Клод Легран

Неделька выдалась неудачной. Прежде всего для здоровья Клода. В этот раз ему нос не просто разбили, но кажется, и вовсе сломали, правый глаз так заплыл, что даже не отерывался. Радовало лишь только то, что зубы были целы. Пока. От фанатиков всего можно ожидать. В том числе и пыток.

Клод попался, уже почти покинув школу с запрятанным за пазухой добром и кошельком. Вот не стоило тратить время и пытаться выбить из Жана его долг! И уж тем более следовать дурацкой сентиментальности, заставившей вернуться к себе в комнату за подаренной папой библией. Дальше ворот уйти не удалось. Откуда ни возьмись появились жандармы, скрутили его и кинули в фургон. Затем, правда, дали ему умыться и принесли холодный компресс для распухшего носа. Но наручники так и не сняли. Будто из жандармерии можно сбежать.

Как оказалось, таким заботливым был Рейнард Эмбер. Выглядел он так, что от злорадства удержаться было сложно. Правая рука учителя была в гипсе и на перевязи, а на лице виднелись незажившие царапины — такие глубокие, будто Эмбер столкнулся, по крайней мере, с рысью.

— Должно быть, очень больно. И рубцы останутся. Обидно, наверное, что девушкам перестанете нравиться, — прогундосил Клод.

— Это не имеет значения. — Речь Эмбера тоже была несколько невнятной. Видимо, мимические движения были для него болезненны. — Расскажи мне, как ты выбрался. И кто тебе помог.

— Никто.

Учитель уселся напротив Клода, разглядывая мальчишку через сомкнутые перед лицом пальцы.

— Я не враг тебе.

— Так это вот такая забота обо мне? Ну-ну.

— Ты что-нибудь знаешь о судьбе своей сестры?

Клод так и не решил, стоит ли ему врать, всё отрицать, или просто отказаться говорить, поэтому замялся. Рейнард чуть скривил губы. Должно быть, это означало усмешку.

— Ясно. Можно тогда спросить о Еве? Моя кузина осталась там, в катакомбах. Но когда я вернулся, она исчезла. Как и все вампиры.

— Правда?! Они живы?

— Это я хотел узнать от тебя. Но судя по всему, Клэр в порядке. Это не может не радовать.

Легран вздохнул, глядя в глаза Эмбера.

— Клэр в порядке. Она человек, не вампир. Могли бы вы просто отстать от неё? Нам не нужна помощь, только чтобы нас больше ни во что не втягивали? Я мало прошу? Разбирайтесь со своими вампирами сами!

— А если они придут за тобой? За ней?

Легран нахмурился, упрямо сжав губы. И Эмбер неожиданно сдался.

— Что ж, видимо, я мало что могу сделать, если ты не хочешь говорить.

— Так вы меня отпустите?

— Конечно нет. Это было бы нецелесообразно. Посидишь немного под стражей — неделю-две, пока всё не успокоится. Если захочешь поговорить — просто позовешь меня.

— Но это незаконно!

— Ты хочешь, чтобы тебе официально предъявили обвинение в учинении беспорядков на Сите, Клод? А то и убийстве? — холодно поинтересовался учитель.

— И кто я по вашему мнению? Преступник? А может свидетель или важный заложник?

— Это ты уже сам реши.

Учитель не соврал. Клода просто оставили в камере, и будто забыли о нём. Прошли сутки, двое. Дни, полные тревоги и неизвестности. Если Клэр и нашли, ему никто не спешил это сообщить.

На третий день появились гости. Обоих Легран видел впервые. Средних лет месье, опирающийся на трость, и худой бородатый господин, оказавшийся русским послом — Александр Иванович Нелидов. Больше о них Легран ничего узнать не мог — на все его вопросы обещали ответить позже. Хотя, как он догадывался — дело всё так же было в его сестре и вампирах. Но они хотя бы его освободили. И то толк.

Русских Клод представлял диковатыми великанами в мехах и драгоценностях, но Александр Ива-но-вич (выговорить это было совсем не просто!), оказался совсем другим. Очень сдержанный в одежде и манерах, вежливый, и совсем не высокомерный. Пока они ехали в автомобиле, посол успел поинтересоваться учёбой студента, его планами на будущее и даже предложить учебу в Санкт-Петербургском университете. На что сопровождавший Александра Ивановича месье, так и не представившийся, лишь сардонически усмехнулся в усы.

— Простите, а чем я обязан таким вниманием? — поинтересовался осторожно Клод, ерзая на кожаном сидении.

— За вас попросил мой дорогой друг — Михаил Сергеевич.

— Кто?

— Михаил Паланок. Или, точнее — Ракоци, — сухо пояснил молчащий до этого месье с тростью. Ваша сестра вместе с ним — в русском посольстве.

— Что?! Клэр?! Стоило её упустить из виду.

Клод отвернулся к окошку, не желая показывать, насколько он расстроен. Всё зря. Она с ним — с этим упырём. Но, хотя бы — он её увидит…

Само посольство Клод так толком и не разглядел — слишком волновался перед встречей с Клэр. Сильно ли она изменилась? Узнает ли его? Сможет ли он с ней поговорить наедине?

Но стоило ему увидеть сестру, как нахлынуло облегчение. Бледненькая, грустная, но точно живая. Тёплая. Он готов был держать её в объятиях вечно, не обращая внимания на пристальные взгляды присутствующих.

Клэр Легран.

Странно засыпать с одним мужчиной, а просыпаться с другим. Первые несколько секунд я просто разглядывала Михаила, поражаясь гладкости и совершенству кожи, и только затем поняла, что моя голова лежит на его руке, а его лицо уж слишком близко к моему. И одеяло у нас — одно на двоих. А из нас двоих одета только я. Значит, мой вампир не просто спятивший, а еще и нудист. Так-так-так…

Михаил, вроде бы, спал. Плотные шторы были задернуты, и часов в комнате не было, поэтому время суток определить оказалось сложно. Свет поступал только из коридора. Я осторожно сползла с кровати, покосилась на дверь, но заметив замочную скважину, немного приуныла. Наверняка закрыта.

Что ж. Значит, пора будить кровососа и выгонять его из комнаты. Что бы там он о нас не думал, своим супругом я его не считала. Так что нечего ему со мной в одной кровати делать. Я подошла к окну и решительно отдернула штору, впуская солнечный свет. Зря.

Меня буквально ослепило. Я попятилась, прикрывая лицо руками. Ничего не вижу, и боль такая, что легче умереть! Позади раздался шум, звук падения и ругань — на смеси венгерского и русского. Смысл я не поняла, но контекст был ясен.

Затем внезапно наступила благословленная темнота. Сверху меня укрыли одеялом. Раздался шелест штор.

— Убить меня захотела, да? — сердито спросил Михаил, толкая меня куда-то. — И себя заодно, судя по всему.

— Я забыла… Ой!

Упала на мягкое. Осторожно высунула нос из-под одеяла, часто заморгала. Перед глазами все расплывалось, но темная фигура Михаила надо мной выглядела угрожающе.

— Забыла о том, что я не в восторге от дневного света? Или что сама к нему чувствительна?

— Второе. Только почему? Я же не вампир.

— Луи сказал, что некоторые эффекты от частичной инициации ещё останутся некоторое время. Так что придется привыкать к ночному образу жизни, дорогая. И… куда ты так пристально смотришь? — в голосе Михаила появилась заинтересованность.

— Не знаю. Я же ничего не вижу. Можно ведь было найти комнату и без окон!

— Подвал занят Луи, а сам дом не приспособлен для вампиров.

— Бедный Клеменс. Где вы держите его слуг и семью?

— Не беспокойся. Клеменс получит более чем щедрое вознаграждение за свою помощь.

Михаил обнял меня, невзирая на вялое сопротивление. Силы так и не восстановились, а живот сводило от голода. Нормального человеческого голода. Хотелось горячего супа, и хлеба, и мясного пирога, и шоколада…

— Я принесу еды, — верно угадал направление моих мыслей вампир. — В затем мы с тобой поговорим о нашем будущем.

— У нас нет никакого будущего. Совместного, по крайней мере.

Мои возражения нагло проигнорировали. Да ещё и в нос чмокнули.

— Ванная комната в твоем распоряжении. Я скоро вернусь. Не подходи к окну.

— Я себе не враг.

Вампир ушёл, предусмотрительно заперев замок, и я последовала его совету. В этот раз у меня было даже нормальное платье — пусть и на пару размеров больше моего. Но зато довольно скромное. Зрение восстановилось, и в зеркале я видела прежнюю себя. Обычную, без этой вампирьей привлекательности. И как же это радовало!

К завтраку, или точнее уже к обеду Михаил не присоединился — только пялился, разве что слюну не пускал. На меня. Это не пугало, но сильно раздражало. Ему не объясняли — что неприлично смотреть на людей во время еды? Особенно когда они поглощают её за обе щеки в огромных количествах? Хотя пусть видит, кто ему достался. Может и поймёт, что прокормить меня непросто и легче бросить.

Поговорить так и не удалось. Появился Клеменс, довольно встревоженный. И судя по тому, что и Михаил вскорости утратил своё благодушие, новости были не радостные.

— Мне нужно уладить одну проблему, Клэр.

— Конечно. Я буду ждать тебя здесь. Выбора ведь нет.

— Злюка, — хмыкнул Михаил. — Не обижай Луи. Ты же знаешь, какая он тонкая и чувствительная натура.

Если этих вампиров послушать, так они все ранимые цветочки. А я что? Видимо, нет.

Дело клонилось к вечеру. Мне было скучно, и от нечего делать я ковыряла замок в двери. Прыгать второй раз из окна что-то не хотелось, да и узорчатая решетка на нем выглядела достаточно крепкой. Так что легче было попытаться с дверью.

На это понадобилось практически три часа — шпилек или крепок у меня не было, а добыть проволоку оказалось непросто. Да и замок был мудреный. Когда я почти сдалась, он наконец щёлкнул.

— Аллилуя! — тихо воскликнул я, выглянув в коридор. — Никого.

Половицы скрипели, как и ступеньки деревянной лестницы. А учитывая слух вампиров, если никто не бежал меня ловить, значит, дом был практически пуст или все были слишком заняты. Я попыталась прислушаться сама. Тихо… нет. Где-то внизу слышен голос. Слишком далеко, чтобы разобрать, чей он. Зачем чей-то вскрик — высокий, явно женский. Хлопнули двери, раздался топот. К этому времени я уже была на середине лестницы, и вернуться обратно означало привлечь внимание. Поэтому я присела, спрятавшись за перилами и для надёжности затаив дыхание. Может, пройдут мимо…

Шаги — совсем близко, и чьё-то тяжелое дыхание со всхлипами. Я осторожно приподнялась, и встретилась взглядом с испуганной девушкой, очень юной. Простоволосая, в одной сорочке, измазанной в крови, она казалась беспомощной и испуганной. Во мне поднялась волна возмущения. Похищать детей и пить их кровь — это уже ни в какие рамки не лезет!

— П-п-помогите! Прошу вас! — пролепетала девушка, кулачками размазывая слёзы по щекам.

— Ева, что б тебя! Иди сюда, дрянная девчонка! — голос Луи.

А ведь он мне показался почти хорошим чело… вампиром. Девушка сжалась, зарыдав уже в полный голос. Действовала я уже почти инстинктивно. Сбежала вниз, и схватив несчастную за руку, поволокла её за собой. До выхода вряд ли успеем, так что нужно найти комнату, в которой можно запереться.

— Не бойся. Я не дам тебя в обиду.

Мы забежали в столовую, и я ножкой стула (и откуда только силы взялись?) заблокировала дверь. Так, мы на первом этаже. И если нет решеток, можно попытаться выбраться через окно. И… чёрт! Ещё день, и я буду совершенно беспомощна. Тогда нужно найти нож для самозащиты.

Дверь задергалась, но ножка стула пока держала удар.

— Клэр, открой, — Луи попытался использовать внушение, но оно просто напросто не сработало. — Ты подвергаешь себя опасности!

Я не ответила, продолжая рыться в сервизе. Ложки, вилки… и где же хранятся столовые ножи? Ладно, вилка тоже может пригодиться. Наверняка Луи не захочет попортить свою красоту отсутствием глаза, например.

— Ева… Ты Ева, да? — ласково позвала. — Попробуй выбраться через окно, а я задержу вампира.

Не услышав ответа, обернулась. Как я и думала — девочка прибывала в ступоре. Пощелкала перед бледным застывшим лицом.

— Приходи в себя! Нет времени…

Миленькая, хоть и слишком худая блондиночка внезапно оскалилась, демонстрируя уж слишком острые клыки, и буквально прыгнула на меня, явно не ради объятий. Вилка от неожиданности выпала из моих рук, а сама я едва успела удержать девчонку на расстоянии вытянутых рук. Вампирша?! Да что вообще творится в этом доме?!

Веса в девушке не хватало, а вот прыти и сноровки вполне, так что она сбила меня с ног, и усевшись сверху, потянулась к моему горлу. К счастью, дверь к этому моменту не выдержала натиска Луи. Он оттащил от меня девчонку когда она уже была готова разорвать мне горло. Та зашипела, продолжая ко мне рваться, но Луи держал её крепко. Выражение лица Евы было безумным.

Я коснулась шеи. Кровь. Успела поцарапать.

— Она не умеет пока себя контролировать, — пояснил вампир, встряхивая свою добычу. Та завопила, будто дикое животное. — А ну замолчи!

Неожиданно это сработало. В дверном проёме показался испуганный Клеменс, но перехватив взгляд Луи, вышел в коридор.

— Зачем тебе вилка, золотце? — примиряющее спросил вампир, заметив, куда я тянусь. Носком ботинка он откинул моё оружие подальше. — Сидела бы в комнате, ничего бы с тобой не случилось. Ты просто ходячая головная боль.

— Так это и есть обращение?! Это Михаил хотел сделать со мной?!

— С тобой было бы немного иначе. У этой вот были проблемы с головой и раньше. Опухоль почти с перепелиное яйцо в мозгу. Теперь с памятью у неё проблемы. Никого не узнаёт, и не слушает. Но воспитанием мы ещё займёмся, да, дорогая женушка? Ну а голод так… пройдёт со временем.

— Женушка? Ты женился на этом ребенке?! Ей же лет четырнадцать!

— Ей семнадцать! И вообще — это формальность, и не больше. Во мне взыграло благородство, и я решил спасти умирающую девушку, раз уж мой дядя обещал ей помочь.

Я фыркнула, поднимаясь.

— Боже, милосердные вампиры! Ничего смешнее не слышала. Чем ты собираешься её кормить?

— Эй, а где твоя вежливость, смертная? Я теперь даже не «месье»?

— Месье, мадам… Будь кем хочешь. Только держись со своим другом Ракоци от меня подальше.

— Ты знаешь, где он сейчас, золотце? — в интонациях Луи появилось что-то, побудившее меня не язвить, а только покачать головой. — Он сейчас ищет возможность помочь твоему брату. Ночью жандармы схватили Клода. Догадываешься, кто за этим может стоять, и что грозит Клоду?

— Но… Почему Михаил не сказал?

— Не хотел тебя пугать, полагаю. Или провоцировать тебя на глупости. Хотя ты и без этого легко находишь приключения на свою прелестную… к-хм. Давай отложим разговор на потом. Я позабочусь о Еве, а ты возвращайся к себе. Клем!

Меня отконвоировали обратно в комнату, и даже выдали бинты и чистую одежду. Но на все мои попытки хоть что-то узнать вежливо Клеменс вежливо отговаривался. А затем принёс инструменты и остаток дня «укреплял» моё временное пристанище — заколотил окна гвоздями и поменял замок на двери. Прекрасно. Зато теперь нельзя сказать, что меня недооценивают.

Терпение подошло к концу. Хотелось напиться, устроить истерику и что-нибудь расколошматить. Вместо этого я забилась в кресло и попыталась успокоиться с карандашом в руках. Вот только бумага постоянно рвалась, и стержень ломался. Почему-то.