Степан Стрельцов купил в магазине литровую бутылку импортной водки и поехал на железнодорожный вокзал. Именно там обитали местные бомжи. Как подобная коммуна могла сформироваться в городе, никто не знал. Бомжиков периодически отлавливали, отмывали и откармливали. Социальные службы восстанавливали документы и пытались их трудоустроить. Но результат оказывался одним и тем же: через небольшой промежуток времени отмытые и окрепшие бомжи возвращались на вокзал и продолжали прежнюю жизнь. Были они тихими, в драках не участвовали, воровством не промышляли. Жили скромно: обследовали местные помойки, иногда ненавязчиво попрошайничали или подряжались на погрузочно-разгрузочные работы за бутылку водки.

Степан хорошо знал каждого из них и часто пользовался информацией, которую свободное сообщество готово было предоставить опять же за бутылку.

Стрельцов прошёл перрон и начал пробираться по сугробам к небольшому ангару. Все бомжики были в сборе и, несмотря на ранний час, совершенно пьяные. Они грелись вокруг костра, разведённого в железной бочке, и передавали по кругу пластиковый стаканчик с выпивкой. Единственная дама, Марго, укутанная в огромную енотовую шубу, сидела на груде барахла и громко рыдала.

– Что случилось? – спросил Степан Щербатого, местного старосту.

– Академика поминаем, – проговорил староста заплетающимся языком.

Дрожащими руками он достал из кармана практически чистый пластиковый стаканчик, плеснул туда водочки и протянул Степану:

– На, хлебни, за упокой его души.

Степан сморщился, но выпил. Чуть больше года тому назад пёстрое необразованное сообщество местных бомжиков пополнилось. Невесть откуда в нём появился новый обитатель. Вида он был интеллигентного, говорил без матов и жаргонов, и обладал феноменальной памятью: помнил несколько иностранных языков, страну, в которой жил, мог перечислить в правильной последовательности годы правления всех американских президентов, цитировал классиков. Не помнил двух вещей: кто он и откуда взялся в Техногорске. Степан проверил все сводки, но на тот момент в розыске никто не числился. Столько раз он предлагал мужчине лечь в психиатрическую больницу, обследоваться, попытаться вспомнить хоть что-нибудь, но тот категорически отказывался. Так и остался странный человек, которого окрестили Академиком, жить среди бомжей. Местное сообщество его уважало. Академик частенько приносил с помойки старые книги и газеты, вслух читал их и держал бомжей в курсе политической и культурной жизни страны.

– А что случилось с Академиком?

Щербатый выпил залпом очередную порцию водки, занюхал рукавом и прослезился:

– Хороший был мужик, правильный, образованный. Да только последнее время крыша у него поехала. Я давно ему говорил, что ни одна голова столько знаний вместить не может, а он не слушал, всё книжки да газетки почитывал. И вот однажды читает он свою газетку, и вдруг как закричит: «Самозванец! Подлец! Спёр мою биографию!» Мы от Академика таких слов никогда не слышали. А он тычет пальцем в газету и орёт, как белуга. Угомонили мы мужика, говорим, растолкуй нам. А он только мычит и на фотку нового мэра показывает. Говорит: «Это я Тимофей Иванович Слепцов, уроженец Знаменска». Ну, мы его отпоили водочкой, успокоили, думали, угомонится. А нет. Проспался он и решил в милицию топать, мэра на чистую воду выводить. Мы его насилу удержали. Говорим: «Ну, кто тебе поверит? Факты нужны. Куда против власти преешь?» Думали, успокоится, а он нет, неугомонный. Говорит: «Я знаю, что делать, поеду в Знаменск и всё там про себя узнаю. Может, ищет меня кто». Ну, мы тогда порешили: пусть едет, чем чёрт не шутит, а вдруг и вправду что узнает про себя! Да только как в таком виде в электричку попасть? Нашли ему тулупчик приличный, Марго Академика подстригла, голову ему помыла. А денег-то нет. Вышли мы на перрон, решили попросить. Да и нужен то был всего полтинник. Смотрим, идёт мужик, приличный такой, не здешний: одет как-то по-летнему. Маргоша подошла к нему и говорит, дай, мол, пятьдесят рублей. А он плечиками пожимает – не понимает или прикидывается. Тут Академик к нему подкатил и как начал шпехать не по-нашему. Мы все обомлели. Смотрим, они вместе с вокзала потопали. А минут через двадцать Академик явился в новом пальто, сказал, что у того иностранца на свой тулупчик выменял да ещё сто долларов принёс. Мы прибалдели: за что, говорим, такие деньжища получил? А он усмехнулся: «Дорогу показал». Маргоша кричать на него начала, мол, на кой тулуп отдал. Хороший тулуп был, новый почти. А как деньги увидела, говорит: «Пойду пожрать куплю» и срулила. Принесла жратвы, водки, да билет ему на последнюю электричку до Знаменска. Проводили мы Академика и больше его не видели. Это потом узнали, что убили его. Вот, поминаем теперь.

Степан вынул литруху и отдал Щербатому.

– А как вы узнали, что Академика убили, ведь трупа нет.

– А где же труп? – удивился староста. – Мы ведь его, можно сказать, собственноручно в «Скорую» упаковали.

Степан задумался, стоит ли говорить, но, наконец, решился:

– Исчез труп. Как сквозь землю провалился.

– Что-то тут не так, – подала голос Марго, – может, и прав был Академик, что в городе завелись пришельцы.

– А как выглядел тот иностранец? – перевёл разговор Степан.

– Длинный, худой, на Академика издали похож. Слушай, начальник, а, может, не Академика убить хотели, а?

Степан пожал плечами:

– Разберёмся.

– Ты уж обязательно разберись, – заныла Марго, – а то страшно жить стало. Может, пора собирать манатки и переезжать куда-нибудь в тёплые края?

– Это было бы очень хорошо, – прощаясь, сказал Степан, – да, кстати, а вы тут случайно не видели девушку. Она очень на китаянку похожа.

– Не, – пропела Марго. – Ни китайцев, ни японцев тут не было. Это точно.

Стрельцов покинул гостеприимных бомжей и пошёл вдоль перрона. Куда мог проводить Академик иностранца? Только на стоянку такси. Стрельцов подошёл к кучке водителей, которые, несмотря на мороз, покинули тёплые салоны своих машин и что-то оживлённо обсуждали.

– Привет, мужики! – крикнул Степан. – А сейчас скажите мне, кто на днях вёз иностранца в тулупе?

Водители замолчали и посмотрели на невысокого парнишку в смешной вязаной шапке. Тот съёжился и прошептал:

– Ну, я, а что?

Фёдор показал удостоверение:

– И куда ты вёз оного?

Парень съёжился ещё больше:

– В Кедровку.

– А что ты бледнеешь, обморочный? – усмехнулся Степан.

– Да иностранец сунул ему двести баксов. А бедолага теперь не знает, как сдачу отдать, – прохрипел один из таксистов.

Водители засмеялись.

– Ладно, друг, – улыбнулся Степан, – оставь сдачу себе. Так ты говоришь, Кедровка?

Парень закивал.

Катерина, промаявшись всё утро дома, приняла сложное для себя решение. Несмотря на данное слово сидеть тихо, как мышка, девушка оделась и вышла на улицу. Яркое солнце, отражаясь от снежных глыб, слепило глаза. Вдохнув морозный воздух полной грудью, Катя поняла, что устала бояться. Пора действовать. Она знала, куда рванёт сейчас на скорости ста двадцати километров в час. Конечно, в Кедровку. Ответ на все вопросы лежал на поверхности. В послании Майкла Доусона этот населённый пункт фигурировал, как ключ. Странно, что такие умные и всезнающие братья Стрельцовы не помчались первым делом туда. Ну, зачем опрашивать всех фигурантов, теряя драгоценное время, когда можно узнать всё на месте. Катя включила магнитофон на полную мощность и, весело напевая, помчалась на север по пустой магистрали.