Прежде чем устремиться в каталог, то есть в зал, до краев заполненный библиографическими карточками, следует избавиться от верхней одежды. Но внимание! Если – о ужас! – на твоем пальто или плаще отсутствует вешалка, то даже и не пытайся приближаться к гардеробу. Ты только зря потратишь драгоценное время – свое, гардеробщиц и других участников гонки. Лучше приди сюда снова, когда приведешь свою верхнюю одежду в требуемую норму. Но если же драгоценная вешалка у тебя наличествует, можешь смело становиться в очередь. Сними пальто заранее и держи его, готовая подать гардеробщице. Дополнения сложи отдельно в полиэтиленовый мешок, иначе рискуешь стать участником нижеследующего обмена репликами:

– Не засовывать шапку в рукав, а то выпадет и пропадет. А я платить за нее не собираюсь.

– Да вы ничем не рискуете, тут же написано, что библиотека не несет материальной ответственности за оставленные вещи.

– Не умничать, а положить шапку куда положено. Куда?

– В… в библиотеку.

– Мне нужно знать точно. Скорей, тут выбирать нечего, это не кафе!

– Ну-у… в каталог, а потом, может, в журнальный зал.

– Даю номерок для идущих в каталог, потом следует обменять. За потерю штраф! Дальше!

Сжимая в ладони бесценный номерок, ты по крутой лестнице всходишь на второй этаж. Входишь в зал, где находится каталог, и смиренно ждешь, когда освободится компьютер, чтобы выбрать из меню то, что ты хочешь взять. Через час тебе удается заполнить два десятка требований. Бросаешь их в коробку, напоминающую почтовый ящик, и они летят куда-то вниз. Я всегда представляла, как они медленно, подобно осенним листьям, падают внутри узкой трубы. Попадают они на дно сборника, находящегося в огромном подвальном зале, полном стеллажей с книгами. Между стеллажами молча бродят библиотекари. У каждого на голове шахтерская каска с фонарем, а в руке пачка требований, выбранных из сборника. Найдя нужную книгу, он кладет ее на один из множества конвейеров, а те поднимают книги на поверхность.

Процесс поиска книг длится два часа, которые нужно как-то убить. Лучше всего, развлекаясь заполнением следующих требований. Наконец идешь в абонемент и начинаешь с поиска возвращенных требований. Вот они, твои, украшенные следующими надписями: «выдано», «требование заполнено неверно», «книга в переплете», «неразборчиво», «отсутствует номер читательского билета!!!», «выдается только в читальном зале».

Итого по шестнадцати требованиям отказ. «Не так уж плохо, – думаешь ты, – четыре книги я все-таки получу». Подаешь свой читательский билет. Библиотекарь приносит книжки.

– Подождите, я проверю, нет ли каких-нибудь ограничений.

И он принимается просматривать книги.

– Эта только в читальном зале, – объясняет он, – брошюры мы не выдаем на дом. Эту тоже нет, она издана до семидесятого года.

– Хорошо, я возьму остальные две.

– Минуточку, а что вы изучаете?

– Управление.

– А это книжка для детей. Выдается только студентам педагогического и дошкольного факультетов.

– Ну что поделать, – обреченно говоришь ты, – отложите. А последняя?

– Эта? – Лицо труженика абонемента озаряется гордостью. – Эту мы можем вам выдать.

* * *

Последующие дни мы вместе осматривали город. Я даже не подозревала, что в Кракове столько памятников архитектуры. Но спасибо датским путеводителям.

– Знаешь, Малина, – заметил Яспер, – получается, не ты мне, а я тебе показываю город.

– Возвратить деньги?

– Да я же пошутил.

Мы сидим в китайском ресторане. Короткий перерыв на ланч.

– Что заказываем? – спросила я.

– Безразлично, – ответил Яспер, – потому что все будет иметь вкус курятины. С большим количеством глютамината натрия.

Мы сделали заказ. Девушка в платье с драконами принесла на подносе две тарелки. Мне – жареные овощи с макаронами, Ясперу – рис с овощами и рыбу.

– Вкусно? – поинтересовался он.

– Хочешь попробовать? – предложила я.

– Хорошо. А я тебя угощу своим. Ну как?

– Не вижу разницы. Курица, проростки сои, грибы мун, глютаминат натрия.

– Но у меня грибов чуть побольше. – Яспер внимательно разглядывал накрошенные овощи.

– Поэтому ты больше заплатил.

– На целых семь злотых. Не знаю, выгодная ли это сделка.

Мы продолжили есть. Вдруг Яспер оторвал взгляд от тарелки.

– Что ты делаешь завтра вечером? Когда стемнеет?

– Скажи мне это, – ответила я цитатой из фильма.

– Мы могли бы встретиться?

– Вполне. – Вот идеальная гидесса. К услугам двадцать четыре часа в сутки. И не задает никаких вопросов.

– Наверно, ты хочешь знать, почему когда стемнеет?

– Шеф платит, шеф имеет право.

– Понимаешь, Малина… Я бы хотел серьезно поговорить с тобой, и мне необходим соответствующий настрой. Иначе я просто не смогу сказать.

– Понятно.

Мы покончили с нашими порциями. Яспер заплатил, и мы вышли. Наполненные курятиной, жареными овощами, соевыми проростками, глютаминатом натрия. Яспер – грибами мун, а я – любопытством.

* * *

О чем он хочет поговорить? А вдруг он влюбился? Надеюсь, нет. Хоть Яспер и мужик что надо, во мне ничто не дрогнуло. А может, и негде дрогнуть?

* * *

И вот мы сидим, полька и датчанин, в итальянском ресторане. Пьем французское вино и дожидаемся спагетти с греческой фетой. Из репродукторов льется ирландская музыка. На мне испанская куртка, на Яспере шведская блуза. От нас пахнет немецкими дезодорантами. Разговариваем мы по-английски. Глобализация.

– Не знаю даже, с чего начать, – промолвил Яспер.

– Лучше всего с начала.

– Видишь ли, Малина, я влюбился…

Черт! Так я и знала!

– Может, тебе только кажется?

– Я еще никогда не был так уверен в своих чувствах. И поверь мне, разъезжая по свету, я встречал много девушек. Но в этот раз все совершенно иначе.

– Настоящая любовь?

– Проблема в том, что я не знаю, каковы мои шансы.

Ну что я ему могу сказать? Пачкать мозги туманными обещаниями или сразу предложить дружбу?

– Все зависит от тебя. – Он беспомощно смотрел на меня своими голубыми глазами.

– Яспер, я… я даже не знаю…

– Но без тебя я никак не смогу.

– Мне надо подумать.

– Я знал, что ты согласишься! Ты отличная девушка!

Я вздохнула. Может, любовь придет со временем, как говорят китайские мудрецы?

– Когда мы могли бы встретиться? – спросил он. – Разумеется, я плачу, тариф двойной.

Все это начинает идти куда-то не туда.

– Не знаю, хорошо ли мне брать деньги…

– Да ты что! Ты же не просто так их берешь. Тебя ждет тяжелая работа.

Вот она, скандинавская романтичность. Тяжелая работа за двойной тариф.

– Если ты ждешь, что…

– Не бойся, – прервал меня Яспер. – Я тоже буду делать все, что смогу. Но успех будет зависеть от тебя. Точней сказать, от гибкости твоего языка.

Ну, все ясно. Конкретные детали преподнесены на блюдечке.

– Как ты себе это представляешь? И где? – весьма резко начала я. Пусть не думает, что достаточно удвоить ставку, и у нас, блондинок, тут же сами сползают колготки.

– Я представлял себе какое-нибудь романтическое кафе, где не слишком много людей.

– По-моему, при этом вообще не должно быть людей.

– Собственно говоря, выбор зависит не от меня. Мы условились, что я пошлю ей мейл поближе к концу сентября, потому что она как раз тогда возвращается.

До меня что-то начало доходить.

– Кто возвращается? – спросила я.

– Она. Женщина моей жизни. Она должна мне написать, где и когда мы поговорим.

Я почувствовала огромное облегчение, словно кто-то снял с моей спины большущий рюкзак.

– Проблема в том, – объяснял Яспер, – что она не говорит по-английски. Ну, может, знает несколько слов. Я же практически не говорю по-немецки.

– И как же вы собираетесь общаться, когда будете вместе?

– Есть множество способов понять друг друга. Главное, чтобы она захотела быть со мной. Это необыкновенная девушка. Я никогда еще такой не встречал. Полнейшая внутренняя свобода, еще большая, чем у тебя. Другие планируют на десять лет вперед.

– Я знаю таких, у кого вся жизнь распланирована, – врезалась я.

– А вот она нет. Она радуется тому, что здесь и сейчас. Кроме того, она очень любит животных.

Не знаю почему, но я сразу подумала про Эву.

– А как она выглядит, эта твоя богиня? Волосы у нее случайно не черные?

– Нет, она натуральная блондинка. Следит за собой, но без крайностей. Она не из тех, кто ежеминутно подправляет помаду на губах. Но с мохнатыми ногами тоже не ходит. Просто идеал.

Как хочется, чтобы кто-то так сказал обо мне. И еще хочется знать, что так говорят обо мне.

– Ну так что, – возвращает меня к реальности Яспер, – берешься за роль переводчика?

* * *

Божество Яспера уже назначило время свидания. Третьего октября. В шесть часов в «Алхимии». Знакомое место. Интересно, на что она похожа. Наверно, серая бесцветная мышка. Но для Яспера она сверкает тысячами красок. Я ощутила легкий укол в левой стороне грудной клетки, там, где полагается находиться сердцу. Буду ли я когда-нибудь сверкать для кого-то тысячами красок?

– Наконец-то, – приветствовал меня Яспер.

Я увидела его уже издалека. Он нервно переминался с ноги на ногу и ежеминутно взглядывал на часы. А еще только без пяти шесть.

– Так еще только без пяти.

– Я хотел выбрать подходящий столик где-нибудь в сторонке. И вообще подготовиться.

– Только сейчас? – теперь уже занервничала я.

– Нет, то, что я буду говорить, у меня уже есть. Я имел в виду внутренне сосредоточиться.

– Ну что, заходим?

Мы вошли. Как можно было догадаться, кафе в это время было почти пустым.

– Заказать тебе что-нибудь?

– Я на работе не пью.

– Ну хотя бы кофе?

– Только без молока.

Сидим.

– Перестань то и дело смотреть на часы, а то сглазишь.

– Малина, она не придет.

– Придет. Такие внутренне свободные телки любят опаздывать.

– Нет, нет, она не телка.

Барменша принесла нам кофе.

– Уже семь минут седьмого, – отчаивался Яспер. – Я не выдержу этого напряжения.

– Успокойся, придет.

– Она, – прошептал он на все кафе.

Я сидела спиной к входу. Оборачиваться было неудобно. Ладно, увижу, когда подойдет. Черт, однако я тоже нервничаю.

– Хэллоу, – услышала я низкий голос, показавшийся мне знакомым. Я подняла голову. И увидела Иолу.

* * *

– Господи! Так это ты? – в несказанном изумлении выдавила я.

– Я, – подтвердила Иола, садясь рядом с Яспером.

– Ты осветлила волосы.

– Я просто перестала их красить.

– А я думала, ты натуральная шатенка.

– Вы знакомы? – спросил меня Яспер. – Это даже лучше.

– Для кого как. Ладно, начинай.

– Скажи ей, что я до сих пор вспоминаю наше пребывание на море. Хотел бы забыть, но не могу.

– Яспер до сих пор вспоминает ваше пребывание на море.

– И что дальше? – поинтересовалась Иола, жуя резинку.

– Скажи ей теперь, что я никогда еще не был таким влюбленным. Что не могу представить себе жизни без ее улыбки, развевающихся волос, голубого бикини.

– Он не может жить без твоих волос, улыбки и бикини.

– Бикини я могу ему подарить. Мне оно уже надоело. Нет, этого не говори. Это я просто пошутила.

– Так что мне ему ответить?

– Выслушай его до конца.

– О чем вы шепчетесь? – вмешался Яспер.

– Да так, женская болтовня.

– Сейчас, когда я готовлюсь сделать ей предложение?

– Серьезно???

– Ну конечно! И сейчас я его сделаю. Скажи ей, что я прошу ее руки.

– Так вот прямо?

– Говори.

Я откашлялась и обратилась к Иоле:

– Слушай внимательно, потому что повторять я не буду. Яспер говорит, что никогда не встречал такой девушки. Он считает, что ты чудная, необыкновенная, сексапильная, интеллигентная и очаровательная. Он никогда ничего подобного не чувствовал и потому был бы бесконечно рад, если бы ты приняла его предложение. Он мечтает жениться на тебе с первой минуты, как только тебя увидел.

– У вас поразительно сложный язык, – заметил Яспер, – по-датски это все укладывается в одно предложение.

– Дай мне докончить, – зашипела я на него. – Так вот, возвращаясь к предложению, Яспер спрашивает, не хотела бы ты провести с ним остаток жизни.

– Он хочет на мне жениться? – Иола взметнула брови. – Замечательно. А когда?

– Когда ты хотел бы заключить брак?

– Как можно скорей. Хоть завтра, – ответил Яспер. – Ты думаешь, у меня есть какая-то надежда?

– Посмотрим.

– Ну что? – спросила Иола.

– Он говорит, что вы можете заключить брак хоть завтра. Решать тебе. Ответить ему, что ты подумаешь?

– Я сама ему скажу.

Минута, исполненная напряжения. Иола откинула волосы. Облизнула губы.

– Яспер!

– Yes? – ответил Яспер, безуспешно пытаясь скрыть волнение.

– Deal.

7.10. Они женятся через месяц, тринадцатого ноября, а потом отправляются в голубую даль бороться за права гепардов. А потом?

– Еще не знаем.

И это говорит Иола.

8.10. Сегодня наконец возвращается Эва. Она прихватила две недели лишку. Для Эвы это совсем немного. Не могу ее дождаться. Мне столько ей нужно рассказать. Я успела убрать всю квартиру, постирала обоих шимпанзе, сменила рыбке воду. Еще час. Я хотела поехать на вокзал, но Эва мне отсоветовала. Неизвестно, сколько они простоят на границе, австрийские пограничники любят устраивать сюрпризы. Так что я дожидаюсь ее дома. Чем бы заняться? О! Давненько я не смотрела «Красивых и дерзких». Наверно, уже известно, кто отец ребенка Бруки. Я включила телевизор. И сразу попала на Бруки. Она стоит посреди комнаты с бокалом вина в руке. Ее лицо заполняет весь экран. Бруки напряженно о чем-то думает (это видно по челюстям, дробящим невидимый зрителям попкорн).

– Интересно, – спрашивает она зрительный зал, скрытый занавесом, – кто отец моего ребенка?

Финальные титры, платежная ведомость на фоне пальм. И опять надо ждать до понедельника!

Что это? Никак звонок? Я помчалась к двери. Эва!

– Я уж думала, ты не вернешься.

– Здравствуй, Малина, коллега, аспирантка.

– Уже знаешь? Ничего, у меня есть еще парочка новостей в рукаве. Слышала про Иолу?

– Через месяц выходит замуж за датчанина.

– Кто тебе сказал?

– Помоги мне лучше с сумками. Они весят не меньше тонны. И возьми от меня эти открытки. – Она подала мне пачку почтовых карточек, все из Испании.

– О господи, я совсем забыла про почтовый ящик! – Я принялась просматривать их. – «Поздравь защитницу гепардов». Значит, про Иолу ты уже знаешь?

– Знаю, знаю. Передвинь сумку.

– Черт! Но уж про Пызяка, наверно, не слышала.

– Разбился на Канарах, а перед этим свирепствовал из-за опухоли лобной доли мозга. Старые новости. А вот у меня зато есть для тебя несколько свежих булочек.

– Ну?

– Но сперва я должна умыться, поесть и только тогда расскажу. Есть что-нибудь кисломолочное?

– Кефир, пахта, два йогурта, творог.

– Смотрю, мы делаем успехи. Наша дорогая эгоистка наконец подумала о ближнем.

* * *

Девять часов. Эва приканчивает очередной йогурт, а я жду, просматривая открытки.

– Это мне и нужно было. Молочное с большим количеством бифидобактерий.

– Так что за новости?

– Минуточку. Сперва выброшу стаканчик. Сосредоточься и слушай внимательно, потому что повторять я не буду.

– Ну так…

– Лешек встретил истинную половинку.

– Он мне уже сказал. В Испании. Зовут Мигель, работает барменом.

– Новость номер два. Я с Томеком.

– Правда? Давно?

– С сентября. Он поехал в Льорет, чтобы забыть обо мне.

– И что?

– Мы встретились уже в первый день. На море. Правда, там всего два пляжа…

– Не боишься?

– Немножко. Но я звонила твоей бабушке, и она сказала, что все в порядке.

– Бабушке позвонила, а мне не могла?

– Я послала тебе тонну открыток.

– Я предпочла бы один короткий звонок. Я тут доходила от одиночества. У меня даже началась депрессия.

– Знаю, Лешек рассказывал. Наверно, потому ты не подняла трубку в день рождения.

Потому. Но сейчас мне не хотелось к этому возвращаться. Будет следующий день рождения.

– Вроде бы Испания так далеко, – сменила я тему, – а до тебя все дошло.

– Кстати о сплетнях. Знаешь, что у твоей мамы есть жених?

– Не может быть! А как же папаша?

– Они разводятся. Ирек уговорил ее по телефону. Наверно, он заплатил кучу денег. Телефонный разговор с Германией страшно дорого стоит.

– Так ты знаешь и о том, что Ирек уехал? У кого такой длинный язык?

До сих пор рекордсменом была я.

– Я не выдаю имена своих агентов. А хочешь знать, с кем крутит твоя мама?

– Со Сташеком? Когда-то он грозился, что когда закончится отвыкание…

– Ответ неверный, – прервала меня Эва. – Никогда не догадаешься, поэтому я скажу. Богуслав Губка. Врач-психиатр.

Губка? Господи, теперь мне все понятно. Бедный Губка!

23.10. Продолжаю свыкаться с переменами. Столько информации за один раз может вызвать потрясение. Иола выходит замуж, мама тоже (на Пасху), а я? Я делаю первые шаги как аспирантка. Веду занятия. Даю задания на дом (но никого не проверяю, потому что неловко как-то ставить пары). Пытаюсь проводить собеседования, но в результате получается, что говорю я одна. А студенты? Самое большее, пробуют сменить тему. Вчера, например, мы перешли к проблеме наркотиков.

– Пани магистр, как вы считаете…

– Я просила не обращаться ко мне «пани магистр», – не дала я досказать. – Это звучит чудовищно.

– Тогда, может быть, «маги»? – предложил какой-то смельчак, видимо любитель Млечко.

– Можете обращаться на «вы» или даже на «ты». Но вернемся к наркоманам… Наилучшее определение дал Курт Воннегут. Он сказал, что, когда люди не могут ничего изменить вокруг себя, они пытаются изменить что-то внутри. И начинают экспериментировать. Одни обращаются к лекарствам, другие – к мистическим религиям, а третьи – к наркотикам.

– Клевая теория, – оценил круглолицый блондинчик, сидящий за первым столом. – Так мы можем идти? Уже второй час.

И они унеслись, не ожидая разрешения.

Чихали они на старую занудную картонную дурилку.

25.10. Снова занятия по социологии. Я пришла чуть пораньше, чтобы подготовиться. За десять минут до начала ко мне подошла симпатичная шатенка в роговых очках. Гладко причесанные волосы, лицо, не оскверненное пудрой. Отличница.

– Простите, – чуть слышно обратилась она ко мне. – Я пришла раньше, потому что у меня просьба.

– Да?

– Понимаете, я интересуюсь проблемами наркоманов и… и хотела бы спросить, не могли бы вы назвать мне какие-нибудь фамилии.

– Но у меня нет знакомых наркоманов.

– Нет, вы не поняли меня. – Девочка поправила очки. – Я имею в виду фамилии авторов, занимающихся проблемами лечения наркомании.

– Авторов? Тоже не знаю.

– Позавчера вы упомянули психолога, который пишет на эту тему.

– Воннегута? – на всякий случай удостоверилась я.

– Да, – обрадовалась она.

– Но он вовсе не психолог.

– Нет? – удивилась шатенка.

* * *

– Действительно нет? – пошутила Иола.

– Знаете, что меня окончательно добило? Она ведь вправду отличница.

– Они, похоже, ничего не читают.

– Читают, – возразил Лешек. – Краткие пересказы книг, включенных в программу, мемуары Ди Каприо, а также десятки пособий о том, как заработать сто миллионов, использовать энергию космоса, а также очаровывать всех подряд мужчин или женщин.

– Ворчим, как старые тетки.

– Меня прошу вычеркнуть из числа старых теток. Мы вместе с Томеком как раз переживаем первый месяц учебы в институте.

– Он моложе Эвы на семь лет, – объяснил Иоле Лешек.

– Здорово! – воскликнула она. – Значит, ты дольше будешь ходить на всякие увеселения.

А еще два года назад Иола прочла мне такую вот проповедь.