Раштона Том и Майк были неравнодушны к Марте, а обострение отношений произошло во время празднования Хэллоуина – праздника далеко неоднозначного и пробуждающего тёмные чувства. Этот праздник отмечался в США официально – с трехдневным уик-эндом, гуляниями и своеобразным колядованием, как на Рождество: дети ходили по дворам и пели песни, а им бросали конфеты, печенье и подарки. 30 октября закончились занятия, а 31-го подростки гуляли по дворам и забрели к Скейкелам. Раштон в тот вечер ушёл с друзьями на охоту, младшие дети вместе с гувернёром Кеннетом Литтлтоном отправились обедать в клуб, а дома в тот момент был только садовник, сообщивший ребятам, что никого нет. Поздним вечером они не раз возвращались, потом некоторые из них разбрелись по домам. В конце концов, небольшая компания застала в доме Скейкелов 17-летнего Тома и 15-летнего Майка. Майк сидел в автомобиле «линкольн» и слушал музыку, Марта уселась рядом, а её приятели Джеффри и Хелен разместились на заднем сидении. Потом появился немного нетрезвый Том. Поскольку мест в машине больше не было, он игриво потеснил Марту и положил ей руку на колено. Девушка руку отвергла, но на шутки Тома ответила вполне дружелюбно. Было видно, что они нравятся друг другу.

В 21.30 вечера пришла 18-летняя Джули Скейкел и потребовала машину, поскольку собиралась отвезти домой подругу. В это время из дома вышли 19-летний Раштон, 16-летний Джон и их двоюродный брат Джим. Они сообщили, что идут к Джиму в гости, и позвали остальных. Но Джеффри и Хелен сказали, что это слишком далеко, и ушли домой. Том и Марта остались во дворе, причём уходящие видели, как они целовались.

Ещё через полчаса, в десять вечера, Дороти Моксли начала беспокоиться, потому что дочь не вернулась домой. Она позвонила друзьям Марты и выяснила, что её видели в обществе Тома. Однако старшая сестра Скейкелов Джули сообщила, что Том уже лёг спать, и нехотя позвала его к телефону. Том подтвердил, что они с Мартой расстались в половине десятого, и она пошла домой. Дороти позвонила в полицию, и патрульные проехали по посёлку, ничего не обнаружив. Наутро Дороти вновь пришла к соседям, и ей открыл Майк. Он выглядел нервным, но ничего убедительного сказать не мог. По его словам, он тоже видел Марту в половине десятого с Томом.

Только после полудня был найден труп Марты Моксли, причём в её собственном дворе под деревом. Она лежала ничком с разбитой головой, лицо было в синяках, а горло оказалось проткнуто чем-то острым. Джинсы и бельё спущены ниже колен, но никаких признаков изнасилования обнаружено не было, а девушка оказалась девственницей. Полицейские предположили, что она была забита металлической клюшкой для гольфа, но кто и почему нанёс ей такие жестокие удары, было непонятно. Клюшка разломилась на четыре части, однако полицейские нашли только крюк и два куска древка. Исчезла рукоятка, на которой могли быть монограмма владельца или отпечатки пальцев.

Марта Моксли и часть клюшки для гольфа, найденная на месте преступления

Первым подозреваемым оказался Том, который видел Марту последним. Он путался в показаниях, врал, что готовил школьный проект по истории – реферат про Авраама Линкольна. Клюшка в домашнем комплекте Скейкелов отсутствовала. Но у Тома оказалось прочное алиби. Если убийство произошло в те полчаса, после которых Дороти начала беспокоиться, то именно в это время он находился дома, и его видели.

Позднее говорилось, что расследование велось из рук вон плохо. Коронёр прибыл лишь через двое суток, тело, прикрытое простынёй, продолжало оставаться на земле всё это время, и его окоченение не дало возможности установить точное время смерти. Человеку стороннему не могло не показаться странным, что в течение вечера 31 октября и следующего дня 1 ноября Дороти не обнаружила труп дочери в собственном саду. Наверное, было бы резонным в первую очередь осмотреть собственные владения, однако и наутро она отправилась к соседям, а не на собственный участок. Возможно, участок был очень большим, и она просто не могла увидеть тело под деревом, но возможно и другое: в тот момент тела под деревом ещё не было. Этот последний вариант полицией не рассматривался.

Губернатор назначил награду в 20 тысяч долларов за помощь, полиция обследовала все химчистки на предмет обнаружения следов крови, отец Марты увеличил сумму награды до 50 тысяч, но всё это уже не дало никаких результатов.

Под подозрение попал даже гувернёр Скейкелов Кеннет Литтлтон. Дальше взялись за 15-летнего Тома, и тут папа Раштон употребил всё свое влияние и нанял лучших адвокатов, чтобы вывести свою семью из расследования. Поскольку теперь на их семью было направлено внимание общественности и прессы, Скейкелы стали менять школы и вскоре совсем сбились с пути, подсев на алкоголь и наркотики. Не способствовало благополучию семьи и частное расследование, которое вздумал провести Раштон Скейкел. Он нанял детективов, которые обнаружили ДНК обоих братьев – Тома и Майка – на месте преступления. Том утверждал, что они с Мартой занимались петтингом, распространенным в то время у подростков, ещё не вступивших в половые отношения. Майк сказал, что возбуждал сам себя, наблюдая за братом и девушкой, которая ему нравилась. Раштону всё это не понравилось, и он велел детективам уничтожить материалы. Однако, как это всегда и случается, данные частного расследования были тайком скопированы служащим сыскного агентства и проданы журналисту Доминику Данну, который написал бестселлер «Сезон в чистилище», разошедшийся сразу после выхода. Семья Скейкелов и все её тайны оказались как будто под увеличительным стеклом.

Трудно себе представить, чтобы расследование какого-то уголовного дела, ограниченного локальным пространством одного квартала, длилось четверть века. Но именно так и случилось с делом Марты Моксли. Лишь в 1998 году оно попало в Большое жюри, и судья Джордж Тим, работавший с документами полтора года и ещё два месяца, вынес решение арестовать Майка Скейкела, которому на тот момент исполнилось уже 38 лет. 19 января 2000 года прокуратура получила ордер на арест, и в тот же день арестованный и отпущенный под залог Майк добровольно сдался в полицию. Адвокаты попытались направить это дело в суд по делам несовершеннолетних, мотивируя это тем, что в момент преступления убийце было, как и его жертве, 15 лет. Однако прокуратура настояла на рассмотрении в суде общей юрисдикции.

Прямых доказательств не было. Свидетели не раз говорили, что Майк признавался им в убийстве из ревности, но это были лишь косвенные улики. Раштон Скейкел уже ничего вразумительного показать не мог, он был стар, болен и страдал шизофренией. Майк не признавал себя виновным, тем не менее 29 августа 2002 года его осудили и приговорили к 20 годам.

Трудно сказать, где в этом деле правда, а где ложь. Майк Скейкел иногда признавался, что ничего не помнил об этом вечере: он бежал через лес с окровавленной клюшкой в руке, но совершенно не понимал, что произошло. Потом он всё отрицал и говорил, что не виновен.

В 2002 году по горячим следам судебного процесса режиссер Том МакЛафлин снял картину «Убийство в Гринвиче», в которой сыщик Марк Фурман докапывается до правды, несмотря на противодействие могущественного клана Кеннеди.

 

Феномен Джека Унтервегера

Невероятно, но факт: долгие годы в спокойной буржуазной Австрии звездой телеэфира был серийный убийца. В каком-то смысле черный юмор этой ситуации является поучительным для благополучного мира капиталистической Европы: не всё то золото, что блестит.

Джек Унтервегер, получивший прозвище «Венский душитель», стал популярным телеведущим. Он превосходно ориентировался в мире криминала и не раз подсказывал полиции нужные версии именно потому, что знал преступность изнутри, а порой и сам являлся главным героем этих преступлений. Участие в серийных убийствах – превосходная информационная база для журналиста криминальной хроники. Но до появления Унтервегера такое приходилось видеть разве что в голливудских триллерах.

Статьи и телепередачи Унтервегера пользовались огромным успехом, его обожали чиновники и домохозяйки

Статьи и телепередачи Унтервегера пользовались огромным успехом, его обожали чиновники и домохозяйки. Когда над ним навис дамоклов меч американского правосудия в виде смертного приговора, Унтервегер прибег к испытанному средству – заявил, что ему просто мстят за разоблачения исправительной системы. После этого в Европе развернулось движение в поддержку «невинно арестованного журналиста».

Жизнь Джека Унтервегера оказалась типичным случаем и в психиатрии, и в истории ХХ века: он был внебрачным сыном американского солдата и австрийской проститутки, встретившихся в конце 1940-х годов. После окончания войны в занятой войсками Австрии находилось много американских солдат, и они пользовались услугами женщин легкого поведения. Результатом такой связи и стал Джек, для которого это случайное и малодостойное происшествие определило характер и судьбу. 16 августа 1950 года он появился на свет и сразу был подброшен дедушке: проститутка продолжала подыскивать клиентов, ей было не до ребенка. Детство в бедном квартале, забота одинокого дедушки и отсутствие родителей породили в Джеке чувство несправедливости, ненависть к бросившей его матери и большие амбиции.

Уличная среда способствовала преступным наклонностям: здесь часто грабили и воровали, поэтому в социальном отношении Джек уже с детства не имел моральных преград, но ему хотелось большего: изнутри его подтачивала жажда мести. Так он решился на убийство. Подрабатывая грузчиком на железнодорожном складе, 24-летний парень расслаблялся в баре и познакомился с немецкой официанткой Гретхен Шефер, которая напомнила ему мать. Из-за внезапной ссоры он задушил её лифчиком. Поскольку их видели вместе, Джека арестовали и приговорили к 25 годам тюрьмы с правом на досрочное освобождение. И – что удивительно – 15 лет он действительно отсидел, занимаясь при этом самообразованием и творчеством, но ничуть не утратив преступных наклонностей. Унтервегер рисовал картины и писал книги, стал завсегдатаем тюремной библиотеки. Он даже занимался психиатрией и пытался самостоятельно разобраться в причинах своих наклонностей. В 1983 году была опубликована его книга «Чистилище, или Путешествие в дом заключения», ставшая в Австрии и ФРГ бестселлером.

Унтервегер пишет вторую книгу «Тюрьма», в которой рассказывает о внутренней жизни пенитенциарного заведения. Для простых читателей – это сенсация и откровение. Так он становится невероятно популярным и получает предложение написать пьесу. Всего он сочинил две пьесы, которые шли на сценах лучших столичных театров Австрии. В 1989 году общественность выступила за досрочное освобождение. В петициях приняла участие знаменитая австрийская писательница Эльфрида Елинек, позднее, в 2004 году, получившая Нобелевскую премию по литературе.

К делу подключились лучшие адвокаты, и в 1990 году зверь был выпущен из клетки. Поскольку Унтервегер уже был известным автором, он начал путешествовать по Австрии и другим странам, читая лекции и выступая в театрах. Он легко вступал в контакт с публикой, и центральное телевидение пригласило его вести ток-шоу, посвященное проблемам заключенных и их реабилитации. Рейтинг передачи был невероятно высок, но у этой витрины имелась своя изнанка.

В 1990 году в одном из парков Праги был обнаружен труп женщины, задушенной бюстгальтером. Никому и в голову не пришло сопоставить это преступление с визитом в Чехословакию знаменитого телеведущего, который провел там несколько литературных вечеров.

Через неделю после возвращения телезвезды из Праги в лесном массиве австрийского Форарльберга нашли женщину, задушенную чулками. Потом, еще через пять дней – новый труп в Граце, задушенный лифчиком, причем завязанным на шее тем же самым характерным узлом, который Джек использовал 15 лет назад. Это был почерк убийцы, хорошо известный австрийской полиции в связи с первым делом Унтервегера, но никто не заподозрил успешного телеведущего в убийстве провинциальных проституток. К весне 1991 года в Вене начали друг за другом исчезать девушки определенной профессии, выяснилось, что и в других районах Австрии были подобные исчезновения. Позднее тела находили, причем всегда задушенными собственным нижним бельем – чулками или лифчиком.

Джек Унтервегер в своей передаче впечатляюще освещал события и рисовал портрет Венского душителя, он даже взял интервью у возглавившего расследование Макса Эдельбахера, во время которого с удовлетворением убедился в полной неосведомленности и растерянности следователя.

* * *

Материалы о Венском душителе попали на глаза опытному следователю, инспектору Августу Шеннеру, некогда раскрывшему дело об убийстве барменши Гретхен. Для него убийца был очевиден: он сразу обратил внимание и на профессию девушек, и на орудие преступления, и на редкий скользящий узел. Встретившись с Эдельбахером, Шеннер объявил ему, что знает убийцу и совершенно уверен, что это журналист Унтервегер. Эдельбахер не поверил, но на него давили сверху: количество жертв увеличивалось, а результатов не было. Он решил проверить версию Шеннера и проследить путь Унтервегера после освобождения из тюрьмы. После всех запросов в разные полицейские отделения Австрии следователя ожидал шок: из всех мест, куда телеведущий приезжал с выступлениями, поступили данные на нераскрытые убийства и исчезновения девушек. Потрясенный Эдельбахер послал запрос в Интерпол и узнал об убийстве в Чехословакии. Но как связать всё это с Унтервегером, против которого не было прямых улик?

Между тем Унтервегера направили в Лос-Анджелес делать репортаж для журнала. Он даже зарегистрировался в полиции как добропорядочный гражданин и просил разрешения провести пару ночей с дежурными, чтобы осветить работу местной полиции. Ничего не подозревавшие патрульные провезли его по злачным местам города и показали местные районы «красных фонарей». Сразу после этого дежурства появились еще три женских трупа с чулками и бюстгальтерами на шее: 35-летняя Шеннон Эксли, 33-летняя Ирена Родригес, 26-летняя Пегги Бот.

Но американцы – это не европейцы. Они к маньякам привыкли как к собственной бабушке с воскресными булочками и псалмами. Мгновенно убийства объединили в серию, а сразу после этого связали серию с запросом Интерпола. Поначалу появление столь удивительной личности, действующей не в одном отдельно взятом районе, штате или хотя бы стране, а с всемирным размахом, показалось странным даже американцам. В связи с международным характером преступлений к делу подключилось ФБР и направило в Австрию своих сотрудников. Сопоставив события в Лос-Анджелесе и Вене с местонахождением телеведущего, полицейские всё поняли и по прибытии журналиста в Австрию вызвали его на беседу к следователю. Американцы настаивали на аресте, но австрийцы понимали, что ведущий выкрутится, а общественность вновь встанет на его защиту. Эдельбахер в ходе допроса встревожил преступника, который, покинув кабинет, решил бежать. Это был ход следствия: прямых улик против Унтервегера не было, но, спровоцировав его на побег, можно было объявить розыск и получить ордер на обыск квартиры. Так появились первые улики: его шарф, волокна которого оказались на теле одной из жертв, документы на автомобили, которые Унтервегер менял, чтобы сбить с толку полицию. Обыскав все автомобили телеведущего, эксперты обнаружили волосы одной из убитых девушек.

Журналист был задержан уже в Майами 27 февраля 1994 года. В штате Калифорния за подобные преступления полагается смертная казнь, и Унтервегер, напугавшись, стал давать показания обо всех австрийских убийствах, чтобы его переправили домой. После экстрадиции он вновь стал настаивать на своей невиновности и оговоре следственных органов. Но присяжные ему не поверили и 29 июня 1994 года абсолютным большинством признали его виновным в 11 убийствах. Телеведущий был приговорен к пожизненному заключению без права на освобождение. Через 9 часов он повесился в камере на своих шнурках, поскольку в европейских тюрьмах подобные атрибуты у заключенных не изымают. Процессуальный казус: Унтервегер умер формально невиновным, поскольку не подал кассационную жалобу.

После смерти Джек Унтервегер не перестал быть медийной фигурой: уж слишком удивительными были его жизнь и карьера. О нём пишут книги, снимают фильмы и даже ставят мюзиклы. В пьесе Михаэля Штурмингера «Адская комедия. Исповедь серийного убийцы» роль Унтервегера играл выдающийся Джон Малкович.

В этой истории много удивительных моментов. Джеку Унтервегеру даже после совершенного убийства судьба предоставила уникальный шанс добиться славы, денег, признания, но это его не остановило, потому что истинным призванием для него были не книги, передачи и выступления, а убийства. Удивительной кажется и многолетняя европейская спячка, из-за которой убийца, живший у всех на виду, мог совершать свои преступления. Куда меньше удивляет та безудержная радость, с которой буржуазный шоу-бизнес вновь кинулся эксплуатировать образ маньяка-шоумена, теперь уже мёртвого. К этому все давно уже привыкли.