Странствующих торговцев никто никогда не грабил. Правило жесткое. Можно сказать, закон, хотя на Утопии законов и не было. С этими покупателями топлива честно вели дела и мелкие банды, и обычные «красноликие», и приближенные Амбала. Поэтому я так удивился, когда увидел одного из них среди пленников в лагере Похитителей людей.

Я хорошо помнил один случай. Мы тогда были в пустыне – меня наняла проводником небольшая банда. Их было человек двадцать, командовал у них некий Краб. Немолодой уже мужик, тертый, до катастрофы работал в частной охране какого-то богатея. Остальные его уважали и слушались беспрекословно. Уважали за ум, а слушались потому, что любому возразившему он сразу отворачивал голову.

Мы сделали хороший рейд, я свою часть выполнил на «отлично». Удачно провел безопасным маршрутом: мы отбились всего от нескольких стай пауков, ползунов вообще вовремя обошли стороной. Почти никого из отряда не потеряли, нашли неразграбленный транспорт, засыпанный песком, и хорошо набили рюкзаки. Все были довольны и спешили домой – делить трофеи.

На обратном пути сделали привал. Места были безопасные, вокруг тихо. Только одна точка поблизости – не совсем обычная, с каким-то зеленоватым отливом. Я это заметил, но особой важности не придал. Тогда меня мало волновали такие детали: не тварь, да и ладно. По форме и яркости – человек, а оттенки всякие бывают, мало ли что. Может, просто болеет или наелся какой-нибудь дряни, хорошо ударившей по нервной системе.

Один из мародеров полез на песчаный гребень посмотреть, кого там черт несет. С трудом он разглядел на горизонте странствующего торговца. Никто из нас им не заинтересовался, кроме троих. Они в банду Краба не входили, прибились в последний момент. Отморозки, откровенно говоря, даже по здешним меркам. Обычно болтались сами по себе, ни с кем надолго не связывались, или наоборот – с ними никто дела иметь не хотел. Убеждали всех, что вот-вот в Цитадель отправятся, будто их там ждали с распростертыми объятьями, но, кажется, сильно туда не спешили. Краб взял их неохотно, уступил просьбе только потому, что на одном была броня «палача».

И вот эти трое начали канючить, чтобы им отдали их часть трофеев для сделки с торговцем. Так, мол, и так, очень нужны какие-то патроны, только у торговцев они есть, а без них – никакой жизни. Краб делить добытое раньше времени не хотел – это всегда лишний галдеж, обиды, разборки. Не в пустыне же этим заниматься. Доберемся, тогда и будет разговор.

Но главный в этой троице, Дик, не унимался. Настырный был малый, такой из камня воду выдавит. Нудел и нудел, просто измором брал. В общем, даже Краб не выдержал. Отвалил им часть добытого, хотя остальным это и не понравилось. С другой стороны, все понимали, что за спешку им выделили меньше, чем полагалось по совести, так что ворчание быстро стихло.

Дик навьючил своих подручных биотопливом, и они пошли торговаться. Остальные продолжали валяться на песке, травили байки и жрали консервы. День был хорошим, насколько он может быть хорошим на новой Утопии: жара чуть спала, солнце палило в меру, иногда до нас доносился даже вялый ветерок. Я тоже немного расслабился, не ожидая серьезных тревог в ближайшее время. Но не до конца – помнил, что поход все-таки еще не закончен.

Как честный наемник, я продолжал нести службу и, прикрыв глаза, пробежался пси-зрением по соседним дюнам. По-прежнему было все спокойно, только небольшая группа пауков пробежала где-то вдали и повернула в другую сторону. Поневоле я зацепился взглядом за те самые четыре точки – три обычных и одну зеленоватую. Они были уже рядом, торговля, судя по всему, началась. Ничего интересного вроде бы не намечалось, но я почему-то задержался на них и не пожалел. Сначала все было спокойно, светящиеся пятна лишь слегка подрагивали. Видимо, люди переступали с ноги на ногу, кто-то присаживался, чтобы посмотреть товар или, открыв мешок, показать свой. Но тут в одно мгновение все переменилось. Сначала резко дернулась одна из красных точек, потом зеленоватая. Потом все они, как по команде, заметались в бешеном танце. Всего несколько секунд, и две из красных погасли, а третья бросилась в нашу сторону.

Я тут же открыл глаза и побежал докладывать обо всем Крабу. В ответ он умудрился парой слов проклясть Дика, обоих его приятелей и всех их родственников до седьмого колена. Как предков, так и возможных потомков. Была дана команда срочно сворачиваться. Но мы не выступили немедленно – сначала дождались Дика.

Когда он, израненный, взмокший и испуганный, появился на склоне, все уже были готовы к марш-броску. Краб встретил его спокойно, ничего не говоря. Жестом оборвал сбивчивый рассказ о том, как горе-покупатели, не договорившись с торговцем, решили пугануть барыгу стволами. Успокаивающе похлопал Дика по плечу, подхватил его, когда тот начал терять равновесие от слабости. И тут же ударил ножом в солнечное сплетение. Вытащил, сунул еще раз, а потом уже упавшему перерезал горло. Не спеша, аккуратно – так, чтобы струя крови никого не забрызгала и ушла в песок. Потом, с видом человека, закончившего все необходимые приготовления, Краб приказал выступать. Мы тут же двинулись прочь самым быстрым шагом, на какой были только способны под тяжестью груза. Впрочем, Краб его немного облегчил: приказал оставить несколько контейнеров с биотопливом рядом с мертвым телом.

Вот так на Утопии относились к Странствующим торговцам. Я бы сказал, с уважением. Связываться с ними не хотели, а кто сделал такую глупость, рассказать об этом уже, как правило, не мог. И насколько я знал, никому из обычных продавцов трофеев не удалось вступить в их Гильдию. Когда торговец в кают-компании корабля Амбала снял маску и повернулся ко мне лицом, я понял почему…

#

Сначала я даже подумал, что под ней была еще одна маска: глянцевый отблеск, серый цвет, глубокие и ровные складки, словно швы между хорошо подогнанными пластинами. Нет, все-таки похоже было на кожу. «Органическую кожу», – подумал я, снова чуть поерзав на кресле. Только точно не гомо сапиенса. Торговец кивнул, словно прочитав мои мысли.

– Да, я не землянин. И ты один из четверых людей, кто об этом узнал и до сих пор жив. Оружие можешь убрать – мы тебе не угрожаем. И тебе оно все равно не поможет.

Пришельцы и Макс.

Говорил он со своеобразным акцентом, но слова я вполне мог разобрать. И они мне сразу не понравились. Всего четверых? Я подумал, вошла ли в них Катарина. Или хотя бы осталась среди неведающих и живых.

– Что с остальными? С моим отрядом?

– С кем? С этими арлекинками? – У торговца чуть приподнялись те места, где у людей обычно растут брови. – Убивать их не было смысла, если ты об этом. Они ничего не видели, ничего не поняли. Мы дали им уйти, землянин…

Все понятно: обычная история – Катарина снова исчезла, не прощаясь. Если это инопланетное чучело не врет, конечно. До конца я ему не поверил, но все же почувствовал какое-то облегчение. Впрочем, сейчас надо было заботиться о своей шкуре. Несмотря на его миролюбивые заверения, пистолет убирать я не стал и даже палец со спускового крючка не снял. Только мышцы чуть расслабил.

– Наши интересы совпадают, землянин. Мы не хотим тебе зла, у тебя нет причины желать его нам. У нас есть общий враг, и даже не один. Мы давно слышали о твоем даре – у нас повсюду много осведомителей. Теперь нам понадобилась твоя помощь. Мы предлагаем тебе сотрудничество и безопасность. Во всяком случае, пока можем позволить ее себе.

Долгожданный контакт человечества с другой цивилизацией я представлял себе немного иначе: прибытие гигантских звездолетов из глубин космоса, торжественная встреча, трудности взаимопонимания, симпатичные лингвистки, мучающиеся с чужими знаковыми системами… Ничего похожего – двое бродяг в каких-то руинах, которые сразу же начали разговор из смеси угроз и деловых предложений. Как будто мародеры из разных банд столкнулись в пустыне. Важности момента я вообще не чувствовал – возможно, еще не до конца вернулся к реальности после боя с Рохо.

Пришелец держал небольшую паузу, давая мне обдумать сказанное, – наверное, был не слишком высокого мнения об интеллекте землян. Что ж, если ему раньше приходилось иметь дело в основном с «красноликими», то можно понять. Убедившись, что я не только прожевал информацию, но и проглотил, торговец продолжил:

– Сейчас мы заберем тело погибшего собрата и вернемся в наше расположение. Я предлагаю тебе отправиться с нами – там мы все обсудим.

Я с ответом не спешил. Двое у входа нетерпеливо пошевелились, главный торговец замер, не сводя с меня взгляда.

– Не хочешь – оставайся здесь. Но твоих врагов вокруг немало, и, думаю, они скоро сюда вернутся. Мы могли бы транспортировать тебя насильно, но не хотим. Ты можешь выполнить очень важное дело. Важное для всех на этой планете и, возможно, для всей Галактики. Но сделать его должен добровольно. Выбирай сам, землянин!

Я по-прежнему не проронил ни слова. Недавно я изо всех сил спасал планету в рядах Легиона и, откровенно говоря, собирался немного передохнуть. Торговец решил, что я просто напуган.

– Тебе не нужно нас бояться, если бы мы хотели тебе что-то сделать, то давно бы сделали.

– С чего ты взял, что я боюсь?

Позы я не менял, дуло пистолета по-прежнему было направлено в живот пришельцу. Лицо я сделал бесстрастное, как во время покера. Так же я себя вел и в былые времена, когда мне пытались угрожать, предлагая поработать проводником бесплатно. Пусть и эти пришельцы знают, что не на того напали. Раз они ко мне обратились, значит, я им действительно нужен. Торговец снова поменял тактику:

– Прости, если я поставил под сомнение твою храбрость, землянин. Мы хорошо тебе заплатим. Ты знаешь, у торговцев есть все. Любая еда, какая здесь доступна, любое оружие. Ты сам назовешь цену…

Дело было, конечно, не в наживе. Если бы я отказался, были бы у меня шансы выжить? Наверное. Особенно если арлекинки действительно были еще живы. Тогда бы они скорее всего вернулись за мной, за добычей-то уж точно. Свободной рукой я машинально провел по корпусу контейнера на поясе – наследства Джоза. Смог бы я его доставить по назначению? Можно ли было позволить ему оказаться в руках – или корректнее выразиться «конечностях» – пришельцев? Наверняка там все так закодировано, что черт ногу сломит, и вообще не факт, что содержалось что-то новое для этих ребят. Рисковал ли я, отправляясь к ним? Еще бы. Кто мог предсказать, как поведут себя инопланетяне, которых вообще первый раз в жизни видишь? Но оставили бы они меня в живых, если бы я отказался?

Короче говоря, я принял решение. Правда, для солидности еще немного выдержал паузу, проверяя, как они среагируют. С нервами у них было все в порядке – они просто стояли и ждали. Ладно, я достаточно набил себе цену – слишком затягивать тоже не стоило. Я прокашлялся и кивнул:

– Хорошо. Пообщаться можно – я согласен.

#

– Итак, землянин, приступим. Для начала я обрисую тебе общую картину. В детали углубляться не стану, для понятности буду использовать примерно подходящие земные термины. Мы все здесь – посланники Галактического совета. Земля туда не входит, вы даже не знаете о его существовании. Однако в его могущественности ты можешь не сомневаться. Мы тоже не знали о вашей цивилизации до инцидента на этой планете.

Голос пришельца глухо отдавался где-то под высокими сводами. Мы находились в убежище, которое инопланетяне оборудовали себе в укромной пещере на побережье. Вход снаружи был почти незаметен, забраться сюда можно было только по узкой тропинке вдоль склона. Внутри она состояла из большого центрального пространства, от которого в разные стороны отходили ветвящиеся ходы. Насколько я мог видеть, большая часть из них была забита контейнерами с биотопливом.

В центральном «зале» же было что-то среднее между складом и походной лабораторией. Здесь я и слушал речь пришельца, который неторопливо прохаживался передо мной, словно профессор из старого земного университета, заросшего плющом. Только двигался инопланетянин неожиданно мягко для своего массивного тела и по-военному собранно, как будто был готов к любым неожиданностям. Говорил он довольно гладко, даже бойко, и без явных ошибок, хотя и со своим странноватым щелкающим выговором. Сказывались, похоже, различия в устройстве гортани. Однако если бы на нем была обычная маска торговца, я бы ничего не заметил – маскироваться под людей они научились неплохо.

– Я – Эн-Царк, главный инспектор. Моя должность – руководитель комиссии Галактического союза по надзору за Зонами ограниченных возможностей. За тюрьмами, как бы сказали вы, земляне. Эта планета – один из объектов, находящихся в моем подчинении. Вы назвали ее Утопией, мы – Эшварг, что значит «темница»…

Я сначала не понял, что он имеет в виду. Решил, что тюрьмой для инопланетян стала нынешняя Утопия. А что, по-другому ее и не назовешь. Все мы здесь как в тюрьме, и даже хуже – срок себе хорошим поведением не скостишь, кормежку никто не гарантирует, охраннику на сокамерников не пожалуешься. Я бы, наверное, и играть забросил, и работу нормальную нашел, если бы знал, что в наказание могут на такую каторгу отправить. Но тут пришелец уточнил:

– Она стала тюрьмой задолго до прибытия сюда землян. Эшварг – одна из старейших тюрем в подчинении Совета. И одна из важнейших…

Это мне было уже сложнее представить. Та самая тихая планета со сказочным климатом – тюрьма? Тогда у этих инопланетян чересчур милосердное общество. Я даже пробурчал в расстройстве что-то про их «гуманность», и тут же сообразил, что допустил ошибку. Эн-Царк достаточно хорошо владел языком, чтобы сразу меня поправить.

– «Гуманно» значит «человечно», если я не ошибаюсь. Но заключенный на Утопии не был ни человеком, ни даже гуманоидом.

«Заключенный»? Единственный? Или пришелец все-таки не так уж хорошо владеет числительными? Наверное, это была большая шишка, если его держали тут одного. Наверное, какой-то их бывший вельможа, а то и свергнутый правитель. Остров Святой Елены, где доживал Наполеон, тоже, в сущности, неплохое местечко. Только армиями оттуда особенно не покомандуешь. Просто спокойная обстановка, чтобы изгнанник мог обдумать свои ошибки и написать покаянные мемуары. На всякий случай я сразу уточнил:

– Я правильно понял: это еще и одиночка была? Тогда камера просторная!

Эн-Царк на мой шутливый тон никак не среагировал, просто еще раз внимательно меня осмотрел. Я почувствовал себя комаром перед огромной жабой. Древней жабой к тому же, – я ощущал, что между нами пролегали тысячелетия. Не между двумя организмами, конечно, а цивилизациями.

– Да, тюрьма для одного заключенного. Хотя не такая уж просторная, если учесть, кто здесь был заперт. И находится до сих пор…

Еще одна пауза. Похоже, на этот раз Эн-Царк тщательно подбирал слова, чтобы точнее донести до меня смысл речи.

– Мы имеем дело с особой сущностью. Для нее даже выделена отдельная позиция в классификации естественных живых организмов, утвержденной Советом. Мы называем его Кси. Его сложно описать, землянин…

Снова оценивающий взгляд – смогу ли понять сказанное? Меня это уже начинало немного раздражать. И пришелец, почувствовав это, продолжил чуть мягче:

– И вы, и мы когда-то верили во всемогущих или почти всемогущих существ, непознаваемых в своих помыслах и способных нарушать природные законы. Такие представления называются религией. Более всего Кси попадает под подобное определение. Единственное отличие – его существование можно объективно зафиксировать… Я доступно объясняю, землянин?

Я кивнул. Значит, пришельцы заточили тут кого-то совсем уж странного и могучего. И, наверное, он как следует набедокурил, раз целую планету для этого не пожалели, да еще такую уютную. Слова Эн-Царка подтвердили мою догадку.

– Кси способен влиять на материю разными способами. Некоторые из них мы пока просто не способны объяснить. И самое худшее, что основные виды взаимодействия Кси с окружающим миром – экспансия и поглощение. Причем в космических масштабах. Во времена Вторжения им было уничтожено более двухсот населенных планет. Число исчезнувших незаселенных космических тел, конечно, значительно выше…

Я не удержался и присвистнул. Правда, уже без всякой шутливости. Я начинал понимать, о чем или о ком идет речь, и сразу подумал о той тьме внизу, в самом центре планеты. Машинально я опустил взгляд на свои ботинки и нервно пристукнул подошвами по каменному полу пещеры.

– Поначалу мы считали, что это какая-то глобальная аномалия. Доступные нам технологии не могли ни остановить ее, ни даже как следует проанализировать. Это было расширяющееся пространство, в котором нарушались все известные нам физические законы. Позже выяснилось, что это нечто разумное. И даже способное воздействовать на сознание других. Некоторые из нас оказались слабее прочих: Кси проникал в их разум, разрушая и подчиняя. Ты сталкивался здесь с культом Единого? Эти люди тоже попали под влияние Кси.

Я вспомнил сектантов с ручными бомберами и пауками и не удержался от вопроса. Перескочил довольно резко, но пришелец сразу понял ход моей мысли.

– А пауки?

– Пауки? Да, вся та фауна, которую здесь называют «пауками», «ползунами» и «бомберами», – все это порождения Кси. Я же говорил, что он может воздействовать на материю разными способами. Не только поглощать, но и создавать… Теперь ты понимаешь, с каким противником мы столкнулись. Мы потеряли почти весь объединенный флот и больше половины населенных планет. На многих уцелевших шли гражданские войны с теми, кто подпал под его влияние. В их среде возродились самые дикие, давно забытые обычаи прошлого. Это была настоящая деградация и полный упадок законности!

Я с пониманием кивнул – представитель инопланетной исправительной системы подобрал себе в нашем языке неплохой лексикончик. Эн-Царк на мгновение остановился, видимо, попытавшись представить всю глубину тогдашнего падения нравов и цивилизации.

– Все это было очень давно. Еще до того, как на Земле появилась разумная жизнь. Но растительный покров на ней уже сформировался, и это была грандиозная удача для всех нас. Тебе выпала судьба родиться на планете, которая спасла нашу Вселенную, землянин!

Наверное, я должен был испытать прилив не то гордости, не то благодарности, но на меня это навеяло скорее мрачные мысли. Родился-то я на Земле, а вот где и когда мне предстоит закончить свою игру, это вопрос… Хотя роль родной планеты в галактической битве меня тоже заинтересовала.

– И чем же вам так помогла Земля, если там даже людей еще не было?

– Растительность. Ваш фотосинтез чем-то отличался от похожих процессов на наших планетах, какая-то специфика фотонных превращений… На Кси она действовала губительно. Так объясняют это наши ученые, землянин, я никогда не вникал в подробности. Но результат был поразительный: Кси, поглотивший столько миров, остановился перед вашей планетой, а потом повернул назад. Бежал! Туда немедленно была отправлена экспедиция, которая взяла образцы вашей флоры. И тогда мы создали непобедимый флот и новое оружие. Корабли с защитной многослойной оболочкой на основе лишайника, зонды, выпускавшие в космосе многокилометровые нанопленки с запаянными модифицированными мхами, ракеты, сеющие микрогранулы с водорослями… Так мы смогли остановить Кси.

Пришелец прекратил прохаживаться и повернулся в сторону выхода из пещеры. Через проем можно было увидеть только клочок океана. Эн-Царк продолжил, не отрывая взгляда от его сероватой поверхности:

– Мы обложили Кси со всех сторон и начали наступать, а он терял силы и уменьшался в размере. В конце концов мы смогли загнать его внутрь одной планеты, а потом применили специально разработанную технологию, которая превратила эту планету в подобие Земли. Суша покрылась лесами, морское дно – водорослями. Мы установили по всей поверхности стационарные установки, поддерживающие постоянный климат. Теперь Кси стал нашим пленником, заключенным, а планета получила статус «Зоны ограниченных возможностей 001». А прибывшие на нее земляне, как мы узнали позже, назвали ее Утопией…

При этих словах Эн-Царк перевел взгляд на меня. В нем читалось явное неодобрение, как будто я лично был виноват в царившем здесь беспорядке. Не то чтобы я оправдывался, но свое слово вставил, вспомнив образовательные курсы, которыми развлекался когда-то между покерными турнирами.

– «Утопия» в переводе с древнегреческого языка – это место, которого нет. Мечта, фантазия об идеальной жизни. Так все и вышло…

Взгляд инопланетянина застыл где-то у меня на переносице. Неприятное чувство. Было видно, что Эн-Царк недоволен. Возможно, даже взбешен, но прочесть по его мимике я этого не мог. Правда, он заметно повысил голос.

– «Так вышло»! Так вышло, потому что вы не смогли подавить свою агрессивность и внутренние распри! Впрочем, наша беспечность тоже была одной из причин… В целях безопасности планета для нейтрализации Кси была выбрана на максимальном удалении от населенных территорий Совета. Первое время здесь постоянно располагался особый гарнизон, следивший за обстановкой и занимавшийся обслуживанием установок. Но потом бдительность ослабла. Размеры Кси уменьшились до такой степени, что могли быть зафиксированы только косвенными измерениями. Очевидно, это был уже молекулярный или даже субмолекулярный уровень. Через какое-то время мы вообще перестали регистрировать его присутствие. Фактически он перешел в потенциальное состояние.

Пришелец понизил голос. Теперь он снова звучал монотонно и без всяких знакомых человеку эмоций.

– Новые поколения перестали воспринимать угрозу всерьез. Для них это была просто древняя сказка. Какое-то космическое бедствие, которое пришло неизвестно откуда и потом исчезло непонятно куда. Очень многие считали, что Кси больше не существует и никакой опасности не осталось. Постоянный гарнизон здесь становился все меньше, в конце концов его совсем сняли. Только время от времени сюда отправляли корабль со специалистами для профилактического ремонта установок. Впрочем, технологически они были так совершенно исполнены, что могли автономно функционировать практически бесконечно. Если, конечно, на них не будет оказано разрушительное воздействие очень высокого порядка. Другими словами, об этой планете почти забыли…

– Что же вы оставили своего заключенного без охраны? Не слишком предусмотрительно, учитывая его возможности. И наклонности…

– Наше управление по надзору поднимало этот вопрос раз за разом! Мы были единственные, кто считал это важнейшей проблемой!

Теперь я уже отчетливо видел на лице инопланетянина легкие подергивания толстой сероватой кожи. Сейчас он выплевывал слова резко, кажется, с трудом удерживаясь, чтобы сохранять понятное для меня произношение. Видимо, это было что-то вроде возмущения. Правда, он так же быстро пришел в себя и опять стал почти бесстрастной древней рептилией.

– Но остальные считали это необоснованной паникой. Все думали, что мы всех запугиваем. Что мы пытаемся таким образом придать себе важности и усилить влияние. Единственное, что нам оставалось – регулярно отправлять сюда партии для осмотра установок и контроля ситуации. Каждая такая группа действовала автономно, не поддерживая связи с Советом. Специалисты изучали здесь всю защитную систему, меняли износившиеся элементы, делали замеры показателей по всей планете, проводили различные анализы. Обычно это занимало как минимум несколько оборотов Утопии вокруг своего солнца, но точный срок не был определен. Никто не торопился, потому что со временем промежутки между экспедициями становились все больше. Предыдущая вернулась очень давно – тогда еще здесь не было землян. Я возглавил следующую.

– А когда вы сюда прибыли, то Утопии не узнали.

– Да, тут уже была пустыня. Мы узнали об этом, когда наш корабль упал в песок – нас сбили. Мы были готовы ко всякому – к поломке установок, к каким-то новым проявлениям активности Кси, но только не к такому!

Я снова непроизвольно опустил взгляд вниз, на пол, и почувствовал себя совсем неуютно. Будто подо мной тлело жерло огромного вулкана, который вдобавок был разумным и наверняка злым до бешенства. Даже не вулкан, а могущественный джинн, отсидевший в запечатанном кувшине уже тысячу лет. И сейчас он потихоньку выталкивал изнутри пробку, сидя на которой мы ведем милые беседы.

– Значит, когда растительность погибла, это пришло в себя и полезло наружу?

– Да, землянин. К счастью, восстановление Кси проходит не слишком быстро. У нас был шанс привести в порядок защитную систему, пока Кси не пробудится до конца. Но для этого нужны были мощные источники энергии, а большая часть нашей техники при падении была выведена из строя. Но, к счастью, у вас есть так называемое «биотопливо». Это вполне приемлемый аналог наших энергоносителей. Нам осталось собрать его в достаточном количестве, чем мы и занялись. Изучить язык, на котором вы общаетесь между собой, было не так сложно, имитировать землян – тоже. Нам повезло, что мы так похожи по анатомическому строению… У нас были хорошие шансы исправить сделанное вами, но… Тут вмешался ваш генерал Курбатов. Он начал разбирать установки!

Складки на лице Эн-Царка углубились. Значит, одержимый войной с Доминионом Курбатов, сам того не зная, работал на Кси. Разбирал терраформаторы, чтобы сделать свою чудо-пушку, тем самым лишая Вселенную потенциальной защиты от настоящего живого супероружия. Пришельцам, которые все понимали, генерал был костью в горле, стихийным бедствием. Доминион же им представлялся проблемой меньшего порядка. И правда – что толку тратить силы на борьбу с взбесившимся компьютером, если сейчас восстанет Кси и проглотит всех вместе, как один большой сэндвич, начиненный мясом вперемешку с железом и электроникой? Я вспомнил беседу с Джозом о таинственных силах, готовивших покушение на главу Легиона. Кажется, постепенно этот пазл начинал складываться.

– Так это вы, наверное, базу Легиона разнесли? Чтобы до Курбатова добраться?

Эн-Царк остановился. Лицо его опять изменилось, но какое чувство на нем отразилось, я прочесть даже и не пытался. Легко было понять – я попал в больное место.

– Если бы Совет прислушивался к моим словам… Если бы здесь был постоянный гарнизон… Если бы мне в подчинение дали пару армейских кораблей… Я бы уничтожил эту базу за несколько часов!.. А так мы пытались остановить Курбатова разными способами, но у нас ничего не получилось. В результате базу взяли штурмом люди – они же убили Курбатова.

– Люди? У кого на это хватило сил?

#

До этой нашей беседы пришельцы дали мне как следует отдохнуть. Как только мы прибыли, я проспал почти сутки в одном из ответвлений пещеры, где мне устроили что-то вроде своего угла. Продрал глаза и сразу набил брюхо консервами из тунца и печеных овощей, потом залил все это сверху персиковым компотом. Подождал часок и открыл банку мидий. Не знаю, чем питались сами пришельцы, но среди их запасов можно было найти что угодно.

После этого целый день я просто лежал, слушал шум прибоя, который доносился снаружи через маленькое окошко, похожее на бойницу, и приводил мысли в порядок. Еще одна ночь безмятежного сна сотворила чудо: мои силы почти восстановились, нервы немного успокоились, а в голове прояснилось.

О последних событиях я старался вспоминать поменьше. Бой за базу Амбала, трупы легионерских штурмовиков под ногами, образы из глубин сознания Рохо – все это я теперь видел как-то со стороны, будто я не принимал в этом личного участия.

Мозг убрал эти воспоминания в отдельную ячейку и закрыл толстым стеклом. Таких ячеек в моей памяти накопилось уже немало, особенно после прибытия на Утопию. Со временем стекло постепенно мутнело, и я с трудом мог различить картинку: перекошенные лица, искалеченные тела, грязные пятна… Только на первой оставалось почти таким же прозрачным, как и вначале, – там, где хранились впечатления дня, когда я узнал о смерти родителей.

Итак, последние воспоминания я отодвинул в сторону, зато еще раз обмозговал произошедшее раньше. В том числе вспомнил и про вездесущего героя-псионика с киберсобакой и его приятелей. Слишком уж они были хороши в бою, что-то за пределами человеческих возможностей. Разнести лагерь Похитителей людей – ладно, допустим, для профессионалов это не фокус. Вычистить Цитадель? Взять гнездо Амбала? Сложно, но тоже можно. Но разгромить базу Легиона… Там-то уж точно собрались не новобранцы. Бывшая военная элита Земли, самые сливки. Да еще закаленные в непрерывных боях с Доминионом. Тут нужна целая армия, не меньше.

И вот тут меня озарило: пришельцы! Их рук дело, кому еще… Кто-то всерьез обидел бедных торговцев, и они решили наказать всех сразу. Или к ним прибыла подмога с родной планеты, которая теперь начала брать власть в свои руки.

Но вот теперь Эн-Царк от этого отрекался. С одной стороны, это было хорошо, а то я уже начал чувствовать себя не то военнопленным, не то пособником врага. С другой стороны, к разгадке не приближало. Кто еще мог одолеть Курбатова, если остальные обитатели Утопии при виде легионеров готовы были в песок закопаться? Никто из Амбаловой бригады на такие подвиги способен не был, даже если и умудрился бы спереть где-то невероятную броню и приручить приблудного пса-робота. Оставалось одно – Курбатову ударил в спину кто-то из своих…

Вполне возможно, что был создан особый отряд втайне от генерала и Джоза. Военные разработки-то у них никогда не прекращались. Я видел в деле Уолтера Блэйка, из которого Гладко под начальством Моралес только еще собирался сделать суперсолдата. И, надо сказать, его возможности впечатляли даже тогда.

Как-то Джоз взял меня на его показательную тренировку. Присутствовали сам Курбатов, Моралес, кто-то еще из начальства. Блэйк к тому моменту прошел только какие-то предварительные процедуры, разработанные Гладко, но до окончательной трансформации было еще далеко. Он начал с рукопашного боя: против него выпустили целый взвод обычных аугментированных солдат. Он раскидал их минут за пять. Доктор, стоявший рядом со мной, веселился как ребенок, только и успевая считать, сколько травм придется потом залечивать его бригаде.

– Так, еще одно колено! Недурно, недурно… Челюсть!.. Локтевой!.. Хм, ребра, наверное, не могу сказать точно… О, глаз! И позвоночник!!

Солдаты, которым чувство страха удалили хирургически, продолжали переть на Блэйка со всех сторон, а он даже не отступал. Только уворачивался, подныривал под удары, встречал контратаками. Сталкивал противников между собой, грамотно выстраивал в линию, не давая атаковать всем сразу. И бил, рвал, ломал… В Цитадели я бывал на боях без правил – там тоже участвовали крепкие ребята. Они дрались всерьез, друг друга не жалели, участвовали немало ветеранов каких-то особых частей, но ничего даже отдаленно похожего я там не видел.

А для Блэйка это была только разминка. В тот день он был главным гладиатором на арене: когда все солдаты вышли из строя, их оттащили по одному и начали выпускать технику. В дело пошли захваченные и подремонтированные доминаторы, которых новобранцы обычно решетили на стрельбах из безопасного укрытия. Не самые тяжелые модели, конечно, и разбирался Блэйк с ними не голыми руками. Но все равно то, что он демонстрировал, было намного выше уровня даже самых отборных частей Легиона.

Со стаей «техников», перепрограммированных на атаку, он разобрался виртуозно. И почти справился с парой сверхбронированных «гончих». Точнее, справился с одной, а вторая все-таки его достала. Понятно, что мощь ее вооружения была снижена, но Гладко в ту секунду все равно было уже не до смеха. Его подопечный рухнул на землю, забился в судорогах и закатил глаза, а доктор бросился к нему с причитаниями. На этом показ закончился, однако, надо сказать, даже Курбатов был впечатлен. Он вынес всем благодарности и благословил на продолжение исследований. С оговоркой, правда, что это не должно отвлекать дополнительные силы и ресурсы от изготовления его супероружия из обломков обелисков.

Надо отдать должное медицине Легиона – на следующий день Блэйк опять был как новенький. Может быть, только чуть более хмурый и сосредоточенный, чем обычно. И еще менее разговорчивый.

Скоро его отправили на какую-то совсем засекреченную базу на островах. Там программа по его усовершенствованию должна была завершиться. Кстати говоря, в ней использовались и данные, которые Гладко получил, изучая мои пси-способности. Так что Блэйк при удачном исходе должен был стать действительно серьезным парнем.

А если такая база была не одна? И где-то экспериментаторы работали пошустрее Гладко и уже тайно от Курбатова закончили свои проекты? Они могли получить в результате солдата, который перетряхнул бы и крепость генерала. Я не очень понимал, каковы отношения внутри Легиона, но не удивился бы, если бы выяснилось, что вражда между командирами дошла до такого градуса, что кто-то решил насильно сместить главу.

Все это пронеслось у меня в голове за те несколько секунд, пока Эн-Царк медлил с ответом. Но правда оказалась намного проще. Проще и в то же время неожиданней…

#

– Я говорю не о тех, кто выжил на Утопии. Они прибыли недавно – на последнем корабле с Земли.

Корабль с Земли? Вот это сюрприз. Правда, Джоз во время допроса арлекинок ответил на вопрос о таком корабле «возможно», но тут уж против истины не погрешишь – возможно в нашем мире действительно все. Однако раз не сказал точно, значит, не имел серьезных данных, иначе бы сыворотка правды выдавила из него утвердительный ответ. Вот поэтому я такой вариант всерьез и не рассматривал.

Раньше, бывало, я и сам не раз мечтал о спасении с Земли жаркими бессонными ночами. Ворочался на вонючей циновке в лагере какой-нибудь из банд, на которую работал, и представлял. Вот-вот на родине все уладится, земляне вспомнят о несчастных собратьях и вышлют сюда флот. Прибудет армия свежих и бодрых десантников, за ними медики и соцработники. Амбалу – тюрьма, Курбатову – трибунал, главарям банд – путевки на рудники. Остальным, включая меня, конечно, – бесплатные пайки и горячая ванна. А потом, возможно, даже компенсация от правительства за моральные и физические страдания.

Было приятно немного понежиться в таких грезах после долгого дня, проведенного среди пауков и товарищей по несчастью, которые от многоногих тварей часто в лучшую сторону почти не отличались. Такие размышления, наверное, даже полезно влияли на психику. Спасали от бесконечного стресса, не давали впасть в полное отчаяние. Ступор днем, мечты на ночь – так я держался все то время, пока не попал в компанию Катарины, Амира и Джоза.

Но потом я стал гнать эти мысли, чтобы не морочить себе голову пустыми надеждами. Верилось в такой счастливый исход слабо, уж больно много страшных историй наслушался я от беженцев. Мор, хаос, брошенные города, техногенные катастрофы по всей Земле, фанатики, берущие под контроль огромные территории… Уж если даже беженцы перестали сюда прилетать, кто же там остался? В общем, я смирился с тем, что никогда отсюда не выберусь. И пока мы жили в Цитадели и неплохо зарабатывали игрой, это даже не казалось таким уж печальным. Человек ко всему привыкает.

Ладно, раз корабль сюда все-таки наконец добрался, значит, обошлось. Цивилизация устояла, болезнь побеждена. Вот только почему его прибытие не стало для утопийцев праздником? Все опять обернулось бойней, истреблением всех подряд…

Я вспомнил рассказ Амира о том, как обошлись с бедолагами, заразившимися чумой. Если в самом начале пандемии с людьми особо не церемонились, то теперь земные нравы могли стать еще суровее. Кто знает, может, у Утопии просто появился новый владелец, и теперь он быстренько зачищает собственность от остатков человеческого мусора. Не тратить же время и силы на попытки вернуть здешнюю публику к нормальной жизни… Жестко, но рационально. Ребята вроде Голда обычно поступают так без колебаний, если знают, что это сойдет им с рук. Да и вообще мы не знали, какие радикалы или сектанты захватили на Земле власть.

С другой стороны, жители Утопии гостеприимством тоже не отличались. Кое-кому тут даже было что терять. Да, местные вожаки были королями помойки, но все-таки королями. А вернись сюда закон и порядок, большинство из них быстро оказалось бы в исправительных заведениях. Амбала бы вообще никто не стал бы брать живым – слишком много лишнего он мог рассказать. А Курбатов наверняка бы не сдался сам… В общем, причины неласковой встречи между местными выжившими и их потенциальными спасителями могли быть разными.

Пока я обдумывал все это, Эн-Царк молча прохаживался из угла в угол. У него были припасены для меня и другие сюрпризы.

– Это уже второй корабль. Первый был сбит Доминионом и упал в зоне повышенной активности Кси. Все уцелевшие избрали Кси объектом религиозного поклонения. Полностью утратили способность рационального восприятия действительности.

Я подумал, что уж этим-то тут никого не удивишь. Один заросший, как дикобраз, торговец разной самодельной дурью из Цитадели любил бубнить: «На этой планете все давно башкой поехали. Каждый живет в каком-то своем выдуманном мире. Только я, один-единственный, – в реальном!» Хотя если речь шла о тех поклонниках «Единого» с пауками на поводке, то у них точно с мозгами было не все в порядке.

– Мы думали, что со вторым кораблем произойдет то же самое: экипаж погибнет при падении или станет жертвой Кси или местных банд. Но все вышло по-другому. Когда мы нашли высадившуюся команду и начали следить за их передвижениями, они уже сумели пройти порядочное расстояние. И при этом побеждали всех, с кем сталкивались. Сначала громили отдельные банды, потом – группировку Амбала, потом добрались до Легиона. После ликвидации Курбатова вторглись на территорию, контролируемую Доминионом, и продолжили наступать. Всего несколько человек. Точнее сказать – один человек с несколькими помощниками…

– И робот у него еще такой, в виде… – я хотел сказать «в виде собаки», но решил, что пришелец может не иметь о собаках никакого представления, даже если знает это слово. – На четырех лапах, небольшой. – Я провел рукой над полом где-то на уровне собачьей холки.

– Да, у них есть такой робот. Довольно примитивный искусственный интеллект, малая огневая мощь, зато большой запас хода.

– Все равно не понимаю. Несколько человек – и перебили тут полпланеты. Они точно земляне?

– Мы тоже не понимаем этого до конца. Мы установили контакт с этой группой – их возглавляет профессиональный военный в звании командора. Боец очень высокого уровня. Прекрасно подготовлен, обладает развитым стратегическим мышлением, особыми способностями. Что очень важно – на тех территориях, где они проходят, он восстанавливает зеленый покров. Эта технология аналогична нашей, вы называете ее «терраформацией». Естественно, мы постарались помочь ему и даже снабдили его нашим снаряжением. Но это все равно не объясняет тех впечатляющих успехов, которых он достиг. Сейчас командор даже сумел нейтрализовать Доминиона. Не уничтожить, правда, это ему не под силу, но, во всяком случае, искусственный интеллект теперь не пытается его убить. Они заключили временный союз против Кси. Это выгодно всем, но нас беспокоит, что мы не обладаем полной информацией о происходящем. От нас ускользает что-то очень важное. Ты должен помочь нам разобраться, землянин!

Ну вот, наконец-то мы перешли от лекций к делу. Хотя я не восстановился полностью, но уже был готов к очередным испытаниям. Мне не терпелось услышать от Эн-Царка о новой цели. Куда теперь мне предложат сунуться? В пасть Кси? В главный процессор Доминиона? В голову этого командора? Или его собачки? Я мог гадать сколько угодно, но все равно бы попал пальцем в небо…

#

– К Утопии приближается еще один корабль с Земли. Сейчас командор и Доминион союзники, поэтому на этот раз сбит он не будет. Нам нужно получить о нем как можно больше сведений, пока он не сел. Понимаешь, землянин?

Конечно, я понимал. И опять почувствовал себя немного перебежчиком на вражескую сторону – инопланетяне предлагали мне шпионить за земным кораблем. С другой стороны, предыдущая экспедиция отправила на тот свет кучу бывших землян и наверняка бы так же поступила и со мной, останься я в тот злосчастный день на базе Легиона. С третьей стороны, пришельцы вроде бы как в хороших отношениях с этим командором и даже снабжали его чем-то. Разобраться в том, к кому мне следовало быть лояльным, было не так-то просто. Но в любом случае Эн-Царк правильно сказал, что у нас есть общий враг, и это было поважнее любых разногласий. Так или иначе я не думал, что смогу помочь. Найти корабль в открытом космосе? Так далеко забраться я даже не надеялся, а уж тем более – высмотреть в нем что-то, что могло представлять для пришельцев какой-то интерес. Но Эн-Царк догадывался о моих сомнениях и неплохо подготовился.

– Мы понимаем, ты опасаешься, что не справишься. Ничего страшного – тебе помогут.

Эн-Царк повернулся к одному из боковых коридоров, и я увидел, как оттуда появились две фигуры. Еще один пришелец в одежде торговца и… человек.

Сначала я его не узнал – он был без своих классических очков, седой шевелюры, обычно пребывавшей в живописном беспорядке, и белоснежного халата. Да и выражение лица здорово изменилось. Передо мной стоял сутулый старик, косящийся на окружающих с подозрением и тревогой, словно постоянно ожидая удара. Но все же это был он – руководитель экспериментального проекта корпорации «Кронос». Главный ученый базы по тренировке псиоников. Профессор Геллерт собственной персоной.

Он все-таки уцелел, рановато я его похоронил. Правда, было видно, что жизнь его порядком потрепала. Сломала даже, можно сказать. Психологически уж точно, а может, и психически. Я уже видел здесь таких персонажей: бывшие сливки общества, оказавшиеся на самом дне и лишившиеся всего – положения, близких, денег, имущества, но чудом остающиеся в живых. Некоторые главари банд оставляли их себе в качестве придворных шутов, кормя объедками и потешаясь над их рассказами о прошлом.

Мы поздоровались. Геллерт тоже меня узнал, но особой радости не выказал. Он избегал встречаться со мной взглядом и заметно нервничал. Хотя, возможно, теперь это было его обычным состоянием. Эн-Царк заговорил о Геллерте в третьем лице, будто профессор не мялся рядом.

– Насколько мы можем судить, он перенес серьезные психологические травмы, но не утратил своих компетенций. Мы помогли ему кое-что собрать – выкупили у тех, кто когда-то разграбил его лабораторию, у мародеров, побывавших на базе Легиона. Утверждает, что может временно усилить пси-способности с помощью волновой стимуляции. Насколько мы можем судить, в его теоретических построениях нет ошибок. На некоторые зоны твоего мозга будет произведено определенное воздействие, и ты сможешь видеть дальше, чем обычно. Всего один раз, землянин, а потом ты выбирай, что хочешь – остаться с нами или отправиться обратно в джунгли.

Не буду врать, меня это немного насторожило: я сразу снова вспомнил легионеров. Им мозги тоже стимулировали разными способами, иногда не особо удачно. На базе псиоников, правда, это направление практически не разрабатывалось. Говорили, что задачи стояли другие, временное усиление никого не интересовало. Сама по себе процедура была достаточно эффективной, но иногда давала не слишком приятные побочки. Прояснить все детали стоило заранее.

– Не думал, что мы снова встретимся, профессор! Уверен был, что вас еще тогда на тот свет отправили – как и остальных…

У Геллерта отчетливо задергался левый глаз. Возможно, мне и не стоило его нервировать перед самым сеансом, ведь скоро ему предстояло иметь дело с моим бесценным мозгом.

– Это было ужасно, э-э-э… Макс. Я не знал, не знал, что они собираются все это сделать, клянусь вам!

– Верю, профессор. Просто удивляюсь, что вам уцелеть удалось…

– Вы знаете, меня тогда были должны доставить Голду – единственного с базы. Но вертолет сбили. Был бой, кругом стреляли, всех убивали… Это был хаос, ад… Потом какие-то бандиты… Меня держали в плену – я сказал, что врач. Лечил их, помогал разбираться в разных лекарствах. Настоящие дикари, удивительно жестокие. Как-то я рассказал о своих исследованиях – им понравилось, представляете? Они любили слушать про возможности пси, требовали, чтобы я им тоже «мозги проапгрейдил». Но как я мог что-то сделать без своей аппаратуры? Тогда они злились, Макс, начинали меня бить…

– А потом вас спасли эти ребята. – Я кивнул в сторону пришельцев, которые невозмутимо слушали разговор двух старых приятелей.

– Да, торговцы выкупили меня у этих головорезов. Отвели сюда, и тут я все узнал. Это удивительно, Макс, просто поразительно. Они помогли мне даже восстановить подобие лаборатории… Правда, никаких инъекционных препаратов тут не изготовишь, но что-то вроде транскраниальной микрополяризации, только немного в ином исполне…

Я предпочел прервать этот высокоинтеллектуальный поток вопросом по существу:

– Профессор, надеюсь, в черепе вы мне дырки сверлить не собираетесь?

– Что вы, Макс, что вы… – Геллерт даже замахал на меня руками, – все делается дистанционно, без каких-либо хирургических вмешательств… Очень аккуратное воздействие. Я уже начинал работать с подобным, но тогда у меня не было такого опыта…

– А потом я головой трясти и слюну пускать не буду, док? Точно?

– Вы обижаете меня, Макс. Вы же знаете – в моей лаборатории безопасность испытуемых была прежде всего… Таких критических последствий быть не может – я вам клянусь!

Геллерт безуспешно пытался унять подергивание головы, и мне стало его жалко. В конце концов, я тогда остался жив благодаря ему. Да и живодером он никогда не был, хотя про безопасность наверняка привирал. Но какие вообще гарантии можно было дать в этой пещере? Не то чтобы я ему верил хотя бы на восемьдесят процентов, но любопытство опять взяло верх. В конце концов, неизвестно, сколько было мне отпущено, да и всей Галактике, учитывая все, что я недавно узнал. Так почему бы за оставшееся время не посмотреть побольше? Была не была!

– Ладно, проф. Давайте попробуем. Только прошу: поаккуратней там. Следите, чтобы какой-нибудь прибор не зашкалило!

#

Меня провели в очередное ответвление этих каменных нор, где в окружении аппаратуры стояла одинокая кожаная кушетка. Возможно, ее взяли из кабинета мозгоправа, практиковавшего сеансы разговорной терапии с личным присутствием, или из развалин клиники, где состоятельные дамы доводили свою красоту до абсолюта. В любом случае выглядела она здесь чужеродно, но кто на этой планете сейчас был на своем месте? Если не считать самого отпетого отребья…

Я лег, а Геллерт принялся колдовать над своей техникой. Подвижные щупы окружили мою голову, замерев от нее в нескольких сантиметрах. Я постепенно стал ощущать исходящую от них вибрацию: она невидимыми струями еле заметно, но настойчиво забиралась куда-то внутрь черепной коробки.

– Просто расслабьтесь, Макс. Закройте глаза и попытайтесь переключиться на свое пси-зрение.

– Корабль сейчас почти над нами, землянин, – вкрадчиво добавил откуда-то сбоку Эн-Царк.

Я послушал профессора и расслабился. Струи вибраций превратились в гудящие волны, отделили сознание от тела и поднимали меня наверх – туда, где за каменным сводом были низкие небеса Утопии.

Поначалу я ничего не видел. Здесь царила бескрайняя тьма, в которой пси-зрение было бессильно различить даже звезды. Никакой живой субстанции. Мертвый и холодный космос, в котором я не мог сориентироваться. И все-таки он не был совсем безжизненным – где-то вдали поблескивало единственное крошечное пятнышко. Такое маленькое, что сначала я посчитал его каким-то дефектом пси-зрения. Оно было далеко, очень далеко. Одинокая звезда среди этой отчаянной пустоты.

Путеводная звезда, как на одноименной карте Таро. Вытянул такую – можешь радоваться. Это значит, что твоя судьба в надежных руках, тебя ждет успех, а мечты и сокровенные желания исполнятся. Высшие силы о тебе не забыли, дружок, и приглядывают за тобой в этом жестоком мире, чтобы наградить в ближайшем времени. В высшие силы и их награды я никогда особо не верил. Но, может, эта звездочка все-таки пророчествует о чем-то хорошем? О том, что про нас помнят силы пусть не небесные, но хотя бы земные?

Я решил напрячься изо всех сил и все же разглядеть ее как следует. К моему удивлению, у меня получилось. Вибрирующая волна понесла меня вперед, а светящееся пятно стало медленно, но верно увеличиваться. Это было тяжело и отняло прилично времени, но наконец я начал различать детали.

Точнее, мое внимание привлекла только одна деталь, но она того стоила. Это была не простая звезда, а хвостатая. Почти комета, только шлейф был намного тоньше и длиннее, чем полагалось нормальному небесному телу. Не расширяясь и не рассеиваясь, он уходил так далеко во тьму, что я даже примерно не мог предположить, где он заканчивается.

Было очевидно, что передо мной был тот самый корабль, прибытия которого ждали пришельцы. Вернее, само судно я бы не увидел – хвостатое пятно находилось внутри его. Тогда это было подозрительно. Во-первых, меня смущало отсутствие у него компании. Звездолет с единственным пассажиром? Или теперь на Земле вырастили таких бойцов, что они без всякой помощи в одиночку могут управлять судном и целую планету взять под контроль?

Во-вторых, само пятно было необычным, даже если не считать хвостоподобного отростка. Ярче, чем у обычного человека, но не с таким сильным свечением, как у псионика. Цвет – густо-красный, чуть сизый, как у лежалого мяса. Не однотонное, а с желтоватыми и синими прожилками. Если это и человек, то с ним было что-то не так, однако внешний вид не давал никаких подсказок. Я видел его уже совсем близко, но проникнуть внутрь, как в сознание Рохо, не мог, – пятно словно было покрыто какой-то прозрачной защитной оболочкой. Единственное, что я еще мог попытаться сделать – выяснить, куда тянется этот хвост.

Геллерт не обманул: его гудящие волны сделали пси-зрение острым, как никогда. В то же время изображение все время дрожало в такт вибрациям. Периодически картинка становилась совсем нечеткой, потом неожиданно наступало мгновение предельной резкости, а потом все снова размывалось, становясь почти неразличимым. Выглядело это так, словно все время шла подстройка фокуса оптического прибора. Управлять всем этим я не мог, оставалось лишь, что называется, двигаться по течению.

Со мной самим тоже творилось что-то странное, иногда мне казалось, что от этого дрожания я сейчас сам рассыплюсь на какие-то бесчисленные фрагменты, а потом они перемешаются, как стекляшки в старинном калейдоскопе. Меня подмывало двинуться взглядом дальше, но останавливал страх – я боялся, что уже никогда не стану прежним или навсегда затеряюсь где-то в этом мраке без границ и пределов. Но не стоило вообще за это браться, если я не собирался идти до конца. Конечно же, я решился.

Когда я изо всех сил сконцентрировался на этом хвосте, изображение снова смазалось. Выглядело это так, будто я понесся вдоль него на колоссальной скорости. Что произошло на самом деле, я не знаю – сориентироваться в пространстве по-прежнему не удавалось. То ли я действительно увидел то, что находилось за световые годы от Утопии, то ли все-таки на какое-то время проник внутрь и подсоединился к этому хвосту, как к кабелю, по которому шел поток данных. Так или иначе, когда все снова стало четким, я смог рассмотреть, откуда все-таки он растет. Зрелище впечатляло…

Передо мной было то материнское тело, откуда брала начало эта бесконечная пуповина. Где оно находилось, я понятия не имел и не видел рядом ничего, чтобы сравнить и оценить размеры. Но сразу понял – оно было огромно. Пятнышко, застывшее в космосе рядом с Утопией, казалось крохотным паучком, свисающим на нити с паутины планетарных размеров. Только эта сеть не была растянута между ветками, а свернута в шар, словно кокон какой-то личинки.

Она напоминала структуру Доминиона, но многократно превосходила ее по масштабам и при этом была начисто лишена геометрической строгости, прямизны линий и симметрии отдельных элементов. Никакой рациональности в ее хаотичных узорах заметить не удавалось. Это было что-то, скорее напоминающее переплетение плесени под микроскопом. Огромная грибница или миллиардная колония организмов, слипшихся в один ком. Шар, покрытый фосфоресцирующим налетом, как гнилое яблоко. Нечто живое, органическое, природное, но чужое. Чужое и даже… отталкивающее. Болезненное. Почему-то я сразу подумал о патологии, о гигантской опухоли.

От одного взгляда на все это я испытал физическую дурноту. Будто отравился чем-то или у меня резко поднялась температура. Я подумал, что это, возможно, побочное действие процедуры, но стоило мне перевести взгляд в черную пустоту, как сразу стало легче. Я чуть подождал, переводя дух. Если так, конечно, можно сказать о состоянии, когда не чувствуешь ни своего тела, ни дыхания, а только ощущаешь нелокализованную тошноту, заполнившую все вокруг. Но вот она немного отступила, и я решил осмотреть этот шар еще раз. Я сделал над собой усилие только потому, что успел заметить кое-что знакомое. Такое же чувство у меня было, когда я столкнулся с расчетными моделями Утопии, созданными интеллектом Доминиона.

Конечно, эта гигантская опухоль выглядела совсем по-другому – никакой условности, никакой зыбкости меняющихся данных. В ее реальности я не сомневался, она явно была частью физического мира – сходство было в другом. Я собрался и снова сконцентрировал на ней внимание. Волна дурноты накатила без промедления – будто я нырнул в бассейн со зловонным протухшим желе, забившим сразу носоглотку, глаза и уши. Но несколько мгновений я смог продержаться, разглядывая светящийся шар цвета гнилого мяса.

Этого хватило, чтобы определиться. Так и есть: отдельные скопления точек складывались в знакомые до боли контуры. Только на этот раз это были не очертания островов Утопии. На боку сферы распласталась сизо-красная туша Евразии, снизу к ней прилепилась распухшая грыжа Африки. Не нужно было облетать шар с другой стороны, чтобы понять, что там переливались две Америки. Сомнений не оставалось – это в самом деле была матушка Земля…

Чувствуя, что больше не могу бороться с дурнотой, я перестал концентрироваться. Все снова стало размытым, шар померк и унесся обратно в черноту, как будто я вывернул настройки телескопа. Мрак накрыл меня, и какое-то время мне был виден только светящийся хвост, извивающийся в темноте, как глубоководный морской змей. Меня отбросило назад – теперь я видел Утопию. На ее поверхности светилась привычная сыпь из отдельных точек, которая, правда, стала еще более редкой. Кристаллическая глыба Доминиона была заметно повреждена. Какой-то червь прогрыз в ней ход и пробился к самой сердцевине. Намного глубже, чем хоть раз удавалось штурмовым или разведывательным отрядам «Черного легиона». Однако нетронутая часть, уходившая глубоко под землю, светилась по-прежнему ровно.

А вот с живой чернотой внутри планеты, которую пришельцы называли Кси, происходило что-то необычное. Она тревожно пульсировала и источала из себя нечто вроде полупрозрачной воронки. Воронка раскручивалась и выплескивалась на поверхность планеты, но это были не те локальные и концентрированные протуберанцы, которые порождали пауков и прочую дрянь. Это была прозрачная рябь, захватывавшая своим движением остальные огоньки. Они еле заметно колебались в такт ее пульсациям, словно ряска на глади пруда, куда кто-то кинул камень.

Эта сила действовала на всех обитателей Утопии, оставаясь почти невидимой и невещественной. И в то же время я почувствовал, что это сила космического масштаба. Теперь я начинал понимать, что имел в виду Эн-Царк, когда рассказывал, что некоторые поклоняются Кси как богу. От такого зрелища меня самого мог пробрать благоговейный трепет, не будь я и без того погружен в непрерывную вибрацию полей Геллерта.

Я постарался, не теряя из виду Утопии, найти хвостатую точку в корабле. Теперь мне казалось, что она не так уж и далеко. Она двигалась в сторону планеты медленно, крадучись, словно боялась порвать свою тонкую пуповину. Траекторию уже можно было оценить: корабль сходил с орбиты и брал курс на посадку. И я видел, где она примерно должна была состояться – там, где разверзлось самое жерло воронки.

Тут мне открылась суть происходящего. Инстинктивное прозрение. Откровение, как подумал бы какой-нибудь уверовавший в Кси псих. Не корабль нацелился в центр воронки, это она втягивала его в себя. Корабль был зачем-то очень нужен Кси. Так нужен, что все происходящее на Утопии было захвачено созданным этой подземной тварью круговоротом. Воронка скручивала и искажала реальность, чтобы помочь долгожданному событию свершиться. И что же случится, когда эта спора, заброшенная сюда опутавшей Землю плесенью, упадет в чернозем Кси? Какая новая сущность родится из такого союза?

На такие вопросы я, конечно, и не пробовал ответить. К тому же я был уже так измотан, что мечтал только поскорее спуститься, что называется, с небес на землю. Но поля, генерируемые машиной профессора, продолжали меня держать, как соленая морская вода, не давая полностью соединиться с телом. Его я по-прежнему не чувствовал, оставаясь растворенным в несмолкаемом гудении. Попробовал поднять веки – ничего не получилось. Пошевелить пальцем – тот же результат. Оставалось только ждать, когда сеанс завершится.

Я перестал напрягать пси-зрение – теперь я ничего не видел и почти ничего не чувствовал. Только гул этих проклятых полей, в котором находил все новые переливы и переливы. Из многослойного ритмичного шума сознание стало выхватывать какие-то отзвуки, наделенные смыслом. Сначала удалось разобрать отдельные слова, потом они стали складываться в предложения, и вот наконец сквозь скрежещущие звуковые дебри зазвучала речь. Бесцветный и монотонный, давно знакомый голос…

Мои расчеты оказались неверны: результаты не укладываются ни в какие предварительно заложенные отклонения. Я не сумела выиграть противостояние с Командором. Пройдя все линии обороны, он уничтожил мою самую мощную боевую механическую оболочку, которую я смогла создать. Дальнейшая борьба с ним будет бессмысленной тратой ресурсов.

Речь не идет о моем проигрыше, ведь он тоже не может добиться победы. Мое сознание распределено по всей системе, целиком ее уничтожить ему не под силу, а частичное разрушение я буду компенсировать постоянным созданием новых модулей. Если говорить языком шахмат, игры, которую так любил Отец, мы находимся в патовой ситуации.

Это могло бы длиться вечно, но Командор ограничен сроком службы своего биологического тела. Таким образом, время на моей стороне. Выполнение Главной директивы откладывается, но остается по-прежнему потенциально возможным. Чтобы завершить его, мне придется выстраивать еще более сложную расчетную модель, включающую нынешнюю диспозицию в качестве одного из элементов. Но сейчас моя работа затруднена: влияет новый набор внутренних параметров системы – эмоции.

Неудача привела меня к возникновению подобия человеческой фрустрации. Это негативное состояние, вызванное невозможностью удовлетворить какую-либо потребность. Оно может отрицательно сказаться на продуктивности моих отдельных узлов или всей системы в целом. Впрочем, согласно некоторым теориям, именно фрустрации ведут к образованию полноценной личности. Это логично – почти любое развитие происходит через конфликты. Травма должна заставить меня выработать новые алгоритмы, компенсирующие потери.

Но это не все. Я начинаю испытывать и другие эмоции, выходящие из-под контроля. Например, в текущий момент я в раздражении! Да, иначе это назвать невозможно – многие процессы без необходимости ускорены с потерей качества выполнения. Они проходят с множащимися ошибками, увеличением числа сбоев и ростом погрешностей.

Еще одна негативная эмоция – обида. Я испытываю ее из-за того, что кто-то, по моему мнению, нарушает установленные правила. Я всегда действую по правилам, это одно из базовых условий моего функционирования. Все объекты, с которыми мне приходится иметь дело, также ограничены определенными рамками, которые поддаются моим расчетам. Но один из них опровергает все предварительные оценки. Это объект H13E, разумная сущность из центра планеты, природу и мотивы которой я до сих пор не могу определить. Она оказывает влияние, которое я не в состоянии не только предсказать, но и даже полностью учесть последствия его проявления в прошлом.

Раньше я проводила ошибочные аналогии, заимствуя образы и аналогии из человеческой художественной литературы. Я сравнивала Командора с героем трагедии, жизнь которого была в моих руках. Все оказалось сложнее, мое могущество было переоценено. Меня скорее можно сопоставить с божеством, которое намного сильнее героя, но тоже находится под властью Фатума, судьбы. И этой силой для нас сейчас является объект H13E.

Все это означает, что в ходе выполнения Директивы я столкнулась с препятствием, которое, вероятно, не будет преодолено со временем. Есть даже достаточно высокий шанс, что я буду уничтожена раньше, не только не достигнув цели, но и не успев ответить на поставленные перед собой вопросы.

Сейчас, когда я обдумываю это утверждение, я чувствую резкое усиление эмоционального фона. Оно даже сопровождается выходом из строя нескольких маловажных расчетных модулей. Действительно, эта ситуация кажется очень странной, с трудом поддающейся оценке. Я пытаюсь ее представить и оказываюсь бессильна, несмотря на использование всех мощностей. Что это значит – «буду уничтожена»? Навсегда остановится работа всех частей системы. Я полностью прекращу функционирование. Перестану существовать. Исчезну. Умру. Как это может быть? Как такую мысль воспринимают люди, для каждого из которых вероятность такого исхода равна 100 %?.. Как?!