В том, как машина выглядела, не было ничего необычного. Среднего размера, неброско окрашенный, без особых затей седан, каких полно на улицах Мауи, какие охотно берут напрокат туристы. Не было ничего приметного и в людях, сидевших в машине. Оба среднего возраста, оба в стандартной туристской униформе – легкие брюки, недорогие рубахи-алоха из тех, что продаются в магазинах Лахайны и на кихейском пляже.

Подобно туристам, они медленно ехали вдоль Саут-Кихей-роуд, будто раздумывая, куда повернуть, или же просто разглядывая окрестности.

Но машина была не из проката, а те, кто в ней сидели, – не туристы. Оба давно уже жили на Мауи, хотя родились не здесь.

И они очень хорошо знали, куда ехать. Цель их поездки находилась ровно через квартал, неприметный уголок, не отыскать, если не знаешь дороги. Половина лавочек там уже позакрывалась, большая часть тех, что были еще открыты, примыкала к кафе-мороженому у южного края длинного ряда витрин.

Магазинчик купальных принадлежностей «Кихей-Кен» находился в противоположном от кафе-мороженого конце и занимал отдельную пристройку, построенную здесь словно в последнюю очередь, в довесок. Двое из седана оставили машину посреди парковки и неторопливо направились к магазинчику, по пути притормаживая, чтобы поглазеть на витрины.

Как им и говорили, за стеклянной дверью висела табличка «Закрыто», но внутри свет еще горел и можно было видеть, что кто-то стоит за стойкой, заполняя какие-то бумаги. Один из мужчин открыл дверь. Другой вошел внутрь.

– Вы Кихей-Кен? – спросил он.

– Собственной персоной, – Кен оторвался от, банковской ведомости и вышел из-за стойки, чтобы поздороваться. – А вы, вероятно, те парни, о которых был звонок из офиса мистера Йошихары?

Второй тоже уже оказался в магазине, и дверь за ним захлопнулась.

– Не знаю никого с таким именем, – сказал он.

Улыбка на лице Кихей-Кена погасла, уступив место недоумению, когда тот что вошел первым не принял протянутую ему руку.

– Прошу прощения, – сказал он, неуверенно оглядывая парковку в поисках людей, о которых его пятнадцать минут назад предупредили из офиса Йошихары, попросив дождаться. – Я вообще-то уже закрылся. Я просто делаю кое-какую бумажную работу, пока жду...

– Нас, – сказал первый.

Тон, каким было сказано это простое слово, встревожил Кихей-Кена. Он занервничал.

– Послушайте, я правда уже закрыл... – начал он, и на этот раз его перебили не словом.

На этот раз в руке второго появился пистолет. Всего мгновенье назад он выглядел как безобидный турист. Теперь от туриста только и осталась, что рубаха-алоха. Его жесткий взгляд подсказал Кену, что он, не дрогнув, пустит в ход оружие, которое лежало у него в руке так, словно он с ним родился.

– Послушайте, – пробормотал Кен, инстинктивно пятясь назад. – Если вам нужны деньги, возьмите...

Тот что с пистолетом молча стоял рядом. Другой заглянул в подсобку и, убедившись, что там никого нет, запер входную дверь и выключил свет, оставив лишь мертвенно-голубое свечение неоновой вывески – силуэта пловца в маске и ластах.

– В ту комнату, пожалуйста, – сказал тип с пистолетом.

Не может быть, чтобы они хотели убить меня, подумал Кихей-Кен. Иначе зачем бы им держаться так вежливо? Ухватившись за эту мысль, по пути в подсобку он нервно бормотал:

– Слушайте, почему бы вам не взять все, что есть в кассе? В подсобке наличных нет – у меня нет даже сейфа. Я не стану звонить в полицию. Я...

– Пожалуйста, сядьте. – Неизвестный указал ему пистолетом на небольшую стремянку, служившую и чтобы дотянуться до верхних полок с товаром, и как сиденье для примерки ласт.

Они собираются меня связать, думал Кен, опускаясь на жесткое сиденье. Они меня свяжут и все здесь вычистят, но больше ничего не сделают.

Теперь в подсобку вошел и второй. Кен смотрел, как он обходит помещение.

Осматривает полки?

Что-то ищет?

– Не смотрите на него, пожалуйста, – сказал тот что с пистолетом. – Смотрите на меня.

Кен совсем сбился с толку. Что им нужно? Если они хотят украсть что-то, почему просто не возьмут?

Наступила тишина, дважды прерванная, как показалось Кену, хлопком разрываемой резины.

Потом отчетливо звякнуло металлом о металл, будто поставили капкан на зверя.

Хотя, как было приказано, Кен не отрывал глаз от того, кто стоял перед ним, он чувствовал за спиной второго, и очень близко.

И вдруг волосы у него стали дыбом. Он все понял.

Но было поздно. Как раз, когда его озарило, тот, кто стоял сзади, нажал на курок револьвера с глушителем.

Прозвучал тихий, почти нежный щелчок, будто молоточком стукнули по патрону, и старательно отлитая свинцовая пуля вылетела из ствола.

Кен Рихтер не почувствовал, как пуля вошла ему в череп и, как нож в масло, в мозг. Он уже падал на пол, когда она вырвалась наружу сквозь лоб, сорвав ему пол-лица.

* * *

Катарина не хотела покидать поместье, не хотела оставлять Майкла ни на минуту. Но она знала, что не сможет рассказать Робу о ночном погружении, пока не будет уверена в том, что их не подслушивают. Меньше всего ей хотелось, чтобы Йошихара понял, что именно она уже знает. Сделав вид, что полна доверия, она сказала Стивену Джеймсону, что хочет съездить домой взять кое-какие вещи для Майкла и вернется через час, ну, от силы, два. Может ли она надеяться, что ей позволят провести ночь с Майклом? Он лежал в больницах столько времени, и так их ненавидит, и так напуган... Импровизация лилась с языка тем искренней, что большая часть сказанного была чистой правдой. Но как только они с Робом очутились за пределами поместья, она рассказала ему об обмене записками и он тут же схватился за сотовый телефон – звонить в магазин Кихей-Кена.

– Что-то не так, – произнес Роб на парковке, ставя форд Катарины рядом со стареньким вольво Кена Рихтера. Он выключил мотор, но оба они остались в машине, глядя на темные окна магазина, который выглядел так, словно его закрыли давным-давно.

– Может, он куда-то ушел, – предположила Катарина, молясь про себя, чтобы они нашли Кена и тот сумел как-нибудь разумно объяснить то, что случилось с Майклом во время ночного погружения. – Может, где-то ужинает? Или пошел в кино?

Роб покачал головой.

– Кинотеатры все на Кукуи-молл, он взял бы машину. И кроме того, когда мы в первый раз позвонили, он должен был быть здесь. Я хорошо его знаю – мы много раз вместе плавали под водой: более организованного и пунктуального человека трудно себе вообразить. Он каждый вечер закрывает свой магазин ровно в семь, но до семи тридцати всегда здесь, прибирается и готовится к завтрашнему открытию. А если на завтра запланировано погружение, может задержаться и до девяти-десяти. Я пойду посмотрю.

Они вместе вышли из машины и подошли к магазину. Несмотря на все свои предположения, извиняющие отсутствие Кена, Катарину мучило тягостное предчувствие. Они оба сделали ладони домиком и прижали лица к стеклу, чтобы увидеть, что творится внутри. Глухая темнота нарушалась лишь бледным свечением неона.

Все, казалось бы, было в порядке, пока они не подошли сбоку и Роб не указал на стойку, освещенную тускло-голубым светом вывески. На стойке в беспорядке валялись какие-то бумаги.

– Кен никогда не бросает чего-то несделанного, – сказал Роб. – Вот почему он такой прекрасный подводник. Он ненавидит, когда вещи не на своем месте. – Дойдя до задней двери, он наклонился и сунул руку под большую железную бочку, которая стояла не на земле, а на четырех деревянных подпорках.

– Что ты там ищешь?

– То же, что в ту ночь искал Майкл с друзьями. Ключ. – Он нашел его сразу, в той же примагничивающейся железной коробке, что и Джош Малани несколько дней назад. Роб вставил ключ в скважину, повернул и рванул дверь на себя. Потянувшись, нашел выключатель.

Ослепленный вспыхнувшим светом, он не сразу понял, на что смотрит. Но скоро его взгляд сфокусировался на красной луже, разлившейся вокруг головы Кена Рихтера, и к горлу подкатила тошнота.

– О, Боже, – прошептал он, борясь с судорогой, схватившей горло.

– Что? – переспросила из-за его спины Катарина. – Что ты сказал?..

Слова замерли у нее на губах, когда она увидела, что лежит на полу. На мгновение, показавшееся вечностью, они застыли перед этой страшной картиной. Катарина машинально взяла Роба за руку.

– Это он? Это Кен Рихтер?

Роб попробовал заговорить и не смог. Он сделал движение, чтобы подойти к другу.

– Нет, – удержала Катарина. – Не трогай его. Ничего не трогай здесь, Роб. Надо вызвать полицию.

Время шло, а Роб молчал и не шевелился. Катарина засомневалась, слышал ли он ее, и только собралась было повторить, как Роб наконец обрел дар речи.

– Иди в машину и позвони по сотовому. Потом возвращайся сюда.

– Сюда? Мы можем подождать полицию там.

Роб покачал головой.

– Как только полиция явится, нам не дадут ничего увидеть. Все здесь огородят, но первым делом захотят выяснить, как мы здесь оказались.

– Разве мы не можем им рассказать?

Роб с трудом оторвал глаза от обезображенного тела. Взяв Катарину за плечи, посмотрел ей прямо в глаза.

– Что ты собираешься им рассказать, Кэт? Правду? Ты что, в самом деле думаешь, что мы сможем унести отсюда ноги, если заявим, что Такео Йошихара имеет отношение к случившемуся? Поверь мне, никто не обрадуется, если мы предъявим обвинение в убийстве одному из самых могущественных людей на Мауи. И как только мы сделаем что-то подобное, Йошихара тут же об этом узнает! Если он в каких-то своих целях приказал убить Кена Рихтера, ты думаешь, пощадит он меня, тебя или Майкла? Майкла не станет уже через час, и могу спорить, мы с тобой еще до утра погибнем в аварии. Единственное, что мы можем – это изображать, что ничего не понимаем, и тем временем выведать все, что только возможно. И нельзя терять время на разговоры с полицией. Одна оплошность – и все кончено. У Майкла не будет и шанса.

В теплый гавайский вечер Катарину бил озноб. В том, что говорил Роб, было много правды.

Вернувшись к машине, она набрала по сотовому 911 и торопливо рассказала, в чем дело. Запнулась, когда оператор спросил ее имя, и, дрожа всем телом, прервала связь.

Все ее мысли были о Майкле – вернуться назад в поместье, выкрасть сына, уехать.

Но она знала, что охрана ей ни за что это не позволит. Даже если б она сумела забрать Майкла, что толку? Он умрет сразу, как только она выведет его на свежий воздух.

На миг ею овладела беспомощность, но мысль о Майкле в его плексигласовой тюрьме преобразила отчаяние и страх в холодное бешенство.

Майкл еще не умер. Йошихара пока не догадывается, как много она уже знает.

И впереди еще целая ночь.

Она перестала трястись, страшный холод ослабил хватку. Не выпуская телефона из рук, она пошла назад к магазину. На этот раз при виде изувеченного тела Рихтера она испытала не ужас.

Ярость.

– Что-нибудь нашел? – спросила она Роба.

– Да, в общем-то, ничего особенного, – признался он. Пока ее не было, он осмотрел подсобку, ни к чему не прикасаясь и не выходя в торговый зал. – Здесь только снаряжение для подводного плавания, которое он давал напрокат.

– Что это? – спросила Катарина, указывая на большую белую доску на стене, расчерченную графами и испещренную именами.

– Расписание погружений. – Роб впервые посмотрел на доску внимательно. – Он всегда держал... – Глаза его расширились, он подошел к доске, потянулся к ней, но отдернул руку, не прикоснувшись. – О, Боже! Вот оно! Посмотри!

– На что? – Катарина подошла тоже.

– На доску! – Роб показывал на клеточку графика. – Посмотри! – повторил он. – У него было VIP-погружение на другой день после того, как наши мальчики ныряли ночью.

– VIP? Особо важные персоны? – нахмурилась Катарина. – Кто это? Звезды экрана?

Роб помотал головой.

– Это специальный код Кена. Время от времени ему звонили из офиса Такео Йошихары и просили устроить подводную экскурсию для отпрысков каких-нибудь деловых партнеров.

– Я все-таки не понимаю...

– Йошихара не только оплачивал организацию. Он присылал и специальное оборудование. Ласты, маски, регуляторы, все прочее.

– Включая кислородные аппараты, – внезапно поняв, прошептала Катарина.

Роб кивнул.

– Если мальчишки взяли те баллоны, что были приготовлены для утреннего погружения... – начал Роб, но Катарина уже не слушала.

Выхватив из сумки блокнот и ручку, она быстро переписала имена тех пяти ребят, что должны были участвовать в погружении, помеченном Кеном Рихтером знаком VIР.

Четверо из них благодаря Майклу и его компании, несомненно, избегли судьбы, запланированной для них Йошихарой.

Пятый, наверно, уже мертв.

Она только успела сунуть блокнот назад в сумку, когда тишину ночи прервал вой полицейской сирены.