Ник Лов направился к лестничной площадке, путь к которой запомнил, когда его вели вниз.

«А что, если чтец должен говорить пароль?» — подумал Ник Лов, увидев двух скучающих стражников. Однако они не выразили никакого удивления при виде жёлтой фигуры. Оба слегка склонились, что должно было изображать поклон, но в данном случае поклон был весьма ленивым. Вероятно, чтецы здесь не вызывали стишком большого почтения. Не глядя на стражников и не отвечая на их приветствия, Ник Лов прошёл мимо, и, видя, что путь открыт, миновал площадку, и сделал первые шаги вверх по лестнице.

Всё было спокойно, и это придало Ник Лову уверенность, что первая часть побега прошла успешно. Поднимаясь, Ник Лов вспоминал последние наставления Сола: «На приветствия отвечай не торопясь. А можешь вообще не отвечать. Но если увидишь жёлтого, кланяйся на всякий случай первым. С синими разговаривай тоном приказа. Они все должны тебе подчиняться. Но нигде не бери еду или какие-нибудь вещи просто так — за всё надо платить. И наконец, первое, что сделай, найдя пятьдесят седьмого, это побрейся. Бритье стоит пять вачей, и он их тебе даст».

Подумав о плате, Ник Лов сунул руку в карман жёлтого комбинезона, решив, что там вполне может быть то, что Сол называл вачами и квачами, хотя и не представлял себе, как они выглядят.

В кармане Ник Лов действительно нащупал и достал четыре тонкие пластинки. Это оказались разных размеров металлические шестигранники, отрезанные от прутка, с выбитыми на одной стороне цифрами. На обороте пластинок был вычеканен носатый профиль того же Ша Вайна. Никаких подписей, ни одной буквы на этих эквивалентах обмена в мире космитов не было. Цифры, вероятно, указывали количество ватт-часов энергии, дававших владельцу этих знаков какие-то права.

На пластинках Ник Лов прочёл цифры. «Всего это означает 0,64 киловатт-часа, — подумал Ник Лов. — Не знаю, как это много, но, пожалуй, я совершил типичный грабеж».

Ник Лов ещё пошарил за поясом и в карманах, но кроме обязательного для жёлтых цилиндрика с бичом, более ничего не нашёл. Потряхивая в руке монетками, прежде чем положить их обратно в карман, Ник Лов подумал о том, оправдывает ли он сам для себя насилие над личностью как способ достижения поставленных целей? Имеет ли на это право?

«Имею! — тут же приструнил он себя, — нужно отбросить мягкотелые сомнения! Ты, Ник Лов, попал в мир злой несправедливости и хочешь её исправить. И потому не кори себя за то, что вынужден прибегать к силе, хитрости, угрожать и бить. Либо ты выживешь и спасёшь остальных, либо погибнешь с горькой мыслью, что твоя смерть погубит и весь этот мир».

И всё же, хоть Ник Лов и пришёл к определённому решению, хоть он и понял, что применит любые средства к тем, кто будет ему мешать, всё-таки он загонял вглубь себя логически вытекающий из этого решения вопрос воспользуется ли он, когда проникнет в шлюзы, тем смертоносным оружием, которое в избытке найдёт там? И не потому ли, что ответ на это вопрос бесконечно труден, поколения шлюзовиков всё же не применили это оружия, не пошли большой войной на остальных?

«И всё-таки это странно. Ведь могло хватить лишь угрозы его применения? Космитам и их правителям нечего было бы противопоставить этому. Ладно, — решил Ник Лов. — До оружия пока ещё надо добраться. А пока, кроме рук и ног, у меня никакого оружия нет». И Ник Лов повертел перед собой кистями рук, затем сжал пальцы в кулаки и, оглядев их, критически качнул головой.

Размышляя так, Ник Лов даже замедлил шаги постояв в раздумье перед дверью, ведущей в этаж синих. И, уже не обращая внимания на стражника, отпершего ему дверь и отвесившего поклон, покинул лестницу.

Очутившись на этаже синих, Ник Лов сразу увидел большое количество людей вокруг. Этаж был плотно заселён. Мужчины и женщины в синих комбинезонах шли в разных направлениях, останавливались, беседовали друг с другом, проходили дальше. Встречая Ник Лова, все они отвешивали низкий поклон, однако никто не задерживал на нём своего взгляда.

«Так вот они, другие люди, другая жизнь! — с щемящей болью подумал Ник Лов, вглядываясь в людей. — И это то будущее, ради которого мы жили?!» Ник Лов почувствовал себя тоскливо, словно на улице чужого города, где человек может оказаться одиноким среди большой толпы. Впрочем, пожалуй, это был не город, так как небо над головой отсутствовало. Скорее это походило на большую гостиницу или переходы какого-то вокзала.

Ник Лову бросилось в глаза несколько проёмов в стенах, образующих витрины с выставленными в них предметами. В их числе были, как он понял, вещи первой необходимости. В одной витрине — одеяла, подушки, простые ткани, куски пластика, похожие на матрацы, и тому подобное. В другой — разных размеров обувь, не отличавшаяся, однако, разнообразием фасонов. Повернув наугад влево, через несколько десятков шагов Ник Лов увидел ещё витрину, в которой были выставлены чашки, плошки и подобная очень простая по форме посуда. Недалеко хлопала дверь, в которую часто входили и выходили люди. Заглянув в неё, Ник Лов понял, что это заведение общественного питания. За дверью стояли ряды столов, за ними сидели люди и что-то ели.

Как вспомнил Ник Лов разъяснения Сола, пища выдавалась без особых ограничений, но за неё надо было платить эквивалентами — вачами и квачами, как себя приучил уже называть монетки Ник Лов.

Метров через сто Ник Лов увидел широко раскрытую дверь, из которой неслись звуки какой-то несложной ритмичной музыки. Стена этого помещения была разрисована серией картин, изображавших в основном женщин, непристойные позы которых заставили Ник Лова вздрогнуть и, присвистнув, остановиться. Этого оказалось достаточным для того, чтобы из двери вышли две молодые женщины, обнажённые до пояса, в лёгких повязках вокруг бёдер, которые склонились перед Ник Ловом и вежливо стали приглашать «Его мудрейшую личность» заглянуть к ним.

— Чтобы проверить, всё ли у нас в порядке, всё ли делается так, как разрешают божественные установления, — игриво усмехаясь, сказала ему одна из них, весьма миловидная шатенка с прямыми и длинными волосами, ласково беря Ник Лова под руку.

Ник Лов вспыхнул от неожиданности, от зрелища откровенно обнаженных женщин. Мир, который помнил Ник Лов, не был ханжеским, люди свободно любили друг друга, но любили, а не предлагали себя один другому из-за какой-то выгоды.

— Всего пятьсот вачей, — ласково зашептала шатенка, а другая, зашедшая справа, сказала, вкрадчиво заглядывая ему в глаза: — Это же сущий пустяк для вашей мудрости. А мы будем очень польщены и постараемся сделать всё, чтобы вы ушли от нас довольными. К нам так редко заглядывают жёлтые. У вас ведь там, наверху, всё лучше. — Она ласково провела по обросшей физиономии Ник Лова и, кокетливо надув губки, продолжала: — Ой, какой ты обросший. Что же это твоя жена не следит за тобой?

«Спокойно, — одёрнул себя Ник Лов. — Тебя явно взяли в клещи». — И, отстранив обеих дам, строго произнёс:

— Оставьте меня. Я не имею никого желания заходить в эту обитель греха и падения. — Ник Лов даже внутренне усмехнулся тому, как праведно-ханжески прозвучали его слова.

— У-у, моя дорогая, — произнесла разочарованно шатенка, обращаясь к подруге и указывая на «книжку» в руках Ник Лова. — Это же чтец. Они все такие правоверный. Оставь его, не теряй времени.

Вторая выпустила руку Ник Лова и холодным тоном, в котором уже не было никакой игривости, бросила:

— Понятно! Иди домой, к своей жёлтенькой и пышненькой жёнушке, — в голосе её теперь звучала издёвка, — пусть она пощиплет тебя за бороду, чтобы ты не возвращался домой так поздно. — И обе снова нырнули в открытую дверь. Ник Лов же, деланно прикрываясь «книгой» от настенных изображений, быстро покинул опасный участок дороги.

«А то, что я небрит, действительно бросается в глаза. Но побриться удастся лишь после того, как найду пятьдесят седьмого.

Продвигаясь вперёд и зная, что обязательно выйдет в нужный сектор, ибо коридор был кольцевым и он всё равно вернулся бы на прежнее место, Ник Лов внимательно смотрел по сторонам и на одной из стен увидел давно знакомый ему знак — сектор круга и в нем цифру 2.

Стрелка под рисунком показывала, куда нарастают номера секторов, и Ник Лов с радостью понял, что идёт правильно. Далее на стене ему в глаза бросились часы. Электрические часы, с цифровым табло, под которым Ник Лов увидел привешенный уже в более поздние времена циферблат. Стрелочный указатель работал, часы шли и показывали 23 часа 10 минут. Однако цифровое табло часов было тёмным.

«Опять то же, — подумал Ник Лов. — Исправны наиболее простые устройства — стрелочные циферблаты. Значит, работает, по крайней мере частично, и главная аппаратная времени, откуда идёт управление всеми часами корабля. А более сложные, электронно-визуальные цифровые табло часов отключены. Но часы показывают, что я должен торопиться», — вернув свои мысли к практическим делам, подумал Ник Лов.

И Ник Лов вспомнил строгое предупреждение Сола о том, что всякое движение в синих этажах после двадцати четырёх часов прекращается. По этажам ходит стража и строго проверяет всех, кто покажется там.

«Проверят и жёлтого, как предупреждал Сол. Так что дело серьёзное, — подумал Ник Лов. — Надо торопиться». И Ник Лов прибавил шагу. Через сотню шагов, которые он прошёл быстро, широкий центральный коридор сузился, и от него пошли многие, более мелкие боковые ответвления, где располагалось множество дверей, на которых были написаны номера. Это были жилые помещения синих рабочих.

Проглядывая номера первого коридора, затем второго, Ник Лов наконец в одном из них увидел цифры, близкие к искомым. Пройдя несколько дверей, Ник Лов остановился перед дверью номер 243, оглянулся по сторонам, убедился, что никого нет, и сознательно без стука открыл дверь, которая не была и не могла быть запертой. Права жёлтых над синими были велики и правил вежливости не предусматривали, как рассказывал Сол, представители власти в любое время могли без предупреждения войти в жилище синих.

Легкий женский вскрик испуга остановил Ник Лова, который привык уважать чужое достоинство. Молодая женщина, по-видимому готовившаяся ко сну, неловко прикрылась одеялом, испуганно глядя на Ник Лова. Обнажённый мужчина схватил комбинезон, прикрылся им и недоумённо и зло смотрел на Ник Лова, медленно склоняясь тем не менее в обязательном ритуальном поклоне.

Стараясь смотреть только на мужчину и даже слегка отвернувшись, Ник Лов сказал:

— Пятьдесят седьмой, скажи женщине, чтобы она оделась и вышла за дверь. Сам оденься тоже. У меня к тебе срочное поручение по ремонту главных перегородок. — Последнее Ник Лов сказал наугад, для того чтобы дать женскому уму хоть какое-то объяснение его неожиданного вторжения. По шороху за собой Ник Лов понял, что и без слов мужа приказание выполняется.

Когда женщина вышла, Ник Лов подошёл к мужчине, уже натянувшему на себя комбинезон, и тихо сказал:

— Сем, Семка, ничему не удивляйся! Я от Пера, шестьдесят первого, — и, взяв руку Сема, два раза выполнил условное пожатие. Злое выражение на лице мужчины сменилось растерянностью и недоумением. Он слабо ответил Ник Лову тем же знаком, вопросительно оглядывая его и жёлтый комбинезон. — У нас очень мало времени до запретного часа, не более тридцати минут, — сказал Ник Лов. — Я пока не могу тебе всего объяснить. Только главное: я бежал из круга чёрных, где крутил ручку вместе с Пером, ты ведь так его звал?

В ответ Сем кивнул головой, не сводя взгляда с Ник Лова.

— И я не жёлтый. Скоро меня начнут искать, мне нужно спрятаться! Шестьдесят первый сказал, что можешь мне помочь. Пожалуйста, думай, думай быстро. Где мне можно спрятаться?

— Ник Лов уже прекрасно понимал, что остаться здесь он не может, ведь и Сол сказал, что стража может зайти в жилище синих в любое время.

На лице Сема уже не было испуга.

— Зови меня Ник, — обратился к нему Ник Лов — Я буду звать тебя, как и Пер, Семом.

— Ник Лов решил, что сейчас некогда втолковывать ему, почему Пер это не Пер, а Сол.

— Есть место, где можно спрятаться. И туда можно дойти за десять минут, — отозвался Сем. Глаза его оживились и даже сверкнули огоньком азарта.

— Что это? — спросил Ник Лов на всякий случай, ибо сейчас он пошёл бы куда угодно.

— Это кабина старого лифта, которым никто никогда не пользуется.

— Прекрасно! — воскликнул Ник Лов. — Выходи первым и успокой жену. Потом ты пойдешь впереди. По дороге разговаривать не будем. Торопись, тебе надо успеть вернуться.

Они вышли один за другим. Молодая женщина, как показалось Ник Лову, уже несколько располневшая, что свидетельствовало об ожидании ребёнка, действительно никуда не ушла и стояла за дверью. Не мешкая, Ник Лов прошёл мимо, а Сем задержался около неё. Ник Лов постарался быстрее пройти боковое ответвление и выйти в главный коридор, и там, по-видимому в связи с поздним временем, тоже никого не было. Лишь в некотором отдалении виднелись фигуры редких прохожих. Сейчас же за своей спиной Ник Лов услышал шаги Сема, который торопливо пошёл по коридору, а Ник Лов за ним, всем существом понимая, как неуместна сейчас его жёлтая фигура в этом, совершенно непривилегированном, секторе.

Тем временем Сем прошёл два боковых ответвления и свернул в третье. Остановившись у запертого лифта, Сем начал возиться, как это увидел подошедший Ник Лов, с ушками, приваренными к дверями. В ушки была продета проволока, на которой висела большая и хорошо видная пломба.

Ник Лов оглянулся. Поворот коридора защищал их от взглядов случайных прохожих, но человек, подошедший ближе, мог бы их увидеть. По торопливым движениям Сема Ник Лов понял, что он также опасается посторонних.

— Лет шесть назад, подростками, — тихо сказал Сем, — мы утащили ключ от лифта у одного пьяного стражника. И затем часто пользовались этим тайником. Входи, — гостеприимно пригласил он, раскрутив проволочку пломбы и с некоторым усилием раздвигая внешние и внутренние двери кабины.

Они вошли, и Сем сейчас же закрыл двери за собой. Ник Лов оглядел замкнутое, ничем не примечательное пространство. На полу было сорно, лежала какая-то свёрнутая подстилка, виднелась брошенная кружка.

— Здесь отлично, Сем, — сказал Ник Лов. — Большое спасибо.

— Располагайся, — ответил Сем. — Прости, что грязно, прибирать нет времени. Завтра я приду рано. Запирать тебя на ключ не буду, только накину пломбу.

— Хорошо, Сем. Спасибо. Вот ещё что. Этот жёлтый комбинезон слишком заметен. Да и искать меня будут именно в нем. Ты не мог бы достать мне синий?

— Это очень трудно. Почти невозможно. Иметь две одежды строжайше запрещено. Даже когда мы их стираем, то сидим голые и ждем, когда они высохнут под струёй теплого воздуха.

— Во-о-н как! — протянул Ник Лов. — Это зачем же так строго? — И тут же сообразил: «Да именно затем, чтобы таким, как я, нечего было надеть, ежели они сбегут из чёрного этажа».

— Ну, иди, Сем, — сказал Ник Лов. — Ещё раз спасибо.

Сем попрощался и вышел из лифта. Ник Лож опять оглядел своё новое помещение. Гладкие металлические стены, жалюзи сбоку, для прохода воздуха. В потолке светилось небольшое люминесцентное окно, дававшего тусклый свет. Рядом виднелось отверстие верхнего люка для выхода в шахту лифта, задраенное винтовыми барашками. Между лифтом и стенами шахты через проём двери была видна узкая щель, но в ней ничего рассмотреть было нельзя. Небольшой сквознячок тянул из шахты лифта.

«Что-то я всё время нахожусь в заключении, добровольном или принудительном, — огорчённо подумал Ник Лов и вспомнил сначала свою анабиозную кабину, потом камеру, где встретился с Солом, затем чёрный круг и, наконец, опять замкнутая кабина лифта, из которой ему нельзя выходить. — Но зато я на пути к свободе! А выход найдётся, если его искать, — успокоил себя Ник Лов. — Да, кстати, вот и он, ещё один выход. — И показал сам себе на круглый люк над головой. — Если эго открыть — я попаду в шахту лифта, а она ведёт по радиусу, вдоль «спицы», через все этажи звездолёта, вплоть до шлюзов».

«Вплоть до шлюзов! — хлопнул себя по лбу Ник Лов. — Это как раз то, что нужно! Ведь, в конце концов, можно придумать, как подняться по шахте вверх и без лифта. — Ник Лов с сожалением посмотрел на верхний люк, достать до которого без посторонней помощи он не мог.

— Ладно, подожду. Будем надеяться, что ранее утра мой побег не обнаружится и тревога поднята не будет».

Расчистив уголок лифта от мусора, среди которого был кусок проволоки, старая чашка, обрывки тряпок, Ник Лов стряхнул подстилку, указанную ему Семом, и зажмурился от поднявшегося столба пыли, затем, зажав нос встряхнул её ещё несколько раз и расчихался.

«Действительно, давненько Сем не заглядывал сюда», — подумал Ник Лов и, подождав, когда столб пыли осядет, расстелил подстилку и улёгся, поджав ноги. Последняя его мысль перед сном была о том, как давно он не мылся.

Проснулся Ник Лов от легкого стука металлической двери лифта.

— Это я Сем, — услышал он негромкий голос. — Я вышел сразу же, в шесть, как только разрешили хождение.

— Входи, входи, — радостно отозвался Ник Лов, поднимаясь с пола. — Скажи, ты шёл, всё было спокойно?

— Да. А когда, ты думаешь, тебя начнут искать?

— Удивляюсь, как это до сих пор моего исчезновения не обнаружили? Но скоро всё это, конечно, раскроется, и потому давай обсудим, что надо делать. Прежде всего я хочу посмотреть вот этот люк, — и Ник Лов показал наверх, — вы его открывали?

— Нет. Мы догадывались, что это люк. Но открывать нам его было страшно. Через него могли влезть шлюзовики. Потому открытие запертых дверей лифтов, как нам объясняли, строжайше запрещено. Мальчишками мы здорово рисковали, входя сюда.

— Как будто шлюзовики не в состоянии сами отпереть любую дверь здесь? — иронически ответил Ник Лов. — Но всё же давай рискнём. Потом я объясню тебе, что шлюзовики не так уж страшны. — И, не слушая возражений Сема, сказал ему: — Стань сюда. Я влезу тебе на плечи и попытаюсь открыть люк. Удержишь меня?

— Попробую.

Сем расставил ноги и уперся руками в колени. Ник Лов осторожно, чтобы не свалить его, влез ему на спину, затем балансируя, выпрямился и через мгновение уцепился руками за края люка. Барашки подавались с трудом, но так как они были сделаны из некорродирующего металла, то в конце концов отвернулись. Ник Лов откинул зажимы и толкнул крышку люка вверх. Зажмурившись и присев, он успел уклониться от струи пыли, посыпавшейся сверху. Через несколько секунд Ник Лов выпрямился, уцепился руками за край люка и, сказав Сему: «Подожди меня» — выбрался и оказался в шахте лифта.

Через некоторое время глаза Ник Лова привыкли к полумраку высоко уходящей вверх шахты, в стенах которой лишь кое-где виднелись редко вкрапленные лампы подсвета. Конец шахты терялся в темноте, казавшейся непроглядной. Свет, проникший из кабины через люк и щель между шахтой и дверью, тускло освещал стенки с вертикально идущими вверх рельсами, стенки которых для облегчения веса были перфорированы.

«Вот и способ подняться наверх без лифта, — подумал Ник Лов. — Нужно сделать пару крюков, вставлять их в отверстия — перфорации, опираться ногами и двигаться вверх. Ещё один, третий, крюк будет нужен для того, чтобы цепляться за него руками».

Переведя взор на крышу кабины, на которой он стоял, Ник Лов почувствовал, как по телу его пробежали мурашки. Привыкшие уже к полумраку глаза Ник Лова ясно различили лежащий на крыше труп человека в синем комбинезоне.

«Спокойно! — сказал сам себе Ник Лов. — В этом мире «божественных» установлений ты увидишь ещё немало страшные вещей. А пока думай о том, чтобы не стать трупом самому».

Ник Лов сделал шаг и подошёл к лежащему ничком мертвецу. Собственно, это был уже не труп, а скелет. Комбинезон опал, кости почти не держали его. Из воротника торчал затылок белого черепа, задранные штанины обнажили белые кости голени и выпирающие из разодранной обуви стопы. Человек, лежащий вниз лицом, явно упал сверху шахты и разбился очень давно, кости были совершенно чисты. Помедлив, Ник Лов взял комбинезон за воротник и чуть приподнял. Раздался стук костей, которые внутри одежды, как в мешке, ссыпались вниз, а череп, ударившись о крышу кабины, откатился в сторону.

— Прости, друг, — грустно сказал Ник Лов. — Я должен думать о живых. — Он сильнее встряхнул комбинезон, кости, дробно стуча, посыпались из него. На левом предплечье комбинезона при тусклом свете был едва различим номер: 01984.

«Упал ты, наверное, лет двадцать-тридцать назад, — прикинул Ник Лов и, поёживаясь, посмотрел в мрачную темноту уходящего вверх тоннеля. — Да, несладко тебе пришлось. Сорвался ты или тебя скинули? Кто теперь об этом расскажет?».

Нагнувшись затем к люку, Ник Лов сказал:

— Сем. Я там в углу видел проволоку. Распрями её и дай мне.

Сем незамедлительно протянул ему снизу кусок грубо выпрямленной толстой проволоки длиною метра полтора. Ник Лов взял один её конец, загнул его и закрепил за болт, торчащий на крыше, рядом с люком. Другой конец, на котором он сделал грубую петлю, Ник Лов спустил в кабину. Затем бросил вниз комбинезон и, свесившись ногами в люк, нащупал петлю и спустился на пол, не опираясь на Сема. Свисающая примерно на метр из люка проволочная петля давала возможность, теперь уже без посторонней помощи, подняться через люк в шахту.

— Запасной выход открыт, — сказал Ник Лов, обращаясь к Сему. И, показывая на комбинезон, спросил: — Смотри, что я нашёл, как ты думаешь, с этим номером можно ходить?

— А где же его хозяин? — испуганно спросил в ответ Сем и, догадываясь, добавил, показал пальцем вверх: — Там?

— Да, — печально ответил Ник Лов. — Хозяин остался там. — И, помолчав секунду, спросил снова: — Так можно ходить с этим номером?

— Я уже давно не видел номеров с единицей в начале, поёживаясь, ответил Сем.

— И всё-таки мне придётся надеть этот комбинезон. В жёлтом меня схватят, как только будет объявлена тревога. А она должна начаться вот-вот. Времени сейчас сколько?

— Я вышел в шесть и дошел сюда за пять минут, — отозвался Сем. — Так что сейчас, вероятно, около половины седьмого.

— Во сколько открываются?.. — Ник Лов запнулся и спросил; — Как называются места, где можно постричься и побриться?

Во времена Ник Лова на корабле не было парикмахерской, так что это название могло быть не знакомо нынешнему населению Они могли придумать новое. Сем удивлённо взглянул на Ник Лова.

— Брадобрейня, ответил он и тут же, спохватившись, предупредил: — Но тебе нельзя идти туда. Брадобрей сейчас же расскажет половине сектора, что у него брился жёлтый. А если ты пойдёшь в синем комбинезоне, то он не упустит твоего номера. Но я подумал об этом и принёс тебе свою бритвенную машинку, она досталась мне от отца, который сделал её сам. — В словах Сема прозвучала некоторая гордость, он протянул Ник Лову устройство с двумя ручками. Быстро сжимая эти ручки, Сем показал, как между ними ходят, чиркая друг по другу, сетчатые ножи. Ник Лов обрадовано взял машинку. Мучительная проблема, как побриться, отпала.

Начав сначала неловко, но затем приспособившись бриться ручной бритвой и морщась от боли, причиняемой ею, Ник Лов продолжал расспросы Сема, немного удивляясь тому, как тот терпелив и ничего не расспрашивает.

— Сем, где ты работаешь и во сколько тебе надо быть там?

— В слесарном цехе. Мы делаем заклёпки, болты, гайки. На работу мне к девяти.

— Хорошо, Сем. Теперь слушай меня. Ты очень помог мне. Очень! И когда ты узнаешь всё, ты поймёшь, что помог не только мне, но и многим, всему населению этажей, своей жене, своему будущему ребёнку. — Ник Лов мягко пожал руку Сема и сказал: — Ты молодец, Сем. Я рассчитываю на твою помощь, ибо мне пока больше не на кого рассчитывать. И вот что мне надо.

Ник Лов, не прекращая бриться, чтобы не терять времени, подвёл Сема к углу кабины, где ещё не был стёрт ногами толстый слой пыли, и пальцем нарисовал схему крюка, который помог бы ему взбираться по шахте.

— Три таких штуки нужно сделать из прутка толщиною в палец. Замерь размеры пядью руки и запомни.

Сем внимательно смотрел на то, что изображал чертёж на полу, а Ник Лов торопил его с ответом:

— Так можно такое сделать?

— Сделать это нетрудно, — задумчиво ответил Сем. — Но нужен материал и нужно, чтобы мастер не задавал вопросов. Вот если бы за это заплатить.

— Прекрасно, — отозвался Ник Лов и сунул руку в карман своего жёлтого комбинезона.

— Хватит? — спросил он, протягивая Сему четыре шестигранные пластинки.

Глаза Сема изумлённо открылись.

— Ого! — воскликнул он. — Шестьсот сорок вачей.

Это за день не всегда заработаешь. Довольно и полквача. А эти вачи, — Сем отложил три монетки, сто и две по двадцать, — возьми назад. Ведь тебе же нужно что-то есть.

— Сколько раз я смогу поесть на это? — спросил Ник Лов, потряхивая в руке бронзовыми пластинками, которые мелодично звякнули в его ладони.

— Смотря как и где. В обычной столовой — один раз позавтракать и один пообедать. Особенно не наешься, но ничего. А вот если пойдешь в урзал, где продают урзу и веселятся, да ещё вдвоем, то… — Сем развёл руками, показывая, как безнадёжно идти с такой суммой в те шикарные, по его мнению, заведения.

— Я туда не пойду. И надеюсь, что больше одного-двух раз мне есть не понадобиться.

Ник Лов закончил бритьё и начал снимать свой жёлтый комбинезон, чтобы надеть синий.

— Пока нет тревоги, надо пойти поесть, — сказал он Сему. — Ты поможешь мне, где это можно сделать побыстрее, но, как только выйдем отсюда, ты ко мне не подходи и со мной не разговаривай. Кстати, соседней лестницей пользуется? — спросил он Сема.

— Да. Поэтому выходить надо осторожно, хотя сейчас ещё и очень рано, — ответил тот.

Ник Лов приоткрыл дверь лифта, огляделся и, видя, что всё спокойно, и удивляясь этому, вышел. За ним вышел и Сем. Накидывая петлю пломбы, Ник Лоз сказал:

— Дай мне ключ.

Сем беспрекословно протянул ему ключ. Ник Лов запер дверь лифта и положил ключ в карман.

— Так вот, если ты кого-нибудь пошлёшь вместо себя, пожалуйста, проверь, чтобы посланец был надёжен. И пусть не несёт крюки открыто.

— У нас никто ничего открыто не делает, — грустно ответил ему Сем.

Ник Лов сочувственно пожал ему локоть, на время торопило, и оба быстро, друг за другом, пошли к главному коридору. Первым шёл Сем. За ним, с интервалом шесть-семь метров, Ник Лов. Поведя плечами, он почувствовал, что и этот комбинезон ему слегка маловат. Наклонив голову, чтобы оглядеть себя, Ник Лов вдруг изумлённо расширил глаза и, чтобы проверить блеснувшую загадку, поднёс рукав своего комбинезона ближе к лицу. Сомнений не было — комбинезон был клееный! Такой же клееный, как и тот, который Ник Лов надел в своей кабине.

«Клееные сто лет как кончились! — вспомнил Ник Лов слова Аберамона на суде. — Так откуда же взялся этот? Судя по номеру, упавший жил не более чем двадцать-тридцать лет назад. Почему он 6ыл в клееном комбинезоне?»

Стремясь проверить свою догадку, Ник Лов на ходу стал обшаривать карманы комбинезона. В двух боковых не было ничего, кроме трёх переложенных туда Ник Ловом монеток. Ничего не было и в двух нагрудных карманах. Ник Лов вспомнил ещё про задний карман, однако, увидел, что они уже идут главным коридором, прекратил поиски.

Сем задержался около одной из дверей, которая была входом в столовую. Запах пищи напомнил Ник Лову, что он голоден.

На секунду остановившись, Ник Лов мысленно вспомнил весь путь от лифта: прямо, направо, опять прямо. Затем, взглядом простившись с Семом, вошёл в помещение столовой.

За столом сидели несколько мужчин и женщин в синем, которые сосредоточенно что-то ели, не обратив на вошедшего никакого внимания.

«Столовая, конечно, только для синих работников, — подумал Ник Лов, окидывая взглядом присутствующих. — Все в синем».

И это однообразие в одежде показалось Ник Лову удручающим. Население корабля ограблено даже в таких мелочах, как возможность по своему усмотрению одеться. Конечно, модниц и модников во времена Ник Лова на корабле тоже не было, одежда была строга и подчинялась духу целесообразности. Но он вспомнил, с каким весельем и выдумкой мужчины подбирали, а женщины, с помощью автоматов, клеили себе костюмы для праздничных балов, которые устраивались на корабле. И особенно балов новогодних, которые справлялись по астрономическому отсчёту бортового времени.

Ник Лов перевёл свой взгляд на кухню, где пища готовилась на двух обыкновенных электрических плитах.

«Мощностью по паре киловатт каждая, не более», — на глаз прикинул Ник Лов.

Около плит работали две женщины в белых куртках поверх синих комбинезонов.

«Ага, хоть какое-то разнообразие», — подумал Ник Лов, глядя на поваров.

Пройдя к раздаче, Ник Лов наугад выбрал одну тарелку и одну чашку, следя лишь за тем, чтобы сумма оплаты не превысила восемьдесят вачей. Вкус пищи был несколько лучше того, что он ел в тюрьме, слаще была и жидкость. Продолжая жевать, Ник Лов положил ложку и сунул руку в последний, ещё не обследованный, задний карман комбинезона. В кармане что-то было. Ник Лов нащупал бумажку с выпуклостями, достал её и, прикрывая ладонью, положил на стол.

Перед ним оказалась полупрозрачная пластмасса с впрессованными в неё маленькими пилюльками. Латинские надписи не оставляли никакого сомнения по поводу назначения найденной вещи: это было лекарство. По надписи Ник Лов установил, что перед, ним комплексный антибиотик, применяемый при различных формах воспалительных заболеваний.

Теперь Ник Лов мог с достаточной степенью вероятности домыслить подробности разыгравшейся много лет назад трагедии. Упавший в шахту, конечно, был шлюзовик. Об этом свидетельствовал клееный комбинезон, и находившееся в кармане лекарство, несомненно из запасов планетолёта, ибо мало похоже, чтобы нынешнее поколение звездолёта сохранило культуру приготовления, или хотя бы правильного употребления, столь сложных комплексных препаратов.

«Шлюзовик нёс лекарство кому-то, кто нуждался в нём здесь, внизу. Но возникает загадка, — задумался Ник Лов, — почему шлюзовик, идя в столь опасный мир, был без оружия. По видимому, так бывало не всегда, ибо шлюзовиков боялись, а это означало, что они могли наносить чувствительные удары. Да и меня, — вспомнил он, — ощупали, хотя по карманам и не шарили. Это означало, что искали что-то крупное. Опять таки оружие. Но тогда почему этот ничего не имел?».

«А может, — и Ник Лову стало не по себе от этой мысли. — А может, у него было оружие? Его у него отняли, а самого сбросили вниз. Вот это уже хуже. Много хуже, ибо оружие это сохранилось у кого-то до сих пор. И уж, по видимому, не у дружелюбных мне людей».

Было около семи часов утра. В столовой становилось многолюдно. Как показалось Ник Лову, не слишком оживленные, даже скорее угрюмые люди наполняли столовую, обмениваясь односложными репликами, они брали почти одни и те же блюда и сосредоточенно ели, глядя в основном в свои тарелки. Пища съедалась полностью, в оставленных тарелках не было объедков.

«В это время внизу нас уже отправляли на работу, — вспомнил Ник Лов, — пора уходить. Странно, что до сих пор нет тревоги».

И как бы в ответ на его мысли, вдалеке раздался длинный электрический звонок, и, вторя ему, уже ближе забухали частые удары в гонг. Начавшись в одном месте, они перекатывались по кольцу коридора, возникая то в одной его части, то в другой, и скоро стала казаться, будто гремит весь этаж. Люди в столовой встрепенулись, прислушиваясь. На лицах некоторых появилось испуганное выражение.

— Тревога, — услышал Ник Лов.

— Опять ловят шлюзовиков!

— Сколько лет ничего не было слышно, а тут последние дни только и разговоров, что о них!

— Проклятые! Скоро, что ли, их всех переловят?

Не имея более ни желания, ни возможности оставаться здесь, Ник Лов поднялся и, стремясь держаться левым плечом ближе к стене, чтобы единица на его номере не бросалась в глаза, пошёл к двери.

— Нельзя же выходить, раз тревога! — услышал он за спиной возбужденный голос, но останавливаться было уже поздно, и Ник Лов, с мыслью, что это ещё одна промашка, вышел из двери и повернул налево. Стражников пока нигде не было видно, и потому Ник Лов счёл возможным сделать бросок бегом метров двести. Он пробежал уже более половины до нужного поворота, как впереди показалась группа идущих людей, одетых в зелёное. Ник Лов среагировал быстрее, и, когда они его заметили, он просто быстро шёл. До поворота оставалось метров двадцать, до стражников — пятьдесят.

— Эй, ты! Что тревоги не слышишь? — раздался крик стражников, обращённый к Ник Лову. — А ну быстро на место!

Тот согласно кивнул и, показав рукой, громко ответил:

— Сейчас зайду.

Тут же он повернул за угол и, зная, что стражникам осталось пройти метров тридцать, чтобы увидеть всю длину бокового коридора, с места рванул вперёд с наибольшей скоростью, на которую был способен. Успел добежать, но времени открыть дверь лифта и зайти в него уже не оставалось, ибо проходящие стражники могли его услышать. Поэтому Ник Лов распластался на полу. Расчёт был на то, что сейчас стражниками, по-видимому, руководила примитивная логика поиска: сначала очистить коридоры от прохожих, затем начать искать подозрительных, проверяя каждого на том месте, где он должен жить, работать или просто находиться в данный момент по режимному расписанию.

«Странно, что всё так прямолинейно в этом мире, — думал Ник Лов. — Имеют подготовку по арифметике, механике, электротехнике, и я не знаю, ещё по каким отраслям уж не столь низших знаний, а логика весьма примитивна. По-видимому, никакое накопление серьёзных знаний, никакое развитие их невозможно без использования письменности. А её-то они как раз и лишены».

Услышав в отдалении коридора шаги прошедших стражников. Ник Лов встал и быстро отпер ключом дверь лифта, зашел в кабину и закрыл её за собой, щёлкнув замком.

«Ну вот, я в относительной безопасности. Но опять в заключении. Я лишен возможности действовать», — вздохнул Ник Лов.

Оставалось только ждать, а это в положении Ник Лова было мучительно. Начнут систематически обыскивать все помещения. И рано или поздно его найдут, если только он не успеет своевременно уйти отсюда. На всякий случай Ник Лов решил забрать жёлтый комбинезон, вытащить проволоку, вылезти на крышу кабины и закрыть люк.

Закрыв люк и устроившись на крыше кабины, Ник Лов задумчиво смотрел на откатившийся в угол череп предыдущего владельца комбинезона. Мысли Ник Лова опять вернулись к тому, от чего тот погиб и было ли у него оружие. Практически Ник Лов знал всё, что касалось хранения оружия на звездолёте. В самих внутренних помещениях оружия ни у кого, даже у командира, не было. Все склады оружия, которое могло понадобиться, как правило, лишь при выходе экипажа на какую-то планету, помещались в шлюзовом пространстве, там же, где и планетолёт. В тех же частях звездолёта находились и скафандровые помещения и парк внешних машин-вездеходов, которые могли быть заведены в планетолёт, если предполагалась высадка на планету. Сам звездолёт мог лишь оставаться на околопланетной орбите и для посадок приспособлен не был.

Отсутствие оружия у экипажа корабля, летящего длительное время в Большом Космосе, было старым хорошо проверенным правилом. К сожалению, в истории звездоплавания бывали случаи отдельных психических отклонений у членов экипажа, и потому полное отсутствие оружия предохраняло экипаж от нежелательных последствий появления его в руках, не контролируемых разумом. Исключение всегда делалось для командиров кораблей: они могли оружие иметь. Но Ник Лов помнил, что Мит Эс сознательно отказался от этой привилегии и нашёл возможность тактично довести это своё решение до всех членов экипажа.

«Но ведь отсюда неизбежно вытекало, — продолжал размышлять Ник Лов, — что шлюзовики, как только они изолировались от остальных помещений корабля, стали монопольными владельцами всего оружия звездолёта. Почему это оружие не было применено в справедливых целях? Почему ушедшие в шлюзы и сохранившие знания допустили то, что произошло на звездолёте?» — опять подумал Ник Лов и снова решил, что без писем Вер Ли разобраться во всём этом он не в состоянии. Чтобы скоротать время, Ник Лов развернул «книгу», пытаясь разглядеть нарисованные там картинки. Но света было мало, и потому, убедившись, что они, кроме фигур людей в разных позах, ничего не содержат, Ник Лов перестал напрягать зрение и отложил «книгу». Прислонившись к стене, он незаметно для себя стал перебирать в памяти эпизоды своей прошлой жизни. Все дни только что пережитых испытаний как бы отдалились, и, наоборот, давно прошедшие времена стали близкими, осязаемыми, словно он, с помощью чудесной машины времени, опять перенесся в ту прежнюю, умную и целесообразную жизнь.

Ник Лов вспомнил, как подробно и с интересом изучались экипажем проблемы, связанные с осуществлением цели полёта: обследования рукава спиральной Галактики, соседнего с тем, в котором находится Солнечная система. Млечный Путь, эта звездная река, украшающая ночное небо Земли и десятки веков притягивавшая взоры землян, служит видимой границей рукавов Галактической спирали. Чтобы проникнуть сквозь эту сияющую завесу, обследовать находящиеся там звездные системы и вернуться на Землю, звездолёту нужно было пролететь расстояние примерно в пятьдесят парсек, то есть столько километров, сколько свет пройдет более чем за сто шестьдесят лет. Лишь второе поколение экипажа звездолёта, летящего с субсветовой скоростью, могло рассчитывать дожить до конца полёта и принести на Землю добытые знания.

И люди пошли на это, ибо неодолима страсть человека к неизведанному, неутолимо его желание самому увидеть и исследовать отдалённое и непостижимое.

По маршруту полёта намечались остановки, изучение планетных систем, подобных Солнечной, поиск очагов жизни, которые могли быть там, и планет, пригодных для заселения их людьми, которым рано или поздно станет тесно на Земле.

«И не должна, не может злая воля одного помешать осуществлению замыслов, в которые целая планета вложила столько средств, ума и энергии!» — заключил свои воспоминания Ник Лов.

Думая над всем этим, Ник Лов не заметил, как прошло более двух часов. Расстались они с Семой около семи, на работу тот пошёл в девять. Прошло ещё не более часа, когда Ник Лов уловил внизу условный стук в дверь лифта. Быстро откинув люк и накинув петлю проволоки, Ник Лов спрыгнул вниз и открыл дверь. Однако вместо Сема, которого он ожидал увидеть, за дверью стоял немолодой мужчина, пожалуй, самый немолодой из всех, кого до этого видел Ник Лов, не считая старшего судью Ор Ча Рора, которому, так же как и стоявшему перед ним, было за пятьдесят.

— Меня послал пятьдесят седьмой, — глуховатым голосом произнёс мужчина. — Он сказал, что тебе очень важно получить вот это, — и протянул Ник Лову брякнувший сверток.

— Пожалуйста, заходите, — ответил ему Ник Лов. — Рад познакомиться с вами. — Мужчина, на предплечье которого был виден обязательный номер, нерешительно вошёл. Ник Лов, закрыв двери, развернул сверток и увидел то, что ему было нужно: три крюка, которые были завернуты в лоскут замасленной ветоши.

— А почему не пришёл пятьдесят седьмой? — спросил Ник Лов, понимая, что интересоваться именем пришедшего не стоит.

— Как только я появился на работе, а я всегда прихожу за полчаса до начала, мне ведь нужно угождать мастеру, ко мне сразу подошёл пятьдесят седьмой. Он тоже пришёл сегодня на работу очень рано. Мы давно знаем друг друга. Я дружил ещё с его отцом, и потому пятьдесят седьмой мне верит.

Мужчина сделал передышку, осматривая Ник Лова внимательным взглядом, будто спрашивая, что он за человек и почему его окружает тайна.

— Так вот, пятьдесят седьмой нарисовал мне эти крючки и сразу дал полквача вперёд. Сумма большая, хотя я, конечно, сделал бы ему и так. Но пятьдесят седьмой сказал, что сделать мало. Надо ещё и отнести. Сказал куда и объяснил, как постучать. И уж я его не подвёл, — продолжил мужчина, — А сегодня, да и завтра, два вечера подряд, я буду пить урзу за то, чтобы зелёные быстрее отпустили пятьдесят седьмого, ибо ему у них, боюсь, придётся несладко.

— Так его арестовали?! — воскликнул Ник Лов.

— За ним пришли, когда я доделывал уже третий крюк. Все рабочие тоже были на местах и делали свою работу, розданную вчера, ибо жёлтый мастер Всеумеющнй Ки Витус, ещё не появлялся. Но пятьдесят седьмой предупредил меня, чтобы я не показывал вида, что как-то им интересуюсь, что бы с ним ни случилось. Ну я и не показывал. Доделал крюки и сразу к вам.

Ник Лов понял, что перед ним был хороший знакомый Сема, старый рабочий, которому тот доверял, и с благодарностью подумал о предусмотрительности Сема: «Каково-то теперь ему придётся?»

— Ну, пойду, — начал прощаться мужчина.

Перед тем как проводить его, Ник Лов на мгновение задумался: «Я обязан хоть как-то облегчить участь людей, мне помогавших. Как же помочь Солу, Тиду, Сему?»

— Послушайте, — сообразив, обратился он к мужчине. — Есть ли здесь поблизости место, откуда обращаются к Его Могуществу? — Ник Лов вспомнил рассказ Тида о том, что всякий космит может обратиться по слуховой трубе к служителям Правителя.

— Есть. Обитель причащения к таинству находится не так далеко, во втором секторе. Но чтобы обратиться, надо платить вачи, — усмехнулся мужчина. — Без звона вачей слуги Божественного не просыпаются. Я когда-то, лет десять назад, обращался, хотел возвыситься до управителя станком. И что толку? Лишь вачи пропали.

— Тогда вот что, — сказал Ник Лов. — Возьмите все вачи, которые у меня есть. Сделайте, что я вам скажу, и вы очень поможете этим пятьдесят седьмому. Как надо обращаться к слугам Его Могущества?

— «О слуги верные, Его Могущества Богоподобного. Передайте.» — запел собеседник Ник Лова, явно подражая завыванию, с которым читались «божественные» сказания.

— Вот-вот, так вы и начнёте, — перебил его Ник Лов. — Но дальше…

— А дальше? — спросил мужчина.

— А дальше вы скажете то, что сейчас скажу я, и причём тем же тоном, что я говорю сейчас. Слушайте и запоминайте! — И Ник Лов чётко, твёрдым голосом произнёс: — Говорит Ник Лов! Передайте Аберамону Макиалану, что скоро я его вызову и отдам необходимые распоряжения. А пока приказываю пальцем не трогать моих друзей. И пусть поостережётся нарушить мой приказ!.. Повторите.

— Ты что? — испуганно заговорил мужчина, отшатнувшись от Ник Лова.

— Повтори, если тебе дорога жизнь сына твоего друга!

— Я не осмелюсь..

— Повтори! — почти крикнул Ник Лов.

— Говорит Ник Лов. Передайте Аберамону… — трепещущим голосом начал мужчина. Для него, состарившегося в покорности, любой выход из рамок повиновения был невыносимо труден.

— Твёрже! И не бойся. Как только ты это скажешь, сразу же уйдешь, — внушал ему Ник Лов. — И никто тебя не заметит и не найдёт. Повтори! Твёрже!

Ник Лов заставил своего посланца раз пять повторить обращение, подумав, что раз Аберамон услышит эти слова не сам лично, а в передаче, то до него дойдет лишь их смысл, но не тон, каким они были сказаны.

— Хорошо, — ободряюще улыбнулся Ник Лов. — Сделай всё, как я сказал, и ты поможешь пятьдесят седьмому, да и не только ему. Пожалуй, даже и себе. Теперь идите. Когда увидите пятьдесят седьмого, — опять переходя на вы, сказал Ник Лов, — пожалуйста, передайте ему, что он очень помог мне и что я его обязательно найду. И вам спасибо!

«Передаст ли он то, что ему поручено? — подумал Ник Лов. Убедившись, что лестничная площадка пуста он проводил посланца. — Впрочем, один раз он не струсил. Можно надеяться, что справится и здесь».

Ник Лов вылез на крышу кабины и, вытянув проволоку, закрыл за собой люк. Затем он переменил синий комбинезон на жёлтый, справедливо полагая, что этот цвет в верхних этажах будет более уместен. Бесполезную «книгу» с картинками он оставил на крыше.

Продев ступни ног в два крюка и подвязав их к лодыжкам полосками ткани, оторванной от лоскута, Ник Лов, беря в руки третий крюк, подумал: «Итак путь наверх открыт. И пока противники о нём не узнали, надо спешить».

И попеременно вставляя то один, то второй крюк в отверстия рельсов и держась руками и третьим крюком Ник Лов двинулся по шахте вверх.