Отец Павел предложил Майклу до выписки Лии и ребёнка пожить у его корейских друзей. Майкл решил погостить в семействе Ким и остался в Знаменске.

– А вас мы доставим в Техногорск, – улыбнулся Василий.

– Нет, спасибо, – шаркнула ножкой Катерина, которая смертельно устала от тряски, – мы на электричке. Правда, Федя?

Фёдор кивнул. Электропоезда в Техногорск ходили каждые двадцать минут. Махнув Василию на прощанье рукой, Катерина в сопровождении Степана, Фёдора и Дмитрия, вошла в вагон и села у окошка. Поезд двинулся. Катерина огляделась. Пассажиров было немного. Вдруг межвагонные двери открылись, и в проходе появился парень с гармошкой.

– Граждане, дорогие, только сегодня, только один раз и только для вас уникальный концерт куплетиста Кирюхи. Подайте, кто сколько может на развитие искусства.

Он запел хорошо поставленным голосом и пошёл вдоль вагона. Особого внимания на него никто не обращал. Только одна сердобольная старушка протянула пирожок, завёрнутый в салфетку.

Артист прервал выступление и поклонился старушке:

– Премного благодарен, мамаша.

Степан ткнул Дмитрия в бок.

– Смотри, это тот самый Кирюха, о котором рассказывал Щербатый. Помнишь?

– Да, мы ещё собирались его навестить, но не успели.

Фёдор махнул исполнителю:

– Иди сюда, парень, разговор есть.

Кирюха бесцеремонно развалился на сидении и развернул пирожок.

– Чего надо? Может, пригласить хотите на корпоративчик? Так я завсегда, пожалуйста. И беру недорого.

– Мы хотим поговорить о другом, – начал Фёдор, – староста вашей коммуны шепнул нам, что недавно ты стал свидетелем преступления.

– Ничего подобного. Я ничего не видел, ничего не знаю, – всхлипнул парень и попытался вскочить с места, но Дмитрий загородил проход. Он достал из кармана пятьсот рублей и показал их артисту.

– Вспомни. Ты ехал в электричке, поздно вечером и увидел там карлика. Подумал, что померещилось. Так?

– Нет, не так. Я был трезвый, как стёклышко, и мне это совсем не померещилось. Я возвращался домой. Поезд шёл в депо. А от депо до нашей зимовки рукой подать. Народу в вагоне не было, кроме одного мужика. Он дремал, прислонившись к окну. А чего мне корячиться, горло драть.

– Ты узнал этого мужика?

– Нет. Сперва нет. А потом узнал. Но я и подумать не мог, что пьяная братва посадит нашего умника в другую электричку. Да и не похож он был на себя, причёска другая и одежда странная, не зимняя совсем.

– А дальше.

– Дальше я решил в тамбуре остаться, покурить. Курю, смотрю на мужика, гадаю: будить его в депо или нет. Тут свет в вагоне мигать начал, как замкнуло что. И вот в этих бликах вижу я карлика во всем чёрном. Ума не приложу, откуда он взялся, ну не в форточку же с крыши поезда прыгнул. Хотя, окно действительно оказалось открытым. Подлетел тот урод к мужику, а мужик очнулся, схватил чипиздрика за горло, да не тут-то было. Хоть и маленьким этот карлик был, а сильным, видать. В общем, исчез он так же непонятно, как и появился. Я выждал чуть, потом подошёл к мужику и ахнул. Это же наш Академик! Вытащил я его и попытался к зимовке оттащить. Да тяжёлый мужик. Тогда я его оставил и побежал к Щербатому за помощью. А староста наш и говорит, нет, негоже тащить его к нам. Потом полиция понаедет, не докажем, что не мы Академика грохнули.

– И вы его бросили?

– Нет, как положено, «Скорую» вызвали, смотрим из засады, а парня нашего в пакет чёрный упаковывают. Значит все. Щербатый приказал забыть эту историю и держать рот на замке. А мне не поверил, когда про карлика рассказал. Говорит, померещилось.

– Но ведь ты не всё рассказал нам, Кирюха, – Степан погрозил пальцем.

– Всё, вот вам крест, – молодой человек перекрестился и посмотрел на Степана честными глазами.

– Вещицу ты нашёл одну. Так? Почему ничего про неё не расскажешь?

– Ах, это! – Кирюха покраснел. – Да я совсем забыл. Была там безделушка. Да на кой она мне, я же не баба.

– Давай амулет сюда, – Степан серьёзно посмотрел на парня.

Тот съёжился:

– Амулет? Нет у меня ничего!

– Ну!

Кирюха почуял, что дело пахнет керосином и достал из кармана ватника узелок.

– Развязывай.

Артист развязал тряпицу и всеобщему обозрению предстал овальный диск на широкой цепочке. – Я думал, на чёрный день оставлю, – хныкал паренёк.

– Ладно, – первым артиста пожалел Фёдор, – сколько ты планировал за него выручить?

– Не знаю, тысячи две – три.

– У меня только полторы. – Фёдор вывернул карманы.

– У меня ещё семьсот с собой, – порылся в бумажнике Дмитрий.

– И у меня пятьсот. – Степан достал из внутреннего кармана свёрток из стольников.

– Итого две семьсот, – подвёл итог Фёдор, – продаёшь нам эту безделушку?

Парень широко улыбнулся. Сегодня ему явно фартило.

– По рукам. Только вы это… Не говорите Щербатому про нашу сделку. Я ведь не бомж. Просто провалился на экзамене в Москве. Решил домой не ехать, а податься на заработки – как раз бригаду в ваши края формировали. Обещали хорошо заплатить. А оказалось, фигня это. Документы у нас сразу отобрали, денег никаких не платили. Работали по четырнадцать часов в сутки за кусок хлеба. Еле сбежал оттуда. Щербатый нашёл меня в тайге чуть живого, обогрел, подлечил.

– А почему в полицию сразу не обратился? – спросил Степан.

Кирюха хихикнул:

– Я что, дебил совсем? Начальник вашей полиции – главный рабовладелец. Я его сто раз видел на приисках.

– Так ты работал на приисках? – развёл руками Дмитрий.

– Угу.

– И что, правду говорят, что золотишко водится в наших местах?

– Правда. Золото есть.

– Ладно, золотоискатели, – прервал Степан. – Помогаев скончался, Кирюха. А работало с тобой много народу?

– Человек пятнадцать. Двое померли, значит тринадцать осталось.

– Дорогу показать сможешь?

Артист кивнул.

– Тогда сделаем так. Сначала мужиков твоих вызволим, да надсмотрщиков задержим, а потом подумаем, как документы твои восстановить. Поможем мы тебе домой вернуться, не горюй, парень.

– Думаю, тебе не стоит в коммуну возвращаться. Поживёшь у моих родителей пока. Отмоешься, поправишься, – предложил Фёдор.

Кирюха со слезами на глазах посмотрел на ребят:

– Спасибо, братцы. Вот, возьмите ваши деньги, а побрякушку я вам так отдам.

– Ну, уж нет, – усмехнулся Фёдор, – всё по-честному. Деньги ваши, побрякушка наша.