Не ливанский елей И не ладан коринфских нагорий, А родных тополей Распростёрлась весенняя горечь. Будто время горчит, И остаток, оплывший на срезе, Весь – подобье свечи За любимые выси и веси. Что же сини молчат — Распахнувший был молод и весел! Что ж струится печаль, Будто Сити и Роси кто бросил… Груды прутьев, земля И ледок, пережжённый как сахар. Лишь горчат тополя, И садовник не ведает страха.