Следующие несколько дней я провела, загибаясь от одиночества. Дали уехал, Асаки умерла. Алане Кронберг было не до меня. К Замиру меня пока не пускали, а император в очередной раз игнорировал свою рабыню. О последнем я не сожалела, но почему-то каждый вечер ждала, что вот зайдет ко мне его слуга и скажет, что тай Альге хочет меня видеть. Или же появится сам Ядгар, заполнит собой все пространство и улыбнется знакомой кривоватой улыбкой. И от взгляда его, предвкушающего и голодного, станет немного страшно и бросит в дрожь.

Но дверь моей комнаты открывалась лишь для слуг и доктора Оссе, вместо Аланы пичкавшего меня таблетками. Без них я уже заснуть не могла.

В горах наступила зима, замерзло и мое сердце. Может быть, где-то еще ныла вина, да мучило порой беспокойство за светловолосого мальчика, но даже это не могло перебить моей апатии. Снова и снова я вертела в голове сцену, происходившую в кабинете. Мои слова Альге на его попытку меня купить, призыв к Замиру, ставшему случайным свидетелем моей истерики…

Мальчик был опасен, я это знала. И лучше всех понимала, что он сделал с Тао Мацуми, и это было чудовищно. Юный эспер не просто вторгся в его сознание, он сломил все стены разума Тао, сделав его уязвимым. К чему это могло привести? К кошмарам, это если секретарю повезет. В худшем случае — к безумию или смерти.

Но вот то, что опасной была и я сама, стало открытием. Правда, как у меня получилось повлиять на Замира и насколько долговечным было мое влияние, я не представляла. Что ж, не скрою, попробовать свои силы мне хотелось. Но не на старичке же Оссе?

Случай подвернулся неожиданно. В один из дней завтрак мне принесла не служанка, а один из моих стражников — Гиано Бей, тот самый, что не пускал ко мне Альвареса в день покушения.

— Еда, — хмуро сказал усатый воин, не скрывая своей антипатии ко мне.

— Я вижу. А почему именно вы ее принесли?

Я уселась на кровати и с интересом посмотрела на Гиано. Нет, его совершенно не жалко. Чувства его были тусклыми и пыльными, а мысли… Ну, повредить ему что-то было на самом деле сложно.

— Потому что боятся, знамо дело. Слухи о тебе ходят.

— Сами-то вы, я гляжу, в них не верите, — пропела я, сползая с кровати и стараясь не шуметь. Пара шагов, и я оказалась уже за спиной Бея. Почувствовав, что я притронулась к его локтю, стражник резко вздрогнул и побледнел.

— Чего удумала-то?

Успокаивать прикосновениями я умела давно, правда, работало это не со всеми. Бей оказался внушаем. Почувствовав волну спокойствия от меня, пусть и несколько фальшивого, он расслабился и заулыбался.

— Тупые провинциалы, — пробормотал он, маслено меня разглядывая, — эспера за ведьму приняли. Хотя я, когда тебя увидел, тоже не поверил, что ты из этих, читающих мысли. Знаешь, о чем я сейчас думаю?

А чего ж не знать-то. Неправда, что мужчины думают только о сексе. Но такие, как этот, думают чаще всего. Поэтому вместо обычной симпатии, на которую я рассчитывала, получила лишь желание меня поиметь.

Пора было приступать к эксперименту.

— Гиано, — негромко сказала я, обращаясь к нему и мысленно, правда, так тихо, что этого он не должен был почувствовать. — Гиано, ты не должен так думать обо мне. Ведь я не старше твоей дочери. Как ее зовут?

— Лейла, — немного растерянно ответил стражник.

— Лейла, точно. Ведь я на нее похожа, — продолжала я убеждать Бея. Воля моя тонкой струйкой просачивалась в разум воина вместе с моими словами. — Наверняка, глядя на меня, ты вспоминаешь о своей милой дочурке.

Он кивнул и сделал попытку по-отечески меня обнять. Я быстренько отскочила, вовремя вспомнив о камерах.

— Идите, идите, тай. Спасибо за завтрак.

Обойдя по кривой дуге опешившего Гиано, я подняла поднос и грустно заметила:

— Опять тосты с клубничным джемом. А ведь я люблю персиковый.

Когда стражник вышел, недоуменно потирая лоб, я облегченно выдохнула. Так, надеюсь, мое внушение было незаметно, потому что я не слишком-то верила в его эффективность и долгосрочность.

Голова неприятно кружилась. На секунду присев на кровать, я мгновенно вырубилась и проспала почти до вечера. Кажется, я нашла отличную замену снотворному.

На следующий день Бей заступил на свою смену вечером, и тогда же я смогла оценить результат своих трудов. К наскучившему ужину, состоявшему из салата и мясного блюда, Гиано присовокупил баночку персикового джема. С чем его есть, я не представляла.

— Вот, — шепнул стражник, красноречиво указывая глазами на джем. — Завтра еще принесу, с булочкой. Худенькая ты больно…

Вслед за джемом в ход пошли свежие персики, подсунутые тайком шерстяные носки — Бею показалось, что я мерзну, — и даже записка, где корявым почерком воин уверял, что я всегда могу обратиться к нему за советом, если будет нужно.

После этой записки его перевели на другой пост, а у моих дверей встали уже два стражника. Заговаривать со мной им строго запретили. А я поняла, что в чем-то Юрий был прав. Сам по себе мой дар не приносил вреда: Бей не проявлял ни малейшего признака нездоровья, а уж его моральное состояние и вовсе выросло до невиданных высот. Возможно, он о своей родной дочери так не волновался, как обо мне.

Но вот могла ли я и в остальном полагаться на слова Юрия? Воспоминания Альге скорее подтверждали, чем опровергали версию Цехеля о Гардарике. Вот только я так и не разобралась: был ли этот мир раем для эсперов или же тюрьмой для них?

Я могла бы рискнуть собой — терять мне было нечего. Рвануть за наемником, надеясь на новую, лучшую жизнь, оставить Альге с носом…

Замиром я рисковать не хотела. Не могло быть так, чтобы для него существовало всего два варианта — покинуть родной мир или оказаться стертым. Не могло! Это было бы несправедливо. Да и зная мальчика, упрямого, как его отец, я не сомневалась, что и сотня специалистов по эсперам не смогла бы заставить Замира смириться с тем, что за него все решили. Он никогда не привыкнет к несвободе и не простит тех, кто посягнет на его дар.

Нет, нельзя было так поступать. Но и Юрия сдать я не могла. Да, этот человек похитил меня, насмехался и наверняка рассматривал мою лояльность как возможность ближе подобраться к Замиру.

А еще он спас меня от Карима Ли и утешал там, на корабле. Мог рассмешить, когда мне было грустно, и успокоить страхи, просто разозлив очередной неуместной остротой. Я не знала, был ли он хорошим человеком, этот гардарик. Но в его взгляде на меня не было злости.

Возможно, кому-то могли показаться смешными мои аргументы в защиту столь опасного человека. Но я была всего лишь глупым эмпатом, идущим на поводу у своих чувств, поэтому решила попробовать изменить решение Цехеля, не прибегая к помощи императора. Правда, для этого мне нужно было увидеть гардарика, а его, к моей досаде, ко мне не пускали. А ведь нам было о чем поговорить.

Может быть, я и была никчемной ограниченной девчонкой, неспособной самостоятельно справиться с головидом. Но целых семь лет я сопровождала Нибеля, своего старого хозяина, на заключение сделок и договоров. Бизнес — очень грязное занятие, в котором стороны нередко пытались воздействовать друг на друга не самым честным способом, среди которых был и шантаж. Опасная игрушка прежде всего для того, кто его использует. «Тех, кто пытается тебя шантажировать, нужно уничтожать без раздумий», — говаривал мой прежний господин. Но все же сам не раз прибегал к этому оружию, хорошо прежде убедившись, что его жертвы не смогут потом до него добраться.

Шантаж. Слово мне не нравилось, но то, что я собиралась делать, иначе назвать было нельзя.

Я знала тайну Юрия, он знал почти все мои. Однако я готова была вызвать неудовольствие императора, но не позволить опасности коснуться Замира. А вот Цехель едва ли рискнул бы жизнью ради мести мне. Конечно, он мог попытаться заставить меня замолчать, а это подтвердило бы, что не нужно было позволять ему близко подходить ко мне.

Я много раз репетировала свой предполагаемый разговор с гардариком, но все сводилось к одному: «Вы должны покинуть Лонгу и пообещать, что перестанете охотиться за Замиром. Иначе император узнает о ваших намерениях».

Правда, произнеся эту угрозу, можно было попрощаться с надеждой, что Цехель продолжит помогать мне. Сей факт подтачивал мою уверенность в принятом решении, тем более что рядом с Юрием здравомыслие мне нередко отказывало — слишком уж у этого рыжего был ловкий язык.

С попытки покушения прошло пять дней, и мне уже начало казаться, что жизнь моя навеки останется неизменной: маленькая комнатка, снежные горы за окном, трапезы три раза в день и нескончаемая скука. Но Рашид Оссе, заглянувший ко мне ранним вечером, чтобы проверить мое некстати простуженное горло, сообщил, что завтра меня забирают в Кадис.

Кадис! Значило ли это, что изоляции пришел конец? Или, наоборот, перемены сулили мне одни неприятности? Как бы то ни было, в ожидании возвращения в столицу Лонги чувствовала я себя необыкновенно взбудораженной. Поэтому долго не могла заснуть, даже выпив снотворное, припасенное тайком от доктора.

Когда же меня все-таки сморило, сон был тревожным и беспокойным. Посреди ночи я проснулась от сухости горле и неприятного свербения в носу. Чихнула в ладошку и тут же вытерла ее об одеяло.

— Надень носки. Они под кроватью.

Голос императора заставил меня вздрогнуть и заозираться. Альге сидел на полу около двери, прислонившись спиной к стене. И как я не почувствовала его присутствия?! Привычка, должно быть. Хотя…

Я прислушалась к собственному дару и впервые усомнилась, что он работает правильно. Потому что восприятие императора было не таким, как раньше. Ядгар все еще казался неправильным, но… обычной пустоты не было. Я все так же не понимала, что он чувствует, но точно перестала ощущать веяние холода. Когда же это произошло?

Путаясь в подоле ночной рубашки, выбралась из кровати, присела рядом и изумленно уставилась на Альге, забыв о прежней обиде.

— Что ты так смотришь, Эрика? — устало спросил он. Алкоголем вроде не пахло, но выглядел император так себе. — Пытаешься понять, не выросли ли у меня рога? Так я их спиливаю.

Неужели Замир все-таки смог ударить по разуму отца и свел его с ума? Странный он какой-то. Я опасливо попыталась отодвинуться, но Ядгар внезапно схватил меня за руку и потянул, заставив почти упасть на него. Попав в плен мужских объятий, я неожиданно для себя не испугалась, а расслабилась и едва не потерлась носом о его плечо, словно скучавшая по хозяину кошка, требующая ласки.

— Хочу тебя. И наплевать, что ты ко мне чувствуешь.

Слова Альге были грубыми и жесткими, но вот руки касались меня на редкость осторожно, не удерживая, а скорее поддерживая. Я всхлипнула.

— Что, опять рыдать будешь? — устало спросил Альге. — Может, дать тебе что-нибудь пошвырять в меня? Оскорблять больше не позволю, спасибо, наслушался.

Я снова всхлипнула и смущенно отстранилась от мужчины, попытавшись украдкой вытереть нос рукавом, а затем еще раз звонко чихнула.

— Насморк, — наконец догадался император, — и где только умудрилась?

— Не наю, — прогнусавила я, неожиданно расстроившись из-за своей болезни: такую меня Альге целовать не станет.

Оказалась права частично — рта моего он в ту ночь так и не коснулся, но поцелуев мне хватило сполна. Ядгар изучал мое тело губами, языком, пальцами, казалось, не оставив без своего внимания и сантиметра кожи. И в этот раз я отвечала ему неожиданно агрессивно, вместе со страстью позволяя вырваться наружу и моему гневу. Оставляя на мужчине метки от своих зубов и ногтей.

Мне кажется, ему понравился мой новый способ проявлять ненависть. И наверное, я его все-таки заразила. Хотелось бы на это надеяться.

Разбудили меня рано — за окном еще не рассвело. Рашид Оссе, ставший причиной моего раннего подъема, сам был невыспавшимся и то и дело зевал.

— Могла бы сразу сказать, что заболеваешь, — укоризненно сказал доктор, настраивающий медсканер.

— Но я фщера фкафала, — невнятно прогундосила я из-за градусника, зажатого во рту.

— Можешь вытаскивать…

Я передала Оссе термометр, он мельком взглянул на него и поморщился.

— Температура. А вчера ведь всего лишь побаливало горло. Будем лечить.

— Но ведь вы решили, что лучше, когда организм сам справляется с инфекцией.

— Я-то, может, и сказал, но всем наплевать на мои знания и опыт, — проворчал он. — Так что будем лечить, пусть даже позже это ослабит твою иммунную систему.

Я уже успела понять, что причиной недовольства доктора было не мое нездоровье, а то, что из-за моей банальнейшей простуды его подняли ни свет ни заря. Но как тут не встанешь, когда приказ исходит лично от императора! По мнению Оссе, меня излишне опекали.

В альтруистичность этой заботы верилось мало. Правда, немного смущало, что проснулась я в шерстяных носочках, которые перед сном точно не надевала. Фыркнула, представив, как Альге украдкой натягивает на меня носки, стараясь не разбудить. Он на самом деле в последнее время казался странным и непонятным. Совсем не тот император, которого я впервые увидела несколько месяцев назад. Тот Ядгар Альге был человеком порядка, рационалистом и прагматиком. И я знала, что от него можно ждать, а чего нельзя. Но тот, кто пришел ко мне ночью и сидел в темноте под дверями моей спальни, не пытаясь разбудить, казался другим.

После лечебной инъекции я почувствовала себя лучше, зато стало клонить в сон, поэтому перелет в Кадис я почти не запомнила. Со мной летели Алана, бледноватая, но в хорошем расположении духа, и Юрий, как ни в чем не бывало улыбнувшийся мне при встрече. Уселся он рядом с Кронберг, делал вид, что заинтересован только в ней, и не мешал мне дремать.

Замир летел вместе с Мацуми и доктором Оссе в другом флаере, а император, как оказалось, покинул замок в горах ранним утром. Оттого, что я так и не увидела Альге, почувствовала себя разочарованной: он продолжал меня избегать. Может быть, и ночью он мне почудился?

Вернувшись в Кадис, я ожидала, что все будет как раньше. Раз от меня не избавились, значит, решили, что я все еще нужна Замиру. Поэтому я отправилась в свою прежнюю комнату во дворце, разложила вещи и стала ждать, когда меня позовут. Ждала два дня. Но первым, кто меня посетил, оказался не Альге или Кронберг, а Тао Мацуми.

— Тани, помоги Эрике собраться, — приказал секретарь незнакомой чернокожей рабыне.

— Я переезжаю в другую комнату?

— Что-то вроде, — неопределенно повел плечами Мацуми.

Первой мыслью стало, что Альге решил переселить меня ближе к себе. Вторая же заставила похолодеть. Уж не в изолятор ли меня поведут? Может, император все выяснил и теперь решил меня наказать…

Когда служанка вытащила из гардероба верхнюю одежду и положила передо мной, стало ясно, что, куда бы меня ни отправляли, это место было за пределами дворца. Неужели снова переезд?

Я бросила взгляд на Тао и решила не доставать его вопросами. Может, Юрий и помог как-то секретарю, но мне как эсперу это было не слишком заметно. Разум его напоминал дом с выбитыми окнами и дверями, хотя внешне мужчина казался привычно собранным и вежливым. Заметив мой встревоженный взгляд, Мацуми успокаивающе улыбнулся, решив, что я волнуюсь за себя.

— Все будет хорошо. Давай не будем тратить время и поговорим в аэрокаре.

Пока мы шли до стоянки, я успела выудить из головы секретаря часть информации, и поэтому, когда мы приблизились к летательному аппарату, меня уже распирало от вопросов.

— Это правда, что теперь я буду жить в городе?!

— Пристегнись для начала.

Увидев, как я неумело вожусь с ремнями, Тао вздохнул и сделал все сам. Управляемый автоматикой аэрокар мягко поднялся в воздух, и Мацуми наконец решил перейти к делу.

— Для начала скажу, что ты все еще будешь обязана… — он несколько замялся, подбирая слова, — помогать наследнику. Фактически можешь считать себя его гувернанткой, хотя виданное ли дело, чтобы на эту должность назначали кого-то столь малообразованного, как ты. Но нянька почти семилетнему наследнику уже не к лицу. Соответственно, довольствие твое будет двенадцать тысяч сольде в месяц. Вряд ли тебе это о чем-то говорит… Жить будешь в съемной квартире, за нее платить не надо. Квартирка небольшая, но хорошая, в квартале Алькалы. Живут там в основном те, кто работает во дворце: наемные служащие, мелкие чиновники, обслуживающий персонал. До дворца ходит транспорт, но за тобой будет приезжать аэрокар и увозить обратно. Четыре дня в неделю будешь проводить с наследником, остальное время полностью твое.

— Я… не совсем поняла, какой у меня будет статус.

— Мне тоже, — хмыкнул секретарь, — пришлось долго разбираться. Официально ты остаешься собственностью тая Альге. Вольную тебе не подписали. Но в тех документах, что я передам тебе в квартире, твое положение не отражено. Документы официальные, но не советую пробовать покинуть с ними Кадис или тем более Лонгу. Отловят еще на полпути. Но все же… поздравляю тебя с началом независимой жизни, Эрика Деветци.

Я растерянно сжала ладони на коленях.

— Это фамилия моей матери. Я помню.

— Тебе виднее, — равнодушно пожал плечами Мацуми, — но по ИК ты значишься теперь именно так.

— ИК?

— Идентификационной карте. У тебя ИК второго уровня. Первый присваивается гражданам Лонги, второй — иностранцам, официально устроенным на работу в империи.

Деветци… Наверняка Альге знал и фамилию моего отца, но решил почему-то дать материнскую. Уж не дело ли это рук Аланы? Она знала, насколько я не любила упоминать отца. Эрика Деветци! Звучало фантастически, пусть даже это имя мне подарили, а не сама я его выбрала. Впрочем, в этом был весь Ядгар Альге.

Значит, я остаюсь рабыней, но буду жить отдельно. Ясно, что за мной будут следить, но при этом… собственная квартира, деньги и возможность в пределах города ходить куда угодно! Голова кружилась от всего происходящего.

И все же я не понимала, зачем Ядгару нужно было настолько ослабить привязь, при этом не отпуская меня. Я ему надоела, но все еще нужна? Он хотел наказать меня или, напротив, наградить? И как мне привыкнуть ко всем этим переменам?

Аэрокар приземлился у девятиэтажного серого здания. Я вышла, с интересом рассматривая окна. Буду жить в одной из квартир этого дома. Насколько долго? Я не знала, но все время, что у меня было, собиралась использовать с пользой и удовольствием.

Мы поднялись на лифте на седьмой этаж, прошли по длинному безликому коридору и оказались у выкрашенной в синий цвет двери.

— Подожди минутку, — Мацуми покопался в своей папке и достал пластиковую карточку, — сейчас настрою систему на тебя.

Секретарь приложил пластик к устройству на стене, ввел какие-то данные, затем заставил меня прижать к ней ладонь и снова что-то откорректировал. Панель засветилась тускло-голубым светом, а дверь тихо отъехала в сторону, исчезнув в стене.

— В следующий раз достаточно будет приложить ладонь к «замку» и что-нибудь сказать.

— Что, например? — полюбопытствовала я, пропуская робота-погрузчика, держащего мои вещи, внутрь квартиры.

— Неважно, датчик реагирует на голос, а не на текст.

— А что за карточка?

— Это и есть ИК. Не теряй.

Секретарь протянул мне пластиковый прямоугольник размером чуть больше половины ладони. Одна сторона карты оказалась экраном, на другой были напечатаны мои данные и фотография.

— Хорошо, — немного растерянно сказала я. — А ее нужно настраивать на меня?

— Уже все сделано. — Мацуми улыбнулся и нетерпеливо махнул рукой. — Ну заходи же, хватит торчать в дверях.

Как-то я представляла себе это событие более… торжественным. А свой новый дом — не таким простым и утилитарным.

Комната с невысокими потолками была квадратной, значительную ее часть съедала встроенная кухня. Здесь уже стояли диван, журнальный столик и пустой стеллаж, на стене висел на удивление маленький головид.

Из гостиной дверь вела в спальню, совсем крошечную, в которой едва помещались кровать, несколько полок и встроенный шкаф, прячущийся за зеркалом. Туалет был совмещен с ванной, что привело меня в ужас. Как будто мы на космическом корабле. Но там-то место экономят, а тут!

— Ничего выкидывать или ломать нельзя, — сказал Тао, зайдя вслед за мной в спальню. — Но можешь докупить мебель или интерьерные украшения. Картинки на стены повесь, с котятами или цветами. Или с котятами и цветами. Девушки это любят.

— Да хоть черепах в капусте развешаю, лишь бы скрыть эти серые стены.

— Почему в капусте? — не понял Мацуми. Я пожала плечами. — А-а, как всегда… говоришь первое, что придет в голову. В общем, сама разберешься. Осталось уладить одну неприятную формальность. Сядь, пожалуйста.

Я послушно уселась на узкую кровать, прямо на голый матрас. Тао опустился на одно колено и приподнял мою юбку. Я с все большим удивлением следила за его действиями. Секретарь расстегнул и стянул с меня полусапожки, а потом как-то завис, глядя на мои ноги. Кончики его ушей стали пунцовыми.

— Что-то я не подумал. Сними, пожалуйста, белье.

— Все? — Я откашлялась, чувствуя, что тоже начинаю краснеть. Не то чтобы я была чрезмерно стеснительной, но какой-то слишком уж непонятный приказ дал Мацуми.

— А? Нет-нет, только чулки или что у тебя там.

Тао нервно поднял глаза к потолку и чуть отодвинулся от меня. Я стянула колготки, пока секретарь смотрел в сторону, и зябко пошевелила пальчиками. В квартире было прохладно.

Стараясь как можно меньше прикасаться ко мне, Мацуми застегнул на моей левой щиколотке телесного цвета браслет из гибкого мягкого материала. Он плотно обхватывал ногу, но дискомфорта не приносил.

— Что это, тай? — мрачно спросила я, уже зная ответ.

— Формальность. У тебя все равно нет шансов потеряться на Лонге, как бы ты ни хотела это сделать.

— Мне оторвет ногу, если я попробую покинуть Кадис?

Показалось важным уточнить, как работает эта штуковина. Тао нахмурился.

— Конечно, нет, что за странные фантазии? Кому вообще такое в голову может прийти?!

И это меня после всего называют наивной? Я промолчала, продолжая сверлить его ожидающим взглядом.

— Если попытаешься покинуть город, браслет слегка нагреется, давая знать, что ты делаешь что-то не то. Если не вернешься сразу же, он подаст сигнал, и тебя задержат стражи правопорядка. Попытка снять браслет приведет к тому же. Это стандартная процедура контроля находящихся под следствием или домашним арестом. После этого о независимой жизни можешь забыть.

Ну уж нетушки. Спровоцируете, а потом скажете, что сама виновата. Я из Кадиса ни ногой.

Мацуми опустил подол моей юбки и поспешно поднялся.

— Ну, со всем сама разберешься. Если что, звони.

— Когда я вас снова увижу? — встревоженно спросила, поспешно натягивая на босые ноги обувь. Какой же холодный пол!

Тао рассеянно потрепал меня по плечу, что вообще было нехарактерно для сдержанного азиата.

— Думаю, нескоро. Ухожу в отпуск… точнее, мне настоятельно порекомендовали уйти, поправить здоровья на южном курорте. А за тобой через пару дней пришлют человека. Думаю, ты будешь его знать. Не садись к незнакомым людям в машину, поняла? — строго предупредил секретарь. Я усердно закивала головой, и Тао немного смягчился. — Если что, у тебя есть ком, звони. В него вбиты все нужные номера.

Он уже стоял на пороге, когда вновь обернулся.

— Ах, да, чуть не забыл. Чужаков в квартиру тоже лучше не впускать. Удачи.

Дверь за ним закрылась, и я наконец осталась одна. Растерянная, уселась на диванчик в гостиной, заглянула в пластиковую папку. Там лежали два аппарата связи: один наручный, а другой, чуть побольше, настольный. И все. Э-э-э, а где же деньги?! Где мои двенадцать тысяч сольде?!

Или мне их выдадут через месяц? Не позволят же мне умереть от голода. Или, может быть, о моем пропитании уже позаботились?

Вопрос наличия еды беспокоил, так как я уже начала ощущать легкий голод. Подошла к кухне, отделенной от общей комнаты высоким столом, и попыталась понять, что здесь есть из техники и как с ней справляться.

На кухне в доме Нибеля я бывала, но там все было совсем по-другому. И служанки обычно сами выдавали мне пищу и продукты, не подпуская к технике. Фильмы я смотрела в основном исторические, поэтому разобраться, что на современной кухне для чего предназначено и как работает, было непросто. Абсолютно пустая холодильная камера, к моему расстройству, была отключена.

Запаниковав, что осталась без денег и еды, решила сразу позвонить Мацуми. Ком я с грехом пополам включать и настраивать умела, хотя книгу адресов нашла не сразу. В ней красовалась одно-единственное имя. Ядгар Альге.

Они что, издеваются?! Нет, уж звонить императору и спрашивать его, как мне управляться с приготовлением пищи, я не собиралась. Меньше всего мне хотелось слышать его спокойный и снисходительный голос.

С водопроводной системой повезло — она работала и была достаточно проста в управлении. Так что я умылась, оделась потеплее и задумалась о том, что мне теперь делать. В голову ничего путного не шло, а есть меж тем хотелось все больше. Может, попробовать добраться до дворца и найти Алану? Уверена, она хоть поворчит, но обо мне позаботится. Вот только Тао, упомянув про общественный транспорт, не сказал, как до него добраться. Да и платить было нечем. Пешком? Ну, на крайний случай. А ведь могут и не пустить.

От жалости к себе хотелось свернуться клубочком и плакать. Но вместо этого я показала язык невидимым наблюдателям, подышала на озябшие ладони и решительно вышла за пределы квартиры. Эспер я или не эспер?! Уж убедить людей поделиться со мной едой я могла. Наверное…

Правда, у соседней двери я все-таки замялась, не зная, что же именно сказать. Надеюсь, дверь откроет какая-нибудь милая и добрая старушка — такая наверняка пожалеет несчастную девушку. Может, и одеяло теплое даст. Сон в холоде меня не прельщал.

Я решительно нажала на дверную панель и услышала, как по ту сторону заиграла мелодия. Звучала она почти минуту, прежде чем дверь распахнулась, и на меня зло уставился хозяин квартиры — немолодой мужчина в одних шортах, над растянутым краем которых нависал рыхлый живот.

— Что?! — рявкнул он.

Я поспешно поклонилась.

— Простите, тай. Не хотела вас беспокоить. Вы похожи на доброго человека, поэтому…

— Я неверующий, так что идите и проповедуйте в другое место, иначе я вызову полицию! — ответил мой сосед, и дверь передо мной закрылась.

Несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув, я подошла к другой квартире и позвонила. Никто не ответил. Очевидно, хозяев не было дома.

Решила пройти в конец коридора и попытать счастья там. В третий раз мне дверь не открыли, зато усталый женский голос, почти заглушаемый детским плачем, спросил, чего я желаю. Воодушевленная тем, что этим хотя бы поинтересовались, я сразу призналась, что у меня нет денег и я голодна. Мне поспешно ответили, что не подают, и отключили связь, оставив меня в еще большей растерянности, чем прежде.

— Ладно, последняя попытка, — сказала сама себе, попытавшись взбодриться и натянуть на лицо улыбку. Наугад выбрала квартиру и вновь позвонила.

— Кто вы? — раздался мелодичный женский голос.

— Ваша новая соседка.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и я оказалась напротив пожилой женщины с круглым и добрым на вид лицом.

— А, вы из двести семнадцатой, вместо Квиреллов, — приветливо улыбнулась она. — Чем могу помочь?

В этот раз я учла все свои прежние ошибки и вошла в чужую квартиру прежде, чем передо мной закрыли дверь, вновь отказав в помощи. Взяв опешившую женщину за руку, чтобы установить контакт, я проникновенно заглянула ей в глаза.

— Меня зовут Эрика. Эрика Деветци, — свою новую фамилию я произнесла с гордостью.

— Алиша Сиро, — представилась соседка.

— Тайнэ Алиша, — я еще крепче обхватила полную руку, не давая ее вырвать, несмотря на вялые попытки, — мне очень стыдно вас просить о помощи, но я оказалась в совершенно безвыходной ситуации. У меня нет ни денег, ни еды. Если бы вы могли мне помочь немного, я бы вам все непременно вернула. Вы ведь хотите мне помочь, да, тайнэ?

— Конечно, — кивала соседка, и глаза ее постепенно стекленели. — Конечно хочу.

Убедившись, что «контроль» установлен и что Алиша действительно пышет жаждой благодеяний, я уселась на краешек стула в гостиной, наблюдая, как хозяйка вытаскивает из своего холодильника контейнеры с едой. Поставив передо мной несколько таких коробков, она ободряюще мне улыбнулась.

— Сейчас, милая, я тебе еще денежкой помогу. Налички у меня немного, три тысячи сольде.

— Мне хватит, спасибо, — теперь я улыбалась вполне искренне.

Хозяйка вышла в другую комнату и чем-то там зашуршала. А я не удержалась и подцепила крышку одного из контейнеров. О-о, жаркое из курицы!.. Оглянувшись украдкой, запихала в рот сразу несколько кусков и блаженно зажмурилась. Вкусно! Забив рот едой, я с любопытством осмотрелась, отметив, что в этой квартире не только гораздо теплее, чем у меня, но и намного уютнее. Милые шторы в горошек, узорчатые обои, да и мебель выглядела новее. И пахло не как у меня, плесенью и пылью, а пряностями.

Тайнэ Сиро не спешила появляться из-за двери, зато я услышала ее немного растерянный голос, отвечавший кому-то. Собеседником Алиши оказался ее муж, который к моему нахальству оказался не готов.

— Почему мы ее кормим? — недовольно спросил лысый и дородный мужчина лет пятидесяти, нависнув надо мной. Отчаянно краснея, я попыталась вытереть пальцы о край юбки, стараясь не выглядеть чрезмерно виноватой.

— Ильри, это Эрика, наша соседка. Она голодна.

Алиша стояла за спиной мужа, виновато глядя на меня.

— Хорошо, ты решила накормить соседку. Но почему мы отдаем ей все наши наличные деньги? Это, конечно, немного, но мы же совсем не знаем девушку! Вдруг не вернет? И вообще, она, похоже, иностранка. А иностранцам тем более доверять нельзя, мало ли что у них на уме.

Дело принимало неприятный оборот.

Я начала паниковать, а в таком состоянии сложно полноценно манипулировать чужими эмоциями. Вот и Алиша начала хмуриться, заразившись сомнениями мужа.

Не придумав ничего лучше, я позволила своему ощущению беспомощности выплеснуться наружу — не полностью, но достаточно, чтобы тай Сиро хоть немного смягчился.

— Покажи документы, — велел он.

Я полезла в карман, но тут же вспомнила, что забыла ИК в квартире.

— У меня с собой нет, — покаялась, склонив голову, и жалостливо шмыгнула носом.

— Значит, из двести семнадцатой? — задумчиво спросил сосед.

— Угу. Я все верну! — пискнула я.

— И чем занимаешься? Тут безработные-то не живут, селят тех, кто работает на великого тая, благослови его небо и предки.

— Я гувернантка во дворце.

— Странно, что прям там не живешь, — удивилась Алиша.

Ее муж предупреждающе поднял руку, грозно блеснув темными глазами.

— Не перебивай. Непонятно, куда ты деньги девала. Проиграла, что ли?

— Ну чего ты, Ильри. Видишь, девушка прилично одетая, скромная… — встала на мою защиту соседка. Остатки внушения, видимо, еще действовали. Ну или я действительно ей нравилась. Может, и не стоило прибегать к своим способностям? В последнее время от моего дара были одни неприятности.

Говорить о том, что я рабыня, не хотелось, поэтому, немного путаясь, я попыталась на ходу выдумать историю. О том, что действительно иностранка, что работать меня пригласили в хорошее место. Дали квартиру, но купить я ничего не успела.

— А сегодня меня ограбили, — вдохновенно врала я под сочувственные вздохи Алишы. — Прямо на улице, представляете? Шла по краю дороги, а потом меня толкнули, выдрали из рук сумочку и побежали прочь. Я так испугалась! А там все деньги были.

Это сюжет я видела в каком-то старом фильме, и мне он жутко нравился тем, что в конце этого эпизода героиню спас храбрый мотоциклист. Правда, моя история должна быть грустной, поэтому и заканчивалась она плохо.

— Ты что, все деньги в наличные перевела?! — воскликнул хозяин квартиры. Во взгляде его читалось: «от дурища». Я неловко кивнула, не совсем понимая, что он имеет в виду. — Ну попросила бы родных или друзей перевести на счет нужную сумму. Да хоть в банке кредит взяла бы. Эх, а ты у чужих людей просишь, — укоризненно покачал головой сосед.

— Она же иностранка, вот и растерялась девочка, — примирительно сказала Алиша. Потом как-то замялась и спросила: — Эрика, а тебе сколько лет?

— Двадцать пять.

— И давно ты живешь одна?

— Да уже давно, — соврала я, но соседи явно мне не поверили.

Тайнэ задала еще несколько вопросов личного характера — о моих родных, близких и прежней жизни — и с каждым ответом хмурилась все больше и больше. А я слишком волновалась, чтобы понимать, куда дело идет, и уже полностью запуталась в своем вымысле. В конце концов, меня учили не врать, а угадывать чужую ложь! Лукавить я умела, конечно, и, по мнению того же Юрия, делала это хорошо, но ведь при этом за мной всегда стоял хозяин или, если обманывать приходилось самого господина, мой статус драгоценного эспера. Тут же я была полностью беззащитна, и чтение эмоций и мыслей мало чем помогало.

В самом начале Ильри вроде подумывал вызвать полицию, но я, кажется, сумела его убедить в том, что не имею дурных целей. Однако, полностью сконцентрировавшись на хозяине, я отвлекалась от Алиши.

— Ильри, милый, можно тебя на минутку. — Соседка ласково улыбнулась — так мне обычно улыбались доктора — и отвела мужа в сторону. Говорила она тихо, но мои способности позволяли слышать почти все.

— Ну, что думаешь? — спросила Алиша у мужа.

— Да ничего. Дай еды, чего уж… И денег дай, но не больше тысячи. Мы ж не богачи какие. Пусть вон у хозяина своего просит.

— Нет, я не про это. Тебе не кажется, что Эрика какая-то странная?

Женская интуиция — весьма опасная штука.

— Да кто разберется в этой молодежи? — раздраженно пожал плечами Ильри. — Может, принимает что… Хотя на наркоманку вроде не похожа. Воспитанная, ухоженная, будто аристократочка. Вот только не высокомерная.

Алиша еще сильнее снизила голос, почти шепча.

— Я думаю, она не совсем здорова.

— В смысле?

— В смысле «ку-ку». Как будто не от мира сего. Простых вещей не понимает.

— Нам-то какое дело?

— Как это какое? — возмутилась жена. — Не видишь, что она одна, а позаботиться о себе не может! Скорее всего, и о работе соврала. Надо вызвать социальные службы. Пусть найдут ее опекуна. Или кто там о ней раньше заботился…

Я поспешно вскочила.

— Простите, мне пора. Я тут вспомнила, что у меня назначена встреча. Не нужно обо мне беспокоиться, правда.

Раньше, чем соседи успели ответить, я уже была у двери. Хорошо хоть механизм открытия был таким же. По общему коридору я пронеслась пулей. Замялась лишь у своего порога.

— Откройся, — прошипела я.

Дверь меня проигнорировала. Я приложила ладонь к пластине, как при звонке, и ничего не произошло. Но когда Алиша, выглянувшая следом, почти дошла до меня, я додумалась совместить эти действия и прошмыгнула внутрь. И уже там облегченно вздохнула, приваливаясь к стенке.

Приключений с меня хватило, и сил рисковать больше у меня не было. Я подняла с пола пальто и, рухнув на матрас, укрылась одеждой. Снова начался кашель. Прав был Оссе, когда говорил, что мне нужно было дать нормально долечиться. А теперь я тут заболею и умру от холода. Если меня раньше не арестуют.

При мысли о том, что за мной вот-вот придет полиция или загадочная социальная служба, меня затрясло. Но я же ничего не сделала! Я только хотела поесть и, может быть, купить себе одеяло! Я бы честно все отдала.

Будто отвечая на мои панические мысли, в квартиру позвонили — в отличие от других моих соседей нормального музыкального звонка у меня не было, и от противного дребезжащего звука неприятно заныли зубы. Я резко села, а затем подбежала к двери, гадая, как бы посмотреть, кто именно за мной пришел. Открывать точно не хотелось.

В квартиру все звонили и звонили, не сдаваясь и не собираясь уходить. А я стояла, не шевелясь и прижимая ладони к губам — боясь вновь раскашляться и привлечь внимание того, кто стоял по ту сторону.

Наконец противный звук замолк, и я решила, что невидимые преследователи ушли, ничего не добившись. Но когда я почти уже дошла до кровати, дверь за моей спиной с легким шорохом открылась.

Темноволосого худого мужчину в свободной рубашке и мешковатых штанах я узнала не сразу. Первое, что почувствовала, это смесь злости и беспокойства, шедшую от него. А чуть позже поняла, что не слышу его мыслей. Именно это стало толчком к узнаванию. Конечно же, раньше он одевался иначе, да и манеры у него изменились с прошлой нашей встречи. И если тогда он представлялся вежливым и тихим, то сейчас мужчина ворвался в комнату будто ураган.

— Ты почему не открываешь, Эрика?!

— Падре, а что вы тут делаете? — ошеломленно спросила я, во все глаза рассматривая священника. Вот уж кого я меньше всего ожидала здесь видеть!

— Как что? — раздраженно переспросил Альварес. — Пытаюсь понять, что за балаган ты устроила!

Тут я вспомнила, что он был приближенным лицом императрицы, которая пыталась меня убить, и настороженно отступила назад. Видимо, на моем лице что-то промелькнуло, так как Диего примирительно поднял руки, и улыбнулся совсем как раньше, и даже умудрился притушить, хоть и не полностью погасить свое раздражение.

— Я не собираюсь тебя обижать. Я работаю на твоего господина, помнишь?

Я продолжала сверлить его взглядом.

— Ну честно. Разве я не пытался тебя спасти тогда?

— Так что вы тут делаете, падре?

— Тай Альге попросил присмотреть за тобой. Видишь ли, в мой защитный чип вбухали огромную кучу денег, и император сказал, что я должен их отрабатывать. Так что я слежу за твоей безопасностью и вообще… на подстраховке. Живу в двести тринадцатой квартире.

В той самой, где мне не открыли дверь.

— Так и знала, что у вас есть чип, — проворчала я и вернулась на кровать, зябко кутаясь в пальто. — Может, вы еще и не священник?

— Нет, сан я на самом деле получил. Давно. Молодым был, глупым. Еще до военной службы, — рассеянно произнес Альварес, возившийся у окна. Он щелкнул чем-то, и я почувствовала, как пол под моими ногами начал нагреваться.

— Здесь есть тепло! — воскликнула радостно.

Диего смерил меня каким-то странным взглядом.

— Ты не знала?

— Нет.

— О-о-о, — не менее странно протянул фальшивый падре. — Что ж, не мое дело. Меня вообще-то попросили принести тебе лекарства и проверить, нужен тебе врач или что-то подобное. Но то, что ты даже отопление не сможешь включить… Слушай, мне, конечно, сказали ни во что не вмешиваться, но, может, я чем-то могу помочь?

Я шмыгнула носом.

— У меня денег нет.

— Не может быть! — пораженно воскликнул Диего. — Ты уверена?

Я пожала плечами. Теперь я ни в чем не была уверена.

— Ну-ка, покажи, что дал тебе Мацуми, — скомандовал Альварес.

И пусть он мне не очень нравился, как и я ему — теперь я чувствовала это гораздо лучше, — от присутствия знакомого человека мне стало намного легче.

Решение проблемы с деньгами оказалось настолько простым, что я почувствовала себя настоящей дурой. Вся указанная секретарем сумма — двенадцать тысяч сольде — хранилась на моей идентификационной карте.

— На первом этаже есть терминал, ты можешь перевести часть своих средств в наличные. Но гораздо удобнее пользоваться ИК и заказывать товары на дом через ком. Как у тебя с выходом в интерсеть?

Я посмотрела на Альвареса взглядом побитой собаки, но вызвала вместо жалости еще больше раздражения. Какой же сложный человек этот Диего! И как сильно отличался он от того добродушного падре, которого я знала в горном замке.

— А вас действительно зовут Диего Альварес?

— Действительно. Не отвлекай меня. — Он отложил в сторону мою ИК и откинулся на спинку дивана, о чем-то размышляя. Его замешательство заставляло меня ерзать на стуле. Наконец он что-то решил для себя. — Учить тебя хоть чему-либо — вообще не моя задача. Моя задача — следить, чтобы тебя никто не обидел. Ну или чтобы ты никого не обидела. Использовать магию на людях запрещено! Это я про твои способности к обратной эмпатии. Надеюсь, ты ни на ком их не применяла? Хотя, наверное, просто бы не успела…

«Не стоит меня недооценивать», — подумала я, опустив глаза, и неопределенно кивнула. Он был прав. С моими новыми способностями я пока еще плохо справлялась и нередко перебарщивала.

В горле опять запершило, и я закашлялась. Диего хлопнул себя по высокому лбу и достал из кармана миниатюрную аптечку — я видела такую в свое время у Юрия. Померив температуру и убедившись, что она в норме, фальшивый падре громко возвестил эту новость. Явно не для меня.

Был некий нюанс, который меня смущал. До этого я считала, что в моей квартире просто велась запись, которую потом обрабатывали. Но раз Диего так быстро появился, когда мне было нужно, значит, по ту сторону камеры сидел человек, принимавший решение, стоит ли вмешиваться в ситуацию или нет. И с учетом того, что император не любил допускать ко мне посторонних людей, это вполне мог быть лично он.

Все выглядело дурной подставой для одной глупенькой эмпатки. Становилось понятно, почему так быстро ушел Тао, не став ничего объяснять, и то, что единственным номером, который был забит в мой ком, был номер Альге. И как только вечно занятый император время нашел развлекаться за мой счет?

— Значит, вы не собираетесь помогать мне? — тихо спросила я Диего Альвареса.

Тот все еще колебался и наконец отрицательно покачал головой.

— Тогда ты сама ничему не научишься… Я показал тебе, как пользоваться ИК, в остальном дело за тобой.

Мне показалось, что падре, несмотря на некоторую неприязнь, был настроен мне помочь, но его что-то останавливало. Очевидно, приказ вышестоящего начальства.

Надеюсь, Ядгар делал ставку на то, насколько быстро я приползу обратно. Потому что я намеревалась сделать все что угодно, чтобы он проиграл. Раз император все же страховал меня, значит, никто не собирался дать мне умереть от голода и холода. Лишь унизить, доказав, насколько я зависима от других.

— Спасибо за отопление, — искренне поблагодарила Альвареса. Тот неловко кивнул.

Впрочем, желание хоть немного уколоть его у меня осталось. Поэтому, когда Диего был почти на выходе, окликнула его и, когда он оглянулся, обняла, прижавшись всем телом.

— Вы так благородны, тай, — проворковала, крепко сцепив руки за его спиной. Мужчина был несомненно сильнее меня, но я сделала ставку на то, что он не станет отчаянно вырываться, чтобы не причинить мне боль. Поэтому он застыл в моих объятиях, будто деревянное изваяние. Но со стороны это должно было выглядеть весьма компрометирующе. Я не надеялась, что император купится, но позлить его хотелось.

— Да что ты… Эрика, прекрати! — прошипел Альварес.

— А что такого? Я просто хотела выразить вам свою благодарность.

Фальшивый падре, выпутавшись из моих объятий, теперь смотрел на меня с некоторой опаской.

— Не таким образом.

Он сбежал, и я вновь осталась в пустой квартире. Но теперь уже в более боевом настроении. Так, деньги у меня есть, теперь осталось добраться до торгового центра. На то, что я смогу быстро научиться пользоваться интерсетью для заказа еды на дом, я не надеялась.

Надев самые теплые свои вещи, я смело вышла за порог. По коридору, правда, пробежала почти на цыпочках, опасаясь встретиться с соседями, чуть не сдавшими меня в социальную службу.

На улице было морозно и ясно. Благодаря оставленным Альваресом лекарствам я чувствовала себя довольно бодро.

— Так, и куда теперь? — Огляделась, пытаясь определить, в какую сторону лучше пойти. Вокруг было много народа, но сегодняшнего опыта общения мне хватило, чтобы отбить желание лезть к незнакомцам.

В итоге я пошла в сторону видневшихся невдалеке небоскребов, здраво рассудив, что чем больше людей, тем вероятнее найти нужные мне магазины. Правда, пройдя несколько метров, пришлось вернуться — адрес своего нового дома я не запомнила и могла бы потом потеряться. Несколько раз повторив про себя название улицы и гордясь своей приобретенной в короткие сроки осторожностью, я вновь отправилась к цели.

На пути мне попадались лавки с одеждой, один раз — магазин игрушек. У каждой витрины я зависала минут на десять, так что, дойдя до небольшой площади, окончательно замерзла. Витрин и вывесок стало больше. На одной из стеклянных дверей висел призыв полакомиться именно здесь, и так одуряюще пахло выпечкой и кофе, что я не удержалась и вошла внутрь.

Сначала звуки музыки и чувства сидящих в кафе людей сбили меня с толку, и минуты две я просто стояла у дверей, пытаясь привыкнуть к новым впечатлениям. Меня обходили, но никто не толкал и не рявкал. А один молодой человек даже улыбнулся.

Все же на Лонге не такие уж плохие люди!

— Тайнэ, позвольте я помогу найти вам место. — Юная служанка с забранными в косынку волосами провела меня к столику у окна, украшенного ажурной решеткой. — Что вы будете?

— А что у вас самое вкусное?

Мне перечислили, и я наугад повторила несколько малознакомых названий, которые мне понравились.

— И кофе, — добавила поспешно — в горле совсем пересохло.

— Какой? — девушка старательно улыбалась, хотя моя медлительность ее жутко раздражала.

Тут уж я смогла сориентироваться получше. Получив свой капучино, плюшку, политую кремом, какие-то мясные шарики, залитые соусом, и огромную порцию подозрительно выглядевшего салата, я наконец догадалась спросить:

— Сколько?

— Пятьсот сольде, — жизнерадостно отрапортовала служанка.

Так много! А ведь у меня всего двенадцать тысяч на целый месяц! Неужели люди тут так мало получают? Или просто мало едят?

Не желая проблем при попытке вернуть заказ, я послушно приложила свою ИК к экранчику, поднесенному девушкой, и наконец смогла приступить к ужину. За окном уже горели вечерние фонари, падал густой пушистый снег, люди зябко кутались в куртки. Но здесь было тепло и уютно, и я чувствовала себя почти счастливой.

Осилив огромную плюшку, остальное погрузила в бумажный пакет, который попросила у служанки.

— Где тут можно купить разные штуки для дома? — спросила я у нее.

— А, так вы иностранка?

Я закивала. Моим иноземным происхождением можно было объяснить все странности, которые наверняка замечали за мной другие.

— Магазин сувениров тут недалеко!

Дружелюбная лонгийка проводила меня к выходу и провела немного по улице, указав на нужную дверь.

Магазинчик был уставлен полками с самым разнообразным товаром — какими-то игрушками, статуэтками, картинами. Поняв, что сумма денег, которой я располагаю, не так уж внушительна, я скрепя сердце проходила мимо ненужного барахла, пытаясь найти что-то более практичное.

— Чем могу вам помочь? — За моей спиной возникла девушка с раскосыми глазами и длинными косами.

— Мне нужно одеяло.

— О, у нас есть чудесное кашемировое одеяло с самой Земли!

— Сколько?

— Пять тысяч сольде.

Кажется, мое лицо скривилось, потому что дежурная улыбка продавщицы потухла.

— А подешевле?

— Плед из шерсти виру, с гор Тиану, стоит всего три тысячи. Посмотрите, какой орнамент, а какой материал!

Я потрогала предложенный плед, подивившись его мягкости и пушистости. Наверное, теплый…

— У нас на него скидка тридцать процентов, — проникновенно прошептала девушка, наклонившись ко мне. — Последний день. Затем вновь подорожает. Вы нигде так дешево не купите.

Я представления не имела, что такое эти «скидки», но благодаря кино знала, что их упускать никак нельзя.

— Беру, — заявила решительно.

Выходя из магазина сувениров, я несла огромный пакет, в котором помимо пледа лежало две простыни, одно вручную вышитое полотенце, и набор из тарелки, ложечки и чашки со смешной ручкой. А еще симпатичная цветастая скатерть на стол, чтобы прикрыть мою поцарапанную и скучную столешницу на кухне, и жемчужные сережки — но тут я просто не удержалась. За все это я заплатила семь тысяч сольде, отчего чувствовала себя немного неловко. Но я же не виновата, что мне дали так мало денег?

Ядгар Альге

То, что Эрике в первый день будет непросто, Ядгар подозревал изначально. А вот то, что он сам будет постоянно дергаться и волноваться, неприятно поразило.

И как бы он себя ни убеждал, что специально выбрал для нее самое спокойное и безопасное место в городе, а рядом находится его агент, это успокаивало мало. Поняв, что делами заняться не получится, император быстренько завершил встречу с одним из своих министров и полностью сосредоточился на происходящем в двести семнадцатой квартире.

Зрелище было душераздирающее. Девушка мерзла, чихала, бестолково тыкалась носом в углы небольшой квартирки, а затем и вовсе вышла, оставив нараспашку входную дверь. Быстро переключив ком на режим слежения за чипом в браслете, Ядгар убедился, что со своего этажа она не уходила.

Спустя полчаса она вернулась и выглядела еще более несчастной, чем до этого. Альге, не раз лично выписывавший приказы на казни, впервые за долгое время почувствовал себя подонком. Не утешали даже уговоры самого себя, что делает это не по прихоти или из злобы, а ради самой Эрики.

Когда девушка начала кашлять и дрожать от холода, свернувшись клубочком на кровати, но так и не подумала ему позвонить, император не выдержал и вывел на сцену Альвареса. Тот сделал только то, что нужно, и удалился на свой пост. Поставив себе заметку, что стоит напомнить агенту о недопустимости телесных контактов с его объектом, Ядгар вернулся к работе.

Через час он вновь решил проверить, как там Эрика. Она покоряла город, дойдя до ближайших торговых рядов, пользующихся популярностью у туристов благодаря близости к исторической части города.

«Вот это я не учел», — хмуро подумал император, недовольный тем, что вокруг его эспера будет крутиться много иностранцев. Но менять решение было уже поздно.

Девушка делала покупки. Когда Альге посмотрел на то, что она купила, и самое главное, на потраченные суммы, не удержался от нервной улыбки. Закупаться вещами первой необходимости в туристическом центре, питаться в дорогом кафе, имея скромную сумму на руках… Если Эрика не научится хотя бы немного пользоваться домашней кухней, можно ждать ее возвращения дня через три. Конечно, такой расклад прельщал, но все же сейчас Ядгару нужно было удержать девушку подальше от дворца в течение двух недель. Значит, придется немного помочь. Правда, теперь Альге хотел заняться этим лично.

В конце концов, ему тоже хотелось благодарности в виде объятий. Для начала.

Спала я на новом месте беспокойно, часто просыпалась и ворочалась так, что под утро новая простыня оказалась у меня в ногах. Утром квартира показалась еще более серой и безликой, разве что раскиданная по полу одежда делала комнату более обжитой. По пути в ванную комнату я собрала разбросанные вещи и комком запихнула их в шкаф. А наполнив ванну, к счастью, довольно чистую на вид, обнаружила, что у меня нет ни мыла, ни шампуня, не говоря уже о маслах и кремах для смягчения и увлажнения кожи. Зато было вышитое вручную полотенце.

— Так, Эрика, пора бы менять свои представления о комфорте, — вслух заявила я, все же плюхаясь в воду. Пол сразу же залило. — И о порядке тоже. Что бы сказала Асаки, увидев, какая ты свинюшка?

Находиться постоянно среди людей мне было тяжело, но и к одиночеству я тоже не привыкла. Во дворце я видела охрану и слуг, тут же у меня были неприветливые соседи. И Диего Альварес. Но он вряд ли появится еще раз, если только я не решу устроить жонглирование ножами над своей головой.

За ночь в тепле внушающий подозрения салат стал выглядеть еще сомнительнее, к тому же попахивать, поэтому я без зазрения совести выкинула его в унитаз. Мясные тефтельки были вполне ничего, хотя довольно острыми. Утолив голод и досушив волосы, я оделась и… поняла, что не имею ни малейшего представления, чем же заняться. Сидеть дома не хотелось, тем более что я не знала, насколько долго продлится моя свобода. Но в такую погоду гулять бесцельно по городу тоже не вариант. Снова сходить в то милое место и попить кофе? Я вспомнила, сколько денег у меня осталось на счету, и поникла.

Но сдаваться не хотелось. Память услужливо подкинула снисходительный взгляд Альге и презрение на лице Диего. Нет, лучше уж насмерть замерзну на улице, чем позволю увидеть, как я трусливо отсиживась в своей конуре, дожидаясь, когда мне вновь позволят поселиться в хозяйских покоях.

Надев для надежности помимо платья свой единственный свитер и намотав поверх пальто шарф, я решительно вышла в коридор. И у лифта столкнулась с Алишей, той соседкой, которая решила, что я умалишенная. Первым желанием было сбежать обратно в квартиру, но это едва ли позволит убедить женщину в моей нормальности. Поэтому я сдержанно поздоровалась и, войдя вслед за лонгийкой в лифт, сделала вид, что изучаю себя в зеркало.

— Простите, что не поверила, что вы живете в двести семнадцатой, — немного виновато сказала Алиша.

— Ничего страшного.

— Вчера вы выглядели очень растерянной.

«Потому что я и была растерянной».

— И по поводу денег… — Соседка начала рыться в своей объемистой сумке.

— Не надо! Я уже решила вопрос с деньгами, — поспешно сказала я. — Извините за беспокойство.

Странно, почему тайнэ так вежлива и внимательна ко мне? Ведь я совсем немного повлияла на ее эмоции — еще вчера должно было выветриться. И все же я чувствовала симпатию женщины, и это немного смущало. Не привыкла я к тому, чтобы нравиться кому-то просто так. Обычно приходилось прикладывать для этого усилия.

Она не была бы так мила, если бы знала, кем я являюсь. Об этом забывать не стоило.

— На работу едете?

Дверь лифта открылась, дав мне несколько секунд на размышления. Вспомнив, к чему вчера привело мое безудержное вранье, я покачала головой.

— Нет, точно не на работу. Думаю прогуляться, посмотреть город, узнать, что здесь и как. А вы, тайнэ?

Этот вопрос я задала скорее из вежливости.

— За покупками в «Аркстон». Он в той стороне, — Алиша указала направление, обратное тому, куда я вчера ходила. Меня это заинтересовало.

— Далеко до него?

— Минут двадцать пешком, но я люблю прогуляться. Не хотите со мной?

Я была рада, что Алиша сама предложила это и мне не пришлось напрашиваться.

Поход за покупками оказался едва ли не самым увлекательным занятием в моей жизни и принес кучу поразительных открытий. Я могла весь день бродить по торговому залу размером с поле, если бы не Алиша. Чтобы не заблудиться среди бесконечных рядов, я хвостиком ходила за соседкой, а чтобы не сделать ошибки, брала то же самое, что и она. Правда, потом все-таки не удержалась и купила еще несколько вещей, успокоив себя, что рано или поздно они мне все равно пригодятся. Конечно, в этом магазине я потратила еще полторы тысячи сольде, но зато закупилась так, что должно было хватить на несколько дней. Домой мы пошли тоже вместе.

В итоге я оказалась нагружена пакетами, что с непривычки было очень неудобно. Поэтому неудивительно, что добродушная лонгийка помогла мне занести покупки в квартиру.

Когда мы зашли и включили свет, Алиша охнула.

— Как же ты тут живешь, милая?!

— Ну, у меня пока не очень много средств, чтобы приобрести новую мебель и всякие красивые штуки.

— Но тут и без этого можно навести уют.

— Я не умею. Плохо разбираюсь в подобном, — расплывчато объяснила я, не понимая, что она имела в виду.

Соседка поставила пакеты на пол, стянула с седых волос берет и уселась у кухонного стола.

— Из каких же диких мест ты прибыла? — пожалела она меня. — Так, давай я тебе все объясню. Поставь пока чай и положи продукты в холодильник, а я немного передохну, разденусь, и мы с тобой займемся делом.

Я снова замялась, не желая признаваться, что так и не смогла подключить всю технику. На Токсане были в ходу иные устройства, да и Нибель предпочитал греть воду на настоящем огне, а не на нагревающихся плитах, как здесь. На Лонге освоить чайную сервировку мне помог Мацуми, но его здесь не было.

Алиша, кажется, уже устала удивляться моей беспомощности. И, подробно объясняя, будто малому ребенку, что и как работает, она помогла подключить холодильную камеру и приготовить чай. Спустя полчаса мы уже сидели за столом и, подключив мой ком к инфраструктуре дома, рассматривали возможности изменения и улучшения условий моей жизни.

К примеру, ужасный серый цвет стен можно было изменить за несколько минут: несколько команд по кому, и стены украсила имитация светлых обоев в зеленую полоску. В комнате сразу стало светлее и просторнее.

— Вы волшебница! — пораженно выдохнула я, с восторгом глядя на соседку.

Та похлопала меня по руке.

— Ну что ты, Эрика, мне приятно тебе помогать. Сейчас мало встретишь таких милых молодых девушек! — Алиша склонилась ко мне: — Ведь ты из благородных, да? Я вчера не сразу поняла и мужу тоже не поверила. А сегодня подумала: ну ведь явно о таком цветочке кто-то заботился. Видимо, совсем удушили тебя опекой, раз ты так далеко сбежала…

Картина, сложившаяся в голове соседки, поражала своей типичностью для дамских слезливых романов. Правда, Алиша никак не могла определиться, от кого именно я сбежала аж на другую планету — от мужа-тирана или от богатых родителей, державших меня всю жизнь в башне из слоновой кости.

От необходимости отвечать меня спас звонок в дверь. Вот только гостей я не ждала…

Прежде чем я успела встать, Алиша уже засеменила в холл.

— Это мой муж. Я предупредила его по кому, что забежала к тебе, и попросила принести кое-что из вещей. Нам они все равно не нужны, хотели выбросить, но тебе же нужнее. Но ты не волнуйся, они все в хорошем состоянии…

Продолжая болтать, соседка открыла дверь, изумленно уставившись на высокого мужчину за порогом. Осознание, кого именно она видит перед собой, пришло к ней лишь через несколько секунд.

Император Альге хоть и редко появлялся на экранах головида, обладал все-таки весьма узнаваемой внешностью.

У всех людей разные реакции на сильное удивление. Кто-то замирает, пытаясь осознать происшедшее, кто-то сразу начинает много говорить или же суетливо действовать. А некоторые просто сбегают.

Вариант Алиши мне понравился. Она просто нажала на кнопку, закрывая дверь и тем самым избавляясь от источника сильного волнения. И лишь спустя секунду поняла, что захлопнула дверь перед носом самого императора. Все так же продолжая пялиться на створку перед собой, она осипшим голос спросила:

— Это же не?.. Мне показалось, правда?

— Нет, это именно он. — К сожалению. — Позвольте, я впущу его.

Я подошла к невысокой соседке и, перегнувшись через нее, открыла дверь. По ту сторону порога продолжал стоять император. Мне показалось, или в глазах у него плясали чертенята? Обычно вымораживающе спокойный Альге действительно наслаждался этой нелепой ситуацией. Правда, заметить это мог только эспер или тот, кто хорошо знал Ядгара. Алиша же приняла обычное выражение его лица с поджатыми губами и хмуро сведенными бровями за неудовольствие и побледнела еще больше.

— Благодарю, — низким звучным голосом произнес император и перешагнул порог, склонив голову, чтобы не удариться. — Тайнэ… Алиша Сиро, правильно же?

Та склонилась, пробормотав:

— Великий тай…

— Не могли бы вы нас оставить, тайнэ? И если вы не будете распространяться о том, что видели меня здесь, я буду благодарен.

— Д-да, конечно.

Когда соседка ушла, я заметила, что она не взяла с собой ни свою куртку, ни сумку.

— Вы попросили ее почти о невозможном, мой господин, — пробормотала задумчиво, возвращаясь к кухоньке и вновь ставя подогреваться воду, чтобы сделать чай Альге. Некоторые его желания я угадывала легко, другие же оставались для меня в тени. Не сомневаюсь: когда будет нужно, он сможет донести их до меня ясно и четко, как делал всегда.

— Думаешь, стоит предпринять дополнительные меры, чтобы она молчала? — спросил император, коснувшись пальцами ручного кома.

Я поспешно покачала головой.

— Уверена, она не осмелится пойти против вашей просьбы.

Даже знать не хочу, какие «дополнительные меры» он имел в виду.

Усевшись на хлипкий стул, жалобно заскрипевший под его тяжестью, Альге повел носом, принюхиваясь к содержимому не до конца разобранного пакета с продуктами, и вытащил оттуда мясную нарезку и хлеб.

— Сделай бутерброды. Я есть хочу.

Послушно отставив заварочный чайник, я открыла нарезку, надорвала упаковку хлеба и вспомнила, что у меня нет ножа. Заметив мое замешательство, Альге ехидно вскинул брови и пошел к выходу.

— Тари, одолжи ножичек, — сказал он кому-то в коридоре.

А затем вернулся обратно, протягивая мне рукояткой вперед «ножичек» — резкой хлеба его функции явно не ограничивались. Я с опаской взяла оружие, подивившись, насколько оно легкое для своего размера.

Но с непривычки резать им было неудобно. Массивная рукоять плохо лежала в моей ладони, все время выскальзывая, поэтому ломти хлеба у меня получались толстыми и неровными. Устав наблюдать за этим издевательством, Ядгар отнял у меня нож и занялся бутербродами сам.

— Тапико еще достань. Видел у тебя в сумке, — велел, ловко орудуя кинжалом.

— Что это? — спросила я, наблюдая за его уверенными движениями. Ладони были широкими, с сильными и гибкими пальцами. Красивые руки, но больше подходящие военному, чем аристократу.

— Зеленые плоды. Черенки только убери… ну зачем ты их вырываешь? Нужно аккуратно вырезать ножом с областью вокруг хвостика — она несъедобная. Дай, я сам. Соус есть? Сыр?

— В холодильнике.

В итоге готовкой нехитрой на вид снеди занялся сам император.

— Ничего не умеешь, — проворчал Альге, ставя на стол тарелку, полную треугольников с сыром, копченым мясом и тапико.

— А вы откуда умеете? — не удержалась я. Очень уж симпатичные бутерброды у него получались для дилетанта.

Ядгар уселся и с удовольствием отхлебнул заваренный мной чай, а затем в три укуса расправился с первым бутербродом. Я с жалостью провожала каждый кусочек, исчезающий у него во рту, и подсчитывала потери. Так, по моим подсчетам, в сиятельном желудке уже исчезли от пятнадцати до двадцати сольде.

— Когда мне было семнадцать, сильно рассорился с отцом. Впервые в жизни и как раз из-за первой своей жены, тогда еще, правда, невесты. И улетел с планеты. На удивление удачно, во многом благодаря своей наглости. Отец просто не ожидал этого, поэтому вовремя не остановил.

— Именно тогда вы познакомились с таем Цехелем?

— Нет, позднее, в мою поездку в Космосоюз уже с разрешения отца. Но тогда я просто сбежал на одну пограничную планетку Независимых миров, почти без денег и без плана… — Альге улыбнулся, точно рассказывал не об опасном путешествии неопытного юнца, а о легком приключении за городом. — Первые недели, проведенные в какой-то дыре, были ужасны. А затем меня чуть не продали на невольничий рынок как бродягу, представляешь?

— С трудом, — сухо сказала я.

Ядгар бросил на меня внимательный взгляд, но я уткнулась носом в свою чашку.

— Как бы то ни было, это время меня многому научило, — спокойно закончил он и проглотил еще один бутерброд. Практически целиком. Этот был с мясом, значит, мог потянуть на все двадцать, если не больше, сольде. Увидев мой взгляд, он пододвинул ко мне стремительно пустеющую тарелку. — Присоединяйся.

Мы ели в полном молчании. В компании императора я чувствовала неловкость. Даже в неформальной обстановке, с расстегнутой на верхние пуговицы рубашкой, встрепанными волосами и мазком соуса на подбородке Альге умудрялся выглядеть истинным правителем. Ничего милого в нем не было — и в уютной обстановке тигр оставался тигром, не превращаясь в домашнего котика.

Когда на тарелке осталось два бутерброда, Ядгар наконец откинулся назад и небрежно вытер пальцы и рот салфеткой.

— Что ты шептала себе под нос?

— Что? — я оторвала взгляд от остатков трапезы. «Доесть или оставить себе на вечер?»

— Ты очень сосредоточенно считала что-то в сольде. У тебя проблема С деньгами?

Я помотала головой.

— Все в порядке.

Альге вздохнул.

— Упрямая. И что мне с тобой делать?

Он вел себя так, словно и не было того страшного разговора в кабинете, и я не выдержала.

— Почему? Почему вы так спокойно со мной говорите? После всего… когда вы знаете, что…

— Что ты ненавидишь меня? — договорил он, когда я умолкла. Опустила глаза на свои ладони, нервно сцепленные на коленях. — Кстати, я так и не понял почему. Разве я был несправедлив по отношению к тебе или чрезмерно жесток? Разве у нас не было все хорошо?

Затаенное напряжение в Альге пугало, как будто действительно рядом со мной сидел дикий зверь. Кто знал, что я буду скучать по его безэмоциональности? Сейчас у него появились какие-то чувства, но… с такими я просто не сталкивалась. Обычно эмоции человека — это клубок цветных ниток или смешение нескольких цветов в палитре. Эмоциональное же поле императора напоминало пустой холст, на который было нанесено несколько мазков радикально-ярких красок. И я не могла не только управлять этими эмоциями, но и понять их до конца. Что стояло за этим напряжением? Злость, тревога или что-то другое?

— Отвечай! — Ладонь Ядгара громко хлопнула по потертой столешнице, заставив меня вздрогнуть и испуганно поднять глаза. Уже спокойнее он продолжил: — Говори. Не бойся, я не буду наказывать тебя за ответ, каким бы он ни был.

— Вы… вы хороший любовник, мой господин, — осторожно произнесла я, пытаясь понять, что он хочет от меня услышать.

Император скривился.

— Не то. Даже соврать не можешь.

Он поднялся и сам налил себе чай — терпкий, пахнущий земным жасмином, хорошо прижившимся на Лонге. Ополовинив чашку, вновь заговорил:

— Как видишь, я не так спокоен. И я злюсь не на тебя, а на ситуацию. Мне… мне сложно злиться на тебя, Эрика. В тот день ты впервые за долгое время приоткрыла свои чувства. И я не ожидал, что в тебе будет так много боли.

— Неужели вас задело? Я думала, вам все равно, — с неожиданной горечью сказала я.

— Мне должно было быть все равно. Я хотел бы этого. Но… в тот день ты ведь что-то сделала, да?

Внутри меня все похолодело, но не от пустоты внутри Альге. Замир… Император узнал, что тогда в кабинете именно я причинила вред его сыну. Руки начали дрожать, выдавая волнение, и я поставила чашку на стол. Но не успела убрать руку, как Ядгар, сидевший напротив, перехватил ее и крепко сжал.

— Я… я ничего…

Мне самой слабый лепет, срывавшийся с губ, казался жалким. Заставив себя успокоиться, я глубоко выдохнула и посмотрела в глаза своему господину.

Не стоило оправдываться, по крайней мере, не раньше, чем я услышу обвинения от него. Отчего-то Альге, поймав мой взгляд, вздрогнул и первым отвел глаза. Отпустил мою ладонь, и я поспешно спрятала руки под столом.

— Я не буду тебя наказывать, если ты все исправишь. Сделаешь, как было раньше, — произнес он сдавленно и как-то неохотно.

— Как было? — эхом повторила я, не понимая, что имеется в виду.

— Да. Сними с меня свои чары, птичка. Прекрати мучить, не заставляй меня все время думать о тебе, — хрипло попросил Альге, все так же избегая моего взгляда. — Не знаю, что ты такого сотворила с моим разумом или с чувствами и как ты сделала так, что расстояние не уменьшает мою тягу к тебе, но прекрати это. Пока не стало слишком поздно. Потому что моя жажда обладать настолько велика, что я боюсь, что в один прекрасный день захочу уничтожить тебя, лишь бы избавиться от наваждения.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы подобрать слова.

— Мой господин, я ничего не делала с вами. Просто не смогла бы. Вы ведь отличаетесь от обычных людей. Что бы вы ни испытывали, это полностью ваше, не наведенное.

Серые глаза в упор уставились на меня, казалось, выворачивая душу даже без дара эспера.

— Мое? — Глаза императора блеснули непонятным мне весельем, лихорадочным и нездоровым. На миг, а затем он устало скрыл их за тяжелыми веками. — Может быть. Тогда все совсем плохо. Кстати, ты так и не ответила, почему ненавидишь меня. Если уж я такой хороший любовник.

Альге, не открывая глаз, усмехнулся, будто собственные слова показались ему смешными.

— Еще вы дали мне это, — я махнула рукой, обводя жестом квартиру, — пусть и в насмешку, но все же дали. Да, вы лучший хозяин из всех, что у меня были. Хотя быть лучше моего первого господина не сложно. Но мой второй хозяин, токсанец Нибель, был неплох и привязан ко мне на свой странный манер. Однажды взял на аттракционы. — Я слабо улыбнулась воспоминанию. — И когда я узнала, что он умер, мне стало его жалко. Но не более.

— А если я умру, ты будешь радоваться, — предположил Альге.

— Нет! Не знаю… — Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Вы хозяин, а я рабыня. Вы не должны обманывать меня, делая вид, что мы равны. Садиться со мной за стол, позволять говорить всякие глупости. И сулить свободу, не собираясь ее давать. Вы ведь… не собирались ее давать?

Если бы он соврал, я бы навсегда заперла свое сердце на замок. И потом предала бы императора не раздумывая. Но Ядгар Альге молча кивнул, подтверждая мои слова.

— Я почти сразу понял, что не смогу… нет, не захочу отпускать тебя. Я могу стереть любое упоминание того, что ты была рабыней, могу возвысить тебя при дворе. Даже подарить тебе собственный дворец. Но отпустить — никогда. То, что есть сейчас, — это максимум, что я могу себе позволить. Держать на расстоянии вытянутой руки, но не дальше. Прости.

«Прости». Не ожидала, что когда-нибудь услышу эти слова из уст Альге.

Губы мои дрожали, поэтому я не могла ничего ответить. Да и не знала, что сказать. Может быть: «Я не ненавижу вас, мой господин. Но никто прежде не рождал во мне так много желаний. И среди них есть весьма темные. Вы познакомили меня с моей собственной тьмой. И оставили в ней утопать. Что вы теперь будете делать? И что теперь буду делать я?»