Коля широко распахнул дверь и жестом пригласил Катерину войти.

– Добро пожаловать, старушка, в берлогу к убеждённому холостяку!

Девушка сделала шаг и поразилась царившему вокруг беспорядку. Николай же легко проплыл между огромных коробок с какими-то деталями, кипами бумаг, стопками книг и бытовой техникой, расставленной тут же на полу, в порядке, понятном только ему.

Уже через секунду он сидел за огромным компьютерным столом, одной рукой включая системник, а другой стягивая с себя куртку и разматывая шарф неимоверной длины. Катя топталась в прихожей, понимая, что с её врождённой неуклюжестью пройти в центр комнаты ничего не свалив, просто не удастся.

– Ну, чего мнёшься, входи! – крикнул Коля, не отрывая взгляд от монитора.

Катя скинула куртку на пол, так как вешалка в прихожей отсутствовала, и аккуратно начала протискиваться к центру комнаты.

– Что ты там копаешься? – нетерпеливо гундел Колька.

Девушка свалила-таки какие-то книги и, подойдя к столу, обнаружила, что сесть некуда. Единственный стул был занят хозяином квартиры. Коля даже не заметил её замешательства. Он неопределённо махнул рукой и пробормотал:

– Садись. Сейчас открываю файл.

– Куда? – обиженно произнесла Катя.

– О, Господи! Ну, какая же ты неприспособленная!

Колясик на мгновение оторвался от экрана и придвинул к столу деревянный ящик:

– Падай, подруга, и смотри.

На экране поплыли помехи, потом появился силуэт мужчины. По мере того, как объектив камеры приближался к его лицу и изображение становилось более чётким, Катерине начало казаться, что где-то она уже видела этого человека, наделённого какой-то благородной аристократической красотой. Но где? Она так и не смогла вспомнить. Мужчина улыбнулся, поправил очки и заговорил… на английском языке.

Колька возмущённо уставился на Катю:

– Это что за перец? Он что, шпрехает по-английски?

Катя кивнула.

– И что нам теперь делать? – не унимался молодой человек.

Катя, как зачарованная, смотрела на тонкое лицо, слушала мелодичную речь, плывущую из колонок.

– Эй! – позвал девушку Колька. – Очнись! Что делать-то будем?

Кате хотелось только одного: чтобы Колька провалился в этот момент сквозь землю и не мешал.

– Дай мне ручку и тетрадь, – попросила она, – я переведу, и ты всё узнаешь, о мой любопытный юный друг!

Колясик не только быстро нашёл всё то, что просила Катерина, но и уступил ей своё компьютерное кресло.

Следующие два часа стали для него настоящей пыткой. Девушка что-то записывала мелким аккуратным почерком в толстую тетрадку, то останавливая запись, то возвращаясь к началу.

– Ну, что там? – нетерпеливо бормотал Колька в очередной раз, и в очередной раз получал грозное:

– Уйди, не мешай!

Николай просто не знал, куда себя деть. Мерить квартиру шагами было весьма затруднительно, сидеть на одном месте – мучительно. Он заварил чай, нашёл несколько конфет и пачку печенья. Но доступа к записям так и не получил. Совершенно расстроенный, он освободил часть дивана от груды одежды и задремал. А когда проснулся, обнаружил над собой склонившуюся Катерину. Она была бледной и даже напуганной.

– Вот, полюбуйся. – Девушка протянула тетрадь, и Николай углубился в чтение.

«Привет, если вы видите эту запись, значит, меня уже нет в живых. Вы узнаёте меня, долговязого очкарика со спутанными патлами? Это я, Майки-Паучок, Майки-Скороварка. Так прозвали меня коллеги из жёлтой бульварной газетёнки. Но если вы думаете, что я работаю в "Больших сиськах" или "Толстой заднице", то это – ошибка. Моя газета носит вполне пристойное название «События, факты, сенсации». Событий и сенсаций хватает на два номера вперёд, благодаря ваш покорному слуге, а вот фактов… Обычно главный редактор притягивает их за уши. Но с этим ничего не поделать, такова специфика жанра. У нас масса постоянных читателей, любителей эдакого жарененького, с румяной корочкой, для которых нет ничего приятнее, чем покопаться в грязном белье знаменитостей, и я полностью удовлетворяю их желания. Если вы думаете, что наша редакция располагается в каком-то заплёванном подвале, то опять ошибаетесь. Мы делим первый этаж с популярной в нашем районе пивнушкой "Максим". Чувствуете, как отдаёт Парижем? На самом деле тут пахнет жареной рыбой и прокисшим пивом, в остальном соседство вполне терпимое. Живу я неподалёку, в двух кварталах отсюда. Наш район местные старожилы окрестили "Площадью Свободы" или "Площадью Неудачников". Тут живут те, кто не смог добиться чего-то стоящего в жизни, но и не скатился до коробок бездомных. Наша серая пятнадцатиэтажка окружена свалками, по которым ползают чумазые соседские мальчишки. С высоты девятого этажа, где находятся мои апартаменты, эти мальчишки напоминают навозных жучков, но это мои хорошие друзья. Каждый из них за пару долларов готов вылизать до блеска мою дребезжащую тачку или часами дежурить у ворот какой-нибудь виллы, чтобы узнать, какую подружку приволок сегодня на ночь киношный кумир, обалдевший от выпивки и наркотиков. А завтра этот сюжет уже появляется на страницах моей газеты. Что поделать, Лос-Анджелес – город звёзд. Их тут больше, чем остальных жителей. Многим даже по вкусу периодически мелькать в жёлтой прессе: значит, ещё не забыли, значит, любят. Чёрт возьми! Опять Эмма начала бить посуду. Эмма – это моя соседка сверху. Она работает в «Максиме» и живёт с неким раздолбаем Стивом. По Эмме можно сверять часы. Ровно в восемнадцать ноль-ноль она начинает бить посуду. Интересно, когда же она перебьёт все стекляшки и перейдёт на пластик. Обычно в восемнадцать тридцать звон посуды и ругань Стива утихают. А утром милую парочку можно увидеть у ближайшего перекрёстка, нежно воркующую перед началом трудового дня. Слева от меня живёт русская княжна, миссис Соколова. Она немного сумасшедшая, впала в детство и горячо любит мультяшки. Я сам пару раз доставал ей кассеты и диски с русскими мультиками. Она даже собаку свою назвала Чебурашкой, по имени одного персонажа – такой варежки с ушами. И когда этот кряхтящий шаркающий дуэт выходит на прогулку, трудно сказать, кто родился раньше: миссис Соколова или её четвероногая варежка. Справа живёт ещё один сумасшедший – Али. Он конченый наркоман, но считает себя потомком арабского шейха. Впрочем, если бы я по тридцать часов в сутки находился под кайфом, то мог бы придумать и не такое. Все мои соседи считают меня ничтожеством и неудачником, хотя, если у них возникают проблемы, бегут именно ко мне. Наверное, потому, что любезный Майки может всё уладить. Они считают меня серостью и посредственностью, не способным ни на что другое, как вкалывать на "Жёлтые листки", но я журналист, журналист с большой буквы. Нацарапать услышанное может каждый, кто умеет держать в руках хотя бы огрызок карандаша, а вот раскопать, найти – извините. Для этого нужно уметь общаться с людьми из разных слоёв общества, а это уже талант. И в этом мне нет равных. Со мной работает целая команда. Мои друзья вынюхивают, подслушивают и подсматривают, сами не ведая того. Так что я всегда всё знаю. Или почти всё.

Я ночую в своей халупе три раза в неделю, раз в месяц собираю пёстрое местное общество. И всё только для того, чтобы поддержать сложившийся имидж. Остальное время я провожу на своей вилле, расположенной на Роуз-Авенью в пригороде Лос-Анджелеса. Тут я родился и вырос. Год назад мои родители перебрались в Нью-Йорк, и огромный дом с великолепным садом остался в моём полном распоряжении. Соседи меня уважают и боготворят, вернее, боготворят высокого широкоплечего мужчину с блестящими волосами, перехваченными чёрной ленточкой, карими глазами и тонким орлиным носом – Майкла Доусона, известного писателя, автора десятка бестселлеров. Раньше моя жизнь на Роуз-Авенью протекала скучно и однообразно: длинные вечеринки, превратившиеся в обязаловку, переговоры с агентами, смена любовниц. Сейчас уже не припомню, сколько знаменитостей побывало в моей постели. Я научился безошибочно определять тех, кто спит со мной лишь потому, что я неотразим, и тех, кто надеется получить через меня роль или хотя бы дубляж. О, Майкл Доусон мог бы много рассказать о некоторых звёздах, ведь, как правило, те, кто на экране выглядят раскованно и эротично, в жизни не более чем надувные куклы. Иногда мне кажется, что глазок кинокамеры действует на них, как единственное возбуждающее средство. Любая уличная деваха может дать им сто очков вперёд, ведь техника не может заменить темперамент. Знали бы это те миллионы мужчин во всём мире, кто мечтает о красавицах с экрана. Но я никогда не назову ни одного имени, так как я джентльмен, и, какова бы ни была женщина в постели, всегда благодарю её за то, что она разделила со мной моё одиночество. Одиноким я почувствовал себя давно. Но полное понимание этого пришло только полгода назад. Раньше я много путешествовал, у меня были друзья, женщины, но, вернувшись из последней поездки по Китаю, впал в творческий ступор. Агенты обрывали мой телефон и требовали последнюю рукопись. Но я её сжёг – слишком уж много было в ней личного, того, что я боялся вынести на всеобщее обозрение. Я потерял самого близкого и дорогого человека, потерял себя и смысл жизни. На плаву меня держало только одно желание: найти, во что бы то ни стало найти мою любовь, мою Лию. Но я не знал, с чего начать. О том, почему я решил превратиться в вездесущего журналиста, расскажу позже. Я снял костюм от Гуччи, натянул потёртые джинсы, растрепал волосы и повесил на нос уродливые очки. В довершении ко всему, отрепетировал новую походку с вытянутой вперёд шеей и сутулыми плечами… И вот он я – Майки-Паучок, Майки-Скороварка, бегаю в поисках жареного. Я ведь точно знаю, что эти трущобы хранят ответы на мои вопросы.

Я начал вести дневник ещё в детстве. Мама хотела, чтобы я просто тренировался аккуратно писать. Она говорила, что все великие люди вели дневники. Она всегда верила, что и я стану великим. Сначала я нехотя записывал свои ежедневные дела, но со временем так втянулся, что не мог спать, не написав хотя бы пару строк. Это стало жизненной потребностью. Я записывал свои мысли и чувства, свои впечатления. И сейчас я хочу прочитать вам некоторые страницы. Не удивляйтесь, я просто боюсь пропустить детали.

Сегодня пятница. Джо должен был появиться час назад. Для всех Джо – мой лучший осведомитель. Он приносит самые интересные новости, но имеет невыносимую привычку опаздывать. Причём выявилась некая закономерность: чем дольше он задерживается, тем интереснее будет материал. На самом же деле он детектив, работающий под прикрытием. Я нанял его несколько месяцев назад, к тому же за это время он стал моим другом, хранителем моих тайн.

Я вздохнул и с тоской подумал о горячей ванне. Но прошёл час, а потом ещё час и ещё, а Джо так и не появился. Тогда мне и в голову не могло прийти, что с продавцом подержанных автомобилей могло что-то случиться. Пугало одно: провести ещё одну ночь на скрипучем диване. Я прожевал засохшие тосты, запил их пивом и, не раздеваясь, улёгся, услышав неодобрительный скрежет пружин. Заснуть мне так и не удалось. В полночь кто-то забарабанил в дверь:

– Откройте, полиция!

Я открыл дверь и впустил двух полицейских и одного в штатском. Невысокий человек неопределённого возраста представился лейтенантом Гарсоном.

– Вы и есть Майк? – спросил лейтенант, брезгливо уставясь на груду немытых тарелок.

– Майкл Доусон, – поправил я.

Лицо лейтенанта вытянулось:

– Тот самый Доусон?

Я расправил плечи и улыбнулся.

Гарсон обвёл руками квартиру:

– Не думал, что известные писатели живут в таком… гм… районе.

Я не стал вдаваться в объяснения и предложил приступить к делу. Гарсон не возражал:

– Вы знали Джонатана Валевски?

Я кивнул.

– Тогда Вам придётся поехать с нами.

– Что случилось? – я почувствовал укол в сердце.

– Ваш знакомый умирает. Он хочет о чём-то поговорить с Вами, точнее, у него для Вас есть сообщение.

Мы сели в машину и помчались по ярко освещённым улицам. Я попытался сосредоточиться и понять, что же могло случиться, но Гарсон вывел меня из оцепенения:

– Вам это о чём-то говорит?

Он протянул мне свёрнутый лист, а я просто не поверил своим глазам:

– Откуда это у Вас?

Лейтенант нахмурился:

– Вы не ответили на мой вопрос.

Я пожал плечами:

– Тут изображён знак китайской секты "Чёрное Братство" или "Чёрные Монахи", как их ещё называют. Я тщетно пытался найти их следы в Китае. Так, только легенды.

– Именно такая метка вырезана на лбу у Вашего друга, по такому же трафарету ему вспороли живот.

Я почувствовал, как по спине побежали мурашки.

– Не может быть! Тут, в Штатах! Скорее всего, это работает какой-то имитатор! Тем более что, судя по легендам, свидетелей "Братство" не оставляет!

Гарсон пожал плечами:

– Вероятнее всего, его просто не успели прикончить. Скажу Вам честно, первоначально мы связали это нападение с его сотрудничеством с ФБР. Думаю, Вы знали о его связи с федералами?

Я утвердительно кивнул, хотя слышал об этом впервые.

– Так вот, – продолжал детектив, – это одна из версий, над которой уже работают мои парни. Вторая ниточка – Вы.

Машина затормозила возле центрального полицейского госпиталя, и мы кинулись по лестнице на четвёртый этаж. У палаты дежурило двое полицейских. При виде лейтенанта они расступились, открыв дверь. Ещё в коридоре я понял, что Джо мёртв. Он лежал белый, как мел, укрытый до подбородка простыней, по которой разливалось красное пятно. В два прыжка я оказался возле кровати и сдёрнул белое полотно. Всё оказалось именно так, как я и предполагал: слева из груди Джо торчала рукоятка тонкого чёрного кинжала с окровавленной запиской.

Лейтенант отстранил меня и аккуратно снял клочок бумаги.

– Вы умеете читать по-китайски?

Я кивнул. Пробежав глазами листок, я похолодел:

– Тут написано: «Так будет с каждым, кто встанет у нас на пути!»

В моей голове не укладывалась эта информация. Разум просто не хотел признавать очевидных фактов: то, что убийство действительно совершено Чёрным Монахом, сомнений не было, но каким боком оказался замешанным в эту историю Джо? Я искал следы «Братства» в Китае, а нашёл в самом сердце Америки.

Палата постепенно наполнялась полицейскими. Чтобы не мешать их работе, я вышел в коридор. Гарсон поплёлся следом:

– Ума не приложу, как убийца мог пробраться в палату?

Я печально улыбнулся:

– Форточка!

Гарсон всплеснул руками:

– Да Вы шутите! В форточку даже кошка не пролезет, к тому же четвёртый этаж.

Что я мог ответвить! Углубляться в историю мне не хотелось. Но я-то знал, что для «Чёрного Братства» нет ничего невозможного. Гарсон протянул мне спичечный коробок, и я узнал корявый почек Джо. «Фелтон Стрит, 18, Дикая Лиса».

– Вам это что-то говорит? – спросил лейтенант.

Я отрицательно покачал головой:

– Пока нет, но завтра я всё узнаю.

– Стоп, – предупредил Гарсон, – если нам понадобится Ваша помощь, мы дадим знать. Ну а пока – никакой самодеятельности.

Я вышел из клиники и вяло побрёл по улице. Мне было о чём подумать. Вновь и вновь мысли возвращали меня к событиям шестимесячной давности.

Провинция Ли-Джоу, Северный Китай.

– Мистер! Купите сувениры на память! Вот бусы для Вашей девушки, а это – талисман-черепашка. Он принесёт Вам счастье. Всего один доллар, мистер!

Мальчишка лет десяти бойко хозяйничал в маленькой лавке и безостановочно болтал на ломаном английском. Я улыбнулся: забавно купить счастье за один доллар.

– А вот кисет из шкуры дикого буйвола. Его вышивала моя сестра.

Я повертел кисет в руках. Действительно, прекрасная работа. На небольшом куске кожи уместилась целая картина с горами и водопадами.

– Твоя сестра – редкая мастерица.

Я протянул сотенную купюру. Мальчишка восторженно захлопал глазами:

– Лия, скорее иди сюда, посмотри, что дал мне этот добрый господин!

В углу комнаты приподнялась циновка, отгораживающая лавку от жилого помещения, и передо мной возникло сказочное создание: смоляные волосы девушки, заплетённые в тугую косу, доходили до самых щиколоток. Огромные миндалевидные глаза, обрамлённые на редкость длинными пушистыми ресницами, маленький вздёрнутый носик и чётко очерченные губы говорили о том, что в девушке тычет и европейская кровь. Одета она была в простое красное платье, отороченное дешёвой тесьмой. Девушка учтиво поклонилась и подошла к брату.

– Лия! – кричал сорванец. – Этот добрый господин купил твой кисет и дал мне вот это!

Он затряс над головой хрустящей купюрой. Девушка забрала деньги и, протягивая их мне, сказала на чистом английском:

– Прошу Вас, заберите деньги, у нас все равно нет сдачи. Если Вам так нравится эта вещица – примите её в дар.

Я, как загипнотизированный, смотрел на волшебную фею. Всё, что мне удалось – это отрицательно покачать головой. Но девушка настаивала:

– На эти деньги Вы можете купить все товары в нашей лавке. Кисет не стоит того.

К счастью – или к несчастью – ко мне вернулся дар речи:

– Тогда продайте мне на сдачу поцелуй.

Я улыбнулся собственной шутке, а девушка вспыхнула. К моему удивлению, малыш загородил сестру своим худеньким тельцем и закричал:

– Забирайте свои деньги и уходите! Вы ошиблись дверью. Лия – порядочная девушка. А поцелуи купите в соседней лавке.

Я понял, что сморозил глупость, ведь, как известно, Восток – дело тонкое.

– Извини, братец, я не хотел обидеть твою сестру. Я просто хотел сказать, что она очень красивая. Её кисет стоит этих денег. Я уверен, они Вам пригодятся.

Увидев, что лицо мальчика смягчилось, я похлопал его по плечу и, забрав покупку, вышел из лавки.

Я долго бродил по узким улочкам деревеньки Фле-Хо, самой живописной из тех, какие мне довелось посетить, путешествуя по Китаю. Я собирал местные мифы и легенды. В моём распоряжении не осталось ни одного пустого диска. Пора было возвращаться в цивилизацию. Но после встречи с Лией мне захотелось остаться здесь ещё на некоторое время.

Я всё откладывал и откладывал своё возвращение на родину. Китайцы – народ гостеприимный, и с устройством проблем не возникло. Я остановился у пожилой вдовы, одной из самых уважаемых женщин этих мест. Её единственный сын жил в городе, где содержал небольшой магазин. Он часто навещал мать и согласился стать моим поставщиком. Теперь у меня имелось всё необходимое для работы, и не было причин куда-то спешить. Жители деревни относились ко мне дружелюбно. Узнав, что я писатель, они щедро делились со мной удивительными историями. И только в глазах Лии сквозили недоверие и испуг. Что ж, если мне не удалось завоевать её расположение, придётся действовать через брата.

– Привет, Хун!

Мальчик улыбнулся, но его глаза оставались серьёзными:

– Привет, мистер! Ты зашёл к нам, чтобы увидеть мою сестру?

Меня просто передёрнуло от такой прямоты:

– Нет, малыш, я хочу поговорить с тобой. Мне бы хотелось осмотреть дальние окрестности. Не составишь мне компанию?

Мальчик задумался:

– Сейчас я главный в лавке. Лия с подругами стирает белье на озере. До её прихода я должен оставаться тут.

Я улыбнулся:

– Тогда давай подождём её вместе. И я смогу взять у тебя несколько уроков китайского.

Китайский я выучил давно, ещё в университете, но классический язык сильно отличался от местных диалектов. Хун кивнул.

Мы так увлеклись, что не заметили, как в лавку вошла Лия, неся в жестяном тазу выстиранное белье. Она вежливо поклонилась и вопросительно посмотрела на брата. Хун затараторил так быстро, что я едва смог уловить смысл витиеватой тирады. Наконец, он замолчал, а Лия, кивнув, обратилась ко мне:

– Хун покажет Вам Долину Ветров и Розовые Водопады. Туда не ступала нога ни одного туриста. Но не подходите к пещерам. О них ходит дурная слава: слишком много народа пропало в тех местах, хотя лично я думаю, что всему виной – запутанные лабиринты. По дороге Вы можете зайти к моему дедушке. Ему девяносто четыре года, и он знает много легенд. Доброго пути, мистер.

Я улыбнулся:

– Лия, могу ли я просить тебя об одолжении?

Девушка насторожилась и прикусила губу, от чего стала ужасно смешной.

– Зови меня Майк!

– Тебе нравится тут, Майк?

Хун вывел меня на вершину холма, и я ошарашенно уставился на открывшийся вид:

– Это просто великолепно! Потрясающе!

Я пожалел, что не взял с собой фотоаппарат. В центре изумрудного ковра, выстилающего долину, находилось огромное озеро. Оно казалось бездонной тёмной чашей. В озеро лилась вода семи водопадов. Действительно, в свете солнечных лучей, брызги казались розовыми.

– Это чудо! – прошептал я.

– Да, поистине!

Я вздрогнул, услышав за спиной чей-то глубокий голос. Обернувшись, я увидел высокого старика. То, что мужчина был немолод, можно было понять только по белым прядям длинных волос, струившихся по его плечам, и такой же белоснежной бороде. Но живые чёрные глаза, гладкая кожа, не познавшая морщин и горделивая осанка – никак не вязались с предполагаемым возрастом. Хун бросился к нему, забыв отдать вежливый поклон.

– Как я рад снова увидеть тебя, дедушка Ло! Это Майк. Он пишет книги. Ты ведь расскажешь ему что-нибудь удивительное?

Ло печально вздохнул:

– Кому нужны мои истории? Люди разучились верить в чудеса. Веками паломники со всего Китая приезжали к этому священному озеру, чтобы вознести молитвы и умыться чудотворной водой, дарующей старцу юность, а глупцу мудрость. Раньше люди преклонялись перед красотой и могуществом природы. А что сейчас? Вот, к примеру, Лия! Она ведь может всему найти объяснение.

– Но только не этому, – я обвёл рукой долину водопадов.

Старик кивнул:

– И этому тоже. Она считает, что цвет воды определяет редкая горная порода, розовая глина, которая, по её мнению, обладает лечебными свойствами. Но это не так. Столько пришлых целителей пытались взять эту глину и лечить людей у себя на родине, но эффекта не было. Только здесь творятся чудеса.

Он обвёл рукой прекрасные горы, покрытые разноцветным ковром, и, глядя на них, я действительно поверил, что не всё на земле можно объяснить, и что у каждого человека в сердце должно быть место для сказки.

– Моя хижина неподалёку, – сказал Ло, – будь гостем.

Мы спускались по склону, и я с удовольствием вдыхал чистый воздух, пропитанный ароматом трав и цветов. Всё здесь было создано для того, чтобы человек мог обрести мир и душевное равновесие. Идиллию нарушала бесконечная болтовня Хуна:

– Дедушка, расскажи, как это у тебя получается, я опять не заметил, как ты подошёл.

Старик улыбнулся:

– Тебе ещё многому предстоит научиться, малыш. Скоро я займусь твоим обучением. Ну а пока ты нужен своей сестре.

В моей голове накопилась уйма вопросов. Но задавать их сейчас не имело смысла. За полгода, проведённых в Китае, я понял, что здешний народ очень скрытный. Жители редко отвечают на вопросы чужеземцев, если они касаются чего-то личного, скорее дают витиеватые иносказательные ответы, которые только запутывают любопытных. И я решил ждать и слушать, а уже потом делать выводы.

Мы сели у очага на грубые циновки. Дедушка Ло протянул нам с Хуном по рисовой лепёшке, которые мы с удовольствием съели, запивая душистым травяным чаем.

– Дедушка, – начал Хун, – Майк пишет книгу о Китае. Он хочет услышать твои удивительные сказки.

– Сказки? – Ло нахмурился, – Люди привыкли считать сказками всё, что не доступно их сознанию. Но жизнь подчас гораздо удивительнее любого вымысла. Приходи завтра, друг, я расскажу тебе удивительную историю, печальную и таинственную, страшную и возвышенную – историю семьи Чан.

Мы с Хуном тепло попрощались с дедушкой Ло и вернулись в деревню.

– Тебе понравился мой дедушка? – спросила Лия, встретив меня возле лавки.

– У тебя классный дед. Никогда бы не подумал, что ему девяносто четыре года.

Лия засмеялась:

– В нашей деревне много долгожителей. Чистый воздух, простая пища и кропотливый труд даруют нам здоровье и долголетие.

– Почему твой дед живёт отшельником? – не удержался я.

Лия пожала плечами:

– Он целитель. Собирает травы, минералы, общается с духами, понимает язык птиц и зверей. Как видишь, мой дед – большой чудак, но все его любят.

Мы сидели на низкой скамейке в небольшом саду возле дома Лии, и я любовался сиянием её волос в лучах заходящего солнца, нежным румянцем, игравшим на щеках, озорными искрами, проскальзывающими в её прекрасных миндалевидных глазах.

Неожиданно Лия произнесла:

– Ты первый чужестранец за последние три года, с кем я могу вот так просто сидеть и разговаривать.

Я поднял бровь.

– Понимаешь, всю жизнь я провела с родителями в Англии, но я всегда знала, что моё место здесь, в Китае. Я ненавидела шумную городскую жизнь; люди, окружавшие меня, были подвержены порокам. Их чёрные души просвечивали даже сквозь плотные одежды. Поэтому, после смерти родителей, закончив колледж, я вернулась сюда. Тут мой дом в большом понимании этого слова.

Лия посмотрела мне в глаза:

– А вот ты не похож на тех, кого я знала. Ты любишь детей и уважаешь стариков. Ты светлый человек.

Я был на седьмом небе от счастья. Наконец-то Лия перестала меня дичиться. А это значило, что у меня появился шанс подружиться с ней.

– От чего умерли твои родители? – неожиданно для самого себя спросил я.

– Их убили, – на глаза девушки навернулись слезы, – точнее, убили мать кинжалом в сердце. А так как полиция не обнаружила в доме следов посторонних, в её смерти обвинили отца. Он застрелился. Но дедушка Ло уверен, что отец не виноват. Он был хорошим человеком. Всё это дело рук Чёрных Монахов.

– Чёрных Монахов?

Уже не в первый раз я слышал упоминания об этом таинственном Братстве. Я даже записал парочку историй, таких страшилок. Но как могут мифические воины соприкасаться с реальностью? Лия ничего не смогла объяснить.

– Возможно, дедушка Ло расскажет тебе о Братстве. Никто и никогда не видел Чёрных Монахов, но дедушка Ло прожил большую жизнь, он знает всё или почти всё.

Время рядом с этой замечательной девушкой летело быстро. Я чувствовал, что пора прощаться, но этого мне хотелось меньше всего. Где-то глубоко в душе я лелеял мысль, что моё общество так же приятно Лии, как и мне её. Я решил сменить тему:

– У тебя славный брат.

Девушка улыбнулась своей неповторимой загадочной улыбкой:

– Хун – мой названный брат. Дедушка Ло нашёл его возле одной из пещер совсем маленьким, выходил и воспитал его. Никто не знает, как попал ребёнок в горы. Да и что теперь об этом говорить… Прошло столько лет. Я очень привязана к Хуну и считаю его своим братом.

Уже сгущались сумерки. Мы договорились навестить дедушку Ло завтра до полуденного зноя. Было только десять вечера, но казалось, что жизнь в деревне замирает, а с последним лучом солнца совсем исчезнет. Местные жители рано ложились спать. Впервые за много месяцев я пожалел о том, что находился сейчас не у себя дома, в Америке, а в маленькой китайской деревушке, затерянной в горах, живущей по своим законам. Я дал волю фантазии. Да, если бы я был в Америке! Мне бы не пришлось прощаться с восхитительной девушкой в столь ранний час. Мы бы поужинали в тихом уютном ресторанчике, где горят свечи и тихо поёт скрипка, потом отправились в театр или на показ модного кутюрье, ну а потом… Впрочем, мне не хотелось давать волю безумным иллюзиям.

Всю ночь я тщетно пытался уснуть. Закрывая глаза, я видел человека, с ног до головы закутанного в чёрное. Открывая глаза, я всматривался в темноту, но видение исчезало – на время, чтобы появится вновь. Я тщетно пытался понять: сон это или явь. Всё переплелось в моём воспалённом мозгу, и только предчувствие реальной опасности не покидало меня ни на миг.

Когда небо на востоке начало светлеть, я сбросил лёгкое одеяло и вышел на улицу. Начинался новый день, день, который сулил мне свидание с любимой. Подойдя к дому, где жила Лия, я увидел, что девушка уже встала и была занята работой в саду – она поливала какие-то растения и что-то нежно нашёптывала им. Увидев меня, она приветливо улыбнулась и проговорила с поклоном:

– Доброго дня, Майкл!

– Почему ты так рано встала?

– Это, – Лия обвела рукой душистую зелень, – целебная трава, которая растёт только на вершинах гор. В народе её называют горным сном. Это волшебное растение, дающее спокойный сон, останавливающее кровотечение и снимающее головную боль. Дедушка делает из неё целебные отвары и мази, но ему трудно подниматься за ней высоко в горы. Поэтому я попробовала выращивать её в саду. Как видишь, у меня получается. Только поливать её нужно на рассвете ключевой водой, иначе целебная сила иссякнет.

– Ты тоже лечишь, как твой дед?

Лия покачала головой:

– Я могу исцелить простуду, снять усталость и заживить раны, но это ерунда. Любая женщина, разбирающаяся в травах, может то же самое. Врачеванием в нашей семье занимаются мужчины. Придёт время, и дедушка Ло передаст свои знания Хуну, а тот своему сыну или внуку.

Когда с работой было покончено, Лия ополоснула руки в жестяном тазу.

– Я готова. Поспешим, путь не близкий.

Дедушка Ло встретил нас около хижины и тепло обнял внучку.

– Ты цветёшь, как горный мак, и всё больше походишь на свою мать!

Потом старик подошёл ко мне и посмотрел в глаза так, что мне показалось, будто горячая волна прошла через всё тело и ушла в землю, а сердце на миг остановилось. Дедушка улыбнулся:

– Вижу, в душе твоей рождается большое чувство. Это только росток. Не погуби его, взлелей, и ты познаешь настоящее блаженство!

Мы вошли в хижину и сели у очага.

– Дедушка Ло! – Лия смотрела на старика широко открытыми молящими глазами, – Ты ведь не отправишь меня? Мне так нравится слушать твои удивительные истории!

Лицо Ло было бесстрастным:

– В жизни есть много того, чего не положено знать молодым девушкам. Ты уже успела столкнуться со смертью и жестокостью. На твоём сердце – кровоточащие раны. Ступай и искупайся. А мы пока поговорим.

Лия кротко поклонилась и вышла, а я достал ноутбук, надел очки и приготовился записывать. Ло нахмурился:

– Убери это, – он ткнул пальцем в компьютер, – от этого устройства у тебя частые боли в голове, а глаза не видят вдаль.

Я хотел сказать, что данное устройство абсолютно безопасно, но передумал и спрятал доброго друга в сумку.

– Теперь подойди сюда. – Ло поднял правую руку.

Я послушно опустился перед ним на колени. Старик окунул кончики пальцев в глиняный горшочек, наполненный ароматным маслом, и натёр мне виски. Потом надавил на переносицу так сильно, что мне показалось, что перед глазами запрыгала тысяча чёртиков, которые, в свою очередь, разорвались на миллион колючих искр. Радовало одно: нестерпимая боль быстро стихла.

Ло улыбнулся:

– Через неделю будешь видеть, как горный орёл, а пока закрой глаза и слушай…

Давным-давно в этих горах стоял монастырь. Его руины заросли высокой травой и ползучими лианами. Сотни лет здесь воспитывались великие воины, не знавшие поражений. Юноши со всего Китая стекались сюда в надежде овладеть искусством смирения духа и совершенства тела, но лишь избранные попадали в стены братства, лишь те, кто достойно мог пройти все испытания.

Когда-то и я покинул семью и подошёл к огромным воротам монастыря. Меня впустили в первый двор, где уже было более сотни юношей. Каждый знал, что лишь одному из нас, самому лучшему, будет разрешено остаться в монастыре и вступить в Белое Братство. Два месяца мы жили под открытым небом, спали на голой земле и скудно питались грубыми лепёшками и травяным чаем. В канун равноденствия нас созвал Великий Учитель и объявил о первом испытании. Мы с трепетом ждали ночи, так как не знали, что нам предстоит выдержать. И вот, когда луна появилась в небе и осветила окрестные холмы, нас выстроили в ряд, а напротив каждого юноши встал могучий воин Братства с занесённым над головой тяжёлым копьём. Зрелище было устрашающее. На мгновение мне показалось, что сейчас нас всех перебьют, но это был лишь минутный страх. В прорезь полотна, закрывающего лицо воина, стоявшего напротив меня, я увидел мудрые глаза, в которых не было ненависти. По команде Великого Учителя, воин метнул копье, как и его собратья. Все юноши легко увернулись от ударов, и только я, стоя как вкопанный, сумел перехватить тяжёлое оружие и вернуть его хозяину. Так я прошёл первое испытание и получил право попасть во второй двор. Остальных же отпустили с миром. Второй двор оказался гораздо меньше. Там было несколько каменных жилых и хозяйственных построек. Меня вышли поприветствовать пятнадцать юношей. Вместе с ними я провёл там почти год, выполняя мелкие поручения – носил воду, затачивал наконечники для стрел, перемалывал зерно. У меня появились друзья – Вон и Ли. Мы знали, что в третий, основной двор, попадёт только один из нас, и только один получит право познать великое искусство, но это не мешало нашей дружбе. Мы поклялись, что не расстанемся, и будем учить друг друга всему, что каждый знает и умеет лучше. Вон был прекрасный пловец. На рассвете нам разрешалось спускаться к озеру для омовения. Вон учил нас плавать под водой, долго задерживая дыхание. Ли хорошо знал звёзды. Мы научились читать небо, как книгу, и даже предсказывать погоду. Я же унаследовал от деда искусство травника, и объяснял друзьям свойства растений и минералов. Мы ждали великого знамения, как сигнала для начала новых испытаний. И это произошло в середине лета. Всю ночь бушевала буря. Ветер и снег рвались в наше незащищённое жилище, не давая развести костёр, чтобы хоть как-то согреться. Казалось, небо обрушилось, рассыпалось на миллионы белых пчёл, которые гневно жужжали и жалили нас. Но только солнце осветило небо первыми лучами, как буря стихла так же неожиданно, как и началась. И лишь поломанные деревья, вывернутые с корнями вековые дубы, да ручьи из-под талого снега говорили о том, что всё это нам не приснилась. Великий Учитель вышел к нам, и мы склонили головы, с почтением слушая его речь.

– Братья! – сказал Учитель. – Ровно пятьдесят лет мы ждали этого знамения, описанного в Книге Мудрости. Ровно пятьдесят лет мы готовились к решающей битве со злом. И вот час настал. В этой битве многие из нас погибнут, многие будут искалечены. Если кто-то не готов посмотреть смерти в глаза, ещё не поздно уйти. Тех же, кто останется, ждёт последнее испытание.

Все юноши стояли молча, никто не попытался уйти. Тогда Учитель дал знак к началу.

Мы спустились к озеру, где начинались подземные лабиринты. Нас было шестнадцать, как было шестнадцать пещер, разинувших свои пасти и жаждущих поглотить нас. Воин, сопровождавший нас, объяснил, что нужно войти в лабиринт, отыскать в темноте цветок, и вернуться, пока последняя песчинка не упадёт на дно песочных часов. Я вошёл в пещеру и немного подождал. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел перед собой пять коридоров, ведущих в разные стороны. Куда идти дальше? Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. И тут до меня донёсся слабый сладковатый аромат Лесной Плакальщицы – ярко-жёлтого цветка, испускающего сок на рассвете. Я побежал по центральному коридору, изредка останавливаясь, чтобы запомнить повороты. Вскоре я уже стоял у входа в пещеру, сжимая в руке гроздь соцветий. Я был счастлив, так как прошёл испытание и вернулся раньше срока. Через мгновение из соседней пещеры выбежал Ли. Мы обнялись и сели на огромный тёплый валун, ожидая остальных. Вдруг я заметил, что воины братства куда-то исчезли. Не успел я поделиться своим открытием с Ли, как природа снова показала свой неукротимый нрав – началось землетрясение. Почва уходила из-под ног, взмывала вверх и лопалась, образуя широкие трещины. В одну из них угодил Ли. Зацепившись за корневище дерева, я протянул ему руку и успел схватить друга. Я чувствовал, что под его тяжестью мои сухожилия натягиваются и рвутся, как струны, но продолжал сжимать его кисть. Наконец, мне удалось вытащить его. Но Ли серьёзно повредил ногу. Толчки стали ослабевать. Измученные, мы побрели к монастырю. Последнюю часть пути мне пришлось тащить друга на спине. И лишь взглянув с холма на то место, где когда-то были пещеры, я с ужасом осознал, что в живых остались только мы вдвоём. Остальные юноши были погребены под каменными завалами.

Нас впустили в верхний двор. Несмотря на то, что я готов был упасть от усталости и боли, я шёл вперёд, неся друга и поражаясь открывшемуся мне зрелищу. Площадь перед монастырём была уставлена снарядами для отработки техники боя, могучие воины в красных одеждах молча провожали нас взглядами, на стенах висело разнообразное оружие, названия которого я тогда не знал. Нас провели к Великому Учителю, который сам осмотрел моё плечо и кисть и наложил тугую повязку с ароматным маслом.

– Благодари высшие силы, что все твои увечья легко излечимы. Скоро ты сможешь держать в руках меч Воина Солнца.

Я был ошарашен. Ведь эти слова означали, что я принят в Братство. Увидев нескрываемую радость в моих глазах, Учитель предупредил:

– Впереди тебя ждёт много испытаний, и только от тебя зависит, сумеешь ли ты их достойно пройти.

Затем он осмотрел рану Ли и омыл её травяным настоем. Учитель сопоставил зияющие кости и закрепил их тугой повязкой. Ли скрипел зубами. Сознание его оставалось ясным, но он не издал ни звука.

– У тебя сильный дух, – сказал Учитель, – ты тоже останешься с нами. Со временем кость срастётся, но хромота останется. Тебе придётся тренироваться больше других, чтобы стать равным твоим новым братьям.

– Скажи, Учитель, – не выдержал я, – ты ведь знал, что случится сегодня? Ты ведь знал, что многие погибнут? Иначе почему Великие Воины исчезли с того места, где должны были ожидать нас?

Лицо Учителя продолжало оставаться непроницаемым:

– Да, знал, но у каждого своя судьба. Я не смог бы изменить что-либо, даже если бы захотел. Всегда побеждает сильный. Слабый погибает. Это закон природы. А закон нашего Братства гласит: «Будь твёрдым и беспощадным!»

– Но в чем виноваты те юноши?

– Ступай! – с этими словами Учитель отвернулся и зашагал прочь.

Дни шли за днями. До таинства посвящения оставалось чуть больше месяца. Ли уже достаточно окреп и приступил к тренировкам. Я тщетно пытался выяснить причину гибели моих товарищей. Воины только отводили глаза:

– Ты всё узнаешь и поймёшь, но только тогда, когда станешь посвящённым.

Каждое утро я спускался к озеру мимо злосчастных пещер. Остальные воины избегали эту тропу и делали большой крюк. Я же вставал на колени перед каменными могилами и читал короткую молитву. Оставалось только удивляться, почему воины не разобрали завалы и не достали хотя бы тела несчастных. В то памятное утро я, как всегда, встал на колени и собрался уже произнести слова молитвы, как вдруг услышал слабый стон. Казалось, он шёл из-под каменных глыб, а может, сама Мать Земля оплакивала своих сыновей. Осмотревшись, я опять склонил голову, подумав, что это всего лишь плод моей фантазии. Но стон повторился. Я обошёл груду камней и увидел, что на одном из них лежит девушка. Она была обнажена. Такой красавицы я никогда не видел. Но прекрасное совершенное тело покрывали ссадины и синяки. Волосы на лбу испачкались кровью, которая тонкой струйкой продолжала сочиться из раны, образуя на камне яркую лужицу. Девушка была без сознания, лишь изредка короткий тихий стон вырывался из нежной груди. Я стал возле неё на колени и стал сосредоточенно думать, что же делать дальше. Нести её в монастырь? Нет, это невозможно. Женщины туда не допускались, но и оставлять девушку умирать возле проклятых пещер я не мог. Поэтому, сняв с себя рубаху и разорвав её на тонкие ленты, я перебинтовал раны и перенёс несчастную в лощину на мягкую траву, подальше от палящего солнца, а сам побежал за советом к Учителю.

Великий Учитель внимательно выслушал меня и попросил проводить его к тому месту, где я нашёл девушку. Склонившись над ней, он отодвинул со лба тяжёлую прядь волос и резко одёрнул руку.

– Ты должен убить её, – отрезал Учитель.

Я яростно затряс головой.

– Ты должен убить её, – повторил он, – эта женщина несёт на себе проклятье.

Я упал на колени и стал просить его сжалится над несчастной. Учитель достал из-за пояса горшочек с мазью и протянул мне со словами:

– У тебя доброе сердце, и мягкое, как воск. Воину нужно иметь каменное сердце. Ты больше не вернёшься в стены монастыря, твой разум затуманен любовью. Но и к людям ты не вернёшься. Пожелай ты этого, мне пришлось бы убить тебя. Ты многое постиг за годы жизни в Братстве, ты не успел прикоснуться к Великой тайне, но того, что ты узнал, вполне достаточно, чтобы на наши головы обрушились непоправимые беды, поведай ты об этом первому встречному.

– Так вот почему погибли мои друзья?

– Это была малая жертва, чтобы избежать большей. Они не прошли испытания. Это их судьба. Твоя же судьба – избежать ранней смерти. Вместе с девушкой ты отправишься к мудрому старцу в хижину на склоне горы. Он вылечит девушку и многому научит тебя. Путь целителя предначертан тебе звёздами. Ты сможешь жить в мире и согласии с собой. Но запомни: если твой путь пересечётся с дорогой этой девушки, проклятье ляжет и на твою голову, и на голову всех твоих потомков.

С этими словами Великий Учитель повернулся, чтобы уйти, но я взмолился:

– Учитель! Скажи, кто и за что проклял её?

Но он не ответил.

До хижины мудрого старца я шёл целый день, неся девушку на руках. Она была лёгкой, как пушинка. Несмотря на грязь и пыль, покрывающую её тело, от неё исходил нежный запах лотоса. И вот, наконец, в лучах заходящего солнца, я увидел небольшой ветхий домик и седовласого старца. Ветер раздувал его белоснежные волосы, которые совсем не сочетались с крепким телом и гладким лицом, не поддающимся старости. Я поклонился ему, а он молча впустил нас в свой дом. Уложив девушку на грубую циновку, он обмыл её тело целебным настоем и влил несколько капель в рот. Девушка начала кашлять, но не прошло и минуты, как она открыла глаза. Всматриваясь в наши очертания в тусклом свете очага, она сильнее завернулась в кусок полотна, прикрывающего её тело, и тихо спросила:

– Как я сюда попала? Вы кто?

О, что это был за голос! Я и сейчас слышу его во сне. Он звенел, как горный ручей, как звуки флейты.

Старец тепло улыбнулся:

– Всё хорошо, дочка, теперь ты в безопасности, тут тебя никто не обидит, но ты должна отдохнуть.

Он поднёс к её губам глиняный кувшин, и мягко, но настойчиво заставил её выпить всё содержимое до последней капли. Веки девушки отяжелели, и она погрузилась в глубокий сон.

Мы вышли и сели на траву возле хижины.

– Тебя прислал Великий Учитель, – начал старик.

– А откуда ты знаешь об этом, дедушка?

Старик улыбнулся:

– Я ждал тебя двадцать пять лет. Звёзды предсказали день и час твоего рождения. Ты не воин, ты не можешь убивать. Твой удел – лечить людей. Я стар. Мне нужен ученик, которому я могу передать свои знания. И им будешь ты.

Вспомнив о маленьком горшочке, который дал мне на прощанье Великий Учитель, я достал его и передал старцу. Тот только усмехнулся в ответ:

– Эта мазь может залечить раны на теле, но не в силах исцелить душу. Твоей спутнице нужна любовь. Только она может творить чудеса. У тебя доброе сердце, я это вижу.

Я снова попытался узнать, кто мог сотворить с девушкой такое злодеяние, но старик сурово произнёс:

– Пройдёт время, и ты будешь посвящён в Великую Тайну. Но тебе ещё рано знать всю правду. Вначале ты должен обрести душевный покой и хладнокровие. А теперь ступай, отдохни!

Я расположился у входа в хижину и с наслаждением вытянул затёкшие конечности на мягкой траве, решив бодрствовать всю ночь, с тем, чтобы невидимый враг не сумел причинить девушке большего вреда. Я не мог забыть одну вещь, которая не давала мне покоя: в тот момент, когда старый лекарь смыл кровь и пыль со лба незнакомки, на нём чётко обозначился странный знак. Был ли он на самом деле, или то было игрой света и тени, а если и был, то имел ли он какой-то смысл, и какой? С этими мыслями я впал в тревожный беспокойный сон. И вот тут-то появился он. Он подошёл ко мне так близко, что я почувствовал дыхание смерти. Маленький человек с огромными руками и крючками вместо пальцев, затянутый в чёрные одеяния, с большим уродливым горбом на спине. Я не видел его лица, но чувствовал смертельный холод, исходивший от него, холод, который веет из свежей могилы.

Наутро я рассказал свой сон старцу. Но тот только пожал плечами и произнёс, хмуро глядя вдаль:

– Ещё не время для ответов. Помни одно: пока вы на Святой Земле – вы в безопасности!

Дни шли за днями. Девушка быстро поправлялась. Целебные отвары успокоили её сердце, а травяные мази излечили тело. Теперь на месте кровоточащей раны на лбу остался едва заметный шрам. Но он не портил лица красавицы. Впрочем, я был так влюблён, что не замечал его вовсе. Девушку звали Лия. У неё была редкая форма слепоты: ночью Лия отлично различала предметы, днём же прятала глаза, испытывая мучительную боль от солнечного света. Такое могло быть, если человек много лет провёл во мраке. Этим же можно объяснить молочно-белый оттенок кожи. Но у девушки зато отлично развились слух и обоняние. Мне казалось, что после всего пережитого Лия будет бояться людей вообще и меня в частности. Но девушка привязалась ко мне и стала верным другом и помощницей. Мы часто гуляли на рассвете по чудесным лугам, следуя совету старца не покидать пределов Святой Земли: собирали травы, коренья, слушали пение птиц. Лия не могла вспомнить ничего из своей прежней жизни. Её истерзанная душа настойчиво сопротивлялась всему, что связывало её с прошлым, да я и не настаивал: зачем доставлять любимой лишнюю боль? Мы с надеждой смотрели в будущее. И это будущее уже не представляли друг без друга. Но, едва первые солнечные лучи касались земли, я завязывал глаза любимой чёрным полотном и аккуратно вёл назад к хижине, где Лия хозяйничала, а я усердно учился у старца мастерству целителя. Прошло три года. Казалось, мы с Лией знакомы ещё в прошлой жизни. Мы так легко понимали друг друга – с полувзгляда, с полуслова. Припав к ногам учителя, мы просили благословить наш союз. Он ничего не сказал, а молча повёл меня на вершину горы, откуда открывался великолепный вид. Это место называлось Вершиной Мудрости, и именно сюда приходил старец для принятия важных решений. Вокруг царила величественная тишина, прерываемая только криком горных орлов да тихим шёпотом реки. Мы сели на землю. Старик молчал. Он любил слушать тишину, и я не смел нарушить это молчание. Наконец он заговорил:

– Ты хороший ученик. Ты уже перенял у меня все знания и стал мудрым и понимающим. Но сердце твоё осталось таким же горячим и глупым. Ты не должен любить эту девушку, эту невинно проклятую душу.

И он поведал мне историю, от которой по спине пошёл холод.

Давным-давно на свете жили два могучих воина. Рождены они были одной матерью и походили друг на друга, как две капли воды. Но старший брат родился тёмной ночью, и всю жизнь поклонялся силам тьмы, младший же родился с первыми лучами солнца, и ему же верно служил. Старший нередко дразнил брата в детстве и затевал драки в юности. Сердце его было чёрным и злым. Он незаслуженно обижал мать и не кланялся старикам. И вот пришла пора жениться. Случилось так, что оба брата полюбили одну девушку, а она отдала своё сердце младшему. В ночь перед свадьбой жители деревни проснулись от ужасного крика. Выбежавшие на шум люди в свете луны увидели истерзанное окровавленное тело девушки-невесты, и старшего брата, жадно пившего кровь. Его схватили, но решили не убивать, чтобы не радовать духов тьмы новым злодейством, а просто выгнали из деревни. И сама мать прокляла его и его потомство. Чёрный брат ушёл и поселился в высокогорных пещерах, но не успокоился. Он угонял скот и похищал самых красивых девушек. Никто его не видел. Старики говорили, что он превратился в дикого зверя, так как часто при полной луне где-то в горах слышался страшный нечеловеческий вой. У всех украденных девушек на лбу стояла ужасная отметина. Повезло тем из них, кто умирал. Если же кому-то из этих несчастных удавалось вернуться назад, проклятье преследовало и её, и её семью, и всю деревню – то мор приходил в селенье, то голод, то засуха. Младший брат долго оплакивал гибель невесты. Больше он не женился, а основал высоко в горах монастырь для защиты родной земли от сил зла, светлое Братство Солнцепоклонников. Прошли века, но в наших краях по-прежнему пропадают девушки, и по-прежнему стоит монастырь, воины которого сражаются с силами тьмы.

Старик умолк, а я никак не мог прийти в себя.

– Скажи, учитель! Ведь это только легенда. Зачем Чёрному Брату похищать девушек?

Старик пожал плечами:

– Для продолжения рода. По сказанию, Чёрный Брат стар, но ещё крепок и могуч. Земля не принимает его, и он продолжает жить и вершить грязные дела. Девушка, родившая сына, приносится в жертву духам, а та, что родит дочь, погибает вместе с ней в жестоких муках.

Я застыл от таких слов:

– Но как же Лия сбежала?

– Скорее всего, девушка похищена несколько вёсен назад. Её готовили в невесты Чёрному Брату. По обычаю, ровно пять лет она должна провести в пещере без солнечного света. Затем жрецы опоили девушку сонным зельем, поставили на лбу клеймо и отвели нагую на вершину холма, куда должен был прийти Чёрный Брат. Вероятно, зелье не до конца подействовало на Лию. Ей удалось бежать. Но вскоре силы покинули её. К счастью, ты нашёл её раньше, чем наступила темнота. Днём Чёрные Монахи не могли преследовать её. На свету они слепы и беспомощны. А вот ночью дух одного из них явился к тебе с предупреждением. Печать Чёрного Братства останется на челе девушки навсегда. А это значит, что она принадлежит духу тьмы. Тебе ж эта девушка принесёт только несчастья.

Старик спустился к хижине, оставив меня в одиночестве.

– Ты останешься здесь на три дня и три ночи, и будешь думать, думать и молиться, а потом объявишь мне о своём решении.

Три дня и три ночи я усердно молился и думал. Но чем больше я думал, тем прочнее укоренялось во мне желание взять Лию в жены. На рассвете четвёртого дня я спустился в хижину и объявил о своём решении. Старик не удивился. Он прочитал короткую молитву и соединил наши руки, а наши сердца уже давно принадлежали друг другу.

Мы прожили вместе пятнадцать лет, пятнадцать прекрасных лет. Лия родила мне двоих сыновей и чудесную дочь, которую я назвал в её честь. Учитель уже не мог подниматься в горы за травами. Это делал я. Иногда в хижину приходили воины Белого Братства и просили осмотреть своих раненых товарищей. Но дальше первого двора меня не впускали: двери монастыря закрылись для меня навсегда. Я с ужасом осматривал раны, полученные словно от когтей свирепого животного. Кровь струилась, не останавливаясь, из разорванных тканей. Часто лечение не помогало – воины погибали от кровопотери и гниения плоти. Казалось, в раны попадало какое-то неизвестное мне вещество, которое препятствовало заживлению. И все мои знания были бессмысленны, так как я никак не мог найти противоядия.

Однажды на рассвете меня снова призвали в монастырь. Собрав травы и целебные мази, я двинулся в путь. Лия подняла детей. Все вместе мы дошли до границы Святой Земли. Дальше я пошёл один. Обернувшись, я увидел, что моя красавица-жена и дети улыбаются мне и машут вслед. О, если бы тогда я знал, что вижу свою семью в последний раз! Но я был уверен, что Лия помнит наказ мудрого старца и не переступит границ Священной Земли, а вернётся с детьми домой.

Старик замолчал, и я увидел, как непрошенные слёзы навернулись у него на глазах. Через минуту он продолжил:

– Вернувшись на закате второго дня, я застал учителя в огромной печали.

– Мужайся, – сказал он мне и повёл на то место, где на травяном ковре лежали тела моей жены и моих сыновей. Дочь моя, которой только минуло две весны, бесследно исчезла. Я долго сидел неподвижно, глядя куда-то вдаль. Казалось, что и моя душа отделилась от тела и воспарила к облакам, соединяясь с душами моей семьи. Из оцепенения меня вывел учитель.

– Ты не должен поддаваться горю, – сказал он, – твоя дочь ещё жива, ты можешь спасти её. Сейчас твоё сердце пылает гневом, но это – праведный огонь, который даст тебе силы в сражении со злом. Ступай в монастырь и расскажи всё Великому Учителю.

Я так и сделал. К моему изумлению, Великий Учитель не только разрешил мне войти в стены монастыря, но и внимательно выслушал.

– То, что они убили твою жену – закономерный итог, – проговорил он после долгого молчания, – рано или поздно это должно было случиться. Но зачем им понадобилась твоя дочь? Раньше Братство похищало только сильных здоровых девушек. Зачем им ребёнок?

Он задумался:

– Завтра на рассвете мы соберём всех воинов и двинемся на поиски твоей дочери.

– Но почему только завтра?

– Ночью за стенами монастыря очень опасно. Это время Чёрных Монахов. Они появляются из тьмы и исчезают во тьму, нанося смертельные удары. Монастырь уже потерял половину своих воинов, лучших воинов. Я не могу безрассудно рисковать остальными. С первыми лучами солнца Чёрные Братья забьются в свои норы. Вот тут мы и двинемся в путь. Ступай, отдохни. Завтра тебе понадобятся силы.

Я спустился в первый двор и лёг на каменную плиту. Конечно, уснуть мне так и не удалось. Едва я закрывал глаза, как передо мной возникали смеющиеся лица моей семьи. Они остались точно такими, как я их видел в последний раз живыми. Сердце рвалось на части, но я не мог дать волю скорби, пока не найду свою дочь и не отомщу чудовищам.

Я подошёл к воротам. Два стража выпустили меня, не задавая вопросов. Я не мог ждать рассвета и решил действовать немедленно. Плавно и бесшумно, словно дикий барс, выслеживающий добычу, я крался от одной пещеры к другой, и за ночь прошёл большое расстояние, но так ничего и не обнаружил. Пройдя всю долину, я вышел к излому реки у водопадов и обессиленно упал на землю.

Но тут случилось чудо. Откуда-то, словно из сердца земли, до меня донёсся тихий плач. Я обошёл всю гору вдоль и поперёк, заглянул под каждый камушек в поисках входа, но никаких следов не нашёл. Обхватив голову руками, я упал и разрыдался от бессилия, впервые в жизни. В таком состоянии меня и застали воины Белого Братства. В одном из них я узнал Великого Учителя, хотя алый хитон полностью скрывал его лицо, оставляя только прорези для глаз.

– Ты нарушил мой приказ и решил искать свою дочь самостоятельно. Это глупо, но не мне тебя судить. У меня никогда не было детей, но я могу себе представить, что значит потерять их. Впрочем, как видишь, к цели мы пришли одновременно.

– Вы знали, что в пещерах долины их нет?

– Да, это давно заброшенные пещеры. Нам удалось потеснить Чёрного Брата в горы, подальше от селений. Но почти в каждой такой пещере остались ловушки. Входить туда неподготовленному человеку опасно. Ну, всё. Не будем терять время. Ты останешься здесь и будешь ждать известий.

Я отрицательно покачал головой:

– Нет, я иду с вами.

– Но ты не воин, ты лекарь, целитель, – настаивал Учитель, – тебе ещё предстоит лечить наших братьев после этой битвы.

Я был непреклонен.

Великий Учитель взмахнул рукой, и ко мне подошёл высокий широкоплечий воин. Он обнял меня, и к своему восторгу я узнал старого друга, Ли.

– Я скорблю вместе с тобой, брат, – сказал он мне, – держись ближе и ничему не удивляйся, что бы ни случилось.

Мы перешли реку вброд. И тут я увидел вход в пещеру. Он находился прямо за водопадом. Мы вошли внутрь и осмотрелись. Сразу перед нами открывался лабиринт с дюжиной коридоров. Воины бесшумно разделились и шагнули во тьму. Я шёл рядом с Ли и чувствовал крепкое, словно сталь, плечо друга.

Неожиданно впереди что-то блеснуло, и один из воинов упал, пронзённый стрелой. Я подбежал к нему и в свете факелов увидел неимоверные мучения на прекрасном юном лице. Умирал он молча, не проронив ни единого звука. Ли положил мне руку на плечо и взглядом приказал следовать дальше. Он только наклонился, чтобы закрыть глаза погибшему брату и снять с его шеи платок.

Молча он обвязал кусочек красной материи вокруг моего лица, и очень кстати, так как за поворотом нас ожидало огненно-рыжее облако ядовитого дыма. Впрочем, никто не пострадал, так как ткань, закрывающая наши лица, была пропитана определённым составом трав. Мы двигались через яркую пелену вслепую, но не могли остановиться и не могли свернуть назад. Ловушки следовали одна за другой. Некоторые мы обходили стороной, другие несли смерть в наши ряды.

Но вот узкий коридор начал расширяться, и мы оказались в каменном зале. Это был своеобразный алтарь зла: огромное каменное чудовище восседало в центре на безобразном троне, а вокруг него на стенах «красовались» изображения столь же уродливых карликов.

Я посмотрел по сторонам. Около меня стояли шесть воинов. Ровно половина из тех, кто вошёл в злополучный коридор. Мы стояли молча, всматриваясь в темноту, как вдруг началось светопреставление. Отвратительные фигуры, вырезанные из камня, на самом деле оказались живыми людьми, если слово люди здесь вообще уместно. Каждый из карликов занимал в стене свою нишу, некий наблюдательный пост и место нападения. По какой-то непонятной мне команде уродцы зашевелились и с диким рёвом начали спрыгивать на каменный пол.

Мы вступили в бой. Ростом наши враги были не выше семилетних детей, но обладали неимоверной силой и ловкостью. Я заметил, что у них не имелось никакого оружия, только длинные стальные когти на руках, словно у хищных птиц. Воины Белого Братства уступали числом, но в силе им не было равных. К тому же факелы, которые мы принесли с собой, слепили Чёрных Монахов.

Бой оказался жестоким, но коротким. Вскоре я смог подойти к поверженным врагам и рассмотреть их поближе. Все они были неопределённого возраста, с маленькими сморщенными лицами и огромными горбами. Руки их по локоть были закованы в стальные перчатки, заканчивающиеся острыми закрученными когтями. Такие же когти имелись и на ногах. Я вспомнил страшные раны, которые мне приходилось видеть на телах Белых Братьев. Эти раны напоминали звериные отметины. Должно быть, перед боем Ччёрные Монахи опускали их в какое-то ядовитое зелье.

Мы подошли к каменному изваянию. На мгновение мне показалось, что оно вот-вот оживёт и кинется на нас. Но этого не произошло. Зато из-под плиты я явно услышал тихие стоны, почти заглушенные шумом боя, доносившемся из соседних коридоров. Мы с трудом смогли отодвинуть плиту и обнаружили за ней потайной ход. Взяв факел, Ли начал медленно спускаться, а я, как тень, последовал за ним.

Сделав не более дюжины шагов вниз по узкой лестнице, мы обнаружили небольшую каморку – некое подобие тюрьмы. Там было несколько женщин и мальчиков в возрасте от трёх до пяти лет. Казалось, люди чем-то одурманены. С безумным воем они забились в угол, пряча лица в грязные лохмотья. Ли осторожно вывел всех женщин в каменный зал, я же проделал то же с детьми.

Медленно, проверяя каждый шаг, чтобы не попасть в новые ловушки, мы повели их к выходу. Шум боя стих. И отовсюду к свету стали стекаться маленькие отряды Белых Братьев, сопровождавшие узников горы, которые, морщась от солнечного света, постепенно приходили в себя. Они целовали ноги Белым Братьям и проклинали мучителей. Я разорвал рубаху на ленты и стал завязывать глаза несчастным, дабы они не ослепли.

Но вот все замолчали и повернулись ко входу в пещеру. Мы увидели Великого Учителя, который тащил за собой тело высокого мужчины. У незнакомца были чёрные длинные волосы, которые едва подёрнула седина. Лицо залито кровью. Поэтому определить возраст было трудно. Мужчина был тяжело ранен: из спины у него торчала рукоятка меча, но, казалось, жизнь не спешила покидать тело. Швырнув его на поляну, Великий Учитель указал рукой:

– Это и есть Чёрный Брат. Логово разгромлено и змея обезглавлена.

В этот момент Чёрный Брат поднялся, несмотря на смертельное ранение, выпрямился во весь рост, поднял руку и произнёс проклятье. Но договорить он так и не успел: обезумевшие женщины кинулись к нему, хватая всё, что попадалось под руки – камни, палки, обломки оружия. Через мгновение всё было кончено. Я подошёл к обезображенному человеку. На мгновение его глаза вспыхнули жёлтым светом, а губы произнесли: «Проклинаю вас всех! Да будет так!».

Тело Чёрного Брата сожгли, а прах развеяли над рекой. Я искал глазами Ли, и увидел его выходящим из пещеры. Мой друг нёс на руках спящую девочку – мою дочь. Я взял ребёнка и с ужасом обнаружил, что на крошечном челе недрогнувшей рукой вырезан такой же знак, как и у её матери.

– Её хотели принести в жертву на следующее полнолуние, – сказал Ли, – теперь с ней всё будет хорошо, она скоро очнётся.

– А что станет с этими людьми? – я указал на бывших узников Чёрного Братства.

– После того, как силы и разум вернутся к ним, они смогут уйти, куда пожелают. Погибнут только те женщины, которые ожидают детей от Чёрного Брата и мальчики старше пяти лет.

– Но почему? – спросил я. – Почему невинные создания должны умереть?

Ли помолчал, а потом предложил следовать за ним. Мы прошли несколько коридоров и попали в огромный каменный мешок. Около десятка девушек с безумными глазами забились в угол, прикрывая лохмотьями изрядно пополневшие талии.

– Каждая из них всё равно бы погибла. Только та, которая родила мальчика, пошла бы на жертвенник одна, а та, которая родит девочку – погибла бы вместе с новорождённой.

Мы пошли дальше. В соседнем помещении находились мальчики. На них было больно смотреть: худые, измождённые, они прятали от света глаза.

– Этих детей нельзя спасти. Изо дня в день им давали зелье, от которого они перестают расти и превращаются в уродов, лишённых всех человеческих качеств. Их ум тоже претерпевает изменение. Бедняги полностью лишаются воли и становятся послушными игрушками в руках зла.

– Но почему тогда вы не убиваете всех пленников?

– Спасённых нами людей ещё не коснулось колдовство Чёрного Брата. Тех женщин, которых мы вывели из подземелья, только готовили к ритуалу. А малыши вовсе не были его детьми. Скорее всего, они тоже украдены: в последние годы Братство потеряло много воинов, оно нуждалось в пополнении своих рядов.

– Но откуда ты знаешь, что те мальчики – не его дети?

– Очень просто: у сыновей Чёрного Брата есть небольшое, но вполне различимое родимое пятно на левом виске в форме полумесяца.

Увидев моё замешательство, Ли похлопал меня по плечу:

– Не стоит так переживать. Вспомни слова Великого Учителя: «Иногда нужно пожертвовать малым для спасения большего».

Мы вернулись назад. Я взял на руки спящую дочь.

– Зачем им понадобилась малышка?

Ли пожал плечами:

– Наверное, силы Братства иссякли. Принеся в жертву невинное дитя, они хотели задобрить духов тьмы.

В это время могучие воины привязали толстые верёвки к деревянным опорам, поддерживающим потолки пещеры. По команде старшего воины рванули канаты. Опоры рухнули, и каменные глыбы с грохотом завалили вход в пещеру, навсегда оставляя в своих недрах тех, кому не повезло.

Вместе с дочерью я вернулся в хижину старца. Мы прожили в мире и покое восемнадцать лет. И за это время призраки Чёрных Монахов ни разу не вторглись в нашу жизнь. Малышка Лия расцвела, как цветок лотоса. В двадцать лет она стала самой красивой девушкой в округе. Я понимал, что ей нужно вернуться к людям, выйти замуж, родить детей, но боялся отпускать её со Святой Земли, где она была в безопасности.

Но вот в долине появились англичане. Они исследовали пещеры и изучали целебные свойства розовой глины. Наивные, они пытались проникнуть в тайны того, что не поддаётся объяснению. В экспедиции был молодой врач, Чарли Смидт. Он стал в нашей хижине частым гостем. Высокий, голубоглазый, с копной золотых волос, он обладал чистой душой и открытым сердцем. Чарли стал для меня сыном, другом, учеником. Я щедро делился с ним своими знаниями, которые он принимал с благодарностью и почтением. Не удивительно, что Лия полюбила чужеземца и решила уехать с ним. Я не возражал. Мне казалось, что рядом с этим мужчиной моя дочь будет в безопасности. Шли годы. Лия навещала меня, как только появлялась возможность. Она привозила с собой своих сыновей, моих внуков – рослых не по годам, и сильных, как их отец. Я был счастлив вновь обрести семью. Дочь предлагала перебраться к ней, в Лондон, но я знал, что моё место здесь. Я ясно помню тот день, когда началась цепь событий, которая закончилась трагической развязкой. В то утро я проснулся в холодном поту: призрак Чёрного Монаха опять пробрался в мои сны, впервые за столько лет. Я вышел к реке и увидел дочь, сидевшую неподвижно на большом валуне.

– Отец, – тихо произнесла она, – ты должен мне рассказать, что случилось с мамой. Сегодня она мне приснилась. Вокруг неё были ужасные горбуны в чёрных одеждах. Она звала на помощь, плакала. Мне стало страшно, очень страшно. Я не помню лица матери, но уверена, что это была именно она.

Тут я совершил первую ошибку. Я решил, что с Чёрным Братством покончено навсегда, так зачем же вносить смятение в душу моей дочери! И я скрыл правду, пересказав придуманную мной историю о тяжёлой болезни. На следующую ночь Чёрный Монах опять явился в мои сны. Он тянул свои уродливые руки к Лие, а я был словно парализован и ничем не мог помочь своей дочери. Я долго думал и решил, что это знамение. Вот тут я совершил вторую ошибку. Рано утром я разбудил дочь и заставил её собрать вещи. Я обнял своих внуков и проводил их до деревни, где Лия наняла машину. Путь был неблизким. Моей дочери с сыновьями предстояло добраться до Гонконга, а оттуда вылететь в Лондон.

– Папа, что случилось? – взволнованно спрашивала она.

Что я мог ответить? Я просто свято верил, что ей необходимо уехать туда, где она будет в безопасности. Если бы я только знал, что случится дальше, ни за что не отпустил бы её со Священной Земли.

– Ни о чём не спрашивай, дочка! Я желаю тебе добра. Помни об этом!

Лия села на переднее сидение рядом с водителем, а малыши разместились сзади. Я долго смотрел им вслед. Мальчики махали мне до тех пор, пока машина не скрылась из виду. Я побрёл домой, но тяжёлые предчувствия не оставляли меня ни на минуту. Только через несколько дней до меня дошёл слух, что изуродованное тело водителя нашли у границы Священной Земли. Женщины и детей в машине не оказалось. Власти тщетно пытались найти мою дочь. Никто не мог понять, кому нужно было похищать жену и детей простого английского врача.

В полиции мне показали две улики: тонкий кинжал с окровавленной рукояткой, и клочок бумаги со словами: «Так будет с каждым, кто встанет у нас на пути!». Полицейские пытались узнать, что это могло значить. Я рассказал им давнюю историю, но меня сочли выжившим из ума стариком. Да, в наше время трудно поверить в такое! Вскоре прилетел Чарли, и мы решили искать Лию и детей самостоятельно. Шаг за шагом мы обошли всю долину и начали продвигаться вверх к горам. День за днём мы обследовали все пещеры, которые попадались нам на пути, но никаких следов пребывания людей не обнаружили.

Лишь к концу второй недели поисков Чарли заметил тщательно замаскированный вход в подземный мир. Я не разрешил ему войти внутрь, так как хорошо знал, какие опасности могут поджидать там непрошенных гостей. Поэтому мы отправились за помощью в деревню и вернулись с тринадцатью крепкими вооружёнными мужчинами. К моему удивлению, пещера оказалась пустой. Мы нашли множество подтверждений тому, что ещё совсем недавно тут жили люди: посуду, остатки пищи, ветки, служившие ложем. Казалось, что всё живое покинуло эту обитель совсем недавно, второпях. И тут случилось чудо: в одной из ниш пещеры мы услышали слабый шорох, а потом заметили человеческую фигуру.

Я подбежал с факелом и увидел молодую женщину. Это была Лия. Казалось, моя дочь стала безумной. Она никого не узнавала и смотрела на нас глазами полными ужаса. Чарли попытался поднять её на руки, но она вцепилась ему в лицо, словно дикая кошка так, что кровь хлынула из глубоких царапин. Неожиданно, взглянув на мужа, она прошептала: «О, Чарли!» и потеряла сознание. Мы завязали Лие глаза, чтобы она не ослепла после месяца пребывания под землёй, и перенесли в хижину. Лечение было долгим и упорным. Здоровье вернулось к моей дочери, а вот душевные раны кровоточили.

Детей мы так и не нашли. Чарли и Лия оплакивали их участь. Дочь старалась вспомнить, что случилось с ней после отъезда, но не могла. Чарли решил вернуться в Лондон и показать жену психотерапевту. Он надеялся, что под гипнозом Лия сможет рассказать, что произошло, и это поможет найти мальчиков. Но я знал, что детей им никогда не увидеть. Знал, но молчал: к чему отнимать у родителей последнюю надежду.

Я не понимал, почему Чёрные Монахи не увели с собой Лию или не убили её. Ответ я получил позже: моя дочь ждала ребёнка. Моя внучка, которую Чарли назвал Эмилией, а мы все звали Лией в честь матери и бабушки, родилась, когда моей дочери исполнилось сорок лет, и стала настоящим утешением для родителей и для меня. На её теле около крестца было маленькое родимое пятнышко в виде лотоса. Это было предзнаменование: свершилось великое пророчество, записанное в книге Мудрости «Однажды на свет появится девочка, отмеченная цветком на теле. Ей суждено будет стать матерью великого воина, который избавит эти земли от зла, жившего в этих краях веками. Но если на свет появится мальчик с полумесяцем на теле – много бед принесёт он своей земле и своему народу. Он возродит зло, и мир погрузится во мрак». Это пророчество знали и Чёрные Монахи. Поэтому, прознав, что на свет появилась чудесная девочка, они начали настоящую охоту за моей дочерью и её мужем, но прежде всего им была нужна моя внучка. Лию убили. Ты, наверное, догадался, как? Да, однажды утром её нашли пронзённой тонким чёрным кинжалом. В убийстве обвинили Чарли. Вскоре он застрелился. Я никогда не верил в виновность зятя. Я пытался предотвратить трагедию, пытался всё рассказать полиции, но никто меня не стал слушать. Единственное, что я смог сделать после смерти близких – это объявить о смерти моей внучки, а на самом деле отправить её в колледж-пансион, где она получила прекрасное образование, а потом вернулась ко мне.

Старик замолчал. Молчал и я, потрясённый услышанным.

– Так, значит, Чёрное Братство существует?

– Существует. Великий Учитель умер десять лет назад. Воины Белого Братства покинули монастырь, который начал постепенно разрушаться. Но зло не покинуло эти места. Оно затаилось. Оно словно ждёт своего часа. Чёрные Монахи существуют.

– Тогда почему они позволили Чарли увезти жену в Англию?

– Они хотели, чтобы моя дочь оказалась подальше от Святой Земли. Монахи не знали, кто родится – мальчик или девочка. А в Англии им было бы легче с ней расправиться.

– Выходит, что Чёрное Братство существует не только в Китае?

– В мире много подобных братств. Возможно, называются они по-другому, но служат тем же духам зла.

Я набрался храбрости и выпалил на одном дыхании:

– Дедушка Ло, я очень люблю Вашу внучку. Я полюбил её в тот миг, когда увидел впервые.

Старик улыбнулся:

– Я знаю это. Я уже стар, у меня мало времени. Пообещай, что будешь заботиться о Лии, что бы ни случилось.

Я приложил руку к сердцу:

– Обещаю!

– Я призываю в свидетели эти горы и водопады, эти цветы и травы, эти звёзды и луну. Я прошу их быть свидетелями моей любви и вечной преданности тебе, Майкл! Пока стоят эти горы, пока журчит вода, и светят звёзды, я обещаю быть рядом с тобой, Майкл, и только смерть разлучит нас!

Я долго настаивал на том, чтобы наша свадьба состоялась в Штатах, в кругу многочисленных родственников и друзей, венчание в соборе, торжественный приём, широкая огласка в прессе. Мне хотелось, чтобы весь мир узнал, как я счастлив.

Но Лия была непреклонна:

– Мы дадим друг другу клятву на этой Святой Земле, а дедушка сам обвенчает нас.

– Но в этой глуши я даже не смогу найти обручального кольца, достойного твоей красоты, – привёл я последний аргумент.

– Я буду рада любому, даже самому маленькому колечку, – улыбнулась Лия, – ведь дело совсем не в нём, дело в нас!

Я отправился в город и объехал все магазинчики и лавки, пока не нашёл то, что хотел – простое колечко из белого золота с изображением цветов лотоса. Мне казалось, что оно должно понравиться Лии. В комплект к нему я приобрёл браслет и пару серёжек. Сложнее оказалось найти свадебное платье. Я пересмотрел всё содержимое магазинчиков и маленьких лавок. Я перебрал горы платьев, от строгих национальных до фривольных европейских, но так ничего и не выбрал. И тут мне на помощь пришла немолодая женщина, продававшая фрукты и наблюдавшая за моими бесплодными поисками.

– Скажи, сынок, ты ведь ищешь платье для невесты?

Я кивнул.

– Тогда я могу помочь. Пойдём.

Мы вошли в её дом, и она достала из сундука наряд, достойный сказочной феи. Бледно-розовый шифон, расшитый мелкими жемчужинами, спадал глубокими складками до земли. Казалось, что платье дышит, так плавно и женственно оно колыхалась от лёгкого дуновения ветра, гулявшего в доме. Оно переливалось разными оттенками от бледно-розового до ярко-пурпурного. Я заворожённо смотрел на волшебный наряд.

– Сколько я Вам должен за него?

Женщина улыбнулась неземной солнечной улыбкой:

– Возьми его в подарок. Ты ведь женишься на Лии, внучке старого Ло?

– Да, но откуда Вы знаете?

Старушка засмеялась:

– Я смотрела, как ты выбираешь платье. Будь на месте Лии другая девушка, ты давно бы нашёл наряд. Но Лия особенная. Она словно долина Розовых водопадов: чистая, светлая и светится внутренним огнём.

Я поразился, насколько точно описала мою невесту эта добрая женщина. Она немного помолчала, а затем продолжила:

– Этот наряд шила для меня мать, но мне не суждено было надеть его. Я побывала в пещере Чёрных Монахов. Не по своей воле, но это не имело никакого значения. Односельчане считали меня проклятой, и ни один парень не захотел взять меня в жены, хотя я была очень красивой.

Она подняла волосы, едва подёрнутые сединой, и я увидел безобразный рубец на её высоком челе.

– Я знаю, что кое-кому не понравится, что ты женишься на Лие. Бедная девушка! Все эти слухи про её родителей… Сплетницы шушукаются за её спиной, но она замечательная девушка! Тебе очень повезло.

Я кивнул.

– Скажи, а старый Ло одобряет ваш брак?

Я опять кивнул вместо ответа. Женщина улыбнулась:

– Старый Ло неисправимый чудак и сказочник. Знаешь, когда я была молоденькой девушкой, Ло казался мне древним стариком. Но вот я сама старуха, а он ни капли не изменился. Я многим обязана ему. Старик вылечил моё тело, укрепил душу. Я буду рада, если его внучке понравится это платье. Надеюсь, оно принесёт ей счастье.

Я был растроган:

– Как зовут тебя, добрая женщина?

– Зови меня Бит Хун.

Неожиданно дверь открылась, и в дом вбежала совсем юная девушка.

– У нас гости, бабушка? – весело спросила она, стараясь изобразить нечто, отдалённо напоминающее поклон.

Глаза Бит Хун засветились добрым огоньком:

– Это Сунн Джи, моя внучатая племянница. Она сирота. Но я благодарна добрым духам, что они послали мне её в утешенье старости.

– Но почему Вы не оставите это удивительное платье для внучки? – не унимался я.

– Лия – долина, тихая река, звёздное небо. Сунн Джи – бурный горный поток, буйный ветер, цунами. Её цвет – цвет океана. Не волнуйся, сынок, Сунн Джи получит своё платье. Но не раньше, чем какой-нибудь безумец захочет взять её в жены.

Девушка рассмеялась и поцеловала морщинистую руку старой женщины.

Я попрощался, сел в «джип» и вернулся в горную деревню, где меня ждала невеста. Старая женщина не ошиблась. Казалось, что платье специально сшито для Лии. Сейчас Лия стояла на вершине холма, и в лучах заходящего солнца казалась сказочной принцессой, лёгким видением, которое могло исчезнуть, стоило прикоснуться к нему или сделать шаг навстречу. Я боялся пошевелиться, поэтому, приложив руку к сердцу, тихо произнёс:

– Я призываю в свидетели эти горы и водопады, эти цветы и травы, эти звёзды и луну. Я прошу их быть свидетелями моей любви и вечной преданности тебе, Лия! Пока стоят эти горы, пока журчит вода, и светят звёзды, я обещаю быть рядом с тобой, Лия, и только смерть разлучит нас!

В этот момент я вдруг каждой клеткой ощутил, что Лия была права, настаивая на свадьбе в этой долине. Долина Розовых Водопадов словно специально создана для того, чтобы тут вершилось великое таинство – таинство воссоединения мужчины и женщины.